CC BY
67ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ
УДК 94(47).083:312/314.63 UDC 94(47).083:312/314.63 DOI 10.25797/NHP.2018.11.2.008
ЕЩЕ РАЗ О ПРОБЛЕМЕ ДОСТОВЕРНОСТИ УРОЖАЙНОЙ СТАТИСТИКИ ЦСК МВД
Аннотация:
Статья посвящена проблеме достоверности урожайной статистики Российской империи конца XIX — начала ХХ вв. Выделены две составляющие этой проблемы, предложено теоретическое обоснование для ее разрешения.
Ключевые слова:
Урожайная статистика, Центральный статистический комитет МВД, выборочный метод статистики.
ONCE AGAIN ABOUT THE PROBLEM OF RELIABILITY OF THE CSK MVD HARVEST STATISTICS
Abstract:
The article is devoted to the problem of authenticity of harvest statistics of the Russian empire in the late XIX — early XX centuries. Two components of this problem are singled out, a theoretical justification for its solution is proposed.
Keywords:
Harvest statistics, the Central statistical committee of the ministry of internal affairs, sampling method in statistics.
В последние два десятилетия в рамках полемики о наличии предпосылок революции в отечественной исторической науке вновь был поставлен вопрос о достоверности дореволюционной сельскохозяйственной статистики, вызывающий споры на протяжении уже без малого двух столетий.
В разное время по этому вопросу высказывались, в том числе, А.Ф. Фортунатов (Фортунатов 1893б), Н.М. Виноградова (Виноградова 1925), А.С. Нифонтов
(Нифонтов 1974), считавшие оценки урожайности, сделанные в Российской империи, достоверными, а с другой стороны — Д.П. Журавский (Журавский 1846), князь Н.С. Голицын (Голицын 1860), известный погромщик, черносотенец К.Ф. Головин (Головин 1899), ставившие их под сомнение. В настоящее время традиции критики продолжают Б.Н. Миронов (Миронов 2008) и М.А. Давыдов (Давыдов 2012), оппонентами которых являются, в частности, И.А. Кузнецов (Кузнецов 2012,
Кузнецов 2013) и С.А. Нефедов (Нефедов 2008)1.
Столь завидная востребованность проблемы объясняется тем обстоятельством, что она, помимо собственно научной, имеет весомую спекулятивную составляющую. Соответственно, не устранив эту двойственность, нельзя установить, можно ли доверять дореволюционным урожайным данным или нет.
Говоря о спекулятивном компоненте, нужно указать, во-первых, на очевидную политическую подоплеку заявлений о недостоверности урожайной статистики. Уже к середине XIX в. ее данные отразили недостаточный уровень развития зернового хозяйства, обусловивший неблагоприятное (а в неурожайные годы — бедственное) положение большей части населения страны.
Последнее обстоятельство не составляло секрета для современников и отмечалось объективными исследователями: «в опровержение ложной мысли о мнимом излишестве производимого в России хлеба, хотя можно бы <...> привести целое рассуждение, но мы ограничимся здесь одним фактом. В 1827, 1828, 1829 и 1831 годах урожай хлеба во многих местах был столь изобилен, что цена на рожь в первые три года состояла по 3 руб. на монету за четверть, в 1831 г. по 5 р. Через год потом, в тех же самых местах <.> цена на рожь была 25 р. четверть, и мы видели все бедствия голода. Земледельцы нуждались в пропитании, за год перед тем продав свою рожь за бесценок; и <...> они отдавали ее по низкой цене не от чрезмерного
1 Более подробно с историографией вопроса можно ознакомиться в работах А.С. Нифонтова, а также И.А. Кузнецова.
избытка в хлебе, но от того, что крайность в удовлетворении своих нужд заставляла их выпродать весь запас за что бы то ни было <...>. Где земледельцы плодороднейших мест, при худом урожае одного года, употребляют в пищу мякину и желуди, а при двухлетнем <...> неурожае терпят бедствия голода, там <...> излишества в хлебе никогда не было и не может быть» (Н.П. 1840: 8—9).
