Эпиграфические заметки. I. о публикации надписей Артезиана. Ii. Текстология и просодика ольвийского гимна vi В. К Гилее. Iii. В защиту вотива IOSPE i2 188 из ОАМ Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

В. П. ЯЙЛЕНКО V. P. YAILENKO

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ. I. О ПУБЛИКАЦИИ НАДПИСЕЙ АРТЕЗИАНА. II. ТЕКСТОЛОГИЯ И ПРОСОДИКА ОЛЬВИЙСКОГО ГИМНА

VI В. К ГИЛЕЕ. III. В ЗАЩИТУ ВОТИВА IOSPE I2 188 ИЗ ОАМ EPIGRAPHICAL NOTES. I. ABOUT PUBLICATION OF THE INSCRIPTIONS FROM ARTEZIAN. II. THE OLBIAN HYMN OF VI CENT. BC. III. IN DEFENCE OF THE VOTIVE INSCRIPTION IOSPE I2 188 FROM MUSEUM OF ODESSA

I. О публикации надписей Артезиана1

Статья С. Ю. Сапрыкина, Н. И. Винокурова, А. В. Белоусова [2014] посвящена двум эпиграфическим памятникам, найденным на городище Артезиан в Восточном Крыму, - граффити на обеих сторонах амфорного черепка, также эпитафии к рельефу лапидарного надгробия. По содержанию статья состоит из 4 разделов; открывает ее содержательное археологическое введение [с. 134-138] Н. И. Винокурова, который много лет успешно ведет раскопки памятника, результаты освещены им в ряде публикаций. Городище существовало в I в. до н. э. - II в. н. э., в этой статье он дал характеристику его крепостного сооружения («цитадели»). На ней найдено некоторое число граффити и надгробная стела с эпитафией. Наиболее интересны два граффити на обеих сторонах амфорного обломка, им уделены с. 139-147; раздел о граффито на внутренней стороне черепка написал А. В. Белоусов, разделы о граффито на внешней стороне, об эпитафии да рельефе надгробия (с. 148-159) написаны С. Ю. Сапрыкиным.2 Все, за исключением археологического введения Н. И. Винокурова, вызывает серьезные нарекания, именно поэтому важно не критиковать совокупно всю троицу, но адресоваться к конкретным авторам комментариев к надписям.3

1 § 1 этой заметки I существует в электронном варианте - в журнале МАИАСК [Яйленко, 2017, с. 471483]; здесь я переработал ее и дополнил новыми материалами. На нее последовал ответ А. В. Белоусова и С. Ю. Сапрыкина [2018, с. 246-269], которую рассмотрю ниже, в § 3.

2 В статье 2017 г. я приписал публикацию всех трех надписей А. В. Белоусову, но оппоненты поправили атрибуцию: в статье 2014 г. ему принадлежит раздел о граффито на внутренней стороне черепка, разделы о граффито на внешней стороне и эпитафии написаны С. Ю. Сапрыкиным. Приношу А. В. Белоусову свои извинения за приписанные ему огрехи С. Ю. Сапрыкина и делаю в данной статье соответствующие исправления, отметив, тем не менее, что этого не произошло бы, укажи соавторы, кому что принадлежит в статье 2014 г. И в статье 2018 г. они не указали, кому какой раздел принадлежит, поэтому снова приходится гадать об авторстве; резонно думать, что оно осталось прежним, но поскольку раздел о граффито № 1 (с. 249-254) подан во множ. числе («считаем», «отметим» и т. д.), адресуюсь к обоим оппонентам, хотя по стилистике видно, что он написан в основном С. Ю. Сапрыкиным. Раздел о надписи № 2 определенно написан А. В. Белоусовым.

3 Уже после появления моей заметки в Сети Н. И. Винокуров любезно предоставил мне фотографии обоих граффити, за что ему большое спасибо. Моя благодарность также А. В. Подосинову, который оперативно прислал мне статью А. В. Белоусова, С. Ю. Сапрыкина 2018 г., также И. А. Снытко за фотографию большого алтаря Ольвии и его жене Елене за фото кинбурнского пейзажа (ниже, рис. 5, 6).

1. Любовное и обсценное граффити на обломке амфоры

Две надписи на обеих сторонах амфорного черепка тонкой оранжевой глины с серо-бежевым ангобом, 8,2 х 11, 8 см. Судя по контексту, первой сделана надпись на внешней стороне (№ 1), второй - на внутренней стороне (№ 2). Им, как сказано, уделены с. 139-147 публикации, автор раздела о граффито № 1 С. Ю. Сапрыкин, автор раздела о граффито № 2 А. В. Белоусов (ср. и [Белоусов, 2015, с. 205]). По историческим обстоятельствам мы датируем граффити 20-55 гг. н.э., чему соответствует и графика их письма (см. ниже).

Tergo. Любовное граффито (№ 1). Это основная, 6-строчная надпись (рис. 1, 1а, 1 б): сначала написано имя ЕаАяд, далее полный алфавитный ряд от альфы до омеги (стк. 1-2), что выдает принадлежность надписи школяру. То, что это обычный для школьных упражнений (см. о них Яйленко, 1988, с. 54-60) ученический остракон, показывает повторное написание букв П, Y, Q, причем после пси ошибочно вырезана не должная омега, но омикрон, что обязано смешению долгих и кратких гласных в реальном произношении римского времени. Издатель справедливо констатировал, что алфавитный ряд написан правильно, но непозволительным для первоиздания надписи образом вовсе не отметил повторное написание учеником букв П, Y и О вместо должного Q. Ему следовало бы отметить, что школьные упражнения на написание алфавита порой сопровождаются указанием имени ученика (обычно эти упражнения делаются на черепках битой чернолаковой посуды, которыми уснащены дворы и улицы поселений). Так, в надписи IV в. до н. э. из Пантикапея ученик сперва начертил свое имя в род. падеже - Кшоои, ниже буквы алфавитного ряда Z, Н, © [Ib., с. 58, № 20 и рис. 20 на с. 55]. В другом упражнении из Пантикапея на одной стороне черепка школяр вырезал начало алфавитного ряда - [A, B], Г, А, E, Z, на оборотной стороне свое имя [Ai]o^5[ng] [Толстой, 1953, с. 136-137, № 240).4 В упражнении из Тиры ученик полностью выписал алфавитный ряд и под ним похвалил себя: [-- ] од каАюд «имярек молодец!» [Яйленко, 1988, с. 55-56, № 1 и рис. № 1 на с. 55]; от имени ученика сохранилось окончание -од (вряд ли это двойное написание слова ка^од, см. ниже). Упражнение на написание отдельных букв алфавита, слогов, односложных слов и их склонения березанский ученик III в. до н. э. предварил своим именем: Фюко[д] [Яйленко, 1982, с. 306-307 и рис. на с. 233]. Таким образом, ЕаАяд, - имя автора граффито № 1, так что в дальнейшем будем именовать его надписью Саласа. Существо ее содержат стк. 3-6, текст которых, по С. Ю. Сапрыкину, таков: [... A6^]ni xaip<e>iv | [... ] xaip<e>iv | [... Ал]атоирод | [... ка]^од АоА^д Перевода этой надписи он не дал, что удивляет. Дополнение им в стк. 3 имени Долес вполне вероятно, ибо далее оно фигурирует в стк. 6. Напротив, неряшливое написание имени Долеса в стк. 3 с ударением, а в стк. 6 без него; каждый автор вправе в

4 И. И. Толстой счел надпись магической, но отсутствие каких-либо других указаний на это - знаков, символов, монограмм и прочего, что присутствует в магических записях, указывает: это простое ученическое упражнение.

затруднительных случаях ставить ударение или не ставить на имени собственном по своему разумению, но, приняв решение, надо выдерживать одну линию. [ Ал]атоиро? стк. 5, по мнению публикатора, «Апатур - общебоспорское святилище» Афродиты близ Фанагории. Такая трактовка маловероятна по той причине, что в граффито речь идет о гомосексуальной любви мальчиков ([ка]А,о? АоА,п?, см. ниже), тогда как посвятительные надписи Афродите Апатуре вполне определенно указывают, что она была покровительницей естественной любви мужчины и женщины, ибо сделаны в равной мере теми и другими, в том числе супругами.5 Даже в этиологической легенде о происхождении эпиклесы Афродиты Алатоирп говорится о сексуальной связи мужчины и женщины - богини домогались гиганты.6 Таким образом, поскольку в коротеньком тексте граффито фигурируют личные имена - Салас, Долес, таковым следует счесть также [ Ап]атоиро?. На Боспоре многократно засвидетельствовано имя Алатоирю? (КБН, с. 851), но один раз и женское Алатоирп, по которому как раз и могла быть образована форма мужского рода Апатоиро?. Можно также признать -и это наиболее вероятное решение, что иота случайно пропущена автором записи, т. е. следует читать [ Ал]атоир(г)о? (такое решение допускает и издатель, но вариант со святилищем для него бесспорен). Что [ Ап]атоиро? личное имя, а не название святилища Апатуры, свидетельствует и то обстоятельство, что издатель не смог вписать его в общий контекст надписи (скорее всего, по этой причине он и не дал перевода надписи).

Далее, неприемлема транскрипция издателем глагола xaipsiv как %aip<s>iv по причине, которую он и сам указал: тут i - результат обычного в надписях римского времени сокращения дифтонга si, так что форму xaipiv содержат надписи как раз I в. до н. э. - II в. н. э. КБН 262, 635, 723, 1019, 1088 (см. об этом фонетическом явлении [Доватур, 1965, с. 803]). Следовательно, в этих случаях надо сохранять написание подлинников, по поводу чего уже дано разъяснение [Яйленко, 2010, с. 546, № 262]. Далее, в международной лейденской системе эпиграфических символов в угловые скобки заключаются случайно пропущенные резчиком буквы (см., к примеру [Meiggs, Lewis, 1969, p. XIII]), так что в нашем случае они неуместны (С. Ю. Сапрыкин вообще пользуется ими по разным поводам). Вовсе неприемлемо чтение им слова ^oi в конце стк. 6; тут сразу после имени Долеса он вычитал букву М, которую соединил

5 Приведем список посвятителей от времени Спартокидов по III в. н. э., включив также вотивы без упоминания святилища Апатуры, но с эпитетом Афродиты 0еа, поскольку он присутствует в полной формуле - «Афродита 0еа, Урания, владычица Апатура» (КБН 35). КБН 31 - муж и жена; 35 - Хрести-он; 75 - Перисад IV, Камасария и ее муж Аргот; 971 - Аполлодор; 972 - Кассалия, дочь Посия; 1041, 1043 - дочь Перисада I Акия и безымянная дочь Федима, жена Стратия; 1045 - Савромат I; 1055 -Юлий; 1111 - Демарх. Также безымянная жена (?) Спартока [Белова, 1970, с. 70; ОХБ, с. 828]. Здесь и далее сокращение ОХБ = Яйленко В. П. История и эпиграфика Ольвии, Херсонеса и Боспора VII в. до н. э. - VII в. н. э. (СПб. 2017).

6 БйаЪо, XI, 2, 10: она приглашала гигантов по одиночке в пещеру, где их убивал Геракл. Зная ветреный характер Афродиты, наверняка можно сказать, что она не оставила избавителя без своей благодарности.

с буквами 01, написанными выше, над сколом. Все у него ошибочно: и на его фото и на прориси у скола нет никакой буквы М, тут сохранился левый нижний уголок дельты или псевдоархаической альфы; далее следует скол, уничтоживший 2 буквы, над сколом сохранилось oi.7 Предположительно читаем тут слово 5[oi]oi «два, оба», оно эпическое, т. е. употреблялось в поэзии, но в римское время проникает и в прозу: согласно Thesaurus linguae Graecae, его употребляют авторы II в. н. э. - писатель Афиней, астролог Веттий Валент, медик Аретей (других авторов называю ниже, в § 3). Оно вполне вписывается в контекст надписи, так как Салас называет два имени -Долеса и Апатура (Апатурия).

Неясно, вопреки издателю, было ли что-нибудь написано перед вторым xaipiv, ибо никаких остатков между этим словом и сколом слева нет; соответствующим образом не было текста и перед [ка]^од последней стк. 6. При этом у нас нет повода думать, что у стк. 3-6 был единый старт, поскольку и стк. 1-3 не имеют его: свое имя, алфавитный ряд и стк. 3 Салас написал на разном расстоянии от левого края черепка. Иначе говоря, у строк 1, 2, 3 не было единого старта, поэтому отсутствие букв или их следов перед вторым xaipiv не дает основания для дополнения тут чего бы то ни было; то же относится и к слову [ка]^од - перед ним тоже ничего не было написано. Ввиду сказанного второе xaipiv относится к написанному под ним имени [ An]axoupog, и начертание их не в одну строку обусловлено тем, что xaipiv уперлось в прогибающийся книзу дугой алфавитный ряд; уперлось в него также имя [ An]axoupog.8

В результате изложенного текст стк. 3-6 следует читать так: [? AoAJni xaipiv, | xaipiv | [An]axoupog, | [ка]^од Ao^n?, 5[oi]oi (? sc. каАт) «[? Доле]су привет; привет, Апатур; красавец Долес, оба красавцы (?)».9 Таким образом, для автора надписи Саласа красавцы (дословно красивые) как раз носители двух упомянутых им имен - Апатур и Долес. В нашем тексте обращает

7 Иначе говоря, после дельты Салас повел текст вдоль правого края черепка вверх. Так же и в алфавитном ряде, дойдя до правого края черепка, Салас повернул его на 90о и продолжил алфавит. Н. И. Винокуров любезно прислал мне 4 фото этой надписи и на всех у скола справа хорошо видна горизонталь под диагональной чертой, при этом они так аккуратно исходят из одной точки, что нет оснований думать о случайном происхождении горизонтали. Между тем для вычитанной С. Ю. Сапрыкиным буквы М эта диагональ слишком склоняется направо вниз, ср. М алфавитного ряда, мачта которого более вертикальна. Дельту Салас тоже писал с более вертикализованной боковиной, но в обоих случая по-разному (стк. 2 и 6), что дает основание для предположения и третьей формы с более пологой боковиной. Что до предположения о псевдоархаической альфе, то она маловероятна: она присутствует в имени Саласа, но перекладина упирается не в левую боковину, а, как положено, в правую, что не соответствует рассматриваемым остаткам буквы.

8 На всех 4 упомянутых фото Н. И. Винокурова xaíplv да [Ап]атоиро^ упираются в алфавитный ряд, но на прориси С. Ю. Сапрыкина в публикации 2014 г. картина совсем другая - между xaíplv и алфавитным рядом такое расстояние, что туда поместилась бы еще одна строка. Вряд ли причина в курватуре черепка, так как на всех фото тут свободного места нет. Из сообщения А. В. Белоусова [2018, с. 256] выяснилось, что С. Ю. Сапрыкин сделал прорись по фото, потому она неточна, см. ниже, § 3.

9 Тут и далее дополняемый в надписи или подразумеваемый текст дается курсивом.

на себя внимание сочетание %aípw сначала с дательным падежом имени - [? AoAJni, затем с номинативом - [Ал^атоиро?. Для этого глагола обычна первая конструкция, но в римское время входит в употребление и вторая, как в КБН 605, 649, 664, 723 (все I-II вв. н. э.). Такая смена конструкции имеет ситуативный характер, т. е. изменяется в зависимости от контекста - смысловых, эмоциональных и прочих обстоятельств. Так, например, в эпитафии I в. н. э. КБН 137 сначала употреблено %шрв с номинативом личного имени, а далее в зависимости от контекста %aípsiv с дательным падежом. В эпитафии с Артезиана, к которой мы перейдем в следующем параграфе, при xaípsxs имена двух умерших поставлены в вокативе, а третьего - в номинативе.

Recto. Обсценное граффито (№ 2). Любовную концовку рассмотренного текста на внешней стороне черепка продолжает уже обсценная надпись на внутренней его стороне (рис. 2, 2а, 2б), тут проблем с ее пониманием у издателя больше, хотя сама надпись совсем короткая - в 3-4 слова, начертанных в две строки. А. В. Белоусов дает чтение С. Р. Тохтасьева: А,пгааа(?) цои Ajo{5o}A,n?, с переводом «Doles, qui fellavit meum (sc. membrum virile)!». Это чтение издатель счел оптимальным, согласившись с Тохтасьевым, что A в конце стк. 1 и О в начале стк. 2 составляют начало имени Долеса, а следующие буквы 5о стк. 2 - диттография (забраны в фигурные скобки -{5о}). Признав это, тем не менее А. В. Белоусов приложил на всякий случай и свое чтение: ^п^оа(?) цои 5 ' | ó AóA,n?. Основные положения его комментария: глагол ^Пкаю «вообще имеет такое же значение, как латинский fellare»; он синонимичен глаголам Ашк^ю и (со ссылкой на Д. Бэйна). Отметив, что в аористной форме ^Пкаоа(?) ожидалось бы удлинение альфы в эту (т. е. А^к^аа?), он счел а-основу дорийской, указывающей на стихотворный характер надписи.

Здесь работа А. В. Белоусова изобилует эпиграфическими и филологическими ошибками. Начнем с эпиграфических, т. е. с текста граффито. Странным образом он игнорирует его графические детали, которые существенно корректируют текст. Нет нужды дополнять в глаголе A^rá® концевую сигму (^п^оа(?) издателя), поскольку у левого скола сохранились остатки округлого эпсилона, так что читается форма 1-го лица еА^кааа.10 Этот эпсилон отделен от следующей ламбды чуточку большим расстоянием, нежели остальные буквы слова, но пример разного расстояния между буквами дает и написание имени [Ал]атоиро?. Следующее слово также требует коррекции, ибо тут, в правой части этой строки, А. В. Белоусов вовсе не обратил внимания на две вертикальные черты, в которые вписан омикрон: jOj. Между тем они требуют объяснения, так как очевидно, что после М были вырезаны именно они, а не омикрон, который вписан уже между вертикалями (на это указывает отсутствие дужки О слева, тут прямая вертикаль). Поскольку этот омикрон вместе со следующим Y образует отрицание oú, следует заключить, что сначала автор граффито намеревался написать отрицание ц^, но ввиду отсутствия глагола в

10 На фото видно, что сохранилась нижняя часть окружности минускулярного е и половина язычка; средняя и верхняя часть буквы уничтожена сколом.

последующем простейшем тексте грамотно написал простое отрицание ou.11 Вписав кружок меж двух вертикалей, он убрал почти написанную эту прежнего отрицания ц^, но, видимо, забыл зачеркнуть букву М. Изложенное дает следующий текст:

sA^aaa, {цп} ouS ' | о Ao^n?, A(naxoupo?) «я развратил, а не этот Долес, А(патур)».

Судя по контексту, надпись на внешней стороне сделана первой, эта на внутренней стороне продолжает ее. Существо второй надписи составляет утверждение ее автора, что именно он развратил кого-то не названного по имени, а не Долес. Поскольку в первой надписи фигурируют три персонажа - Салас, Долес, Апатур, а во второй лишь Долес, резонно думать, что речь ведется о первенстве в совращении Апатура или Саласа. В связи с этим обращает на себя внимание акцентирование имени Долеса артиклем о, имеющим указательное значение - ouS ' о Ao^n? «а не этот Долес»: это прямо адресует к Долесу, упомянутому в первой надписи. Данное обстоятельство подтверждает, что и не названный тут совращенный персонаж - упомянутые в первой надписи Салас или Апатур. А. В. Белоусов хорошо подметил, что надпись J№ 2 сделана иной рукой, нежели № 1 (добавим от себя: они разные и по характеру письма: в граффито N° 1 оно минускулярное, в граффито N° 2 - маюскулярное). Следовательно, поскольку автор первой надписи Салас, вторую сделал Апатур, он-то и похваляется тем, что совратил Саласа. Апатур подтверждает это (в том числе и для нас) инициалом своего имени А, которым закончил свою надпись (это a-supinum). Стало быть, Салас, говоря на жаргоне, петушок. Сексуальные отношения в подростковой и молодежной среде существовали в Греции с самого раннего времени [Percy, 1996].

Теперь о филологической проблематике. А.В. Белоусов исказил смысл надписи: его перевод «Doles, qui fellavit meum (sc. membrum virile!)» ошибочен, ибо А^каю отнюдь не равнозначно латинскому fello «сосу», оно и по смыслу и по происхождению то же, что Ашка^<й «развратничать, блудить, бля..вать», см. LSJ, s. v. А^каю, с убедительной отсылкой к существительному А^кю «membrum virile» как исходному источнику (это сближение считают возможным также П. Шантрен и др. [Chantraine, 1974, р. 636, ср. 613]). Слово Ашгаах'п? А. В. Белоусов переводит как fellator «сосун» (т. е. «сосущий»), что, позволим себе каламбур, высосал из пальца. Он некритически воспринял это мнение, расхожее у нескольких филологов последних десятилетий, занимавшихся обсценной лексикой, которое, однако, не имеет ни одного определенного для такого заключения контекста. Ввиду отсутствия сколько-нибудь доказательной текстами базы нет оснований отклоняться от общепринятого значения слова Ашгаах^?, - например, как у авторов нормативного словаря LSJ, s. v.: wencher («развратник, бабник»). А что оно точное, показывает, к примеру, глосса Свиды. К фразе Аристофана (Thesm. 493), вложенной в женские уста, - ^n^^Ba x^v v^x9' «ночь напролет предаемся блуду» лексикограф Свида (s. v.) дал пояснение: ^n^^sBa^ ^vra^-sBa. А глагол кггею «двигать, толкать вперед», употребленный при

11 В философской надписи III в. н. э. КБН 731 вместо должного цт| поставлено ou [Доватур, 1965, с. 831, § 9-9].

слове утшка (примеры: LSJ, s. v. кггеш II, 4), имеет значение, которое приличия ради переведем древнерусским глаголом яти, пояти (в сексуальном смысле). В «Ахарнянах» Аристофана (ст. 79) посол похваляется: мы считаем мужчинами тех, «которые могут много есть и пить», на что аттический крестьянин Дикеополь ответствует: «а мы считаем мужчинами блудников и педерастов» (Ашкаата? ts ка! KaTanuyova?, acc. pl. ). Свида так разъяснил значение слова Ашкаатл? в комментарии к этому стиху: Ашкаата? 5s той? nopvou?, т. е. «Ашкаата? - то же, что «развратников / блудников» (л6рvo? означает «развратник, блудник»). Аналогично у него значение того же слова женского рода: ка! Ашкаатрш ^ n6pvn «и Ашкаатрш означает «развратница / блудница»». Резюмируем: смысл надписи артезиански чист: Апкаш означает «развратничать, блудить» (подробней рассмотрим этот вопрос ниже, в § 3).

Сомнительно в чтении А. В. Белоусова сочетание этого глагола с родительным падежом, - разумеем его Апкаоа(?) цои. Ясных контекстов в этом отношении у глагола Апкаш нет, что может указывать на его непереходное значение «развратничать, блудить» (так и в моем чтении: еА^каоа, (цп) ои5 ' | о АоАп? «я развратил, а не этот Долес»). Параллельный ему глагол Ашка^ш переходный, т. е. требует винительного падежа, но не родительного. Поэтому чтение А. В. Белоусова цои вряд ли возможно. Далее, как сказано, он счел а перед характером времени в Апкааа(?) дорийским, обязанным стихотворному характеру надписи, и он увидел в ее размере два молосса. Однако реальная форма еА^каоа снимает эти его заключения, - надпись не стихотворная. И отсутствие удлинения гласной перед характером времени этого сигматического аориста вполне может быть объяснено недостаточной грамотностью школяра, а также отнесена на счет упрощений позднего койне, ибо отказ от приращения характерен уже для эпического языка. Например, глосса Гесихия, относящаяся к ионийскому глаголу vrc^ (аттич. v^^): v^Gas^ uPpiasv «снасильничал», дает образец отсутствия удлинения гласной и перед основой, и перед характером времени сигматического аориста (т. е. вместо 8víкnasv).

Разобравшись в текстологии обеих надписей, мы можем в итоге обрисовать общую картину. Сначала приведем версию издателей. По С. Ю. Сапрыкину, в надписи № 1 после алфавитного ряда в стк. 3-5 дважды написана приветственная формула ([... AoA]ni xaip<s>iv | ... xaip<s>iv | [Ап]атоиро? ) и это «свидетельствует о том, что ученик пытался запомнить или научиться писать ее правильно, поскольку подобное приветствие часто предваряло начало частных и прочих писем». Далее издатель усмотрел название святилища Апатуры, но никак не смог вписать его в контекст надписи. По поводу заключительной стк. 6 ([... ка]Ао? АоАп? цо) С. Ю. Сапрыкин пишет: «Можно допустить, что воздыхателем по Долесу был автор публикуемого граффито и не исключено, что им являлся Салас, имя которого начертано отдельно от всего остального текста, в самом верху остракона. Очень вероятно, что надпись является типичным примером школьного юмора гомосексуального характера, а не свидетельством настоящей любви». Содержание надписи № 2, по А. В. Белоусову: «Doles, qui fellavit meum (sc. membrum virile)!». Его заключение об обеих надписях:

123

«Возможно, ученик, по-видимому Салас, написал алфавит и добавил еще ряд словосочетаний, включая те, где упоминается имя Долес, причем в весьма лестных и соблазнительных выражениях. Автор же второго граффито, очевидно, прочитав начертанное Саласом, написал свою поэтическую тираду в отношении Долеса» [с. 147]. Характерная черта общей картины в изложенном понимании издателей -дискретность текста надписи № 1, малая связанность в ней одного с другим: тут и приветственная формула писем, и святилище Апатуры, и любовная ка^од-надпись. словом, полная мешанина, следствием которой и стало отсутствие ее перевода: невозможно свести все это вместе взятое к общему знаменателю.

Наше понимание граффито № 1, автор Салас: «[? Доле]су привет; привет, Апатур; красавец Долес, оба красавцы (?)»; граффито № 2, автор Апатур: «я развратил, а не этот Долес», с припиской инициала своего имени - А. Тут цельный любовно-обсценный контекст обеих надписей, мелкая история из жизни блудливых школяров Артезиана. Сначала «петушок» Салас шлет привет своим обоим партнерам по сексу, затем Апатур, может быть, ревнуя его к Долесу, настаивает на своем первенстве в любви с Саласом. Вот такая короткая и простая безделушка, коль очистить обе надписи от эпиграфических и филологических заблуждений издателей. Установленная картина позволяет сделать еще кое-какие допустимые наблюдения. С одной стороны, у греков дети начинали обучаться грамоте в том же возрасте, что и у нас. Поскольку Салас выписал алфавитный ряд, он явно начинающий школяр лет 7-8. С другой стороны, половая зрелость у мальчиков начинает развиваться лет с 10. Поскольку Апатур развратил Саласа, ему не менее 10 лет. Пишу об этом не с целью ворошить грязное белье сих пащенков, а для оценки письменных навыков того и другого. Говоря о разности письма обеих надписей, А. В. Белоусов хорошо подметил «стройность и уверенность почерка» № 2, как мы выяснили, Апатура. В то же время надпись Саласа отличается неустойчивостью письма: в алфавитном ряду у него одни формы букв, а в стк. 3-6 и те же, и вовсе другие. Одной только альфы насчитывается 5 разновидностей, т. е. каждый раз она выписана по-своему. Все это свидетельства неустойчивого письма у начинающего школяра, так что ему действительно лет 7-8.

Теперь о дате этих граффити. Издатели датировали их с невозможной для надписей I в. н. э. точностью лишь по палеографии: ближе к середине - второй половине столетия, со ссылкой на палеографическую таблицу статьи А. И. Болтуновой, Т. Н. Книпович [1962, с. 10]. Однако, во-первых, там нет рубрики «I в. н. э., середина», а в рубрике «I в. н. э., вторая половина» показан шрифт лапидарных надписей, в котором вовсе отсутствуют формы минускулярного письма, присутствующие в граффито Саласа - буквы А, Z, M, Е, Y, Q. Издателям было бы уместней обратиться к статье И. А. Емеца [1995, с. 54-55] о шрифте боспорских граффити, где есть все необходимое на табл. II (I в. до н. э.) и табл. III (I в. н. э.). Вопреки издателям, точнее датировать артезианские граффити только по палеографии невозможно. Во-вторых, во вступительном разделе о строительной истории цитадели Артезиана Н. И. Винокуров ясно указал, что амфорный черепок с надписями найден в ниве-124

лировочной засыпке середины I в. н. э. помещения 5 на уровне останцев стен 184-185 первого строительного периода [с. 139], так что местонахождение черепка в засыпке на такой глубине, скорее, увязывает его с первым строительным периодом, и гибель оного в 54-55 гг. н. э. - terminus ante quem для надписей на черепке, т. е. они сделаны в I в. до н. э. или первой половине I в. н. э.

Особо отметим большое значение обоих граффити для палеографии боспорских надписей I в. до н. э. - I в. н. э., и лапидарных, и граффити. Разнообразие форм букв оказывается не свойством их разновременности, а свойством пошиба письма. Будущий исследователь сих граффити должен провести сличение их с датированными папирусами I в. до н. э. - I в. н. э.12 и построить хронологическую шкалу пошибов письма боспорских памятников этого времени. Не станем ставить в упрек издателям, что они не провели такую работу: это действительно тема специальной статьи.

Есть еще один аспект исследования артезианских граффити, не затронутый ими, - исторический, он важен и сам по себе, и тем, что позволяет уточнить их дату. Этот аспект связан с личными именами действующих персонажей. Из них одно местное, боспорское - Апатур, два других Салас и Долес, как правильно отметили издатели, фракийские.13 Поскольку Артезиан крепость, резонно думать, что Салас и Долес - беспутные сыновья находившихся в гарнизоне фракийских солдат. Однако памятники присутствия на Боспоре фракийских воинов (в составе римских отрядов) датируются II-III вв. н. э.14 Между тем граффити Артезиана, как сказано, относятся к предшествующему времени, до середины I в. н. э., что ставит вопрос о событиях, с которыми может быть связано появление здесь фракийцев. Скорее всего,

12 Напомним их издания: R. Seider. Palaeographie der griechischen Papyri. Stuttgart, 1967-1990. Bd. 1-3. Tabula palaeographica. Fasc. 1. E. Boswinkel, P. J. Sijpestaijn. Greek Papyri, Ostraca and Mummy Labels. Amsterdam, 1968.

13 Издатели безоговорочно приняли чтение А. П. Бехтер [2013, с. 9 сл. ] имени Долес в эпитафии I в. н.э. КБН 450. Однако с этим не все просто, скорее, не так. В КБН дано чтение А. И. Болтуновой женского имени Лолесон: AôX-qaov, (H)you^sv6ç ктХ. «Лолесон, Гегумен и сын Гигиенонт, прощайте». Я по камню уточнил, что первая буква дельта и увидел тут сирийское женское имя Aô^naov; после второго омикрона тут стоит четко вырезанная буква N, посередине которой затем была прочерчена горизонталь и получилась первая буква Н имени Hyou^svôç. Так как по существу на камне имеются N и Н, читал Aô^naov, Hyou^svôç ктХ. «Лолесон, Гегумен и сын Гигиенонт, прощайте» [Яйленко, 2010, с. 550]. А. П. Бехтер предложила другое чтение: Aô^nç о Hyou^svôç ктХ. «Долес, он же Гегумен». Оно интересно, однако встречает ряд препятствий. 1. Обычно в формуле с двойным именем употребляется связка о Kai (КБН 302, 666, 710 и др. [Доватур, 1965, с. 826 § 5-3]), тогда как формула nomen + о + patronymicus («имярек, сын такого-то») свойство совсем другого времени - архаического и классического. А. И. Доватур обозначил 4 ситуации, когда артикль опускается [Ib. § 5-4/8], но не привел случаев опущения в этой формуле связки Kai. 2. Пропадает четко и хорошо вырезанное N, абсолютно логичное при чтении женского имени. Но в варианте А. П. Бехтер оно оказывается лишним, ошибочно вырезанным, а это не находит никакого объяснения, ибо написание другой буквы резчиком провоцируется наличием такой же в предшествующем, либо следующем слове или имени (см. выше о Т в имени Состибий). 3. На рельефе действительно изображена женщина, она хорошо выделяется в шеренге предстоящих постановкой посредине своим ростом выше остальных, одета она, как и положено боспорским замужним женщинам, в хитон, плащ, на голове калаф. При чтении женского имени эта

первопричиной их появления на Боспоре стала женитьба царя Аспурга лет за 15 до смерти (ум. в 37 г. н. э.) на фракийской принцессе Гепепирии [Яйленко, 2010, с. 258]. Это тем более так, что на первоначальной цитадели обнаружены тамги Динамии и Аспурга, которые позволили Н. И. Винокурову думать об основании крепости в их правление. С другой стороны, Винокуров хорошо показал в ряде работ, что разрушение крепости первого строительного периода произошло ок. 54-55 гг. и связано с войной римлян против царя Митридата, сына Аспурга. Эти данные делают вероятной нашу отсылку к фракийскому браку Аспурга (разумеется, это только внешняя сторона разнообразных связей Боспора и туземной Фракии) как причине появления фракийских воинов на Боспоре; стало быть, последние пребывали на Артезиане между 20-55 гг. н. э. Этим временем и датируются граффити Саласа да Апатура.

К сожалению, на этом точку не поставить. Отмеченные эпиграфические и филологические ошибки издателей, невнимание к мелочам, приведшие к неточному пониманию надписей из Артезиана, закономерно сопровождаются неряшливостью в других отношениях. Нет понятия о точной транслитерации греческого текста: частично сохранившиеся на черепке буквы они всегда передают как целиком сохранные: это Х второго %аíptv, вторая альфа имени [Ал]атоиро^, дельта в конце стк. 1 надписи №№ 2. Вовсе несуразна передача сохранившегося левого нижнего уголка буквы в конце стк. 6 надписи № 1 в качестве целиком сохранной буквы М (у нас это остаток дельты). Далее, С. Ю. Сапрыкин обратил внимание на упомянутое мною [Яйленко, 1982, с. 305] школьное граффито из Тиры, в котором ученик, правильно написав буквы алфавитного ряда, похвалил себя: ка^о^ «молодец». Отметив, что я не дал ссылки на публикацию тирского граффито, издатель счел, что это может быть

фигура рельефа находит свое место в эпитафии; рельеф таков (см. КБН-альбом): всадник, слева у хвоста коня слуга, справа, у груди коня, другой слуга, подающий всаднику виноградную кисть; правее упомянутая женщина, она выше ростом, слева от нее две фигуры. Таким образом, на рельефе представлены Гегумен, Лолесон и сын Гигиенонт, полное единство рельефа и надписи. При чтении А. П. Бехтер нет в надписи места женщине, нет и того самого единства надписи да рельефа. Против чтения Болтуновой и мною женского имени и через запятую мужского А. П. Бехтер выдвинула возражение, что обычно имена покойных соединяет связка Kai. Такова, действительно, норма боспорских эпитафий, однако и надписей без сей связки так много, что это не отступление от нормы, а параллельный узус (КБН 192, 193, 209, 214, 217, 218, 222, 225, 244, 245, 254, 256, 340, 494, 698, 713). Другой ее аргумент - отсутствие оформления негреческой основы греческим суффиксом -ov мне остался непонятным: в обратном словаре имен собственных Б. Хансена сотни таких личных имен, топонимов и прочих названий [Hansen, 1958, S. 94-106].

14 Это эпитафии офицера и двух солдат-фракийцев из Пантикапея КБН 666, 691, 726. В энкомии II в. или первой половины III в. из Пантикапея говорится о начальствовании покойного над каким-то «фракийским отрядом». Таким же начальником «фракийского отряда» был и некий сын Асандра, который поставил статую Савромата III (229-231) в Танаисе. Фракийскому воину принадлежал найденный в окрестностях Керчи воинский медальон с портретом какого-то римского императора и надписью на обороте «Зевса Димеранского» фракийского происхождения и рельеф II в. н. э. с посвящением Ав-лудзениса, сына Мукапора, Богу Авларкену, вероятно, происходящий с Боспора (см. о перечисленных надписях [ОХБ, с. 872-873, лит.]).

любовная надпись из числа имярек ка^о^. И напрасно - это безусловно школьное упражнение, на что указал уже первоиздатель граффито А. Авакян; оно давно издано [Avakian, 1927, № 77] и переиздано [Яйленко, 1988, с. 55-56, № 1 и рис. № 1 на с. 55]: это полный алфавитный ряд в ортогональной сетке, сразу под которой ученик написал ретроградно, похвалив себя: [--]о^ ка^о^ «имярек молодец!».15 Упомянув его в книге 1982 г., я действительно не дал ссылки на публикацию А. Авакяна, но ссылка и текст с рисунком имеются в статье 1988 г., на которую С. Ю. Сапрыкин не раз тут же ссылался.

Увы, злоключения граффити в статье трех авторов на этом не кончаются. В разделе о рельефе, написанном С. Ю. Сапрыкиным, упомянута краснолаковая тарелка с надписью [--^^OYMENHE, которую он прочел как [--]фЛои Mev^^, отчество и имя владельца посудины Менес. Он не дал себе труда объяснить, почему в таком случае имя следует после отчества, - ведь у греков, как и у нас, россиян, наоборот, имя предшествует отчеству. И напрасно: разумеется, ни о каком боспорском греке, привидевшемся издателю, сие граффито не свидетельствует, ибо это имя владелицы тарелки - ФЛоицеу^. Это обычная женская владельческая надпись, как Avayöpn^ «Анагоры» на кратере из Ольвии, Aoain^ «Асеи» на дне чернолакового сосуда с Митридата и пр.; это сокращенная форма (в чистом виде gen. possessivus) конструкции типа Е^екютЗо^ si^i «я принадлежу Гелекопиде» на дне чернолакового килика из Нимфея [Толстой, 1953, № 13, 107, 218]. Имя Филумена известно на Боспоре - в эпитафии II в. н. э. с Тамани КБН 1222.

2. Эпитафия Состибия

Далее в статье трех авторов [2014, с. 148-151] следует эпитафия трех воинов, изображенных на рельефе, под ним надпись (у нас рис. 3, 3а). Посвященный этой эпитафии раздел, на мой взгляд, тоже неудовлетворителен; как сказано, автор его С. Ю. Сапрыкин. Сначала рассмотрим вопросы текстологии. Ранее издал надпись Н. И. Винокуров [2002, с. 77]; как археолог, не мудрствуя лукаво, он точно передал имеющийся на камне текст: EQETIBI AIQNYEIOY | KAI YOI AIIAKOI | KAI nAAA^OY ? ..) | XAIPETE. Затем в дело включились мастера эпиграфической самодеятельности. С. Р. Тохтасьев дал свой текст и перевод: E®o{x}ißi Airovuoiou | ка! üoi Ашакод | ка! Па5аф(о) v(acat)u | xaipsxs «Сосибий, сын Дионисия, и сыновья Дисак и Падафус, прощайте» [Матковская, Тохтасьев, 2006, с. 187-189]. Тохтасьев верен своей обычной неприязни к резчикам надписей16: «Неряшливость резчика проявилась и в том, что четыре слова из восьми высечены

15 От имени ученика в этом граффито V в. сохранилось окончание --о^ (вряд ли это двойное написание слова каХо^, поскольку это формула, обязательно включающая личное имя). Ему аналогично и другое граффито VI в. из Тиры, в котором ученик правильно написал ретроградно первые буквы алфавита А, В, Г и под ними тоже похвалил себя: [ка]Хо^ [Луак1аи, 1931, р. 113, № 29; Яйленко, 1988, с. 60, прим. 17, № 13 + рис. № 13 на с. 55].

