CC BY
22
ЭРРАТИВНЫЕ КОНСТРУКТЫ В УСЛОВИЯХ АРМЯНСКО-РУССКОГО
БИЛИНГВИЗМА
Барсегян С.С. ©
Аспирант, кафедра русского языка Ванадзорский государственный университет им. О. Туманяна
Аннотация
В статье исследуются эрративные конструкции в речи армянско-русских билингвов. Эрратив - это слово или выражение, подвергнутое намеренному искажению носителем, владеющим литературной нормой языка, поэтому подобные конструкции используют в речи только продуктивные билингвы. В статье приводятся также примеры эрративных конструкций, записанных в армянско-русской билингвальной среде.
Ключевые слова: билингвизм, интерференция, межкультурная коммуникация, языковые эрративы.
Keywords: bilingualism, interference, intercultural communication, language mistakes and errors.
В последнее время лингвистические исследования проявляют все больший интерес к изучению языка в его функционировании - в межличностной, массовой, виртуальной коммуникации. Из всего многообразия речевых текстов можно выделить особый вид, где с помощью обыгрывания, нарочитого искажения слов и выражений создается образный вербальный текст.
«Языковая система, как замечали еще последователи лингвистического натурализма, не является объектом статистического порядка. Напротив, как живой, постоянно «омолаживающийся» организм язык со сменой очередной научной парадигмы вскрывает в себе новые возможности и механизмы, являет человеку новые формы» [12, 338].
Речь, как и язык, находится в постоянном движении, наблюдается процесс «неологизации», которая определяет норму и форму. На этот процесс значительное влияние оказало бурное развитие и распространение информационных технологий и их коммуникативных форматов. «Современное состояние лингвистических исследований, посвященных функционированию языка участников электронного дискурса, уже позволяет говорить о формировании новейшей языковедческой суперпарадигмы, аккумулирующей актуальные на сегодняшний день идеи когнитивно-дискурсивного подхода» [12: 338]. В этом случae ключeвым становится ненормативноe употребление языкового знака: слова, выражения и пр. Рождается новый социальный жаргон, который был создан грамотными носителями языка на основе эрратива - нарочитого искажения слов или выражений с целью создания языковой игры. Для обозначения таких асимметричных языковых форм, подвергнутых умышленному искажению co стороны грамотных носителей языка, лингвист Гасан Гусейнов в 2005 году предложил термин эppaтив (от лат. errare - Ошибаться'). Данные асимметричные языковые формы от ошибочных и неграмотных искажений языковых единиц отличаются тем, что их создатель владеет также правильной нормой, он искажает норму сам для себя и для своего собеседника, но в сознании предполагает и знает нормативную форму. Как отмечает Г. Гусейнов: «Эрративы в пику расхожего мнения - удел грамотных» [6].
В отличие от ошибок, которые дoпуcкaютcя вследствие неграмотности, эрратив предполагает владение нормой языка. «Это не игра под простонародный выговор, а заявление права на диглоссию /.../ Вместе с тем сильным стимулом для эрративного хулиганства остается всевластие формально правильной, но, по сути, выхолощенной, деревянной, казенной речи. Разве вся наука этимология - не об истории иногда нарочитых
© Барсегян С.С., 2017 г.
искажений? Исторических примеров эрративов очень много. Их надо видеть в более широком контексте» [7, 2-4].
Эрративы возникают не по причине неграмотности, а как результат языковой игры. История таких игр своими корнями уходит в древние времена. Как пишет М.А. Кронгауз: «/.../ игры с орфографией были характерны для московских языковедов, учеников и коллег Д.Н. Ушакова. Игра состояла в том, чтобы записать слово всеми возможными способами, не меняя его произношения. Среди них были и написания, максимально отличавшиеся от правильного, общепринятого. Так, правильному «аспирант» противостоит «самое неправильное» - «озперанд», в котором сделаны все возможные орфографические ошибки, не влияющие на прочтение» [10, 153].
Эрративные искажения отнюдь не нововведения XXI века, аналогичные явления встречаются также в произведениях русских писателей (Д. И. Фонвизин, Н.С. Лесков, А.Н. Островский, И.М. Зданевич и др.). Можно вспомнить «тугомент» («документ»), «нимфозория» («инфузория»), «долбица» («таблица»), блоха «дансе танцует», «бюстры» (люстра плюс бюст) у Н. Лескова; «антриган» («интриган»), «ефект» («эффект»), «капрыз» («каприз») «ерцогиня» («герцогиня») у А. Островского и т.п.
