CC BY
299
УДК 1.16-167 М.В. Ростовцева, А.А. Машанов
ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫЕ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ АДАПТАЦИИ ЧЕЛОВЕКА
Показана специфика биологической адаптации человека как формы его эволюционного развития, выявлены психологические аспекты адаптационного процесса как механизма достижения человеком психического гомеостаза в результате удовлетворения первичных и вторичных потребностей, обоснована философская позиция, связанная с диалектической природой феномена адаптации, представляющей единство его природного и социального аспектов.
Ключевые слова: биологическая адаптация, психологическая адаптация, адаптационный потенциал, адаптивные стратегии.
M.V. Rostovtseva, А.А. Mashanov NATURAL-SCIENCE, PSYCHOLOGICAL AND PHILOSOPHICAL ASPECTS OF THE HUMAN ADAPTATION
The specificity of human biological adaptation as a form of its evolutionary development is shown, the psychological aspects of the adaptation process as a mechanism to human mental homeostasis achievement as a result of the primary and secondary need satisfaction are revealed, philosophical view associated with the dialectical nature of the adaptation phenomenon representing the unity of the natural and social aspects is substantiated.
Key words: biological adaptation, psychological adaptation, adaptive potential adaptive strategies.
Проблема адаптации человека в конкретных условиях его существования всегда привлекала внимание исследователей. Это связано с многовековыми попытками найти основания укорененности, стабильности человека в непредсказуемом окружающем мире.
Исследования адаптационного процесса претендуют на первое место в различных науках: биологии, педагогике, психологии, социологии, политологии, психиатрии и др. Именно поэтому в современном поле научного знания возникает множество, зачастую противоречивых, научных концепций и теорий адаптации, порождающих семантические спекуляции данным понятием, неоднозначность его критериев и оценок. Это затрудняет как процесс рефлексии феномена адаптации, так и развитие современной актуальной адаптационной теории.
Цель данной работы заключается в дифференциации и поиске фундаментальных оснований и универсальных признаков адаптационного процесса с точки зрения философии, психологии и естественных наук. Основная задача, решаемая автором, заключается в нахождении концептуальных предпосылок, которые должны лежать в основе исследований социальной адаптации, касающейся отношений человека и социальной среды.
Если говорить о философской традиции в изучении адаптации, то трудно вычленить какой-то исторический период, где исследованию этого феномена уделялось бы пристальное внимание. До 80-х гг. ХХ в. можно лишь весьма условно говорить о научном интересе философов к процессу адаптации, а в различных философских работах, как весьма отдаленного, так и недавнего прошлого, он воплощен в придатке наиболее разрабатываемых понятий: личность, общество, социализация, общественные отношения, самоопределение и т.д. Впервые понятие адаптации было введено в научный оборот в конце XVII - начале XVIII вв. биологами и связано с появлением эволюционных учений Ж.Б.Ламарка и Ч.Дарвина.
Французский зоолог Ж.Б. Ламарк использовал понятие адаптации для объяснения возникновения отдельных видов живых существ и их эволюции. В этом отношении адаптация служила для ученого лишь инструментом, благодаря которому это можно было сделать.
Ч.Дарвин заложил традицию понимать адаптацию и как процесс, и как результат приобретения живыми организмами свойств, необходимых для выживания в конкретных условиях их существования. Кроме того, дифференциация ученым адаптивных свойств продемонстрировала сложную поликомпонентную структуру процесса адаптации, обуславливающую многоаспектность его изучения. Однако, занимая несколько иную исследовательскую позицию, Дарвин не развивал эту идею в своей теории, вследствие чего феномен адаптации еще в течение длительного времени изучался сравнительно однолинейно.
Начало отечественных исследований П.К. Анохина, В.Н. Мясищева, А.Д. Слонима, а также рост научного внимания к процессу адаптации за рубежом (исследования Селье Г., Шпенглера К., Кеннона В., Голд-стоуна Б.) привели к энциклопедически устойчивому пониманию биологической адаптации как процесса приспособления строения, функций организмов и их органов к изменяющимся условиям внешней среды. Однако исследователей и этого времени феномен адаптации интересовал лишь в той мере, в какой его изучение способствовало удовлетворению частно-исследовательской потребности ученых в понимании конкретных моментов адаптации, нежели ее общей сущности.
