CC BY
245
А. Ю. Иванов
ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ТЕКСТ КАК ИСТОЧНИК ИССЛЕДОВАНИЯ
СТРУКТУРЫ ИНДИВИДУАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ
Ключевые слова: фронтовой эпистолярный источник, эпистолярный текст, семантическое пространство, структура письма. frontial source epistolary, epistolary text, semantic space,
the structure of the letter.
Статья посвящена методике исследования фронтовых эпистолярных текстов как специфического культурно-исторического феномена - фиксатора структуры сознания военнослужащих. Анализируются фронтовые письма российских участников Первой мировой войны, предлагаются и обосновываются способы реконструкции индивидуальных значений фронтовика, зафиксированных эпистолярным текстом. Дается характеристика структуры семантического пространства эпистолярного источника, выявляются функции её элементов.
The article is devoted to research methods frontline epistolary text as a specific cultural and historical phenomenon - retainer structure of consciousness troops. Analyze the front-line letter Russian participants of the First World War, proposed andjustified by means of reconstruction of individual values from the front, fixed epistolary text. We give a characterization of the structure of semantic space of epistolary sources, identified the functions of its elements.
Внутренний мир человека на войне - особая ментальная система, сформированная фронтовой средой. Структура этой системы, а также механизм ее развития и функционирования могут моделироваться методами психосемантики. Среди них главную роль играет построение субъективных семантических пространств через анализ языкового сознания автора письма, отраженного в его эпистолярном тексте. Основания применения данного метода к тексту фронтового письма выводятся из специфики самой эпистолии, являющейся одной из форм семантической организации, в которой выражена репрезентация объекта - адресанта субъекту - адресату. Поэтому построение семантических пространств как метод модельного представления индивидуальных значений фронтовика находит применение в анализе фронтового письма как культурно-исторического феномена обладающего транзактной природой и выполняющего коммуникативную функцию. Использование этого метода позволяет формулировать и решать важные задачи, связанные с исследованием значений в индивидуальном сознании автора письма, моделируя их в виде образов, знаков, символов и символических действий. В этой связи способ реконструкция субъективного семантического пространства в изучении фронтового письма отличается построением модели категориальной структуры индивидуального сознания, на основе которой осуществляется классификация выявленных в содержании письма объектов и понятий путем анализа их значений. В нашем случае меняется непосредственный объект анализа, акцент смещается от человека к созданному им тексту. При этом выявление коннотативного значения или личностного смысла становится критерием достоверности информации в письме.
Главным дескриптором личностного смысла автора фронтового письма являются ценности и чувства. У человека чувственные образы имеют особое качество, означенность,
и поэтому «значения и являются важнейшими «образующими» человеческого сознания» [1]. Исходя из этого, специфика эпистолярного текста, его способность отражать сознание его автора является предметом психосемантического подхода к анализу эпистолий.
Обращение к опыту фронтовика осуществляется через его текст с тем, чтобы интерпретировать письмо как с позиции самого фронтовика - его автора, так и с позиции его читателя - адресата, описать фронтовое письмо в его превращенной форме - форме события, жизненного опыта человека на войне.
Реконструируемая в рамках субъективного семантического пространства индивидуальная система значений автора письма не является полной и не исчерпывает всех проявлений персональной психологии военнослужащего. Она позволяет увидеть некоторые штрихи психологического портрета адресанта в момент написания им письма в той степени, в какой эпистолярный источник может зафиксировать в своем содержании противоречия денотативной и коннотативной структур. При этом личность фронтовика рассматривается как носитель определенной картины мира, представленной языковым сознанием автора, а его письмо как фиксатор индивидуальных значений и смыслов, выражающих эту картину [2]. Задачей данной статьи является реконструкция и системное описание единиц семантического пространств, зафиксированного текстом фронтовых писем, на примере писем российских участников Первой мировой войны.
Анализ содержания фронтовых писем российских участников Первой мировой войны позволяет выделить ключевые категории - концепты в сознании фронтовика, отражающие особенности его психологии. В целом выстраивается система, в которой условно можно выделить два уровня: созерцательный (описательный, бытийный) и ценностный (рефлексивный). Эти уровни описывают структуру семантического пространства, зафиксированного в письмах. В ней выделяются четыре группы элементов:
1. отражение восприятия пространственно-временных и деятельностных характеристик фронтовой среды, фиксации внимания и избирательности памяти;
2. отражение ценностно-мотивационной сферы, принципов и убеждений, потребностей и интересов;
3. отражение эмоций, чувств (радости, удовольствия, горя), переживаний, настроений и аффектов (гнев, ярость, ужас, отчаянье);
4. отражение проявлений самосознания;
5. отражение проявлений бессознательного человеческой психики, сновидения, фантазии, проявления интуиции и предчувствия.
