CC BY
20
Теория и практика общественного развития. 2021. № 9. С. 48-52. Theory and Practice of Social Development. 2021. No. 9. P. 48-52.
Научная статья УДК 34.01
https://doi.org/10.24158/tipor.2021.9.7
Эстетическое оценивание права как показатель профессионального мастерства юристов Людмила Ивановна Глухарева
Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия, liglur@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-8672-8120
Аннотация. В статье обосновывается необходимость обращения юристов к эстетической стороне своей деятельности, поскольку это позволяет видеть право не только в качестве феномена инструментально-технического характера, но и явления культурного и духовного уровня. Причина невнимания юристов к эстетическим аспектам права объясняется сформировавшейся культурой его нормативности («срединности»). Особую значимость для права имеет форма (формальная определенность), поэтому эстетика права определяется в работе как знание о выразительности его форм. Условием создания более совершенного, лучшего выражения правового аппарата является профессиональное мастерство юриста, одной из сторон которого выступает способность к эстетическому оцениванию соответствия образа (формы) правового явления, получившего выражение в тексте, его смыслу (сущности). Эстетическое оценивание представляет собой субъективное отношение, в котором синтезировано эстетическое познание и эмоциональное чувствование субъекта, оценивающего объект. Познание протекает по правилам рационального освоения действительности, чувствование отражает вкусовые предпочтения субъекта оценивания. Интерсубъективная методология объясняет научный характер эстетико-правового оценивания. Эстетические способности юристов как мастеров своего дела обнаруживают личность в праве и противодействуют явлениям профессиональной деформации.
Ключевые слова: эстетика права, эстетическое оценивание права, эстетическое познание, эсте-тико-правовой вкус, профессиональное мастерство юристов
Для цитирования: Глухарева Л.И. Эстетическое оценивание права как показатель профессионального мастерства юристов // Теория и практика общественного развития. 2021. № 9. С. 48-52. https://doi.org/10.24158/tipor.2021.97.
Original article
Aesthetic valuation of law as a measure of lawyers' professional skills Lyudmila I. Glukhareva
Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia, liglur@mail.ru, https://orcid.org/0000-0001-8672-8120
Abstract. The article explains the need for lawyers to turn to the aesthetic aspect of their activities, since this allows to see law not only as an instrumental and technic phenomenon, but also as a cultural and mental phenomenon. The lawyers' inattention to the aesthetic aspects of law is caused due to the well-established culture of its normativity (moderation). The form (formal definition) is of particular importance for law, therefore, the aesthetics of law is defined in the work as knowledge about the expressiveness of its forms. The professional skills of the lawyer constitute conditions for creating improved, superior expression of legal apparatus, and one of the aspects of these skill is ability to assess, from aesthetic point of view, the correspondence between image (form) of a legal phenomenon and its content (essence). The aesthetic valuation is a subjective attitude which synthesizes aesthetic cognition perception and emotional feelings of a person valuating an object. The cognitive process proceeds according to rules of rational comprehension of reality, feelings reflect taste preferences of the person involved in the valuation process. The intersubjective approach explains the scientific nature of aesthetic and law valuation. The aesthetic abilities of lawyers as experts at their craft demonstrate their individuality and prevent professional deformation.
Key words: aesthetics of law, aesthetic valuation of law, aesthetic perception, aesthetic and law taste, professional skills of lawyers
For citation: Glukhareva L.I. Aesthetic valuation of law as a measure of lawyers' professional skills // Theory and Practice of Social Development. 2021. No. 9. P. 48-52. (In Russ.). https://doi.org/10.24158/tipor.2021.97.