Подобные свидетельства, при всем драматизме излагавшихся в них фактов, были, тем не менее, лишь частными высказываниями, авторов которых всегда можно было обвинить в том, что они сгущают краски, придают единичным случаям характер явлений и недобросовестно искажают общую благостную картину процветания империи под отеческой державной дланью.
Но ведомственная (а затем и земская) статистика не имела такой ахиллесовой пяты, будучи источником, во-первых, официальным, а во-вторых, массовым. А поскольку альтернативного аутентичного числового ряда, свидетельствующего о благоденствии населения при последних Романовых, не существует, опровергнуть цифры урожайной статистики невозможно.
Поэтому проводники охранительной идеологии ничтоже сумняшеся объявили их недостоверными, а именно — заниженными. Впервые подобный прием был использован еще в последние годы царствования Николая I, когда представители высшей бюрократии стали вносить «в показатели урожайной статистики, поступавшие из черноземных губерний, совершенно произвольные поправки в сторону их увеличения. Таким приемом обосновы-
вались явно преувеличенные сборы зерна по стране в целом, а тем самым «доказывалось» полное благополучие хозяйственного положения царской России накануне реформы 1861 г.» (Нифонтов 1974: 61).
Тогда же было произведено теоретическое обоснование тезиса о недостоверности сведений, собираемых органами статистики. Одним из отцов-основателей «скептического» направления являлся Д.П. Журавский, который в 1846 г. в своей работе «Об источниках и употреблении статистических сведений» сформулировал основные доводы против возможности доверять данным урожайной статистики:
1) большая территория и редкое население, что затрудняет бор данных;
2) низкий уровень образованности населения;
3) отсутствие общей системы и разработанной методики проведения статистических работ;
4) острый недостаток профессиональных статистиков, влекущий за собой возложение обязанности по сбору статистических данных на чинов полиции, не обладающих необходимыми специальными знаниями, перегруженных иными обязанностями и незаинтересованных в качественном выполнении соответствующих функций;
5) невольное, а чаще сознательное занижение результатов деятельности всеми участниками сельскохозяйственного производства (Журавский 1846: 93—94, 154, 157—158, 112—118):
- латифундисты предоставляют статистическим органам заниженные сведения, т.к. сами хозяйства не ведут и не знают истинного положения дел
в имениях, а их обманывают, уменьшая результаты на всех стадиях производства, все его участники — от мужиков до управляющих;
- большая часть помещиков средней руки производством также не руководит и, подобно латифундистам, располагает преуменьшенными данными о результатах производства, которые и передает по инстанциям; другая часть помещиков этой группы сама ведет хозяйство и имеет реальное представление о производительности поместий, но такие хозяева сами склонны занижать показатели перед сборщиками статистических сведений; в этой группе также есть фантазеры, которые, движимые тщеславием, преувеличивают результаты хозяйствования;
- мелкие помещики хозяйствуют сами и, по скудости, склонны занижать хозяйственные показатели своих имений;
- крестьяне обманывают массово всех и вся, преуменьшая свои доходы2.
2 Журавский вообще предельно невысоко оценивал народную нравственность и живописал царящую среди крестьян повальную бесчестность в столь мрачных тонах, что отдельные его утверждения вызывают сомнение в своей реальности: «многим ли из читателей известно, для чего в крестьянских семействах даются иногда детям одинаковые имена: часто встретите в одной семье двух Иванов, две Анны? Это для того, чтобы иметь со временем возможность, в случае смерти одного Ивана, выдать другого Ивана <...> за умершего, и таким образом освободить его из крепостного состояния или от рекрутства. Случается <...> что крестьянин, во избежание расходов, не объявит о смерти или о рождении кого-либо из своего семейства и не пригласит священника для
Первые четыре пункта, бесспорно, негативно характеризовали состояние российской статистики сельского хозяйства. Однако высказанные Журавским замечания относятся к определенному этапу ее развития, и их едва ли возможно безоглядно распространять на более поздние периоды, ибо и теория, и методика, и организация статистических работ неуклонно совершенствовались (Сборник 1913:
II, 1—5, 11—15, 17—18, 33—42, 45—46;
III, 1—80).