Выявленные элементы на созерцательном уровне характеризуют денотативную сторону сообщения и выражают непосредственные и прямые значения, в то время как эти же элементы на ценностном уровне свидетельствуют о коннотативном (дополнительном, концептуальном или подтекстовом) смысле.
Созерцательный уровень в содержании письма представлен структурами, описывающими (не анализирующими, не рефлективными концептами) окружающую фронтовика обстановку, фронтовой быт и повседневность. В текстах писем это выражается в рассказах солдата о своей жизни, судьбе, окружении, о событиях и т. д. Ценностный уровень маркируется цепочкой иерархически подчиненных между собой рассуждений (концептов, рефлексий) солдата, выражавших его отношения к наиболее значимым событиям и фактам его жизни. Среди таких суждений - важные для солдат и офицеров Первой мировой войны этические категории: победа, правда, покаяние, истина, милость, страх Божий и т. д. Все эти и многие другие категории выделяются в анализе конкретных фронтовых писем [3]. Необходимо отметить, что традиционная для времени Первой Мировой войны семантиче-
ская наполненность данных ключевых понятий значительно отличается от представлений, ставших свойственными для советских солдат Великой Отечественной.
Исследование пространственно-временных отношений в текстах фронтовых писем российских участников Первой Мировой войны показывает, что понимание пространства фронта и времени войны имело ценностное, психологически-нравственное значение. Многие фронтовые письма содержат описания фронтового пространства: «посылку мне принес ротный раздатчик по ходу сообщения, потому что тропинок не было, и невозможно было пройти из-за сильного обстрела герменцев» [4], оценку пространства и отношение к нему: «наш лагерь располагался у линии боевых действий... место было мало, не хватало для отдыха, поэтому везде суета и скопления солдат» [5], «лагерь большим не был, но нам было удобно» [6], «отдыхать было негде» [7]. Прагматичным было отношение ко времени, так как часто оно определялось пользой. Время имеет свойство укорачиваться или удлиняться. Это выразилось в представлениях о том, что в борьбе с врагом укрощаются дни, исчезает жизнь [8]. Сила и богатство внутренней жизни замедляет, удлиняет время. Атрибуты жизни - эмоционально-психологические: покой, радость, счастье.
Ценностная структура фронтового письма выполняет определенные коммуникативные функции. Их можно понять в двух аспектах: как назначение или роль одного из элементов некоторой целостности по отношению к другому или к целостности (системе) в целом; как таковая зависимость в рамках данной целостности (системы), при которой изменения одного оказываются производными (функцией) от изменений другого [9]. Эта теоретическая установка применительно к анализу конкретного письма выражается в признании зависимости ценностного содержания текста от подтекста эпистолярного послания. Автор письма осмысляет в качестве ценности то, что может понять только адресат.
Понятие фронтового эпистолярного дискурса напрямую связано с анализом специфики отражения чуственно-эмоционгальной сферы человека на войне. Изучение дискурса личного чувства на страницах фронтовых эпистлолий предполагает его понимание как своеобразной языковой практики, свойственной человеку на войне и отраженной в письмах. Дискурсивный анализ фронтовых эпистолярных текстов - это анализ военно-средовой обусловленности речевых актов автора, отраженных в тексте его эпистолярного произведения. Фронтовое письмо запечатлевает дискурс через призму военной повседневности. Письма солдат с фронта - результат их повседневной, разнообразной военной жизни. Именно поэтому, анализируя солдатские письма, мы сталкиваемся с проблемой существования в рамках интерсубъективного пространства эпистолярного текста разноплановых элементов. Это отражается, к примеру, в стремлении автора фронтового письма выстроить собственную структуру социального, стратифицировать и по-своему интерпретировать окружающий мир с его военной действительностью, позиционировать себя в нём и транслировать свою рефлексию адресату.