Эстетическое безразличие к праву широко распространено и даже общепринято в юридической среде, хотя, как полагают специалисты, нет ни одной области человеческой деятельности, которая была бы свободна от эстетических оценок. Ученый Б. Батлер, представитель американского общества эстетиков, по этому поводу пишет, что «эстетические факторы чаще всего характеризуются юридической профессией как пагубные», и в этой связи резонно ставит вопросы: если юридическая практика во многом связана с производством и освоением письменных документов, то почему ее литературные качества в значительной степени подавляются; если сам закон является литературным продуктом, то почему социальная практика представлена так, как будто она не
зависит от эстетики? [1]. Необходимость обучать студентов-юристов эстетике права на предмет «понимания ими красоты юридического текста» актуализирована и в отечественной науке [2, с. 115]. Хотя следует заметить, что проблема эстетики права и эстетического в праве выходит далеко за рамки вопроса о лучшей литературной манере подачи юридического материала.
Причина невнимания юристов к эстетическим аспектам права, как думается, кроется в сформировавшейся культуре нормативности («срединности») права, притупляющей эмоционально-чувственное отношение правопользователей к своему предмету и тем самым снижающей значимость движения к сравнительно лучшему, более совершенному слову, тексту, действию. Как правило, достаточным признается уровень удовлетворительно- понятного выражения смысла тех или иных юридических решений и акций. В свое время немецкий правовед и социолог Г. Радбрух указывал, что по причине нормативности «осознанно выработалась обедненная с точки зрения эстетики лапидарность юридического стиля», оформилось мнение об избыточности и ненужности эмоционально-чувственных акцентов в юриспруденции [3, с. 123].
Эстетика как таковая принимается большинством юристов как область, касающаяся чего-то прекрасного или безобразного, возвышенного или низменного, трагического или комического и т. п. - всего того, что мало подходит для характеристик правовых объектов. Это мнение, сложившееся в рамках классической традиции каллоцентризма [4, с. 1] (знания о красоте и прекрасном), усугубляется сегодня утратой эстетикой, помимо прочего, своей былой миссии критерия высшей духовной культуры человечества. Современные аксиологические оценки отличаются большей частью утилитарными и потребительскими чертами. По верному замечанию российского философа и филолога М.И. Михайлова, они стали соответствовать таким маргинальным запросам, как «интенсивность, новизна, ирония, деконструкция, нониерархичность, симулякр, интертекстуальность, мозаичность, ризома, телесность, парадоксальность, нарратология и т. п.» [5, с. 5].
Тем не менее, в ответ на примитивизацию юридической практики, огрубление и вульгаризацию отношений и оценок, понижение языковой чистоты литературной и разговорной речи и т. п., все с большей силой начинает заявлять о себе нетерпимость к общекультурному и правовому невежеству, ханжеству, малограмотности, профессиональной беспомощности, ощущается нехватка чувственно-эстетических подходов в образовании и подготовке юристов. Речь, конечно, не идет о каких-то требованиях к правовым категориям или юридическим действиям, которые, как в искусстве, должны соответствовать высокохудожественным образам и образцам. Но в праве есть своя изобразительность - специфическая форма («формальная определенность»), предполагающая особую экспликацию слова, текста или действия. Изобразительность касается эстетических правил выражения тех или иных смыслов в соответствующих этим смыслам формах, и она охватывает все сферы жизнедеятельности человека, в том числе юриспруденцию. Итальянский философ и политик Б. Кроче, оказавший своими трудами большое влияние на содержание эстетической мысли первой половины ХХ столетия, указывал в этой связи, что эстетика должна пониматься не только как учение о прекрасном, но и как «наука о выражении» [6]. В этом направлении, как представляется, и кроется потенциал эстетики для юридической сферы, в этом направлении эстетика актуальна для права, поэтому ее целесообразно принимать и эксплицировать как знание о выразительности форм права.
Вопрос об эстетике права и эстетическом в праве как самостоятельном предмете исследования в теории отечественной юриспруденции поставлен не так давно. Но если первые работы [7] делали акцент в основном на аспекте красоты (совершенства) выражения тех или иных юридических понятий, категорий, символов, текстов, действий и пр. (хотя и красоты особого рода - интеллектуальной), то сегодня предмет эстетики права требует расширения и включения в него знаний об условиях формирования умений по созданию более совершенного, лучшего по форме выражения правового аппарата. Речь идет о познавательно-оценивающих способностях юристов как показателях профессионального мастерства, а также как способах артикуляции эстетики права.