16 См. о ней [Яйленко, 2008, с. 569-571]. И за обоими издателями числится такая тенденция.

с ошибками».17 Однако на поверку 4 указанные им ошибки (лишнее Т в Еюо{т} 1Рг, омега в Дшуиоюи, С вместо О в его Па5аф(о)б, именительный падеж Дшакод вместо звательного) спорны или неточны.18 По существу, С. Ю. Сапрыкин следует тексту Тохтасьева: Еюо{т}!р1,(од) Дшуиоши | ка! и<!>о! Дшакод | ка! ПаЗафои | %а!рете «Сос<т>ибий, сын Дионисия, и сыновья Дисакос и Падаф, прощайте». Вслед за Н. И. Винокуровым Тохтасьев счел форму Еюо{т}!р1 вокативной, С. Ю. Сапрыкин пытается найти золотую середину: с одной стороны, он считает это возможным, с другой - припоминает школьную истину, что ка! соединяет равнозначные члены, так что, коли ближайшее имя сына Дшакод стоит в номинативе, имя Сос<т>ибия должно быть в том же падеже - Еюо{т}!р1,(од). «В боспорских надгробных надписях союз ка! соединяет либо вокативы, либо номинативы имен усопших, но исключительно в одном падеже», - утверждает он, чем демонстрирует лишь нежелание утруждать себя просмотром боспорских эпитафий, в которых, разумеется, господствует норма, но нередки и случаи соединения этим союзом разных падежей. Приведем примеры последнего начиная с I в. до н. э. КБН 282: Маотои ... ка! ц^тпр Маоаид - первое имя в вокативе, второе в номинативе; 327, стк. 3: АуаВои ка! ФЛокА^д - вокатив, номинатив;19 356: Ареокоиоа а5еАф^ П!отои ка! а5еАфп "Оо18 - номинатив, вокатив; 413: "Шле ка! цаццп Вао!Ап - вокатив и номинатив. Можно еще долго продолжать, но нужды в этом нет.20 У имени Состибия, как покажем далее, именительный падеж действительно Еюотфюд, однако замена С. Ю. Сапрыкиным звательного падежа Еюотфг на номинатив Еюо{т}!р1,(од) ввиду приведенных примеров безосновательна. Иначе говоря, остается в силе чтение Н. И. Винокуровым формы звательного падежа ЕюоиРг, которое обосновал и С. Р. Тохтасьев. У имен на -юд окончание звательного падежа -18, но в боспорских эпитафиях имеется несколько примеров также вокатива на -I. В. В. Шкорпил, за ним В. В. Латышев, А. И. Доватур сочли его результатом

17 Что точно неряшливо, так это его чтение Па5аф(о) у(аса1;)и. Во-первых, омикрон целиком присутствует на камне, во-вторых, вместо экзотического у(аса1;)и грамотней указать, что за омикроном выщер-блина размером с букву, и потому У вырезан с таким отступом от него.

18 См. подробную критику [Яйленко, 2010, с. 169-171]. Там я признал справедливым замечание Тох-тасьева об ошибочной замене именительного падежа вокативом, но теперь, просмотрев боспорские эпитафии под этим углом зрения, нашел примеры несогласованного употребления падежей в именах, ниже даю ссылки. Таким образом, ни одна из 4 усмотренных Тохтасьевым ошибок не очевидна, - это особенности языка и письма поздних боспорских стел.

19 В КБН дано неточное чтение имени ФЛок^лд без последней сигмы: она втиснута между этой и правым краем стелы, на камне имеются прямые горизонтали и середина Е (это вполне видно и на фото в КБН-альбоме). Тут повторена конструкция стк. 1-2: Ауабой ка! уиу^ Макарюv.

20 А.И. Доватур [1965, с. 813, § 4] в очерке грамматики боспорских надписей отметил, что «существительные лат^р, ^"птпр, биуатпр, по-видимому, утратили особую форму звательного падежа»; С.Ю. Сапрыкин добавил сюда и слово уиу^. Но это действенно лишь в том случае, если личное имя стоит в бесспорной форме звательного падежа, тогда как при форме имени, одинаковой в номинативе и вокативе, утверждение С. Ю. Сапрыкина требует аргументации, чего он не сделал. Таких случаев настолько много, что примеры не требуются. В приведенных надписях КБН 356, 413 слова того же родственного плана абеАф^, ^а^п ему тоже пришлось бы записать в число утративших звательную форму.

воздействия латинского вокатива на -i (см. КБН 383, комм. ), и действительно, три имени с таким вокативом римские (ПолАл, KopvsiAi - КБН 496, 616; граффито ш TauSévii на сосуде), два греческих (А^ц^трг, Twai, - КБН 383, 1109). Эти данные известны С. Ю. Сапрыкину, но почему-то он счел, что вокативная форма имени Падафуса «ошибка резчика или нехарактерное отступление от общего правила составления подобных надписей». Это при том, что он признает (пусть и при допущении варианта с номинативом) вокативной форму и имени Состибия, которые, как точно прочел Н. И. Винокуров, соответственны друг другу.21

Удаление С. Ю. Сапрыкиным вслед за Тохтасьевым буквы Т из имени Состибия для замены на хорошо известное, в том числе на Боспоре, имя Сосибий ничем не оправдано. Преобладающее большинство ошибочных написаний имеет свою логику, конкретную причинную базу. Мы специально просмотрели под этим углом зрения нескольких сот эпитафий из Пантикапея (КБН 152-815) и не нашли почти ни одной немотивированной описки (их вообще немного). Основная причина появления описок - контекст, наличие рядом таких же или подобных по написанию и произношению букв (мысленно у резчика звуков). Ошибочное написание буквы Т представлено, если мы ничего не упустили, лишь 2 раза - XPYETON вместо XPYEION (эпитафия I в. н. э. КБН 417), и оно вполне обусловлено наличием Т в следующем слове xaipsxs, уже домысливаемом резчиком. В слове oiKo8sono(x)inv эпитафии КБН 144 Т опущено перед I ввиду подобия букв. В случае же с EœaxiPi Aiœvuaiou ничто не могло спровоцировать написание излишнего Т, да и надпись в целом вырезана аккуратно, красивым минускулярным пошибом письма. Ввиду изложенного удаление из имени буквы Т, повторяем, ничем не оправдано, форму EœaxiPioç надо понять.22 Обратим внимание на присутствие в ней распространенного малоазийского имени Tipsioç, известного и на Боспоре; в нем si - растяженное i, так что форма Tipioç целиком укладывается в качестве второй основы в EœaxiPioç.23 А первую основу видим в известной ряду малоазийских имен основе ошо- : Eœaoç, Eœaaoç, в том числе в составных, в которых она выступает в качестве первой основы - Ешоаццг, Eœaaouvnç [Zgusta, 1964, § 1492]. Таким образом, имя EœaxiPioç малоазийское по происхождению.

Имена сыновей Состибия также еще не встречались в источниках. Разумеется, С.Р. Тохтасьев счел их иранскими (как иранист-любитель, не прочитавший ни строчки

21 В статье 2017 г. я не вполне разобрался с данными С. Ю. Сапрыкина об окончаниях вокатива -is, -i, тут исправляю свою оплошность.

22 Наше прежнее объяснение от aroaxsoç «должный быть спасенным» [Яйленко, 2010, с. 170] тоже не исключено, но теперь даем оптимальное решение.

23 КБН 225, эпитафия раннего IV в. до н. э.: Ttp-qç о ûôç, Nava TiPslô yuvq. Среди владельческих граффити на столовой посуде из собрания Керченского музея-заповедника (далее КМГ с инвентарным номером) тоже есть имя Tipsioç (КМГ 312: gen. TiPslô «Тибия», IV в. до н.э.), также Tép^ç (КМГ 193, I-II вв. н.э.) и сокращение Tip (КМГ 108, IV-III вв. до н.э.). Посвятительное граффито III в. до н.э. Зевсу Отчему сделали носители малоазийских имен Ttp^ç и "Itnç [Яйленко, 2006, с. 387]. Другие указания на литературу об этих именах [LGPN IV, 331]. См. об этой группе личных имен [Zgusta, 1964, § 1556-2, 3].

9 БИ-XXXIX

129

из какого-либо текста на каком-нибудь иранском языке, он ничего другого и не видел). В основе имени Дшакод он усмотрел праиран. *dais-, *dis- «говорить, указывать» и апеллировал к древнеперсидским именам из Персеполя *Daisaka-, *Dai0aka-. Последние действительно образованы от основы *dais- (на это указывает аё в авест. daësaуа- «показывать», daësa- «знак»), однако иран. аг, аё не передаются в греческом через г,24 поэтому ни основа *dais-, ни указанные имена из Персеполя не могут иметь отношения к имени Дшакод. А суждение С. Р. Тохтасьева об иранском облике имени лишь на основании суффикса -(а)к- малограмотно, поскольку он не только иранский, но и продуктивный греческий суффикс, фракийский, индоарийский и т. д., так что имя Дшакод вполне может быть греческим, фракийским и иным. Также имя ПаЗафои(д) Тохтасьев счел сарматским, хотя объяснению на иранском материале, по его признанию, поддается лишь половина имени (*pad- «нога»). Его «одноногая» этимология, разумеется, ничего не объясняет. Хотя эти мои замечания были дважды опубликованы [Яйленко, 2009, с. 513-514; 2010, с. 170-171], С.Ю. Сапрыкин игнорирует их, чем загоняет самого себя в тот же отстойник научной лабуды, где покоятся этимологические забавы Тохтасьева. Если бы С. Ю. Сапрыкин оспорил хоть как-то мои доводы (например, привел пример передачи иран. аг, аё через греч. г), его суждения об именах Дисак да Падафус могли бы иметь значение. А без того ошибочное следование иранской их трактовке он усугубил поисками фракийских соответствий имени Дшакод, в результате получив странный сарматско-фракийский микс.25 Имя ПаЗафоид вслед за Тохтасьевым он счел сарматским по близости к иранским именам из Ольвии ПаЗауод и ПаЗакод. В результате С.Ю. Сапрыкин заключил: «если первый сын Сосибия носил фрако-иранское или, скорее, фракийское имя, то второй сын был наречен иранским именем. Это свидетельствует о том, что семья Сосибия, сына Дионисия, была эллинизованной - глава семьи, отец Сосибия, был, вероятно, эллином или эллинизованным боспорцем с фракийскими корнями, а его сыновья происходили от брака с женщиной, в жилах которой текла фракийская и сарматская кровь (или сыновья были рождены от браков с двумя разными женщинами - фракиянкой и сарматкой)». Можно поздравить автора сей цитаты с хорошим знанием личной жизни и родословия многоженца Состибия, также кровяного состава жил одной из его жен. Только все это художественный текст, к науке не имеющий отношения. Он с таким же успехом мог сослаться на более созвучные египетские имена II в. н. э. из словаря Ф. Прайзигке Патефаид, Петефаид и усмотреть египетскую кровь в жилах очередной жены Состибия.

На наш взгляд, ввиду малоазийского характера имени Состибий следует искать такое же объяснение имени его сына ПаЗафоид. Оно тоже двухосновное, первая основа паЗ- вполне известна малоазийскому антропонимикону в качестве как раз

24 Передаются через аг, п, е, 81 [Zgusta, 1955, § 348a-353; Абаев, 1979, с. 329].

25 К основе Дго- в Дгоакод это, по Сапрыкину, ДгоатраАгд, Дгооиппд, Дгокойд, Д^ирод. «Второй композит -оакод, очевидно, иранское sak(a), zak(es), saci - «сила, мощь, помощь» - также представлен во фракийской антропонимике»: ДаАо-оакод, ДаАо-опкод.

первой основы составных имен, например, ПаЗцоирц. Второй элемент имени ПаЗафоид - распространенное в антропонимике, особенно малоазийской, детское слово алфа, аф(ф)а, которое, по Евстафию, нежный аналог слов «братья, сестры, возлюбленные», а по Каллимаху, его значение то же, что у детских же слов лалла, атта «папа» (подробности [Zgusta, 1955, S. 296]). Эта основа присутствует в ряде малоазийских имен, среди которых есть и подходящее к нашей задаче 'Афоид [Zgusta, 1964, § 66-35]. На Боспоре имена этой группы тоже хорошо известны: 'Апфа, 'Алфш, Апфоид, Аффоид (КБН 164, 370, 537, 656, 1022, 1086); в том числе засвидетельствован и звательный падеж Аффои (КБН 370, 537), представленный в артезианской эпитафии - ПаЗафои. Таким образом, имя ПаЗафоид малоазийское, включающее основы паЗ-(значение неизвестно) и аф(ф)а.

Что до имени Дшакод, то, принимая во внимание греческое отчество Состибия (он сын Дионисия), повторим прежнюю нашу трактовку: это греческое имя Дшакод = Дюакод с упрощением у в о, как, например, в имени боспорского царя IV в. н.э. РаЗацу[аЗюд], РаЗацоаЗюд (КБН 65, 66).26 Все это уже дважды разъяснялось [Яйленко, 2009, с. 514; 2010, с. 171], и С. Ю. Сапрыкин или не знает этого, или не желает упоминать по причине клановой сервильности. Итак, текст эпитафии Состибия таков:

Еюотфг Дгю-тооюи ка! то! Дюакод ка! ПаЗафои, ха1рвтв

«Состибий, сын Дионисия, да сыновья Дисак и Падафус, прощайте».

Теперь о датировке эпитафии С. Ю. Сапрыкиным. Он снова, как и в случае с рассмотренными граффити (выше, § 1), перечисляет формы букв и точно датирует эпитафию: «Палеография надписи характерна для конца второй четверти - середины I в. н. э., особенно для надписей времени правления царя Аспурга». И ссылка та же - на таблицу шрифта надписей времени Аспурга в статье А.И. Болтуновой, Т.Н. Книпович [1962, с. 10]. Сходство действительно есть, но оно есть также с формами букв рубрик у Болтуновой и Книпович от «конца I в. до н.э. - начала I в. н.э.» до «II в. н. э.». Между тем в граффити да эпитафии с Артезиана есть и вовсе разные формы A, N, П, Е. Дело заключается в том, что памятники лунарного стиля I-II вв. н. э. трудно поддаются более точной датировке. Нет нужды вдаваться здесь в подробности; для того чтобы указать на невозможность точной датировки в пределах I в. н. э. эпитафии Состибия, исполненной курсивным маюскулярным письмом, достаточно процитировать А. И. Болтунову, Т. Н. Книпович [1962, с. 23]: «О применении курсивных шрифтов в боспорских надписях I в. н. э. говорить особенно трудно». Однако зацепка есть: эпитафия Состибия отличается редкой для Северного Причерноморья формой минускулярной сигмы - с удлиненной верхней горизонталью, протянутой вперед. Она впервые фиксируется в папирусе 88 г. н. э. [Gardthausen, 1913, Taf. I, Sp. 13], и это terminus post quem для нижней даты эпитафии Состибия - конец I в. н. э. Как сказано, по письму она может быть отнесена и

26 Такое упрощение проходило издавна: к примеру, у Сафо Тапфог, у Алкмана Еапфог, тарентская глосса Гесихия аоектод вместо ауектод [Kühner, Blass, 1890, S. 160].

ко II в. н.э., так что в целом дата ее конец I в. н. э. - II в. н. э. Этим и следует удовлетвориться, поскольку археологический контекст расплывчат (стела вторично использована для перекрытия погребения, яма которого заполнена материалом I—II вв. н. э.) и не дает оснований для более точной датировки.

С. Ю. Сапрыкин хочет поддержать свою точную датировку эпитафии «концом второй четверти - серединой I в. н. э.» посредством апелляции к ее языку: «В то же время в этой надгробной надписи имеются лингвистические особенности, характерные для эпиграфических памятников первой половины - середины I в. н. э. Это написание имени Дионисий с омегой вместо омикрон, упрощение дифтонга т > I перед гласным в слове то!», со ссылкой на грамматический очерк А. И. Доватура [1965, с. 801, § 4. 7-8; с. 805, § 12]. Но Доватур привел там примеры замены омеги омикроном в надписях от I до IV в. н. э., а утраты в слове и!од дифтонгом т своего второго ком -понента в надписях от V в. до н. э. по II в. н. э.! Так что апелляция С. Ю. Сапрыкина к указанным фонетическим особенностям для подтверждения своей датировки эпитафии «концом второй четверти - серединой I в. н. э.» странна. Налицо единство его невозможно точной датировки эпитафии по письму и неряшливой отсылки к ее грамматическим особенностям, т. е. то и другое сделано плохо. Ошибочно даже дополнение С. Ю. Сапрыкиным иоты в и<!>од, ибо примеров написания иод в боспор-ских эпитафиях с V в. до н. э. по II в. н. э. столько [Доватур, 1965, с. 805, § 12], что это нормальный узус.

3. Об ответе С. Ю. Сапрыкина, А. В. Белоусова на мою критику их публикации надписей Артезиана

Указанные авторы оперативно откликнулись на критику их издания надписей Артезиана, которую я дал в электронной публикации 2017 г. (см. выше прим. 1). Сразу перейду к делу, сначала о текстологии, ибо это наиболее важная работа при издании любых надписей, т. е. об адекватности понимания издателями текста. На мой взгляд, издатели надписей Артезиана допустили ряд ошибочных заключений о текстах обоих граффити и эпитафии, устранение этих ошибок и было сутью моей статьи 2017 г. Их чтение граффито № 1 в 2014 г. : [... ДоА]п1 %а!р<е>™ | [... ] %а!р<е>гг | [... Ап]атоирод | [... ка]Аод ДоАпд цо! (перевода не дали). Мои возражения: понимание ими [Ап]атоирод стк. 5 в качестве названия боспорского святилища Афродиты никак не вписывается в контекст надписи (видимо, поэтому они и не дали перевода надписи); нет оснований видеть в начале каждой строки утраченный текст (их [...]); нет оснований для их транскрипции %а!р<е>гг, так как написание %а!ргу прочно внедрилось в надписи римского времени ввиду монофтонгизации дифтонга ег; безосновательно понимание уголка в конце стк. 6 в качестве остатка буквы М (их чтение цо!). Я счел [... Ап]атоирод личным именем на следующих основаниях: 1) хотя таковое не засвидетельствовано, его можно счесть мужским паредром к известному на Боспоре женскому имени Алатоирп; 2) оно хорошо вписывается в контекст с двумя другими личными именами Салас, Долес; 3) в святилище 132

Афродиты Апатуры почиталась естественная любовь мужчины и женщины, в граффито же речь идет о мальчуковой гомосексуальной связи, в покровительстве которой Афродита не замечена. Уголок буквы в конце стк. 6 я принял за дельту и связал ее с окончанием слова -о1 посредством предположительного дополнения 5[ог]о1 «два, оба». Мой текст 2017 г. : [? ДоА]п1 хагр^, | ха!р™ | [Ап]атоирод, | [ка] Аод ДоАпд, 5[ог]о1 (? sc. каАо) «[? Доле]су привет; привет, Апатур; красавец Долес, оба красавцы (?)».

На пяти страницах статьи 2018 г. (249-253) А. В. Белоусов и С. Ю. Сапрыкин защищали свое чтение, опровергали мое, попутно обвиняя меня в разных пороках, и заключили (с. 253): «Учитывая сказанное, мы не отказываемся от первоначального прочтения и истолкования текста ученического граффито за исключением его окончания, которое следует передать как [..оф>. Слукавили оппоненты. На с. 248, заявив «Для того, чтобы читатель мог понять суть спора, приведем еще раз восстановление и чтение опубликованных памятников», они дали сравнительно с их текстом 2014 г. (см. его выше) подправленный текст граффито № 1: [... ДоА]п1 ха1р^ | [... ] .ха1р1^ | [... Ап]атород | [... ка]Аод ДоАпд [.. ]о1. И текст они изменили в основном соответственно моим поправкам: 1) убрали свои вставки из прежнего ха!р<е>п'; 2) показали альфу в [... Ап]атоирод и Х во втором ха!р1г как не полностью сохранные; 3) убрали свое вовсе невозможное чтение цо1. А оставили без изменения, во-первых, точки в начале каждой строки, т. е. по-прежнему считают, что перед сохранившимися словами был еще текст (я теперь соглашусь с ними, что перед вторым хаíрlv могло быть несколько букв, но могло и не быть); во-вторых, поныне считают [... Ап]атоирод названием святилища.

Итак, оппоненты молчаливо подправили свое чтение и выдали его за текст 2014 г. , но и эта правленная надпись неполноценна: они не заметили, что мой текст отличается от их текста наличием синтаксиса, который у них вообще отсутствует. Между тем наличие двух инфинитивов (хaíрIv | [... ] .хаíрtv) само по себе означает, что это два самостоятельных оборота в предложении; их обязательно должна разделять запятая. Также [... Ап]атоирод как название святилища и формула [... ка]Аод ДоАпд настолько разные по смыслу, что и они должны быть разделены запятой как самостоятельные обороты. К историку С. Ю. Сапрыкину претензий по синтаксису быть не может, а вот филолог А. В. Белоусов мог бы отдать ему должное (впрочем, далее мы увидим, что синтаксис не его конек). А без него их чтение 4-строчной надписи ущербно, и его отсутствие указывает на неточность их интерпретации. Окончательно ставит крест на их понимании надписи в целом и особенно на трактовке [... Ап]атоирод в качестве названия святилища то обстоятельство, что они и теперь не смогли дать перевод своего же текста граффито!

Рассмотрим несколько примеров их защиты своих очевидных ошибок или опровержения моих поправок. Сначала остановимся на конце стк. 6, где у скола сохранился уголок буквы, а с поворотом направления и последние буквы слова, т.е. 8[..]ог. В 2014 г. оппоненты увидели тут цо^ указав, что их М не соответствует

133

сохранившемуся уголку и что это остаток дельты, я дал иное чтение [2017, с. 473]: «Предположительно читаем тут слово 5[oi]oí «два, оба», оно эпическое, т. е. употреблялось в поэзии, но в римское время проникает и в прозу: согласно Thesaurus linguae Graecae, его употребляют авторы II в. н. э. - писатель Афиней, астролог Веттий Валент, медик Аретей». Оппоненты согласились, что М невозможно и сначала предложили гипотетическое K[a^]oí [с. 251-252]. Что в лоб, что по лбу: они должны либо убрать уголок буквы со своей прориси и фотографий, либо, коль мое 5[oi]oí их не устроило, согласиться, что сей уголок более всего соответствует букве Д.27 Оппоненты оспорили все мои примеры с Soioí: Афиней-де мучился, объясняя это слово, у Валента оно то ли есть, то ли нет, Аретей же большой оригинал словоупотребления. Коль критиков не устроили эти примеры, приведу и другие (по тому же Thesaurus linguae Graecae); тогда я дал примеры только в именит. падеже множ. числа, теперь приведу и в других падежах. Дательный множ. Soioíg, 5oioíoi(v): Nicander, Ther. 261; Oppianus, Cyneg. III, 253; Sextus Emp. Adv. mathem. VII, 111, l. 13; Леонид Александриец в Anth. Graeca VI, 327; Steph. Byz. Ethnica, p. 195, l. 4; Anth. Graeca, Appendix, 2, 712b, l. 9. Номинатив ед. числа 5оюд: Callimachus, Epigr. 1, l. 3 et Anth. Graeca, VII, 89, l (к Питтаку); Suda, s. v. атта; Herodianus, Gramm. Vol. III, 1, p. 109, l. 17; Vol. III, 2, p. 65, l. 5; ib., p. 280, l. 20; Геродиан же в Partitiones (p. 24, l. 14) привел также несколько слов, образованных от 5оюд. Ежели оппоненты еще не устали, есть у меня в запасе также родительный да винительный падежи, более того, и женского рода. Мы не должны сбрасывать со счетов также употребление слов 5оюд, Soioí в гомеровских поэмах и у других стихотворцев, поскольку изучение поэтических сочинений в школе было обязательным; Гомера ученики начинали познавать на первых же занятиях.

Таким образом, приведенными примерами дезавуируется мнение критиков, что «внезапное присутствие нечастого даже у писателей-интеллектуалов эпического Soioí вряд ли стоит так уверенно восстанавливать в таком простонародном и детском документе». В одном этом их предложении сразу две ошибки: во-первых, слово сие отнюдь не «нечастое», а вполне нормального узуса на всем протяжении античности (загляните в TLG); во-вторых, я не дополнял его «уверенно», цитирую для точности: «Предположительно читаем тут слово 5[oi]oí». Статья оппонентов уснащена подобными неточностями в передаче моего текста. К примеру, тут они приписали мне поворот черепка на 90о, но это их же правильная идея, воплощенная в чтении ^oí. Критики разъясняют мне (с. 248), что Н. И. Винокуровым написан археологический раздел, - спасибо, как раз об этом я и писал; что же до того, будто он «как человек и исследователь, очевидно, с точки зрения В. П. Яйленко, ничего не понимающий в эпиграфике, счастливо избежал данной участи (однако оказался «замаранным» тем, что связался с дилетантами»), то это, во-первых,

27 Оппоненты предложили еще один вариант: [--0е]о^ но он плох тем, что оставляет без понимания дельту у скола. В конечном счете они пришли к чтению [.. ]о1.

неэтичная попытка присоединить к своему провалу и Н. И. Винокурова, во-вторых, целиком противоречит реальности, поскольку в моей статье о его разделе только положительные отзывы [2017, с. 472]: «Статью открывает краткое, но содержательное археологическое введение, автор его Н. И. Винокуров, много лет успешно ведущий раскопки памятника», то же и о его публикации эпитафии [Ib., с. 477]: «как археолог, не мудрствуя лукаво, он правильно передал текст, написанный на камне».

На с. 255-260 А. В. Белоусов отстаивает свое понимание граффито № 2 и опровергает мою критику. В статье 2014 г. он дал чтение С. Р. Тохтасьева: А,пкааа(?) цои Д|о{5о}А,п?, с переводом «Doles, qui fellavit meum (sc. membrum virile)!». Издатель счел это чтение оптимальным и согласился с Тохтасьевым, что Д в конце стк. 1 и О в начале стк. 2 составляют начало имени Долеса, а следующие буквы 5о стк. 2 уже диттография (признав это, Белоусов приложил тогда на всякий случай и свое чтение: А,пкааа(?) цои 5 ' | о ДоА,п?, но в 2018 г. вовсе отказался от него). Я в 2017 г. отметил эпиграфические и филологические ошибки такого понимания надписи. 1) Нет нужды дополнять в глаголе А^каю концевую сигму (А,пкааа(?) издателя), поскольку у левого скола сохранились остатки округлого эпсилона, так что читается форма 1-го лица еА^кааа. 2) В следующем слове А. В. Белоусов не обратил внимания на две вертикальные черты, в которые вписан омикрон: |O|, они требуют разъяснения. Я объяснил это так: автор граффито собрался написать отрицание ц^, но ввиду отсутствия глагола в последующем простейшем тексте грамотно написал простое отрицание ой; вписав кружок меж двух вертикалей, он убрал почти написанную эту прежнего отрицания ц^, но, видимо, забыл зачеркнуть букву М. В результате я дал такой текст: еА^кааа, {цп} ой5 ' | о До^п? «я развратил, а не этот Долес». Для отстаивания своего прочтения А. В. Белоусов в статье 2018 г. пошел на изменение прориси, указав, что С. Ю. Сапрыкин сделал ее по фотографии. На новой прориси А. В. Белоусов убрал остатки буквы С и вертикали при |O|, объявив остатки С изъянами фото, а в вертикалях узрел потертости на поверхности черепка. Отсюда, во-первых, следует вообще поразительное для статьи 2014 г. обстоятельство: издатели не видели подлинника, но не написали ни об этом, ни о том, что прориси сделаны по фото. И они еще возмущаются в ответе мне, что я оценил их эпиграфическую работу как малограмотную! Я еще недоумевал раньше: на фото оба xaipiv надписи № 1 упираются в алфавитный ряд (это и заставило автора записи написать второе xaipiv с новой строки, также [... Ал] атоиро?), а на прориси между всеми этими словами, написанными в три строки, и алфавитным рядом много свободного пространства. При этом на новой прориси 2018 г. это свободное пространство фигурирует по-прежнему. Таким образом, прориси С. Ю. Сапрыкина действительно плохи - и старая и новая; однако не в тех отношениях, которые понадобились А. В. Белоусову. Здесь я специально прилагаю два фото надписи № 2: на рис. 2а вполне заметны остатки С (нижняя треть ободка и половина язычка), на рис. 2б при О хорошо видны обе вертикали: |O|. Вертикали

135

при О хорошо видны на всех фото, присланных мне Н. И. Винокуровым, поэтому их наличие не подлежит спору, а тем самым и мое чтение (цп) о)5 .28

Отдельный разговор о букве С. На с. 255 А. В. Белоусов пишет, что просмотр полусотни фотографий не показал наличия ее следов. Не видя подлинника, не могу настаивать на остатках С, поскольку полсотни фотографий - впечатляющая цифра. Поэтому до осмотра черепка Белоусовым или другими специалистами отправляю свое чтение еАпкаоа в запас, поскольку возможно то же объяснение формы АНКАЕА в качестве Апкаоа - 1-го лица аориста глагола Апкаю, но без приращения. Важно отметить, что оно не требует дополнения в отличие от Апкаоа(д) А. В. Белоусова. Так как надпись I в. н. э., следует учитывать морфологические процессы, проходившие в языке классического, эллинистического и особенно римского времени. Образование аориста от Апкаю могло пойти по типу глаголов, удерживающих конечную краткую гласную основы (как уеМю, кАаю, опаю и др.), поскольку в указанное время отсутствие удлинения краткого гласного перед характером времени в аористе было распространенной тенденцией. Отсюда, к примеру, уже у Платона в диалоге «Критий» (116е) soxaoav при нормативном soxnoav [Kühner, Blass, 1892, S. 22]; сюда папирусные формы типа ошпруаоато - алпрупоато; также употребительная в источниках мена -Поа / -еоа, например, нормативная форма snövnoa (Платон и др.), но в Септуагинте, у Филона Механика и др. snövsoa, также nov^oaoiv рукописей R, O, E Иосифа Флавия (Antiqu. VIII, 14) и novsoaoiv рукописей M, S, P [Crönert, 1903, p. 203, 224-225]. С другой стороны, утрата в языке поздней прозы приращения - часть тенденции, активно проявлявшейся в эпическом языке по метрической необходимости, под ее влиянием в аттической драме и прозе классического и последующего времени [Kühner, Blass, 1892, S. 16 f.], настолько усиливавшаяся в Средневековье, что стала нормой части аористных форм в литературном новогреческом языке. Ср., к примеру, у Фукидида (II, 68) sAAnvioBnoav вместо -А- [Ib., S. 21], аорист с приращением Svnuoaosv и без него Sisuynosv в одном и том же папирусе [Crönert, 1903, p. 205]. Есть также аористные формы без аугмента и без приращения перед характером времени: например, ¿vs%upaosv - аористная форма от ¿vs%upaZra в папирусе III в. до н. э. из собрания Петри, naparaAsoa^sv в тебтюнисском папирусе 117 г. до н. э. [Mayser, 1906, S. 333, 361]. Изложенные обстоятельства и примеры дают основания видеть в Апкаоа артезианского граффито аористную форму глагола Апкаю без аугмента е-.

28 Отрицая мое чтение, А. В. Белоусов прибегнул и к лексической аргументации [2018, с. 256]: «ог)5б «и не» в греческом языке в такой позиции и без парного, предшествующего или последующего о)5б вряд ли возможно, а перевод артикля указательным местоимением свойствен опять же, скорее, эпическому языку, нежели боспорскому юноше на окраине обитаемой вселенной». В общем, справедливые, эти доводы для конкретного случая мало доказательны, мне достаточно апелляции к авторам словаря LSJ. По поводу «вряд ли возможного» без пары о)5е: в статье об о)5е как союзе они отметили, что «иногда» он употребляется и без предшествующего отрицания, с примерами из поэтического языка и прозаического, например у Геродота (I, 97). Что до перевода артикля указательным местоимением, свойственным, скорее, эпическому языку, то и тут авторы словаря указывают на Геродота, у которого это обычный узус (LSJ, s. v. о, -q, то, A, initium).

Само собой резервируется и простейшее объяснение формы А^каоа неграмотностью школяра.

В статье 2018 г. А. В. Белоусов отметил, что ему уже нет «самой необходимости настаивать в нашем граффито на глаголе А^каш. Здесь может быть просто part. aor. act. глагола Ашка^ш: Ашкаоад с ошибочным написанием -ai через -п»; примеры написания п, в вместо ai и наоборот, ai вместо п, в известны боспорской эпиграфике (следует ссылка на 13 боспорских надписей). Однако это неточная картина, так как в тут вообще ни при чем, А. В. Белоусов добавил его вынужденно, ибо без него дело обстоит иначе: есть всего 2 случая написания п вместо ai - один от III в. н. э., другой от IV-V вв. н. э. [Доватур, 1965, с. 802, § 6-3], так что усмотреть такое замещение в надписи I в. н. э. затруднительно. Итак, читаем в артезианском граффито A^raca «я развратил», - тот же смысл, что и при прежнем чтении .¿A^moa.

Обе стороны уделили большое внимание выяснению смысла глаголов Апкаш и Ашка^ю. В статье 2017 г. я отметил, что перевод А. В. Белоусовым его A^aca^) как fellavit (т. е. «отсосал») искажает смысл надписи, апеллировав к словарю LSJ (s. v. Апкаю), где дано его значение «блудить, развратничать» и сам глагол убедительно возведен к существительному Апкю «membrum virile» (с таким сближением согласны также П. Шантрен и др.). И слово Aairaor^ А. В. Белоусов напрасно переводит как fellator «сосун», ибо ввиду отсутствия для этого сколько-нибудь доказательной текстами базы нет оснований изменять общепринятое значение сего слова A^aimcT^ «развратник», как, например, в том же нормативном словаре LSJ, s. v. : wencher. На точность обычного понимания Апкаш указывает, к примеру, глосса Свиды, который дал к фразе Аристофана (Thesm. 493), вложенной в женские уста - A^ro^a t^v vu%9' «ночь напролет предаемся блуду» - пояснение: A^ro^a- iav&^e9a. А у глагола кпвш «двигать, толкать вперед», употребленном при слове ywaim (примеры: LSJ, s.v. кп'вш II, 4), определенное значение - «иметь» в сексуальном смысле. По существу, об этом же свидетельствует и глосса Гесихия: Anкao9ar nepaiveo9ai, в свете которого Aпкюцв9a t^v vu%9' означает: «ночь напролет в нас проникает» (вариант «кончает») известный мужской предмет.29

Однако, по мнению А. В. Белоусова [2018, с. 256], такими данными я ввожу читателя в заблуждение относительно истинного значения слов Апкаш, Ашка^й, и далее на 5 страницах он подробно излагает наблюдения нескольких специалистов, что значение сих глаголов «сосать». Его экскурс интересен, он собрал все, чем оперируют адепты такой точки зрения (и я далее использую из его подборки несколько свидетельств), но ни один пример не обладает доказательностью, потому что нет ни одного античного или византийского текста, из которого определенно следовало бы такое значение сих глаголов. Поэтому Белоусов [2018, с. 257] вынужденно прибегает

29 Слово лераш» «проникать», «кончать» и др. употребляется с этими значениями также в обсценном смысле, в том числе в пассивной форме - ЬБ1, s. V. II с примерами: Бю§. Ьаег! II, 127 (приписано философу IV в. до н. э. Менедему); АпШ. Огаееа, II, 339.

к декларативному способу аргументации: «Эти глаголы чаще всего встречаются в комическом языке Аристофана (см. Aristoph. Equ. 167; Thesm. 57; 493; Acharn. 79: Ашкаот'д - fellator), в основном применительно к женщинам - распутницам и проституткам (шкаотрга - fellatrix: Aristoph. Acharn. 529; 537». Тут он дает переводы fellator и fellatrix как безусловно следующие из текстов Аристофана, тогда как это вовсе не так и само требует доказательства, поскольку все византийские лексикографы дружно указывают на совсем иное значение - nopvog «развратник, блудник», nopvn «развратница, блудница» (об этом скажем далее). Позаимствовал он сей непродуктивный способ аргументации из заметки А. Хаусмэна 1931 г. (цитату из нее даю по А. В. Белоусову): значение глагола Ашка^й irrumari («совать в рот») да fellare («сосать») у комика IV-III вв. до н. э. Стратона «(Phoen. , fr. 1, 36 = Athenaeus, 383a) Хагкаоег; Mart. XI, 58, 12 'Ашка^егг ...dicet avaritiae' (quod Catulli avaritiae dixerat Memmius), neque aliter Martialis IlI, 83, 2 'fac mihi quod Chione', parietes Pompeiani 'mentulam linge, oblinge, elinges'». Поскольку ни один из приведенных Хаусмэном контекстов не содержит определенного указания на «сосульки» (в помпеянских граффити нет Ашка^<й), и так как он только декларирует их, прямой задачей А. В. Белоусова было рассмотрение текстов Стратона и Марциала. Обратимся для примера к цитате Афинея из Стратона, в которой наряду с прочим обыгрываются разные значения слова лпуод «крепкий», «крепко соединенный», «осадок = соль»: ... лпуод лареои; лпубд Ашкаоег spsig oa98oxepov ... аАяд ф8ре, tout' sail лпуод. Интересующее нас выражение лпуод o"6%i Ашкаоег допускает разные толкования. Вот перевод цитаты из «Дейпнософистов» Афинея Д. Янгом (D. Yuonge, 1854): «"Is there no sediment of the sea at hand?" "Sediment Speak plain; do tell me what you want in words I understand." "Old man," says he, "You are most wondrous dull; have you no salt? That's sediment, and that you ought to know"». Автор нового перевода Ч. Галик понял Ашкаоег как «сходить в публичный дом» (Ch. B. Gulick, 1930): «"Have you any precipitate? Precipitate! Get you into a bagnio, won't you, and speak out more plainly what you want to say me"». Авторы словаря LSJ дали перифрастическое понимание выражения Ашкаоег у Стратона (s. v. Ашка^й): «вульгарная форма отвращения». По А. Хаусмэну, видимо, коль речь идет о соли, смысл Ашкаоег может заключаться в том, что ее можно взять в рот. Я положу в основу своего перевода указание словаря LSJ, что лпубд как субстантивированное существительное означает «соль», а тут у Стратона mock, т.е. «насмешка»; понятно, что по связи с «солью» подразумевается «соленая шутка / насмешка»: «осадок наличествует? соленая шутка не будет развратной, поразмысли здраво ... скажи-ка «соль», - вот что такое лпубд».