Однако именно с этого времени теория адаптации начинает структурироваться и приобретать вид формы, каждый элемент которой связан друг с другом еще не четкой и до конца не ясной ассоциированной связью. Это отчетливо видно из появления довольно большого множества самостоятельных, объединенных лишь общей категориальной тематикой, исследований, проводимых учеными разных стран.
В этом отношении наиболее серьезное из открытий в области адаптации принадлежит Г. Селье. Более того, его концепцию по праву можно назвать той точкой отсчета, от которой начинается «попытка» глубокого осмысления адаптации как научного феномена (1938 г.). Слово «попытка» употреблено не случайно. Объясняется это тем, что несмотря на исключительную важность открытия Селье, по сути осуществившего переворот в области адаптационной проблематики не только в физиологии, но и в психологии, педагогике, психотерапии и других науках, оно в то же время послужило причиной возникновения «научных откликов» в виде множества неоднозначных и зачастую противоречивых, концепций и теорий. По сути, на наш взгляд. Г.Селье, введя в научный оборот понятие общего адаптационного синдрома, создал весьма удобный инструмент для интерпретации исследователями всевозможных неспецифических реакций организмов. Не случайно, видимо, и сегодня «стресс» и «адаптация» претендуют на объяснение если не всех, то очень многих дисфункциональных явлений в жизни человека [11].
Практически одновременно с Г. Селье, и в то же время независимо от него, американец Т. Парсонс начинает разрабатывать структурно-функциональный подход в социологии, который впоследствии станет одним из ведущих подходов к социальной адаптации человека.
С точки зрения интересующей нас проблемы и по нашему мнению, под адаптацией Т.Парсонс понимает функциональные формы взаимозависимости социальной системы и пяти основных сред ее функционирования: высшей реальности, культурной системы, системы личности, поведенческого организма и физико-органической среды. При таком акценте можно увидеть два основных смысловых значения адаптации. Во-первых, адаптация как функция и необходимое условие возникновения свойства самодостаточности общества. Самодостаточность же лежит в основе определения Парсонсом понятия общества как такового, и, определяя адаптацию как условие самодостаточности ученый отмечает, что это свойство «...является функцией от сбалансированной комбинации механизмов контроля над отношениями общества с этими пятью средами, а также от степени его собственной внутренней интеграции» [8, с.97].
Во-вторых, адаптация лежит в основе анализа Т. Парсонсом отношений системы общества к системе личности [8, с.104]. При этом сам приспособительный процесс, согласно автору, является первичной функцией роли человека в социальной системе. Таким образом, в первом случае структурно-функциональный анализ фактически сливает адаптацию со стабильным существованием и развитием общества, с его постоянным воспроизведением как системы, а во втором - пытается найти органико-культурные основания укорененности человека в социальной среде, соотнося социальные роли, которые он выполняет с регулятивными нормами и общественными ценностями.
Анализируя процесс адаптации с точки зрения структурно-функционального подхода, мы фактически говорим о социальной адаптации как о специфическом взаимодействии системы общества с личностью,
касающемся развития и утверждения адекватной (соответствующей общественным нормам) мотивации участия человека в социально значимых и контролируемых образцах действия, подкрепляемом общественными системами поощрения и вознаграждения.
После того как Г. Селье разработал и описал концепцию общего адаптационного синдрома, в мировой науке начинаются массовые исследования, посвященные изучению физиологических адаптивных свойств человека, являющихся основой его адаптационного потенциала. В отечественном развитии научной мысли, особенно в советский период, проблематика изучения адаптационного потенциала и психо-физиологических резервов организма занимала едва ли не центральное место в решении задач «развития советских людей». По всей видимости, советское правительство не видело в результатах этих исследований «угрозу подрыва» существующей идеологической системе, примером чему служат выдающиеся разработки Н.А. Агаджаняна, В.Ю. Верещагина, В.П. Казначеева, В.В. Никонова, Г.И. Царегородцева и др.