Пятая же позиция суть бездоказательное обвинение, не подтвержденное документально. При этом еще в конце XIX в. А.Ф. Фортунатов показал, что якобы заниженные оценки урожайности, исходящие от органов официальной статистики, подтверждались данными, полученными в частных имениях: «Особенно любопытна взаимная близость наименее конкретного источника — губернаторских отчетов, опирающихся на догадки волостных правлений, с наиболее конкретными, с действительными погодными записями об урожае в частных хозяйствах» (Фортунатов 1893б: 31). Достоверными признавал материалы урожайной статистики и Л.А. Грасс, изучавший их с вполне конкретной целью — определить, возможно ли использовать эти данные для страхования посевов (Грасс 1890).
совершения обряда. Мы знаем пример, что один крестьянин зарыл в землю умершего отца своего без всякого обряда и молитвы именно потому, что не хотел издерживаться» (Журавский 1846: 138). История о мужике, похоронившем своего отца без отпевания, бесспорно, представлялась бы более убедительной, упомяни Журавский о том, что это был за крестьянин, какого уезда, когда произошел сей вопиющий случай и кем был задокументирован.
Тем не менее соответствующий стандартный набор используется для дискредитации урожайной статистики вплоть до настоящего времени (Давыдов 2012: 149— 189; Миронов 2008), что свидетельствует об ангажированности ее обличителей3.
Так или иначе спекуляции с политическим подтекстом о качестве урожайной статистики будут иметь место до тех пор, пока будет существовать необходимость в реабилитации социально-экономического строя царской России. Никакие доводы в пользу достоверности дореволюционных данных о состоянии сельского хозяйства авторами, выполняющими соответствующую задачу, не воспринимались и не будут восприниматься, и конструктивная полемика в данном случае невозможна.
Еще одним основанием для спекуляций служило соперничество между МВД, МГИ и земствами в вопросе о том, чьи данные более адекватны. Его отголоски слышны, в частности, в книге Д.Н. Иванцова «К критике русской урожайной статистики: опыт анализа некоторых официальных и земских данных». Иванцов, ученик земского статистика Н.А. Каблукова, в первой главе этой работы заявил, что данные МВД о средней за ряд лет урожайности зерновых заниже-
3 В этой связи обращает на себя внимание, что ведущие дореволюционные критики урожайной статистики — упомянутые Журавский, Голицын, Головин, а равно П.И. Кёппен, Л.В. Тенго-борский, К.С. Веселовский, И.И. Вильсон, М.И. Туган-Барановский — принадлежали к состоятельным дворянским фамилиям и/или сделали карьеру на государственной службе. Как бы ни относиться к классовому подходу, трудно отрицать факт материальной заинтересованности этих авторов в сохранении общественного строя, на который урожайная статистика бросала достаточно густую тень.
ны, а МГИ — завышены по сравнению с оценками земств. Последние он «назначил» достоверными, поскольку они занимают промежуточное положение между данными правительственных статистик, сославшись также на некую «большую тщательность наблюдений» (Иванцов 1915: 28), якобы обеспечиваемую земской статистикой.
Безусловно, подобные заявления нельзя считать убедительным доказательством достоверности земских данных уже потому, что говорящий о «большей тщательности», должен быть готов ответить на вопрос: «Насколько большую?» Для этого нужно иметь количественный критерий, признаваемый научным сообществом в качестве мерила тщательности наблюдений. Должно быть проведено презентабельное количество верифицированных опытов по определению степени тщательности наблюдений. Наконец, результаты этих опытов должны быть исследованы с использованием количественных же методов анализа.
В качестве дополнительных доказательств достоверности земских цифр Д.Н. Иванцов упоминает «близость земств к местной жизни» и «лучшую обеспеченность их (на единицу территории) рабочими силами» (Иванцов 1915: 28).