В своей широко известной работе «Юридическая техника» (отрывке из книги Geist des Römischen Rechts) Р. Иеринг ставил вопрос о том, чтобы видеть «чувство изящного и чувство красоты, которых требует сам предмет юриспруденции» [8, с. 92]. Сегодня отношение к пониманию эстетического в праве иное. Например, профессор Университета Колорадо (США) П. Шлаг категорически отбрасывает презумпцию о том, что эстетика есть поиск прекрасного в праве, он полагает целесообразным искать ее в риторических формах, образах и схемах, метафорах и других тропах, перцепционных средствах и чувственном восприятии, драматической напряженности, сенсорных впечатлениях, эмоциях и чувствах [9], т. е. во всем том, что оформляет эстетическое восприятие и переживание качеств права. В отечественной философии В.И. Самохва-лова, развивая идеи Б. Кроче и К. Фосслера, говорит об эстетике как «науке об общих законах организации выразительных форм, которые... могут быть чувственно восприняты и оценены со стороны их человечески ценностного содержания» [10, с. 19]. А.Б. Демидов характеризует эстетику как «науку о ментальных актах вкусового оценивания» [11, с. 52]. Об этом же в свое время
писал и родоначальник эстетики немецкий философ А. Баумгартен, считая ее низшей гносеологией - «искусством прекрасно мыслить» или «искусством аналога разума» [12, с. 452].
Конечно, поскольку в реальности нет никаких эстетических свойств, отдельных от тех или иных качеств объектов, эстетическое оценивание представляет собой лишь озвученное отношение оценивающего субъекта к той степени удачности (совершенства) формы, в которой получилось выразить смысл (сущность) данного объекта. Эстетические оценки, судя по всему, складываются синтезированием, с одной стороны, результатов процесса познания, с другой - вкусового эмоционального чувствования субъекта, оценивающего объект. Познание в эстетике выражает рассудочное, понятийное, логическое освоение изучаемого объекта, ведущую роль в котором играют рациональные элементы психики; вкусовое чувствование есть преимущественно субъективный эмоциональный процесс. При эстетическом познании предмет распознается, при эстетическом чувствовании ему придается значимость, в основе того и другого лежит аксиологическая метатеория.
В процессе эстетического познания суждения вырабатываются прежде всего сравнением объекта (точнее, его образа, сложившегося у познающего субъекта) с некоторыми правовыми ценностями и идеалами, а также с принятыми правилами их языкового (лексического) оформления и, кроме того, с представлениями о логической связанности между собой соответствующего юридического материала. В качестве идеалов для проведения сравнения выступают главным образом показатели, дефиницирующие нормативно-регулятивную природу права. Это, например: простота формы (в ней, как правило, отсечена избыточная и незначимая для юридического дела информация); правильность отобранного для раскрытия сущности объекта содержания, соответствующего заключенного в нем смысла тому должному, нормальному, не отступающему от правил, что обычно ждут от права как социального регулятора; мера, которая определяет норму возможного и требуемого, посильную для выполнения каждым средним человеком (субъектом права); гармония, отражающая пропорциональность части и целого, структуры и элементов, внутреннего и внешнего; симметрия между реальностью и найденным для ее отображения абстрактным понятием; верность наименования, позволяющая минимизировать неопределенности в узнавании объекта; целесообразность связей и отношений между изучаемым объектом с иными элементами правовой системы и т. д.
Проведенные сравнения позволяют делать выводы о красоте понятий, определений или конструкций правовых объектов, но красоте особой - интеллектуальной, символической, умопостигаемой, красоте человеческого разума. Юридическая красота не является свойством познаваемых объектов, а в силу того, что юридическая сфера как таковая сконструирована, она является лишь значением, которое приписывается образу объектов оценивающим субъектом.