Теория адаптации в описываемое время развивалась в соответствии с установкой на «гармоничное развитие советских людей, сохранение и укрепление их здоровья». Подобная максима открывала широкие возможности для изучения учеными резервных функций и способностей организма, образа жизни и перспективы человека, несмотря на то, что забота о сохранении и укреплении здоровья человека носила завуалированный идеолого-политический характер.
Н.А. Агаджанян одним из первых советских ученых исследовал особенности физиологической адаптации с точки зрения социально-биологических свойств и особенностей человека. При ярко выраженном научном интересе Н. Агаджаняна к решению этой задачи, которая отчетливо просматривается при внимательном анализе его работы «Адаптация и резервы организма», его исследования формируются под влиянием необходимости решения «универсальных» задач развития советского государства [1, с.22]. Неуклюжесть попытки привязать в контексте адаптации «общественное» и «индивидуальное» проявляется в совершенном игнорировании автором особенностей процесса адаптации человека к обществу. Опять же это можно объяснить чрезмерной идеологизацией СССР как государства, необходимость приспособления к которому отрицаема в принципе, если понимать под этим приспособлением процесс, сопряженный с определенными трудностями. Советский человек, живущий в таком государстве, по определению не может быть обременен какими-либо проблемами, поскольку сознательно и добровольно живет в стране «порядка, равенства и братства». К советскому обществу нет необходимости адаптироваться, в нем все было так мифологизировано, логично и просто представлено, что являлось достаточно удобным для «мозгового пищеварения» советского человека (естественно, исключения были). Смысл адаптации в контексте этой эпохи сводится к совокупности необходимых качеств и свойств, повышающих физиологические возможности организма (завуалированный контекст ведущего лозунга СССР - «быть впереди планеты всей», в том числе в спортивных достижениях) и обеспечивающих его устойчивое функционирование во внешней среде. Проблема устойчивости и резистентности организма в контексте адаптации является у Н. Агаджаняна тем опосредующим звеном между социумом и личностью, каковым у Т. Парсонса являются выполняемые человеком социальные роли и функции в обществе. Однако у советского ученого мы наблюдаем несколько иную функциональную зависимость.
Н. Агаджанян пишет, что «устойчивость зависит от гомеостатических адаптивных механизмов индивида, составляющих его резервные возможности, т.е. тот запас прочности, с помощью которого организм противодействует экстремальным факторам. В свою очередь, устойчивость сообщества зависит от гомеостатических реакций составляющих его видов.» [1, с.26] .
На наш взгляд, подобная установка нивелирует категорию адаптации сообщества, предстающую как нечто равное сумме отдельных возможностей адаптации индивидов, результатом чего является отождествление личностной и социальной адаптации в плане функциональной зависимости от внешних условий и форм жизни. При этом гипертрофированная роль государства, превалирование его интересов над интересами личности, господствующий в то время патернализм приводят к тому, что понятие адаптации в исследованиях советских ученых приобретает абсолютный характер, не предусматривающий четких границ ее биологических и социальных форм.
В этом отношении даже психическая адаптация человека изучается как фрагмент биологической адаптации с точки зрения соответствия психической деятельности, обуславливающей поведение человека, физиологическим механизмам, которые это поведение обеспечивают.
Главным направлением исследований Ф.Б. Березина являлось изучение психической адаптации с точки зрения соответствия между психическими и психофизиологическими характеристиками человека. Од-
нако роль социального фактора в исследованиях ученого не исключается. Она продуцируется в двух аспектах. Первый определяется на уровне микросоциального взаимодействия, когда, по мнению Ф.Б. Березина, происходит резкое изменение в межличностных контактах, социальном статусе, жизненных стереотипах, сложившейся системе взаимодействия с окружением. Второй аспект - макросоциальное взаимодействие на уровне популяции как особый вид антропоэкологического напряжения, характеризующее адаптационный процесс [3]. При этом, как и у Н. Агаджаняна, адаптация на макроуровне «реализуется в процессе внутри- и межгрупповых трансакций, которые будут в значительной мере определяться особенностями индивидуальной психической адаптации лиц, их осуществляющих, и в свою очередь воздействовать на эти особенности».
