CC BY
91
НАУЧНЫЕ ОБЗОРЫ
Эпидемия лихорадки Эбола в Западной Африке как чрезвычайная ситуация в области биологической безопасности международного значения
Г. Г. Онищенко1,
B.П. Топорков2, И.Г. Карнаухов2,
C.К. Удовиченко2
1 Российская академия наук, Москва
2 ФКУЗ «Российский научно-исследовательский противочумный институт
"Микроб"» Роспотребнадзора, Саратов
В данной работе проведен анализ хода эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке с учетом эффективности использования инструментария Международных медико-санитарных правил (2005 г.), направленного на раннее выявление, предупреждение и контроль чрезвычайной ситуации (ЧС) в области общественного здравоохранения, имеющей международное значение. Проанализированы такие признаки, как неожиданность, необычность возникшей эпидемической ситуации, серьезный характер проявления, возникновения рисков международного распространения и ограничений международных сообщений. Показано, что все эти признаки были манифестирующими с самого начала эпидемии, на их основе можно было намного раньше с помощью Международных медико-санитарных правил (2005 г.) принять решение об объявлении ЧС. Фактически ЧС объявили с большим опозданием, когда развитие эпидемии практически вышло из-под контроля и сложилась ситуация чрезвычайной социально-экономической и геополитической значимости, возникла реальная угроза национальной безопасности пораженных эпидемией стран и биологической безопасности всего международного сообщества. Это было уже другое качество эпидемической ситуации, которое можно расценивать как ЧС в области биологической безопасности.
Ключевые слова:
эпидемия лихорадки Эбола в Западной Африке, Международные медико-санитарные правила (2005 г.), чрезвычайная ситуация в области общественного здравоохранения, имеющая международное значение, чрезвычайная ситуация в области биологической безопасности международного значения
Ebola fever epidemic in West Africa as an emergency situation in the sphere of biological safety of international concern
G.G. Onishchenko1,
V.P. Toporkov2, I.G. Karnaukhov2,
S.K. Udovichenko2
1 Russian Academy of Sciences, Moscow
2 Russian Research Anti-Plague Institute "Microbe", Saratov
Analyzed has been the course of Ebola fever epidemic in West Africa, taking into account effectiveness of International Health Regulations (2005) implementation mechanism aimed at early detection, prevention and control of public health emergency of international concern (ES). Evaluated have been such factors as spontaneity, irregularity of the developed epidemic situation, severity of its manifestation, occurrence of risks associated with international transmission and limitation of international traffic.
Keywords:
Ebola fever epidemic in West Africa, International Health Regulations
It is demonstrated that all these factors were representative from the very onset of the epidemic, on the basis of which, using IHR (2005), the decision on emergency declaration could have been made much earlier. In fact, ES was announced with a significant delay, at the time when the development of the outbreak was almost out of control, when the disease acquired exceptional socio-economic and political significance, when real threat to the national security of the affected countries and biological safety of the whole international community arose. Thuswise this is entirely different kind of epidemic situation, specified by the authors as emergency situation in the sphere of biological safety of international concern.
(2005), public health emergency of international concern, emergency situation in the sphere of biological safety of international concern
Актуальность исследования беспрецедентной по масштабам, социально-экономическим последствиям и геополитическому резонансу эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке в 2014-2015 гг., несмотря на достаточное количество обзорных и аналитических материалов, раскрывающих этапность ее развития [1-4], очевидна прежде всего в плане работы над ошибками с точки зрения использования полноты возможностей Международных медико-санитарных правил (2005 г.) [далее - ММСП (2005 г.)] как инструмента раннего выявления, своевременного оповещения и принятия адекватных ответных мер на указанную эпидемию, особенно на начальной стадии ее развития.
Заделом для обсуждения этого вопроса в плане поддержания ценности ММСП (2005 г.) как эффективного инструмента противодействия современным угрозам и вызовам являются два обстоятельства: заблаговременное включение в ММСП (2005 г.) лихорадки Эбола в номенклатуру болезней, способных вызывать чрезвычайную ситуацию (ЧС) в области общественного здравоохранения международного значения; наделение методического арсенала ММСП (2005 г.) набором признаков и схемой принятия решений о раннем выявлении, оперативной оценке и адекватных ответных мерах на ЧС еще до установления этиологии вызвавшей ее болезни.
