CC BY
74
РАЗДЕЛ 1. КНИГОВЕДЕНИЕ. БИБЛИОГРАФОВЕДЕНИЕ
SECTION 1. BIBLIOLOGY. BIBLIOGRAPHY
УДК 002.2
В. А. Маркова Еще раз к вопросу об объекте книговедения
Анализируются основные подходы к вопросу об объекте книговедения в контексте основных парадигм в развитии науки. Обосновывается, что ввиду признания коммуникативности как сущностного атрибута книги, целесообразно в качестве объекта коммуникации рассматривать книжную коммуникацию, которая включает в себя как саму книгу, так и все институции, связанные с ее созданием, распространением и потреблением.
Ключевые слова: книга, книжноедело, книговедение, объект книговедения, книжная коммуникация, электронная среда, постнеклассическая наука.
Victoriya A. Markova
Once more on the question of the object of bibliology
The main approaches to the question of the object of book science in the context of the main paradigms of scientific development are analyzed. The article substantiates that by recognizing the communicational aspect as an essential attribute of a book, book communication should be considered as an object of communication, which includes both the book itself and all institutions associated with its creation, distribution and consumption.
Keywords: book, book business, bibliology, object of bibliology, book communication, electronic medium, post-nondassical science.
В рамках классического подхода каждая наука имеет свой объект исследования, выделенный фрагмент мира, выбранный для изучения. Именно объект науки позволяет четко обозначить ее контуры, отделив тем самым от других наук. Обычно, если наука является сформированной, ее объект не вызывает ни у кого сомнения, не оспаривается. Совсем иную ситуацию можно наблюдать с книговедением. Наряду с достаточно устоявшимся, занявшим место в энциклопедических изданиях и учебных пособиях, взглядом на объект книговедения как систему книги и книжного дела, в книговедческом дискурсе присутствуют и другие подходы к этому вопросу. Так, украинский книговед Н. Черныш в своем учебном пособии «Основы библиологии» указывает еще и на такие:
- книга;
- система «книга-читатель»;
- система «произведение - книга - читатель»;
- система «книга - книжное дело - читатель».
Обобщая изложенные точки зрения, исследовательница определяет объект книговедения как «произведения письменности и печати в связях с деятельностью людей, теми условиями, в которых они возникают и влияют на общественную жизнь»1. К перечисленным выше можно добавить еще позиции A.A. Беловицкой, определившей объект книговедения как «книгу в книжном деле»2, И. Г. Моргенштерна3, Г. Н. Швецовой Водки4, считающих главным объектом книговедения «книжное дело». Д. А. Эльяшевич делает предположение, что в качестве объекта книговедения должен рассматриваться последовательный процесс «автор - письмо - текст - медиатор -чтение - читатель», взятый в единстве5. Иначе говоря, можно констатировать, что на сегодняшний день в научном сообществе отсутствует единый взгляд на этот жизненно важный для любой науки вопрос, и, тем самым, проблематизируется существование книговедения в качестве научной дисциплины. Подобное многообразие подходов к вопросу об объекте науки, являющееся недопустимым в рамках классической рациональности, вполне законно в неклассической, допускающей гипотетичность теорий, относительность научных истин, вероятностный характер закономерностей, включенность субъекта в поле исследования.
Очевидно, что книговедение как область научного знания имеет свою непростую историю, как, впрочем, и любая другая наука. Поэтому, когда мы поднимаем вопрос об объекте определенной науки, мы должны учитывать исторические традиции этой науки - то, что в процессе ее развития происходит не только накопление нового знания, но и меняются ее очертания, связанные с процессами дифференциации и интеграции научного знания. В свою очередь это вызывает и изменения отдельных компонентов научной деятельности: изучаемых объектов, средств, методов исследования. Можно констатировать, что в настоящее время книговедение столкнулось с целым рядом вызовов, которые, несомненно, должны повлечь за собой серьезные трансформационные процессы.
Методологические сложности науки о книге обусловлены еще и тем, что в книговедческом дискурсе ее традиционно рассматривают, во-первых, как комплекс родственных, тесно взаимосвязанных, но относительно самостоятельных дисциплин, во-вторых, как комплексную науку о книге и книжном деле. Кроме того, в последние годы присутствуют попытки встроить книговедение в иерархию других наук (документологии, нооком-муникологии). Очевидно, что об объекте книговедения можно вести речь только тогда, когда признается наличие некоего интегрированного знания обо всех процессах, связанных с сущностью, генезисом и развитием книги.