Несмотря на ярко выраженную тенденцию к изучению проблем психической адаптации в ситуациях тревоги, фрустрации и стресса на уровне конкретных индивидов, Ф.Б. Березин акцентирует внимание на социально-психологических факторах, которые провоцируют состояние дезадаптированности личности. В отличие от Н. Агаджаняна, который игнорирует данный вопрос, автор тем самым утверждает, что состояние дезадаптированности может проявляться в любой сфере жизнедеятельности людей при наличии определенного раздражителя (перемены в личной жизни, групповые нововведения, смена профессиональной деятельности, реформы, миграции населения и т.п.). Более того, в работах Ф. Березина можно увидеть основания для социально-философской позиции в понимании адаптации. Этот процесс в отношениях человека с природой, обществом и себе подобными заключает в самом себе экзистенциальное противоречие, поскольку человек, приспосабливаясь к той или иной среде, ориентируется на свой опыт, воплощенный в единстве социального бытия, подавляет тем самым способность к самовыражению себя как личности, преобразующей мир. Напрямую автор об этом не говорит, но указывает, что соответствие личности и окружающей среды может быть достигнуто при условии удовлетворения человеком своих актуальных потребностей и реализации связанных с ними целей в процессе осуществления различной деятельности. Выдвинутый еще К. Марксом тезис о признании потребностей в качестве определяющей причины человеческих поступков утвердился в концепции Ф.Б. Березина в качестве одного из критериев эффективности адаптационного процесса как возможность достижения гомеостаза при условии их удовлетворения.
Более категорично о ведущей роли преобразующей активности в процессе психофизиологической адаптации говорит Ц.П. Короленко. Он расценивает этот процесс как ответную реакцию на средовые изменения с включением ранее приобретенного индивидом опыта таким образом, что «происходит мотивационно обусловленная дифференциация реакций: изменения, служащие необходимой цели, усиливаются, а препятствующие - ослабляются [4]. В этом отношении данная позиция напоминает идеи Ж.Ламарка и Ч. Дарвина о естественном отборе в ходе адаптации [5]. Только в концепции Ц. Короленко понимание адаптации человека воплощено в индивидуально-прагматическом аспекте, а ее анализ ведется на основании выделения ряда мотивационных установок и их роли в целенаправленной активности личности.
В описанных контекстах в концепциях А. Агаджаняна и Ц. Короленко предстают крайние варианты направленности адаптационных стратегий жизнедеятельности человека. В первом случае они детерминированы экстремальными факторами социальной и природной среды, во втором - это влияние практически игнорируется, на первый план выходят индивидуально-личностные изменения с точки зрения их полезности и возможных благоприятных или неблагоприятных исходов адаптации.
В целом, резюмируя анализ указанных теорий, можно выделить некоторые общие онтологические характеристики адаптационного процесса человека.
Во-первых, со всей очевидностью предстает его роль в развитии человека, а точнее, его гармоничном становлении, в котором также гармонично сочетаются по крайней мере две стороны: биологическая и социальная. В.С. Соловьев и многие другие авторы выделяют еще духовное начало, однако советскими учеными этот аспект игнорировался. Но тут следует заметить, что в зависимости от характера задач, которые решает исследователь, его усилия могут быть сосредоточены на выявлении самых разнообразных особенностей данного процесса, в том числе и только на одной из них.