Как видно, контекст Стратона разнопланов, понимание его неоднозначно, так что А. Хаусмэн напрасно приплел сюда mentulam linge помпеянских нескромных граффити, все изложенное им - лишь его субъективная точка зрения. А. В. Белоусов некритически воспринял это мнение, расхожее у нескольких филологов второй половины ХХ в., которые занимались обсценной лексикой (Д. Джоселин, Д. Бэйн и др.). Восходит оно к высказанной вскользь, в примечании, догадке В. Хереуса 138

довоенного времени, и поскольку определенных данных о таком значении нет, она субъективна.30 Например, Р. Сигер пытался усмотреть «сосущий» смысл Апкш в ст. 493-494 «Женщин на празднике Тесмофорий» Аристофана, но по Д. Бэйну, такая интерпретация не обязательна [Bain, 1991, p. 71]. Ровно это же можно сказать относительно утверждения самого Бэйна [Ib., p. 74-75], что из наличия в двух поздних наговорах из Египта подряд глаголов Pivœ, nuyiÇœ, Аагка^ш (тексты их А.В. Белоусов тоже привел) вытекает специфическое значение последнего «сосать». По Белоусову, эти наговоры - «сильные эпиграфические свидетельства в пользу» понимания глагола Ашка^ш как «сосать». Но давайте посмотрим, есть ли разница между двумя первыми глаголами. Если nuyiÇœ, образованное от лиу' «зад, задний проход», имеет вполне конкретное значение «яти в зад» мужчину ли, женщину, то Pivœ в контекстах с мужеложством имеет ровно то же значение, а в контексте естественной связи мужчины и женщины просто «яти».31 Если Pivœ и nuyiÇœ употреблены тут в своем обычном значении «яти» (в том числе в зад), то почему Ашка^ш должно иметь какой-то иной смысл? В магических наговорах да на амулетах как раз и принято долбить об одном и том же разными словами (катаЗеш, каториоош и пр. ), ровно так и в упомянутых наговорах их составители оперируют глаголами Pivœ, nuyiÇœ, Ашка^ш синонимичного содержания. Поэтому повторю: в немалом ряду контекстов с Апкаш, Ашка^ш и производными словами нет ни одного случая, определенно указывающего на «сосульки». Вот если б имелась связь Ашка^ш с A,si%œ «лизать», тогда можно было думать о значении первого fello «сосу», но таковой нет, поскольку у Asixœ лишь две ступени вокализации - с е (Asixnv и др.) да нулевая (Aixavôç и пр.) [Chantraine, 1974, р. 629], а-ступени нет. По А. В. Белоусову [2018, с. 256-257], глагол Апкаш «синонимичен глаголам Ашка^ш и A,si%œ» настолько, что «наиболее заметным примером с территории Северного Причерноморья следует признать граффито из Херсонеса - Solomonik, 1978: № 737: «Eu^n[Aoç vel Eù^sAiç] / xàv y[œAàv] / Asix[si]»». Но Asixœ он зачислил в эту компанию напрасно: конечно, в граффито из Херсонеса оно употреблено в своем прямом значении «лизать», но как показано, Апкаш да Ашка^ш этимологически и семантически не связаны с ним.

Напротив, имеющиеся глоссы лексикографов определенно указывают нам традиционно понимаемое значение Апкаш, Ашка^ш «блудить, развратничать, яти», Ашкаот' «развратник, блудник, ё...арь». К упомянутой выше глоссе Свиды к Thesm. 493 Аристофана добавим его же комментарий к ст. 79 «Ахарнян» Аристофана. Тут

30 Повод для догадки В. Хереуса о «сосании» дала строка Марциала (XI, 58), в которой упоминается mentula (т. е. membrum virile), но Ашка^вп' восстановлено по «Аштк^т» кодекса.

31 В третьем наговоре вместо ßivö стоит ¡lyvu^i «совокупляться», употреблявшееся равно как для естественного соития мужчины с женщиной, так и для гомосексуального (последнее в граффито афинской Агоры 'EysoTpaTog ¡oi ¡1оуп «Гегестрат совокупляется со мной» [Lang, 1976, p. 13, № C 8]). Форма ¡¡loyi» (от глагола ¡¡elyvu^i «смешивать» etc.) употребляется в настоящем времени да имперфекте (LSJ, s. v., initio: Гомер, Геродот), поэтому в данной надписи V в. до н. э. п = ei, что в ионийско-аттическом языке обычно [Thumb, Scherer, 1959, S. 308].

посол похваляется: мы считаем мужчинами тех, «которые могут много есть и пить», на что аттический крестьянин Дикеополь ответствует: «а мы считаем мужчинами блудников да педерастов» (Ашкаотад те ка! катал;uyovаg). Свида так разъяснил значение первого слова: Ашкаотад 5s тоид nopvoug (acc. pl.), т. е. «Ашкаотад - то же, что «развратников / блудников» (nopvog означает «развратник, блудник, мальчик-педераст»). И далее Свида указывает на значение того же слова женского рода: ка! Ашкаотрш ^ nopvn «и Ашкаотрш означает «развратница / блудница». Значение nopvog, nopvn вкладывают в рассматриваемые слова также Гесихий, Зонара, Евстафий, Etymologicum Symeonis; А. В. Белоусов привел эти данные, но обходит их ссылками на мораль, которая запрещала-де византийским лексикографам, а в Новое время Ф. Пассову, Г. Дж. Лидделю и прочим лексикографам давать точные обсценные значения рассматриваемых слов; лишь в ХХ в. лексикография преодолела запреты. Такая генерализация справедлива лишь в самом общем смысле, но в отношении конкретных слов неточна ввиду бесчисленных случаев, когда тот же Лиддель со товарищи или И. Х. Дворецкий передавали точные значения нескромных греческих слов латинскими эквивалентами или вовсе не передавали, когда обычное значение и обсценное словесно идентичны, либо давали перифрастические эквиваленты.32 Что до византийских лексикографов (Свида, Гесихий и пр.), то они составляли свои словари для носителей греческого языка и потому обходились в случаях с обсценной лексикой понятными для современников эквивалентами. Например, в упомянутых глоссах Свида вполне мог пояснить А^кицеВа Аристофана соответствующими формами ци^юцеВа, екци^юцеба (ци^ю, ци^аю, ци^8ю «сосать») и прочими, если бы имел в виду значение «сосать, брать в рот», но он дал кигоцеба, а это не имеет никакого отношения к «сосулькам» В. Хереуса да его англоязычных последователей. Наконец, если верна этимология Ю. Покорного - П. Шантрена о связи Ашка^ю. А^каю с латышским lekat «подпрыгивать», литовским lekti «лететь» (при глоссе Гесихия А^ка^ то прод ф5^ орхешбаг «с пением приплясывать») [Chantraine, 1974, p. 636], то и в этом случае ввиду принадлежности сюда также базисного для указанных глаголов слова А^кю «membrum virile» они означают ровно то, на что указывал Свида (Апкюцеба- кггюцеба) своим кгг8ю «двигать членом», Гесихий своим лераггеобаг «подвергнуться проникновению» (о влагалище), Фотий (о А^к^оаг комика V в. до н. э. Ферекрата) своим указанием: «лаТоа!* ка! sn! тои пАпогаоаг тШетаг «трахать

32 А. В. Белоусов иронизирует над моей ссылкой на значение wencher в LSJ : для Яйленко сей словарь - истина в последней инстанции, а он безнадежно старый: первое издание 1843 г., в основе его словарь Пассова 1819 г. Однако он сам прекрасно знает, что словарь LSJ вовсе не устарел, ибо британские лексикографы подновили его двумя Supplements, и нет другого подобного, так что это надежный путеводитель по древнегреческой лексике. У меня это настольная книга с 1970 г., когда добрейший А. Дж. Грэхэм прислал мне репринт 1968 г. Живя в Оксфорде, я отправился на другой конец города, чтобы повидать Christ Church College, в котором создавался сей великий словарь. Здесь Льюис Кэррол вдохновлялся маленькой Алисой Лиддель, для которой написал «Алису в Стране чудес». Благословенное место рядом с Темзой!

(= Piv^aai), также употребляется в смысле «совокупиться». Общий смысл этих глосс - «яти» (женщину или мужчину), а не мифическое «сосать». 33

Не только понимание смысла Апшю А. В. Белоусовым ошибочно - таково и чтение надписи в целом да перевод - AnKáaa(g) цои Д|о{5о}Ап^ «Doles, qui fellavit meum (sc. membrum virile)!», поскольку они представляют собой синтаксический изъян. Его перевод не соответствует греческому тексту, который при его дополнении ^nKáoa(^) становится причастным оборотом и буквально означает «отсосавший моего (члена) Долес». А переводить причастие в личную форму глагола (qui fellavit А. В. Белоусова) можно лишь при наличии сказуемого, поскольку «отдельно стоящее причастие никогда не бывает сказуемым предложения, а всегда надо к нему дополнить глагол из предыдущего предложения», например, в диалогах [Нидерле, 1880, с. 233, § 338]. Ср. Plato, Pheidon, 60c: «Тут Кебет перебив (таюАаРюу) его, сказал: клянусь Зевсом, Сократ, ты хорошо сделал, что напомнил мне»; здесь причастия énoínoag и áva^v^aag можно перевести в личную форму («сделал», «напомнил») лишь потому, что в предложении имеется сказуемое ёфп «говорил / сказал». А без такого синтаксического контекста чтение А. В. Белоусова имеет только то самое буквальное значение «отсосавший моего (члена) Долес», вовсе не «Doles, qui fellavit». Напомню и о моем сомнении, что A^Ká® требует родительного падежа (AnKáaa(g) цои Белоусова): определенных контекстов с его управлением нет, что указывает, пожалуй, на его непереходное значение «блудить, развратничать» (так и в моем чтении: sA^Kaaa, {цп} oú5 ' | ó ДоАп «я развратил, а не этот Долес»). Параллельный глагол AaiKáZ® переходный, т. е. требует винительного падежа, но не родительного. Поэтому чтение А. В. Белоусова цои вряд ли правильно.

Теперь обратимся к разделу статьи 2018 г. о лапидарной эпитафии. Его автор С. Ю. Сапрыкин остался при своем прежнем чтении: E®a{x}íPi(og) Дгю-тоаюи | Kai úoi Дшагод | Kai Па5афои(д) | xaípsxs «Сос<т>ибий, сын Дионисия, и сыновья Дисакос и Падаф, прощайте». Изменения сравнительно с чтением 2014 г. минимальные: правильно úoi вместо прежнего u<í>oi (молчаливо исправлено вслед за мной), но ничем не оправдано дополнение Па5афои(^) - вместо прежнего ПаЗафои подлинника. Надпись не мячик, который можно пинать как угодно: текст подлинника надо сначала попытаться понять и только при наличии в нем необъяснимых проблем можно прибегать к исправлениям.

33 Некий материал для размышления могло бы дать в числе прочего схолия к ст. 167 S-qasig, фиА^и;, sv npixavsíro AaiKáasi «Всадников» Аристофана. В ее контексте слуга сулит Колбаснику большую власть, в том числе цитированное, что нормативно переводится так: «повяжешь всех в тюрьму, сам будешь сторожить их, а в пританее предаваться блуду». Однако схолиаст дал иное толкование sv npixavsíro AaiKáasi(g): «нужно сказать arrqasig ^ sv npixavsíro ápiarqasig - поесть, или позавтракать в пританее, в соответствии с тем, что имеет место в комедии». Если это правильная подсказка, то AaiKá^ro включало бы понятие «рта» -что-то вроде «открывать рот». Отсюда стало бы ясно, что AaiKá^ro и Апгаю одного происхождения с AnKéro, (позднеантичная форма Aatói») «издавать звук, кричать» по базовому значению «рот». Однако это требует специального исследования; что до схолиаста, то он мог толковатть слово в соответствии с исторической реалией (в пританей приглашали на завтрак важных людей), нежели с учетом комедийной лексики.

Мои замечания 2017 г. таковы. С. Ю. Сапрыкин принял чтение надписи С. Р. Тохтасьевым, а оно ошибочно почти по всем параметрам, начиная с его утверждения о неряшливом начертании надписи. Он насчитал 4 ошибки, на поверку все оказались надуманными (см. выше, § 1). И как раз единственное, что у Тохтасьева было верно - форма Еюо(т}1р1 вокативная, С. Ю. Сапрыкин дополнил вариантом с номинативом: Еюо(т}1р1(од), т. е. присочинил ничем не оправданное дополнение (од), на котором настаивает и в 2018 г. Более того, теперь он распространил его и на другие имена в боспорских эпитафиях. По его мнению [2018, с. 261-262], формы имен типа Дпц'трг КБН 383 и др. имеют не звательный падеж, как считалось до сих пор (В.В. Шкорпил, В.В. Латышев, А.И. Доватур), а сокращенные номинативы, что встречается в надписях римского времени, т. е., по С. Ю. Сапрыкину, их следует дополнять: Ауа9ои(д), Во9г>Ал,(д), Дпц'тр1,(од), Маотоид, Мокоолатр1(д) (КБН 282, 327, 383, 1076, 1109). Лишь за римскими именами ПояАд, KоpvsíAл,, вероятно, ГаиЗеутг он признает влияние латинского звательного падежа на -1. А как тогда понимать, к примеру, Гтш КБН 1109, это ведь бесспорный вокатив имени на чд (номинатив Гша!д) и другие подобные. Если учесть, что звательные формы на -I в именах эпитафий вполне укладываются в их контекст, такие домыслы беспочвенны, тем более что придуманы они для снятия моего утверждения о смешении падежей в ряде боспорских эпитафий (КБН 282, 327, 356, 413 и мн. др.). Кстати, его предложение читать Во9"6Ал,(од) 'Qvíа в эпитафии КБН 1076 даже и забавно, поскольку тут читаются вовсе иные имена - Bо9uАíюv '1а «Ботилион, сын Иаса» [Яйленко, 2010, с. 559]. Но С. Ю. Сапрыкин, зам. главреда ВДИ, игнорирует мою книгу 2010 г. «Тысячелетний Боспорский рейх», правда, по уважительной причине - вслед за начальством, главредом ВДИ, который разнес ее обложку в пух и прах: а начальству всегда видней! Что ж, Сапрыкин может и далее трудиться над залежалым товаром, которому как раз под стать его подновления имен окончаниями (од). И он еще обижается, что я аттестовал его «мастером самодеятельной эпиграфики»! А двойная вивисекция им имени ЕюоиРг эпитафии - Еюо{т^Р1,(од) разве не самодеятельность? Просмотрев все описки в КБН, я заключил, что основная причина их появления контекст, наличие рядом таких же или подобных по написанию и произношению букв; иначе говоря, абсолютное большинство описок (в целом их немного) мотивировано. С буквой Т нашел лишь 2 проблемных примера: XPYETON вместо XPYEЮN (эпитафия КБН 417), что обусловлено наличием Т в следующем слове xaípsтs, которое резчик уже домысливал; в оíко5sоло(т)ínv эпитафии КБН 144 Т опущено перед I ввиду подобия букв. Но С. Ю. Сапрыкину очевидная мотивированность описок в боспорских надписях не указ: «Резчик просто добавил в него тау, очевидно, по ошибке или согласно нормам произношения в ту эпоху» [2018, с. 263]. Весь его текст на с. 263-264 отмечен недостаточным знанием затрагиваемых вопросов. Написание в артезианской эпитафии лишнего Т он аргументирует именем П<т>ои5ауод из ольвийской надписи, удаление Т в котором С. Р. Тохтасьев объяснил явно иранским его происхождением, о чем-де 142

свидетельствует суф. -ау-, тождественный иранскому суффиксу -aka. Излагая это, С. Ю. Сапрыкин демонстрирует незнание сути вопроса. Поскольку Тохтасьев не раз обращался к суффиксу -aka для доказательства якобы иранского происхождения ряда имен, я уже писал по этому поводу, что суф. -ау-, -ак- свойствен не только иранскому, но также греческому языку, индо-арийским, германским и другим, так что сам по себе он не может быть этноязыковым маркером, это прописная истина [Яйленко, 2009, с. 511, 512, 514 = 2010, с. 165, 167, 170]. Посему и ПтоиЗауод нельзя считать иранским именем лишь по одному суффиксу -ау-, так что удаление Т для возведения имени к иран. *puta- безосновательно, как не обязательно и членение Тохтасьевым его на П<т>оиЗ-ауод, ибо возможно также Птои-Зауод (к такой формальной структуре ср. название города в Армении Птот с той же основой Птои-), и лучше ПтоиЗ-ауод (ср. к такой структуре египетское имя Птоиид с основой Птоитг-, также название города в Испании Птоикаг с основой Птоик-).34 Ввиду изложенного апелляция С. Ю. Сапрыкина к излишнему написанию Т в П<т>оиЗауод безосновательна и никак не поддерживает его удаление Т из E®oTißi надписи.

Того же плана и возражение С. Ю. Сапрыкина против моей трактовки имени ПаЗафоид как малоазийского (основа паЗ- неизвестного значения + детское словечко афоид): он вновь апеллирует к мнению Тохтасьева, который, по его словам [Сапрыкин, 2018, с. 264], «характеризуя иранские имена ПоuЗ-аv-акоg, П{т}оиЗ-ауои, Пот-пуо(и)д, ФоЗакод, ФоЗ^рауод, выделяет основу поЗ- (пот-), поиЗ-, фоЗ-и считает ее иранской: осет. fud (дигор. fud) - дурной, зло, беда < др. иран. *puta -putidius, ср.-перс. pwtyn / Pud-en. Так что варварские имена на паЗ-, поЗ- (пот-), поиЗ- явно иранского происхождения». И снова С. Ю. Сапрыкину неизвестна моя критика этих упражнений Тохтасьева, данная в связи с именами ФоЗ^рауод. Епаро-фотод, она длинна и повторять ее тут нет смысла [Яйленко, 2009, с. 510, 511 = 2010, с. 164]. Мою малоазийскую основу афоид С. Ю. Сапрыкин критикует указанием на мнение Х. Куберы, что личные имена с этим детским словечком распространены повсеместно, и заключает [2018, с. 264-265]: «эти имена утратили свой этнический характер и могли быть даны представителю любого этноса от грека до варвара. Поэтому строить на этой основе вывод, будто носитель такого имени был обязательно малоазийцем, неверно. Действительно, каким выходцем из Малой Азии мог быть селянин в Центральном Крыму, носивший подобное имя?». Тут, сам того не ведая, С. Ю. Сапрыкин констатировал то, что я подробно аргументировал, критикуя Тохтасьева, который счел детские имена в надписях Боспора малоазийскими. Я привел сотни древних и новых Lallnamen от Чукотки до Кельтики с основами at(t)-, tat(t)-, na(na)-, ana-, ma(ma)-, am-, ak(k)- (правда, без af(f)) в подтверждение очевидного вывода о повсеместной распространенности детских имен у самых разных народов и во все времена, так что на Боспоре они местные, а не малоазийские [Яйленко, 2009, с. 477-495 = 2010, с. 120-141]. А

34 Эти названия городов упоминает Птолемей (Geogr. II, 4, 12, V, 13, 11).

имя ПаЗафо^ артезианской надписи с детской основой af(f)- я счел малоазийским потому, что считал имя отца его EœaxiPiç малоазийским.35 Что же касается вопроса С. Ю. Сапрыкина «каким выходцем из Малой Азии мог быть селянин в Центральном Крыму, носивший подобное имя?», то ответ на него дает группа малоазийских имен из Фронтового в том же Восточном Крыму, по соседству с Артезианом, которая послужила мне аргументом для заключения о переселении малоазийцев сюда во II в. н. э. (известна их миграция в это время и на территорию Дакии) [Яйленко, 2010, с. 673-677]. В который уж раз Сапрыкина подводит игнорирование моих работ; мне-то все равно, а он раз за разом попадает впросак, не зная имеющихся в литературе материалов по тем вопросам, по которым высказывается.

Дальше - больше: С. Ю. Сапрыкин вторгается в совершенно неведомую ему филологию. Для аргументации своей мысли, что лишнее Т в имени Zœo{x}iPi(oç) могло быть написано «согласно нормам произношения в ту эпоху», он обратился к вариациям с написанием Т в разного рода эпиграфических памятниках: в боспорских надписях несколько раз встречается постановка двойного оо перед -x (Âpio{o}xoKpàxnç и др.), «в оракуле из Кибиры находим консонант sùoxoxœç наряду с swuxtàç», в надписи из Бахадинлара (тоже Малая Азия) засвидетельствовано x^v osi^nv вместо oxsi^nv. И заключает: «Если это действительно так, то данный консонантизм можно объяснить постановкой двух этих букв в алфавите рядом либо восприятием -о как -ox и наоборот. Поэтому -ox в имени Zœo{x}iPi, вероятно, воспринималось как -о, и тогда прав С. Р. Тохтасьев, что в данном случае мы встречаемся с искажением обычного для Боспора имени Сосибий». С. Ю. Сапрыкин явно не осознает, что все три примера не имеют никакого отношения к излишнему, по его мнению, Т в Zœo{x}iPi, ибо нет в этом имени -оо перед -x (так что пример с Âpio{o}xoKpàxnç и подобными ни при чем), а в osí^nv, хотя -от- упрощено в -о-, это Т не излишне написанное, что требовалось бы Сапрыкину, а напротив, опущено. Процитированное же его выражение «в оракуле из Кибиры находим консонант sùoxoxйç наряду с sùxuxtàç» - шедевр и своим «консонантом sùoxoxtàç» (qu' est ceci?) и «sûoтoxrâç наряду с sùxuxœç», - это ведь два наречия, правильно написанные и разные по значению да этимологии (в основе первого глагол sùoxoxвш «попадать прямо в цель, etc.», в основе второго sùxuxéœ «иметь успех, etc.»), так что oт в одном и x в другом вообще ни о чем не говорит! Того же плана и его суждение о моем мнении, что основа ошо- в имени EœoxíPl та же, что в малоазийских именах Ешоо^ и др. Он спрашивает: «Первой основой этого имени Яйленко считает малоазийское ошо-, однако возникает вопрос - как объяснить появление данной основы в чисто эллинских именах Сосикрат, Сосагор, Сосандр, Сосарх, Сосий, Сосиген и т. п.?». Отвечаю: никак, ибо вопрос того же рода, что «в огороде бузина, а в Киеве дядька»:

35 В статье 2017 г. я утверждал это уверенно, но С. Ю. Сапрыкин резонно заметил, что анатолийское имя Ttpsioç, которое я усмотрел второй основой в Еюот1рю<;, не фигурирует в числе двухосновных малоазийских имен. Поскольку все же имя Еюот1рю5 уникально, в нем и можно видеть столь необычную позицию Ttpsioç, но утверждать это теперь не могу, оставляю в качестве предположения.

с таким же успехом можно спросить и про египетские имена Stög, Гюоад, Гюотрц. мидийское Еюоарцод, иудейские Еюоад, Eraoavvn да прочие (источники [Pape, Benseler, 1884. S. 1473, 1476]). Не стану корить С. Ю. Сапрыкина за все это, поскольку антропонимика и в целом филология вне сферы его компетенции, но он сам должен осознавать это и воздерживаться от высказываний по вопросам такого рода во избежание подобных «перлов».36

Несколько строк он уделил датировке стелы с эпитафией, которая служила перекрытием могилы с заполнением I—II вв. н. э., вовсе не обратив внимания на мои аргументы [2017, с. 479]: по материалу заполнения I—II вв. н. э. более точной даты дать нельзя; однако в надписи есть уникальное для эпиграфики Северного Причерноморья лунарное е с сильно продвинутой вперед горизонталью сверху, которое впервые появляется в папирусе 88 г. н. э., следовательно, эпитафия не старше конца I в. н. э., а наличие в заполнении материала II в. указывает и на это время.37 Сапрыкин же остался при своем мнении: «Поскольку поселение Артезиан погибло в пожаре в 40-х годах н. э., а могила, перекрытая плитой, относится к следующему этапу в жизни укрепления, то это позволяет продатировать надгробие временем около второй четверти - середины I в. н. э.». Однако ориентации на период истории городища до пожара в середине I в. н. э. противоречит указанная форма е, так что, повторю, стела поставлена не ранее конца I в. н. э., где -то в пределах II в. За столетие некрополь вполне мог пройти две фазы существования, потому стела и была использована дважды. Итак, дата эпитафии конец I в. - II в. н. э.

В заключение несколько слов о личностном, поскольку оппоненты уделили моей

36 Несколько слов по поводу двух граффити. Граффито Толстой, 1953, № 240 с буквами ГДEZ С. Ю. Сапрыкин вслед за издателем понял как магическое. Я определил его как ученическое упражнение, поскольку тут нет никаких дополнительных указаний на магию - знаков, символов, монограмм и прочего. Признав, что на магических черепках присутствуют разные знаки, рисунки и др., С. Ю. Сапрыкин, тем не менее, оспаривает это, сославшись на то, что имеются исключения [2018, с. 249]. Исполать ему, коль желает полагаться на исключения, но убедительность такой позиции минимальна. Далее, граффито из Тиры [...]од каАод я понял как «имярек молодец!», поскольку % надписей с каАод построены по формуле «имя+ каАод». Это вызвало у С. Ю. Сапрыкина вопросы [с. 250]: «во-первых, у нас нет аналогий этому восхвалению, как и доказательств, что это оценка упражнения учителем. Во-вторых, основное значение прилагательного каАод - красивый, прекрасный, прелестный, изящный, славный, благородный, счастливый и т. п., т. е. относится к характеристике человека, его физического и духовно-нравственного состояния. Однако, согласно трактовке В. П. Яйленко, каАод является оценкой действия ученика». Суть возражений - в отсутствии аналогий, но я-то привел пример, который он проигнорировал, поэтому повторю его: «Ему аналогично и другое граффито VI в. из Тиры, в котором ученик правильно написал ретроградно первые буквы алфавита А, В, Г и под ними тоже похвалил себя: [ка]Аод [Ауакгап, 1931, р. 113, № 29; Яйленко, 1988, с. 60, прим. 17, № 13 + рис. № 13 на с. 55]». Что до значений слова каАод «красивый, прекрасный» и пр., то С. Ю. Сапрыкин выписал их из словаря И. Х. Дворецкого, а там есть и значение «отличный»; в превосходном гимназическом словаре А. Д. Вейсмана (СПб. 1899, с. 658) наряду со значением «красивый» и др. указано также: «вообще хороший... способный». Коль в школьном граффито из Тиры ученик при своем имени написал каАод, то значение «отличный», «вообще хороший... способный» вполне можно передать и словом «молодец». Ведь нюансы перевода - дело вкуса.

37 В статье слово «конец» выпало из текста, видимо, потому, что оно последнее на с. 479.

10 БИ-XXXIX

145

такой-сякой персоне две начальные страницы [2018, с. 247-248], обиженные тем, что в моей «статье содержится ряд нелицеприятных высказываний по адресу авторов публикации».38 Мои речения действительно «нелицеприятные», но может критики дали образец академического тона полемики? Вот их отзывы обо мне там же: «привычные для В. П. Яйленко язвительные высказывания», «свойственное <Яйленко> высокомерие», его же «высший полет эпиграфической фантазии», у них «сразу же возникает вопрос о недобросовестности работы исследователя» (моей то бишь). Как видно, язык полемики одинаков у обеих сторон, так что обижаться не на что: серьезная полемика - это мужской разговор, а не щебет кисейных барышень. Из цитированных высказываний оппонентов остановлюсь на одном - обвинении в «недобросовестности», по существу, едва ли не в плагиате [с. 249]: «На стр. 472 В. П. Яйленко подробно рассуждает о том, что граффито на внешней стороне остракона (№ 1) является ученическим упражнением. Об этом же очень обстоятельно говорит и С. Ю. Сапрыкин, который определил имя ученика, нацарапавшего граффито, как Салас. В. П. Яйленко почему-то этого не замечает и, не ссылаясь на статью, которую критикует, приписывает все это себе, подавая как собственное «открытие». При этом он использует те же эпиграфические параллели, что и С. Ю. Сапрыкин. Сразу же возникает вопрос о недобросовестности работы исследователя, по обыкновению обвиняющего в этом же других своих коллег». Увы, мои критики или непонятливы, или намеренно гонят пургу. В абзаце на с. 472 я пишу о том обстоятельстве, на которое издатели не обратили должного внимания - что школяры могут сопровождать собственные упражнения своим именем! Цитирую: «Школьные упражнения на написание алфавита порой сопровождаются указанием имени ученика». Издатели не указали примеров этому, а я далее привожу параллели, в этом и состоит суть моего текста на с. 472. Теперь проверим, насколько соответствует истине их утверждение, будто я «использую те же эпиграфические параллели, что и С. Ю. Сапрыкин». Вот его [2014, с. 143] и мои [2017, с. 472] ссылки на опубликованные мною и отчасти И. И. Толстым ученические упражнения. Ссылки С. Ю. Сапрыкина: Толстой, 1953, № 59, 240; Яйленко, 1980, № 102, 104, 105; Яйленко, 1982, с. 305, № 180, с. 306, № 181; Яйленко, 1988, № 8, 20. Мои ссылки: Толстой, 1953, № 240; Яйленко, 1982, с. 233, 306-307, № 182; Яйленко, 1988, № 1, 20. Итого лишь две общие ссылки: Толстой, № 240 и Яйленко, 1988, № 20. При таком реальном соотношении утверждение, что я «использую те же эпиграфические параллели, что и С. Ю. Сапрыкин», мягко говоря, не соответствует действительности, ибо нельзя заподозрить сих зрелых мужей в неумении считать. Не для того ли сие присочинено, чтобы предъявить мне обвинение в «недобросовестности работы», по существу, в плагиате? Уж не слишком ли высокого о себе мнения оппоненты, коль допускают, что я могу позаимствовать хоть грошик из их копилки?

38 Раздел А. В. Белоусова о надписи № 2 написан по-деловому, по существу и без той мелочовки да экивоков личностного характера, которыми отличается раздел о надписи № 1, написанный, по всей вероятности, С. Ю. Сапрыкиным.

Тем не менее, завершу обзор их статьи 2018 г. благожелательным отзывом об их трудах в целом. Хорошо, что они занимаются эпиграфикой, ибо материала много, специалистов мало. А.В. Белоусов, несомненно, грамотный филолог-классик, но одного этого для профессионального занятия эпиграфикой недостаточно. Она у него кабинетная, а такая филология дает лишь повод для игры ума и воображения; даже такой крупный кабинетный филолог, как И. И. Толстой, лишь наполовину справился с эрмитажными граффити (см. далее заметку II). С.Ю. Сапрыкин хороший историк, но у него нет необходимой филологической базы; его занятия эпиграфикой тоже кабинетные по существу. Между тем эпиграфика - вспомогательная историческая дисциплина; подобно другим таковым же - нумизматике, археологии и прочим, она требует непосредственной работы с массовым лапидарным и керамическим материалом. Лишь переворотив своими руками сотни камней с надписями, подержав в них сотни черепков с граффити да обдумав увиденное, обретаешь профессиональные навыки работы эпиграфиста. Как профессиональный эпиграфист с полувековым стажем и на пороге финиша я заинтересован в том, чтобы А. В. Белоусов и С.Ю. Сапрыкин занимались эпиграфикой, ибо, повторюсь, специалистов совсем мало, а первый - хороший филолог, второй - хороший историк. Хочу думать, что они правильно воспримут мою критику - это не личностные нападки (с А. В. Белоусовым я даже не знаком), а стремление исправить недостатки в общем эпиграфическом хозяйстве.

4. Интерпретация рельефа на надгробной стеле Состибия Треть статьи 2014 г. уделена рельефу надгробной стелы с эпитафией, автор С. Ю. Сапрыкин [2014, с. 151-159]. Рельеф двухъярусный: вверху Падафус и Дисак изображены как всадники, обращенные друг к другу, внизу Состибий, тоже всадник, обращен к сидящей в высоком кресле женщине (рис. 3). Описав рельеф, автор отметил крупный размер женской фигуры (ее он поначалу назвал «богиней» в кавычках и тут же без кавычек), чем подчеркнуто ее главенство в изображенной сцене: «Таким иконографическим приемом мастер подчеркнул доминирующее значение «богини» над фигурами всадника и служанки. Это должно было внушить зрителю, что ее функции как богини подземного мира и покровительницы душ умерших являются главными во всем сюжете рельефа». Автор привел ряд аналогичных изображений на боспорских надгробиях 1-11 вв. н. э. - КБН 438, 502, 906, 1025, также найденную в 1980-х годах в Горгиппии стелу Таллона и опубликованный А. П. Ивановой в 1951 г. обломок стелы. Как раз ее выводы [Иванова, 1951, с. 30-32] С. Ю. Сапрыкин положил в основу своего понимания существа артезианского рельефа: «А. П. Иванова совершенно справедливо отмечала, что в тех случаях, когда на рельефе изображена сцена со всадником, стоящим перед сидящей женщиной, и сохранилось только женское имя, то мы вправе считать эту женщину обожествленной умершей или умершей в образе бессмертной богини. Тогда всадника следует воспринимать как ранее умершего родственника этой женщины, а всю сцену - как отношение живого к героизированному умершему.

147

Через приобщение женщины к героизированному или обожествленному всаднику она сама становится как бы обожествленной и соответственно бессмертной, так как всадник - ее героизированный родственник - уже ранее стал бессмертным. А в тех случаях, когда на рельефе вырезано только мужское имя, то в изображении всадника надо усматривать изображение героизированного умершего, который приобщается к бессмертию богиней посредством вкушения напитка бессмертия, который она дает ему сама (если держит гранат или чашу в руке) или который ему протягивают ее слуги. Не исключено, что в этом случае в сцене со всадником, стоящим перед женщиной, фигурирует ранее почившая жена героизированного умершего в образе бессмертной богини». Эти выводы, продолжает С. Ю. Сапрыкин, получают подтверждение в изображениях аналогичных сцен росписи керченского склепа Анфестерия, на серебряном ритоне из кургана Мерджан, на войлочном ковре из Пазырыка.39 «В этих сценах сидящая женщина - Богиня Всего Сущего и производительных сил природы с хтоническими чертами, дарующая бессмертие подъезжающему к ней всаднику. Благодаря приобщению к богине или через ее адорацию он становится бессмертным героем или даже божеством, получая образ конного бога в зависимости от пантеона божеств, который был популярен в той или иной среде. . . На боспорских рельефах в образе сидящей женщины, очевидно, представлена Богиня Всего Сущего -Властительница в образе царицы подземного мира Персефоны, о чем свидетельствуют плод граната и чаша с божественным напитком бессмертия. Плод граната был непременным символом богини подземного мира и умерших и воплощал бессмертие души, как, впрочем, и сосуд с жертвенным вином или напитком бессмертия, который она держит в руках или который подают сопровождающие ее слуги-адоранты». Возвращаясь непосредственно к артезианскому рельефу, он заключает, что в верхнем регистре с двумя всадниками изображены Падафус и Дисак, в нижнем - их отец Сосибий. «Отец семейства - Сосибий и два его сына, очевидно, пали в бою, поэтому в сознании соплеменников они были героизированы в облике всадников. Это вполне соответствовало сакральным представлениям греков и варваров, связанных с хтоническими культами и созданными на их основе мифологическими образами коней и всадников». Приобщена литература по затронутой проблематике: наряду со статьей А. П. Ивановой это известные работы М. И. Артамонова (1961), С. С. Бессоновой (1983), В. Д. Блаватского (1974), Н. Н. Бритовой (1948), Н. И. Винокурова (2002).40

39 Тут С. Ю. Сапрыкин выразился неточно: не выводы Ивановой получают подтверждение в названных памятниках, а мерджанский ритон и пр. послужили ей основой для тех выводов.

40 Добавим новую литературу по этой проблематике, отсутствующую у С. Ю. Сапрыкина: С.А. Яценко. О сармато-аланском сюжете росписи в пантикапейском «склепе Анфестерия» // ВДИ. 1995, № 3, с. 188194. В.С. Ольховский. К изучению скифской ритуалистики: посмертное путешествие // Погребальный обряд: реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений. Сборник статей. М. 1999, с. 114-136. А.В. Вертиенко «Кто впереди колесницею правит...» - к значению сюжета на рельефе из Трехбратнего кургана // БФ. 2013, с. 443-449. Д. А. Король. Мотив «всадника» и «встречающей богини» на погребальных камнях Скандинавии и Северного Причерноморья // Структурно-семиотические

Коротко говоря, в оценке существа артезианского рельефа С. Ю. Сапрыкин пошел по проторенной дороге, частично восходящей еще к идеям М. И. Ростовцева о героизации всадника в названных скифских памятниках, предназначеннных для наделения покойника бессмертным существованием. А.П. Иванова, как искусствовед, обращала внимание в своих процитированных выше заключениях главным образом на изобразительную систему рельефов со всадником и сидящей в кресле женщиной, к надписям при данной сцене она апеллировала мимоходом. Между тем, на мой взгляд, нет оснований трактовать сцены подобного рода на боспорских надгробиях в том же ключе, что и близкие им в той или иной мере по содержанию изображения на скифских курганных вещах, а также в склепе Анфестерия того же рода. Это вполне осознавала и сама А. П. Иванова, так что С. Ю. Сапрыкин напрасно проигнорировал ее важную для существа дела оговорку: «Мы не считаем возможным настаивать категорически на толковании женской фигуры верхнего рельефа как богини» [Иванова, 1951, с. 33]. Суть вопроса состоит в том, что почти все боспорские рельефы подобного рода находятся на стелах с эпитафиями, и они, эти эпитафии, придают вовсе иной содержательный контекст изображениям. Всего таковых стел 18, и это достаточно репрезентативная подборка для уверенной трактовки содержания данной иконографической сцены: КБН 352, 413, 414, 438, 478, 502, 524, 578, 689, 893, 906, 908, 930, 932, 1025, 1032, 1085,41 также стела Таллона из Горгиппии. Все эти памятники датируются по характеру письма 1-11 вв. н. э., данная иконографическая схема исключительно боспорская по происхождению и узусу. Конечно, боспорское происхождение само по себе предполагает, что на ее содержание отчасти повлияли погребальные представления кочевнического мира, который составлял значительную часть населения Боспора, играл важную роль в его политической организации и который оказывал влияние на самые разные сферы культуры тамошнего населения. Но только отчасти: когда в первой половине I в. н. э. сложился данный иконографический тип на боспорских эпиграфных стелах, он отражал погребальные воззрения исключительно оседлого населения, на что указывает обнаружение стел такого рода лишь в городах да на поселениях, в степи таковых нет.

Говоря в самом общем виде, надписи показывают, кто именно изображен на рельефах, их трафаретное содержание сводится к формуле «имярек, сын (жена)

исследования в археологии. Т. 2. Ин-т археологии НАН Украины; Донецкий национальный институт. Донецк, 2005. Т. 2, с. 331-344. О. В. Галут. Всадник, предстоящий богине в боспорском искусстве: происхождение и символика образа (электронный ресурс: academia.edu/14919875/Галут); то же в кн. В. И. Лях, О. В. Галут. Античный мир в духовной культуре Северного Причерноморья. Краснодар, 2015. Придерживаются в той или иной мере этого традиционного взгляда на содержание боспорских рельефов с сидящей женщиной и всадником также Н. И. Винокуров, Л. И. Давыдова и др. Новая книга о боспорских рельефах П. Кройца (P.A. Kreuz. Die Grabreliefs aus dem Bosporanischen Reich. Leuven, 2012) мне пока недоступна.

41 Мы пользуемся фотографиями стел в КБН-альбоме.

