CC BY
25
текст определенного жанра, сохраняя в своей основе типичные жанровые признаки, попадает в «контекст» другого текста, имеющего свою жанровую специфику. Текст как интертекстуальная единица сохраняет четкие «контуры», ограничивающие его от остального текстового пространства. Следовательно, наряду с ритмической, синтаксической, морфологической и другими разновидностями интертекстуальности, возможно выделить ситуацию интертекстуального преобразования текста в аспекте первичности / вторичности. С другой стороны, с точки зрения первичности / вторичности могут быть рассмотрены более частные аспекты межтекстовых отношений
Несмотря на несомненную актуальность проблемы межтекстовых отношений, в настоящее время остается нерешенной проблема создания терминологической системы, обслуживающей именно эту сферу исследований. Существующие термины либо обозначают одни и те же понятия, либо не соотносятся друг с другом логически, то есть не выстраиваются в стройную терминологическую систему. Многие термины теряют важнейшие свои характеристики: фиксированное содержание, однознач-
ность, отсутствие синонимичности, однозначность, систематичность. Выстроить иерархизированную терминологическую систему в области исследования межтексто-вых отношений возможно лишь при однозначной интерпретации того или иного термина и при выявлении его объективных связей с другими терминами в этой научной области и при решении проблемы классификации интертекстуальных единиц, что должно являться предметом отдельного рассмотрения. Заявленная проблема находится на пересечении различных гуманитарных дисциплин, а ее решение, несомненно, значимо для развития не только лингвистики, но и философии (особенно философии постмодернизма, а соответственно, эстетики и поэтики постмодернизма), семиотики, культурологии, лингвокультурологии и других наук. Решение данной проблемы представляется необходимым в плане развития идей интерпретации художественных текстов и в первую очередь постмодернистских текстов, так как создание единой, общей теории художественной поэтики произведений постмодернистской литературы возможно на основе создания единой терминологической системы в этой сфере научных исследований.
Библиографический список
1. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт. - М., 1994.
2. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М. М. Бахтин. - М., 1975.
3. Бахтин, М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа / М. М.
Бахтин // Эстетика словесного творчества. - М., 1979. - С. 297-325.
4. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. - М., 1986.
5. Кузьмина, Н. А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка / Н. А. Кузьмина. - Екатеринбург; Омск,
1999.
6. Купина, Н. А. Сверхтекст и его разновидности / Н. А. Купина, Г. В. Битенская // Человек - Текст - Культура. - Екатеринбург, 1994. - С. 215-233.
7. Лесников, С. В. Гипертекст русского языка / С. В. Лесников // Русский язык: исторические судьбы и современность / под. ред. М. Л. Ремневой, А. А. Поликарпова. - М., 2001. - С. 413-414.
8. Фатеева, Н. А. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе / Н. А. Фатеева // Известия АН. - Серия литературы и языка. - 1997. - Т. 56. - № 5. - С. 11-21.
9. Чувакин, А. А. Гнездо родственных текстов: интерпретационный уровень / А. А. Чувакин // Текст: варианты интерпретаций. -Бийск, 1999. - С. 3-10.
Материал поступил в редакцию 1.11.2007
УДК 930(470)
А.С. Мельков
ЭПИЗОД ИЗ ИСТОРИИ РУССКОЙ АРХЕОГРАФИИ. «ОПИСАНИЕ СЛАВЯНСКИХ РУКОПИСЕЙ МОСКОВСКОЙ СИНОДАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ» А.В. ГОРСКОГО И К.И. НЕВОСТРУЕВА
Статья посвящена малоизвестному в науке эпизоду из истории описания славянских рукописей Московской Синодальной Библиотеки. Цензура пыталась запретить издание многолетнего труда, но ученые смогли отстоять интересы филологической науки, дав компетентный и исчерпывающий ответ на цензорскую критику.