Во-вторых, сам адаптационный процесс человека, который начинается с эмбрионального периода, разворачивается как последовательное и избирательное возникновение и развитие различных функциональных систем и органов и как формирование их непрерывно совершенствующегося комплекса. Психическая адаптация в этом аспекте отличается от биологической, по нашему мнению, двумя моментами. Первый обусловлен адаптационными изменениями, которые вызваны необходимостью поддержания гомеостаза, как состояния удовлетворенности приобретенных и приобретаемых в обществе потребностей. Они связаны с
различными аспектами психической сферы и микросоциального взаимодействия человека. Психическую адаптацию могут актуализировать интенсивность действия и увеличение числа факторов, которые усиливают динамичность соотношения человека и социальной среды: возрастание скорости НТР, постоянные изменения техноинформационной сферы, миграционные процессы и т.п. Стресс, тревога и фрустрация - основные симптомы состояния психической дезадаптированности личности. Биологическая же адаптация человека - это процесс, связанный, прежде всего, с выживанием человека и удовлетворением его первичных потребностей (самотождественности и самовоспроизводства), которые способствуют его сохранению как вида
- homo sapiens. Таким образом, природная сторона адаптации развертывается вне зависимости от стремлений и предпочтений индивида, психическая - предполагает возможность осознанного выбора стратегии и тактики адаптации в зависимости от собственных потребностей.
Последний момент определяет второе отличие психической адаптации от биологической. Он касается способности первой к опережающему отражению, обеспечивающему успешность приспособительного процесса. Иными словами, наличие у человека психики как свойства высокоорганизованной материи, каковой является головной мозг, отражать окружающую действительность в различных ее аспектах, в том числе касающихся самопознания человеком самого себя, предопределяет способность анализировать и оценивать как сам адаптационный процесс, так и возможные варианты его исхода. Естественно, что эти оценки будут иметь относительный субъективный характер, но будут отличаться осознанностью в отличие от инстинктивного поведения на биологическом уровне (например, восприятие и оценка какой-либо угрозы). Поэтому задача поиска оптимизации взаимодействия человека с окружающей действительностью будет, по сути, являться задачей установления адекватного соответствия между психическими и физиологическими характеристиками человека и объективными факторами среды (достаточно ли у меня физических сил и психических ресурсов для того, чтобы преодолеть угрозу?).
Подобная позиция неизбежно приводит к мысли о необходимом и возможном поиске характеристик для оценки состояния и степени развития физиологических и психологических ресурсов адаптации, т.е. для количественной оценки адаптационного процесса. И именно этому аспекту была подчинена логика дальнейших исследований адаптации. Данный момент заслуживает отдельного внимания, поскольку раскрывает онтологическую сущность адаптации как единства количественного и качественного ее аспектов.
Одними из первых, кто начал развивать указанную проблему, были отечественные ученые А.Г. Маклаков и Д.А. Леонтьев. За рубежом вопрос о количественном измерении адаптационных ресурсов поднимался С.Мадди.
Новый аспект в изучении адаптации требует расширения рамок категориального аппарата для конкретного обозначения предмета исследований и необходимых показателей. По сути, должно было произойти сужение адаптационной проблематики до интересующего ученых направления и его уточнение, воплощенное в соответствующей тенденции исследований, но, как это часто бывает в гуманитарных науках, произошло все в точности до наоборот. Анализ различных работ создает впечатление, что ученые, получившие «доступ» к исследованию адаптационного потенциала, изучали и изучают его не для того, чтобы продемонстрировать его самостоятельность, специфичность и связь с общей теорией адаптации, а лишь для того, чтобы сделать еще более затруднительным процесс его изучения. Биологического потенциала это касается незначительно, поскольку наука уже на протяжении многих веков имеет устойчивое представление о том, как измерять и оценивать силу, скорость, уравновешенность многих физиологических параметров. Но стремление как можно быстрее загнать в конкретные количественные границы социальные явления, каковым является, например, психический и социальный адаптационный потенциал, приводит к спекуляции понятиями, когнитивному диссонансу и дезориентации в большом количестве иногда противоречивой информации. Однако таковы издержки познавательной мотивации человека.
Для социальной философии изучение адаптационного потенциала может быть интересным, во-первых, с точки зрения структурирования адаптации наполнением конкретным содержанием ее начального этапа, имеющим определенные количественные параметры. Во-вторых, как уже отмечалось выше, можно выявить, как в рамках того или иного исследования происходит процесс перевоплощения количественных ресурсов, выступающих как необходимое и достаточное условие адаптации, в качественные основополагающие характеристики личности, становящиеся ее ядром.