Оценку важности первого обстоятельства можно начать с того, что именно необычно широкое распространение лихорадки Эбола в 1995 г. в Центральной Африке как новой (ранее неизвестной) инфекционной болезни на сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения (ВАЗ, Резолюция 48.7) стало одним из основных аргументов для пересмотра ММСП (1969 г. с изменениями 1973 и 1981 гг.) в плане приведения организационного, методического, правового инструментария этого документа для раннего выявления и оперативного реагирования на современные угрозы и вызовы, способные создать ЧС. Следовательно, уже на момент принятия ММСП (2005 г.) на сессии ВАЗ (Резолюция 58.3) в 2005 г. и вступления в силу этого документа в 2007 г. изначально была заложена стратегическая настороженность и векторная значимость лихорадки Эбола как модели, пожалуй, самой опасной из современных угроз в области биологической безопасности. Принадлежность к природно-очаго-вым инфекционным болезням вирусной этиологии, высокая летальность (до 90%), контагиозность, частое поражение медицинского персонала с включением нозокомиального компонента в ее распространение, отсутствие эффективных средств лечения и профилактики, исчерпывающая полнота
параметров как средства биологической агрессии - вот составляющие своеобразной «визитной карточки» лихорадки Эбола на Африканском континенте. Можно полагать, что под содержание этой «визитной карточки» и были разработаны ММСП (2005 г.), главное назначение которых состояло в том, чтобы как можно раньше заподозрить и выявить ЧС, предпочтительно еще до факта установления возбудителя вызвавшей ее болезни. Для этой цели ММСП (2005 г.) вооружены целым набором признаков, на основе которых можно верифицировать ЧС.
Прежде чем перейти к признакам ЧС, заложенным в ММСП (2005 г.), необходимо отметить существование других схем (алгоритмов) раннего выявления ЧС. К одной из них можно отнести схему, построенную на дифференцировании одного из учтенных в схеме синдромов клинического проявления болезни, позволяющего достаточно определенно заподозрить конкретную нозологическую форму из группы особо опасных и соответствующий механизм передачи, необходимые для раннего выявления, своевременного оповещения и принятия целенаправленных первичных противоэпидемических (профилактических) мероприятий. Синдромный подход к диагностике инфекционных болезней был предложен Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) [5].
Речь идет о таких синдромах, как острая геморрагическая лихорадка (сыпь, пурпура, кровохарканье, кровотечения), острый респираторный синдром, острая диарея, острая желтуха, острый неврологический синдром, другие, подлежащие регистрации. Нетрудно заметить, что оценка первого синдрома предусматривала раннее оповещение о подозрении прежде всего на контагиозные вирусные геморрагические лихорадки и в первую очередь на лихорадку Эбола. Профильным клиническим симптомокомплексом лихорадки Эбола (до эпидемии в Западной Африке), значимым для формирования подозрения на эту болезнь до установления этиологического диагноза, был синдром острой контагиозной геморрагической лихорадки, что, собственно, и отражено в наименовании этой нозологической формы. Вопреки ожиданиям, во время эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке доминирующим симптомокомплексом оказалась острая лихорадка без геморрагической компоненты, но с необычной частотой сочетания с острой диареей, т.е. с другим синдромом [6]. Это смешение синдромов существенно осложнило дифференциальную диагностику, расширило диапазон подозреваемых нозологических форм и затянуло сроки этиологической верификации самой лихорадки Эбола. Таким образом, выработанный ранее синдром-
ный подход на примере эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке оказался ненадежным.
Что касается второго обстоятельства, относящегося к использованию ММСП (2005 г.) в плане раннего выявления ЧС на основе определенного набора признаков и схемы принятия решений, оценка возможностей ММСП (2005 г.) на фоне крайне неблагоприятного сценария развития эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке является, на наш взгляд, положительной. И для этого мы располагаем рядом аргументов.