Section 1 • Bibliology. Bibliography ее производством, распространением и потреблением. И не принципиально, называем мы это комплексной наукой, «приведенным в систему научным знанием о книге»6 (А. А. Беловицкая) или «метатеорией книговедческого цикла»7 (А. В. Соколов). В любом случае, мы имеем дело с иной оптикой, под которой мы рассматриваем отдельные дисциплины, так или иначе связанные с книгой. Уместным в данном случае будет прибегнуть к метафоре картографирования - увеличение масштаба ведет к исчезновению деталей, но приводит к одновременному увеличению широты охвата. Именно к такому увеличению и должно стремиться книговедение, в том числе, и в определении своего объекта.
Как правило, критиков «книги и книжного дела» как объекта книговедения смущает, в первую очередь его двуединство. На первый взгляд, этой дуалистичности удалось избежать А. А. Беловицкой, определившей объект книговедения как «книгу в книжном деле», то есть, по сути, представившей его как коммуникативный процесс. Но даже в такой формулировке он продолжает вызывать вопросы, особенно в условиях новой коммуникативной реальности.
Первые же вопросы возникают, когда речь заходит о книге как объекте книговедения. В этой связи уместным будет обратиться к некоторым положениям статьи М. В. Раца «К вопросу о составе и структуре науки о книге», имеющим важное методологическое значение8. М. В. Рац, отмечает: несмотря на то, что интегрирующим началом книжного дела и книговедения выступает книга, что книга является важнейшим артефактом в истории и культуре, она не должна выступать центральным объектом исследования какой-либо науки. В качестве такового объекта М. В. Рац видит человеческую деятельность, развертывающуюся вокруг книги и в связи с ней («сфера книги»). Свое видение объектного поля книговедения он представляет метафорически в виде дерева, корни которого - системы деятельности, относящиеся к созданию книги, ствол - непосредственно книга, а крона -системы деятельности, имеющие отношение к бытованию книги в обществе. Это «дерево» погружено в поток времени, что задает и историческую перспективу исследования. Несомненным достоинством данной модели является то, что и корневище, и крона дают наглядное представление о взаимопересечении различных областей «сферы книги». В тоже время, М. В. Рац абсолютно справедливо отмечает, что «как и всякая метафора, это «дерево» обладает преимуществом наглядности, проигрывая при этом в точности», особенно в том, что касается исторического развития, поскольку отдельно взятые виды деятельности «сферы книга» возникают в определенное историческое время и тоже подвержены трансформациям9. Таким образом, очевидно, что совместить наглядно в одной метафоре синхронию
Раздел 1 • Книговедение. Библиографоведение и диахронию оказывается практически непосильной задачей. И в том случае, если мы хотим создать более точную модель, лучше прибегать к описательным методам. Революционным для нас в подходе М. В. Раца является то, что он отказался от использования второй составляющей объекта книговедения - термина «книжное дело», заменив его на менее конкретное, но в большей мере отражающее суть явления понятие - «сферу книги».
Термин «книжное дело» обозначает «систему взаимодействующих и решающих общие задачи отраслей культуры и народного хозяйства, связанных с созданием и изготовлением книги, ее распространением и использованием», включающую издательское дело, полиграфическую промышленность, книжную торговлю, библиотечное и библиографическое дело10. Безусловно, если мы смотрим на книговедение прагматично, как на науку, являющуюся теоретической надстройкой над производственной цепочкой и решающей вопросы оптимизации процессов книгопроизводства и книгораспространения, то выбор такого объекта является вполне обоснованным. Но, если мы видим место книговедения, прежде всего, среди наук гуманитарного цикла, где оно возникло изначально, то исследовательское поле не должно ограничиваться лишь этой цепочкой, и охватывать все разнообразие бытования книги в социально-коммуникативном пространстве, включая автора и читателя. Если мы не собираемся мириться с утверждением о том, что книговедение доживает последние дни, очевидно, что наш выбор за вторым подходом. И причины этого заключаются отнюдь не в произвольности выбора объекта самим научным сообществом, а в реалиях современного развития книжной сферы.
Активное внедрение в процессы создания, распространения и потребления книги новых информационно-коммуникационных технологий привело к кардинальной трансформации сложившихся в ходе длительного исторического развития привычных отраслей, условно объединенных под единой вывеской «книжное дело». Первые попытки отрефлексировать эти процессы носили весьма показательный характер - с детской наивностью авторитеты книговедческой, библиотековедческой и библиографо-ведческой мысли добавляли к уже существующим понятиям прилагательное «электронный» и считали, что новая сущность постигнута, «поймана» в ловушку определения. Не будем судить их строго. В этой связи хочется вспомнить М. Маклюэна, писавшего еще в середине 60-х гг. XX в., что главная проблема нашего времени - следующая: мы живем в принципиально новую, электрическую эпоху, но продолжаем мыслить образцами эпохи господства книжной коммуникации11.