Бесспорно, чем выше уровень развития, степень выраженности тех или иных способностей и конкретных особенностей индивида, тем с большей вероятностью можно прогнозировать успешность его адаптации, тем шире диапазон факторов внешней среды, к которым человек может приспособиться.
Согласно А.Г. Маклакову, в личностный адаптационный потенциал человека включаются следующие характеристики: уровень развития нервно-психической устойчивости (обеспечивает толерантность к стрессу); уровень конфликтности личности; уровень самооценки, определяющий степень адекватности восприятия условий действительности и своих возможностей; опыт социального общения [7].
Д.А. Леонтьев дополняет этот список феноменом самодетерминации личности, который отражает меру преодоления человеком заданных обстоятельств, меру прилагаемых усилий по работе над собой и над обстоятельствами своей жизни [6]. А.Н.Жмыриков предлагает учитывать следующие критерии адаптивности: степень интеграции личности с макро- и микросредой; степень реализации внутриличностного потенциала; эмоциональное самочувствие. А.А. Реан выдвигает на первый план эмоциональную стабильность, личностную комфортность и т.д. [9].
Таким образом, психологический анализ концентрирует внимание на тех свойствах человека, которые ценны для его психического здоровья. Не трудно заметить превалирование экспрессивных эмоциональных и мотивационных критериев, позволяющих человеку оставаться относительно стабильным как с точки зрения его индивидуального бытия, так и с точки зрения его интеракций в обществе. В этом аспекте решение вопросов адаптации человека - это решение проблемы его стабильного существования в состоянии относительного психологического покоя, что и отличает собственно психологический подход от социальнофилософского. На наш взгляд, социальная философия, занимаясь проблемой определения количественных параметров качественно важных ресурсных возможностей человека, призвана выяснить, как в процессе адаптации разворачивается динамика их утверждения в структуре личности. Подобная позиция неизбежно поднимает вопросы личностного и социального становления человека, а сам адаптационный процесс онтологически связывается с прогрессивным развитием индивида на всех уровнях его бытия: биологическом, психологическом, социальном. При этом на центральный план в данном аспекте выходит активность, деятельность человека, которая определяет его эволюцию по линии накопления и увеличения «адаптационного ресурса» как внутреннего потенциала, содержащего опыт, знания, умения, навыки [10].
Отметим, что одна из центральных проблем психологических исследований свойств, обеспечивающих способность к адаптации, - мозаичность получаемых данных и трудность согласования результатов, описанных разными авторами. Огромные массивы эмпирических данных, накопленные к настоящему времени, не позволяют прийти к какому-то однозначному заключению относительно состава качеств, которые можно трактовать как адаптивные.
Анализ и систематизация выделенных разными исследователями адаптивных свойств приводят к мысли о реальности существования наиболее общих особенностей, обеспечивающих оптимальный процесс адаптации. Эти особенности широко изучены в рамках субстратного подхода в психологии, основанного на описании качественного состава адаптивности. Среди таких качеств наиболее часто называют толерантность, мобильность, общительность, открытость новому опыту, способность к эмпатии, гибкость мышления и поведения. По всей вероятности, именно эти черты представляют собой некоторые базовые единицы, ценные для любых видов адаптации. Однако качественное разнообразие способов адаптации во многих случаях делает нецелесообразным выявление конкретных элементов, имеющих адаптивное значение. Попытка решить эту проблему может быть реализована в замене субстратного подхода, делающего акцент на изучении качественного состава адаптивности, структурным, рассматривающим организацию элементов (качеств), имеющих адаптивное значение. Это обусловлено, на наш взгляд, тем, что различные факторы адаптации действуют не независимо друг от друга, давая некий суммарный эффект, а образуют систему со сложными взаимосвязями. Одни из них могут усиливать или, наоборот, ослаблять влияние других. Поэтому именно целостность, интегрированность и скомпенсированность личностных свойств могут служить основой адаптивности человека [11, с.22].