Напомним, что в указанный набор признаков, регламентированный в ММСП (2005 г.), наводящий на ЧС входят «серьезность» воздействия возникшей ситуации на общественное здоровье, «неожиданность» события по отношению к месту возникновения или/и «необычность» по характеру проявления, наличие существенного «риска распространения» ситуации в международном масштабе и «риска ограничений» в международных сообщениях. Все эти признаки, примеры их детальной эпидемиологической интерпретации, схема тестирования события и принятия решения о ЧС приведены в Приложении 2 ММСП (2005 г.). Эти признаки и указанная схема введены в практику с момента вступления в силу ММСП (2005 г.) в 2007 г. Внедрение данного международного документа в странах происходило в соответствии со стратегией поэтапной имплементации ММСП (2005 г.), разработанной ВОЗ на период до 2016 г. Вместе с тем уровни готовности стран к восприятию и реальной имплементации ММСП (2005 г.) в плане укрепления национальных возможностей относительно ответных мер на ЧС были различными.
В Российской Федерации в рамках стратегии ВОЗ по имплементации ММСП (2005 г.) разработана унифицированная для национального уровня методология их внедрения, тесно связанная с инновационными аспектами модернизации и укрепления организационной, эпидемиолого-диагности-ческой, методической, технологической, материально-технической, нормативно-методической базы и кадрового ресурса сил и средств, предназначенных для предупреждения и ответных мер на ЧС. Именно в результате модернизации на базе специализированных противоэпидемических бригад (СПЭБ) созданы мобильные противоэпидемические комплексы, предназначенные для предупреждения и оперативного реагирования на ЧС на территории РФ и за рубежом [7]. Эти модернизированные комплексы были направлены в Гвинейскую Республику по просьбе руководства страны в помощь Министерству здравоохранения и общественной гигиены (далее - Минздрав Гвинеи) для участия в борьбе с лихорадкой Эбола [8].
Судя по ответным мерам на эпидемию лихорадки Эбола (особенно на раннем ее этапе), в пораженных странах Западной Африки со стороны национального и международного здравоохранения процесс имплементации ММСП (2005 г.) не был столь глубоким, как это требовали сами ММСП (2005 г.) и существовавшая номенклатура современных угроз и вызовов. Об этом свидетельствует крайне поздний срок определения ВОЗ эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке как ЧС. Прошло 8 мес, прежде чем эпидемия лихорадки Эбола в Западной Африке была идентифицирована
как ЧС в области общественного здравоохранения, имеющая международное значение (02.12.2013 - начало вспышки, переросшей в эпидемию; 08.08.2014 - дата определения ЧС). В объяснении этого срока и состоит предмет «работы над ошибками». Между тем методический инструментарий ММСП (2005 г.) выдержал испытание временем. Недостаточными были знания об этом инструментарии и его разрешающих возможностях. В связи с этим очевидна необходимость пролонгирования сроков имплементации ММСП (2005 г.) в странах - членах ВОЗ после 2016 г., необходимого для укрепления национальных потенциалов в вопросах предупреждения и контроля ЧС.
Прежде чем вернуться к вышеназванным признакам ЧС, регламентированным в ММСП (2005 г.), и рассмотреть их действенность во время эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке, особенно на начальном ее этапе и прежде всего с точки зрения необычности и неожиданности эпидемии, необходимо напомнить об эпидемических проявлениях лихорадки Эбола в странах Центральной и Восточной Африки. Напомним, что впервые лихорадка Эбола была зарегистрирована в этом регионе как новая (ранее неизвестная) инфекционная болезнь в 1976 г. К моменту начала эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке в центральной части континента данная патология выявлялась в сельской местности, вдали от населенных пунктов, и была вполне обычным явлением. На такой характер эпидемических проявлений и ориентировалась противоэпидемическая готовность национальных служб здравоохранения. Локальный характер эпидемических вспышек и относительно невысокая социально-экономическая их значимость в общей структуре инфекционной (паразитарной) заболеваемости в Африке не позволяли поставить лихорадку Эбола на первый план борьбы с инфекционной заболеваемостью в этом регионе мира.