Анализ фронтовых писем дает возможность установить тип связей между различными эпистолярными текстами, объединенными конкретным дискурсом. Эпистолярный дискурс как целостную коммуникативную единицу можно представить в виде совокупности смысловых элементов, объединенных общим замыслом автора письма. Этот замысел можно определить как коммуникативную цель. Коммуникативная цель объединена общей идеей. Именно коммуникативная цель или общая идея эпистолярного текста определяет семантическую направленность письменного сообщения. Поэтому весь смысл текста толкуется с учетом подобной специфики. Применительно к фронтовому письму она заключается в том, что стремление к эффективному герменевтическому прочтению фронтового эпистолярного текста должно логически приводить к представлению его в виде системы -
эпистолярной картины мира, герменевтический анализ которой и является задачей источниковедческого подхода к фронтовому письму как историческому источнику. Следовательно, герменевтический анализ эпистолярных текстов должен, в первую очередь, быть нацелен на выявление смысловых структур, описывающих картину мира солдата и определяющих подлинный смысл содержания фронтового письма. Возникает вопрос: как определить структуры, отражающие специфику индивидуального солдатского восприятия окружающей его военной действительности? Для ответа на этот вопрос необходимо провести анализ коммуникативного намерения автора эпистолярного текста, т.е. понять цель создания фронтового письма.
Коммуникативное намерение может проявляться, как минимум, в двух основных формах, тесно связанных между собой: в форме идейной тенденциозности текста, например, в случае, когда автор описывает факты в определенной выборке, выражающейся в отборе материала, его подаче, отборе текстовых средств его выражения, и в форме предназначенности текста для достижения эффектов более глубинных, например, с целью вызвать жалость либо другие психологические реакции у адресата. В таких случаях письмо должно было вызывать или напоминать определенные чувства: любовь, сочувствие, гордость (в письмах о патриотизме), ненависть к врагу, милосердие к убитому или раненному. Часто вызывались эстетические чувства, что в тексте представляется как попытка психологического обоснования форм эстетического воздействия через персонально адресованное письмо. Такие эффекты реализуются в основном на уровне внутренней структуры текста через смыслы содержательно-концептуального вида эпистолярной информации.
Учитывая, что в любом коммуникативном акте, зафиксированном фронтовой эпистолярной коммуникацией, участвуют факты (мир внешней природы), интерперсональные отношения (общество, культура) и субъективность говорящего (мир внутренней природы), их соотношение отражает социальное функционирование фронтового эпистолярного источника. Доминирование какой-либо из этих элементов в конкретном коммуникативном акте и в тексте, как его выражении, определяется местом в системе социальной коммуникации данного общества, призванной обслуживать его потребности. Ясно, что во фронтовых эпистолярных текстах, где доминирует третья составляющая - субъективность, степень опосредованности отражения значительно выше, чем в других случаях. Картина мира в фронтовых письмах российских участников Первой Мировой войны всегда реализовалась через социокультурные нормы дореволюционной России и субъективность автора текста письма.
Рассмотрение фронтового эпистолярного текста как коммуникативного явления, выражающего чувства человека (то есть, определяя его место в системе социальной коммуникации данного общества) позволяет полнее раскрыть смыслы, придаваемые в тексте фактам, зафиксировать эти смыслы как факт данной культуры и данной системы социальной коммуникации.
Герменевтический анализ культурной коммуникации основывается на выделении ключевых единицах по видам текстовой информации и выявлении скрытой информации в смысловых связях как между единицами внутри фронтового эпистолярного текста, так и между единицей и описываемым в ней фрагментом затекстовой военной действительности. Через интеллект и эмоции фронтовика можно воссоздать картину мира, смысловых и эмоциональных отношений к нему. Лексико-семантический анализ практически является анализом эмоций и интеллекта, и он действительно помогает реконструировать систему: текст фронтового письма - личность - картина мира - культура - как посредник между текстом и его смыслом.
Анализ функций фронтовых эпистолий в культурной коммуникации периода Первой Мировой войны показывает, что на протяжении первой четверти XX века письмо как эпистолия и письмо как процесс создания играли важную роль в формировании личности человека. Частью письменной культуры России того времени являлась фронтовая эпистолярная культура. Понятие эпистолярной культуры точно характеризует письменную культуру фронтовой среды, включает в себя не только особенности создания эпистолярных текстов, но и практику осмысления их роли в жизни военнослужащего. Безусловно, функции любой эпистолии, включая и фронтовую, базируются на необходимости передачи информации, но не только.