такого-то, прощай»; в нескольких случаях схема расширена упоминанием одновременно мужского и женского имен, т. е. обоих изображенных на рельефе персонажей. Последний вариант как раз дает полное представление об изображенных на рельефе персонажах - это муж и жена (по разу упомянуты мать, кормилица). Следовательно, ни о какой богине речи нет, как нет соответственно оснований усматривать в рельефе на эпиграфных стелах именно то самое кочевническое представление о героизации покойного (тем более покойной женщины!) некоей богиней. Кстати, адепты того мнения, к которому присоединился С. Ю. Сапрыкин, поныне теряются в поисках ее имени, идентифицируя практически со всеми более или менее значительными божествами женского рода, которые почитались в Северном Причерноморье и кочевом скифо-сарматском мире вплоть до Центральной Азии. И это само по себе симптоматично: нет теонима, может не быть и его носителя.42 Итак, обратимся непосредственно к эпитафиям для знакомства с изображенными на рельефах при них персонажами. Начнем с эпитафий, упоминающих два имени -мужское и женское, что соответствует рельефу с мужской и женской фигурами.

КБН 413 (Пантикапей): «Гелий, сын Эрота, и кормилица Васила, прощайте»; 893 (Капканы): «Ниокл и дочь Евгения, прощайте»; 932 (Нимфей): «Мастус и жена Теотима, прощай»; 1025 (Ахиллий): «Теаген, сын Гермогена, и жена Кулия, прощайте»; Горгиппия: «Талон, сын Пофа, и мать Гедин, прощайте» [Алексеева, 2018, с. 17-20]. Наиболее важна эпитафия КБН 932 «Мастус и жена Теотима, прощай»: при двух именах слово «прощай» дано в ед. числе; это означает, что на рельефе изображен Мастус (менее вероятно, Теотима, поскольку Мастус - воин и жизнь его нередко в опасности), а стелу поставила Теотима, которая, так сказать, на будущее (а смерть всего живого неотвратима) изобразила при муже и себя. Это точное разъяснение к тем изображениям со всадником и женщиной в кресле, в эпитафиях, при которых упомянут лишь один персонаж - мужской или женский. Есть и более сложный случай - КБН 1032: «Геракон, сын Оригия, прощайте»; тут при одном упомянутом покойнике прощальная формула дана во множ. числе, и это означает, что на рельефе наряду с Гераконом изображена его жена (мать, дочь), которая, поставив надгробие, так сказать, на будущее изобразила при муже (сыне, отце) и себя. Сложна для понимания и стела КБН 689: «Каморсаз и сын Ксайорсаз, прощай»; на рельефе же изображен только один мужской персонаж - Каморсаз, никаких следов второго мужчины нет; это дает простор для догадок разного рода, например: Ксайорсаз был погребен в общей могиле после боя, отец же его, может быть, раненый, вскоре умер дома и был погребен женой (матерью и т. д.).

«Мужских» и «женских» эпитафий в приведенном списке большинство. Перечислим «мужские» стелы (таковы также упомянутые КБН 689 и 1032): КБН

42 Есть и 3 рельефа со всадником и стоящей в полный рост женщиной (КБН 480, 614, 960), сей тип заимствован из Фракии, где обычен (напр. [Mihailov, 1958, fig. 753, 757 etc.]) и представляет собой вариацию более распространенного там типа со всадником у алтаря.

352 - «Аполлоний, сын Патасия, прощай»; 414 - «Гелий, сын Мосхиона, прощай»; 478 - «Омпсалак, сын Садавка, прощай»; 524 - «Фанн, сын Фанна, прощай»; 578 - «Аполлоний, сын Даласия, прощай»; 906 - «Никифор, сын Сабада, прощай»; 908 - «Кратипп, сын Аполлония, прощай»; 930 - «Фарнак, сын Мастуна, прощай». «Женские» стелы: 438 - «Каллистратия, жена Папа, прощай»; 502 - «Птолемаида, жена Гераклида, прощай»; 1085 - «Тимола, (жена?) Тимофея, (прощай)».

Теперь несколько цифр для сравнения. «Женских» стел всего три при 11 «мужских», причем две поставлены женам (вероятно, такова и третья); поскольку их мужья изобразили и себя на рельефах, это надгробия также самим себе «на будущее». Vice versa можно полагать, что 11 «мужских» стел поставили в основном жены, изобразив себя рядом с мужьями тоже «на будущее». Стел с эпитафиями, в которых фигурируют мужчина и женщина, пять; в двух случаях упомянута жена, в двух мать, в одном кормилица. Отсюда можно вывести, что именно жены, матери (разумеется, и дети) ставили «мужские» стелы. Скорее всего, дети поставили надгробия родителям, упомянутым в эпитафии вдвоем («Мастус и жена Теотима», «Теаген, сын Гермогена, и жена Кулия», «Талон, сын Пофа, и мать Гедин»); изображать себя «на будущее» им нет резона, поскольку впереди еще вся жизнь. Итак, в эпитафиях фигурируют мужья и жены, родители и дети, это тот же семейный круг, что и в громадной массе остальных боспорских надгробных рельефов на стелах с надписями, так что нет и быть не может ничего «божественного» в персонажах, изображенных на рельефах данного типа. Нет ни богинь, ни приобщения к бессмертию - это научная мифология, порожденная, во-первых, приравниванием рельефов надгробий городского населения к изображениям на скифских курганных вещах, во-вторых, небрежением к эпитафиям при рельефах. Сие небрежение понятно, так как названные адепты сей ошибочной точки зрения - археологи или искусствоведы, а не эпиграфисты. Как видим, для адекватного понимания смысла артезианского рельефа С. Ю. Сапрыкину, как не чуждому эпиграфике античнику, надо было всего лишь обратиться к КБН-альбому, где он нашел бы точный ответ на все вопросы. Но он игнорирует КБН-альбом, ссылаясь на рельефы стел КБН 438, 502, 906, 1025, он отсылает читателя к... берлинскому альбому боспорских стел 1909 г. (G. Kieseritzki, C. Watzinger). А причина игнорирования та же, что и с моим «Боспорским рейхом»: главред ВДИ на дух не переносит КБН-альбом, изданию которого он всячески препятствовал.43 Как видно, крохотное креслице его заместителя С. Ю. Сапрыкину дороже (и напрасно -теперь утратил его), но очевидно и то, что отсюда проистекает часть его ошибочных решений, тратить время на разбор которых читатель не обязан.

Вернемся к артезианскому рельефу. Поскольку всадник - это Состибий, то сидящая в кресле женщина - не привидевшаяся С. Ю. Сапрыкину богиня, а жена

43 См. [Гаврилов, Павличенко, Кейер, 2008, с. 163, 165], их же ответ А. И. Иванчику в Bryn Mawr Classical Review. 2006.02.15 (электронный ресурс). Разумеется, речь не о непригодности альбома Ки-зерицкого-Вацингера - это хороший альбом, речь о том, что для решения данной конкретной задачи подходит именно КБН-альбом как спутник эпитафий КБН, дающих решение.

Состибия, которая, как и в других упомянутых случаях, поставила надгробие мужу да сыновьям и по обычному для рельефов такого типа свойству изображена сама «на будущее». Как сказано, крупную фигуру сидящей в кресле женщины Сапрыкин счел свидетельством ее доминирующего положения в изображенной сцене, что указывает-де на ее статус богини. Опять-таки, обратившись к соотношению фигур на 18 упомянутых рельефах стел с эпитафиями, мы получим адекватный ответ: на 10 рельефах мужская и женская фигуры равно соразмерны (КБН 352, 502, 524, 578, 893, 906, 908, 932, 1025, 1085); в двух случаях женская фигура крупнее (КБН 438, 1032), в двух - она меньше мужской (КБН 478 и стела из Горгиппии).44 Таким образом, соотношение фигур - дело манеры резчика рельефа, возможно, также заказчика, и вопреки С. Ю. Сапрыкину, оно никоим образом не влияет на содержание изображенной сцены, в общем, трафаретной. Это относится и к его суждению о размерах кресла, которое он называл также троном богини. Изображение женщины в кресле - самое обычное на боспорских рельефах, их много, это статусный предмет мебели и состоятельности семьи в целом; размеры его, как правило, соответственны женской фигуре. Из числа интересующих нас рельефов малое кресло представлено на стелах КБН 352, 478, 578, 908 (на 478 и женская фигура мелкая), большое кресло - на рельефах 438, 893, 930, 932 (на 438 и женская фигура крупная), на остальных кресло, так сказать, среднего размера. Отсюда следует, что величина кресла не связана со смыслом рельефа в отношении «бытового» или «божественного»; это -мебель, статусный бытовой предмет, не более того.

Мы отметили трафаретный характер рассматриваемой иконографической сцены. Сюда относятся изображения всадника, женщины в кресле, при них в абсолютном большинстве случаев обязательны фигурки слуг, обычно служанок, чаще всего изображается одна служанка. Рядом с женщиной, стоящей или сидящей в кресле, стоит служанка с цистой, накрытой конической крышкой (реже с пиксидой), обычно она держит ее в руках, реже подает госпоже - КБН 132, 141, 142 и мн. др. Столь же часто служанка держит в руках (реже подает госпоже) сосуд в виде ведерка - КБН 295, 309, 362, 419, 435, 437 и мн. др.45 В исследуемой иконографической сцене служанка обычно стоит за креслом (КБН 352, 414, 438, 578, 689, 893), в 4 случаях она стоит между всадником и креслом, но обращена при этом к госпоже (413, 478, 524, 102546); на рельефе 932 показаны две служанки, обе обращены к хозяйке; на рельефе КБН 502 у служанки в руках ничего нет, как и у мальчика на рельефе 930; на рельефах

44 На рельефах КБН 413, 414, 689, 930 одна или обе фигуры сбиты, так что их размеры неясны.

45 Сосуд у служанки в руках представлен на разных типах рельефов: при одиноко стоящей или сидящей в кресле женщине (КБН 251, 288, 571 и др.), при двух стоящих или сидящих женщинах (259, 269 и др.), при двух - мужской и женской фигурах (322, 331 и др.). Для соотношения накрытой крышкой цисты и открытого ведеркообразного сосуда для воды показателен рельеф КБН 311 с двумя женщинами: у служанки сидящей женщины в руках циста с крышкой, тогда как служанка стоящей женщины держит в руках ведерко.

46 В верхнем регистре показаны еще одна служанка и за мужчиной его слуга. 152

908, 1085 и горгиппийском изображены только всадник и женщина в кресле, без слуг. Акцентируем внимание на том, что в интересующих нас сценах служанка всегда обращена к госпоже или подает сосуд ей, а не всаднику, также на рельефах других типов слуги мужчин не держат в руках и не подают им открытый ведеркообразный сосуд для воды. Одно это обстоятельство свидетельствует против интерпретации рельефов с сидящей в кресле женщиной и всадником, либо стоящим рядом мужчиной в качестве предложения богиней напитка бессмертия сим мужам.47 И назначение воды в больших ведеркообразных сосудах для женщин на рельефах, разумеется, не для питья (для этого предназначена столовая посуда, например, в сценах загробной трапезы), а вполне бытовое и специфически женское - для омовения в критические дни, когда женщина считалась нечистой; семь дней спустя она была уже очистившейся [Dillon, 2002, p. 249].48 Так и на рельефе из Артезиана: служанка подает сосуд в форме ведерка сидящей в кресле хозяйке для очищающего омовения в будущей жизни. Словом, тут представлено все то, что обычно изображается на рельефах боспорских надгробий римского времени. С. Ю. Сапрыкин же, признав в артезианской даме, которой служанка подает ведерко воды, богиню, сам того не подозревая, приоткрыл новый для теологии вопрос: бывали ли месячные у богинь? Я согласен: для того, чтобы открыть столь важный аспект научного исследования, можно проигнорировать КБН-альбом, - с него не убудет.

Шутки шутками, но на артезианском рельефе есть одна не совсем обычная деталь: жена Состибия держит в руках некий крупный круглый предмет. Руки женщин на боспорских рельефах почти всегда изображены по общегреческому скульптурному канону: приподнятой левой рукой она придерживает край плаща, правая покоится на животе или колене. Держать что-либо в руках, кроме зеркала, символического плода или мотка шерсти, не дело госпожи, для этого есть служанки. Из присутствующих в КБН-альбоме нескольких сотен рельефов лишь в 4 случаях женщина держит в руке предмет, при этом трое сидят в кресле, как и на артезианском рельефе. КБН 555: изображена крупная полуфигура стоящей женщины, левым локтем она опирается на алтарь, в пальцах у нее небольшой округлый предмет, который можно принять за плод граната, грушу, яблоко либо яйцо; КБН 470: женщина сидит в кресле лицом к зрителю, вопреки канону правой рукой на уровне груди придерживает край плаща, левая рука покоится на округлом животе, пальцами держит тот же плод (или яйцо?);

47 На боспорских рельефах слуги мужчин (конных или стоящих в рост, сидящих) обычно изображены с оружием; очень редко слуга подает хозяину канфар (КБН 83, 84; 145 - крупный канфар) или держит в руках цисту. Это напутственные дары покойнику, что вполне разъясняется рельефом КБН 258: правой рукой слуга подает хозяину меч и кисть винограда, а левой держит плетеную цисту (корзину); надпись «Астрагал, сын Диофанта, прощай». Циста как плетеная корзина, также металлическая, служит вместилищем предметов разного рода, в том числе в погребальном культе, при ней обязательна коническая крышка разной высоты подъема [Rich, 1861, p. 159-160].

48 Еще раз отметим, что такое предназначение воды явствует из того, что слуги подают воду женщине, а не мужчине. В случае, когда служанка держит в руках шкатулку, а не сосуд с водой, можно подозревать тот возраст хозяйки после климакса, когда ей вода для очищения уже не требуется.

718: аналогичная композиция, но левая рука положена на колено, в пальцах тот же плод; 309: у сидящей в кресле женщины в правой руке зеркало. Наиболее ясна символика предмета на рельефе 470: округлый живот и две служанки, одна из которых с ведром воды в руках, да стоящий на пьедестале мальчик -все это указывает на связь плода (яйца?) в руке женщины с родами, так что предназначение сего символа - жизнь.49 На изданном А. П. Ивановой рельефе (надпись, скорее всего, отбита), по ее определению, сидящая в кресле женщина держит правой рукой у живота мелкий плод граната. На артезианском рельефе, по описанию С. Ю. Сапрыкина [2014, с. 152], богиня левой рукой держит край плаща, «в правой руке, согнутой в локте и частично скрытой под переброшенный через руку гиматий, она держит большой округлый предмет, очевидно, плод граната, который положен на чашу». Достаточно сравнить тот небольшой плод (гранат, груша, яблоко, яйцо?), который держат дамы на упомянутых рельефах КБН 470, 555, 718 да на рельефе А. П. Ивановой, чтобы увидеть ошибочность его предположения: если это и плод, то по величине вовсе не гранат, а большая тыква, говорить о которой на надгробии можно лишь в шутку.50

Итак, судя по фото (рис. 3), правой рукой жена Состибия держит у живота какой-то крупный шаровидный предмет величиной примерно с ее голову, который, возможно, лежит на плоской тарелке, но это может быть и складка плаща. Поскольку боспорские надгробные рельефы не предоставляют определенных аналогий ему и поскольку на поселении Артезиан обретались фракийцы (см. выше, конец § 1), обратимся к стелам фракийской глубинки (Артезиан тоже боспорская глубинка), рельефы которых обильней на аксессуарах. Если артезианский предмет действительно лежит на тарелке, то ему близка по форме буханка хлеба на тарелке, который изображен на столике рельефа с загробной трапезой из Калапики в хоре Филиппополя [МШайоу, 1961, № 1328]. Эта округлая буханка занимает центральное место среди других яств на столике. Общая символика хлеба - жизнь, в сцене загробной трапезы -олицетворение жизни после смерти.51 Хотя на других сценах трапезы Боспора и

49 Например, на рельефе из Цилле в хоре Филиппополя изображена стоящая в полный рост женщина по имени Флавия Сейта, в левой ее руке яйцо, в правой голубка [Mihailov, 1961, № 1532] - красноречивая символика родов и жизни на погребальных рельефах. Того же свойства пример: большой гранат держит в руке, прижатой к животу, женщина на намогильной стеле из музея Поля Гетти, он величиной с ее кулак [Grossman, 2001, p. 97].

50 Ср. ироническое определение комиком IV-III вв. до н. э. Дифилом (fr. 98, 2) покойника как «тыквы или лилии» (KoXoKwrnv fl Kpivov). Ассоциация покойника с лилией понятна - по синеве, а с тыквой не очень; может быть, по неподвижности, по сходству с головой человека; может быть, это аллюзия на лечебные рецепты, ибо Гиппократ, Орибасий и другие медикусы часто прописывали ее для врачевания больных.

51 Хотя эта округлая буханка в отличие от шаровидного артезианского предмета слегка приплюснута и меньших размеров, на стелах из Греции есть образцы шарообразных буханок на столике загробной трапезы. Своя семантика и у круглой формы хлеба: так, «круглая хала символизирует надежду, продолжительность и непрерывность жизненного цикла» у иудеев [Шейнина, 2006, с. 304].

греческого мира в целом (КБН 343, 416) имеются и шаровидные буханки, но они на столике, а не в руках у персонажей, так что этот вариант маловероятен. На ряде рельефов Фракии с изображением 3 нимф внизу в обоих углах показаны круглые бочонки символического предназначения - из них изливается вода, указывая на водную природу сих нимф [Mihailov, 1961, № 1342-1344, 1347, 1360 и др.]. Однако, если признать предмет в руке артезианской дамы бочонком (глиняные или деревянные, они назывались кадосами и имели форму ведра, так как ими в числе прочего бралась вода из колодца), а ее богиней, то вода бессмертия разливается тут бочками. Поскольку артезианская дама, как мы видели, все-таки простая женщина, наличие бочонка в ее руке невозможно по той причине, что она держала бы его двумя руками, кроме того, подающая ей воду в ведерке служанка создает в таком случае комическй эффект - для такого обилия воды не хватает только распылителя воды для душа. Посему и вариант с бочонком не подходит. Я бы предпочел счесть предмет в руке артезианской дамы мотком шерсти, который в погребальной пластике эллинистического и римского времени был символом домашних занятий женщин, в том числе на периферии, обычно это корзина с шерстью (например, в Малой Азии [Erdemir, 2011, p. 121, лит.]). К примеру, на стеле IV в. до н. э. из музея Поля Гетти сидящая в кресле женщина держит в приподнятой левой руке веретено с круглым мотком шерсти, он слегка приплюснут и больше ее кулака [Grossman, 2001, p. 108]. Вместе с тем в более общем смысле моток шерсти символизировал в погребальном культе конец земной жизни и начало другой, загробной. Более всего эта функция мотка шерсти, шерстяной нити и веретена представлена в знаменитом «видении Эра», которым завершается монументальная книга Платона о государстве и мироустройстве (Res publ. 615-621). Собравшиеся в некоем месте души живых и мертвых мужчин да женщин избирают для себя соответственно земную и посмертную участь, «и когда все души выбрали себе ту или иную жизнь, они в порядке жребия стали подходить к Лахесис.52 Какого кто избрал себе даймона, того она с ним и посылает как стража жизни и исполнителя сделанного выбора. Прежде всего этот страж ведет душу к Клото, под ее руку и под кругообороты вращающегося веретена: этим он утверждает участь (fjoipav), какую кто себе выбрал по жребию. После прикосновения к Клото он ведет душу к пряже Атропос, чем делает нити жизни уже неизменными» (620e) [Платон, 1971, с. 453].53 Идеи такого рода можно усматривать в изображениях при женской фигуре корзины с пряжей, веретена, мотка пряжи в погребальной пластике эллинистического и римского времени.

Как видно, при том, что рассмотренные артезианские памятники по-разному понимаются С. Ю. Сапрыкиным, А. В. Белоусовым и мною, несколько вопросов

52 Три Мойры, их имена символичны по значению: Лахесис («Судьба», «Рок») заведует прошлой судьбой человека; старшая из Мойр Клото («Прядильщица») прядет нить его жизни в настоящем; Атропос («Бесповоротная») определяет будущее.

53 Выражение «к пряже Атропос» этого перевода А. Н. Егунова не вполне точно: в тексте vfjaw означает процесс прядения; сама пряжа, как результат прядения, называется vf^a.

требует уточнения ввиду того, что все мы руководствуемся фотографиями. Нужен осмотр подлинников, чтобы прояснить следующее: во-первых, какой букве может соответствовать уголок в конце стк. 6 граффито № 1; есть ли остатки буквы С перед ЛНКАСА граффито № 2; что за предмет в руке женщины на лапидарном рельефе? Уточнение этих вопросов поспособствует лучшему пониманию граффити и рельефа.

II. Текстология и просодика ольвийского гимна VI в. к Гилее

Назрела необходимость вернуться к пространному граффито на стенке сосуда типа Фикеллюра (ок. 550-530 гг. ) из Ольвии. Оно написано мелкими буквами, затем основательно перечеркнуто ортогональной сеткой линий (рис. 4). Найдено в 1969 г. на римской цитадели Ольвии, 67 х 95 мм, верхняя и нижняя части заглажены, сохранились 12 строк надписи; слева и справа текст отчасти утрачен. Его текст с переводом и кратким страничным комментарием опубликовали А. С. Русяева и Ю. Г. Виноградов [Russjaeva, Vinogradov, 1991, S. 201-202], которые сочли надпись «письмом жреца»; в других работах они столь же кратко изъяснили свое понимание его содержания.54 Поскольку полной публикации надписи они так и не дали, по существу ввел ее в науку Л. Дюбуа, который слегка подправил текст издателей, но дал солидный комментарий [Dubois, 1996, № 24]. Историографические подробности я изложил в начале своей статьи 2015 г., затем дал существенно иное чтение текста и интерпретацию содержания надписи, выявил ее стихотворный характер и потому определил в качестве гимна [Яйленко, 2015, с. 88-99], слегка расширенный текст в моей книге 2017 г. [ОХБ, с. 252-260]. Чтобы читатель получил представление о тексте издателей (с легкой правкой Л. Дюбуа) и моем, приведу тот и другой.55

Dubois, № 24: [--]vo9srn цеХг ка! Kpio[v-- | --]YN rag smrsAlsig ns^n[®v -- |3 --e]g ronoug Веолюгптоид nspi[-- | --]PAKPHNAIHKAME ipö фюд NHE[-- | --] 5гкашд ev rfl ХаХк^у^ ai yuv[aiKsg -- |6 -- екл;]Аф svrsu9sv eg r^v 'YArn[nv -- | --] awig oi ßra^oi ßsßXa^evoi [sioi -- | -- M]nrpog ©stöv ка! Bopuo9s<vsog> ка! 'НракЦеод |9 -- ^]sra то vauayiov oi SouXoi кaтa5рa[ц6vтsg -- | -- r]s ipoupyi^i Mnтрoфavsog ipog sXrns т[ -- | -- r]töv mrurav кaкaí, rtöv 5sv5p®v 51пк6о1[а -- |12 -- o]i 9npsvrai rtöv rnnrav п^р^каог ^.sra кlv5г>vюv TYPA[--].

Поскольку Дюбуа цельного перевода не дал, приведу Übersetz издателей [Russjaeva, Vinogradov, 1991, S. 201] в своем переложении на русский: «... агонофета (или сочинителя гимнов) мед и барана. и корабль (?), как ты велишь посылать, ... с тем он объезжает богозданные местности и близ мыса двинется (аул), также наряду со мною человек святилища, остров (?)... (и приносят жертвы?) женщины достойно в Халкене, (сам же он) поплыл на корабле отсюда к Гилее... Вновь алтари

54 [Русяева, 1987, с. 146-147; 1994, с. 103; 1994а, с. 95-99; Виноградов, 1989, с. 65]. Греческий текст и перевод они дали в указанной немецкой заметке. Ввиду известных политических обстоятельств наших дней и того, что я родом дончанин, надписи на территории Украины мне недоступны, поэтому уокт-по1ет располагаю лишь фотографией да прорисью издателей.

55 В ОХБ под рисунком № 30 на с. 254 ошибочно дана подпись «Письмо Апатурия», это повтор подписи под рис. 26 на с. 233. Должно быть: «Ольвийский гимн» и далее.

разрушены ... Матери богов, Борисфена и Геракла... , после кораблекрушения рабы разбежались... , посредством умелости Метрофана это остается, священные ... (приготовить?), плохие сосны и двести других деревьев. , охотники на лошадей находят, подвергаясь между тем опасностям. ».

По идее Ю. Г. Виноградова [1989, с. 65], это письмо одного священнослужителя к другому, старшему по рангу, возможно, главному жрецу какого-то ольвийского культа, «своеобразный отчет об исполненном приказании послать на корабле некое третье лицо со своего рода инспекционной поездкой по землям, окружавшим Ольвию. Целью этого путешествия была одновременно и доставка продовольствия для пропитания и жертвоприношений (мед, баран, священное мясо) находящимся в пункте или местности под названием Ха^к^п жрецу, названному «мужем святилища» (1рб фю^), и женщинам, с тем, чтобы первый прекратил свой пост, а вторые смогли достойно (Згкшю^), видимо, выполнить жертвенные обряды» (?)». По его мнению, стк. 9 «упоминает рабов, которые после кораблекрушения (?) попытались бежать». Эти же положения развивала А. С. Русяева [1987, с. 146-147; 1994, с. 103; 1994а, с. 95-99], добавив: в надписи говорится о «вывозе леса из Гилеи для общественных нужд», деятельность на пограничных территориях находится под контролем ольвиополитов.56

Из комментариев Л. Дюбуа содержательного характера отметим следующие. Поскольку упоминание меда и ячменя (стк. 1) свойственно сакральным законам, которые регулируют состав жертвоприношений, можно заключить, что в надписи содержатся инструкции этого рода, хотя это плохо согласуется с типологией надписи, являющейся письмом. Он перевел стк. 1-3 так: «К жертвоприношению для поэта я возьму мед, ячмень и свинину, как ты велишь мне, отправляя в места, сотворенные божеством». Выражение стк. 4 1рб фш^ может означать «факел святилища». В стк. 6, видимо, говорится о том, кто «отправляется отсюда на корабле до Гилеи». По стк. 8, счел Л. Дюбуа, можно понять, что скифы-рабы после кораблекрушения разрушили алтари. Читая в стк. 10 {роиру^1, Дюбуа заключил, что упоминаемый тут Метрофан жрец. Далее названы испорченные сосны и 200 деревьев, вероятно, в связи с торговлей лесом. Фигурирующие в последней строке лошади и охотники на них находят соответствие в известии Геродота (IV, 52) о диких белых конях, пасущихся на берегах Гипаниса. Как видно, сравнительно с невнятным пониманием надписи издателями Дюбуа дал довольно связный по содержанию текст.

По моему мнению, фото и прорисовка надписи (подлинник недоступен) позволяют читать и понимать ее существенно иным образом.57 Ни издатели, ни

56 В русле интерпретации А. С. Русяевой и Ю. Г. Виноградова выдержаны также суждения Б. Браво: это письмо жреца или магистрата старшему по должности с отчетом об инспекционной поездке [SEG, 2005, Vol. 51, р. 283, № 970]. Не уловил он и поэтический строй этой надписи. В стк. 4 вместо невразумительного текста издателей Браво дал связное чтение: [-- 5ia ya]p aKp-qv Xvq<v е>ка^е !рофюс vna[xsvqv Kai], увидев тут имя жреца; женщин он счел тоже жрицами.

57 Мои суждения о надписи [Яйленко, 2015, с. 88-99; ОХБ, с. 252-260].

Дюбуа не разглядели в пространном тексте элементарный гекзаметр, хотя автор ее выложил для читателя каждый гекзаметр в отдельную строку. На стихотворный характер надписи указывает и ряд ее слов из поэтического лексикона, а также поэтизмы морфологии. Мои текст и перевод в статье 2015 г. : [М^тер, иц^о08тп цШ ка! кр10[ад ола^вгд ц8v | ^т ' фЗ^д о]ш юд елггёААвгд - " |3 --8]д толоид

Вволо^то-ид лер1[-- ро^ -- | - "]ра кр-^а^ кацв !рб фюд гла[б те | --] 5гкашд 8vтn YI-- |6 --Аф 8v0вu0вv 8д тф -- | --] аиид о! Рюцо! PвpAлцц8vоl

[-- | -- М]птрод ©вдаг ка! Вориа08<гвод> ка! 'НракЦ8од -- |9--8татоv, аи aлоvоl ЗойАо ката5р[вyаv -- | -- т]е фоиру!^ ц' ['1]птрб 'фаvв6д !род 8Алл^ [ | --лlтuюv какаí, т&г 58v5рюv 5гпк6о1[а ка! |12 о]! Впрвита! т&г ÍLллюv п'ор'Лкат цета кгг5шю Vтuр.в[ц8vф ? --]. «Мать, слагателю гимнов мед и ячмень ниспошли | в воздаянье за песнь, потому как велишь ты, отослав --|3-- в богозданные местности вкруг --, поток |-- ключевой. Муж священного острова выковал --|-- как подобает, оружие медное, безжалостное --|6 --т оттуда в эту Гилею --|-- после порушенные алтари --|--Матери богов и Борисфена и Геракла --|9--ейшее, вновь праздные рабы заснули --|-- посредством священного обряда, совершенного неведомым жрецом Иетра, оставил меня --|-- из пиниевых (сосновых) деревьев двести плохие --|12--занимающиеся отловом лошадей нашли с потрясающей опасностью --».

Коротко суммируем свое понимание содержания надписи в статье 2015 г. и книге 2017 г. В стк. 1 упоминается «слагатель гимнов» (["6ц^о08тпд), так что надпись представляет собой гимн, его поэтический размер гекзаметр, в каждой строке по гекзаметру. Гимн обращен к Матери богов или Ахиллу, ее имя содержалось в лакуне стк. 1. Поэт просит одарить его медом и хлебом за свою песнь, в которой он мысленно исполнил повеление божества отправиться в Гилею или на Лемнос - «в богозданные местности вкруг --», где струится «поток -- ключевой» (стк. 1-4). Скорее, это Лемнос, так как сразу после этого упоминается «муж священного острова», который «выковал -- как подобает, оружие медное, безжалостное --», и оно доставлено «-оттуда в эту Гилею --» (стк. 4-6). Сохранившийся текст стк. 6-7 («-- оттуда в эту Гилею -- после порушенные алтари --») короток, всего 8 стоп из положенных 12, так что здесь и должна вестись речь о том, что с помощью полученного оружия божество изгнало врагов из Гилеи или уничтожило их там. Весь воинский контекст стк. 4-6 указывает на Ахилла: ковка Гефестом оружия для него, равнозначная соответствующему эпизоду Илиады, и изгнание или уничтожение врагов в Гилее. Затем поэт описывает ущерб от вторжения врагов в Гилею (стк. 7-12/13), которая была, по Геродоту и другим источникам, священной зоной ольвиополитов. Разрушены алтари Матери богов, Борисфена, Геракла, работавшие в Гилее рабы, оставшись без пропитания, голодали и употребляли в пищу листья да кору священных пиний (сосен). Поскольку они ободрали две сотни деревьев, можно заключить, что рабов было много либо враг долго владел Гилеей. Следующая стк. 10 «-- и священнодействием незримого Иетра оставил мне священные --», показывает, что благодаря вмешательству Аполлона Иетра, местного бога ветра, часть священных 158

деревьев была спасена для божества, к которому обращен гимн. Разбредшиеся по Гилее и, скорее всего, до берегов Гипаниса рабы были обнаружены ловцами диких лошадей и, можно думать, переправлены обратно в святилища Гилеи. Вряд ли гимн заканчивался на этом, так как гомеровские гимны нередко завершались похвалой божеству, к которому он обращен.

На мою статью 2015 г. поступили критические отклики А. Аврама [Bulletin epigraphique, 2016, № 347 = REG, t. 129, p. 499] и А. В. Белоусова [2016, с. 259] (у того и другого это обзоры литературы по эпиграфике Северного Причерноморья за 2015 г.).58 Аврам уделил ей всего несколько строк. Обвинив меня в издевательстве над надписью, он сослался на стк. 9-10, где Л. Дюбуа, в основном следуя тексту издателей, читал [ц]ета то vauayiov oi SouAoi Kaxa5pa[^6vxeg --| -- t].s ipoupyin Mnxpo9avsog ipog sArns т[-], а я --¿TaTov, aü anovoi SouAoi Kara5p[syav -- | -- t]s ipoupyi^i ц [!]птрб ^avsög ipog sArnsv Г]. Он был бы прав, указав на несоответствие элементов моего чтения прориси и фото надписи, без чего его апелляция к Дюбуа повисла в воздухе.59 Не объяснил Аврам в отношении содержания, что делать с невесть откуда взявшимся Метрофаном? Ведь Дюбуа лишь констатировал, что тот произвел какое-то культовое действо. Далее мы подробно разберем вопрос о жанре надписи и снова заключим, что это гимн, а в гимне какому-то Митрофану такое же место, как и высоковольтным линиям электропередач, мелькнувшим на фоне в кадре фильма М. Какоянниса 1962 г. «Электра». На самом деле все проще: буквы М нет на фото, издатели дорисовали ее на прориси (см. ниже наш комментарий к стк. 10). А свое заявление, что мой текст спорный, Аврам смог аргументировать лишь замечанием, что вместо моего Kara5p[syav] правильной формой должно быть KaTsSpsyav, т. е. с приращением, и основное значение сего глагола «собрали» не соответствует контексту. Увы, он забыл школьную истину, а может, никогда и не знал, что в поэтическом языке, начиная с гомеровских поэм, приращение в аористе и прочих временах часто отсутствует; а значение «ободрали» я мотивировал примерами на с. 93.

Больше внимания уделил моей статье А. В. Белоусов, который критически отнесся к моему утверждению, что надпись по жанру гимн и написана гекзаметром. По его мнению, она содержит кретики (- " -) да трибрахии (" " "), которые не могут

58 Bull. ép. с заметкой Аврама любезно прислал мне из Ясс В. Кожокару, поскольку в московских библиотеках последний том журнала Revue des études grecques, в котором публикуется Bulletin épigraphique, от 2012 г. (есть только в Исторической библиотеке), а в электронном архиве иностранной прессы журнал сейчас (на конец 2018 г. ) доступен только по 2014 г. По части поступления новой научной литературы в библиотеки Москва давно уже соперничает с Гондурасом, при том что входит в десятку богатейших городов мира. Тут не меньше, чем в «столице мира» Нью-Йорке, долларовых миллиардеров, явных и особенно скрытых, вот куда утекли деньги, вот откуда бедственное положение в числе прочего и науки.

59 Поясню, что первая буква имени Иетра не дополнена мною - она уничтожена вертикалью ортогональной сетки, начерченной поверх надписи (см. фото); точно так же другие ее вертикали уничтожили вторую иоту слова ipoupyvqi и в слове sXinsv.

соответствовать гекзаметру, и дал их перечень. Стк. 6: sv0sfi8sv sg x^v (- " -).60 Стк. 7: аотц oi (- " -). Стк. 8: [Mj^xpog 0swv (- " -). Стк. 9: --sxaxov, au ( ). Стк. 11: ntruwv KaKai (- " -); x&v S8vSpwv 8i^Koai[a] (- " -). Стк. 12: n^p^Kaoi цеха (" " "). Также мои дополнения стк. 1 не вписываются в гекзаметр: [Mflxsp, v^]vo08xn (-" -); Kpi0[ag onaZsic] (-" -). Все это, полагает А. В. Белоусов, следствие моей ошибочной посылки, что надпись является гимном.

Увы, его замечания в основном ошибочны и лишь отчасти справедливы. Во-первых, он произвольно вычленяет из стиха свои кретики да трибрахии, не учитывая его общую метрику, и такого рода приемом можно устранить гекзаметры из любого поэтического произведения. Полагаю, он напрасно тратит силы на критику стихотворных видений какого-то Яйленко, мог бы замахнуться и на дичь покрупнее. Например, на Гомера, усмотрев кретик в xaupwv те Kai или oi 8s «Одиссеи» (VI, 25, 26 и т. д. passim). Правда, хитрые греки осложнят его работу всякими придуманными правилами стихосложения, по которым излюбленные Белоусовым кретики на поверку оборачиваются дактилями да спондеями гекзаметра. Во-вторых, одно из основных положений метрики эпического языка (Гомер, Гесиод, гомеровские гимны и пр.) состоит в слиянии по требованиям стиха стоящих рядом гласных в один долгий слог (это знают студенты первого курса); например, в ^p®oc Od. VI, 303 метрически не 3 слога, а 2 ввиду слияния юо (стопа:

- =).61 Отсюда у меня 3 долгих слога в имени [MJ^xpoc ©s&v, со слитным s® (--=

); точно так же они слитны, например, и в 0s&v у Пиндара (Ol. XIII, 83). Отсюда и слитное ьт| в | 8бу8рыу | 8ir|K6ai|[a] (метрика: | — | = " " |), так что никакого кретика тут нет.62 В-третьих, стыдно филологу-классику не знать, что иота наречия auxic, хоть по природе краткая, здесь долгая по положению перед членом oi, который этимологически происходит из apoi, так что она в стихе стоит перед группой согласных (метрика эпического языка обычно, хотя и не всегда, засчитывает звучавшую во времена Гомера, но затем исчезнувшую дигамму за согласный). Итак, и в auxic oi не может быть усмотренного Белоусовым кретика, тут следуют один за другим три долгих слога. В-четвертых, в ev0su0sv ¿с x^v стк. 6 может быть 4 долгих слога, а не кретик критика, так как в эпическом языке краткая гласная даже перед одиночной сонорной может удлиняться; например, в aw | Ss vsф8|saal (Od. IX, 68) эпсилон перед одиночным v долгий; в Aio^ou (Od. X, 36) три долгих слога. Это элементарное правило метрики есть в гимназических учебниках греческого языка и потому должно быть известно критику. В-пятых, --8xaxov стк. 9 не обязательно трибрахий, как счел А. В. Белоусов: как не чуждый эпиграфике Ольвии, он должен

60 Чтобы читателю было яснее, выделяю полужирным шрифтом слоги, которые критик счел кретиком или трибрахием; стихотворный размер их для наглядности показываю в скобках.

61 Необходимые сведения по просодии и метрике греческой поэзии читатель найдет в прекрасных книгах и XIX в. (Th. Webb, R. Reitzenstein, Я. А. Денисов, С. Радецкий, Н. А. Счастливцев, К. В. Крю-гер), и XX в. (P. Maas, A. Dale, M. West и др.).

62 Слияние гласных (синизеса) в ©srov, SvqKoai[a] обозначаю по техническим причинам как =.

знать, что в ее надписях У1-1У вв. через е графически передаются дифтонги в1,~в1 и долгая п в разных позициях (примеры [ ОХБ, с. 16, 35, 37, 104,106, 204, 208-211, 287, 288, 298, 336, 632]); понимание тут е как е1 предоставляет возможности для разных прочтений (см. ниже), в т. ч. -8татоv в качестве дактиля (- " " ). В-шестых, критик не заметил действительно требующих разъяснения в отношении гекзаметра слов [--8]д топоид стк. 3 (краткое первое о между двумя долгими) и ЗоиАо кaтa5р[вyav] стк. 9 (краткое первое а между долгими).

