CC BY
79
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 11 (192).
Филология. Искусствоведение. Вып. 42. С. 8—11.
Р. Р. Ахунзянова
ЭПИСТЕМИЧЕСКАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ И ЛЕКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ЕЕ ВЫРАЖЕНИЯ В АНГЛИЙСКОМ И ТАТАРСКОМ ЯЗЫКАХ
В статье приводятся результаты сопоставления лексических средств выражения значения эпистемической необходимости в английском и татарском языках. Рассматриваются типичные контексты употребления языковых единиц, а также синтаксические особенности соответствующего функционирования. Особое внимание уделяется когнитивным механизмам, репрезентируемым в высказывании в ситуации выводного знания.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика, эпистемическая необходимость, логический вывод, модальные слова, типичный контекст, английский язык, татарский язык.
В связи с актуальностью когнитивных изысканий объектом исследования современного языкознания все чаще становится высказывание с точки зрения отражения в нем мыслительной деятельности - знания, понимания, интерпретации и других когнитивных процессов и состояний. Языковые механизмы реализации в высказывании ментальной деятельности разнообразны. Одними из подобных показателей рациональной оценки являются эпистемические модальные операторы, выражающие отношение говорящего к формулируемому мыслительному содержанию с позиции достоверности.
Квалифицируя информацию в отношении достоверности, говорящий субъективно оценивает степень адекватности пропозиционального содержания реальной действительности. При этом, в зависимости от доказательной силы имеющихся у него данных, он может представить пропозицию как эпи-стемически возможную или эпистемически необходимую. Данная работа посвящена исследованию модальных операторов, актуализирующих значение эпистемической необходимости в английском и татарском языках.
Философская категория необходимости отражает такие закономерные связи объективной действительности, в силу которых то или иное явление непременно имело, имеет или будет иметь место при наличии определенных предпосылок. Реализация данного явления обязательна независимо от воли или мнения говорящего. Однако, оценивая в процессе когниции окружающий мир и формулируя суждение о нем, человек в первую очередь исходит из собственной системы оценок, личного опыта и условий своей жизни. Преломляясь в сознании субъекта речи, инфор-
мация приобретает субъективный характер. Будучи необходимостью субъективной, эпистемическая необходимость выражает неизбежность реализации явления с точки зрения говорящего. При этом знания субъекта речи ограничены. Существуя изначально в уме говорящего, данная необходимость может найти подтверждение или опровержение в материальной действительности.
Некоторые исследователи предлагают рассматривать эпистемическую необходимость как такое предположение, когда исход оцениваемой ситуации представляется безальтер-нативным1. Такова, например, формулировка Ф. Р. Пальмера: ‘The only possible conclusion is that ...’2. Отметим, что многие языковеды указывают на выводной характер предположения, а также на наличие доказательной базы вывода3.
В ряде исследований наблюдается замена понятия необходимости термином ‘уверенность’ или их неразличение4. Представляется, что сема необходимости тем не менее является первичной в изучаемом употреблении, и именно из нее результируется значение уверенности. Говорящий выводит уверенное заключение, исходя из доказательной силы имеющихся у него данных. В связи с этим считаем целесообразным придерживаться термина ‘эпистемическая необходимость’.
Согласно ресурсам художественного текста, в ситуации эпистемической необходимости субъект речи оценивает вероятность наличия связи между предметом и предицируе-мым ему признаком как высокую, основываясь на собственном логическом заключении. В качестве обоснования вывода он привлекает имеющиеся в его распоряжении данные: факты наличной ситуации, предварительные
знания, жизненный опыт говорящего, в частности опыт деятельности в аналогичных ситуациях, знания обычного и актуального положения дел, сведения, полученные от других лиц. Данные основания всегда эксплицитно представлены в сопутствующем контексте или без труда восстанавливаются из него. Наличие обоснования позволяет говорящему выразить высокую степень уверенности в достоверности формулируемого мыслительного содержания.
Общая схема когнитивных механизмов, находящихся в основе эпистемического комментария, может быть представлена как из посылок А1 - Ап следует вывод B. Характер логического вывода может быть различным. Это может быть восстановление предшествующего хода событий или причины того или иного явления на основании анализа наблюдаемых результатов этого события (явления). В других ситуациях суждение носит чисто умозрительный характер и базируется на общих логических соображениях. В ряде случаев зафиксировано умозаключение по аналогии.
Подчеркнем, что наличие солидной информационной базы вывода не гарантирует достоверности пропозиции, и, соответственно, не является достаточным для констатации действительности факта.
Анализ языкового материала показывает, что основными маркерами семантики эпи-стемической необходимости в современных английском и татарском языках служат, наряду с модальными глаголами, модальные слова evidently, obviously, certainly, surely (sure), definitely, of course, undoubtedly и hичшиксез, элбэттэ, шиксез, билгеле (соответственно английского и татарского языков). Рассмотрим данные языковые единицы в их межъязыковом и внутриязыковом соответствии.