В свете рассматриваемого вопроса показательным является определение электронной книги, предложенное А. А. Беловицкой. Она рассматри-
вает ее как «актуализированное средствами „электронно-компьютерного дела" (термин приблизительный) единство всех процессов и результатов организации электронной копии текста авторского произведения (произведений) в электронное книжное издание и распределение, перераспределение и воспроизводство электронного книжного издания теми же средствами»12. Согласно такому представлению, электронное книгоиздание - процесс, родственный веками складывавшемуся книжному делу, и этот новый процесс А. А. Беловицкая пытается по аналогии определить как «электронно-промышленное дело».
Электронная эпоха разрушает все наши привычные представления о традиционных процессах авторской, издательской, книготорговой, читательской деятельности, она интегрирует их в единое коммуникационное пространство, делая демаркацию границ между ними задачей сложно разрешимой. Подлинное понимание особенностей электронной среды и корректное применение его к реалиям книжной сферы демонстрирует книга К. Н. Костюка «Книга в новой медийной среде»13. В ней автор исходит из того, что в электронной среде книга утрачивает свою «вещность», она перестает быть просто носителем, а является, по сути, потоком, процессом. Нет больше отдельных отраслей книжного дела, есть интегрированная среда, где одним из важнейших направлений деятельности является дистрибуция. В этой среде автор вполне может обойтись без издательства, воспользовавшись сервисом самопубликации, но, не решив вопрос дистрибуции, он рискует затеряться в необъятном море таких же, как он, безвестных авторов. Автор и читатель могут срастись в единой фигуре пользователя, включившись в сетевой проект, совершенно не прибегая к услугам издательств и книжных магазинов, - в этих взаимоотношениях их роль не предусмотрена вообще. Более того, К. Н. Костюк считает, что и интернет-магазин является в определенной мере анахронизмом, попыткой перенесения реалий традиционной книжной коммуникации в электронную; в будущем он неминуемо будет вытеснен продажей доступа к электронным библиотекам. Иными словами, концепцию книги как товара (пусть в условиях электронной торговли и виртуального) сменит концепция книги как услуги. Таким образом, для нас очевидно, что реалии современной коммуникативной ситуации требуют «апгрейда» определения объекта книговедения.
В условиях постнеклассического типа рациональности предполагается соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами, которые включают как внутринаучные, так и социальные ценности, и цели. Принципиально важным является то, что появление нового типа
Раздел 1 • Книговедение. Библиографоведение рациональности не отменяет предыдущий, он просто меняет ракурс исследования. Если классический подход в книговедении дает возможность исследовать простые системные объекты, неклассический - сложные, то постнеклассический - саморазвивающиеся14. На наш взгляд, именно с последним мы имеем дело в современной коммуникативной среде.
Следует отметить, что дискуссионность вопроса о том, считать ли электронную книгу конвенциональным объектом книговедческих исследований, еще имевшая место в начале 90-х гг. XX в., к началу XXI в. сменилась полным единодушием. Для научного сообщества стало очевидным, что без признания электронного текста очередным этапом в эволюции книги как важнейшего в жизни человеческого сообщества артефакта, книговедение рискует сузить свое исследовательское поле до исторических изысканий, и, таким образом, стать одной из вспомогательных исторических дисциплин. В принципе, ничего плохого в таком уделе нет. Существует же во Франции весьма плодовитая школа «Истории чтения»! И все же, на наш взгляд, было бы неразумно отказываться от книговедения как имеющей богатые традиции дисциплины, рассматривающей книгу и деятельность, связанную с ней, не только исторически, но и теоретически В этой связи нельзя не привести в пример негативный опыт Украины. На сегодняшний день итогом интеграции ее системы образования в европейское образовательное пространство и приведения номенклатуры специальностей в соответствие с европейской стало исчезновение более половины учебных и научных специальностей, одной из которых стало книговедение. В новой специальности, по которой сейчас осуществляется подготовка студентов и аспирантов, именуемой «Информационное, библиотечное и архивное дело», место книговедения можно лишь с определенной натяжкой найти среди дела «информационного». Соответственно, перестала существовать и научная специальность «Книговедение, библиотековедение, библиографоведение». Книговедение осталось лишь учебной дисциплиной с ничтожно малым количеством часов на некоторых специальностях, так или иначе причастных к процессам создания, распространения и использования книги. Иными словами, научная традиция оказалась искусственно прерванной. В то же время даже такое плачевное состояние, в котором оказалось книговедение в Украине, не дает повод отчаиваться и прекращать изучение особенностей функционирования книги, особенно сейчас, когда на наших глазах происходят революционные изменения в процессах создания, распространения и потребления информации.