С 1976 по 2013 г. эболавирус был этиологическим агентом более 20 вспышек и отдельных случаев болезни в странах Центральной (Демократическая Республика Конго, Габон, Республика Конго) и Восточной (Южный Судан, Уганда) Африки. Общее число больных в указанный период составило 2433, в том числе со смертельным исходом - 1581 (летальность - 65%). Наиболее масштабная вспышка этого периода продолжалась с октября 2000 г. по февраль 2001 г. в северных районах Уганды (количество больных и умерших достигло 425 и 224 соответственно).
Изолированное расположение поселений и деревень стало фактором, сдерживающим беспрепятственный вынос инфекции из эпидемических очагов. Единственный случай завоза лихорадки Эбола зарегистрирован в пределах Африканского континента. Врач, лечивший больных в Габоне во время вспышки 1996 г., возвратившись в ЮАР, заразил ухаживающую за ним медицинскую сестру, которая впоследствии умерла.
В целом необходимо констатировать, что до 2013 г. лихорадка Эбола для стран Западной Африки представляла экзотическую инфекцию, регистрируемую только в отдельных странах Центральной и Восточной Африки. Тем не менее тяжесть клинического течения, высокая летальность, отсутствие эффективных средств лечения и профилактики
обусловливали ее принадлежность к группе потенциально наиболее опасных современных инфекционных угроз, что и учитывалось в ММСП (2005 г.). Несмотря на отсутствие фактов распространения лихорадки Эбола за пределы Африканского региона, вынос ее из эпидемических очагов и занос на благополучные территории других континентов рассматривались как теоретически возможные. На это указывали приемлемые сроки инкубационного периода, равные
2-21 дню, и возможности современных высокоскоростных видов транспорта.
На фоне сложившихся представлений об обычности эпидемических вспышек лихорадки Эбола в Центральной Африке, возникавших в удаленных от столичных городов небольших населенных пунктах, приближенных к биоценозам дикой природы, возникновение эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке с поражением болезнью ряда стран и столичных городов, выносом болезни за пределы Африканского континента, несомненно, было неожиданным относительно места возникновения и необычным в связи с масштабом эпидемического распространения событием.
Необычность и неожиданность эпидемических проявлений лихорадки Эбола в Западной Африке, серьезность возникшей ситуации и риск масштабного распространения болезни соответственно на общинном (территориальном), региональном, национальном и международном уровнях присутствовали практически с самого начала эпидемии. Первые случаи болезни были зарегистрированы в южных сельских районах Гвинеи в начале декабря 2013 г. с последующим распространением болезни в столицу - г. Конакри (9 февраля 2014 г.). Ретроспективная оценка событий показала, что первый случай заболевания произошел в деревне Мелианду около населенного пункта Гекеду (префектура Гекеду) 2 декабря 2013 г. Заболел 2-летний ребенок. Симптомы: лихорадка, стул с кровью, тошнота. Ребенок умер 6 декабря 2013 г., заразив всю семью. Предположительно ребенок имел контакт с факторами риска природной среды.
13 декабря умерла мать ребенка. 25 декабря заболела
3-летняя сестра ребенка, она умерла 29 декабря. Бабушка ребенка и няня умерли 1 января и 2 февраля соответственно. Деревенская повитуха заразила другую семью в деревне Данду Помбо. Она была госпитализирована 25 января в Гекеду и умерла 2 февраля. При похоронах бабушки ребенка заразились жители деревни Дава, в том числе ее сестра, которая потом заразила жителей деревни Гбанду (3 смерти с 9 по 12 марта) и умерла 26 января. Жители деревни Дава заразили жителей района Баладу в городе Гекеду (14 смертей в марте).
От первой семьи заболевших (и от жителей деревни Дава) заразился медицинский работник, который заболел 5 февраля и заразил свою семью в городе Гекеду. Он был переведен в госпиталь в городе Масента и умер 10 февраля, заразив врача, который заболел 19 марта, умер 24 марта. В городе заболели еще 15 человек (умерли с 10 по 29 марта). Врач из города Масента заразил своих братьев, они заболели 24 февраля, умерли 7 и 8 марта. Второй из братьев перенес болезнь в г. Кисидугу (5 смертей с 7 по 26 марта). Только 10 марта больницы и медицинские учреждения городов
Гекеду и Масента предупредили Минздрав Гвинеи о начавшейся вспышке, 12 марта о вспышке был предупрежден местный отдел международной организации «Врачи без границ», работавший в стране с 2010 г. (по проекту борьбы с малярией).