Отметим, что модальные слова английского и татарского языков обнаруживают параллелизм синтаксического плана, выступая в структуре предложения в функции вводного члена.
Английское модальное слово evidently реализует значение эпистемической необходимости в высказывании, представляющем собой логический вывод, основанный на интерпретации данных наблюдения. Так, в следующем примере наблюдение дизайна комнаты позволяет сделать уверенное заключение о ее предназначении служить рабочим кабинетом,
в то время как полученные в процессе того же наблюдения другие перцептивные данные
- кучи пыльных бумаг, паутина, затхлый запах в комнате - служат основаниями для уверенного предположения о том, что она уже довольно долгое время не использовалась для этих целей. Lucy looked round her. They were in a small room evidently designed to be used as a study, but equally evidently not used as such for a very long time. There were piles of dusty papers on the desk and cobwebs festoonedfrom the corners of the ceiling. The air smelt damp and musty (A. Christie “4.50 from Paddington”). Как показывает исследование корпуса примеров, в подавляющем большинстве случаев высказывание со словом evidently служит объяснением наблюдаемых фактов. Речь идет о предположении наиболее вероятной причины наблюдаемого следствия. Так, наиболее вероятной причиной поведения ребенка, который, едва открыв дверь пришедшему в дом, сразу же вернулся на диван и поправил очки на носу, представляется увлеченность просмотром телепередачи. It was Alexander who opened the door. “Mama's on the phone”, Alexander said flatly. He turned away and wandered back to the couch, adjusting his glasses on his nose. Evidently he was watching TV (A. Tyler “Accidental Tourist”).
Отметим, что логические посылки для вывода неизменно присутствуют в контексте. Обоснования могут быть представлены в контексте сверхфразового единства либо в контексте самого высказывания в виде придаточного предложения причины, введенного союзом for или because, а также дополнения с предлогом from. She pointed with her puff to the carnations, and I heard her murmur, “I can't bear flowers on a table”. They had evidently been giving her intense pain, for she positively closed her eyes as I moved them away (K. Mansfield “The Young Girl”). Kerans took the magazine propped against Beatrice’s knee and leafed through it idly. It was a forty-year-old issue of Paris Vogue, from its icy pages evidently kept somewhere in cold storage (J. G. Ballard “The Drowned World”).
Модальное слово obviously, подобно evidently, рекуррентно в высказывании, являющемся логическим выводом, который базируется на очевидных данных. Однако если высказывание с модальным словом evidently имеет своей целью раскрыть причину наблюдаемых следствий, то есть объяснить наблюдаемые факты, то предположение со словом
10
Р. Р. Ахунзянова
obviously, напротив, представляет попытку вывести следствие из наблюдаемых данных, другими словами объяснить с помощью наблюдаемых фактов некий другой факт. Так, коллекционирование красивых антикварных вещей позволяет судить о прекрасном вкусе их владельца в одном случае, а наблюдение за танцующим человеком - сделать вывод о том, что он любит танцевать, в другом. She had beautiful antiques, and obviously excellent taste too (D. Steel “Dating Game”). ‘You obviously do,’she said. ‘What?’ ‘Like to dance. I saw you.’ (N. Evans “The Horse Whisperer”). Обоснование вероятностной оценки не всегда находит эксплицитное выражение, хотя оно может быть логически восстановлено из контекста. В случае эксплицитного отражения основания вероятностной оценки в большинстве своем представлены в контексте сверхфразо-вого единства, редко в самом высказывании. Добавим, что в некоторых случаях предположение с obviously может основываться на знании предшествующего хода событий.
Как видим, каждое из модальных слов evidently и obviously характеризуется ярко выраженным контекстом употребления и не находит семантического соответствия в татарском языке.
На наш взгляд, остальные модальные слова обоих языков представляется целесообразным объединить в синонимические группы согласно обнаруживающимся их внутриязыковым и межъязыковым соответствиям. Группа синонимичных модальных слов certainly, surely (sure), definitely, of course, undoubtedly английского языка семантически соответствует группе синонимов hичшиксез, элбэттэ, шиксез, билгеле татарского языка. Все указанные языковые единицы способны репрезентировать значение эпистемической необходимости в высказывании, представляющем собой логический вывод разнообразного характера о высокой степени вероятности наличии факта в объективной действительности. Раграничение контекстов употребления обозначенных модальных слов не представляется релевантным. Обоснования рациональной оценки для каждой из языковых единиц могут быть самыми различными: данные наблюдения, предварительные знания, знания обычного и актуального положения вещей, специальные знания и знания общего характера, знания предшествующего хода событий, личный жизненный опыт говорящего и
другие посылки. Отдельно необходимо, пожалуй, отметить семантическое пересечение английского слова of course и татарского слова элбэттэ в уникальных для них контекстах употребления в высказываниях, базирующихся на очевидности фактов для всех в силу общности социального опыта говорящего и собеседника.