Эрративы в литературных произведениях позволяют писателю создавать несуществующие в мире реалии, фантастический мир с его фантастическим языком, передавать фонетические и орфоэпические особенности речевых ошибок персонажей (героев) произведения и пр.
В художественной литературе эрративы легко спутать с окказионализмами. Окказионализм - (от лат. оссаБШиаНБ - 'случайный') - индивидуально-авторский неологизм. Эрративы, как и окказионализмы, служат лексическим средством языковой игры, для предания сообщению игрового характера. Но эрратив - это намеренно искаженное слово или выражение, несущее в себе дополнительный семантический оттенок, а окказионализм -новое слово, индивидуально-авторский неологизм. Если окказионализмы встречаются в написанных и опубликованных текстах, то эрративы бытуют и в письменной (интернет-сообщество, художественная литература, рекламные тексты, песни), и в устной речи носителей языка.
На процесс распространения эрративного использования слов или словосочетаний значительное влияние оказала интернет-коммуникация. В современной интернет-речи таких образований теперь очень много. При этом наблюдается тенденция сокращения, которая имеет смысл «написать короче» с целью экономии времени.
Часто встречаются эрративы и в рекламных текстах, торговых марках. Преднамеренные ошибки в рекламных слоганах или текстах являются своего рода игровым приемом, при котором тексту приписывается «скрытый смысл». Например, реклама стоматологической клиники: «Береги жубы ш дештва!» В данном случае при помощи графического и фонетического искажения происходит имитация речи беззубого человека. Кроме того, благодаря эрративному искажению, фразе приписывается вторичный смысл, подтекст-совет от беззубого человека, опыт которого устрашает и убеждает в необходимости следования совету.
Эрративные явления можно обнаружить и в названиях газет, журналов, продуктов питания и напитков. В данном случае часто происходит нарушение графики путем внесения иностранного или старого орфографического написания: газеты «Коммерсантъ», «1ностранец», водка «Смирновъ» и «Смирнофф» и др. При помощи таких лингвистических игр обеспечивается привлекательность данных товаров.
Эрративы считаются продукцией интернет-блогов. «Это явление в первую очередь связано с таким не до конца исследованным феноменом современного языкового продуцирования, как непринужденная письменная речь. Позиционируется факт намеренно ошибочных написаний как возникший и функционирующий практически исключительно в ареале бытования непринужденной письменной речи - в сети Интернет» [9]. Сегодня такие трансформации претерпевает и устная речь, которая транслируется посредством глобальной
паутины. Для данного явления, в основном, характерен фонетический принцип передачи речи: ффсе, шас, ви, зачот, аффтар, жжот и пр.
В устной речи также можно выделить намеренные искажения, использование которых для современных носителей языка приобретает жаргонный или кодированный характер. Кроме того, речь находится в динамике: процесс пополнения словарного фонда заимствованиями из других языков - бесконечный процесс. «Модные» носители языка в своей речи употребляют большое количество иноязычных слов. Происходит также сокращение уже установленных форм. «Люди пишут очень много, но все, что они пишут, несмотря на то, что пишут они пальцами, они одновременно проговаривают. Это моментальное письменное выражение устного узуса, устной практики» [7, 3].
Письменная и устная речь взаимообусловленные и взаимодополняющие явления. «Письменная речь - это графическая передача устной речи (ее звукового потока) и вместе с этим смыслоинтонационного содержания, заключенного в ней» [14, 159-165].
Типология языковых ошибок неразрывно связывается с билингвизмом. Под билингвизмом в современной гуманитарной науке прежде всего понимают: а) практику попеременного пользования двумя языками [4]; Ь) владение двумя языками и умение с их помощью осуществлять успешную коммуникацию (даже при минимальном знании языков); с) одинаково совершенное владение двумя языками, умение в равной степени использовать их в необходимых условиях общения [1].
Людей, владеющих двумя языками, называют билингвами, тремя - полилингвами, более трех - полиглотами. Так как язык является функцией социальных группировок, то быть билингвом - значит принадлежать одновременно к двум различным социальным группам [15].