Более того, социально-философский анализ должен предполагать учет фактора, значимость которого для исследования адаптационного процесса в контексте эволюции живых существ отметил еще Ч. Дарвин, а именно относительный характер адаптивных качеств.
Английский исследователь Р.Фоули, а также российский ученый И.А. Беляев утверждают, что возможности определения количественной оценки адаптивных качеств «выводятся из того, что никакой объект не
бывает адаптивно совершенным, а адаптация - идеальной. Соответственно, оценка адаптации может быть только относительной» [2, с.6]. Подобные мысли высказывают А.В. Яблоков, А.Г. Юсупов, по мнению которых совершенство всякого приспособления определяется внешней средой и не сохраняется при изменении условий его реализации. Иными словами, адаптивные свойства, полезные и необходимые в одних условиях, становятся ненужными или даже вредными в других.
Справедливость этих положений не вызывает сомнений, но это не означает категоричность их восприятия, опосредующего взгляд на адаптивные качества личности как на бесперспективные объекты для изучения. Социально-философская методология исследования адаптивных ресурсов должна быть выстроена в соответствии со следующими посылками. Во-первых, абсолютную адаптивную ценность представляют качества индивида, являющиеся необходимыми и достаточными элементами, детерминирующими траектории его личностного самостановления и процессы становления и утверждения в окружающей среде. Во-вторых, все адаптационные возможности индивида превращаются в абсолютную ценность, даже когда они отрицаются в зависимости от тех или иных обстоятельств, в случае, если индивид проявляет активность, направленную на устранение противоречий между имеющимися собственными возможностями и требованиями окружающей среды. Это обусловлено тем, что такая активность выступает в особом качестве: если ее цель не может быть достигнута вследствие недостаточного развития ресурсов, возникает побуждение преодолеть препятствие для достижения желаемого результата. В этом опять же видится источник динамики индивида, его существования и развития.
Относительность адаптационных возможностей человека выражается как мера необходимости проявления того или иного качества для решения определенных задач в процессе достижения конкретных целей деятельности. Из этого логически следует вывод о том, что оценить или количественно измерить выраженность (уровень развития) того или иного качества личности можно лишь в процессе ее предметнопрактической и социальной деятельности. В этом случае объективным критерием оценки процесса адаптации в целом будет служить поведение человека (адаптивное поведение), определяющее особенности организации его взаимодействия с природной и социальной средой.
Принимая во внимание такую точку зрения, можно резюмировать, что адаптивные возможности и выбираемые человеком стратегии поведения в ситуациях, актуализирующих процесс адаптации, в которых эти возможности превращаются в действительность, являются компонентами адаптационного процесса, содержательными элементами, определяющими внешнюю и внутреннюю логику его содержания и развития. Однако существует еще один момент, который предполагает его включение в целостную структуру адаптационного процесса. Он связан с общим результатом адаптации, который воплощается в особой форме, позволяющей человеку сохранить природность своего естества (свою относительную целостность и идентичность), свою онтологическую общность и «сообразность» со всеми другими сложноорганизованными существами, с окружающей природой и социальной средой. Естественно, что применительно к каждому конкретному случаю, связанному с адаптацией человека, этот результат будет опосредован определенным для данной ситуации комплексом критериев, на основании которых можно судить об успешной или неуспешной адаптации (дезадаптации). В любом случае результат различных видов адаптации человека в данной работе будет четко обозначен термином «адаптированность» (дезадаптированность), а общим ее критерием будет являться сохранение целостности, самотождественности и самоидентичности человека во всех его многообразных связях и отношениях с природной и социальной средой.