По этому поводу известный (правда, не земский) статистик А. Кауфман писал, что, в частности, в С.-Петербургской губернии накануне Первой мировой войны в губернском земстве «состав оценочно-статистического отдела <...> ограничивался одним заведующим и несколькими человеками счетного персонала; земское собрание неоднократно выражало недовольство работою этого отдела»
(Кауфман 1916: 10). Кауфман отметил неравномерное распределение корреспондентов земств по уездам губерний, низкий уровень образования и недостаточную добросовестность отдельных корреспондентов (Кауфман 1916: 16—18). При этом земства имели ограниченные возможности контроля точности получаемых сведений, ибо не во всех губерниях существовали (а если существовали — были заполнены) должности земских статистиков, выполнявших функции контроля. А там, где их штат был укомплектован, они оказывались перегружены работой (один статистик приходился на уезд); кроме того, в силу скудного денежного содержания на эти должности попадали работники невысокой квалификации (Кауфман 1916: 21—22). В итоге сами представители С.-Петербургского губернского земства предложили для преодоления указанных недостатков привлечь к соответствующей работе земских же агрономов.
Непонятно, о какой «близости к местной жизни», «обеспеченности рабочими силами» и «тщательности наблюдений» писал Д.Н. Иванцов при таком положении дел в земской статистике. Тем не менее уже в настоящее время его «Критика.» используется для придания земским данным статуса единственного надежного источника сведений о сельском хозяйстве России в эпоху империализма. В 2006 г. в статье «Осторожно, статистика!» М.И. Роднов обосновывал заявление о недостоверности цифр ЦСК МВД и адекватности земских ссылками именно на Иванцова (Роднов 2006: 155—156).
В данном случае, не вдаваясь в повторение соображений о качестве «доказательств» Д.Н. Иванцова, уместно будет
напомнить, что он, объявив в первой главе «Критики.» земские данные достоверными, а официальные — нет, во второй главе, исследовав данные о «движении средних за ряд лет подесятинных сборов», отдал предпочтение оценкам ЦСК (Иванцов 1915: 104). А в третьей главе, на основе анализа фактических ежегодных сведений (цифры из которой М.И. Роднов использовал для подтверждения надежности земских данных), признал недостоверными все три урожайные статистики (Иванцов 1915: 148).
По рассмотрении оснований для спекуляций, можно перейти к анализу научной составляющей проблемы достоверности урожайной статистики. При этом в данной статье внимание уделено анализу показателей урожайности без оценки данных о площадях посевов и валовых сборах.
Суть проблемы состоит в наличии трех различных источников, данные которых не совпадают, расходясь порой достаточно значительно. Соответственно, перед исследователями встает два вопроса:
- какой из трех источников в большей мере заслуживает доверия;
- насколько данные соответствующего источника адекватны.
При рассмотрении первого вопроса, следует исходить из того, что об определении точного значения урожайности в принципе не может идти речи. Даже при наличии точных измерительных приборов (которых не существует) и исключении ошибок регистрации (что нереально) для этого нужно было бы на основе сплошного наблюдения:
- установить действительную (учитывающую кривизну земной поверхно-
сти, а не рассчитанную по границам полей) площадь посевов, что слишком затруднительно;
- фактически собрать весь биологический урожай, что категорически невозможно.
Рассчитанная любым иным способом урожайность является величиной приблизительной, а значит, недостоверной. Поэтому ценность отдельных источников должна определяться только степенью приближения содержащихся в них оценок к действительному значению искомой величины.
В пореформенный период в России средняя урожайность, как известно, определялась на основе выборочного обследования, проводимого путем анкетирования корреспондентов. Все уполномоченные структуры формировали собственные выборки, отличавшиеся по численности и составу.