Фронтовые письма российских участников Первой Мировой войны являются коммуникативными текстами, направленными на передачу информации, а также - и это роднит письмо с дневниками - на осознание автором самого себя в процессе создания эпи-столии. Фронтовые письма, как группа источников личного происхождения, с конца XIX века активно функционируют как фиксаторы фронтовой интеллектуальной культуры, способствовавшие письменной фиксации простых форм человеческого самосознания и общения. Это нередко сопровождалось или способствовало ведению дневниковых записей.
Особое значение в анализе фронтовых писем имеет феномен интертекстуальности. Фронтовые письма российских солдат - участников Первой Мировой войны составлялись с использованием письмовников - специальных образцов писем для любимых, друзей, родных и близких.
Частное письмо, как осмысленный процесс создания фронтовой эпистолии, являлось маркером самовыражения военнослужащего, сопровождало различные аспекты духовной жизни человека на войне, а так же способствовало их реализации.
Частные письма, включенные в новую ситуацию - культурное пространство мировой войны, не замыкаются в рамках одного класса, объединяя различные социальные группы в рамках одной эпистолярной культуры. Как считает исследовательница Т. Лохина, образованный человек еще в первой трети XIX в. обретает привычку посредством письма давать себе ежедневный отчет о своей жизни - ему недостаточно просто уединенных размышлений, он стремится написать и, тем самым, зачастую, прояснить для себя происходящее. Создавая мемуары, он стремится запечатлеть для современников и потомства опыт своего участия в историческом бытии, осмыслить себя и свое место в нем - и снова берется за перо. Корреспонденция - письменный разговор - вбирает в себя процесс межличностного общения, выходит за рамки обмена конкретной информацией. Письмо несет образ человека человеку; легкость непосредственного общения на балах и в гостиных запечатляется в альбомных записях (где сам факт записи зачастую важнее содержания), которые затем служат пищей воспоминаниям; интеллектуальный опыт не может довольствоваться простым прочтением новостей политики и литературы - и вновь кропотливое переписывание организует поток информации, поступающей из внешнего мира [10].
Процесс создания письма для фронтовика становится этапом усвоения человеческого опыта и одним из основных способов его передачи. Процесс письма сильно сливается с образом человека XIX - начала XX века, в определенном смысле практика написания писем была привычкой, простирающейся за пределы практической необходимости и уходящей в глубины формирования человеческой личности [11].
Стиль фронтовой эпистолии не всегда являлся неотъемлемой характеристикой человека. Это обусловлено тем, что самостоятельность, а значит и оригинальность фронтового эпистолярного текста зависела от того, насколько фронтовик использовал образец письмовника. Иногда о личностном компоненте письма можно судить по начертанию
букв. По этому признаку можно иногда говорить об общекультурных идеалах, об «эпохе», к которой принадлежал автор текста. Часто об авторе письма помогает составить представление и орфография - как ее правильность, так и стиль, употребление определенных начертаний.
Герменевтический анализ фронтового эпистолярного комплекса дает возможность разработать спектр ключевых единиц, содержащихся в тексте фронтового эпистолярного источника и соответствующих понятийному аппарату фронтовика в культуре дореволюционного времени. Ключевые единицы проявляют себя в письме как диалогическом явлении. Вводная часть писем строится как отсылка к прошлому, связывающая адресанта и адресата. Заключительная часть писем тоже служит местом пересечения временных точек зрения двух сторон диалога. Авторы писем иногда описывали чувства и желания своих сослуживцев. Для них это не являлось насущной необходимостью, потому желания и чаянья других упоминались лишь в крайних случаях. Чаще автор передавал свои чувства прямым текстом от первого лица. Редко авторы прибегали и к количественным выкладкам на страницах писем.
Специфика эпистолярных текстов Первой Мировой войны выявляется путем текстологического анализа. В первую очередь, это касается изучения творческой истории памятника, а также нетворческих моментов, которые оставили след в тексте: случайные утраты и искажения текста, влияния политической конъюнктуры, норм морали и т.д. Для исторического источниковедения изучение истории текста - важный этап исследования источника.