Всякая ошибка создается в процессе порождения речи. «/.../ Условно можно выделить два уровня овладения языком и его использования: низший (передача смысла информации), или схематический, и высший - создание и передача информации как объемного и цветного изображения, если развить аналогию, эти уровни соотносятся как чтение партитуры и оркестровое исполнение. Более того, даже совершенно правильный язык (большой словарный запас, безукоризненная грамматика) может быть стерильным, как дистиллированная вода, т.е. безвкусным, тогда как включение «неправильных» слов, «неподходящих» выражений, сознательных ошибок (псевдоошибок, псевдооговорок) нередко делает язык литературного произведения, как и устной речи, более насыщенным по колориту, юмору и т. п., т. е. более живым. Последнее далеко не всегда доступно даже для носителей данного языка, не говоря уже о билингвах, для которых второй язык не является родным» [13, 120].
Исходя из сказанного можно отметить, что эрративы доступны лишь продуктивным билингвам, при котором билингвы могут конструировать речевые произведения письменно и устно, в отличие от других видов билингвов. Е.М. Верещагин по количеству осуществляемых действий выделяет три вида билингвизма:
- рецептивный билингвизм, то есть когда билингв понимает речевые произведения, принадлежащие вторичной языковой системе. Такой вид билингвизма возможен при изучении мертвых языков;
- репродуктивный билингвизм, то есть когда билингв способен воспроизводить прочитанное и услышанное. Примером репродуктивного билингвизма является самостоятельное изучение неродного языка в качестве средства для получения информации. При этом текст понимается, но нередко неправильно произносится;
- продуктивный (производящий) билингвизм, то есть когда билингв понимает и воспроизводит речевые произведения, принадлежащие вторичной языковой системе, и порождает их [5, 160].
Наблюдением нашего исследования в рамках данной статьи является тот факт, что одной из речевых характеристик продуктивного билингва является использование эрративной лексики с целью придания речи лингвокреативного и игрового характера.
Материалом исследования послужили наблюдения за устной речью продуктивных билингвов на неродном/русском и родном/армянском языках.
Исследования билингвизма очень часто опираются на анализ ошибок, которые в свою очередь рассматриваются с точки зрения межъязыковой интерференции, т.е. взаимовлиянием двух языков билингва.
Продуктивный билингв, который в повседневной жизни использует два языка в разных сферах общения, в своем речевом поведении реализует языковые формулы двух языковых систем, двух лингвокультур, каждая из которых влияет на его речевой продукт. Сложность этого процесса заключается в том, что билингв, исходя из ситуации общения и своих коммуникативных потребностей, выбирает из двух языков один, переключаясь с одного языкового кода на другой. В ситуации переключения происходит быстрая смена языковой нормы, что за собой ведет нарушения речи билингвов ожидаемого порядка. При этом искажаются слова и выражения, допускаются речевые и грамматические ошибки.
В современном языкознании существует множество вариантов типологизации ошибок. Так, начиная еще с С. Пита Кордера выделяют оговорки/описки, которые допускаются по причине усталости или невнимательности, и собственно ошибки (ш1Б1акев и еггоге) [16, 10]. Г.М. Бурденюк и В.М. Григоревский также выделяют оговорки и логические ошибки, связанные с выбором языковых средств [2].
Рассматривая вопрос типологизации ошибок речи билингвов, кроме вышеназванных двух типов, в речи билингвов наблюдаются также ошибки намеренного, эрративного характера. Приведенную выше классификацию ошибок предлагаем дополнить еще одним типом - нарочито-эрративным.
Интерференция, невнимательность, сверхобобщение встречаются при восприятии и порождении речи, а нарочитые искажения, т.е. эрративы - лишь в порождаемой речи. Вот один из видов когнитивного искажения или когнитивной ошибки: «Из одного или нескольких изолированных случаев выводится общее правило или делается умозаключение, которое распространяется на широкий круг ситуаций. Это правило начинают применять, в том числе к ситуациям, не имеющим к нему отношения. Это тенденция делать глубокие выводы, исходя из единичного, возможно, весьма незначительного события» [8].
Оговорки и логические ошибки речи билингвов связываются с межъязыковой или внутриязыковой интерференцией, а основу эрратива составляет намеренное искажение слова или выражения, которое носит индивидуально-ситуативный и обыденный характер. Эти образования употребляются лишь в фамильярной обстановке, стремясь создать ощущение непринужденности беседы. Однако можно отметить тот факт, что в основе многих эрративов, которые употребляются в речи билингвов, лежит межъязыковая интерференция, обусловленная взаимовлиянием языков билингвальной среды. Эрративы - это индивидуально-коммуникативный стиль, придающий общению специфический ритм, динамику и композицию. Этот вид ошибок типичен для повседневно-разговорного стиля общения и носит фамильярный характер. Такие искажения допускаются лишь в определенном кругу людей, где они будут поняты и не подвергнутся обструкции.