Очевидно, что для всех трех статистик были характерны общие недостатки. И корреспонденты, и сборщики данных не всегда обладали достаточной компетентностью. При этом нет никаких оснований полагать, что статистики какого-либо ведомства в массе были более квалифицированы по сравнению с коллегами из других, ибо все эти люди обучались в одних и тех же учебных заведениях, занимали одну ступень на социальной лестнице и являлись, в силу этих причин, носителями общего менталитета. Нельзя исключать и случаев предоставления отдельными корреспондентами недостоверных сведений (это любимый конек критиков урожайной статистики; но ответственные утверждения на сей счет возможны лишь при наличии документальных свидетельств фаль-
сификаций, которые отсутствуют, во всяком случае, они не были предоставлены ни одним из ее «разоблачителей»).
В таких условиях обоснованность и достоверность оценок урожайности, содержащихся в материалах отдельных ведомств, может быть оценена исключительно на основании параметров сформированных ими выборок.
Всякая выборка воспроизводит характеристики генеральной совокупности лишь приближенно. Разница между параметрами выборочной и генеральной совокупностей представляет собой ошибку выборки (ошибку репрезентативности). В теории статистики признано, что ошибка репрезентативности обратно пропорциональна численности единиц, включенных в выборку: чем шире выборка, тем меньше ошибка репрезентативности при прочих равных условиях (по мере расширения выборка все больше приближается по составу к генеральной совокупности и все точнее воспроизводит параметры последней) (Струмилин 1969: 163).
Самую широкую выборку формировал ЦСК МВД. В частности, если число корреспондентов министерства земледелия в европейской России в 1881 г. составило 1242 чел. (Ковальченко 2004: 42), в 1901 г. — 7260 чел. (1901 год: XIV), в 1913 г. — 7500 чел. (Ковальченко 2004: 42), то корреспондентская сеть ЦСК значительно превышала 100 тыс. чел. Так, в 1893 г. на территории европейской России находилось 11802 волости (Фортунатов 1893а: 47). Поскольку в каждую волость комитет посылал по 12 бланков, число информаторов ЦСК могло доходить до 141624 человек. К 1913 г. число волостей уменьши-
лось до 10257 (Статистический ежегодник 1914: 15), количество бланков должно было сократиться до 123084 штук. Сравнение численности сети корреспондентов МВД с сетью земств тоже не в пользу последней. Так, во Владимирской губернии земство приступило к осуществлению статистических исследований сельского хозяйства в 1896 г., число корреспондентов в это время составило «свыше 500», в 1897 г. возросло до 690 чел, после чего сокращалось и в 1902 г. не достигало 400 человек (Никольский 1905: 8). Для сравнения: в 1904 г., когда в состав Владимирской губернии входило 204 волости (Ежегодник 1905: 19), через губернский статистический комитет должно было быть распространено 2448 анкет ЦСК. В С.-Петербургской (Петроградской) губ. в 1913—1914 гг. число земских корреспондентов составляло 412 человек (Кауфман 1916: 17). Число же волостей в данной губернии в 1913—1914 гг. составляло 129 (Статистический ежегодник 1914: 11), и количество рассылаемых ЦСК МВД анкет должно было достигать 1548.
Соответственно, именно оценки урожайности ЦСК МВД являются наиболее репрезентативными, а значит — достоверными среди всех трех статистик. Две другие урожайные статистики обладают меньшей достоверностью именно в силу того, что репрезентативность их выборок гораздо ниже, чем у выборки ЦСК.
Адекватность данных ЦСК действительным показателям урожайности зерновых может быть оценена при их сравнении с материалами советской статистики сельского хозяйства. Соответствующий вопрос был подробно рассмотрен в статье «О достоверности дореволюционной
статистики в контексте оценки урожайности зерновых культур статистическими органами Российской империи и СССР» (Синицын 2017: 23—32).
Сравнение показателей урожайности зерновых Российской империи в 1907— 1914 гг. по данным ЦСК МВД и показателей, зафиксированных в СССР в 1933— 1953 гг. в принципиально иных условиях организации ведения сельскохозяйствен-
ной статистики, позволило установить крайнюю близость их значений.