Помимо этого, выносимые в результате эстетического познания суждения включают в себя также оценки одобряемого (или нет) стиля текста, использованного для раскрытия содержания объекта: примененных лексических правил и технологий, языковых единиц, грамматических оборотов, семантических конструкций, композиционных средств и пр., которые могут привлекать своей точностью и яркостью мысли, убеждать в достоверности изложенного. Удовлетворение от созданного языкового образа объекта рождается ощущением соответствия текстового объекта внутренней природе выражаемого явления, целесообразностью найденной формы, сходством с социальной реальностью.
Поскольку эстетическое познание происходит по правилам разума и логики, выведенные на его основе суждения можно рационально объяснить, аргументировать, доказать, отстаивать и т. п. Иначе формируются и объективируются вовне эмоционально-чувственные оценки, поскольку они имеют вкусовые характеристики.
Вкусовые оценки продуцируются эмоциями, в них много неопределенности, неосознанных и интуитивных элементов, они часто необъяснимы вербально и логически не обоснованы. В отличие от эстетического познания, которое тесно связано и производно от устоявшихся правовых идеалов и ценностей (т. е. социальных установок), вкусовые предпочтения имеют частный и личностный характер, находятся под влиянием чувственного восприятия мира, потому они подчас расплывчаты и не всегда конкретны. Представитель английской аналитической эстетики Ф. Сиблей отмечал, что «вкус есть особый вид восприятия, чувствительности и проницательности, обращенный к глубинным механизмам человеческого сознания», он связан со способностями людей замечать определенные качества вещей, готовностью к восприятию и пониманию ценностей культурной среды, он градирует степень освобождения человека от грубости чувственной жизни, почему вкус - это подлинная мера человеческого в человеке, «характеристика культурности человека» [13, p. 427]. Развитый эстетический вкус формируется опытом эмоционального переживания индивидом лучших образцов юридической культуры, «насмотренностъю» [14, с. 17, 46] юридической информации, текстов, действий, позволяющих оценить высоты достигнутого профессионального мастерства акторов правовой жизни. Таковые суждения являются субъективным мнением автора с точки зрения взгляда последнего на степень приближения формы-содержания оцениваемого объекта к некому
совершенству. Это мнение опирается на уровень личностного знания, приобретенный жизненный и профессиональный опыт. Вкусовые оценки большей частью выражаются как «нравится-не нравится» (хотя они при этом могут получать свое объяснение), поэтому невозможно найти общей формулы хорошего юридического вкуса. Переживания удовлетворения и восхищения либо огорчения и возмущения от нормативных и иных текстов или произведенных юридических действий подталкивают к тому, чтобы что-то исправить, переделать, дополнить и т. п.
Поскольку познавательно-чувственные эстетические оценки выражают личностное отношение субъекта к праву и его явлениям, которое может и не иметь эмпирической и логической основы, то, по существу, их (оценки) нужно считать мнением, субъективным убеждением, предпочтением. А мнение не может быть истинным или ложным, хотя может быть справедливым или несправедливым, может разделяться и поддерживаться другими специалистами либо жестко критиковаться оппонентами. Отсюда возникает вопрос: не вводят ли эстетические категории в юридическую сферу предельный субъективизм, размывающий нормативность права? Ответ на него, думается, заключен в методологии интерсубъективности - ведущей парадигмы эстетической науки: подтверждением объективной значимости тех или иных вкусовых суждений о праве являются собственные качества правовых явлений, способные вызывать сходные переживания и идентичные оценки у других специалистов. Иными словами, здесь на помощь знанию как общему со-знанию приходит сопереживание как солидарные ощущения-впечатления.