Намеренные ошибки, или эрративы в языке билингвов, по нашему мнению, можно разделить на две группы: чистые (собственно) эрративы и интерферентные эрративы.
Чистые эрративы, как уже выше отмечалось, - это слова или выражения, подвергнутые специальному (намеренному) искажению для придания речи характера игры, и делаются эти ошибки людьми, которые владеют литературной нормой.
Интерферентные эрративы - это искаженные слова или выражения, в которых прослеживается влияние первого языка на второй и наоборот (взаимовлияние языков), т.е. они по происхождению отходят к межъязыковой интерференции. Проявление «интерференции-без-незнания» имеет глубокий психолингвистический и социальный характер, это своего рода способ обретения свободы посредством осознанной девиации языковой нормы.
Межъязыковая интерференция - следствие двуязычной языковой ситуации, при котором имеет место неконтролируемое перенесение определенных структур или элементов одного языка в другой. Интерференция - это всегда нарушение нормы, но в отличие от эрративной интерференции, межъязыковая интерференция не поддается контролю.
Характер речевых произведений билингвов, в данном случае армянско-русских билингвов, обусловливается появлением (проникновением) в их речи эрративных конструкций. Эти конструкции имеют осознанный, намеренный характер употребеления неузуальной нормы, что отличает его от неконтролируемой интерференции.
«Ошибки в речи на неродном языке, вызванные использованием средств родного языка, - это проявление интерференции. Общей предпосылкой интерференции является то, что человек, говоря на неродном языке, всегда в той или иной мере использует навыки речи на родном (основном) языке» [11, 173]. Данный вид ошибок обычно связывается с искусственным билингвизмом. Наиболее удачные примеры интерферентных ошибок речи искусственных билингвов переходят в фонд интерферентных эрративов, и закрепляются в речи продуктивных билингвов в виде намеренных искажений и приобретают специфический выразительный эффект.
В рамках данной статьи будет сделана попытка рассмотреть наиболее распространенные эрративные конструкты в речи армянско-русских билингвов.
Некоторые результаты проведенного анализа речи армянско-русских продуктивных билингвов представлены в нижеприведенной таблице:
Чистые эрративы Интерферентные эрративы
1. ТекЁт 1. иди здесь
2. могет / можуть 2. ножница
3. совремённый 3. большая спасиба
4. растворённый 4. зачему, за потому
5. аварённый 5. чучила
6. и(ы)шо 6. чачанашка
7. хто 7. я столба, ты столба
8. искайте 8. дагите
9. хочите 9. мутите
10. на мню, тебю 10. талерка,
11. с днюхой 11. каструнка
12. с днем варенья 12. русскую школу ско(а)нчался
13. со сновым годом (гадом) 13. льзя
14. баб день N7 14. украинсквы боршч
15. спсб, нзчт 15. Мин[э]ск и т.п.
16. здравствуйтесь 16. русскохос
17. здравства / здрастите 17. взвзняк
18. слухаем 18. оченьспасиба
19. рукОводить
20. хоккей
21. смогешь
22. шо е, то е
23. тошка (точка)
24. моя твоя не понимай
Нас в первую очередь интересуют интерферентные эрративы, поэтому мы решили подробнее рассмотреть именно эту группу лексем.
1. «Иди здесь» - калька армянского выражения «шр^ ш]ишЬц». «Ц]ишЬц», помимо прочего, имеет значение «здесь», «сюда». Намеренное использование несочетающегося в
данном контексте слово «здесь» вместо «сюда» создает комический эффект воссоздания неправильной русской речи условной языковой личностью, которую можно классифицировать как «армянский селянин».
2. «Ножница» - намеренное наделение слова из категории Р1игаНа 1ап1иш «ножницы» единственным числом отражает систему армянского языка, в котором слово «^^ршш» («ножницы») имеет форму обоих чисел.
3. «Большая спасиба» - употребление слова «спасибо» в женском роде обусловлено, во-первых, тем, что в армянском языке грамматическая категория рода вообще не представлена (поэтому слово «^п^ш^шщърлпъЬ» при переводе вполне может предстать в каламбурном воплощении женского рода), а во-вторых, заударное [о] в слове «спасибо» в устной речи произносится в виде звука, максимально приближающегося к [а]. Зная о принципе согласования родов в русском языке, участник диалога намеренно проводит псевдограмматическое согласование слова «спасиба», неожиданно получившего статус женского рода, с прилагательным «большая» также в женском роде.