Такая близость дает основание утверждать, что урожайная статистика ЦСК МВД (как и советская статистика сельского хозяйства) объективно отразила соответствующее явление — урожайность зерновых — на заданной территории в условиях эксплуатации естественного плодородия почв.
Литература:
1901 год — 1901 год в сельскохозяйственном отношении по ответам, полученным от хозяев. Вып. I. СПб., 1901.
Виноградова 1—925 — Виноградова Н.М. Русская урожайная статистика // Вестник статистики. 1925. Кн. XXIII—XXIV.
Голицын 1860 — Голицын Н.С. О мерах к устройству статистических источников и работ в России // Журнал МВД. 1860. Кн. 3.
Головин 1899 — Головин К.Ф. Наша финансовая политика и задачи будущего. 1887—1898. СПб, 1899.
Грасс 1890 — Грасс Л.А. Записка об учреждении «Общества для страхования сельскохозяйственных посевов от неурожая». Казань, 1890.
Давыдов 2012 — Давыдов М.А. Урожайная статистика ЦСК МВД: можно ли выпрямить Пизанскую башню? // Экономическая история: Ежегодник. 2011/2012. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012.
Ежегодник 1905 — Ежегодник России. 1904 г. (Год первый). СПб., 1905.
Журавский 1846 — Журавский Д.П. Об источниках и употреблении статистических сведений. Киев, 1846.
Иванцов 1915 — Иванцов Д.Н. К критике русской урожайной статистики. Опыт анализа некоторых официальных и земских текущих данных. // Записки императорского Русского Географического общества по отделению статистики. Т. XIV. Пг., 1915; [Электронный ресурс] URL: http://istmat.info/node/25712 (дата обращения: 24.08.2018).
Кауфман 1916 — Кауфман А. Агрономический персонал и его место в земском статистическом аппарате. Самара, 1916.
Ковальченко 2004 — Ковальченко И.Д. Аграрный строй России второй половины XIX — начала ХХ в. М., 2004.
Кузнецов 2012 — Кузнецов И.А. Русская урожайная статистика 1883—1915 гг.: источник в контексте историографии // Экономическая история: Ежегодник. 2011/2012. М., 2012.
Кузнецов 2013 — Кузнецов И.А. Российская дореволюционная урожайная статистика: методы критики // Вопросы истории. 2013. № 6.
Миронов 2008 — Миронов Б.Н. Достаточно ли производилось пищевых продуктов в России в XIX — начале XX в.? // Уральский исторический вестник. 2008. № 3 (20).
Нефедов 2008 — Нефедов С.А. К проблеме достоверности статистических данных ЦСК МВД Российской империи и ЦСУ СССР // Историко-экономические исследования. 2008. Т. 9. № 1.
Н.П. 1840 — Н.П. О торговле хлебом во внутренних губерниях России // Отечественные записки. 1840. Т. VIII. СПб, 1840.
Никольский 1905 — Никольский В.В. Опыт анализа данных земской текущей статистики (Поденная плата во Владимирской губернии при сельскохозяйственном найме рабочих в 1896—1900 гг.). Владимир-на-Клязьме, 1905.
Нифонтов 1974 — Нифонтов А.С. Зерновое производство России во второй половине
XIX века. По материалам ежегодной статистики урожаев Европейской России. М.: Наука, 1974. Роднов 2006 — Роднов М.И. Осторожно, статистика! // Самарский земский сборник. 2006.
№ 1—2 (13—14).
Синицын 2017 — Синицын Р.В. О достоверности дореволюционной статистики в контексте оценки урожайности зерновых культур статистическими органами Российской империи и СССР // Новые исторические перспективы: от Балтики до Тихого океана. 2017. № 2—3 (7—8). С. 23—32.
Статистический ежегодник 1914 — Статистический ежегодник России. 1913 г. (Год десятый). СПб., 1914.
Струмилин 1969 — Струмилин С.Г. Статистика. Учебник. М., 1969.
Фортунатов 1893а — Фортунатов А.Ф. Сельскохозяйственная статистика европейской России. М., 1893.