Приведем примеры сходного употребления модальных слов обоих языков в некоторых типах ситуаций логического вывода.
Логический вывод может основываться на интерпретации данных наблюдения. Так, в следующих примерах внешние проявления позволяют судить о чувствах и эмоциях наблюдаемого лица: The muscle in his cheek was sill twitching, and the tension in his jaw nad neck was visible. He was definitely angry (J. Quinn “Splendid”). Исэнме юк, саумы юк, шушы чэнечкеле CYЗлэре белэн Yк ул мине кейдереп алгандай итте - ул, элбэттэ, Yпкэлэгэн иде мица (Ф. Хесни “Язмыш шуклыгы”).
Вывод может основываться на знании особенностей оцениваемого объекта, в частности качеств личности, привычек, особенностей жизненного уклада человека. Сания.
Э алар бишлегэ тарта алалармы соц? Фидан. Элбэттэ (Эс. Яhудин “Идел буе сэхифэсе”). “He’s probably giving Michael a bath right now. He’s probably drenched in water from the tub even as we speak. This would definitely not be a good time to confront him” (J. Arnold “Father Christmas”).
Надежным основанием интеллектуальной оценки служат глубокие специальные знания в той или иной области, профессиональная компетенция говорящего. Привлекаемые в ситуации логического вывода, они значительно повышают в глазах говорящего вероятность соответствия предполагаемого содержания действительности и обусловливают высокую степень уверенности. Так, опытный юрист, исходя из ситуации и собственных юридических познаний, уверенно заключает, что его клиент сможет выиграть судебный процесс. Они обладают такими убедительными и достаточными в суде доказательствами для подобного случая, как фотографии, свидетельства очевидцев, финансовые документы. I’ll have put together enough of a case to be convincing, hopefully with photos, witness statements, financial evidence, that sort of thing, so there should be enough corroborative evidence to report them. It will certainly put an end to the land
deal with your neighbours at least, it might even stop the whole thing completely (M. Barrett “The Dream Catcher”). В следующем высказывании уверенное заключение выводится фельдшером на основе учета конкретных обстоятельств и его теоретических познаний: Практик ягы операция естэлендэ ничек тэмамланыр, теоретик яктан еч тэYлектэн артык хирургик ярдэмсез яткан корсак ярысы ялкынсынудан авыру, элбэттэ, Yлэргэ тиеш иде (Г. Галиев “Авыл фельдшеры язмалары”).
Когнитивная схема оценки по аналогии
- тип мыслительной операции, который представляется говорящему как гарантирующий высокую вероятность истинности высказываемой пропозиции. В связи с этим для высказывания, основанного на подобном выводе, характерна высокая доля уверенности: Henry did not dance, but had he done so he would surely have had to dance with Mona, because all the gentlemen did (C. Toibin “The Master”). В приведенном примере данная схема наглядно отображена в лингвистическом контексте: поскольку все присутствующие джентльмены танцевали с девушкой, то и субъекту речи пришлось бы это сделать. В другом примере мальчик из своего опыта точно знает, что можно полагаться на обещания старшей сестры: Апа хэтле апа ^ылы авызыннан чыккан CYЗлэре белэн эйткэч, кич утыру, hичшиксез, булыр дип уйлыйм, ул яктан шигем юк (Ф. Хесни). Стоящая за формулированием высказывания когнитивная схема умозаключения по аналогии выглядит примерно следующим образом: сестра ранее ни разу не нарушала своих слов, не обманывала брата, значит и в этот раз то,
о чем она говорит, будет иметь место. Отсутствие у говорящего сомнения представлено эксплицитно в сопутствующем контексте.
Относительно частотности рассмотренных модальных слов отметим крайне редкую
представленность татарских модальных слов шиксез и билгеле, а также малочастотное использование английского модального слова undoubtedly. В целом, английский язык характеризуется сравнительно большими разнообразием и частотностью употребления языковых средств, актуализирующих семантику эпистемической необходимости.
Рассмотренные языковые средства обоих языков обнаруживают значительные сходства семантического и структурносинтаксического плана. Отмечены сходства основного значения, типичных контекстов употребления, репрезентируемых когнитивных механизмов, а также сходства синтаксического функционирования в предложении.
Зафиксированные расхождения двух языков заключаются в отсутствии эквивалентов отдельных языковых единиц, особенностей контекстного употребления языковых средств, а также их частотности.
Примечания
1 См.: Достоверность // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л., 1990. С. 164; Palmer, F. R. Modality and the English Modals. L. ; N.-Y., 1979. Р. 43.
2 Palmer, F. R. Modality and the English Modals. Р 43.
3 См.: Беляева, Е. И. Функционально-
семантические поля модальности в английском и русском языках. Воронеж, 1985. С. 131; Достоверность. С. 164; Palmer, F. R. Modality and the English Modals. Р. 43.
4 См.: Leech, G. A Communicative Grammar of English / G. Leech, J. Svartvik. М., 1983. Р 113.