В-седьмых, и это самое важное, критик проигнорировал представительный набор слов и выражений в сохранившемся тексте надписи, которые свойственны только поэтической речи, в том числе гомеровским поэмам: "6цго08тпд «слагатель гимнов, поэт», 8п1т8^ю «посылать», фюд «муж, герой», аорист каце «выковал», 8vтеa «оружие», уп^пд «безжалостный», 8vтuрвuю «потрясать», также гомеровские выражения епггёААегг п8цпюv «велеть что-либо сделать, отослав», уп^пд %аАх6д «безжалостная медь». Даже такая мелочь, как употребление в стк. 6 перед согласной формы 8д, а не е1д ([8]д топоид стк. 3), может указывать на эпический язык надписи, ибо у Гомера всегда 8д стоит перед согласной, е{д перед гласной. К тому же автор надписи будто для облегчения умственной работы будущих критиков выложил каждый стих гекзаметра в отдельную строку. Наличие даже одного из этих поэтизмов должно было заставить Белоусова признать текст надписи бесспорно стихотворным, но он по ходу своей критики лишь нехотя признает, что она все же может быть стихотворной (читай: может и нет). Игнорирование очевидных поэтизмов надписи свидетельствует лишь о поверхностности его суждений.

Единственно, в чем А. В. Белоусов прав - в несоответствии гекзаметру слов пlтuюv кaкaí стк. 11 и пир^каог цета стк. 12. Замечу по этому поводу, что я напрасно последовал в таком чтении за предшественниками: далее покажу, что в стк. 11 надо читать тсvruюv кака, к&г 58v5рюv «непригодных сосен, ивовых деревьев» (к8а «ива»), в стк. 12 не цета, а ц8(г) та 'кгг5ша «безопасные».63 Специально для критиков и сомневающихся показываю метрику всего сохранного текста с делением на стопы: [--| '6ц^о08|т'п ц8Ал | ка! кр1|0[ад --]: - " " | - " " | — | -[-- о]ш | юд 8т|т8ААе1,д | п8цп[^ | --]: - | - " " | — | — | [--]д | топоид64 | 0еопогл|тоид перг|[-- ]: — | = = | - " " | [--]ра | кр-^а^п каце | !рб | фюд ул|а[б --]: - | — | - " " | — | — |[ - " ] 5 [--] 5г|кашд 8у|тп уп|^П иг|[—]: " | = - | — | — | — | [--|^1 8у|0еи0еу65 | 8д тф | ТЪаЦпу --]: - - | - - | - - | - - |[ - " ]

63 Формально прав он и в том, что мое дополнение в стк. 1 кр10[ад опа^егд ц8у] не соответствует гекзаметру; это мой недосмотр: должно быть кр10|[ад цеу оп|а^е], так что тут полный дактиль в пятой стопе и, как положено, усеченный в шестой (- | - " " | - " |).

64 О чтении топоид как топоид «этой песни» см. ниже.

65 Эпсилон может быть долгим и перед одиночной сонорной, см. выше.

11 БИ-ХХХ1Х

161

[--]| ашц66| oí Рю|цо1 PsP|^a^^évo[i | --]67: - - | - - | - - | - ""

[oí 5 ' M]nx|póg ©s&v, | ка! Bopua|9s 68 ка! 'НракЦе е]: [-]- | - = | " | - -| - - |[- " ]

[--Jsxaxov | aú ano|voi 5ou|^oi каха|5бу[хо^]69: - " " | - " " | — | - " " | - " ]

10 --s ípoup|yí^ ív | (I)nxp5 | ^avsóg | ípóg 8|^1лву70 : = - | = - | = - | " | - "

[x]&v nixú|®v кака | íx&v71 | 5sv5p®v | 5гпк0о1|[а --]: - " " | - " " | — |— | = " " |

[o]í 9n|psuxaí | x&v in|n®v nú|p^кa|ol(v) та : — | — | — | — | — | - "

kív5u|va 'vxu|ps[óovxa --]: — | — | -

«-- слагателю гимнов меда и хлеба -- потому как велишь ты, отослав -- той песни богозданные -- родниковая; муж священного острова выковал --||5-- достойно оружие медное, безжалостное -- оттуда в Гилею -- тотчас порушенные алтари -- Матери богов, а Борисфену и Гераклу -- праздные рабы скрепляли -- ||10 -- там посредством священнодействия невидимого Иетра, оставил -- две сотни непригодных сосен, ивовых деревьев -- ловцы лошадей нашли потрясающим образом вне опасности --».

Итак, надпись бесспорно метрическая, причем почти целиком сохранные слева и справа строки 8-12 содержат по 6 стоп (при этом в стк. 10 сохранилась и конечная полуторная стопа), т. е. составлены гекзаметром, так что критик сам себя посрамил, отрицая этот ее вполне очевидный размер. Основной целью моей статьи 2015 г. было выявление более адекватной подлиннику, нежели у предшественников, текстологии надписи и раскрытие ее существенно иного содержания, поэтому просодии я уделил минимум внимания, показав стихотворный характер двух первых строк и логично заключив, что таковы и остальные строки, хотя видел там 2-3 сомнительных в отношении гекзаметра слога (xónou^ стк. 3, 5ou^oi кaтá5p[syav] стк. 9, длинноватые имена трех божеств стк. 8).72 Этим воспользовался критик: сосредоточив внимание на нескольких не соответствующих гекзаметру слогах, он вынес отрицательный вердикт статье в целом (известный прием риторики - unum pro tanto). В своей эпиграфической хронике Аврам и Белоусов встречают в штыки любую мою статью, и причиной служит не собственно она, а их сервилизм. Приветствуя хронику А. В. Белоусова, я предостерегал его от сервилизма [ОХБ, с. 664]. Он должен понять, что ценность хроники заключается в ее информативности, а не в его оценках, тем более что сам он начинающий эпиграфист (на его счету всего десяток заметок,

66 На долготу иоты указано выше.

67 Конечный дифтонг 01 считается кратким, если следующее слово начинается с гласной (ниже, в комментарии к этой строке, дополняем в лакуне глагол 8aтаv).

68 Если в имени собственном 3 и более гласные, они принимаются за долгие или краткие в зависимости от требований метра. По этой причине ипсилон в Вориабв" считаю кратким, несмотря на положение перед двумя согласными.

69 О чтении кaтаSбv[то] см. ниже.

70 О чтении (у и долготе иоты в Шлву см. ниже.

71 О чтении 1тйу см. выше и ниже.

72 Данная заметка, в которой вопросы просодии гимна рассмотрены подробно, по объему в 3 раза больше статьи 2015 г. , так что там реально не было возможности заниматься метрикой, ибо это смазало бы ее основное содержание - текстологию.

в основном об ольвийских заклятиях), и потому оценки его, мягко говоря, не вполне основательны. Например, в том же обзоре литературы за 2015 год он касается моей статьи о публикации ольвийского Стефанова декрета А. И. Иванчиком, в которой я исправил многочисленные ошибки того. А. В. Белоусов ничего не смог сказать по существу моей статьи, ибо не знает в должной мере ольвийские декреты, но охотно присоединился к негативной критике ее Аврамом [Bull. ep. 2016, 350]. Конечно, сервилизм материально выгоден, но, кврЗа^вбфроуог Zq&oi, читайте Эсхина (I, 84): «истина настолько сильна, что превозмогает все людские расчеты».

Ради одного ответа незадачливым критикам я не стал бы писать данную заметку, причина в другом: в последнее время (статья 2015 г. написана в 2012 г. ) я сам видел необходимость возврата к изучению сей надписи, так как предшественники и я не дали ее цельного содержания - по смыслу строки плохо связаны друг с другом из-за утрат текста. Иначе говоря, никто не предпринял заполнения лакун, т. е. более или менее полной реконструкции текста. Посему основной задачей нижеследующей заметки является усиление связности и цельности ее содержания посредством заполнения лакун. В этом большое место занимает рассмотрение просодики и встающего в связи с нею ряда филологических вопросов, ибо все это позволяет уточнить текстологию. Надпись неплохой сохранности (утрачена примерно пятая часть), и это хорошая база для обоснованности понимания ее жанра, содержания, структуры, также предлагаемых дополнений. Обосновываю свою реконструкцию филологическим инструментарием - лексическими, формульными и содержательными параллелями из поэтических произведений архаического времени, в основном гекзаметрических, отчасти Пиндара и других, также поэтическими формулами, грамматическими конструкциями, техническими средствами стихосложения и прочим.73 Конечно, не все дополнения равноценны - одни обоснованы больше, другие меньше, поскольку это поэтическое произведение и в нем мало формул, которые верифицировали бы восстановление утрат. Вероятно, другие исследователи предложат иные варианты реконструкции текста, посему предлагаемые далее дополнения утраченного текста (кроме частично сохранившихся слов) в известной мере иллюстративны, т. е. сделаны exempli gratia.14

Прежде чем приступить к реконструкции текста, необходимо определить жанр

73 Предварительно отмечу, что размер гекзаметра позволяет установить примерное число утраченных букв слева и справа. Черепок с надписью был отбит по бокам, сколы пошли по наклонной к концу надписи так, что он приобрел вид расширяющейся книзу трапеции (см. рис. 4). По числу стоп гекзаметра можно заключить, что в последних стк. 11-12 слева утрачено по одной букве; это явствует и текстуально: [т]юу пгто|юу стк. 11, [о]! Опрешш стк. 12. Поскольку слева все строки пространных надписей имеют одно и то же место старта, опустив вертикаль от первой буквы первой строки на начало стк. 12, можно прикинуть, что в стк. 1 слева утрачено ок. 7 букв. В целом примерный расчет утраченных слева букв таков: в стк. 1/5 дополняется до 7 букв, в стк. 5/7 - ок. 6 букв, в стк. 7/8 - ок. 3-5 букв, в стк. 9/10 - 1-2 буквы; в стк. 11/12, судя по тексту, утрачена одна буква. Справа количество утраченных букв неизвестно, но поскольку текст поэтический, число слогов лимитировано шестью стопами гекзаметра.

74 По этой причине не употребляю далее в дополненном тексте знаки для цезур и диэреси, только для синизесы, необходимой расчету слогов.

надписи, выявить ее возможное содержание и его направленность (характер). Сделать это в общих чертах позволяет контекст сохранившихся строк, также закономерности содержания и структуры того литературного жанра, к которому текст принадлежит. Общее представление о содержании гимна дает сделанный чуть выше перевод сохранившихся строк. В статье 2015 г. я счел, что по жанру надпись представляет сбой гимна и составлена гекзаметром. Что надпись стихотворная и составлена дактилями да спондеями, т. е. именно гекзаметром, здесь уже показано выше. Гекзаметром по VI в. включительно написаны поэмы Гомера, Гесиода, малых эпиков, эпические циклы; фрагменты собраны Г. Кинкелем (1877 г.), А. Бернабе (1987), М. Дэвисом (1988), О. Рикардо (1996), также пять первых гомеровских гимнов (остальные позднейшего времени); в эпиграфике это посвятительные, застольные, надгробные надписи.75 Эти надписи небольшие, в 1-3, редко чуть больше строк, тогда как ольвийское граффито - крупное нарративное произведение, насчитывающее более 12 стихов гекзаметра. Следовательно, даже по объему оно соответствует именно гимнам: если древнейшие гимны первой пятерки многострочные, то остальные небольшого да среднего объема (гимн VI - 21 строка, VII - 59 строк, VIII - 17, IX - 9, Х - 6 и т. д.). По содержанию ольвийская надпись не имеет аналогов в греческой эпиграфике, так что жанровые параллели есть ей лишь в литературных произведениях, составленных гекзаметром. Как сказано, по VI в. включительно этим размером составлены поэмы Гомера, Гесиода, малых эпиков, также 5 первых гомеровских гимнов. Гекзаметр - их поэтический язык По Мнасею (он географ, ученик Эратосфена, но его «Периэгеса» наполнена местными мифами), были три музы - Моиоа, ©sa, Y^v& [Kinkel, 1877, p. 32], и это вовсе не искусственная классификация, ибо он просто перечислил обращения поэтов к божеству в первой строке «Илиады» (^viv asiSs ©sa),76 «Одиссеи» (Моиоа)77 и в той части «Киприй», которая написана Паламедом ('Y^v&). Введение богини гимнов Гимно в число Муз отражает глубокую древность гимна как религиозного песнопения, вероятно, уходящего в догреческую культовую обрядность балканско-эгейского населения, у которого греки заимствовали вместе со словом ü^vog и сам жанр.

Гимны в форме дифирамбов, номов, линов слагали древнейшие поэты (Арион, Лин, Терпандр, Алкей и пр.), сохранились лишь единичные строки, тогда как основной корпус дошедших до нас гимнов составлен гекзаметром, прежде всего это 34 так называемых гомеровских гимна, затем гимны Каллимаха, Клеанфа, Прокла и обширный орфический цикл; сравнительно с ним гимнография другими размерами - крохи.78 Показателен в связи с этим отзыв Гефестиона о Маргите. Поэту шутливого эпоса Маргиту приписывалась составленная гекзаметром «Война мышей

75 Образцы [Friedländer, 1948, p. 7-64; Jeffery, 1969, p. 401, № 1; 404, № 29; 409, № 1 внизу; 411, № 2 внизу]; спортивные надписи [Ebert, 1972, S. 42 f. ].

76 Также в приписываемой Гомеру «Фиваиде»: «Аргос воспой, богиня (9sa)» [fr. 1, Kinkel, 1877, p. 10].

77 Также многих гомеровских гимнов (III, 1; IV, 1; IX, 1 etc. ).

78 Переводы собраны в книге «Античные гимны» (М. 1988). См. о гекзаметрической гимнографии [Тахо-Годи, 1988, с. 9-12].

и лягушек», и он же считался автором иронически-эпической поэмы «Ямбы» (в связи с этим Аристотель (Poet. 4, p. 1448 b 30 sq.) отметил, что «Илиада» и «Одиссея» были источником для аттической трагедии, а Маргит для комедии). Александрийский грамматик Гефестион так охарактеризовал его: «Маргит не пользуется установленным размером эпических песен (TSTay^ev® арШцф sntöv), привносит ямбический стих» [Kinkel, 1877, p. 64]; тут показательно, что Гефестион, а он в этих делах профессионал (автор сочинения по метрике греческого стихосложения), не говорит о «гекзаметре» - он и есть «установленный размер эпической поэзии».

Не учли критики и культа гомеровской поэзии в Ольвии, который определял употребление гекзаметра в творчестве местных поэтов; для атрибуции исследуемой надписи в качестве гимна важно упомянуть, что гекзаметрическая надпись на березан-ском светильнике VI в. юд Iu%vov si^l Kai фапю 9[soio]tv Kav9p®nmow «поскольку я светильник, то и свечу богам да людям» включает в себя рецитацию из гомеровского гимна к Гелиосу (XXXI, 8): од фaívsl 9vnToioi Kai a9avaToioi 9soioiv «который светит людям и бессмертным богам». Последняя в свою очередь восходит к гомеровской формуле (Ilias, XX, 64): 9vnToioi Kai a9avaToioi фavsín «чтоб осветил людям и бессмертным». Еще несколько застольных граффити VI-V вв. из Ольвии да Березани написаны гекзаметром [Friedländer, 1948, p. 165; Яйленко, 1979, с. 58 и прим. 37 на с. 60; 1982, с. 268-275, 298-299; ОХБ, с. 312-325, 335-338].

Однако размер (метрика) и объем строк отнюдь не все признаки жанра: это еще тематика, структура, число и характер протагонистов, также стилистика - язык (диалект), художественные приемы, поэтические формулы. Тематика и структура рассматриваемого ольвийского стихотворения может соответствовать и поэмам, и гимнам. Тематически эпические поэмы и гимны имеют много общего, но есть и ко -ренное различие: протагонисты первых - смертные герои, вторые - уделены богам. Структурно поэмы Гомера, Гесиода, малых эпиков включают введение (introductio) и изложение (narratio), тогда как в гомеровских и прочих гимнах композиция расширена: вступление с обращением к богу (invocatio), собственно рассказ о божестве (narratio), включающий его мифологические связи, деяния, эпитеты и пр. (так сказать, служебная биография), наконец, приветственное заключение - salutatio [Janko, 1981, p. 9-24; Тахо-Годи, 1988, с. 13-25; Richardson, 2005, p. 19-30]. В ольвийской надписи тоже есть введение и narratio, могло быть и заключение, но конец ее не сохранился. Введение в ней составляют стк. 1-4 (подробности ниже) с invocatio к божеству: поэт просит героя своего произведения дать ему за эти стихи «мёда и хлеба»: [ü^]vo9st^ цШ Kai Kpi9[ag --]. Это разъяснено в статье 2015 г.: поскольку надпись стихотворная, «слагатель гимнов» стк. 1 (["0^,]vo9sTng) - ее автор, а упомянутые тут мед и хлеб - испрашиваемое им вознаграждение за гимн, так как подобным образом автор(ы) гимнов к Деметре и Гелиосу просят бога: «дай благосклонно в вознаграждение за песнь милого сердцу хлеба».79 Отсюда мое дополнение в стк. 1, воспроизводящее

79 Hymni Hom. V, 494: лрбфри^ avT ' ф8^д ßioTov Bu^qps öna^s. Это формула, так как выражение при-

формулу гомеровских гимнов к Деметре и Гелиосу: [-- ü^,]vo9sxn цШ ка! крШ[ад цеу ола^в | avx ' o]w «слагателю гимнов меда и хлеба ниспошли в воздаянье за песнь-то». Обращение авторов гимнов к Деметре и Гелиосу с просьбой к богам обычно для гимнографии; поэты других гомеровских гимнов тоже обращаются к прославляемым ими богам с просьбой дать им что-либо, находящееся в «ведении» тех: «но ты дай смелости» (VIII, 16, - к Аресу); «дай желанную песнь» (X, 5, - к Афродите); «дай нам удачи» (XI, 5, - к Афине) и т. д. Просьбы эти присутствуют в конце или второй половине гимна, но сами гимны настолько коротки (гимн VIII - 17 строк, Х - 6 строк, XI - 5 строк), что перемещение ольвийским поэтом своей просьбы в начало песни обусловлено влиянием лирики, в которой стихотворение порой начинается просьбой к богам [Solo, I, 2-3: öAßov цо1 ... Soxs «материальных благ мне ... дайте»; Theognis, I, 4; 332 b, 4, стк. 2 и др. ; Friedländer, 1948, p. 107, 111]. Но для выявления жанровой принадлежности творения ольвийского стихотворца важно само присутствие просьбы к божеству, и наличие ее в начале определяет зачин песни как invocatio, т. е. вступление к гимну с обращением к богу. Наличие в надписи invocatio вместе с рецитацией формулы из гомеровских гимнов определенно свидетельствует о принадлежности ее, сей песни, к гимнографии. На это указывает и то обстоятельство, что автор надписи называет себя «слагателем гимнов» - ü^vo9sxng. Это первое в доэллинистическое время упоминание слова, поэтому можно думать о его прямом значении «слагатель гимнов», а не обобщенном «поэт», как в эллинисти-ческо-римской эпиграмматике (см. и ниже).

Повествование о конкретном божестве - жанрообразующий принцип гимна; ср. краткую формулировку Геродиана: гимн поется о богах (Rhet., fr. 90, 3), также Теона Ритора: гимны поются в честь богов, героев (Progymnasmata, p. 109, 24). Поэтому в самом начале гимна называется имя воспеваемого божества (это обстоятельство существенно для реконструкции ольвийской надписи - его следует дополнить в стк. 1-2). Таким образом, из самой жанровой принадлежности к гимнам следует, что в ней воспевается божество, именно из числа тех, что почитались в Гилее. В ольвийской надписи фигурируют следующие персонажи: слагатель гимнов; некто, отдающий ему повеление («велишь ты, отослав»); кузнец («муж священного острова выковал... оружие»); боги - Матерь богов, Борисфен, Геракл, Иетр, видимо, Ахилл

сутствует и в гимне к Гелиосу (ХХХ1, 17). Здесь слово Р1отод, в целом означающее «прожиточные средства», имеет конкретное значение «хлеб», так как обращено к Деметре (см. об этом ЬБ1, 8. V. р(од, II). Этот же смысл и в парафразе этой гомеровской формулы у позднего эпика Нонна: йртоу опо^е «хлеба дай» (РагарЬг. е^ 1о. VI, 133). Также рапсод Демодок сначала насыщается питьем да яствами и лишь после этого приступает к исполнению песни (0( VIII, 477-485: 8пе! поогод ка! 85птшд «после питья да еды»). И ольвийский поэт, испрашивая «меда и хлеба», имеет в виду те же «питье да еду», поскольку мед пили, смешивая с вином. Жидкая консистенция меда порождала такие метафоры, как уподобление ему речи Нестора: ап6 уХюоопд ц8А,гтод уАик1юу р8еу «течет с языка слаще меда» (Ша8, I, 249). Смешанный в амфоре мед с мякиной принесен в дар Аполлону Борею Отчему (вотив середины VI в. из Ольвии [ОХБ, с. 17, № 17]). Критику мнения Л. Дюбуа, что упомянутый в стк. 1 поэт - любимый в Ольвии Гомер, см. выше.

([А%1,]Аф стк. 6, см. ниже); праздные рабы; жрец Иетра; ловцы лошадей. Очевидный протагонист здесь тот, которому предназначалось оружие для поражения врагов. Из упомянутых в надписи персонажей это может быть, во-первых, Геракл. В его пользу могут свидетельствовать следующие лексические и формульные элементы надписи, также параллельные данные других поэтических произведений. Формула стк. 5 надписи ха^к^ vn^fl «безжалостное / губительное оружие» (вин. падеж) эпическая по происхождению;80 Гесиод употребляет ее в пассаже об убийстве чудовищной Гидры Гераклом (Theog. 316). Протагонист ольвийского гимна, по смыслу его поражающий врага, несомненный воин; и в мифологии Геракла есть воинский эпизод - во главе отряда на 6 кораблях он приплыл в Трою и разрушил ее (Ilias, V, 638-642), видимо, по причине этого и своей необоримой силы он считался покровителем воинства и военного дела.81 Строители прясла и башен оборонительных стен Ольвии III-II вв. до н. э. Клеомброты, дед и внук, посвятили их Гераклу [IOSPE I2 179, 188; ОХБ, с. 412-414]; тогда же отбывший должность гимнасиарха Никодром посвятил ему и Гермесу статую как покровителям спорта (IOSPE I2 186). Но в Ольвии этот культ Геракла, отраженный в указанных надписях, поздний относительно VI в. - он эллинистический. Вообще культ Геракла тут маргинальный, сведений крайне мало [Снытко, 2017, с. 195-201]. И есть существенное обстоятельство, которое препятствует идентификации героя ольвийской надписи с Гераклом - упомянутая просьба поэта к божеству дать меда и хлеба означает, что оно - божество плодородия. Это вполне явствует из гомеровских гимнов к Деметре и Солнцу, из которых ольвийский поэт, как показано, позаимствовал формулировку просьбы: плодородие этих божеств -лейтмотив гимнов в их честь. Важнейший показатель культа божества плодородия -его терракотовые изображения; в Крыму таких статуэток Геракла много, а в Ольвии найдено всего несколько обломков, которые с допущением можно атрибутировать ему, да и те не архаического времени [ Русяева, 1982, с. 107-108]. Нет сомнений, что Геракл исследуемой надписи - персонаж переданного Геродотом (IV, 8-10) ольвийского предания о прибытии этого героя в Гилею, где он сошелся с полудевой-полузмеей Ехидной и от них произошли первопредки скифов, гелонов, агафирсов. Давно считается, что это хтонический Геракл, причем скифского туземного происхождения [Толстой, 1966, с. 234 сл., лит.; Скржинская, 2011, с. 469-476, лит.]. По нашему же мнению, Геродотово предание развивает архаическое греческое представление об Ехидне и Тифоне, пространно изложенное Гесиодом (Theog. 306 sq.); Геродот как

80 Всегда dat. instrumenti - %аХкф: Антиной грозит Иру обрезать нос да уши «губительной медью» (0( XVIII, 85); Агамемнон зарезал ею жертвенного барашка (Ша8, III, 292); Евриклея винится перед Пенелопой: можешь убить меня «безжалостной медью» (0( IV, 743).

81 Успешно завершив поход против гетов, Александр Македонский принес жертвы Зевсу Спасителю, Гераклу и Истру за благополучную переправу через реку (Arriani АпаЬ. I, 4, 5); перед выступлением войска из Тира он принес жертвы Гераклу и устроил гимназические да мусические состязания (ГЬ. III, 6, 1). Перед выступлением своего войска в поход Ксенофонт принес жертвы Гераклу Гегемону, сиречь Водителю (Xen. АпаЬ. VI, 2, 15).

раз и говорит, что это предание эллинов с Понта, т. е. ольвиополитов. На наш взгляд, Ехидна в нем - ипостась гесиодовской Гекаты, Геракл - паредр гесиодова Тифона, божества колоссальных природных сил подземья: землетрясений, извержений вулканов и пр.; по Гекате также Геракл - божество подземного мира, пристанища мертвых [Яйленко, 2013, с. 23-29]. Именно этот Геракл упомянут в ольвийском гимне к Гилее, и к божествам плодородия он не имеет прямого отношения. Итак, Геракл вряд ли герой нашего гимна. Прежде чем продолжить поиск героя, следует отметить важную специфику ольвийского гимна.

Имея несомненные отмеченные признаки гимна, ольвийское произведение вместе с тем обладает рядом признаков, отличающих его от гомеровских гимнов. Самая важная в этом плане его черта - историзм, гимн повествует о событиях исторического характера: некий враг произвел разрушения в Гилее, в том числе алтарей почитавшихся там богов, но божество, которому посвящен гимн, нанесло им поражение. Мажорный, высоко оптимистический настрой - непременное свойство гимнов, поэтому отсюда следует, что в результате победы последствия разрушений ликвидированы. Своим историзмом ольвийский гимн существенно отличается от традиционного гимна к богам, целиком мифологического по содержанию. Разворот от мифа к истории и современности (если не брать лирику) хорошо обозначен торжественной одической поэзией Пиндара, который обычно называет свои произведения гимнами. По Пиндару, мифология находится в противоречии с действительностью: «многие россказни о чудесном, где-то и людская молва, довлеют над словом истины; искусно расцвеченные вымыслы (ц09о1) обманывают. Вот Харита искусно сочиняет все, что приятно смертным, все по чести, а на самом деле выдает82 неверное за верное; часто это случается, но текущие дни (т. е. современность: ацера1 8лй.о1пог) - самые разумные свидетели» (01. I, 27-34). Таким образом, Пиндар предпочитает мифоподобным вымыслам действительность и потому вводит в гимнографию своих выдающихся современников, - он спрашивает: «гимны мои, подвластные форминге, какого бога, какого героя, какого мужа станем мы воспевать?» (01. II, 1-2: ^а^фбрцгууед 'бцуог, тгга 9в6v, тгг ' ^рюа, тгга 5 ' ^5ра ке^аЗ^ооцеу;). Отдавая должное богам и героям, он величает выдающихся людей своего времени - царей, тиранов, победителей различных состязаний и их деяния: «мой удел венчать его (Гиерона) конским номом, эолийским напевом - не зазорно ведь пользоваться чужим: никого иного равно сведущего в прекрасном и господствующего по силе мы не возвеличим славными переливами своих гимнов» (01. I, 100-105). Итак, в гимнах Пиндара отдано должное богам, героям, но в основном реальным людям и их выдающимся деяниям, обильное мифологическое и легендарное у него - непременное средство поэтизации современников. В этом и заключается историзм гимнов Пиндара.

82 Дословно Пиндар выразился почти по-аристофановски: «извергает, выблевывает» (s^qaaTo, aor. hist).

Ольвийский гимн традиционно тоже обращен к божеству, что удостоверяется свойственной традиционным гимнам просьбой к нему дать что-либо поэту (в нашем случае - меда и хлеба), также упоминанием алтарей, сакральной зоны ольвиополитов Гилеи, наконец, 4-5 поименованных богов. Наряду с этим мифологическим материалом в ольвийском гимне фигурируют некий муж-кузнец, выковывающий оружие, обслуживающий персонал святилищ(а) Гилеи - праздные рабы, ловцы лошадей, элементы ее природы - сосны, ивы; все это антураж служебного характера, как у Пиндара, и он, антураж, соединяет мифологию гимна с ольвийской культовой реальностью. В начале гимна я дополнил в лакуне имя Матери, упоминаемой в стк. 8, но протагонист его, как сказано, не она, что явствует из ее распоряжения поэту воспеть что-то или кого-то. В связи с этим решающее значение имеет бряцающее в стк. 4-6 смертоносное оружие: «муж священного острова выковал и отослал, как подобает, оружие медное, безжалостное -- оттуда в сию Гилею». Это определенная аллюзия к XVIII песне «Илиады», в которой по просьбе Фетиды Гефест в своей кузнице на Олимпе выковывает доспех и оружие для Ахилла (стт. 468 сл.). Что автор ольвийского гимна ориентировался в данном случае на «Илиаду», показывает употребление им упомянутой выше гомеровской формулы vnAfl «безжалостное / губительное

оружие» (acc.). Поэты и писатели воспевали оружие Ахилла, он покровитель воинов (после «Илиады» это ритор IV в. до н. э. Антисфен [Ajax, p. 664], Геродиан [Rhet. 172, 14], и др. [Буйских, 2008, с. 41]), в том числе в Ольвии, где на одном граффито V в. с Бейкуша он изображен в гоплитском вооружении, на других с его инициалом изображены махайра, стрелы [Буйских, 2008, с. 37-42; ОХБ, с. 106]. Именно в связи с Ахиллом можно понять упоминание в гимне ловцов коней ([o]í 0npsuxaí) - он сражался под Троей на колеснице, запряженной божественными конями Ксанфом и Балием (Ilias, XIV, 149-154; XIX, 404 sq. и др.), потому и почитался как конник (Paus. X, 13, 5); на Ахиллодроме по повелению Пифии в честь Ахилла проводились конные ристания (IOSPE I2 34, стк. 30, время Августа). В то же время нижнебужский Ахилл -туземное божество земного плодородия, о чем определенно свидетельствует надпись второй половины VI в. на амулете с Бейкуша, сделанная неким Агротом: í^, Aypóxog oxsAAni oíkó0sv «о! да посылает Агрот Ахиллу из хозяйства»; нарисованные

под надписью три колоска разъясняют нам, что Агрот надеется прислать богу начатки урожая зерновых, и это вполне характеризует Ахилла как божество аграрного плодородия.83 Да и само имя Aypóxog «говорящее» = áypóxng «крестьянин». Отметим в связи с этим также, что Kpi0[aí] «хлеб» стк. 1 гимна имеет соответствие в поговорке AxíAAsioi Kpi0aí «Ахилловы хлеба» - о простом хлебе (Aristoph. Equites, 819; Suidas, s. n. AxiAAsírav); упоминанию в стк. 11 гимна «деревьев» соответствует ряд вотивов с Бейкушского святилища хтонического Ахилла VI-V вв., на которых изображены рядом с его инициалом «ёлочки» [ОХБ, с. 106-107]. Наконец, примечательно, что

83 [Яйленко, 2013, с. 77-82; ОХБ, с. 104-108]. Ср. посвящение начатков (ráapxaí) Афине [Friedländer, 1948, p. 116].

ольвийский поэт употребил в своем гимне гомеровскую формулу smTsAAsig лецлшу из «Илиады» (XXIV, 780), относящуюся именно к Ахиллу (Приам говорит, что Ахилл лецлюу ц ю5е snsTsAAs «отпуская, обещал мне так», см. и ниже).

Немаловажно, что в кратком описании «Островов блаженных» у Пиндара (Ol. II, 70-80) фигурируют деревья, остров, «туда и Ахилла перенесла мать, когда она тронула сердце Зевеса своими мольбами». Все это есть и в ольвийском гимне -деревья (стк. 11), остров (стк. 4: vqa[ou]), наконец, Мать богов (стк. 8), она же Великая Мать - хтоническое божество; а мать Ахилла Фетида по происхождению тоже хтоническое божество. Указавший на это В. Н. Топоров [1990, с. 68-70] оперировал понятием «бездна» как место ее «прописки» да родственными связями. Дополним его данные сведениями Павсания (III, 22, 2): в Лакедемоне близ города Гитиона расположены рядом святилища Афродиты Спаривающейся, Фетиды, Диониса, это явная хтоническая триада; еще одна такая триада: у расселин в Олимпии находятся святилища Геи, Фетиды, оракул Матери (V, 14, 10); на «ларце Кипсела» VII в. у Фетиды рука в виде змеи (V, 18, 5). Показательно название посвященной Фетиде приморской местности на полуострове Магнесия в Фессалии Z^niag - оно связано со словом annia «морская каракатица» [Herod. VII, 191; Pape, Benseler, 1884, S. 1377], по происхождению его значение «змея», ср. onnsSrav - разновидность змеи (Nicandri Ther. 327 и др.). В контексте с Ахиллом у Фетиды обычна эпиклеза «мать» (ц^тпр, - Ilias, XVIII, 70, 79; Od. XXIV, 55, 85 etc.; Pind. Ol. II, 80 etc.), и этимологически ее имя связано с «детскими» словами rn0ig «тетка», Tq0n «бабушка», которые в том числе имели значение «мать» и даже «мать-земля».84 Все эти данные показывают, что по происхождению у Фетиды функции богини плодородия - земли и подземных вод, так что понятие «матери» у нее изначальное. Все это присутствует также в культе Великой Матери, она обобщает собой образ Матери вообще, поэтому ввиду функциональной близости можно предполагать, что культ Великой Матери в Гилее вобрал в себя в числе прочего также почитание Фетиды.85 Это тем более так, что устройство сакральной зоны Ахилла в Нижнем Побужье и на о-ве Левка было произведено именно ею.86

84 Согласно «Большому этимологикону» (27, 24), у киренян слово а1а «земля» равнозначно словам тп91д и ца!а «мать», а у критян и обозначение плодоносного растения вообще. Это указание на семантику имени ©етгд «мать-земля»; через понятие «подземной воды» в гомеровском эпосе Фетида уже и морская богиня.

85 Принимая во внимание исключительную важность культа Ахилла в тысячелетней истории Ольвии, вопрос о почитании там его матери может быть темой отдельного исследования. Материалом служат граффити У в. со святилища Матери в Ольвии [Русяева, 2010, с. 56-62, лит.] и те рассказы античных писателей об Ахилле в Северном Причерноморье, в которых фигурирует Фетида, как, например, у Фило-страта [БС 1, р. 638].

86 Согласно Филострату [БС 1, р. 638], по просьбе Фетиды Посейдон поднял из глубины моря остров для Ахилла и Елены. Это не поздняя инвенция, так как у Еврипида (АМгош. 1255 sq. ) тоже ощущается рука Фетиды в устройстве посмертного обиталища Ахилла. Явившаяся старику Пелею, когда-то ее мужу, Фетида распоряжается его судьбой: я заберу тебя в свой дом в пучине морской, ты станешь богом

Фетида могла отдать распоряжение ольвийскому поэту воспеть только одного -своего сына Ахилла, почитавшегося в Гилее. Это ожидаемое литературное решение: отдающая распоряжения Фетида изображена и Еврипидом в упомянутом эпизоде «Андромахи» (ст. 1231 сл.): после убийства Орестом сына Ахилла Неоптолема она является безутешному старцу Пелею и вершит его дальнейшую судьбу. Все изложенные обстоятельства дают основание связать основное содержание ольвийского гимна с Ахиллом. Поэтому предположительно восстанавливаем в начале стк. 6 его имя: [А%1,]Аф «Ахиллу» (контекст см. ниже). Вместо имени Матери в стк. 1-2 ввиду сказанного могло быть имя Фетиды (©вид), но, уяснив ее исходные хтонические функции богини плодородия и предположив, что ее образ мог быть составной частью почитаемой в Гилее Матери (богов), ограничимся условным дополнением в лакуне стк. 1 [0еа М^тер]. В упомянутом разговоре Фетиды и Ахилла XVIII песни «Илиады» есть и 0еа ©втц и вокатив М^тер - обращение Ахилла к матери (ст. 79, 127), контаминируем их в гимне. После разговора с сыном Фетида отправилась на Олимп, где Гефест стал ковать для Ахилла оружие. Мы уже отметили, что ольвийский поэт, говоря в стк. 4-6 о смертоносном оружии («муж священного острова выковал и отослал, как подобает, оружие медное, безжалостное -- оттуда в сию Гилею»), определенно вдохновлялся XVIII песнью «Илиады»: его ха^к^ уп^П -гомеровская формула. В связи с этим упомяну найденную в Ольвии терракотовую группу IV в. до н. э.: Фетида с развевающимся плащом несется на гиппокампе и в руке у нее меч - как раз тот, что выковал Гефест, она везет его Ахиллу под Трою [Русяева, 1982, с. 91-93]. Упомянем также ольвийское посвящение I—II вв. н.э. «Ахиллу Понтарху и Фетиде» (Ю8РЕ I2 142).

Как сказано, гимн как жанр, возникший в недрах культовых действ и потому связанный с божеством, всегда мажорен, ибо его задача - прославление бога, которому он посвящен. По этой причине «порушенные алтари», стк. 7, и «непригодные деревья», стк. 11, должны быть вставлены в положительный контекст посредством заполнения лакун, что и реализуем далее в реконструкции гимна.

Выяснив в общих чертах то содержание, которое должно быть представлено в ольвийском гимне, а также его мажорный, оптимистический характер (прославление божества), резюмируем: возможный герой гимна — Ахилл.87 До сих пор связь его с

и узришь (эпич. öysi) «нашего сына Ахилла, обитающего на островных домах Левки да побережья Евксинского моря». Тут дома Фетиды и Ахилла мыслятся в такой близи, что из одного виден другой. По гомеровской традиции, когда Ахилл пал в бою, из моря поднялась Фетида и с девятью Музами оплакала его; затем ахейцы сожгли труп и захоронили под большим насыпным холмом над Геллеспонтом (Od. XXIV, 36 sq.). В «Эфиопиде», эпической поэме милетского поэта VIII в. Арктина, согласно рассказу «Одиссеи», Фетида вместе с Музами и сестрами-нереидами оплакивает сына, но когда запылал погребальный костер, «она из огня выхватила сына и перенесла на остров Левку» [Kinkel, 1877, p. 34]. О мотиве Ахилла и Елены см. [Хайнд, 1994, с. 121-126]; образ Фетиды у Гомера (мы его кратко обрисовали) и его развитие у Алкмана [Денисова, 2016, с. 47-62].

87 Литература о культе Ахилла на Левке и в Нижнем Побужье большая, лучший анализ литературных известий [Hedreen, 1991, p. 313-330]; интересна новыми идеями об Ахилле, в частности, сопоставлени-

Гилеей документировалась посвятительной надписью IV в. до н. э. ему на алтаре, найденном на п-ве Кинбурн (ЮБРЕ I2 327, о ней [ОХБ, с. 612]). Более значимы в отношении датировки свидетельства Страбона и Птолемея, из которых явствует, что Гилея посвящена Ахиллу и она же именуется Рощей Гекаты .88 Выше, говоря о почитаемом в Гилее Геракле, мы отметили генетическое единство его с Тифоном в паре с Ехидной-Гекатой. Это означает, что Геката изначально почиталась в Гилее. Ахилл тоже паредр гилейского Геракла: оба они там божества подземного мира, как царства мертвых. Давно замечено, что Геракл Гомера и Гесиода исключительно борец с чудовищами, и эпизод с укрощением сторожа в подземном царстве мертвых Кербера характеризует Геракла как катахтоника. Это древнейшая функция, так что Ахилл-катахтоник, как очевидный паредр Геракла, почитался в Гилее изначально.