В большинстве писем вся ситуация описывается вокруг личности автора и его интересов, то есть, масштаб данного источника - это жизнь конкретного человека на фронте в ограниченный период времени. Как правило, письма акцентируют личные переживания и стремления автора. Масштабные события беспокоят его постольку, поскольку они могут отразиться на его жизни. На содержание фронтовых эпистолярных текстов влияло такое внешнее явление, как цензура. Согласованные правила цензуры были опубликованы 24 ноября 1914 года. Однако понятие о секретности информации все время изменялось. Если в первых письмах фронтовиков, датированных не позднее 2-ой половины 1914 года, наряду с сухим изложением фактов: «Жив правда, легко ранен в руку, но это пустяки. Врачи говорят, что это неопасно.» [12]. - присутствует описание местности и местных жителей, то в следующие 6-7 месяцев подобные упоминания цензура не пропускала.
Фронтовые письма российских участников Первой Мировой войны демонстрируют многообразие их эпистолярных вариантов и проявлений. Однако частное фронтовое письмо отражает почти всегда исключительно интимные сферы субкультуры [13].
Элементы субъективно-психологического плана иногда почти не находят никакого отражения в письме. Это связано с особой ролью письмовников - специфических руководств по созданию эпистолярного послания.
Фронтовое письмо - это непосредственное отражение естественного коммуникативного акта, реализующегося в наиболее прямой форме и не отягощенного жанровыми ограничениями, которые накладываются всеми остальными разновидностями творческой деятельности. Даже при изложении сугубо специальных вещей, адресуясь к близкому человеку, автор письма вносит в него элементы упрощения. Форма письма позволяет его создателю (адресанту) достаточно идентично отражать действительность, судить о ней и высказывать свое мнение объекту внимания (адресату), на чье понимание и сопереживание он может рассчитывать.
Учет адресата обусловливает широкий выбор для привлечения различных контактоустанавливающих средств, среди которых ценности и желания фронтовика играли важную роль и выполняли коммуникативную функцию. Эти средства часто выражались фразами, такими как «позаботьтесь о моей сестре», «подумайте, чем я могу помочь вам», «прошу вас, вспоминайте обо мне» и.т.д.
Таким образом, сфера внутреннего мира человека, связанная с эмоциями, отличается многокомпонентностью, способностью структурироваться в языке семантического пространства письма. Важными элементами фрагментов данной сферы являются эмоции, чувства и ценности, проявляясь на разных уровнях письма они обладают личным статусом, то есть собственным набором репрезентантов, собственным семантическим пространством, выраженным текстом письма. Поэтому анализ феноменов человеческой ментальности прошлого целесообразно проводить на стыке трех дисциплин - исторического источниковедения, психолингвистики и психосемантики.
Литература
1. Леонтьев, А.Н. Избранные психологические произведения / А.Н. Леонтьев. - М.: Наука,1983. -Т.2. - С.175.
2. Ушакова, Т.Н. Языковой сознание и принципы его исследования / Т.Н. Ушакова // Языковое сознание и текст: теоретические и прикладные аспекты. - Сб. под ред. Н. В. Уфицевой. - Звенигород, 2003. - С. 63 - 69.
3. Письма участников империалистической войны (1916 - 1917гг.)//ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 856. Письма участников империалистической войны (1914 - 1917гг.)//ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 857.
4. Письма участников империалистической войны (1916 - 1917гг.)//ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 856. Л.32.
5. Письма участников империалистической войны (1916 - 1917гг.)//ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 856. Л.16.
6. Письма участников империалистической войны (1916 - 1917гг.)//ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 856. Л.44.
7. Письма участников империалистической войны (1916 - 1917гг.)//ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 856. Л.48.
8. Письма участников империалистической войны (1916 - 1917гг.)//ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 856. Л.18.
9. Абушенко, В.Л. Структурно-функциональный анализ // Всемирная энциклопедия. Философия XX век. - М., 2001. - С. 757.
10. Лохина, Т. Частная рукопись в конце XVIII - начале XIX в. / Т. Лохина // Филолог науки. - № 2. - 2003. - С. 45 - 46.
11. Наумов, Е.Ю. Переписка Чичериных как источник по истории общественного сознания и культуры России второй половины XIX - начала ХХ вв.: дис... канд. ист. наук / Е.Ю. Наумов - М., 1985. - С. 60.
12. Письма участников империалистической войны (1916 - 1917гг.)//ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 856. Л.87.
13. Атанасова-Соколова, Д. Письмо как факт русской культуры XVIII - XIX вв. / Д. Атанасова-Соколова. - Budapest, 2006. - С. 226.
© А. Ю. Иванов - канд. ист. наук, асс. каф. гуманитарных дисциплин КГТУ, kgd2006@list.ru.