Синодальная библиотека, организованная в 1721 го- ным. За неимением настоящего указателя или каталога к
ду, составлялась на основе древнерусских собраний. К нему им почти невозможно было пользоваться, хотя не-
середине XIX столетия богатства библиотеки весьма обходимость введения в научный оборот всего этого ру-
возросли. В то время ни одно другое книгохранилище кописного богатства для ученых филологов и историков,
России не содержало столько данных о древних славян- с последующим изучением в высшей школе чувствова-
ских памятниках и материалов по истории славянских лась уже давно.
языков, сколько таилось в старинных рукописных и пе- Наконец инициативу положительно разрешить воз-
чатных актах этой библиотеки [1]. Между тем этот весь- никшую проблему взял на себя митрополит Московский
ма ценный материал оставался научно невостребован- Филарет. По его благословению в 1849 году профессор
1GG
Московской Духовной Академии, талантливый педагог, выдающийся археограф и церковный историк А.В. Горский совместно с преподавателем Симбирской Духовной Семинарии К.И. Невоструевым начал работу по составлению описания славянских рукописей Синодальной библиотеки.
Один из основных интересов этого исследования состоял в разрешении вопроса, который глубоко занимал А. В. Горского, а именно: «Как образовалось то собрание библейских книг на славянском языке, которое мы имеем до первых печатных изданий? И в каком виде вообще было известно слово Божие нашим предкам?» [2, II] При описании рукописей Синодальной библиотеки были намечены новые перспективы для плодотворной научной работы по генезису и восстановлению первоначального текста славянской Библии. По справедливому и компетентному приговору профессора Г.А. Воскресенского, это «есть, можно сказать, неисчерпаемая сокровищница критически очищенных фактов для истории священного библейского текста» [3, 50].
История славянского библейского и богослужебного текста постоянно затрагивается Горским на протяжении всего «Описания». Он доказал, что из ветхозаветных книг Библии были известны в славянском переводе архиепископу Новгородскому Геннадию далеко не все. Остальные книги Ветхого Завета были переведены с латинского языка и расположены не вполне правильно. Ученый заметил, что древнейшие славянские писатели приводят тексты Писания не согласно с древним оригиналом, а передают его очень часто по своему собственному переводу. Так, рассматривая рукопись XIII века, содержащую славянский перевод «Богословия» преподобного Иоанна Дамаскина, Горский выяснил, что автор перевода - Иоанн, экзарх Болгарский - не только сократил оригинал по составу, но и обогатил его собственными дополнениями. Вместе с тем, передавая цитаты Священного Писания, он воспроизводил их не в готовом кирилло-мефодиевском переводе, а в своем собственном [4, 292307]. Аналогично поступал Константин, пресвитер Болгарский, когда переводил поучения святителя Иоанна Златоуста на воскресные дни; более того, он даже в своем труде под именем Златоуста поместил собственное сочинение [5, 9].
Таким образом, Горский установил следующую закономерность: чем древнее памятник славянской литературы, тем более в славянском переводе Священного Писания в силу разнообразных исправлений и переписок накапливается различий по сравнению с еврейскими и греческими первоисточниками [2, ХЬХП]. Горский отметил это замечательное явление, поднимая вопрос об объеме и судьбе кирилло-мефодиевского перевода Священного Писания. Во главу угла в «Описании» Горский поставил анализ текста, «причем этот анализ отвечал всем требованиям как филологической, так и исторической науки, которые подкреплялись колоссальной богословской эрудицией ученого» [6, 275].
Описание рукописей, при непосредственном участии Горского, тянулось целых 14 лет. Результатом такой долгой работы было появление в печати шести довольно объемистых томов, в которых было подробно описано более 340 книг и рукописей. Первая книга «Описания» вышла в 1855 году, где рассмотрены все славяно-русские рукописи Священного Писания Ветхого и Нового Заветов и, прежде всего, Библия архиепископа Новгородского Геннадия по спискам ХУ-ХУП веков, а так же отдельные списки ХП-ХУП веков Евангелия, Апостола, Псал-
тири, Пророчеств и так далее. Рассмотрены они в сравнении с печатными Библиями, начиная с Острожской 1581 года, и параллельно с библейскими греческими, латинскими и еврейскими текстами [2].