Итак, из нескольких источников следует, что в Гилее издревле почитались одно женское божество и 3-4 мужских. Женское божество фигурирует в нашей надписи как Матерь богов, но у нее в Гилее несколько ипостасей - Геката (Страбон), Ехидна (Геродот), возможно, Фетида. На святилище Матери в Ольвии найдено граффито первой половины V в. [М]птр! ©е]даг це5еоо[п1] ТАш[пд] «Матери богов, владычице Гилеи» [Русяева, 2010, с. 57] (реконструкция уверенна, поскольку текст формульный). Это означает, что верховным божеством пантеона Гилеи была Матерь, также из рассказа Геродота (IV, 76) следует, что она посвящена Матери богов; по этой причине обращение 2-го лица 8ттвААе1,д «ты велишь» в стк. 2 резонно связывать с нею, в связи с чем дополняем в стк. 1 ее имя. Мужские божества, почитаемые в Гилее и упомянутые в гимне, - Борисфен, Геракл, Иетр, вероятно, Ахилл ([А%1]Аф стк. 6). Важная в содержательном отношении тема - изготовление оружия и пересылка его в Гилею (стк. 4-6) - определенно свидетельствует о воинском характере воспеваемого гимном божества, которым из перечисленных богов может быть только Ахилл. Геракл не соответствует, во-первых, потому, что в Гилее почитался лишь как божество подземного мира мертвых, во-вторых, не имеет отношения к Матери. Все

ем его с Аполлоном Гиперборейским, дипломная (!) работа Ги Смута [Smoot, 2008]; археологические, эпиграфические данные, вазопись [Pinney, 1983, p. 127-146; Охотников, Островерхов, 1993; Русяева, 2006, с. 98-123; Снытко, 2009, с. 365-371]. Все же, поскольку Ахилл прямо не назван в надписи (дополняю его имя в стк. 6), осторожней называть это произведение гимном к Гилее.

88 Описание Страбона: «За островом, лежащим перед рекой Борисфен [это Березань, которую Страбон упомянул ранее, в начале § 17], сейчас к востоку идет морской путь к мысу Ахиллова бега, это место лишено растительности, но называется рощей (aXaog) и посвящено Ахиллу [т. е. это Гилея]. Затем следует Ахиллов бег - выдающийся в море полуостров, это узкая коса длиною в 1000 стадий по направлению к востоку». Как видно, пользовавшийся каким-то Периплом Страбон сначала пишет о плавании (от Ольвии) к западному мысу Кинбурнского полуострова, затем к Тендровской косе. Птолемей (Geogr. V, 3, 2) дал подобный перечень: за устьем Борисфена и Гипаниса «Роща Гекаты и мыс [это Гилея], перешеек Ахиллова бега [это перемычка Тендры и Кинбурна, либо Тендры и Джарылгача, ср. Ps. -Arr. Per. 84], западный мыс Ахиллова бега, который называется «Священным мысом»». Сказанное о западном мысе Кинбурна как «священном острове» Ахилла подтверждается найденным там вотивом ему IV в. до н. э. IOSPE I2 327. Ср. рис. 5 - современный пейзаж Кинбурна.

изложенные данные позволяют думать, что в invocatio гимна (стк. 1-4) фигурируют Матерь и Ахилл, а его основное содержание, narratio стк. 4-12 с его темами оружия и разрушений, связано с Ахиллом. Исходя из этого вывода, строим свое понимание развития действия в гимне, в том числе содержательную сторону предлагаемых дополнений лакун в тексте надписи.

Отметим также, что наш гимн не единственное в Ольвии стихотворное произведение, связанное с Ахиллом: по свидетельству Арриана (Per. 32), в его храме на Левке есть посвященные ему надписи на греческом и латинском языке, которые составлены разными стихотворными размерами. По Филострату (Heroicus, XIX, 17), многие, кто провел ночь на корабле у Левки, слышали песни Ахилла и Елены: они «пируют и занимаются пением, именно воспевают свою взаимную любовь, гомеровские песни о Трое и самого Гомера; ибо Ахилл еще наслаждается поэтическим дарованием, переданным ему Каллиопою ... его песнь о Гомере божественна и полна поэзии» (пер. SC 1, p. 639).89 Филострат привел текст этой эпиграммы, написанной от имени Ахилла, и по прославлению Гомера в ней можно заключить, что она создана ольвийским поэтом, так как из городов Северо-Западного Понта именно Ольвия славна культом Гомера; поскольку ее протекторат над Левкой завершился в III в. до н. э., это, скорее всего, произведение IV-III вв.

Уяснив вышеизложенное, обратимся к построчному анализу надписи. Стк. 1-4 составляют вступление к гимну с invocatio к божеству, текст с новыми дополнениями лакун и перестройкой прежних таков:

[e. g. ю 0sog, | ü^]vo0s|rn цШ | ка! Kpi0|[ag цеу ол|а^в Si u^vö o]w | юд вт|тШ^ц | | virag | mofi

aoai | та]д то|лоид 0so|noi^xoug| nsp y[s ^o|y®v ^.sv | po^i] ра | Kpnvai|^

«О богиня, слагателю гимнов меда и хлеба дай же || за песнь-то, коль велишь ты, отсылая, победы сына || воспеть, богозданные весьма, сей песни слов потоком ключевым». В июб дифтонг ou идет за краткий слог, поскольку следующее слово начинается с гласной (aoai). Метрика стк. 1: [ - " " | - ] " " | -// " Л\ | -// - |[ - " " | - " ], в третьей и четвертой стопах цезура (обозначаем двойными косыми влево), в третьей стопе еще и диэресь - совпадение конца слова с концом стопы (обозначена двойными

косыми вправо).90 Метрика стк. 2-4: [= =]| -// " " | —\\ | - [-\\ | — | - " ||3 — |

-] - | -// " " | = -\\ | - " " | - " || = -\\ | - - | -.

Почти все гомеровские гимны к богам начинаются с их имен в стк. 1 (например, гимн XIII к Матери богов: Матера ^oi navxrav ts 0stöv ктА, «Матерь всех богов и всех людей, воспой мне гимном, звонкая Муза»). В гомеровских гимнах зачин

89 Мотив взаимной любви Ахилла и Елены, внушенной Афродитой и Фетидой, древний, представлен уже в постгомеровской поэме «Киприи» [Kinkel, 1877, p. 20].

90 В надписи много цезур - мужских, женских, седмин (после 7-й стопы), не показываем их специальными знаками, дабы не загромождать метрическую схему, т. е. ограничиваемся просто знаком цезуры //.

часто обращен к Музе (например, III, 1: «Муза, расскажи мне ... »). Со словом ицгоВвхпд контексты таковы. Эпиграмма Мелеагра начинается с обращения к Музе и упоминания поэтов- ü^voBsxai: «Милая Муза, кому несешь ты эту многоплодную (nayKapnov) песнь», от нее (Музы) венок у слагателей гимнов (Anth. Graeca, IV, 1, 1-2). В эпиграмматике художественный дар «слагателя гимнов» соединяется с Музой (Музами) и Гермесом. Anth. Graeca, IV, 1, 44: песенный дар у слагателя гимнов от Гермеса; Ib. VII, 428, 16: Музы вдохновители слагателей гимнов. По Феокриту (Epigr. 11), слагатель гимнов - друг божественного. Однако Музы дают поэту вдохновение, а ольвийский стихотворец в начале гимна просит у божества, по аллюзии с Демодоком на пиру у Алкиноя, материальных яств для насыщения - меда да хлеба. Прямой адресат для такой просьбы Деметра (она ипостась Матери богов), см. ниже. Слово ицгоВвхпд поэтическое, редкое, доныне известное поэтам эллинистической и римской эпиграмматики, также лексикографам, схолиастам; ольвийская надпись удревняет его узус до VI в. Датив ["ü^JvoBsx^ в ольвийском гимне без иоты, что обычно для ионийской эпиграфики [Thumb, Scherer, 1959, S. 254], в том числе ольвийской [ОХБ, с. 33, 34, 43, 78, 337].

Дополнение стк. 1 должно следовать двум условиям - включать имя божества и слово Sog, SiSou, ола^в «дай», предусматриваемое просьбой поэта о награде. Поскольку адресат гимна в точности не известен, возможны разные варианты, также вариативно размещение имени божества и слова Sog, SiSou или ола^в на разных позициях в пределах стк. 1-2. Раньше я дополнил в лакунах конца стк. 1 -начала стк. 2 KpiB[ag ona^Big ^bv || ävx ' фй'лд o]w «хлеба ниспошли || в воздаянье за песнь-то», почти дословно воспроизведя стих гомеровского гимна к Деметре (V, 494) и Гелиосу (XXXI, 17): npÖ9p®v avx ' фй^д ßioxov Вицлрв ола^в «благосклонно пошли вкусный хлеб в воздаянье за песнь». Однако в лакуне начала стк. 2 [avx фй^д o]w дополнил 8 букв, что больше допустимого предела в 7 букв; ввиду этого перекраиваю дополнение лакун в конце стк. 1 и начале стк. 2, чтобы передать этот же смысл более короткими словами: KpiB|[ag ^Bv ол|а^в || Si' u^vö o]w «хлеба дай же || за песнь-то». В гомеровских гимнах просьба к божеству дать что-либо поэту присутствует в заключительной части, подразумеваясь наградой за него.91 Но ольвийский поэт мог ориентироваться на эпизод «Одиссеи» с певцом Демодоком, который сперва получает питье и еду, затем приступает к исполнению песни (VIII, 483-485, 499 сл.). Согласно «Каталогу женщин» Гесиода, Демодок получил от царей «многие и славные дары» (fr. 55 = Kinkel, 1877, p. 108). Как сказано, перемещение просьбы к божеству дать что-либо поэту в самое начало

91 Так опа^е стоит в конце гимна к Деметре (V, 494), к Гелиосу (XXXI, 17 - в третьей от конца строке), в гимне к Гермесу - в середине (II, 120). Аористный императив 5од «дай» более употребителен в гомеровских гимнах: аХХа сти 0араод 5од «но ты дай смелости» (VIII, 16, к Аресу); 5од 5 ' щероеааау аогб^у «дай желанную песнь» (X, 5, к Афродите); 5од 5 ' а^е тих^ «дай нам удачу» (XI, 5, к Афине). Тут 5од или 5í5ou (XV, 9) тоже располагаются в конце гимна.

гимна обусловлено воздействием лирики архаического времени, в которой это обычная ее позиция. То же и у Пиндара: просьба с опа^е стоит в стк. 9 Немейской оды III (в целом там 84 стиха).

Теперь об имени божества, которое должно упоминаться в самом начале гимна. Поскольку в сохранном тексте ольвийского гимна оно явно не выражено, как сказано, возможны разные догадки о нем. Ранее ввиду указанной параллели из гимна к Деметре и упоминания Матери в стк. 8 надписи (Деметра ее ипостась) я дополнил ее имя в начале стк. 1: [М^тер, "ü^]vo08xn «Матерь, слагателю гимна», считая в вокативе [М^тер] два долгих, так как краткая гласная может удлиняться и перед одиночной сонорной (пример с ро: ка|ка p8|Zouoi (Ilias, IV, 32) - альфа перед ро долгая).92 Для соответствия более общей норме можно переместить теоним в конец строки: ка! кр10|[ад, 0еа | М^тер,] «и хлеба, богиня Мать». Формула «имя богини + 0еа» (также с перестановкой этих членов) обычна в гомеровских гимнах, вот примеры из гимнов к Деметре: Д^ц^тр ... 0böv (IV, 1; XII, 1); в гимне к Матери ее эпитет оецу^ 0еа «благочестивая богиня» (ХХХ, 16). В связи со сделанным выше предположением, что под Матерью стк. 8 надписи может подразумеваться Фетида, возможно дополнение и ее имени: ка! кр10|[ад те, ©8|тг, Sog] (иота ее имени долгая); в таком случае лакуна начала стк. 1 заполняется, к примеру, ее эпиклесой [М^тер,]. Как сказано, ольвийский гимн может быть обращен и к самому Ахиллу, без опосредованной роли его матери, в таком случае возможно следующее чтение стк. 1: [оецгф | '6^]vo08|rn ц8Ал, | ка! кр10|[ад, А%1,|^еи, Sog] «благочестивому слагателю гимнов меда и хлеба дай, Ахилл». Ежели кто-то увидит в протагонисте гимна Геракла, возможно и чтение вокативной формы его имени: кр10|[ад, "Н|рак^ед,] «хлеба, Геракл». Ввиду неясности теперь не ввожу в начало гимна имя конкретного божества, ограничившись общим словом 0еод «бог», «богиня». Но в дальнейшей реконструкции текста исхожу из обоснованного выше заключения, что протагонист гимна Ахилл, так что ю 0еод «о богиня» - это Фетида (ср. Od. XXIV, 91-92: 0еа. . . ©8тгд), отсюда и дополнение слова тод в стк. 2 и 5.

В статье 2015 г. я читал в стк. 2 - начале стк. 4: юд вт|т8А1е1,д | п8цп[юг - " || -- е] д | топоид 0еолог^тоид пер1[-- ро^ -- | - ]ра крп'агф «потому как велишь ты, отослав -- || -- в богозданные местности вкруг --, поток || -- ключевой», и полагал, что поэт мысленно исполнил повеление божества отправиться в Гилею или на Лемнос. Понимание выражения епггёА^ец п8цп[юг] я воспринял у Л. Дюбуа: «ты велишь, отпуская», ибо оно согласуется со словами следующей строки [ е]д топоид 0еолог^тоид «в богозданные местности». Но в таком случае выражение [ е]д топоид не дает дактиля или спондея - первый омикрон повисает между двумя долгими слогами. Поскольку произведение бесспорно составлено гекзаметром, сие означает, что текст 2ТОПОТЕ

92 Как сказано, формула профри^ аут ' ф5^д píoтov би^лре опа^е есть и в гимне к Гелиосу (XXXI, 17), но этот бог не вписывается в контекст ольвийской надписи, ибо в Гилее не почитался.

прочтен неточно: это не [¿]g TÖnoug. Логично для гимна тут следует иное чтение: [--]д т'олюид, т. е. gen. то = тои 8лвog «этой песни», в красисе с артиклем и слиянием во в ou (gen. 8noug обычен).93 Отметим, что под словом та 8пва (pl. ) «слова, словеса; песни» античные греки понимали дактилическую стиховую метрику [Толстой, 1966, с. 194]. В стк. 2 ®g с индикативом еттвААвц выражает причину - «дай, потому как велишь ты. » (ср. [Нидерле, 1880, с. 269-270]).

Глагол елатвААвп поэтический, употребляется лишь в поэзии (проник в прозу только в позднеантичное время). Выражение еттвААвц nspnrav - рецитация из «Илиады» (XXIV, 780): nspnrav ц' ^в епвтвААв «отпуская, обещал мне так».94 Авторы LSJ (s. v. еттвААта) обозначили его конструкцию - плюс инфинитив глагола и дательный падеж личного местоимения. С дополнением глагола в нашей надписи проблем нет: почти все гомеровские гимны содержат в начальных строках глаголы йцувю, feiSra «пою», ¿vsnra «рассказываю» (II, 1; III, 1; IV, 1 и т. д.; у Пиндара еще апвп, елаггвп «восхвалять, прославлять»), ибо это существо гимна как поэтического жанра, призванного воспевать божество. Ввиду этого дополняю глагол feiSra, по условиям метра его форму inf. aor. aoai «воспеть». Слова u^vog и feiSra, можно сказать, парные, - настолько часто их совместное употребление.95 Упомянутые глаголы гомеровских гимнов стоят в личной или инфинитивной форме, имя божества при них обычно ставится в вин. падеже. В ольвийском гимне упомянутая конструкция дана с формой 2-го лица еттвААвц «ты велишь», которая указывает, во-первых, на наличие в предшествующем тексте имени божества (у нас это вокатив [0ea MffTep] стк. 1 и другие варианты), во-вторых, на несколько иное смысловое построение: rag еттвААвц ne^n[rav ов^ю; aoai --] «ибо велишь ты, отослав, торжественно воспеть», т. е. в гимне поется не о самом божестве, но оно велит что-то или кого -то воспеть.96

Теперь обратимся к пониманию стк. 3-4. В коротком тексте стк. 3 сохранились лишь два содержательных слова - 8nog «песня» (gen. fonoug in crasi) и Bвoлoínтog «сотворенный божеством, богозданный». Первое общеупотребительно, второе упоминается с десяток раз - Исократом («богозданно» государственное устройство), схолиями к Гомеру («богозданные» стены Трои) и к Феокриту (башня);

93 Дифтонг ou передается в нашей надписи и через ö: gen. ipö стк. 4, (I)qTpö стк. 10.

94 Л. Дюбуа привлек сюда и XI, 765-766: еттвААв ... пецпв [Dubois, 1996, p. 58]. В обоих местах «Илиады» причастием пецпюу «отпуская» и личной формой пецпв «отпускает» указано, что действующее лицо отпускает от себя собеседника - Ахилл Приама, Менетий Патрокла. Так и в ольвийском гимне пецпюу «отпуская» означает, что богиня отпускает поэта от себя; 2-е лицо «ты велишь» прямо указывает на непосредственное собеседование богини да поэта, и данное обстоятельство еще раз свидетельствует, что в предшествующей стк. 1 было имя бога.

95 Hymni Hom. I, 161: ^vov äвíSouolv. Theognis, 993: ü^vov йв15вгу. Apoll. Rhod. II, 161: u^vov ав^у. Eustathii comm. in Iliadem, vol. I, p. 212, 14: ^vov äSovтвg, это же у Дидима. Также Платон (Leges 947 b 7), Феокрит (Bucol. I, 61) и др.

96 Если же дополнять в стк. 1 имя протагониста гимна - Ахилла или Геракла, тогда повеление «воспеть» может относиться к их победам, о которых см. ниже.

у Евсевия это «богоданные перемены», у Иоанна Хрисостома «богозданное формирование», у Афанасия «богозданной рукой сотворенное». Таким образом, узус слова 9sonoinxog разнообразен, относится к сфере и конкретных понятий, и абстрактных, в целом употребление его определяется контекстом. Из сохранного текста ольвийской надписи явствует, что какая-то враждебная внешняя сила нанесла урон Гилее и ее святилищам (повредить алтари мог только враг). Поскольку выше мы заключили, что гимн, скорее всего, посвящен Ахиллу и что в нем Фетида может быть контаминирована с Матерью и поскольку гимн в честь божества всегда оптимистичен, а также принимая во внимание, что далее в гимне упоминаются причиненные врагом разрушения, резонно полагать, что содержательное существо произведения состоит в победе Ахилла над врагом и восстановлении разрушенного. Это дает основание дополнить в лакунах конца стк. 2 и начала стк. 3: [viKag uiou || aaai xa]g xonoug 9sonovnxoug пер «эти победы сына || воспеть сей песнью, богозданные весьма». «Воспеть победы» (viKag aaai) - задача гимнографов V в. Пиндара, Вакхилида, и схолиасты первого констатируют (цитируем по TLG): ило xflg viK^g ... u^voi «гимны ... за победу» (in Pyth. II, scholion 8, 2; также in Nem I, schol. 11, 2); oi viK&vxsg xoug u^voug ^a^Pavouaiv «победители обретают гимны» (in Pyth. VI, schol. 4, 4); xoug u^voug snaivsiv xoug viK&vxag «хвалить гимнами победителей» (in Ol. I. schol. 16, 7). У Пиндара и Вакхилида, понятное дело, обычно фигурируют в таких контекстах олимпионики. Pind. Ol. VII, 88: xi^a ^sv u^vou xsB^ov 'O^u^nioviKav «по обычаю почитает гимном олимпионика»; Ol. XIII, 1-2: xpiao^u^nioviKav snaivsrav oixov «воспевая трижды победный на Олимпиадах дом»; Pyth. I, 59-60: viK^opia ... u^vov - для победоносности отца «найдем гимн». С asi5®, как в нашем дополнении: Ol. XIV, 25-27 - олимпионика воспевая (asi5®v) Асопиха, «ибо олимпийскопобедна Минийская страна». То же у Вакхилида: o^u^nioviKag asiSsiv «воспеть олимпиоников» (Ep. IV, 7); nu(9)oviKog a(si5s)xai «воспет победитель на Пифийских играх»; также у него: u^vsiv ... NiKag «восславить гимном ... Ник» (Ep. V, 33). К нашему дополнению uiou aaai ср. Pind. Ol. IX, 21: aivsaaig s Kai uiov «прославь ее (Опунтскую землю) и сына ее».

Сохранившийся в начале стк. 4 текст [--]pa | Kpnvain «родниковая, ключевая» можно согласовать с упониманием в стк. 3 xonoug «этой песни» в качестве поясняющей метафоры: y[s A,6y®v цеу || po^i] pa | Kpnvai|n «слов потоком ключевым». Это расхожая метафора, ср. у Пиндара snsrav poaiaiv - увековечено «потоками слов» (Isthm. VII, 19); особенно полон контекстуальных совпадений с лексикой ольвийского гимна пассаж Nem. VII, 8-16, в котором наряду с poaiai (sc. snsrav) Moiaav «потоками слов у Муз» находим также u^vrav «гимнов», snsrav aoiSaig «песнями словес», даже sup^xai anoiva «находит воздаяние», с которыми корреспондируют n^p^Kaai «нашли» стк. 12 и отчасти anovoi «праздные» стк. 9 ольвийского гимна; далее, к ^sM9pov «сладкий для ума» Пиндара - цШ «мед» стк. 1, к naig ... asiSsxai «сын ... воспевается» - наше дополнение uiou aaai «воспеть победу

12 БИ-XXXIX 177

сына».97 Эта гроздь соответствий - лучшее свидетельство поэтического характера ольвийской надписи.98

Прилагательным Kpnvai^ завершается вступление к гимну, затем следует narratio гимна с изложением двух тем. Первая развивается в стк. 4-6, где ведется речь об изготовлении смертоносного оружия и упомянут «священный остров», - буквы NHS конца стк. 4 определенно принадлежат слову v^oog «остров» или производному от него (несколько слов на vno-, обозначающих прядение, голодание, не вписываются в контекст). Ранее я полагал, что, может быть, автор переносит читателя на Лемнос, где куется оружие (стк. 4-5), и это возможная аллюзия к XVIII песне «Илиады», в которой по просьбе Фетиды Гефест в своей кузнице на Олимпе выковывает доспех и оружие для ее сына (стт. 468 сл. ; сохранившееся в начале стк. 6 -Ani может относиться к имени Ахилла: [Ä%i]A% «Ахиллу»). Однако такому пониманию стк. 4-6, изложенному в статье 2015 г. и книге 2017 г., не вполне соответствует употребленное автором гимна слово фюд «муж, мужчина», которое не относили к богам, - в гомеровском эпосе оно прилагается к мужам-воинам, к героям, к сыновьям богов (сын Асклепия Махаон: Ilias, IV, 193-194). Поэтому предположение о Гефесте и Лемносе отпадает. Но что это за «священный остров» (gen. ipö v^o[ö]), на котором куется оружие?

В ольвийском регионе металлургия раннего времени засвидетельствована на Березани (раскопки В. В. Лапина и др.) и поселении Ягорлык (раскопки А.С. Островерхова). Березань не считалась «священным» островом;99 иное дело Ягорлыцкий ремесленно-производственный центр - он расположен на Кинбурнском полуострове, западная оконечность которого с Ягорлыцким поселением была в античное время (до подъема уровня моря около рубежа эр) островом - его отрезала протока Днепра [Агбунов, 1992, с. 185-187]. Видимо, эта часть Кинбурна и подразумевается в гимне: там, на «священном острове», некий «муж выковал оружие»; поскольку далее говорится о разрушениях в Гилее, резонно думать, что это оружие предназначалось для отражения врагов. В связи с таким пониманием стк. 4 допол-

97 Вот контекст указанных строк этой Немейской песни, посвященной победителю в мальчуковом пентатлоне Согену с Эгины: «И вот через тебя, сын (яиц) Феариона Соген, / избранный в доблести, / прославляется ныне в песнях (äslSsrai) / меж пришедшими к пятерной борьбе; / недаром обитает он в краю Эакидов, / где песни звучат и копья стучат, / ибо здесь в каждом пылает дух / ревностью искуситься в состязании; / и чей увенчается труд, / тот станет для Муз источником льющихся струй (poaioi, sc. snsrov, Moioav), / которые - как мед для ума (¡¡s^pov): / ибо без песни (ß^vrov) и великая сила пребывает во мраке; / ведомо, что единое есть зерцало для лучших дел - / милостью Мнемосины с яркою повязью / найти в славных напевах слов / мзду за тяготы (sßpnxai anoiva ... snsrov äoiSaig) свои» (пер. М. Л. Гаспарова). Для нашей темы гомеровских рецитаций стоит отметить, что далее в ст. 21 Пиндар называет Гомера «сладкозвучным» - äSusnfl "¡npov.

98 Что до букв РА, сохранившихся в начале стк. 4, то, просмотрев по электронному Thesaurus linguae Graecae все контексты с прилагательным Kpnvaiog (-a /-n, -ov), подходящего слова на -pa не увидел. Поэтому в стк. 4 это, вероятно, эпическая энклитика pa «и вот», «стало быть» и пр., в ней альфа по природе краткая, но по положению у нас долгая, так что для счета слогов гекзаметра ей должна предшествовать долгая же гласная - pofli.

99 Ф. В. Шелов-Коведяев счел ее таковой, но см. критику М. В. Агбунова [1992, с. 163-164].

няю в лакуне начала стк. 5 в пандан к эпическому аористу каце «выковал» другой эпический же аорист [отеТХе] «отослал», соединив их связкой те: «выковал оружие медное, безжалостное, и отослал». Как сказано, в стк. 6 возможно дополнение имени Ахилла - [А%1,]Аф, по поводу чего еще раз напомним известие Страбона (VII, 3, 19) о «мысе Ахиллова бега, лишенном растительности, но называемом рощей (а^оод) и посвященном Ахиллу». Это западный мыс Кинбурна-Гилеи, до времени Страбона являвшийся островом (ср. рис. 5 - современное состояние природы тут).100 В связи с именем Ахилла предположительно понимаю YI перед лакуной конца стк. 5 как т[ю1] «сыну», что, как сказано, зависит от дополнения в стк. 1 [ю 0еод] - подразумеваемой его матери Фетиды, в целом т[ф оф] «твоему сыну».101 Итак, текст и просодика стк. 4-6: [рол] ра | кр^уа1|^ • каце | !рб | фюд у^|о[о102 те [= ] -\\ | - - | -// ' - \\| - -\\ | -// - |[ - ' ] 5 отеИе] 5г|ка1юд ву|тп ха^|кл и1|[шг оф [ - ' ] ' | =// - | -// - | -// - | -// - |[ - ' ]

ар' 5 ' Ахг]|Аф ¿у|0еи0еу | ед т^у | Т^а1|[^У, од]

[ - - - ]| =// - | - -\\ | -// -\\ | - - |[ - - ]

«- - родниковой. Муж священного острова выковал и || отослал, как подобает, оружие медное, безжалостное, сыну | твоему ж Ахиллу оттуда в сию Гилею, который».103

Как и в М^тер стк. 1 перед плавным р, последний эпсилон слова ву0еи0еу стк. 6 перед сонорной V считаем долгим (см. выше). Местоимение оф - краткий слог ввиду гласного начала следующей за ним частицы ар'. В названии 'УАя1п первая гласная долгая. В 5гка1юд стк. 5 дифтонг и долгая гласная слитные. Прочтение конца стк. 5 А. С. Русяевой, Ю. Г. Виноградовым и их прорись тут, судя по фото, проблематичны; их чтение, воспринятое и Л. Дюбуа - ¿V т^ ХаАж^УП а! уиу[а1кед], но я вижу на фото иной текст - Вутп ха^кл уп^л, который верифицируется следующими данными. Во-первых, он более простой, без топонима, вычитывание которого в неясном контексте не приветствуется теорией да практикой эпиграфики; во-вторых, он перевязан во всех трех словах вин. падежом на -п, тройная повторяемость которого не может быть случайной; в-третьих, наше прочтение формульное, включающее и гомеровское уп^вг ха^кф (см. выше), и хаАхеою еутеог Пиндара (01. IV, 22; оно же у Оппиана вутеог ХаАкеюц - Cyneg. II, 67). Более того, указанный стих Пиндара: ха^кеою 5 ' ¿V вутео1 угкюу 5роцоу «победив в беге в медных доспехах» своим угкюу может намекать и на вероятность нашего дополнения слова у1кад в стк. 2 (см. и ниже). А стих «Илиады»

100 Полностью описание Страбона приведено выше.

101 Твердой уверенности в чтении после уп^л букв VI нет, ибо тут две длинные вертикальные линии и одна горизонтальная, прочерченные поверх всей надписи, видимо, повредили 1-2 буквы; посему дополнение т[ю1 оф] условно.

102 Или у^оои, см. ниже о графемах о и ои.

103 Обратим внимание на созвучие т^у | те], в переводе учитываем его: «сию Гилею».

(XIX, 384) 8v 8vтвol Slog Axi^^g «божественный Ахилл в вооружении» вполне служит подтверждением правомерности нашей связи героя исследуемого гимна с Ахиллом: ольвийский поэт явно пользовался формульным ресурсом «Илиады», относящимся к поэтике Ахилла. В ней со ст. XIX, 368 следует перечисление вооружения Ахилла, изготовленного Гефестом ("H9aiorog кацв) для него, оно и защитное - шлем, щит да прочее, и наступательное - £,i9og apyupon^ov xaAквov «меч медный, с серебряными гвоздями (рукояти)». Лексика стихов 368-384 кацв -- 8vтвol -- %aАквov присутствует в стк. 4-5 ольвийского гимна, а связь ее с Ахиллом в «Илиаде» может верифицировать его присутствие в гимне. Точно так же этим ресурсом пользовался автор орфической «Литики» (ст. 676-677): 8vтвol ... A%iAA^og, причем у него тут еще и viKng, - тоже аргумент в пользу нашего дополнения слова viKag в стк. 2; 8vтвol с viKnv дал также поздний эпик Нонн Панопольский (I, 477-478). Формула %aАквov ... кацв «медное ... выковал» присутствует и в ст. VII, 220-221 «Илиады», где говорится о крытом медью огромном щите Аякса, сделанном искусным мастером Тихием, который жил в беотийской Гиле: "YA^ 8vi, и примечательно, что в стк. 4-6 ольвийского произведения наряду с теми же кацв и также присутствует топоним, более того, он созвучный и тоже с предлогом - 8g 'YAai[nv]. Полагаем, приведенных параллелей достаточно для веского заключения, что наш неведомый по имени ольвийский пиита вдохновлялся в своих стихах 2-6 указанными пассажами «Илиады» XIX, 268-384 и VII, 220-221 (как позднее делал это и автор «Литики»).

Интересен гапакс 8vBвuBвv стк. 6 гимна. Хоть форма уникальная, как будто ясно, что это наречие 8VтвuBвv «отсюда, затем»; восточноионийская его форма 8vBвwвv (Herod. I, 2; I, 75, со ссылкой на Фалеса; схолии к Гомеру, Свида) обусловлена перестановкой придыхания [Thumb, Scherer, 1959, S. 266]. Но у нас две теты, что понять непросто. Можно предположить, что это дальнейшая аспирация - после перестановки аспираты B и глухого т местами последнее тоже подверглось аспирации. Однако, во-первых, ни один из примеров в руководстве А. Тумба, А. Шерера не дает такого развития, во-вторых, для псилотической ионики VI в. да еще с дальней ассимиляцией глухого придыхательным это вообще немыслимо. Стало быть, требуется иное решение. Выше мы уже не раз отмечали частую в ионике, в том числе ольвийской эпиграфике, графическую передачу дифтонга вl через в", что позволяет видеть тут поэтический глагол Bвívю «поражать, убивать».104 В гимне такая графическая передача определенно представлена в названии Bopuo|BB" стк. 8 (см. ниже). Это позволяет читать в стк. 6 8vB ' ви Bвvв~g (= Bвívвlg) r^v «тогда ты благополучно поражаешь врага», что хорошо вписывается в контекст гимна: оружие выковано, переслано с острова Ахиллу и он поражает им неприятеля. Форма 2-го лица Bвvsg означает, что и та же форма ¿ттвААвц стк. 2 относится к Ахиллу, это заставляет дополнять в стк. 1 его имя (а не Фетиды и / или не ее эпитет Мать); выше мы дали и такой вариант: KpiB[ag, А%Лви,

104 Например, его употребил Пиндар, говоря об убийстве Гераклом Ликимния - Ol. VII, 28: Bвvöv. 180

Sog] «... хлеба дай, Ахилл».105 Тем не менее, учитываем такое чтение как возможный вариант: поскольку ¿vBsuBsv дает вполне связный смысл стк. 6, сочтем его вторую тету понятной опиской автора надписи.

В стк. 7-12 развивается вторая тема narratio гимна, в которой описываются события в Гилее. Мы уже не раз отмечали, что гимн в честь бога всегда мажорный и оптимистичный по настрою, поэтому негативное в этом пассаже - «порушенные алтари», «поврежденные деревья» - должно иметь на самом деле положительный контекст. На это указывает содержание предшествующего пассажа: оружие изготовлено и переслано с острова Ахиллу; далее по законам драматургии это оружие должно быть пущено в ход (известное театральное правило: если в первом акте ружье висит на стене, в следующем акте оно должно выстрелить), причем ввиду непременно мажорного духа гимна оно призвано победить. Это необходимое содержание, как сказано, дает чтение в стк. 6 8vB ' sU Bsvs'g (= Bsívslg) r^v «тогда ты благополучно поражаешь врага». Однако мы отправили его в запас, так что таковой смысл следует встроить в лакуны конца стк. 6 - начала стк. 7. В лакуне конца стк. 6 места почти не осталось - после YAa^nv] дополняется лишь один краткий слог. Лакуна начала стк. 7 на 5-6 букв; условно дополняем в целом 'YAa^nv, og || vu^o',], что с предшествующими стк. 4-5 дает следующий контекст: «Муж священного острова выковал и || отослал, как подобает, оружие медное, безжалостное -- || Ахиллу оттуда в сию Гилею, и он победил». Связующее звено между этим и следующим далее текстом - наречие aUrig со следственным значением «снова, после, потом», оно указывает, что произошло после победы Ахилла. В свете изложенного читаем стк. 6-9 так: [ар S ' A%i]|A^i 8v|BsuBsv | 8g r^v | 'YAa^nv, og v^no' ]| aUrig | oi ßra^oi ßsß|Aaцц8Vo[l | 8orav

- - ]| - -\\ | -// - | -// - | - ' Л\ |[ - "

oi M]nr|pog ©stöv, | Kai Bopuo|Bs' Kai | 'HpaK|A[s" s -]- | -// =\\ | -// ' ' | -// -\\ | - - |[- ' ^Sn S]e rarov, | aU ano|voi Sou|Aoi Kara|Söv[ro^

- - ]| -// ' Л\ | -// ' ' | -// - | -// ' ' | - Г ]

«Ахиллу оттуда в сию Гилею, который || победил и вслед за сим порушенные алтари поднялись || - алтари Матери богов, а у посвященных Борисфену и Гераклу то, что || должно быть соединено, праздные рабы уже скрепляли вновь».

Дополненные формы v^no' и 8orav продолжают череду предшествующих аористов [aoai], кацв, [отвТАв]. В ранней эпике глагол viKara употребляется и с приращением - ¿v^nos^) (Ilias, III, 439 etc. ), и без него - v^nosCv) (Od. X, 46 etc.);

105 Такой поворот содержания влечет за собой небольшую перестройку заполнения лакун: в стк. 2 вместо \4ка<; | той дополняется \4ка<; аою || ааа1 - «твои победы воспеть»; в начале стк. 6 [аф 5 ' «тебе ж, Ахиллу» (в конце стк. 5 после уг|Н|, как сказано, чтение букв У1 нетвердо, поэтому воздержимся от нового дополнения их).

у нас с элизией конечного гласного перед гласным началом наречия айпд. Иота этого наречия по природе краткая, здесь долгая по положению перед членом о!, который этимологически происходит из орт, так что иота стоит перед двумя согласными (к примеру, в Od. I, 239: тф к8у | о! три долгих слога). В ßеßAяцц8vо[l] конечный дифтонг краток, ибо находится в тесисе перед гласной следующего слова - 8отаv. Посредством дополнения этого глагола встраиваем в положительный контекст «порушенные алтари» стк. 7: о! ß®^! ßеß|Aяцц8vо[l 8отау] - они «поднялись». Среди основных значений глагола шт^Щ. (базовое «ставить») числятся и строительные - «укреплять, возводить, сооружать»; именно этот смысл вкладываем в перевод «поднялись». Гласные в ©едау сливаются, образуя один долгий слог; ипсилон в Ворио|0е тут краткий по общему правилу: если в названии 3 слога и более, гласные считаются долгими или краткими в зависимости от заданного размера, поскольку иначе оно не поместится в стих.

Стк. 8 по содержанию развивает сюжет стк. 7 о восстановлении разрушенных алтарей. Она интересна в качестве примера того, как изучение метрики позволяет уточнить текст стихотворной надписи. Ранее вслед за предшественниками я читал тут родительный падеж теонимов: [-- М]птрод ©едау ка! Ворио08<уеод> ка! НракЦ8од] «-- Матери богов, и Борисфена, и Геракла --». С учетом того, что в лакуне стк. 7-8 слева следует дополнить ок. 4-5 букв да еще сколько-нибудь в лакуне справа, для гекзаметра текст излишне большой. Однако примечательно, что если не восстанавливать род. падеж имени Ворио08<уеод>, то текст вполне укладывается в эпический размер. Иначе говоря, сохранившийся текст стк. 8 в метрическом отношении является гекзаметром:

[о! М]пт|род ©едау, | ка! Ворио|0е" ка! | НракЩе" е]

«алтари Матери богов, а у посвященных Борисфену и Гераклу то, что --».106 Здесь [М]птрод - gen. possessivus; при ее имени артикль о! - заменитель слова ßra^i в повторе: «алтари Матери». Речное имя Ворио08гпд третьего склонения, в том числе в ольвийских надписях [ОХБ, с. 16, № 14: dat. Bорuо08vеl], так что Ворио0е гимна - должная форма датива, окончание -е которого = -е" = -ег. Подобное окончание представлено в вотивной надписи на терракотовой симе третьей четверти VI в. из Ольвии: [A]nöAl®vi 'Г^ттрюг Bорuо08vе~ «Аполлону Иетру Борисфену».107 В содержательном плане эта параллель означает, что Борисфен гимна - это ипостась Аполлона Иетра (о нем скажем далее). Поскольку в полном виде имя Ворио08гпд со своими 4 гласными не помещалось в эпический размер, автор гимна, полагаем, употребил его краткую разговорную форму *Ворио0^д (она следует из этого дательного падежа Ворио0е" ), которая подобно полной форме названия шла по третьему склонению. Ничего необычного в предположении о краткой форме названия

106 О дополнении е «то, что» скажем в комментарии к следующей строке. О культе Матери и Борисфена в Ольвии см. [Русяева, 2010, с. 44, 56-62, лит. ]; о культе Геракла речь уже велась.