Следует отметить, что книговедение, по крайней мере, со второй половины 90-х гг. XX в., стало активно интегрировать электронную книгу в лоно своего исследовательского поля, свидетельством чего стали многочислен-
Section 1 • Bibliology. Bibliography ные публикации, делающие попытку осмыслить это явление15. Однако потребовалось два десятилетия до того, чтобы понятие «электронная книга» было теоретически обосновано в качестве книговедческого. Произошло это в диссертации российского книговеда Е. В. Динер. Электронную книгу она рассматривает в качестве типа документа, который характеризуется условностью, относительностью и конвенциональностью, то есть электронную книгу можно изучать как тип электронного документа, который обладает сущностными свойствами книги. «Электронная книга - это, как правило, симбиоз двух типов: книги как таковой, с одной стороны, и электронного документа, с другой стороны. Она представляет собой неаутентивный электронный документ, содержащий значимую общественную информацию, объективированную в/на любом электронном носителе и представленную посредством символьной знаковой системы или сочетанием нескольких знаковых систем; она обладает гипертекстуальностью и интерактивностью, которые позволяют осуществлять принципиально иной уровень общения с читателем по сравнению с нонэлектронной книгой. В пространственно-временном континууме электронная книга может существовать в виде авторского произведения и/или издания»16. Как видим, это определение учитывает реалии современной электронной среды. Однако нельзя игнорировать тот факт, что соотношение между книжной и электронной коммуникациями постоянно меняется в пользу электронной, и тенденция эта будет углубляться; соответственно, будут вноситься и коррективы в дефиницию электронной книги - в силу протеичной природы самой электронной среды. Кроме того, определение Е. В. Динер дано с позиций документоведческого подхода к данному явлению, а он отнюдь не является универсальным.
На наш взгляд, трансформация понятия «книга» в условиях электронной коммуникации будет проходить в направлении смещения акцента с ее материальной формы на процесс ее создания и использования. Вероятно, главным признаком, по которому книга будет выделяться в сетевом пространстве, станет аксиологический. Можно предположить, что под понятие «книга» в электронной среде будут подпадать тексты произведений определенного объема, содержащие семантическую информацию и предназначенные, прежде всего, для чтения широким кругом пользователей в сетевом сообществе; ответственность за содержание этих текстов ляжет на автора, создателя проекта, куратора, администратора сайта. В то же время, следует учитывать, что «...электронная книга - это не книга, а сложная информационная система, включающая различные устройства, программы, системы кодирования. [...] Электронная книга - это система, работающая здесь и сейчас, зачастую зависящая от слаженного взаимодействия всей инфраструктуры, от электросетей, коммуникаций и т. д.»17.
Иначе говоря, электронную книгу невозможно рассматривать вне всей той коммуникационной системы, в которой она функционирует. И это неминуемо подталкивает нас к тому, чтобы определить в качестве объекта книговедения именно книжную коммуникацию, представляющую собой динамичную, протеичную, нелинейную, многоуровневую систему взаимодействия автора и читателя посредством книги, осуществляющуюся как на синхронном, так и на диахронном уровнях, и охватывающую трансформирующиеся во времени социальные институты, деятельность которых связана с бытием книги. В обобщенном виде книжная коммуникация осуществляется на следующих уровнях, которые, безусловно, являются историчными:
1) реальный мир - автор; результатом коммуникации на этом уровне будет определенный текст;
2) автор - собственная субъективность; результатом коммуникации (автокоммуникации) на этом уровне будет достижение самопонимания благодаря акту письма;
3) текст - культурно-исторический контекст; в результате коммуникации на этом уровне текст может приобретать признаки модели культуры или актуализировать другие, скрытые аспекты своего содержания, а также встраиваться в общий интертекст культуры;
4) коммуникативные посредники (институт книгоиздания) - текст; в результате коммуникации на этом уровне достигается создание книги как единства материального и духовного начал, благодаря чему авторское сообщение преодолевает пространственно-временные ограничения;
5) книга - культурно-исторический контекст; в результате коммуникации на этом уровне происходит приобретение книгой коннотативной (символической) функции;
6) коммуникативные посредники (институт книгораспространения и книгохранения) - книга; результатом коммуникации на этом уровне является преодоление книгой технических и частично психологических и социальных барьеров на пути к читателю;
7) книга - читатель; в результате коммуникации на этом уровне книга приобретает статус равноправного собеседника.