4. «Зачему», «за потому» - эрратическое оформление слова «зачем» под эквивалентное армянское слово «фЬ^пъ», откуда в русское слово переходит армянский аффикс «пъ» («у»), отсюда - «зачему». По аналогии с этим словом возникло и сочетание «за потому».
5. «Чучила» - прибавление к русскому глаголу прошедшего времени армянской отрицательной частицы «£» [ч], что можно перевести как «не учила».
6. «Чачанашка» - прибавление к армянскому просторечному слову («болтун») суффикса субъективной оценки -ашк для придачи иронического оттенка (по типу - «мордашка», «старикашка»).
7. «Даките» - оформление армянского глагола «цш^Ьр» («компостировать») по русской модели: армянский корень в сочетании с русской формой глагола в повелительном наклонении множественного числа (суффикс -и + окончание -те).
8. «Мутите в кассу» - оформление армянского глагола «^пъ&Ьр» («платить») по русской модели: армянский корень в сочетании с русской формой глагола в повелительном наклонении множественного числа (суффикс -и + окончание -те). Особый комический эффект создает тот факт, что данное слово является омонимичным слову «мутить» с переносным значением «беспокоить», «тревожить»: императивное отношение к «плате» часто вызывает у собеседника беспокойное состояние.
9. «Талерка» - метатеза, имитирующая неправильную речь «армянского селянина» воссоздает, как это ни парадоксально, правильную языковую картину с этимологической точки зрения: слово «тарелка» заимствовано из польского языка - «1а1еге».
10. «Каструнка» - вместо одного сонорного латерального согласного (мягкое боковое [л']) произносится другой сонорный твердый носовой [н]. Опять-таки имитируется речь «армянского селянина»: как известно, в армянском языке мягкие согласные вообще не представлены (отвердение [р] в этом слове и замена Цу] на [у] лишний раз свидетельствует об этом).
11. «Русскую школу скончался» - нарочитое смешение однокоренных слов «окончил» и «скончался». В значении «завершить обучение» употребляется только глагол «окончить», но никак не «скончаться». В целом, это предложение полностью эрративное: дополнение в винительном падеже с возвратными глаголами не сочетаются (возможно, на появление данного эрратива повлиял тот факт, что обстоятельства в винительном падеже с возвратными глаголами свободно сочетаются).
12. «Льзя» - аналогия с армянским языком, где слово «ф ^шрЬф» («нельзя») образовано от слова <фшрЬф Ь» («можно») путем прибавления отрицательной частицы «£» [ч] («нет», «не»). Актант речи намеренно усекает отрицательную частицу «не» и получает оригинальное слово «льзя», при этом невольно восстанавливая устаревший старославянизм.
14. «Украинсквы боршч» - так как в армянском языке отсутствует звук [ш ], то на его месте произносится два звука: твердый спирант [ш] и аффриката [ч]. Этот принцип закреплен правилами армянско-русской транслитерации (ср.: Щукин - С^пъ^Ь, Щорс -С^при), однако, намеренно долгая акцентуализация звуков [2] ([ш]) и ([ч]) при произношении все равно создает комический эффект. Этот эффект усиливается прилагательным «украинсквы», где опять-таки стилизуется речь «армянского селянина» по аналогии с диалектно-интерферентными квазиадъективами типа «полосатви» (вм. «полосатый»), «клетчатви» (вм. «клетчатый») и пр.
15. «Мин [э] ск», «Кур[э]ск», «Свердлов[э]ск» - возникновение напряженных редуцированных гласных в труднопроизносимых консонантных сочетаниях -нск-, -рск, -вск-по аналогии с армянским языком (Мин[э]ск, Кур[э]ск, Свердлов[э]ск). Данное явление мы встречаем прежде всего при передаче русских топонимов.
16. «Русскохос» - сложное слово «русскоязычный» с ироничным оттенком при эрративной передаче получает следующий вид: первая часть остается неизменной, а вторая часть буквально переводится на армянский язык - «язычный» = «^пи».
17. «взвзняк» - от армянского просторечного глагола «4ч4чшр» ('свистеть [о ветре]'), оформленного помощью русского суффикса -няк, что создает прямую аллюзию со словом «сквозняк» ('поток воздуха' - наблюдается почти полное семантическое сходство армянского и русского слов). На распространение формы «^Ч^Ч^ш^», бесспорно, оказало влияние существование в позднесоветскую эпоху известного одноименного артистического кафе в городе Кировакане, а также культовая песня 80-х гг. 20 века «А вот и Кировакан», написанная макароническими стихами, в которых, кстати, наличествует рифма «взвзняк» / «сквозняк».