107 [Русяева, 2010, с. 44, № 1]; текст с моими поправками [ОХБ, с. 16 и прим. 5]. В ольвийских надписях раннего времени передача ег через е обычна, причем в разных позициях, в частности, в письме Ахиллодора [ОХБ, с. 106, 204, 208, 210, 211, 287, 288, 298, 336].

нет, так как большие реки обязательно имеют наряду с полными именами также их сокращенные формы. У того же BopuoBevng известны подсокращенные формы BopoBevng на щите из Дура-Европос и 'OpuoBevng у Равеннского Анонима (Cosmogr. IV, 5).108 Гуннское имя Днепра известно Константину Багрянородному (De adm. imp. 38) в полной форме Вароих, а Иордану (Get. 269) в краткой - Var, без гуннского аффикса -оих. Также древнерусское имя этой реки ДьнЪпрь имело краткую форму НЬпрь, то же и в украинском языке - Дншр и №пр [Словник л^описних названий, 1985, с. 55]. У Волги в древности было иранское имя Rava, а Птолемею известна краткая стяженная его форма Pa (Geogr. V, 8, 12). Полные и сокращенные формы есть и у имен Дуная, Днестра позднеантичного времени да раннего Средневековья; закроем перечень взятым навскидку примером из античной метрополии: ЕкацауЗрод и Ka^avSpog [Pape, Benseler, 1884, S. 1403], в этом сборнике названий полных форм и их гипокористиков тьма.

Поскольку связка Kai соединяет равнозначные члены предложения, по дативу Вориобв" должен быть дополнен аналогичный датив также имени Геракла, тоже третьего склонения: НракЦе] «Гераклу». Таким образом, имя Матери стоит в родительном падеже, а Борисфена и Геракла - в дательном. В содержательном отношении это означает, что фраза о «порушенных алтарях» относится к алтарям Матери (как мы предположили, они восстановлены после подразумеваемого поражения врага), тогда как с алтарями, посвященными Борисфену и Гераклу, дело обстояло как-то иначе. Ввиду разницы падежей наделяем первое Kai противительным значением - «а» («алтари Матери богов, а у Борисфена и Геракла. . . »).

Итак, разница в падежах имен богов указывает на различное состояние их алтарей: те, что посвящены Матери, были разрушены (ßsß^a^^evo[i]) и затем сооружены вновь ([soxav] «поднялись»), а на алтарях Борисфена и Геракла, судя по упоминанию в следующей стк. 9 рабов, велись работы иного рода. В связи с этим обстоятельством дополняем в лакунах конца стк. 8 и начала стк. 9 [s || ^Sn | S]e xaxov «то, что должно быть стянуто», - о починке алтарей Борисфена и Геракла. Здесь е «то, что» - эпический аккузатив указательного местоимения sg. и pl. всех трех родов; [5]s = Sei «нужно, требуется, должно быть»:109 adj. verb. хаход «растянутый, стянутый» (от глагола xetvra «тянуть»).110 Метрически [S]e" xaxöv образует дактиль (-" ").ш

108 Считается, что это испорченное написание вместо BopuaOévng [Подосинов, 2002, с. 195, 271], однако начальная бета давным-давно звучала как губной спирант v, который легко сливался со следующим о того же места образования, так что 'OpuaOévng - вполне закономерное для раннего Средневековья написание.

109 Как сказано, в ранних ольвийских надписях часта передача дифтонга si через эпсилон (примеры [Dubois, 1996, p. 184; ОХБ, с. 16, 37, 106, 204, 208-211, 288, 298, 336, 632]).

110 У Аристотеля (Hist. anim. 519a 32) говорится о коже: oúxs san a%iaxóv oúxs xaxóv «ни слоистая, ни тянущаяся», т. е. стягивающаяся или растягивающаяся. Scholia vetera in Iliadem, II, 43: пара tó xsívo^ai татод yívsrai «от глагола Tsívo^ai образовано татод».

111 Раньше мы читали в стк. 9: --éraTov, aü ánovoi SoCXoi KaTá5p[syav --] «--ейшее, вновь праздные рабы ободрали деревья --», усматривая в --éraTov окончание какого-то прилагательного превосходной

В статье 2015 г. я не уделил должного внимания краткости первой альфы и долготе второй в выражении SouAoi KaraSp--, что не соответствовало гекзаметру, ибо воспроизвел сей текст вслед за предшественниками. Теперь ввиду метрического несоответствия пристальней вмотрелся в фото да прорись надписи и обнаружил, что буква после дельты, скорее, О, нежели Р по причине отсутствия ножки.112 Это позволяет читать тут эпический имперфект KaraSöv[ro^] (от глагола KaraSsra «связывать, соединять». В эпическом языке приращение часто опускается; таков, к примеру, имперфект Ssovro «связывали» глагола Ssra (Ilias, XVIII, 553). Ионийский диалект в целом сохраняет неслитное so (например, см. ниже gen. ^avsog стк. 10 или ^uBso^vog письма Ахиллодора [ОХБ, с. 204]), но часто и сокращает в o [Thumb, Scherer, 1959. S. 250], так что чтение формы KaraSöv[ro] вполне оправдано. Этот глагол хорошо поясняет выявленную выше разницу в участи алтарей: «порушенные алтари» Матери «поднялись», т. е. сооружены заново, тогда как алтарю (алтарям) Борисфена и Геракла требовался только ремонт - его плиты заново перевязывали свинцовыми скрепами. В Ольвии VI-V вв. на теменосе Дельфиния алтари каменные (известняк), 12 тесаных плит алтаря V в. связаны свинцовыми скрепами длиной от 23 до 43 см [Карасев, 1964, с. 50], см. рис. 6. Чтение Sou|Aoi Kara|Söv[ro] дает также идеальный для гекзаметра дактиль в 5-й стопе и усеченный в 6-й.

Итак, в стк. 7-9 велась речь о порушенных алтарях почитавшихся в Гилее божеств и их восстановлении; в следующих стк. 10-11 тема разрушений продолжена, поскольку ведется речь о «двух сотнях непригодных деревьев». Это продолжение общей для стк. 6-12 генеральной темы о положении дел в Гилее. Последняя стк. 12 написана над самым краем черепка, поэтому она длиннее предыдущих - включила также три стопы тринадцатого стиха гекзаметра. Таким образом, в надписи 12 строк, но 13 стихов гекзаметра; наш текст стк. 10-12:

10 [^S]s i|poupyvn iv | 'Inrpö | 9aveog | ipog e|A(s)rn;sv113

[ -] = | - =\\ | = -\\ | -- -\\ | -- - | - -

[r]rav niru|rav Kara | irrav | SsvSprav | SinKooi|[a üyvn

-// - - | -// - - | - -\\ | - -\\ | = - - |[ = -

o]i Bn|psurai | rrav rn|nrav nü|p^ra|oi(v) ra

степени; однако это проблематично, поскольку 8 в окончании основ, как правило, принадлежит прилагательным на основа которых для образования степеней сравнения -8а-, так что приходится дополнять сигму: --¿(а)татоу. Это дает дактиль (— " ), но дополнение буквы излишне, если есть другое объяснение. Чтение ката5р[8уау] «ободрали деревья» соответствует упоминанию в стк. 11 двухсот «непригодных деревьев» (возможность разночтений обусловлена тем, что после буквы Р у скола сохранилась слегка наклонная черта, которая может принадлежать архаическим Е или А, но также другим буквам.

112 На фото эта буква имеет вид коппы - 9: ножка примыкает к середине нижней дужки уплощенного эллипса. Коппа не употреблялась в ольвийских надписях, так что это омикрон.

113 Вариант Штау, см. ниже.

-// - | - -\\ | -// - | -// - | - - | -// "

'KÍvSujva Vxu|pe[úov|xa --]

- - | -// - | - [ - | --]

«и там божественное священнодействие невидимого Иетра оставило здоровыми || две сотни поврежденных сосен, ивовых деревьев, || ловцы лошадей нашли || потрясающим образом вне опасности их --».

У издателей, Л. Дюбуа и в моей статье 2015 г. текст стк. 10-12 темный по смыслу, не связанный с предшествующим и последующим содержанием (см. все это выше, в начале заметки II). Предшественники вычитывали имя некоего Метрофана, появившегося ниоткуда и канувшего в никуда. Поскольку в гимне подобное неуместно, я прочел строку иначе: [-- т].е ípoupyíni ц' ['I]nxpö ^avsoç ipoç s^rnsv П«-- посредством священного обряда, совершенного неведомым жрецом Иетра, оставил меня --». Но и это чтение мало вразумительно, особенно неуместно местоимение ц «меня». Букву М я вычитывал по прориси издателей, но порождаемая ею проблемность текста побудила обратиться к фото, где на самом деле ее нет: есть левая гаста и уголок вершиной вниз, но нет правой гасты, так что это обычное в данной надписи архаическое v с поднятой кверху мелкой правой боковиной. В результате читаю тут вместе с предшествующей иотой наречие места iva (in crasi - ïv 'I^ipö) «там». Далее вполне определенно вычитывается gen. ('l)nxpö, причем скобки можно и не ставить, так как иота теонима уничтожена двойной вертикалью позднейшей ортогональной сетки. Точно таким образом в этой же строке уничтожены иота слова s^insv да вторая иота слова ípoupyín, и никто не заключал их в скобки. При теониме эпитет - gen. à9avéoç «невидимого», вполне понятный для Иетра, который ab origine божество ветра [ОХБ, с. 19-23]. Это атмосферный бог, податель всего нужного плодородию - ветра (имя его этимологически родственно нашему вттерь), дождя, воды да прочего, так что ему самое место в Гилее, которая стала у ольвийцев сакральной зоной благодаря своим древесным зарослям: как сейчас Алешковские пески, так тогда это был древесный оазис посреди бескрайней степи, ландшафт которой точно характеризует имя расположенного на территории древней Гилеи нынешнего поселка Голая пристань. Гилея со своими рощами была у ольвиополитов олицетворением всех сил плодородия - верхнего мира (солнце, ветры, дождь, акватории), среднего - рощи, реки,114 и нижнего - почвенные воды. Сумму всех этих сил плодородия ольвиополиты олицетворяли в тамошних культах Матери, Ахилла, Геракла да Борисфена, который отождествлялся с Аполлоном-Иетром, о чем свидетельствуют вотивы третьей четв. VI в. из Ольвии.115 Эпитет (gen. ) a9avsoç дан с аферезой - ^avéoç, она встретится

114 Параллельное имя Гилеи Ариел поясняется глоссой Гесихия аргу «ель, сосна», была тут и речка Аргауод, т. е. «Сосновая» или «Ельня» (см. нашу статью в БИ. 2018, т. 36, с. 51-52).

115 Вотив третьей четв. VI в. из Ольвии: [А]поХХюуг Тпттрюг Вориобеуе" «Аполлону Иетру Борисфену» и амулет того же времени с Березани Вориобвуеод ец1 ©¿угод 'птрод «я есмь Борисфенов Иетр Сопричастный» [ОХБ, с. 16, № 12, 13]. Можно читать и бвугод (т. е. это не эпиклеза), перевод в этом случае таков: «я есмь Иетр, сопричастный Борисфену».

нам также в 13 стихе гимна.116 Прилагательное ispog (ионич. ipog) трех окончаний, но у Гесиода оно и двух окончаний [LSJ, s. v.], что соединяет его с fem. ipoupyvn, и все это делает чтение стк. 10 не только кристально ясным - [^S]s ipoupyvn iv Inrpö ^avsog ipog 8A(в)lл;вv «и там божественное священнодействие невидимого Иетра оставило», но также позволяет соединить стк. 10 со следующей строкой, упоминающей «плохие / непригодные деревья», в том смысле, что это священнодействие сохранило их («оставило ... здоровыми»). Поясняем это дополнением прилагательного üyi^g «здоровый, целый».117

Полученный текст стк. 10 хорошо укладывается в гекзаметр, но последнее ее слово 8Ainsv выпадает из-за краткости иоты - шестая стопа остается без долгого слога. Разъясним это обстоятельство. В гомеровском языке сей аорист употребляется и с краткой иотой (Ilias, II, 106: 8Arnsv), и с растяжением ее в долгий, например, в Od. IV, 734, где, как и в нашем случае, требовался долгий в 6-й стопе: 8|Asrn;sv. Это указывает, что суть дела может заключаться в графической особенности -передаче si через I, что вообще-то является свойством аттического диалекта [Thumb, Scherer, 1959, S. 308], но представлено также в ольвийской эпиграфике архаического времени.118 Поэтому можно читать в стк. 10 8Alnsv (=8Asrn;sv), однако простая арифметика подсказывает лучшее решение: в этом слове из 7 букв три Е, и потому весьма вероятен пропуск среднего Е, т. е. 8Arnsv - описка вместо 8Asrnsv; посему предпочтительней чтение 8A(s)rn:sv.

Ранее я следовал в чтении стк. 11 за предшественниками - [r]rav mrurav Kara! rrav SsvSprav SinKooi[a], и уже в который раз напрасно: кaкaí не соответствует метрике гекзаметра. Поэтому читаю mrü|rav KaKa | irrav | SsvSprav «непригодных сосен, ивовых деревьев», с irsa «ива» (неслитная форма gen. pl. irsrav, слитная irrav). Neutr. KaKa ... SinKooi[a] употреблено в соответствии со средним родом ra SsvSpa «деревья». Слово irsa «ива; щит из ивовых прутьев» фигурирует наряду с прочим в поэтическом лексиконе (Гомер, Эсхил, Еврипид и др.).

Последняя стк. 12, как сказано, включает два стиха гекзаметра - полный 12-й и неполный 13-й: [o]i Bn|psurai | rrav rn|nrav n^|p^Ka|oi(v) ra || kvvSu|va 'vтu|p.в[uov|тa --] «ловцы лошадей нашли || потрясающим образом вне опасности их --». После n^p^Kaoi издатели показали на прориси ^ra, но на фото между El и ТА мало что видно, тем более что тут прошли вертикаль и горизонталь позднейшей ортогональной сетки.

116 Афереза (афайресис) - отпадение начального гласного при встрече с конечным гласным предыдущего слова, свойство поэтического языка [Kühner, Blass, 1890, S. 240-243] (к примеру, Hipponax, fr. 28: öSuv^ maXsi вместо ¿maAsi). Неслитная форма gen. ¿9avsog встречается в ионийском языке Гиппократа (De capitis vuln. 14; De diaeta, 10).

117 Оно относится и к живому, и к предметному миру. Метрически слитная гласная в üyvq краткая по положению перед гласной следующего слова. Это последнее, артикль oi, в данном случае считаем без дигаммы, в отличие от oi стк. 7; таков двойной узус эпического языка. Например, в Od. IV, 133: rov pa oi | &цфшо|Аод энклитика pa краткая, ибо oi не считается opoi.

118 Посвящение Ахиллу последней четв. VI в. А%ьШ Zirarqpi [Dubois, 1996, p. 101]; i = si письма Ахил-лодора ок. 500 г. (ср. iav = ¿av письма Апатурия того же времени) [ОХБ, с. 213, 233].

Полагаем, что и здесь, как в стк. 10, где им почудилось имя Метрофана, они приняли за М букву N.119 Это v-898^kuotikov должно быть тут для соответствия метрике, и потому, что перфектная форма n'op'HKaoiv (с приставным v), судя по TLG, засвидетельствована (комм. Прокла к Платону: in Rem. publ., vol. II, p. 40, 29), а n^p^Kaoi, без этого v, нет. Артиклю та в конце стиха 12 соответствует в стихе 13 KivSuva угир^шуга] «потрясающие опасности», где причастие 8vTupe[uovTa] (от глагола 8ушреию) дано с аферезой - \аг>р8[шгга].120 Глагол 8ушреию, эквивалент 8ушраоою «потрясать», поэтический и редчайший, его и долгое [LSJ, s. v.]. При чтении KivSuva содержание стихов 12-13 непосредственно не связано с предыдущим и трактует какую-то тему, связанную с поисками, видимо, сбежавших из Гилеи лошадей. Но если усматривать в начале стк. 13 прилагательное arivSuva «находящийся вне опасности, безопасный», тоже с аферезой - та KivSuva, то это продолжение темы о спасенных деревьях: ловцы лошадей нашли спасенные Иетром деревья «потрясающим образом вне опасности».121 Выше мы отметили, что морфологически гимн обязательно завершается приветственным заключением - salutatio. Ольвийский гимн обрывается на narratio, но заключение должно было быть. Причина незавершенности проста - автору не хватило места, может быть, поэтому он замарал написанное ортогональной сеткой прочерков.

Рассмотрев построчно текст и его просодию, суммируем в целом полученное произведение (без просодики, которая в полной мере показана выше), еще раз отметив, что дополнения сделаны exempli gratia, в соответствии с нашим видением содержания: [e. g. ю 9е6д, | u^]vo9e|rn цШ | Kai Kpi9|[ag цеу on|aZe Si бцуб o]uv юд 8ттШ,8ц n8^n[rav viKag uiou aoai та]д fonoug 980n0i^T0ug пер y[s A,6yrav цеу pofli] pa Kpnvaifl • каце ipo фюд v^o[ou122 те 5 отеИе] SiKairag evrn xa^K^ vn^fl и1[ф оф [ар S ' Ах^Аф 8v98u9ev 8g123 тф 'YA,ai[nv, og] viKno' ] amig oi Pra^oi PeP^a^evo[i sorav] [oi М]птрод ©8®v, Kai Bopuo98" Kai HpaK^[8" s ^Sn S]8" тaт6v, au anovoi Sou^oi KaraSov^o-10 [^S]s ipoupyin iv' 'Глтрб 9av8og ipog 8Це)ш^124

119 Там, где издатели показали Е, на фото видна выщерблина, из-за которой, видимо, Т сдвинуто правее.

120 См. об аферезе в эпическом языке [Kühner, Blass, 1890, S. 240-243]. Геродиан (Rhet. Vol. III, 1, р. 18, 16; III, 2, p. 720, 28) привел формы существительного о kîvSwoç у Сафо и Алкея: nom. kîvSuv, dat. kîvSwi, acc. KÎvSwa, которые считаются гетероклитическими, как от nom. kîvSuv. Но в «Истории Александра» (228, 7, по TLG) дано множ. число среднего рода - noAXà rivSwa. В эпическом языке эолизмов предостаточно.

121 Причастие образа действия может переводиться наречным выражением [Нидерле, 1880, с. 229], так что понимаем 'vrup.s[ûovTa] как «потрясающим образом». Примеры с та œdvSwa: Xen. Cyropaed. VII, 1, 47; Aesch. In Timarchum, 45. Ср. и Pind. Pyth. II, 66: ùkîvSuvov snoç ... énaivsîv «славить не подверженною опасности песней».

122 Или viiaö, см. ниже о графемах о и ou.

123 Вариант: svO ' sù Osvsç (= Oslvsiç) t^v «тогда ты благополучно поражаешь врага».

124 Вариант: sAïnsv.

[т]юу ттишу кака кюу 5еу5рюу 51пкоа1[а иугл о]{ 0пр8ита1 тюу шлюу пир^кааг(у) та 'к1у5иуа125 'утирв[иоута --]

«о богиня, слагателю гимнов меда и хлеба дай же || за песнь-то, коль велишь ты, отсылая, победы сына || воспеть, богозданные весьма, сей песни слов потоком ключевым. Муж священного острова выковал и || отослал, как подобает, оружие медное, безжалостное, сыну || твоему Ахиллу оттуда в сию Гилею, который || победил, вслед за сим порушенные алтари поднялись || - алтари Матери богов, а у посвященных Борисфену и Гераклу то, что || должно быть соединено, праздные рабы уже скрепляли вновь; || и там божественное священнодействие невидимого Иетра оставило здоровыми || две сотни поврежденных сосен, ивовых деревьев, || ловцы лошадей нашли || потрясающим образом вне опасности их --».

Отдадим должное рассмотренной надписи - это не только уникальное для Северного Причерноморья поэтическое произведение, но уникум во всей греческой эпиграфике - другого подобного нет. В Ольвии и на Березани мы до сих пор располагали короткими, в 1-2, максимум 3 строки стихотворными граффити (мы собрали надписи У1-У вв. до н.э., от позднейшего времени таковых немного [Яйленко, 2020]), теперь в нашем распоряжении пространный поэтический текст. Пятистрочная эпитафия Мастора середины VI в. с Березани, тоже составленная гекзаметром [ОХБ, с. 308-310], и ольвийский гимн третьей четверти этого столетия представляют собой ценнейшее наследие поэтической культуры первых колонистов, которую они вынесли из метрополии, претендовавшей на роль родины Гомера. Анализ гимна как литературного произведения еще впереди - язык, стилистика, ритмика, лексика, метафоры и многое другое, что составляет суть филологической работы (тут мы сосредоточились лишь на вопросах текстологии и просодики). Разумеется, возможны отчасти иные варианты понимания и реконструкции текста, которые обогатят его содержание и откроют новые аспекты. Мы же выполнили здесь начальную часть работы, установив жанровую принадлежность этого поэтического памятника, его просодию и дав примерную реконструкцию текста.

Теперь немного арифметики по просодии. В гимне 31 дактиль, 40 спондеев, что свидетельствует о склонности автора к медленному ритму и торжественному слогу; существенную роль в такой ритмике сыграли слияния гласных - их 13, в среднем по одному на стих. Графических особенностей две - передача дифтонгов 81 через 8" и ои через о. Первая передача представлена в Вориа98" , НракЦв" ], [5] 8, возможно, и в 98У8~<; (= 981у8ц). Особенно важна передача ои через о, поскольку она связана с хронологией надписи. Написаний ои в сохранном тексте 4: топоид, 98олог^тоид, 5ой^ог, 1роиру1п; графем о в сохранном тексте 3: топоид, 1рб, Тптрб. Это почти равное употребление ои и о поразительно по соотношению. Вообще графема о редка в ранних ионийских надписях, она обычна в аттическом алфавите

125 Вариант: тау5ша. 188

(и ряде других) до самого конца V в., когда в Аттике был принят ионийский алфавит, и позднее, примерно до середины IV в.; тексты с одним лишь ои появляются с 368 г. [Threatte, 1980, p. 244-250]. Ориентируясь на эти данные, Л. Дюбуа пытался объяснить написания о в рассмотренной надписи посредством омоложения ее датировки до ca. 400, полагая, что автор надписи использовал древний черепок амфоры или ойнохои стиля Фикеллюра, датируемого 550-530 гг. [Dubois, 1996, p. 55-57]. Это абсолютно неприемлемое решение, поскольку графика надписи, как справедливо отметили издатели, полностью соответствует времени Фикеллюры. Достаточно указать на характерное «хвостатое» Р, употребление которого не выходит за пределы VI в. Вопреки ионийской норме в надписях Ольвии графема о часта и идет с 3-й четв. VI в.126 Но образцы VI в. краткие, обычно это gen. Tnrpö коротких посвящений, а в рассмотренном гимне это почти равноправная с написанием ои графика о. Для надписей ионийского круга сие - поразительный узус, который могу объяснить происхождением березанских да ольвийских колонистов с севера Ионии, пограничного с Эолией, и юга, пограничного с дорическим Шестиградием; на это указывают языковые особенности березанских надписей 650-500 гг. - письма Ахиллодора и граффито Идана [ОХБ, с. 156-157, 317-318].127

Выше была уже отмечена важнейшая особенность ольвийского гимна -историзм; в отличие от свойственного этому поэтическому жанру традиционного мифологического содержания, в нем, как и одах Пидара, присутствует реальная современность: он написан в связи с разорением Гилеи каким-то врагом и воспевает освободившего ее бога, как мы предположили, Ахилла. Мифологическое и историческое содержание представлено в ольвийском гимне примерно поровну: мифологического характера стк. 1-6 (вступление, ковка оружия для божества, пересылка его в Гилею) и 10 (священнодействие Иетра, спасшего деревья; остальные 6 строк реального содержания - восстановление алтарей, пересчет деревьев. Следовательно, реален сам повод сочинения гимна - нашествие какого-то врага на Гилею. Датировка надписи 550-530 гг. дает время нашествия, а об имени противника,

126 [ОХБ, с. 16, 17, 33-35, 37, 40, 43, 204, 206, 207, 233, 259, 286-288, 298, 312, 347, 361, 362, 405, 640].

127 В связи с графемой о = ои затронем вопрос о датировке только что опубликованного письма на свинцовой табличке из Мирмекия. По мнению издателей, его палеография указывает на конец IV в. -начало III в., скорее, на начало III в. Однако 4 случая написания дифтонга si через в" и одно написание ои через о, судя по аттическим датированным надписям, где такие наиболее поздние написания относятся к 325-320 гг., сдвигают дату письма в последнюю четверть IV в. [Бехтер, Бутягин, Дана, 2018, с. 935-936]. На мой взгляд, это невозможное решение, так как по шрифту, свойственному папирусным документам, письмо относится к III-II вв. до н. э. Из числа боспорских памятников малой эпиграфики более или менее ему близки нимфейские граффити святилища Афродиты; я подробно рассмотрел их датировку и отнес к позднеэллинистическому времени: вторая половина III - II вв. до н. э. [Яйленко, 1995, с. 253-256]. Что до указанных написаний, в которых уважаемые издатели усмотрели графемы о = ои, si = в", то природа их не графическая, а фонетическая: с III—II вв. до н. э. стал проходить процесс монофтонгизации дифтонгов [Crönert, 1903, p. 129 etc. ; Mayser, 1906, S. 116-117 etc. ], так что на самом деле эти написания иного рода - si сузилось в краткое в, ои сузилось в краткое о. Налицо соответствие палеографии и фонетики мирмекийского письма позднеэллинистическому времени.

на наш взгляд, гадать не приходится - это царские скифы.128 По словам Геродота (IV, 76), они нетерпимы к чуждым обычаям, особенно греческим, ослушников ждала смерть. Склонный к эллинофильству Анахарсис, брат царя Савлия, ездил в Кизик, где приобщился к обрядам в честь Матери богов; вернулся он в Гилею, где принял участие в радениях по Матери, но узнавший об этом царь Савлий убил его в Гилее. Подчеркнем, что это поведал Геродоту поверенный скифского царя Тимн, который излагал приезжему историку ольвийские версии разных событий [Народы нашей страны, 1982, с. 316], т. е. рассказ весьма близок к реальности. Его подтверждает и наша надпись упоминанием культа Матери богов в Гилее, что делает Анахарсиса вполне историческим лицом и дает конкретное время его жизни (см. о нем [Terzopoulou, 2015, pp. 169-182]), а также время правления владыки царских скифов Савлия. Целая россыпь ценнейших известий! Таким образом, упомянутый в гимне разгром Гилеи -это акция Савлия, убившего тут брата Анахарсиса. Савлий - отец Иданфирса, владыки царских скифов времени нашествия Дария в 512 г. В соответствии с указанной датировкой гимна к Гилее случилось это в третьей четверти VI века.

Греческая традиция перенесла на Анахарсиса черты мифологического персонажа Абариса, вследствие чего он тоже предстает мифической фигурой. Абарис одет по-скифски (Himer. Deel. 25, 2 = SC I, р. 870), связан с Аполлоном: согласно оратору IV в. Ликургу, он его жрец, наученный богом прорицать и исцелять, по стреле он связан с Аполлоном, ибо у него была стрела как символ Аполлона, так как этот бог - стрела (apud Cosm. Hier. Syn. 38. 509 = SC I, р. 717). Прозвище летавшего на стреле Абариса «Небесный ходок» (Aí0poßáтnç) тоже указывает на него, как на вочеловеченную ипостась Аполлона Иетра, перемещавшегося из местности в местность по небу. По какой-то причине греческая традиция сблизила Абариса с реальной исторической личностью, членом правящего дома царских скифов третьей четв. VI в. Анахарсисом (обычно оба считаются легендарными персонажами). Оба они c еверяне: Анахарсис -скиф, Абарис - гиперборей, оба путешествуют по Греции, у обоих в руках стрела, по-видимому, этот поразительный штрих и объединил два образа античных источников в один персонаж. Легендарная греческая традиция перенесла черты первоначального мифического Абариса не только на Анахарсиса - таковы и другие «клоны» Абариса: Пифагор (Iambl. Vita Pyth. 19, 91; 28, 135), Персей (в Х Пифийской оде Пиндара он представлен двойником Аполлона Гиперборейского), Аристей - всех их также сочли вочеловеченным Аполлоном Гиперборейским. Наличие этих двойников указывает на первичность мифологического образа Абариса, свидетельством чего является и представление о его путешествиях верхом на стреле (см. обо всем этом [ОХБ, с. 29]). Итак, очень вероятная связь разгрома Гилеи с убийством тут Савлием Анахарсиса делает последнего вполне исторической фигурой.129

128 Ближайшими к Гилее были скифы-борисфениты и царские скифы: Herod. IV, 18; см. [Народы нашей страны, 1982, с. 233-235; Яйленко, 2013, с. 182-183].

129 Этот пассаж о скифах мы воспроизвели из статьи 2015 г. Напротив, теперь дезавуируем сказанное

III. В защиту вотива IOSPE I2 188 из ОАМ

Текст и перевод этой надписи, хранящейся в ОАМ: о ПаугакАф

KAso^ßpÖTOU tov eüspyei^v 'НракАеТ «народ Пантакла Клеомбротова, своего благодетеля, посвятил Гераклу». А. И. Иванчик [2015, с. 154-155], обнаружив в Херсонском музее аналогичную по тексту надпись (см. рис. 7 - фото той и другой), заключил, что вотив из ОАМ - подделка херсонского подлинника, на что указывает ее письмо «с преувеличенными апексами и высокими ро и ипсилон ... , который немыслим в эллинистическую эпоху, да и для римской выглядит странно». На основании этих своих познаний в письме эллинистических да римских надписей он далее детально реконструировал историю создания одесского «фальшака» Гохманом да Ко. Я видел оба камня, одесский да херсонский, ничего подозрительного не приметил ни в характере письма, ни в обработке камней. В ОХБ я дал фото вотива IOSPE I2 188 из Херсонского музея, а описание письма по камню из ОАМ [с. 414, прим. 25 и с. 416]; здесь добавлю, что прорись одесской надписи Латышев сделал по эстампажу, поэтому она неточна: надпись вырезана четким прямым шрифтом, прорись же более свободная, небрежная. Полагаю, наличие двух текстуально одинаковых надписей вполне объясняется принадлежностью Пантакла к роду потомственных стеностроителей Ольвии Клеомбротов - Пантаклов (см. о нем [ОХБ, с. 489]). В нем были соименные дед да внук Клеомброт Пантаклов: дед выстроил во второй четв. III в. оборонительную башню, которую посвятил Гераклу и народу (IOSPE I2 179), внук соорудил в последней четв. III в. башню с пряслом стены (Ib. 180). Согласно надписи N° 188, демос посвятил статую Пантакла Гераклу, а его титул эвергет тоже выказывает в нем стеностроителя, и Геракл был божеством этого рода. Пантакл Клеомбротов надписи № 188, судя по ее письму, - сын Клеомброта-внука, действовавший, стало быть, в первой половине II в. В Каталоге ольвийских граждан IOSPE I2 201 последней трети III в. - начала II в. Латышев с основанием читал в столбце II, стк. 32 navxaK^g K[Aso^ßpöxou ?], и это либо Пантакл надписи № 188, либо другой, тогда они соименные дед и внук или дядя и племянник. Эта соименная пара вполне могла получить от народа ольвиополитов почести за свою эвергесию в виде двух памятников с одинаковой надписью, один из которых одесский, другой херсонский. Я аргументировал изложенную хронологию указанных надписей [ОХБ, с. 413-415, 498-503], с нею можно соглашаться или не соглашаться, но бесспорна принадлежность надписей IOSPE I2 179, 180 к раннему III в., а № 201, 188 к

там о «рабах с Борисфена». Это выражение из фанагорийского анонимного письма последней трети VI в., которое Ю. Г. Виноградов понял как указание на покупку рабов фанагорийцами в Ольвии. Я неосторожно воспринял эту идею, но она бессмысленна - какого ляда фанагорийцам переться за рабами на край света, коли под боком у них тьма варваров, в том числе тех же скифов, у которых они могли покупать пленных и пр. После проработки указания Стефана Византийца (8. V. Вориабву^д), что Борисфен есть также «у озера Меотиды и Танаиса», и отождествления его с Керченским проливом (при известном античной географии тождестве Танаиса с рекой Кубань; я изложил все это в ДБ. 2015. Т. 19, с. 395-396), стало понятно, что именно отсюда и происходили фанагорийские «рабы с Борисфена».

позднему III или раннему II в.; вопреки В. В. Латышеву, не подлежит сомнению, что такая разница в письме между IOSPE I2 179 и 180 исключает связь обеих с одним и тем же человеком, если он не Мафусаил. По письму № 179 близок Каллиникову декрету, который мы датировали второй четвертью III в. [ОХБ, с. 444-445]; Латышев вообще отнес ее к последней четверти IV в. А № 180 с его минускулярным письмом близок Каталогу ольвийских граждан и Протогеновскому декрету, которые в первую половину III в. никак не втащить; рассмотрев характер письма их и просопографию, в том числе соответствие официалам двух датированных делосских декретов, я датировал Каталог последней третью или концом III в., Протогеновский декрет - двумя первыми десятилетиями II в. [ОХБ, с. 483, 498-503]. Бесспорна и констатированная В. В. Латышевым принадлежность перечисленных 3-4 лиц в IOSPE I2 179, 180, 188, 201 к одному роду ольвийских эвергетов. Ввиду изложенных данных и при учете двух излюбленных в роду имен Клеомброт да Пантакл несомненно соотношение Клеомброта надписей 179 и 180 как соименных деда и внука, а Пантакла Клеомбротова № 188 и 201 - как соименных дяди да племянника. Поскольку и деятельность семейства, судя по надписям № 179, 180, также 188 (она посвящена тому же Гераклу), сосредоточена на строительстве оборонительных сооружений, поскольку за это представители семьи получали почести от народа ольвиополитов (№ 179: за сооружение фортификации «отечество вознаграждает бессмертными почестями» Клеомброта), вполне вероятна постановка почетных памятников двум соименным благодетелям. А текстуальная их одинаковость обусловлена формулой почетно-посвятительных надписей, принятой в Ольвии III в. до н. э. Точно такова по формуляру надпись IOSPE I2 187: [о З^цод] Eüpnoißiov An^nTpiou Ail BaoiAs || [apsx^g] svsksv ка1 swoiag x^g sig arnov «[народ] посвятил Евресивия Деметриева Зевсу Царю за его доблесть и благосклонность к себе». Здесь в стк. 1 та же формула, что и в № 188 (в стк. 2 она расширена мотивировочной санкцией, которая отсутствует в № 188).130

Теперь рассмотрим упомянутую аргументацию Иванчика, и не откажу себе да читателю в удовольствии вновь процитировать ее, ибо она наглядно являет уровень знаний ее автора: письмо надписи № 188 «с преувеличенными апексами и высокими ро и ипсилон (высота букв 1,6 - 2,6 см, высота ро и ипсилон 5,0 см), который немыслим в эллинистическую эпоху, да и для римской выглядит странно». Так вот, «немыслимые» члену-корреспонденту «преувеличенные апексы» свойственны ряду ольвийских надписей, укажу только те, что снабжены хорошими фото в сб. «Надписи Ольвии», присовокупив для вящей объективности датировки издателей: № 46 (не позднее II в. до н.э.), № 53 (конец II в. - начало III в. н.э.), № 95 (II в. н.э.), № 124 (III-II вв. до н.э.), № 181 (III в. н.э.). Как видно, крупные апексы встречаются в надписях III-II вв. до н.э. и II-III вв. н.э., т. е., вопреки

130 Это почетно-посвятительный тип надписей: по винительному падежу почетная, по присутствию имени божества посвятительная.

Иванчику, и эллинистического, и римского времени, так что их «немыслимость» да «странность» - всего лишь свойство его куцых познаний в ольвийской эпиграфике, и не только ольвийской: это самая обычная декорация надписей II-III вв. Обратим внимание и на то, что в пределах эллинистической эпохи крупные апексы свойственны именно III-II вв., к которым и относится комплекс надписей, связанных с семейством Клеомбротов - Пантаклов. Чтобы поставить точку в вопросе об апексах, прилагаю фото датированной надписи - нимфейского декрета в честь Митридата Евпатора, в котором они такие же крупные и тоже в форме «птичек» (рис. 8), как и в вотиве из ОАМ. Таково и посвящение его сына Фарнака (см. фото В. П. Толстикова: ПИФК. 2015, № 1, с. 272). Одинаково украшение мачты буквы Р слова EYEPrETHN горизонтальными штришками сверху да снизу и в одесской надписи, и в нимфейском декрете.

Теперь о разнице по высоте букв в ольвийских документах, тоже «немыслимой» Иванчиком. По сб. «Надписи Ольвии» это свойство следующих надписей (см. их фото в НО): № 38 (высота букв 0, 012 м, омикрон, тета 0,008 - 0,01 м, иота 0, 015 м; иначе говоря, одни буквы выше других в половину; II в. до н. э.), № 41 (высота букв 0,010 - 0, 013 м; конец I в. до н. э. - начало I в. н. э.), № 49 (высокие Ф, Y, причем они выходят за пределы и верхней и нижней линеек строки; конец II в. - начало III в. н.э.), № 91 (сигма в два раза выше остальных букв; I в. н. э.), № 148 (Y в 2 раза длиннее соседней буквы, причем ножка опущена глубоко вниз, как в IOSPE I2 188; ок. III в. н.э.). Сошлюсь также на фото и прориси В. В. Латышева: IOSPE I2 № 165 (вразброс одни буквы вдвое крупней других; IV в. до н. э.), № 207 (то же; II в. н. э.). Как видно, примерно та же хронология, что и у надписей с крупными апексами - и эллинизм, и римское время.

Большой удар по построениям Иванчика наносит фрагмент НО 125 (см. рис. 9): [KAso]^ßpöx[--], датированный издателями временем «не ранее конца III - II вв. до н. э.», и в котором буквы ВР (высота 0,027 м) выше соседних букв почти в два раза (высота буквы М 0,017 м, омикрона 0,015 м), причем их нижние половины опущены под нижнюю линейку строки, - как и в одесском экземпляре IOSPE I2 188. Обратим внимание и на роскошную декоративную ленточку, украшающую тут мачту буквы Р, и этот масштабный декор (остальные буквы тоже хорошо апе-цированы) вполне верифицирует крупные апексы IOSPE I2 188. Фрагмент НО 125 (сохранились остатки и второй строки), во-первых, своей датировкой издателей НО полностью соответствует моей датировке IOSPE I2 188 - первая половина II в., во-вторых, дает уж которого по счету Клеомброта, или Клеомбротовича этого времени. Издатель сего фрагмента Е. И. Леви (кстати, археолог, а не эпиграфист, каковым позиционирует себя Иванчик) квалифицированно характеризовала его: «надпись, судя по ее расположению [на поле плиты, - В. Я.] и по упоминанию имени в первой строке, очевидно, относится к числу посвятительных». Итак, это вероятное посвящение Клеомброта или Пантакла Клеомбротовича: сохранился только верхний край плиты, остальные края отбиты, поэтому можно читать в стк. 1 [navxaKA^g KAso] ^ßpöx[ou] или [KAsö]^ßpox[og navxaK^eoug]. Вряд ли стоит сомневаться, в том, что

13 БИ-XXXIX 193

посвящение сделано фамильному богу Гераклу и что сей отпрыск семейства тоже был стеностроителем.