8) автор - читатель; в результате коммуникации на этом уровне книга выполняет роль средства передачи текста как в пространстве, так и во времени, а также является средством обратной связи;
9) читатель - социальная память; в результате коммуникации на этом уровне происходит пополнение последней и (или) актуализация одних аспектов информации, содержащейся в ней, и временное или полное забывание других;
10) читатель - собственная субъективность; в результате коммуникации на этом уровне под влиянием книги происходят изменения в личности самого читателя;
11) читатель - читатель; результатом коммуникации на этом уровне является появление читательского сообщества с формализированными и неформализированными связями, а в предельном случае - создание самодостаточного мира, объединяющего читательское сообщество вокруг определенного текста.
Именно на изучении этих уровней коммуникации должно сосредоточить свое внимание книговедение, если оно претендует на целостный теоретический подход к тем видам деятельности, которые связаны с функционированием книги в обществе. Безусловно, этот перечень уровней коммуникации может быть расширен. Подобное «картографирование» должно осуществляться на междисциплинарной основе. Только в таком случае, избирая в качестве объекта своего изучения сложные, саморазвивающиеся системы, книговедение может претендовать на соответствие новому постнеклассическому этапу развития науки.
Примечания
1 Черниш Н. Основи б|блюлоги: навч. пос. JlbBie: Укр. акад. друкарства, 2008. С. 12.
2 Беловицкая А. А. Книговедение. Общее книговедение. М.: МГУП, 2007. С. 285.
3 Моргенштерн И. Г. Книжное дело в единстве — главный предмет книговедения // Книга: Исслед. и материалы. 1982. Сб. 44.
4 Швецова-Водка Г. Н. Единство библиотековедения, библиографоведения и книговедения восстановлено // Книга: Исслед. и материалы. 2008. Сб. 89, ч. 1 -2. С. 310.
5 Эльяшевич Д. Книговедение: жизнь после смерти // Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2018. Том 217. Книга и книжное дело в XIX-XXI веке: Материалы международной научной конференции «XX Смирдинские чтения» 26-27 апреля 2018 г. С. 77.
6 Беловицкая А. А. Книговедение. Общее книговедение. С. 284.
7 Соколов А. В. Многомерная структура книговедческого знания // Книга: Исслед. и материалы. 2012. Сб. 98-99, С. 20-21.
8 Рац М. В. К вопросу о составе и структуре науки о книге // Книга: Исслед. и материалы. 2009. Сб. 91, ч. 1 -2. С. 32-42.
9 Там же. С. 38.
10 Книговедение: Энциклопед. словарь. М.: Сов. Энциклопедия, 1982. С. 274.
11 Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека. М.: Гиперборея, Кучково поле, 2007. С. б.
12 Беловицкая А. А. Информация и книга // Наука о книге: традиции и инновации: материалы двенадцатой междунар. науч. конф. по пробл. книговедения: к 50-летию сбор-
ника «Книга: исследования и материалы»: Москва, 28-30 апреля 2009 г.: в 4 ч. М., 2009. Ч. 1. С. 219.
13 Костюк, К. Н. Книга в новой медийной среде. M.: Директ-Медиа, 2015.432 с.
14 Попов В. В., Музыка О. А., Разуваева М. И., Уколов А. О. Особенности постнеклассиче-ской интерпретации мира // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 201 б. № 9-2. С. 305-308; URL: https://applied-research.ru/ru/artide/view7icM 0243 (дата обращения: 13.04.2020).
15 См. напр.: Агеев В. Н. Электронная книга: новое средство коммуникации. М., 1997. 230 е.; Алексеева М. И., Барышева О. В., Гиляревский Р. С. Электронная книга: взгляд в будущее. М., 2000.44 е.; Майстрович Т. В. Электронный документ в библиотеке: учеб.-метод. пособие. М.: Либерея, 2007.144 с. и др.
16 Динер Е. В. Теоретико-методологические подходы к обоснованию электронной книги как книговедческой категории: автореф дис.... докт. пед. наук: 05.25.03 библиотековедение, библиографоведение, книговедение / Моск. гос. ин-т культуры. М., 2016. С. 49.
17 Костюк К. Н. Книга в новой медийной среде. С. 70.