Таким образом, налицо все черты серьезности вспышки на фоне необычности и неожиданности проявления, сопровождавшие ее с самого начала: высокая летальность, конта-гиозность и эффективность антропонозной передачи, атрибутное вовлечение в эпидемический процесс медицинского персонала.
Мероприятия по установлению этиологии болезни были проведены после прибытия в очаг команды из Минздрава Гвинеи (14 марта) и международной организации «Врачи без границ» (из Европы - 18 марта). Штамм Заир вируса Эбола как этиологический агент лихорадки Эбола в Гвинее был установлен в процессе эпидемиологического расследования при исследовании и образцов крови в лабораториях Лиона (Франция) и Гамбурга (Германия), подтвердивших положительные результаты вирусологического исследования, проведенного институтом Пастера. О наличии в материале указанного возбудителя официально сообщили власти Гвинеи 25 марта.
26 марта на основе заключения Минздрава Гвинеи был введен запрет на употребление в пищу достаточно популярного в этой стране бушмита - подкопченного мяса летучих мышей, дукеров и обезьян, так как именно эти животные считаются источником инфекции для человека.
Иными словами, с самого начала эпидемия лихорадки Эбола в Западной Африке характеризовалась всем набором признаков, регламентированных в ММСП (2005 г.).
С первых случаев эпидемического проявления болезни 2 декабря 2013 г. с признаками неожиданности, серьезности, территориальной экспансии с заносом болезни в Конакри (9 февраля 2014 г.), где имеется международный аэропорт и, следовательно, возникают риски быстрого распространения болезни в международном масштабе, а также риски введения ограничений в международные сообщения, при первом поступлении информации о вспышке в Минздрав Гвинеи 10 марта 2014 г., уведомлении ВОЗ о вспышке 23 марта, установлении этиологии вспышки 25 марта и информации о первых 2 подтвержденных случаях болезни в Либерии 30 марта прошло соответственно более 2 и 3 мес. Запоздалые ответные меры на вспышку в Гвинее включали прибытие в район вспышки команды Минздрава Гвинеи 14 марта, международной организации «Врачи без границ» из Европы -18 марта, команды из 5 человек CDC США - 31 марта для содействия Минздраву Гвинеи и ВОЗ в борьбе с эпидемией лихорадки Эбола [9].
Опережая ход изложения материала, необходимо обратиться к докладу генерального директора ВОЗ М. Чен на 68-й сессии ВАЗ (18 мая 2015 г.), а также к другим заявлениям ВОЗ [10], в которых обращено внимание на неприемлемость столь продолжительных сроков, исчисляемых несколькими месяцами, с момента начала вспышки и до реагирования на нее на всех уровнях организации здравоохранения (территориальном, национальном, международном). Предложенная в докладе программа по укрепле-
нию национального потенциала в вопросах реагирования на вспышки содержала целевые ориентиры, исчисляемые 24, 48 и 72 ч.
По состоянию на 22 марта 2014 г. в Гвинее в общей сложности было зарегистрировано 49 случаев, в том числе 29 со смертельным исходом (летальность 59%). Случаи имели место в районах Гекеду ^ие1^ои), Масента (Масе^а), Нзе-рекор ^егекоге) и Киссидугу (Kissidougou). В числе жертв оказались 4 медицинских работника. В докладе Минздрава Гвинеи также сообщалось о подозрительных на заболевание лихорадкой Эбола случаях в приграничных районах Либерии и Сьерра-Леоне. 30 марта 2014 г. Африканское бюро ВОЗ сообщило о первых двух лабораторно подтвержденных случаях лихорадки Эбола в Либерии.
После регистрации первичных эпидемических цепочек лихорадки Эбола в Гвинее наиболее интенсивный рост заболеваемости в этой стране произошел в августе 2014 г., достигший 150 случаев в неделю и более. В последующем, особенно к середине мая 2015 г., произошло резкое уменьшение количества больных в Гвинее до единичных случаев.