Данный тезис, естественно, не претендует на однолинейность и конкретность его восприятия. Подобным образом выражается мысль о существовании некоего общего субстанциального ориентира, определяющего движение адаптационного процесса человека к его конечному результату - сохранению относительной стабильности в постоянно меняющейся среде. Это движение, как и всякое другое, имеет диалектическую природу, проявляющуюся в том, что только при непрерывном изменении человека (его биологических, психических и социальных характеристик) обеспечивается относительное постоянство структурных и функциональных особенностей его организма. В этом отношении явление адаптации можно трактовать (опять же в общем смысле) как выражение активности организма, заключающееся в его самодетерминации посредством частичного самоотрицания. То есть, с одной стороны, адаптация есть процесс движения организма к определенному стабильному (относительно стабильному) состоянию, поэтому можно утверждать, что это состояние относительного покоя детерминировано процессом адаптации, с другой стороны, адаптация возможна лишь при постоянных и непрерывных изменениях организма, детерминированных измене-
ниями окружающей среды. Поэтому путь эволюционного развития организма представляет собой последовательную смену изменений, связанных с адаптационным процессом, каждое из которых отрицает предыдущее.
Данную мысль можно выразить и другим способом: диалектическая природа самого процесса адаптации такова, что именно он обуславливает зависимость организма от среды, и в то же время эта зависимость снижается именно за счет адаптации, которая обеспечивает формирование «позитивных» изменений-новообразований гомеостатического характера. Именно поэтому, завершая данную работу, необходимо подчеркнуть, что адаптацию необходимо трактовать как особую форму становления человека, имеющую две стороны: природную и социальную. Социальный аспект адаптации будет являться предметом другого исследования.
Таким образом, можно выделить некоторые особенности трех описанных подходов к адаптации. Естественнонаучный взгляд на адаптацию формируется сквозь призму исследования эволюционного развития человека, а сам адаптационный процесс выступает конкретной формой, обеспечивающей выживание и сохранение живых организмов в окружающей среде.
Психологический анализ концентрирует внимание на изучении индивидуальных особенностей и резервов организма, повышающих его психологическую устойчивость на основе удовлетворения не только первичных, но и вторичных социальных потребностей. Более того, благодаря наличию способности человека к опережающей сознательной оценке различных событий, можно целенаправленно формировать механизмы управления адаптационным процессом.
Философский взгляд на природу адаптации представляет собой универсальную методологию, позволяющую постичь сущность этого феномена. С точки зрения этого подхода адаптационный процесс имеет диалектическую природу, которая определяется пассивной и активной стратегиями адаптации, относительностью адаптационных ресурсов и механизмов, двойственностью процессов приспособления и обособления человека в окружающей его среде.
Литература
1. Агаджанян Н.А. Адаптация и резервы организма. - М.: Физкультура и спорт, 1983. - 316 с.
2. Беляев И.А. Адаптация как форма становления индивидуальной целостности человека // Вестник ОГУ.
- 2010. - №2. - С.4-9.
3. Березин Ф.Б. Психологическая и психофизиологическая адаптация человека. - Л.: Наука, 1988. - 270 с.
4. Короленко Ц.П. Психофизиология человека в экстремальных условиях. - Л.: Наука. - 1978. - 314 с.
5. Ламарк Ж.Б. Избранные произведения: в 2 т. Т. 1 / под ред. И.М.Полякова и Н.И.Нуждина; пер. А.В. Юдиной. - М.: Изд-во Академии наук СССР, 1955. - 940 с.
6. Леонтьев Д.А. Личностное в личности: личностный потенциал как основа самодетерминации // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. М.В.Ломоносова.; под ред. Б.С.Братуся, Д.А.Леонтьева. - М.: Смысл, 2002. - Вып. 1. - С. 56-65.
7. Маклаков А.Г. Личностный адаптационный потенциал: его мобилизация и прогнозирование в экстремальных условиях // Психологический журнал. - 2001. - № 1. - С.16-24.
8. Парсонс Т. Система современных обществ / пер, с англ. Л.А. Седова и А.Д. Ковалева; под ред. М.С. Ковалевой. - М.: Аспект Пресс, 1998. - 270 с.
9. Ростовцева М.В., Машанов А.А. Философский смысл понятия «социальная адаптация» // Вестник КрасГАУ. - 2012. - №6. - С.288-293.
10. Ростовцева М.В., Машанов А.А. Основные подходы к исследованию адаптивности личности // Вестник КРАСГАУ. - 2012. - №7. - С.191-196.
11. Селье Г. Очерки об адаптационном синдроме. - М.: Медгиз, 1960. - 255 с.