Но именно этой первой книге, да и всей обширной серии «Описания», грозила печальная участь остаться навсегда в безвестности. Дело обстояло так. Когда первый том «Описания» был подготовлен, то его окончательный вариант осенью 1852 года был представлен ординарному профессору Санкт-Петербургской Духовной Академии архимандриту Иоанну (Соколову), состоявшему членом Комитета Духовной Цензуры [7, 485].
Не отвергая научной эрудиции и талантов авторов, цензор именно в их учености и усмотрел опасность для самой Церкви и в своем отзыве принял на себя обязанность не допустить выхода книги в печать. Два пункта в «Описании» показались ему особенно крамольными и неблаговидными: 1) убедительные доказательства того, что во всем множестве славянских списков Священного Писания авторы не нашли ни одного исправного; 2) указание на то, что полное собрание Ветхозаветных книг на славянском языке появилось на Руси в ХУ веке с заимствованиями из Вульгаты, латинских и немецких изданий. Сама попытка ученых описателей критически исследовать славянский текст Библии представляется цензору дерзостью, посягающей на Священное Писание: «Описатели предложили в своем труде цель, не только собственно библиографическую, но учено-критическую. Если бы они ограничились одной первой целью, то довольно было бы описать время и место происхождения каждой рукописи, состав ее, особенности языка... Но описатели пошли далее. Они вооружились ученой критикою и стали исследовать и судить о достоинстве самих переводов Св. Писания, сличая их с греческими и другими изданиями его. В таком случае уже невозможно скрыть всех неисправностей в наших переводах Библии. Но нужно ли это в предложенном описании рукописей библиотеки?» [8, 495]
Отзыв архимандрита Иоанна поставил вопрос о публикации «Описания» довольно серьезно. При той недоверчивости, с какой в то время относились к научному изданию древнерусских церковных памятников, такой отзыв мог вызвать серьезное сомнение в том, нужно ли и полезно ли такое описание. К счастью для нашей Церкви и нашей науки, дело описания рукописей было близко и дорого митрополиту Московскому Филарету, бывшему не только сильным богословом, но и опытным педагогом и ревнителем просвещения. Святитель поручил Горскому составить подробное объяснение на возражения и требования цензорской рецензии. Горский взялся за дело и уже летом 1853 года после тщательной, кропотливой работы и постоянных консультаций с митрополитом Филаретом, ответ был готов. Сам документ озаглавлен так: «Апология "Описания славянских рукописей Синодальной библиотеки" и Слово обличительное на отца Иоанна (ныне Казанской Духовной Академии ректора)» [9].
В итоге из-под пера Горского вышло то, что с полным правом можно назвать шедевром полемического искусства. В серьезном научном стиле ответ на рецензию архимандрита Иоанна был дан компетентный и исчерпывающий [10, 496-515]. Горский с особенной энергией защищает научную постановку труда, непоколебимыми доводами доказывая, что неблаговидным и неполезным для общего чтения рассматриваемый труд может признать только придирчивый взгляд, отягощенный лож-
1G1
ложными суждениями. На требование цензора устранить научно-критическую составляющую часть Горский отвечает энергичными словами с чувством исполненного долга перед Церковью и наукой: «Под благовидным предлогом прикрытия недостатков древнего текста, рецензия устраняет из описания и все другие исследования: тогда как при известном мнении об утрате первоначального перевода ветхозаветных книг, представляются необходимым вопросы: откуда же взялись у нас переводы ветхозаветных книг в полных списках Библии и в отдельных рукописях? Что составляет первоначальную основу нынешнего нашего кодекса св. книг? В какой мере древние переводы могли удовлетворять спасительному желанию знать Слово Божие? Все эти вопросы, разрешаемые сличением списков между собою ближайшим рассмотрением древности перевода каждой книги, поверкою перевода с подлинником, автор рецензии хочет изгнать из описания под наименованием ученокритической работы. Описание представляет убедительные доказательства, что Пятикнижие Моисеево, книги Иисуса Навина, Судей, Руфь известны у нас в переводе глубокой древности; что текст книг пророческих извлечен из перевода толкований на Пророков, который известен у нас еще в первой половине Х! столетия; что также извлечен из древних переводов и текст книги Иова и Песни Песней, что книга Есфирь переведена с еврейского языка. Автор рецензии, не опровергая ничем этих доводов, не хочет дать им места в описании» [10, 511].