Фортунатов 1893б — Фортунатов А.Ф. Урожаи ржи в европейской России. М., 1893. Сборник 1913 — Юбилейный сборник Центрального статистического комитета министерства внутренних дел. 1860 — 30.04.1913. СПб., 1913.
References:
1901 god — 1901 god v sel'skokhozyaystvennom otnoshenii po otvetam, poluchennym ot khozyaev [1901 year concerning the agriculture, from questioning of masters]. Vyp. I. St. Petersburg, 1901 [in Russian].
Davydov 2012 — Davydov M.A. Urozhaynaya statistika TsSK MVD: mozhno li vypryamit' Pizanskuyu bashnyu? Ekonomicheskaya istoriya: Ezhegodnik. 2011/2012 [Economic History: Yearbook. 2011/2012]. Moscow, ROSSPEN Publ., 2012 [in Russian].
Ezhegodnik 1905 — Ezhegodnik Rossii. 1904 g. (God pervyy) [Yearbook of Russia. 1904 (the first year)]. St. Petersburg, 1905 [in Russian].
Fortunatov 1893a — Fortunatov A.F. Sel'skokhozyaystvennaya statistika evropeyskoy Rossii [Agricultural Statistics of european Russia]. Moscow, 1893 [in Russian].
Fortunatov 1893b — Fortunatov A.F. Urozhai rzhi v evropeyskoy Rossii [Yields of rye in european Russia]. Moscow, 1893 [in Russian].
Golitsyn 1860 — Golitsyn N.S. O merakh k ustroystvu statisticheskikh istochnikov i rabot v Rossii [About measures to the device of statistical sources and works in Russia]. ZhurnalMVD [Journal of the Ministry of internal affairs]. 1860, no. 3 [in Russian].
Golovin 1899 — Golovin K.F. Nasha finansovaya politika i zadachi budushchego. 1887—1898 [Our financial policy and the challenges of the future. 1887—1898]. St. Petersburg, 1899 [in Russian].
Grass 1890 — Grass L.A. Zapiska ob uchrezhdenii «Obshchestva dlya strakhovaniya sel'skokhozyaystvennykh posevov ot neurozhaya» [A note on the establishment of the "Society for the insurance of agricultural crops from crop failure"]. Kazan', 1890 [in Russian].
Ivantsov 1915 — Ivantsov D.N. K kritike russkoy urozhaynoy statistiki. Opyt analiza nekotorykh ofitsial'nykh i zemskikh tekushchikh dannykh [To criticism of Russian harvest statistics. The experience of analyzing some official and zemsky current data]. Zapiski imperatorskogo Russkogo Geograficheskogo obshchestva po otdeleniyu statistiki. [Notes of the Imperial Russian Geographical Society on the separation of statistics.], v. XIV. Petrograd, 1915 (Available at: http://istmat.info/ node/25712. Accessed: 24.08.2018).
Kaufman 1916 — Kaufman A. Agronomicheskiy personal i ego mesto v zemskom statisticheskom apparate [Agronomical staff and its place in the zemstvo statistical apparatus]. Samara, 1916 [in Russian].
Koval'chenko 2004 — Koval'chenko I.D. Agrarnyy stroy Rossii vtoroy poloviny XIX — nachala
XX v. [The agrarian system of Russia in the second half of the nineteenth and early twentieth centuries]. Moscow, 2004 [in Russian].
Kuznetsov 2012 — Kuznetsov I.A. Russkaya urozhaynaya statistika 1883—1915 gg.: istochnik v kontekste istoriografii [Russian harvest statistics 1883—1915: source in the context of historiography].
Ekonomicheskaya istoriya: Ezhegodnik [Economic History: Yearbook]. 2011/2012. Moscow, 2012 [in Russian].
Kuznetsov 2013 — Kuznetsov I.A. Rossiyskaya dorevolyutsionnaya urozhaynaya statistika: metody kritiki [Russian pre-revolutionary harvested statistics: methods of criticism]. Voprosy istorii [Questions of history], 2013, no. 6 [in Russian].