Резюмируем: нам известны как минимум 3, как максимум 5 представителей данной фамилии, и употребление ею этих двух излюбленных личных имен делает вполне вероятным наличие двух почетно-посвятительных надписей соименным деду и внуку либо дяде и племяннику. Посмотрим, есть ли хронологическая разница в письме одесского да херсонского памятников и, если есть, какова она, на примере стк. 1 - о (см. рис. 7)? В херсонском экземпляре член о отделен промежутком

на 1 букву от слова в надписи ОАМ они даны впритык, и в этом нет ничего

необычного - точно так они написаны, например, и в Каллиниковом декрете второй четверти III в. (IOSPE I2 25+32; о дате [ОХБ, с. 444-445]). Одинакова в обеих надписях своеобразной формы дельта с чуть меньшей да более вертикальной правой боковиной относительно левой, которая немного длиннее и более пологая. Это хорошее указание, во-первых, на подлинность обоих экземпляров, поскольку таких тонкостей начертания букв изготовители поддельных надписей не демонстрируют, во-вторых, на хронологическую их близость. Омикрон одесской надписи крупнее, чем в херсонской, ножки М расставлены чуть шире, а вот сигмы существенно разные, но обе формы равно употребительны в ольвийской эпиграфике III-II вв. до н. э. У херсонской сигмы усики не горизонтальные, а диагональные, причем нижний чуть длиннее, верхний уголок слегка отодвинут назад относительно нижнего; это форма середины IV-III вв., употребленная в проксениях НО 4, 6, 11, IOSPE I2 22 и других надписях. Одесская сигма ощутимо позднейшая: усики горизонтальные, верхний длиннее нижнего и выдвинут вперед; такая представлена в надписях НО 25, 26, 75, IOSPE I2 37 и др. второй половины III - II вв. до н. э. Но обе формы сигмы бытовали в III в.; при этом крупный омикрон экземпляра ОАМ препятствует отнесению его далеко в глубь II в.131 Из приведенных данных следует отнести принадлежность херсонского да одесского экземпляров ко второй пол. III в. или раннему II в. до н.э.,132 так что они могут быть синхронными или разделены промежутком вполовину столетия, т. е. в 1-2 поколения.

Подводим итог: одесская надпись вполне аутентичный памятник III в., а привидевшаяся Иванчику ее неподлинность является следствием недостаточного знания им ольвийской эпиграфики. Я уже отмечал плохое издание им ольвийского Стефанова декрета II в. до н. э. [ОХБ, с. 642-655], так что его напраслина в отношении вотива IOSPE I2 188 лишь дорисовывает картину. Она в общем понятна: Иванчик сперва прибрал в свои руки материально весьма выгодный французский проект по переизданию корпуса IOSPE, а уж потом стал заниматься эпиграфикой.133

131 Обоснование датировок этих надписей читатель найдет в ОХБ по указателю их номеров.

132 Нет смысла вдаваться в подробности письма их стк. 2-3, ибо они дадут тот же результат.

133 Дабы читатель не заподозрил меня в зависти - мол, эту работу должен делать я, дам справку. В конце 1980-х или начале 1990-х антиковедческий институт из Бордо Ашошш прислал в Институт все-

У этой истории с IOSPE I2 188 есть и забавный аспект. А. Аврам и тут отличился - изложив идею Иванчика, он спросил: а как же быть с фрагментом Н. И. Николаева, идентичным по содержанию, он тоже фальшивка или дублет ? [Bull. ep. 2016, 345]. Речь идет о мелком осколке, в одной строке которого буквы HN, в другой - ГЕТН№ Николаев не без оснований сблизил его с IOSPE I2 188 и прочел: [О ДНМОЕ ? ПАЧТАКЛ?]МЧ | [КЛЕОМВРОТОГ TON EYEP?]rETHN | [НРАКЛЕ]1 ? При этом реконструкцию имени Пантакла Николаев аргументировал посредством приписки Латышеву указания, что нехарактерное окончание вин. падежа -nv представлено только в IOSPE I2 188. Инженер Николаев, любитель ольвийской эпиграфики, не только не знает греческого языка, но по незнанию и латыни не смог разобраться даже с комментарием Латышева.134 Все это я изложил с понятно отрицательной оценкой [ОХБ, с. 484], тут снова отмечу лишь, что по титулу [еиер]у8т^ Николаев правильно уловил принадлежность фрагмента к тому типу надписей, что и IOSPE I2 188. Но не более того, ибо окончание имени чествуемого -nv может принадлежать любому из числа 1 и даже 3-го склонений на -ng, так что каждый носитель подобного имени из Каталога ольвийских граждан мог быть почтен данной надписью, а таковых пруд пруди - ФлюvíSng, nikoka^, Леovтoц8vng, Флтф, ЛеюvíSng и мн. др., а уж из первых кандидатов, конечно, Пpютoy8vng. Ничего этого не понял А. Аврам, тиражирующий в Bull. ep. бесчисленные статьи Николаева, хотя даже начинающий эпиграфист из Оксфорда Г. Кантор догадался, что тот плодит туфту [SEG 58, 763]. Как видно, ниву ольвийской эпиграфики дружно пашут равно умелые А.И. Иванчик, А. Аврам, Н.И. Николаев. Исполать вам, оратаи, а ты, бедная Ольвия, когда же снова будешь «Счастливая»?

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Абаев В. И. Скифо-сарматские наречия // Расторгуева В. С. (ред.). Основы иранского языкознания.

Древнеиранские языки. Москва: Наука, 1979. С. 272-364. Агбунов М. В. Античная география Северного Причерноморья. Москва: Наука, 1992. 237 с.

общей истории письмо с предложением включиться в работу над этим проектом. Ученый секретарь института Н. П. Калмыков сперва ознакомил с письмом Т. В. Блаватскую и меня. Несмотря на большие материальные выгоды, которые сулил проект (поездки во Францию, командировки по нашей стране, зарплата и пр. ), мы с Татьяной Васильевной как патриоты-лапотники (надписи наши, поэтому лезть сюда иностранцам незачем) отказались. Зато к проекту да его выгодам охотно подключился Ю. Г. Виноградов, он что-то делал по Ольвии, после его смерти в 2000 г. проект и Ольвию прихватил Иванчик, в результате получив работу в Бордо и статус эпиграфиста, хотя таковым ни в коем случае не являлся: по библиографическому своду В. Кожокару вполне видно, что все его статьи по эпиграфике опубликованы после 2000 г. [Сорсата, 2014, р. 69, 98, 225, 253, 402].

134 Я заинтересован в том, чтобы ольвийской эпиграфикой занимались энтузиасты, такие как Н.И. Николаев. Ему нужно уйти года на три «в затвор» - ничего не писать, выучить греческий да латынь, просмотреть и обдумать опубликованные ольвийские надписи разных типов. Лишь после этого снова писать, тогда статьи станут профессиональными. Пишет ведь интересные статьи по нумизматике Боспора В. Л. Строкин, хоть и не имеет исторического образования.

Алексеева Е. М. Антропоморфные «надгробия» некрополя Горгиппии // ДБ. 2018. Т. 22, с. 9-23. Белова Н. С. Посвятительная надпись из Кеп // ВДИ. 1970, № 2. С. 67-72.

Белоусов А. В. Греческая и римская эпиграфика Северного Причерноморья. 2014 г. // Аристей. 2015. Т. 12. С. 192-217.

Белоусов А. В. Греческая и римская эпиграфика Северного Причерноморья. 2015 г. Аристей. 2016. Т. 14. С. 233-245.

Белоусов А. В., Сапрыкин С. Ю. Еще раз о публикации надписей с городища Артезиан на Боспоре //

Аристей. 2018. Т. 18. С. 246-269. Бехтер А. П. Предварительные замечания к IOSPE II2. Эпиграфические памятники из фондов

Херсонского музея // ВДИ. 2013. № 1. С. 9-20. Бехтер А. П., Бутягин А. М., Дана М. Свинцовое письмо из Мирмекия // ВДИ. 2018, № 4. С. 931-948. Болтунова А. И., Книпович Т. Н. Очерк истории греческого лапидарного письма на Боспоре //

Нумизматика и эпиграфика. Москва: Наука. 1962. Т. 3. С. 3-31. Буйских С. Б. Бейкушское граффити с изображением гоплита // БЧ. 2008. Вып. IX. С. 37-42. Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса. Москва: Наука, 1989. 284 с. ВинокуровН. И. Новые изображения всадников на Боспоре // ДБ. 2002. Т. 5. С. 70-85. Гаврилов А. К., Павличенко Н. А., Кейер Д. В. К полемике вокруг КБН-альбома // ВДИ. 2008. № 2, с. 155-168.

Глушец Л. Н. Изображения богини на троне в коллекции терракот Керченского историко-культурного заповедника // Научный сборник Керченского заповедника. Керчь: Историко-культурный заповедник, 2006. Вып. 1. С. 99-121. ДенисоваМ. Н. Фетида у Алкмана и Гомера: развитие двух образов // Аристей. 2016, с. 47-62. Доватур А. И. Краткий очерк грамматики боспорских надписей // КБН, 1965, с. 797-831. Емец И. А. Классификация и шрифт боспорских граффити и дипинти // Эпиграфический вестник.

Москва (без изд-ва). 1995. Вып. 2. С. 40-60. Иванова А. П. Керченская стела с изображением всадника и сидящей женщины //КСИИМК. 1951. Вып. 39. С. 27-35.

Иванчик А. И. О некоторых поддельных надписях Ольвии и Тиры // Археолопя i давня гстор1я Украши.

Кшв: Спшка археолопв Украши, 2015. Вип. 1, с. 147-157. Карасев А. Н. Монументальные памятники Ольвийского теменоса // Гайдукевич В. Ф. (ред. ). Ольвия.

Москва, Ленинград: Наука, 1964. С. 27-130. Матковская Т. А., Тохтасьев С. Р. Малоизвестные и неизданные стелы Керченского лапидария //

Научный сборник Керченского заповедника. Керчь. 2006. Т. 1. С. 179-210. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. Москва: Наука, 1982. 455 с.

Нидерле Г. Синтаксис греческого языка. Москва: Наследники братьев Салаевых, 1880. Ч. 2. 336 с. Охотников С. Б., Островерхов А. С. Святилище Ахилла на острове Левке (Змеином). Киев: Наукова

думка, 1993. 140 с. Платон. Сочинения в трех томах. Москва: Мысль, 1971. Т. 3, ч. 1. 687 с.

Подосинов А. В. Восточная Европа в римской картографической традиции. Москва: Индрик, 2002. 487 с. Русяева А. С. Античные терракоты Северо-Западного Причерноморья. Киев: Наукова думка, 1982. 165 с. Русяева А. С. Эпиграфические памятники // Культура населения Ольвии и ее округи в архаическое

время. Киев: Наукова думка, 1987. С. 134-154. Русяева А. С. Основные черты и особенности культурно-исторического развития Нижнего Побужья в

период колонизации // ВДИ. 1994. № 4. С. 99-106. Русяева А. С. Ольвия и Гилея // Древнее Причерноморье. Одесса: КСОАО, 1994а. С. 95-99. Русяева А. С. Святилище Ахилла на Тендре // ВДИ. 2006 (4), с. 98-123. Русяева А. С. Граффити Ольвии Понтийской. Симферополь: Фонд «Деметра», 2010. 287 с. Сапрыкин С. Ю., Винокуров Н. И., Белоусов А. В. 2014. Городище Артезиан в Восточном Крыму // ВДИ. 2014. № 3. С. 134-162.

Скржинская М. В. Происхождение двух этногонических мифов в Скифском логосе Геродота // 196

^запский Н. Н. (ред.). Индоевропейское языкознание и классическая филология. Санкт-Петербург: Наука, 2011. С. 469-476. Словник лгтописпих пазв. 1985. Стрижак О. С. (ред.). Етимолопчний словник лгтописпих географiчних

пазв Пiвденноï Pyсi. Kиïв: Наукова думка, 1985. 254 с. Снытко И. А. О культе Ахилла в Нижнем Побужье в античную эпоху // БФ. 2009, с. 365-371. Снытко И. А. Еще раз о культе Геракла в Нижнем Побужье VI-III вв. до п. э. // Гаврилюк Н. О. и др. (ред.). Швшчне Причорномор'я за античноï доби (па пошану С. Д. ^ижи^кою). Knïb: Стародавнш свгт, 2017. С. 195-201. Тахо-Годи, 1988. Тахо-Годи А. А. Античная гимнография. Жанр и стиль // Античные гимны. Москва:

Изд-во МГУ, 1988. С. 5-55. Толстой И. И. Греческие граффити древних городов Северного Причерноморья. Ленинград: Изд-во АН СССР, 1953. 154 с.

Толстой И. И. Статьи о фольклоре. Москва, Ленинград: Наука, 1966. 249 с.

Топоров В. Н. Об архаичном слое в образе Ахилла // Акимова Л. И. (ред.). Образ - смысл в античной

культуре. Москва: Гос. музей изобразит. искусств, 1990. С. 64-95. Хайнд Дж. Ахилл и Елена на Белом острове в Евксинском Понте: «сторона В» Портлендской вазы //

ВДИ. 1994. M 3. С. 121-126. Шейнина Е. Я. Энциклопедия символов. Москва: АСТ, 2006. 591 с.

Яйленко В. П. Греческая колонизация VII-III вв. до п. э. в эпиграфических источниках. Москва: Наука, 1982. 312 с.

Яйленко В. П. Начальное школьное образование в античных греческих городах Северного Причерноморья

// Памятники культуры 1987. Москва: Наука, 1988. С. 54-60. Яйленко В. П. 1990. Ольвия и Боспор в эллинистическую эпоху // Голубцова Е. С. (ред.). Эллинизм:

экономика, политика, культура. Москва: Наука, 1990. С. 249-309. Яйленко В. П. 1998. Человек в античной Ольвии (очерк социальной истории) // Л. П. Маринович (ред.).

Человек и общество в античном мире. Москва: Наука, 1998. С. 90-129. Яйленко В. П. Посвятительные граффити Пантикапея и округи // ДБ. 2006. Т. 9. С. 340-413. Яйленко В. П. Малоазийские «гастарбайтеры» па Боспоре V-III вв. до п. э. // ДБ. 2009. Т. 13. С. 477-538. Яйленко В. П. Тысячелетний Боспорский рейх. История и эпиграфика Бошора VI в. до п. э. - V в. п. э.

Москва: Гриф, 2010. 739 с. Яйленко В. П. Очерки этнической, политической и культурной истории Скифии VIII-III вв. до п. э.

Москва: Onebook, 2013. 347 с. Яйленко В. П. Ольвийский гимн VI в. до п. э. // БИ. 2015. Т. 31. С. 88-99.

Яйленко В. П. О публикации надписей с городища Артезиап в Восточном ^ыму // МАИНАСК 2017. Т. 9. С. 471-483.

Яйленко В. П. Стихотворные граффити Ольвии VI-V вв. до п. э. 1920 (в печати).

Avakian G. Çtiri nouä din Tyras. II. Graffiti // Cronica numismaticä §i archeologicä. Bukarest, 1927. T. VII/67-

68, p. 4-17; T. VII/69-70, p. 23-32 (p. 1-35 отдельного оттиска). Avakian G. Çtiri nouä din Tyras II // Comisiunea monumentelor istorice. Sectia din Besarabia. Chi^inau, 1931. Anuar 3. P. 105-114.

ChantraineP. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Paris: Éditions Klincksieck, 1974. T. 3. P. 610-962. Cojocaru V. Noi date despre cultul lui Achille în spa^iul Nord-Vest Pontic // Archeologia Moldovei. 2003. T. 23/24, p. 289-295.

Cojocaru V. Bibliographia classica orae Septentrionalis Ponti Euxini. Vol. I. Epigraphica, numismatica &

prosopographica. Cluj-Napoca: Editura MEGA, 2014. 560 p. Cojocaru V. Instituya proxeniei în spa^iul pontic. Cluj-Napoca: Editura MEGA, 2016. 338 p. Dillon M. Girls and Women in Classical Greek Religion. London & New York: Routledge, 2002. 436 p. Dubois, 1996. Dubois L. Inscriptions grecques dialectales d'Olbia du Pont. Genève. 208 р. Ebert, 1972. Ebert J. Griechische Epigramme auf Sieger an gymnischen und hippischen Agonen. Berlin: Akademie-Verlag, 1972. 280 S.

Erdemir H. Woolen Textiles // Cadwallader A., Trainor M. (eds.). Colossae in Space and Time. Göttingen:

Vandenhoeck & Ruprecht, 2011, pp. 104-129. Friedländer P. Epigrammata. Berkeley; Los Angeles : University of California Press, 1948. 198 p. Gardthausen V. Griechische Palaeographie. Leipzig: Veit & Comp, 1913. Bd. 2. 516 S. Grossman J. B. Greek Funerary Sculpture: Catalogue of the Collections at the Getty Villa. Los Angeles: The

J. Paul Getty Museum, 2001. 159 p. Hansen B. Rückläufiges Wörterbuch der griechischen Eigennamen. B. 1958. 321 S. Hedreen G. The Cult of Achilles in the Euxine // Hesperia, 1991. Vol. 60 (pt. 3), p. 313-330. Ivanova A. P. Kerchenskaya stela s izobrazheniem vsadnika i sidiaschei zhenschiny // KSIIMK. 1951. Vyp. 39, pp. 27-35.

Janko R. The Structure of the Homeric Hymns: A Study in Genre // Hermes. 1981. Bd. 109. Hft. 1, pp. 9-24.

Kinkel, 1877. Epicorum Graecorum fragmenta. Ed. G. Kinkel. Lipsiae: Teubner, 1877. 322 S.

Kuhner R., Blass F. Ausfuhrliches Grammatik der griechischen Sprache. Hannover: Hahn, 1890. T. I, Bd. 1.

686 S.; 1892. T. I, Bd. 2. 00 S. LangM. Graffiti and Dipinti // The Athenian Agora. Princeton. 1976. Vol. 21. 116 p. Mayser E. Grammatik der griechischen Papyri aus der Ptolemäerzeit. Lipsiae: Teubner, 1906. 538 S. Meiggs R., Lewis D. A Selection of Greek Historical Inscriptions. Oxford: Clarendon Press, 1969. 308 p. Mihailov G. Inscriptiones Graecae in Bulgaria repertae. Serdicae: Academia litterarum, 1958. Vol. II. 257 p.

Vol. III, fasc. 1. 1961. 305 p. Pape W., Benseler G. E. Wörterbuch der griechischen Eigennamen. Braunschweig: Verlag von F. Bieweg und Sohn, 1884. 1710 S.

Percy W. A. Pederasty and Pedagogy in Archaic Greece. Urbana, Chicago: University of Illinois Press, 1996. 260 p.

Pinney G. F. Achilles Lord of Scythia // Moon W. G. (ed.). Ancient Greek Art and Iconography. Madison:

University of Wisconsin Press, 1983, p. 127-146. Rich A. Dictionnaire des antiquités romaines et grecques. Paris: Firmin Didot, 1861. 740 p. Richardson N. Constructing a Hymnic Narrative: A Tradition and Innovation in the Longer Homeric Hymns // Faulkner A., Hodkinson O. (eds.). Hymnic Narrative and the Narratology of Greek Hymns. Leiden, Boston: Brill, 2005. P. 19-30. Roehl H. Inscriptiones Graecae antiquissimae. Berlin: de Gruyter, 1882. 216 p.

Russjaeva, Vinogradov, 1991. Russjaeva A. S., Vinogradov Ju. G. Der "Brief des Priesters" aus Hylaia // Gold

der Steppe. Archäologie der Ukraine. Schleswig: Archaeologisches Landesmuseum. S. 201. Smoot G. The Mytoses of Akhilleus. New Brunswick (New Jersey), 2008 (электронный ресурс). Threatte L. The Grammar of Attic Inscriptions. Berlin, New York: de Gruyter, 1980. T. 1. 737 p. Thumb A., Scherer A. Handbuch der griechischen Dialekte. Heidelberg: Winter, 1959. Bd. 2. 436 S. Terzopoulou D. Anacharsis: the Travels of a Wise Scythian Man through Greek History // Adam-Veleni P., Tsangari D. (eds.). Greek Colonization. New Data, Current Approaches. Athens: Alpha bank, 2015, pp. 169-182.

Zgusta L. Die Personennamen griechischer Städte der nördlichen Schwarzmeerküste. Praha: Ceskoslovenska

Akademia véd, 1955. 467 s. Zgusta L. Kleinasiatische Personennamen. Prag: Tschechoslowakische Akademie der Wissenschaften, 1964. 701 S.

REFERENCES

Abaev V. I. Skifo-sarmatskie narechia. Rastorgueva V. S. (Ed.). Osnovy iranskogo yazykoznania. Drevneiranskie

yazyki. M. : Nauka, 1979, p. 272-364. Agbunov M. V. Antichnaia geografia Severnogo Prichernomoria. M. : Mysl' Publ., 1992, 236 p. Alekseeva E. M. Antropomorfnye "nadgrobia" nekropolia Gorgippii. DB. 2018. T. 22, pp. 9-23. Avakian G. Çtiri nouä din Tyras. II. Graffiti. Cronica numismaticä §i archeologicä. Bukarest, 1927. T. VII/67-68, p. 4-17; T. VII/69-70, pp. 23-32 (pp. 1-35 of the offprint).

Avakian G. Çtiri nouä din Tyras II. Comisiunea monumentelor istorice. Sectia din Besarabia. Chi^inau, 1931, Anuar 3, pp. 105-114.

Belousov A. V. Grecheskaya i rimskaya epigrafika Severnogo Prichernomoria 2014. Aristei, 2015. T. 12, pp. 192-217.

Belousov A. V. Grecheskaya i rimskaya epigrafika Severnogo Prichernomoria 2015. Aristei, 2016, T. 14, pp. 233-245.

Belousov A. V., Saprykin S. Yu. Esche raz o publikatsii nadpisei s gorodischa Artezian na Bospore // Aristei. 2018. T. 18, pp. 246-269.

Belova N. S. Posviatitelnaya nadpis' iz Kep. VDI, 1970, № 2, pp. 67-72.

Bekhter A. P. Predvaritelnye zamechania k IOSPE II2. Epigraficheskie pamiatniki iz fondov Khersonskogo muzeia. VDI, 2013, N 1, pp. 9-20.

Bekhter A. P., Butiagin A. M., Dana M. Svintsovoe pismo iz Mirmekia. VDI, 2018, 4, pp. 931-948.

Boltunova, A. I., Knipovich, T. N. Ocherk istorii grecheskogo lapidarnogo pisma na Bospore. Numizmatika i Epigrafika, 1962, T. 3, pp. 3-31.

Buiskikh S. B. Beikushskoe graffiti s izobrazheniem goplita. BCh, IX, 2008, pp. 37-42.

Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Paris: Éditions Klincksieck, 1974. T. 3, pp. 610-962.

Cojocaru V. Noi date despre cultul lui Achille în spa^iul Nord-Vest Pontic. Archeologia Moldovei, 2003, T. 23/24, pp. 289-295.

Cojocaru V. Bibliographia classica orae Septentrionalis Ponti Euxini. Vol. I. Epigraphica, numismatica & prosopographica. Cluj-Napoca: Editura MEGA, 2014, 560 p.

Cojocaru V. Institujiaproxeniei în spaflulpontic. Cluj-Napoca: Editura MEGA, 2016, 338 p.

Denisova M. N. Fetida u Alkmana i Gomera: razvitie dvukh obrazov. Aristei. 2016, pp. 47-62.

Dillon M. Girls and Women in Classical Greek Religion. London & New York: Routledge, 2002. 436 p.

Dovatur A. I. Kratkii ocherk grammatiki bosporskikh nadpisei. KBN, 1965, pp. 797-831.

Dubois L. Inscriptions grecques dialectales d'Olbia du Pont. Genève: Librairie Droz, 1996, 208 p.

Ebert J. Griechische Epigramme auf Sieger an gymnischen und hippischen Agonen. Berlin: Akademie-Verlag, 1972. 280 S.

Emec I. A. Klassifikatsiia i shrift bosporskikh graffiti i dipinti. Epigraficheskij Vestnik, 1995. Vyp. 2, pp. 40-60

Erdemir H. Woolen Textiles // Cadwallader A., Trainor M. (eds.). Colossae in Space and Time. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2011, pp. 104-129.

Friedländer P. Epigrammata. Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 1948. 198 p.

Gardthausen V. Griechische Palaeographie. Leipzig: Veit & Comp, 1913. Bd. 2. 516 S.

Gavrilov A. K., Pavlichenko N. A., Keier D. V. K polemike vokrug KBN-al'boma. VDI. 2008, N 2, pp. 155168.

Glushets L. N. Izobrazhenia bogini na trone v kollektsii terrakot Kerchenskogo istoriko-kul'turnogo zapovednika. Nauchnyi sbornik Kerchenskogo zapovednika. Kertch: Istoriko-kul'turnyi zapovednik, 2006. Vyp. 1, pp. 99-121.

Grossman J. B. Greek Funerary Sculpture: Catalogue of the Collections at the Getty Villa. Los Angeles: The J. Paul Getty Museum, 2001. 159 p.

Hansen B. Rückläufiges Wörterbuch der griechischen Eigennamen. Berlin: Akademie-Verlag, 1958, 321 S.

Hedreen G. The Cult of Achilles in the Euxine. Hesperia, 1991, Vol. 60. Pt. 3, pp. 313-330.

Hind J. Akhill i Elena na Belom ostrove v Evksinskom Ponte: "storona B" Portlendskoi vazy. VDI, 1994, № 3, pp. 121-126.

Ivanchik A. I. O nekotorykh poddelnykh nadpisiakh Olvii i Tiry. Archeologia i davnia istoria Ukrainy, 2015. Vyp. 1, pp. 147-157.

Janko R. The Structure of the Homeric Hymns: A Study in Genre. Hermes, 1981, Bd. 109. Hft. 1, pp. 9-24.

Karasev A. N. Monumentalnye pamiatniki Olviiskogo temenosa. Gajdukevich V. F. (ed.). Olbia. Moscow, Leningrad: Nauka, 1964, pp. 27-130.

Kinkel, 1877. Epicorum Graecorum fragmenta. Ed. G. Kinkel. Lipsiae: Teubner, 1877, 322 S.

flüneHKO B.n. Snurpa^uHecKue 3aMeTKu...

Kühner R., Blass F. Ausfuhrliches Grammatik der griechischen Sprache. Hannover: Hahn, 1890. T. I, Bd. 1. 645 S.; 1892. T. I, Bd. 2. 652 S.

Lang M. Graffiti and Dipinti. The Athenian Agora. Princeton. 1976. Vol. 21. 116 p.

Matkovskaja T. A., Tohtas'ev S. R. Maloizvestnye i neizdannye stely Kerchenskogo lapidaria. Nauchnyj sbornikKerchenskogo zapovednika, I. Kertch: Istoriko-kul'turnyi zapovednik, 2006, pp. 179-210.

Mayser E. Grammatik der griechischen Papyri aus der Ptolemäerzeit. Lipsiae: Teubner, 1906. 538 S.

Meiggs R., Lewis D. A Selection of Greek Historical Inscriptions. Oxford: Clarendon Press, 1969, 308 p.

Mihailov G. Inscriptiones Graecae in Bulgaria repertae. Serdicae: Academia litterarum, 1958. Vol. II. 257 p. Vol. III, fasc. 1. 1961. 305 p.

Narody nashei strany v "Istorii" Gerodota. Moscow: Nauka, 1982, 455 p.

Niderle G. Sintaksis grecheskogo yazyka. Moscow: Nasledniki bratiev Salaevykh, 1880, T. 2, 336 p.

Okhotnikiv S. B., Ostroverkhov A. S. Sviatilische Akhilla na ostrove Levke (Zvtinom). Kiev: Naukova dumka, 1993, 140 p.

Pape W., Benseler G. E. Wörterbuch der griechischen Eigennamen. Braunschweig: Verlag von F. Bieweg und Sohn, 1884, 1710 S.

Percy W. A. Pederasty and Pedagogy in Archaic Greece. Urbana, Chicago: University of Illinois Press, 1996, 260 p.

Pinney G. F. Achilles Lord of Scythia. Moon W. G. (ed.). Ancient Greek Art and Iconography. Madison: University of Wisconsin Press, 1983, p. 127-146.

Plato. Sochinenia v trekh tomakh. Moscow: Mysl'. 1971. T. 3, pt. 1. 687 p.

Podosinov A. V. Vostochnaia Evropa v rimskoi kartograficheskoi traditsii. Moscow: Indrik, 2002, 487 p.

Rich A. Dictionnaire des antiquités romaines et grecques. Paris: Firmin Didot, 1861. 740 p.

Richardson N. Constructing a Hymnic Narrative: A Tradition and Innovation in the Longer Homeric Hymns.

Faulkner A., Hodkinson O. (eds.). Hymnic Narrative and the Narratology of Greek Hymns. Leiden, Boston: Brill, 2005, pp. 19-30.

Roehl H. Inscriptiones Graecae antiquissimae. Berlin: de Gruyter, 1882, 216 p.

Rusiaeva A. S. Antichnye terrakity Severo-Zapadnogo Prichernomoria. Kiev: Naukova dumka, 1982, 165 p.

Rusiaeva A. S. Epigraficheskie pamiatniki. Kryzhitskii S. D. (ed. ). Kultura naselenia Olvii i ee okrugi v arkhaicheskoe vremia. Kiev: Naukova dumka, 1987, pp. 134-154.

Rusiaeva A. S. Osnovnye cherty i osobennosti kulturno-istoricheskogo razvitia Nizhnego Pobuzhia v period kolonizatsii. VDI, 1994, № 4, pp. 99-106.

Rusiaeva A. S. Olvia i Gilea. Drevnee Prichernomorie. Odessa: KSOAO, 1994a, pp. 95-99.

Rusiaeva A. S. Sviatilische Akhilla na Tendre. VDI, 2006, N 4, pp. 98-123.

Rusiaeva A. S. Graffiti Ol'viiPontiiskoi. Symferopol': Fond "Demetra", 2010, 287 p.

Russjaeva A. S., Vinogradov Ju. G. Der "Brief des Priesters" aus Hylaia. R. Müller-Wille und andere (eds.).

Gold der Steppe. Archäologie der Ukraine. Schleswig: Archaeologisches Landesmuseum, 1991, S. 201.

Saprykin S. Ju., Vinokurov, N. I., Belousov, A. V. Gorodische Artezian v Vostochnom Krymu. VDI, 2014, N 3, pp. 134-162.

Sheinina E. Ya. Entsiklopedia simvolov. Moscow: AST, 2006, 591 p.

Skrzhinskaya M. V. Proiskhozhdenie dvukh etnogonicheskikh mifov v Skifskom logose Gerodota. Kazanskii N. N (ed.). Indoevropeiskoeyazykoznanie i klassicheskaiafilologia, Sankt-Peterburg: Nauka, 2011, pp. 469-476.

Smoot G. The Mytoses of Akhilleus. New Brunswick (New Jersey), 2008 (electronic resource).

Strizhak O. S. (ed.). Etimologichnyi slovnik litopisnykh geografichnykh nazv. Kiev: Naukova dumka, 1985, 254 p.

Snytko I. A. O kulte Akhilla v Nizhnem Pobuzhie v antichnuiu epokhu. BF, 2009, pp. 365-371.

Snytko I. A. Esche raz o kulte Gerakla v Nizhnem Pobuzhie VII-III vv. do n. e. Gavriuliuk N. O. Pivnichne Prichornomorie za antychnoi doby (na poshanu S. D. Kryzhitskogo), Kyiv: Starodavnii svit, 2017, pp. 195-201.

Takho-Godi A. B. Antichnaia gimnografia. Takho-Godi A. B. (ed.). Antichnye gimny. Moscow: Izd-vo MGU, 1988, pp. 5-55.

Terzopoulou D. Anacharsis: the Travels of a Wise Scythian Man through Greek History. Adam-Veleni P., Tsangari D. (eds.). Greek Colonization. New Data, Current Approaches. Athens: Alpha bank, 2015, pp. 169-182.

Tolstoj I. I. Grecheskie graffiti drevnih gorodov Severnogo Prichernomorja. Leningrad: Izd-vo Akademii Nauk SSSR, 1953, 154 p.

Tolstoj I. I. Statii o folklore. Moscow, Leningrad: Nauka, 1966, 249 p.

Toporov V. N. Ob arkhaichnom sloe v obraze Akhilla. Akimova L. I. (ed.). Obraz-smysl v antichnoi kulture Moscow: Gos. muzei izobrazitelnykh iskusstv, 1990, pp. 64-95.

Threatte L. The Grammar of Attic Inscriptions. Berlin, New York: de Gruyter, 1980, T. 1, 737 p.

Thumb A., Scherer A. Handbuch der griechischen Dialekte. Heidelberg: Winter, 1959, Bd. 2, 436 S.

Vinogradov Ju. G. Politicheskaya istoria Olvijskogo polisa. Moscow: Nauka, 1989, 284 p.

Vinokurov N. I. Novye izobrazhenia vsadnikov na Bospore. DB, 2002, T. 5, pp. 70-85.

Yailenko V. P. Grecheskaya kolonizatsia VII-III vv. do n. e. v epigraficheskikh istochnikakh. Moscow: Nauka, 1982, 312 p.

Yailenko V. P. Nachalnoe shkolnoe obrazovanie v antichnykh grecheskikh gorodakh Severnogo Prichernomoria.

Lihachev, D. S. (ed.). Pamjatniki kul'tury. Novye otkrytija. Pis'mennost'. Iskusstvo. Arheologija. 1987. Moscow: Nauka, 1988, pp, 54-60.

Yailenko V. P. Olvia i Bospor v ellinisticheskuiu epokhu. Golubcova, E. S. (ed.). Ellinizm: ekonomika, politika, kul'tura. Moscow: Nauka, 1990, pp. 249-309.

Yailenko V. P. Chelovek v antichnoi Olvii. Marinovich L. P. Chelovek i obschestvo v antichnom mire, Moscow: Nauka, 1998, pp. 90-129.

Yailenko V. P. Posviatitelnye graffiti Pantikapea i okrugi. DB, 2006, T, 9, pp. 340-413.

Yailenko V. P. Maloasijskie "gastarbaitery" na Bospore V-III vv. do n. e.? DB, 2009, T. 13, pp. 477-538.

Yailenko V. P. Tysiacheletnii Bosporskii reikh. Istoriia i epigrafika Bospora VI v. do n. e. - V v. n. e. Moscow: Grif i Ko, 2010, 739 p.

Yailenko V. P. Ocherki etnicheskoi, politicheskoi i kulturnoi istorii Skifii VIII-IIIvv. do n. e. Moscow: Onebook, 2013, 347 p.

Yailenko V. P. Olviiskii gimn VI v. do n. e. BI, 2015, T. 31, pp. 88-99.

Yailenko V. P. Istoria i jepigrafika Ol'vii, Chersonesa i Bospora VII v. do n. e. - VII v. n. e. Sankt-Petersburg: Nestor-Istoria, 2017, 1023 p.

Yailenko V. P. O publikatsii nadpisei s gorodischa Artezian v Vostochnom Krymu. MAIASK. 2017. T. 9, pp. 471-483.

Yailenko V. P. Stikhotvornye graffiti Ol'vii VI-V vv. do n. e. 1920 (forthcoming).

Zgusta L. Die Personennamen griechischer Städte der nördlichen Schwarzmeerküste. Praha: Ceskoslovenska Akademia ved, 1955, 467 p.

Zgusta L. Kleinasiatische Personennamen. Prag: Tschechoslowakische Akademie der Wissenschaften, 1964, 701 S.

Резюме

Статья включает заметки I—III. В первой критически рассмотрена публикация С. Ю. Сапрыкиным и А. В. Белоусовым [ВДИ, 2014, № 3, с. 139-151] надписей с городища Артезиан в Восточном Крыму - 2 граффити на керамическом черепке, а также эпитафия и рельеф надгробной стелы. Автор дает иные текст, интерпретацию, датировку надписей и рельефа. Вторая заметка уделена тектологии и просодике надписи на черепке стиля Фикеллюра (550-530) из Ольвии, это гимн к сакральной зоне Гилее из 13 сохранившихся стихов гекзаметра. Третья заметка уделена критике мнения А. И. Иванчика о поддельном характере надписи IOSPE I2 188 из Одесского музея: по всем параметрам она подлинная.

Ключевые слова: Артезиан, Ольвия, надписи, рельеф, критика, текстология, просодика, комментарий.

Summary

The article includes 3 notes. I. The author has critically revised the publicated by S. Yu. Saprykin and A. V Belousov [VDI, 2014, N 3, p. 139-151] inscriptions from Fortress Artezian in East Crimea - two graffiti on ceramic fragment, also epitaph and relief of the funeral stele. The author has given another text, interpretation and dating of the inscriptions, also of the relief. The note II deals with textology and prosody of graffito on ceramic fragment of Fikellura style (550-530) from Olbia; it is poetic hymn to the sacred region Hylaea, including 13 hexametric verses. In the note III the author criticizes an attribution of the Olbian inscription IOSPE I2 188 from Odessa museum by A.I. Ivanchik as forgery: from all points of view it is authentic.

Key words: Artezian, Olbia, inscriptions, relief, criticism, textology, prosody, commentary.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Яйленко Валерий Петрович, доктор исторических наук, профессор, независимый исследователь, Москва, 8(499)6763156, valeryjailenko@gmail.com

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR Yailenko Valery, DSc, Prof. Independent researcher, Moscow, 8(499)6763156, valeryjailenko@gmail.com

Рис. 1. Граффито на внутренней стороне черепка, прорись [Сапрыкин, Винокуров, Белоусов, 2014, рис. 3].

Рис. 1а. Граффито на внутренней стороне черепка (фото Н. И. Винокурова).

Рис. 1б. Граффито на внутренней стороне черепка (фото Н. И. Винокурова).

Рис. 2. Граффито на внешней стороне черепка [Сапрыкин, Винокуров, Белоусов, 2014, рис. 5].

Рис. 2а. Граффито на внешней стороне черепка (фото Н. И. Винокурова).

Рис. 2б. Граффито на внешней стороне черепка (фото Н. И. Винокурова).

Рис. 3. Рельеф и надпись надгробной стелы [Сапрыкин, Винокуров, Белоусов, 2014, рис. 6].

Рис. 3а. Эпитафия Состибия (фрагмент фото Н. И. Винокурова [2002, с. 85]).

Рис. 4. Гимн Гилее. [Russjaeva, Vinogradov, 1991].

Рис. 5. Природа Кинбурна сегодня (фото Елены Снытко).

Рис. 6. Алтарь на теменосе Дельфиния в Ольвии (фото И. А. Снытко).

Рис. 7. Вверху: надпись ЮБРЕ I2 188, Херсонский музей. Внизу: то же, ОАМ (фото А. И. Иванчика).

Рис. 8. Декрет нимфейцев в честь Митридата Евпатора (фото Керченского музея).

Рис. 9. Фрагмент НО 125 (фото НО).

14 БИ-ХХХ1Х

209