Как видно из всего выше сказанного, цензор отрицает необходимость полноценного научного анализа всего рукописного собрания. В угоду личным амбициям и нездоровой мнительности, автор отзыва отрицает саму
Библиографический список
1. Иконников, В. С. Опыт истории русской историографии / В. С. Иконников. - Киев, 1891-1892. - Т. 1.
2. Горский А. В. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки / А. В. Горский, К. И. Невоструев. - М.,
1855. - Т. 1. - отд. 1 : Священное Писание.
3. Глубоковский, Н. Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии / Н. Н. Глубоковский. - М., 2002.
4. Горский, А. В. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки / А. В. Горский, К. И. Невоструев. - М., 1859. - отд. 2 : Писания святых отцов. Ч. 2.
5. Кириллин, В. Александр Горский и русская археография / В. Кириллин // Историческая газета. - 1996. - № 9.
6. Воробьев, М. Н. А. В. Горский и К. И. Невоструев (к вопросу о соавторстве) / М. Н. Воробьев // Богословский сборник. - М.,
1997. - № 1, вып. 1.
7. Эпизод из истории описания славянских рукописей Московской Синодальной Библиотеки // Богословский вестник. - 1900. - №
11.
8. Рецензия на «Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки» // Богословский вестник. - 1900. - № 11.
9. Черновой вариант см.: ОР РГБ, ф. 78. к. 9, ед. хр. 2.
10. Апология «Описания славянских рукописей Синодальной библиотеки» и Слово обличительное на отца Иоанна (ныне Казанской Духовной Академии ректора) // Богословский вестник. - 1900. - № 11.
возможность использования сравнительно-исторического и критического методов в библейской текстологии, низводя само «Описание» до простого библиографического указателя.
Тем же летом 1853 года «Апология» была отправлена в Синод, а в первых числах ноября митрополит Филарет сообщил Горскому через Невоструева, что «представленное в Синод описание разрешено к напечатанию так, как оно есть и защищено вами, без исключения исследования» [7, 490].
Так благополучно закончилась история с первой книгой «Описания». Своим благоприятным исходом она обязана блестящим ответом А.В. Горского на отзыв цензора, но и в не меньшей степени святителю Филарету Московскому. Не будь его во главе всего предприятия, такой цензорский отзыв, как отзыв архимандрита Иоанна, мог вполне погубить все дело. Поручая К.И. Невос-труеву преподнести митрополиту первую часть «Описания», Горский писал: «Прошу покорнейше представить ее от нас Святителю, который указал нам этот труд и постоянно руководил нас своими советами и ободрял милостивым вниманием. Мы помним, и будем помнить, что без его сильного слова не видать бы нашей книге света. Представляя книгу, прошу все изъяснить нашему Покровителю смелым голосом чистой, искренней благодарности, чтобы он видел в этом не один формальный обряд, но чтобы в душе его ясно сказались наши чувства» [7, 492] И это искреннее чувство благодарности к святителю Филарету за защиту «Описания», выраженное А.В. Горским, должно быть близко всякому, кто переживает и дорожит успехами русской науки.
Материал поступил в редакцию 3. 09. 2007.
УДК 821.161.1:398.4 П.Ф. Маркин
МИФОПОЭТИКА ГУБЕРНСКОГО БАЛА КАК БЕСОВСКОГО ШАБАША В «МЁРТВЫХ ДУШАХ» ГОГОЛЯ
Представлен анализ смыслов известного произведения Н.В. Гоголя в контексте мифопоэтики бестиальной модели шабаша с использованием концептуальных идей мистической и эзотерической литературы.
В первой трети ХК в. в русской романтической ли- к сущностному постижению характера народа, его мен-
тературе резко обострился интерес к национальной ми- талитета и национальной самобытности. Мифопоэтиче-
фологии, что было обусловлено стремлением писателей ская стихия оказалась чудесным «Телемом», свободным
1G2