Mironov 2008 — Mironov B.N. Dostatochno li proizvodilos' pishchevykh produktov v Rossii v XIX — nachale XX v.? [Is food production in Russia sufficient in the nineteenth and early twentieth centuries?] Ural 'skiy istoricheskiy vestnik [The Urals Historical Herald]. 2008, no. 3 (20) [in Russian].
Nefedov 2008 — Nefedov S.A. K probleme dostovernosti statisticheskikh dannykh TsSK MVD Rossiyskoy imperii i TsSU SSSR [To the problem of reliability of statistical data of the TsSK of the Ministry of the Interior of the Russian Empire and the Central Statistical Administration of the USSR]. Istoriko-ekonomicheskiye issledovaniya [Historical and economic research]. 2008, v. 9, no. 1 [in Russian].
Nikol'skiy 1905 — Nikol'skiy V. V. Opyt analiza dannykh zemskoy tekushchey statistiki (Podennaya plata vo Vladimirskoy gubernii pri sel'skokhozyaystvennom nayme rabochikh v 1896—1900 gg.) [An experience of analyzing the data of the Zemstvo current statistics (A pay in the Vladimir province with the agricultural hiring of workers in 1896—1900)]. Vladimir-na-Klyaz'me, 1905 [in Russian].
Nifontov 1974 — Nifontov A.S. Zernovoye proizvodstvo Rossii vo vtoroy polovine XIX veka. Po materialam ezhegodnoy statistiki urozhayev Evropeyskoy Rossii [Grain production of Russia in the second half of the XIX century. According to the annual statistics of the yields of the European Russia]. Moscow, Nauka Publ., 1974 [in Russian].
N.P. 1840 — N.P. O torgovle khlebom vo vnutrennikh guberniyakh Rossii [On the bread trade in the internal provinces of Russia]. Otechestvennyye zapiski [Native notes], 1840, v. VIII. Sankt-Petersburg, 1840 [in Russian].
Rodnov 2006 — Rodnov M.I. Ostorozhno, statistika! [Be careful, statistics!]. Samarskiy zemskiy sbornik [Samara zemsky collection], 2006, no. 1—2 (13—14) [in Russian].
Sinitsyn 2017 — Sinitsyn R.V. O dostovernosti dorevolyutsionnoy statistiki v kontekste otsenki urozhaynosti zernovykh kul'tur statisticheskimi organami Rossiyskoy imperii i SSSR [On the reliability of prerevolutionary statistics in the context of yield estimation of crops by the statistical authorities of the Russian Empire and the Soviet Union]. Novyye istoricheskiye perspektivy: ot Baltiki do Tikhogo okeana [New historical perspectives: from the Baltic to the Pacific], 2017, no. 2—3 (7—8) (Available at: http://^ypHa^HHn.p^/index.php/ru/arkhiv-nomerov. Accessed: 24.08.2018) [in Russian].
Sbornik 1913 — Yubileynyy sbornik Tsentral'nogo statisticheskogo komiteta ministerstva vnutrennikh del. 1860—30.04.1913 [Jubilee collection of the Central statistical committee of the Ministry of internal affairs 1860—30.04.1913]. St. Petersburg, 1913 [in Russian].
Statisticheskiy ezhegodnik 1914 — Statisticheskiy ezhegodnik Rossii. 1913 g. (God desyatyy) [Statistical yearbook of Russia. 1913 (the tenth year)]. St. Petersburg, 1914 [in Russian].
Zhuravskiy 1846 — Zhuravskiy D.P. Ob istochnikakh i upotreblenii statisticheskikh svedeniy [On
the sources and use of statistical information]. Kiev, 1846 [in Russian].
Роман Витальевич Синицын
К.э.н., старший преподаватель кафедры таможенного дела и маркетинга Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского. Е-mail: [email protected].
Roman Vitalyevich Sinitsyn
Ph. D. (Economics), Bryansk State University, Department of customs and marketing. Е-mail: [email protected].