Профессиональное мнение часто разделяется и поддерживается единомышленниками. Признание юридическим сообществом и относительная неизменность в течение многих лет того или иного правового понятия или категории может служить объективным показателем их эстетических достоинств. Примером тому являются догматические юридические конструкции, прошедшие историческую проверку разумом и вкусом. Некоторые судебные решения превратились в прецеденты не только потому, что были убедительны своей аргументацией, но и формой подачи вызывали эмоционально-положительные отклики специалистов. Красноречие, филигранная тонкость в анализе юридических событий, эстетическое изящество и научная аристократизм речи известных русских адвокатов XIX - начала ХХ вв. (П.А. Александрова, С.А. Андреевского, А.Л. Боровиковского, В.И. Жуковского, Н.П. Карабчевского, Ф.Н. Плевако, В.Д. Спасовича, А.И. Урусова, Н.И. Холева, А.И. Языкова и др.) вошли в копилку классики юридической риторики (эстетики слова) и продолжают вызывать восхищение коллег по цеху. Нельзя не замечать того удовлетворения или неудовлетворения, восхищения или негодования, которое испытывают сегодня юристы-практики, читая различные правоприменительные документы - начиная с судебных решений и заканчивая простенькими справками.
Очевидно, что способностями к эстетическим суждениям и оценкам относительно права обладает далеко не каждый. Для этого необходимы надлежащая предметная подготовка, понимание права на достаточно высоком профессиональном уровне, наличие навыков и умений практического обращения с юридическим инструментарием и т. д. Поэтому следует допустить, что эстетическое оценивание права в общем и целом могут выразить лишь юристы, причем, как верно отмечает Т.Б. Пухова, «обладающие незаурядным интеллектом, любопытством исследователя и жаждой познания истины, позволяющей остро чувствовать красоту мира и красоту теорий, описывающих его» [15].
Действительно, эстетику права невозможно постичь, не будучи хорошо знакомым с теорией и практикой юриспруденции, далеко не простым аппаратом ее функционирования. Для эстетических утверждений требуется специалист-юрист со зрелым правосознанием, способный благодаря эрудиции и профессиональной компетентности распознавать не только внешние, но и более глубокие, не лежащие на поверхности качества правовых явлений, домысливать их с символической стороны, предметно указывать достоинства и недостатки с позиции юридического содержания и удачности найденной формы их выражения. Поэтому эстетическая культура юриста не ограничивается только умением оценивать уже готовые правовые продукты (понятия, конструкции, нормы, механизмы, процессы и т. п.), она демонстрирует развитую интуицию мастера, его способности преодолевать устоявшиеся стереотипы рассуждений, умение выделить проблему из ее банальных контекстов, проявить индивидуальную экспрессию в деятельности и пр. Эстетическое оценивание на основе сформированных личных профессиональных предпочтений позволяет не только воспринимать, но и высказывать суждения о сравнительно лучшем, более совершенном оформлении тех или иных правовых категорий и юридических действий. В качестве примера можно отметить создание «моделей лучшей практики» (образцов кодексов для стран ОЭСР) [16, с. 13], развивающихся в современных международных отношениях.
Есть все основания видеть в праве явление эстетического, потому культурного и духовного уровня, без которого право превращается в феномен чисто инструментального и технологического порядка. Эстетика в праве не просто внешний показатель, призванный констатировать выразительность правовых явлений. Это прежде всего заявка на присутствие в правовой сфере
человека, причем не в своем традиционно-юридическом статусе субъекта права, а мастера высокой профессиональной компетентности с развитым вкусом понимания юридически должного. Направленность на эстетическое «достраивание» юридической повседневности является тем знаком, что будет подтверждать действительное вступление права как особого звена человеческой культуры в стадию гуманистического мышления и человекосообразной деятельности.