18. «Очень спасибо» - калькирование армянского выражения «2шт 2Unрhш'^ш|nLpJnLU». «Сшт» имеет много значений, в том числе: «много», «очень», «большой». Выбор неправильного наречия из синонимического ряда придает речи оттенок комизма и напоминает языковое поведение «армянского селянина».
Некоторые эрративы обнаруживают тенденцию к идиоматизации, например, эрративное выражение «я столба, ты столба», которое употребляется со значением «назначить свидание в конкретном месте, в конкретное время». Данное выражение восходит к армянскому анекдоту, в котором один армянин, влюбившийся в «русский женщину», но не знающий по-русски, назначает ей свидание со словами «я столба, ты столба, в 8 часов на столба».
Что касается чистых эрративов, то подобные словоформы находят свое объяснение в различных пластах русского языка, о чем русскоязычный референт предполагает, интуитивно догадывается, либо употребляет в силу привычки, традиций и т.д., в то время как армянский билингв, не имея всей глубины познания русской лексики различных уровней, использует данные словоформы автономно, являясь как бы «первооткрывателем» этих лексем и носителем данных словоформ (смогешь, текет, могет, совремённый, хто и пр.).
Повышение образовательного уровня и компьютеризация общества делают дальнейшее распространение эрративов неизбежным. Современные стратегии межкультурной коммуникации предполагают активное внедрение билингвальных модусов, которые и формируют разного рода интерферентные, интеркаляционные и эрративные конструкции в поликультурной среде. Это вполне оправдано, поскольку билингвы всегда находятся в условиях квазикоммуникации и при этом становится неважным, что он отступает от заданных норм, обеспечивает эмоционально окрашенный языковой мир как для себя, так и для собеседника, т.к. этот мир создается на основе лингвокреативной функции эрративов.
Таким образом, одной из характеристик речи армянско-русского билингва является включение в состав речи произведений игрового порядка - эрративов. Такие модели языкового поведения характерны для продуктивных билингвов. Анализ дискурса речи
билингвов показал, что кроме наличия национальных (русских) особенностей формообразования и функционального варьирования зафиксированных людем («людема» (от лат. ludus - «игра») - номинат игрового характера [3, 110]) речи билингва, присутствуют и эрративные конструкции, отображающие межъязыковые интерферентные явления.
Литература
1. См.: Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. - 486 с.
2. См.: Бурденюк Г.М., Григоревский В.М. Языковая интерференция и методы ее выявления. Кишинев: Штиинца, 1978. - 126 с.
3. Галичкина Е.Н. Людический потенциал компьютерного сленга как лингвокультурного феномена // Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». М.: Изд-во МГОУ, 2007, № 2. С. 108-114.
4. См.: Вайнрайх У. Языковые контакты: Состояние и проблемы исследования. Киев: Вища школа, 1979. - 264 с.
5. Верещагин Е.М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма). М.: Изд-во МГУ, 1973. - 162 с.
6. Гусейнов Г.Ч. Неполная коммуникация в блогосфере: эрративы и литуративы // [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://speakrus.ru
7. Гусейнов Г.Ч. Эрратическая семантика. 7 фактов о нарочном искажении слов и выражений носителями языка // [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://postnauka.ru
8. Когнитивная психотерапия // Словарь терминов [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http : //cognitive-therapy.ru/publ/slovar
9. Кочетков В.В., Соколов А.Н. Намеренно ошибочные написания в текстах А.Н. Островского // [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.science-education.ru
10. Кронгауз М.А. Утомленные грамотой // Новый мир, 2008, № 5. С. 153-159.
11. Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика: пособие для студентов гуманитарных вузов и учащихся лицеев. М.: Аспект-Пресс, 2000. - 207 с.
12. Рыжков М.С. Людемы интернет-дискурса // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2009, N6 (2). - 338-345 с.
13. Рябцева О.М. Билингвизм в современном мире // Известия ЮФУ. Технические науки. Раздел II. Проблемы педагогики и методики обучения иностранным языкам. 2011, №10. С. 116-123.
14. Шанский Н.М. В мире слов. М.: Просвещение, 1985. - 256 с.
15. Щербa Л.В. К вопросу о двуязычии // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.С. 313-318.
16. ^rder S. Pit. Error analisis and interlanguage. Oxsford University Press: Oxford, 1981.