В Либерии первые случаи лихорадки Эбола отмечены 27 марта 2014 г. С августа того же года, как и в Гвинее, зарегистрирован значительный подъем заболеваемости, достигавший 500 случаев в неделю. В последующем отмечено снижение заболеваемости, завершившейся последним подтвержденным случаем 27 марта 2015 г.
В Сьерра-Леоне первые подтвержденные случаи болезни зарегистрированы позже, чем в Либерии, - в конце мая 2014 г. Наиболее интенсивный рост заболеваемости, достигавший 500 случаев в неделю и более, зарегистрирован в сентябре-ноябре 2014 г. Резкое снижение заболеваемости отмечено с января 2015 г.
В ноябре 2015 г. регистрировались единичные случаи лихорадки Эбола в вышеуказанных странах, на территории которых находился эпицентр эпидемии этой болезни в Западной Африке, а в настоящее время, по существу, регистрируется «хвост» эпидемии.
Таким образом, во всех 3 вышеуказанных странах, оказавшихся в эпицентре эпидемии, в августе-сентябре 2014 г. произошел эксплозивный рост заболеваемости, который, несомненно, стал следствием предшествовавшего резко прогрессировавшего хода эпидемического процесса, накопления критической, трудно поддающейся контролю массы больных и контактировавших с ними - последующих источников болезни, распространения ее на Африканском континенте и интродукции на территории за его пределами.
Объявление ВОЗ 8 августа 2014 г. эпидемической обстановки по лихорадке Эбола в Западной Африке ЧС в области общественного здравоохранения, имеющей международное значение, было запоздалой, если иметь в виду прогностическую значимость, мерой. По существу это был акт отчаяния, упущенных по целому ряду причин возможностей, в том числе не созревших, но неуклонно напрашивавшихся в начале эпидемии решений, которые должны были быть приняты с помощью инструментария ММСП (2005 г.) и в случае его полного и эффективного использования могли бы иметь важное прогностическое и практическое значение. Крайне негативную роль сыграл фактор неожиданности, т.е. появление лихорадки Эбо-
ла на новой территории - в Западной Африке, и в связи с этим неподготовленность общинных, территориальных, региональных, национальных и международных структур здравоохранения к такой реализации эпидемического потенциала лихорадки Эбола. Негативную роль сыграли также некая успокоенность по отношению к лихорадке Эбола в Центральной Африке, обусловленная, казалось бы, контролируемостью этой болезни и определенным забвением той стратегической линии в отношении лихорадки Эбола, о которой упоминается в начале данной статьи, ставшей одной из главных предпосылок при создании ММСП (2005 г.). Негативную роль сыграло устойчивое представление о невысокой социально-экономической значимости реальной эпидемиологической конъюнктуры лихорадки Эбола по отношению к другим широко распространенным на Африканском континенте инфекционным (паразитарным) болезням. Это представление, основанное на поверхностном восприятии проблемы лихорадки Эбола, только с позиции сиюминутных реалий, без учета истинного потенциала болезни, подспудно порождало расслабленность, неоправданную недальновидную небрежность и неосведомленность в отношении противоэпидемической готовности к ней с учетом требований, заложенных в ММСП (2005 г.), и эффективного инструментария этого документа, предназначенного для раннего выявления и предупреждения ЧС, в том числе при объявлении ее как таковой именно в тот момент, когда наиболее актуальной была прогностическая целенаправленность.
Основным следствием ошибок стал эксплозивный рост заболеваемости лихорадкой Эбола, возникший вскоре после объявления ВОЗ о ЧС. В генезе этого роста просматривается присутствие рукотворного компонента [1].
На 29 ноября 2015 г., по данным ВОЗ, зарегистрировано следующее количество больных/умерших: в Гвинее -3804/2536, в Либерии - 10 675/4809, в Сьерра-Леоне -14 122/3955. Общее количество больных/умерших в этих странах составило 28 637/11 315. Экспоненциальный рост количества больных в Гвинее, Либерии, Сьерра-Леоне, заносы болезни в сопредельные страны - Нигерию, Сенегал, Мали, в страны Европы (Великобритания, Испания, Италия) и США были проявлением неподготовленности, тяжести эпидемической ситуации, выявляемого на ранних этапах риска международного распространения и ограничения международных сообщений, неготовности государственных структур здравоохранения, правительства, международных организаций к эффективному противодействию и, как следствие, выхода болезни из-под контроля, что практически и было констатировано ВОЗ. По итогам эпидемии лихорадки Эбола в странах Западной Африки заболеваемость в этом регионе почти в 200 раз превысила среднегодовую заболеваемость за 37 лет в странах Центральной Африки.