Эстетическое говорит в первую очередь о личности тех людей, которые ответственны за положение дел в юридическом мире, и лишь во вторую очередь - о качествах объектов этого мира. Когда высказываются, например, об удачности, убедительности, безупречности какого-либо правового понятия, то говорят не столько о последнем, сколько о себе - своей юридической грамотности, опыте, юридической чувствительности, профессиональном вкусе, стремлении к совершенствованию. Поэтому эстетическое - это введение гуманитарных начал в право. По этому поводу совершенно справедливо высказывается В.П. Малахов в том смысле, что эстетическое есть «высшая форма выражения духовности, поэтому его актуализация и развитие имеют весьма благотворное значение для человека» [17, с. 65-66]. Эстетические оценки и отношения, действительно, обнаруживают личность в праве; эстетические способности юристов как мастеров своего дела не только гуманизируют правовую сферу, но и противодействуют явлениям профессиональной деформации. И потому риторическим является вопрос, зачем нужны юристы, способные к распознаванию совершенного права и стремящиеся к созданию более совершенного, эстетически лучшего в праве.
Список источников:
1. Butler B. Law as an aesthetic subject [Электронный ресурс] // American Society for Aesthetics. URL: https://aesthetics-online.org/page/butlerlaw (дата обращения: 22.08.2021).
2. Шнигер Д.О. Правовая эстетика, или право как искусство // Вестник университета имени О.И. Кутафина. 2020. № 7. С. 113-120. https://doi.org/10.17803/2311 -5998.2020.71.7.113-120.
3. Радбрух Г. Философия права / пер. с нем. Ю.М. Юмашева. М., 2004. 240 с.
4. См.: Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике. Кн. 1 // Сочинения. Т. ХП. М., 1938. 471 с.
5. Михайлов М.И. Основы эстетики. Н. Новгород, 2011. 177 с.
6. Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. М., 2000. 160 с.
7. Горностаева Л.Г. Эстетическая оценка правовых явлений // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Философские науки. 2015. № 1. С. 47-53; Глухарева Л.И. Эстетический контекст искусства правоприменения // Общественные науки и современность. 2016. № 3. С. 105-111; Малахов В.П. Право в контексте эстетического сознания // История государства и права. 2013. № 12. С. 7-13; Пухова Т.Б. Эстетические основания права: автореф. дис... канд. юрид. наук. Владимир, 2008. 24 с.; Сергеева С.Л. Проявления эстетики в праве, ее культурная и социальная ценность // Актуальные проблемы российского права. 2010. № 3 (16). С. 21-27; Сигалов К.Е. Эстетическое бытие права // Юридический мир. 2009. № 9. С. 55-59.
8. Иеринг Р. Юридическая техника / пер. с нем. Ф.С. Шендорфа. СПб., 1905. 105 с.
9. Schlag P. The aesthetics of American law // Harvard Law Review. 2002. Vol. 115. P. 1047-1116.
10. Самохвалова В.И. К пониманию эстетики как науки в современном контексте // Ориентиры. Вып. 2. М., 2003. С. 6-25.
11. Демидов А.Б. Проблема предмета эстетики // Искусство и культура. 2012. № 2 (6). С. 40-52.
12. Баумгартен А. Философские размышления о некоторых вопросах, касающихся поэтического произведения (1735) // История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т. 2. М., 1964. С. 449-465.
13. Sibley F. Aesthetic concepts // Philosophical Review. 1959. Vol. 68, iss. 4. P. 421-450.
14. Климова Г.П., Климов В.П. Эстетический вкус как проектная культура и творчество личности. Екатеринбург, 2009. 110 с.
15. Пухова Т.Б. Указ. соч. С. 8.
16. Подробнее см.: Тихомиров Ю.А. Новые векторы регулирования - «другое» право? // Журнал российского права. 2016. № 4 (232). С. 5-15.
17. Малахов В.П. Право в контексте форм общественного сознания. Принцип правопонимания. М., 2015. 159 с.
Информация об авторе Л.И. Глухарева - доктор юридических наук, доцент, заведующая кафедрой теории права и сравнительного правоведения Российского государственного гуманитарного университета, Москва, Россия.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=298207.
Information about the author L.I. Glukhareva - LL.D, Head, Department of Theory of Law and Comparative Law, Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=298207.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 04.08.2021; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 19.08.2021; Принята к публикации / Accepted for publication 02.09.2021.