Отчетливо обозначившиеся уже на раннем этапе вышеуказанные признаки ЧС, заложенные в ММСП (2005 г.), свидетельствовали об адекватности данного международного документа (в свое время разработанного с участием Российской Федерации) в плане заложенных в нем возможностей о раннем выявлении, оповещении и противодействии реализации разрушительного потенциала эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке. В выступлениях руководителей промышленно развитых стран эта
эпидемия признана приоритетной угрозой для безопасности всего мирового сообщества. С учетом вышеизложенного, а также тяжелых эпидемиологических, социально-экономических и геополитических последствий эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке, сопровождавшихся реальной
угрозой национальной и международной безопасности, согласно разработанным нами критериям [11], мы трактуем эпидемию лихорадки Эбола в данном регионе как ЧС в области биологической безопасности международного значения.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Онищенко Геннадий Григорьевич - академик РАН, член Президиума РАН, доктор медицинских наук, профессор, Москва Топорков Владимир Петрович - доктор медицинских наук, профессор, заведующий отделом эпидемиологии ФКУЗ «Российский научно-исследовательский противочумный институт "Микроб"» Роспотребнадзора, Саратов Е-таН: [email protected]
Карнаухов Игорь Геннадиевич - кандидат медицинских наук, заведующий лабораторией санитарной охраны и ЧС отдела эпидемиологии ФКУЗ «Российский научно-исследовательский противочумный институт "Микроб"» Роспотребнадзора, Саратов Е-таН: [email protected]
Удовиченко Светлана Константиновна - кандидат медицинских наук, «Российский научно-исследовательский противочумный институт "Микроб"» Роспотребнадзора, Саратов Е-таН: [email protected]
ЛИТЕРАТУРА
1. Онищенко Г.Г., Попова А.Ю., Топорков В.П., Смоленский В.Ю. и др. Современные угрозы и вызовы в области биологической безопасности и стратегия противодействия // Пробл. особо опасных инфекций. 2015. Вып. 3 С. 5-9.
2. Попова А.Ю., Сафронов В.А., Boiro M.Y., Куклев Е.В. и др. Эпидемиологические особенности болезни, вызваной вирусом Эбола, в странах Западной Африки в 2013-2015 гг. // Пробл. особо опасных инфекций. 2015. Вып. 3. С. 42-48.
3. Щелканов М.Ю., Magassouba N.F., Boiro M.Y., Малеев В.В. Причины развития эпидемии лихорадки Эбола в Западной Африке. URL: http:// www.1vrach.ru/2014/11/15436092/ (дата обращения: 15.08.2015).
4. Эпидемиология, профилактика и лабораторная диагностика болезни, вызванной вирусом Эбола : практ. рук. / под ред. А.Ю. Поповой, В.В. Кутырева. Саратов, 2015. 244 с.
5. World Health Organization. Guidelines for the collection of clinical specimens during field investigation of outbreaks (document WHO/ CDS/CSR/EDC/2000.4). Geneva, 2000. URL: http://www.who.int/iris/ handle/10665/66348
6. Платонов А.Е., Платонова О.В., Малеев В.В. Эбола, 2014 г. Эпидемиологические и социальные аспекты // Эпидемиология и инфекц. бол. 2014. № 5. С. 34-49.
7. Топорков А.В. Совершенствование деятельности специализированных противоэпидемических бригад в современных условиях : дис. ... д-ра мед. наук. Н. Новгород, 2012. 310 с.
8. Онищенко Г.Г., Попова А.Ю., Смоленский В.Ю. Пакскина Н.Д. и др. Российский опыт оценки имплементации международных медико-санитарных правил (2005 г.) в странах ШОС, СНГ, АврАзЭС (ЕАЭС), БРИКС. // Перспективы сотрудничества государств-членов Шанхайской организации сотрудничества и противодействия угрозе инфекционных болезней : материалы междунар. науч.-практ. конф (Сочи 25-26 мая 2015 г.). М., 2015. С. 54-62.
9. План ответных мер на вспышку вируса Эбола в Западной Африке. ВОЗ, 2014. 12 с. URL: http://rospotrebnadzor.ru/region/210fz/file/План_ ВОЗ_по_ЭБОЛА_rus.pdf (дата обращения: 12.02.2015).
10. Заявление ВОЗ по итогам совещания Комитета Международных медико-санитарных правил по чрезвычайной ситуации в отношении вспышки Эболы 2014 г. в Западной Африке. URL: http://www.who.int/ mediacentre/news/statements/2014/ebola-20140808/ru/ (дата обращения: 28.09.2015).
11. Онищенко Г.Г., Смоленский В.Ю., Ежлова Е.Б., Демина Ю.В. и др. Концептуальные основы биологической безопасности. Ч. 1 // Вестн. РАМН. 2013. № 10. С. 4-13.
REFERENCES
1. Onishchenko G.G., Popova A.Yu., Toporkov V.P., Smolenskiy V.Yu. et al. Present-day menaces and challenges in the sphere of biological safety and strategy of countermeasures. Problemy osobo opasnykh infektsii [Problems of Particularly Dangerous Infections]. 2015; 3: 5-9. (in Russian)
2. Popova A.Yu., Safronov V.A., Boiro M.Y., Kuklev E.V. et al. Epidemiological peculiarities of Ebola virus disease epidemic, 20132015 in West Africa countries. Problemy osobo opasnykh infektsii [Problems of Particularly Dangerous Infections]. 2015; 3: 42-8. (in Russian)
3. Shchelkanov M.Yu., Magassouba N.F., Boiro M.Y., Maleev V.V. The reasons for the epidemic of Ebola in West Africa. URL: http://www.lvrach. ru/2014/11/15436092/ (дата обращения: 15.08.2015). (in Russian)
4. Popova A.Yu., Kutyrev V.V., eds. Epidemiology, prevention and laboratory diagnosis of disease caused by Ebola virus: Practical leadership. Saratov, 2015: 244 p.
5. World Health Organization. Guidelines for the collection of clinical specimens during field investigation of outbreaks (document WHO/ CDS/CSR/EDC/2000.4). Geneva, 2000. URL: http://www.who.int/iris/ handle/10665/66348
6. Platonov A.E., Platonova O.V., Maleev V.V. Ebola, 2014 Epidemiological and social aspects. Epidemiology and infection diseases. 2014; 5: 34-49. (in Russian)
7. Toporkov A.V. Improving the activities of the specialized anti-epidemic teams in modern conditions: Dissertation of dr. of med. sciences. Nizhniy Novgorod, 2012: 310 p.
8. Onishchenko G.G., Popova A.Yu., Smolenskiy V.Yu. Pakskina N.D. et al. The Russian experience in estimation of the implementation of the International health regulations (2005) in the countries of SCO, CIS, AvrAzES (EEU), BRICS. In: Perspectives of cooperation of member-states of Shanghai Cooperation Organization, and opposition to infectious diseases risk: Proceedings of international scientific and practical Conference (Sochi on May 25-26, 2015). Moscow, 2015: 54-62. (in Russian)
9. Plan of responsive measures to Ebola virus outbreak in West Africa. WHO, 2014; 12 p. URL: http://rospotrebnadzor.ru/ region/210fz/file/П.пан_В0З_по_ЭB0.ПА_rus.pdf (application date: 12.02.2015).
10. The World Health Organisation's assertion following the results of the meeting of the International health regulations Committee about emergency field in relation to outbreaks of Ebola in 2014 in West Africa. URL: http://www.who.int/mediacentre/news/statements/2014/ebola-20140808/ru/ (application date: 28.09.2015).
11. Onishchenko G.G., Smolenskiy V.Yu., Ezhlova E.B., Demina Yu.V. et al. Konceptual bases of biological safety. Part 1. Vestnik Rossiykoy akademii meditsinskikh nauk [Bulletin of Russian Academy of Medical Sciences]. 2013; 10: 4-13. (in Russian)
