CC BY
90
И—
эффективное управление
УДК 339 ББК 65
С.А. Дятлов
ЭНТРОПИЯ КАК ДОМИНАНТА МИРОВОЙ ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
Сложившаяся мировая финансово-экономическая система находится в системном, управленческом кризисе, т.к. энтропия является доминантой, главным ее конституирующим принципом. Следует говорить о кризисе генотипа мировой индустриально-рыночной системы. Развитие и управление энтропийной общественной системы осуществляется посредством асистемно-фрагментарной энтропийной логики принятия управленческих решений, в результате чего система качественно деградирует и количественно беднеет, теряет свою системную целостность. Необходимо теоретико-ме-тодологически обосновать и обеспечить постепенный переход к новой модели развития, которая может быть определена как информационно-сетевая гиперконкурентная экономика с инновационно-синергийной доминантой развития, основанной на новых знаниях, синергийно-инновационных методах и технологиях управления.
Ключевые слова:
информационно-сетевая гиперконкурентная экономика, общественное развитие, сине-ргийная экономика, финансово-денежная энтропия, финансово-экономический кризис, управление будущим, энтропийная логика, энтропийная экономика.
В рамках развиваемой нами субстанционально-информационной парадигмы общественного развития мы обосновываем положение о том, что современный кризис - это системный организационно-управленческий, финансово-экономический кризис, в рамках которого следует говорить о кризисе старой парадигмы развития, о кризисе генотипа мировой индустриально-рыночной системы, о кризисе самой старой модели мировой экономики, кризисе старых институтов, структур, механизмов регулирования и методов управления. Мы обосновываем концептуальное положение о том, что экономическая динамика, цикличность и экономические кризисы имеют информационную природу, и что в основе современного кризиса лежит комплекс глубинных противоречий, присущих ныне действующей энтропийной индустриально-рыночной модели глобальной финансово-экономической системы (ГФЭС), неустойчивость, несбалансированность, дезорганизованность которой в последнее время резко возросла.
Энтропия в широком смысле - это мера неупорядоченности (неопределенности, беспорядка, хаоса) сложной системы. Об-
щественная система энтропийного типа
характеризуется негативной доминантой развития, уменьшением меры целесообразности и организованности (ростом дезорга-низованности), снижением уровня порядка (ростом неупорядоченности), ухудшением качества структурно-функциональной организации, получением отрицательных энтропийных эффектов, уменьшением информационной емкости и энергетического потенциала данной системы в целом и всех ее элементов. Энтропийные субъекты управления являются носителями асистем-но-фрагментарной энтропийной логики принятия управленческих решений.
Развитие и управление энтропийной общественной системы (энтропийной экономики) осуществляется энтропийными менеджерами посредством асистемно-фраг-ментарной энтропийной логики принятия управленческих решений, в результате чего данная система качественно деградирует и количественно беднеет, все более и более приобретает асистемность и фрагментарность (увеличивается обособленность элементов), все более и более теряет свою системную целостность и не реализует свое главное функционально-целевое предназна-
чение - прогрессивного развития, все менее и менее соответствует целесообразной, генетически заданной природе [7; 12; 14].
Вводимые нами понятия «энтропийная экономика» и «синергийная экономика» становятся новыми объектами исследования экономической науки и других сопряженных научных дисциплин. Энтропий-но-синергийный подход к исследованию открытых социально-экономических систем позволяет выявить причины возникновения, тип, характер развертывающегося системного мирового экономического кризиса, определить меру увеличения или уменьшения порядка в открытой социально-экономической системе, сформулировать принципы и закономерности преодоления ее энтропийного неравновесия и энтропийной деградации.
Важнейшее значение для современной науки и практики имеет новая научная дисциплина «Теория энтропийной логики». На наш взгляд, данное научное направление является наиболее перспективным и активно используется в XXI в. в гиперконкурентной борьбе в различных сферах и областях. Разработкой теории энтропийной логики в последние десятилетия XX в. занимался квантовый физик, специалист в области информационных технологий и социальной психологии Теодор ван Ховэн. Теория энтропийной логики тесно связана с современной теорией информации, квантовой физикой, общей теорией систем, кибернетики, управления, экономикой, пси-хологией и др. О связи теории энтропийной логики и теории информационной экономики мы писали еще в 1995 г. [6; 11]. Среди работ ряда исследователей, занимающихся популяризацией теории энтропийной логики и рассмотрением применения данной теории к отдельным отраслям науки и практики можно можно привести работы Э. Крика в 1998 года [8], В.И. Нестерова в 1999 году [9].
Теория энтропийной логики построена на основе синтеза знаний, принципов, положений, методов различных отраслей современной науки: теории информации, квантовой физики, термодинамики, теории относительности, кибернетики, психологии, социологии, экологии, теории катастроф и других научных дисциплин. Сегодня, в XXI в. тот, кто владеет и использует весь арсенал методологии и инструментария информационно-сетевой экономики и энтропийной логики, тот имеет инструментарий управления будущим, успешно реализует свои конкурентные преимущества и побеждает в острой гиперконкурентной борьбе. Так, основатель крупнейшей корпо-
рации мира Microsoft Б. Гейтс заявил о том, что «сегодня речь идет уже не о деньгах, а о том, как управлять будущим» [3].
Ныне господствующий англо-американский тип финансово-рыночной экономики, базирующейся на необеспеченных реальными активами эмиссионных (долларовых, деривативных, фондовых) пирамидальных структурах можно отнести к экономическим системам энтропийного типа. Основой глобального кризиса является несовершенство структурной организации ГФЭС как таковой. ГФЭС имеет энтропийную природу. В основе ее структурно функциональной организации лежат следующие принципы: энтропия (финансово-денежная энтропия), управляемый хаос, неэквивалентный обмен, пирамидальные структуры, энтропийный менеджмент.
Наиболее развитые страны мира - глобальные лидеры - побеждают в острой конкурентной борьбе с помощью реализации политики энтропийного программирования (манипулирования). Можно кратко сформулировать алгоритм такой гиперконкурентной политики. Управляющий субъект с помощью имеющихся ресурсов, целевых воздействий, критических гиперконкурентных технологий целенаправленно создает (программирует) и реализует хаос в старой системе (воздействует на базовые ценности, цели, интересы, мотивы и предпочтения своих конкурентов), выводя ее из состояния стабильности и равновесия, а затем создает новый порядок с заранее заданными, запрограммированными свойствами, отвечающими его интересам и реализующим в будущем его гиперконкурентные цели, преимущества и интересы.
Целевая доминанта развития (целепо-лагание развития) общественной системы бывает двух видов: позитивная и негативная. Творческие субъекты управления бывают двух основных типов: синергийные, которые являются носителями системно-синергийной логики принятия управленческих решений, и энтропийные, которые являются носителями асистемно-фраг-ментарной энтропийной логики принятия управленческих решений.
Проведенный анализ позволил нам еще в 2000 г. сделать утверждение о наличии системного кризиса генетических основ рыночной цивилизации, ее закате и трансформации в новую информационную цивилизацию с присущими ей информационными законами развития и информационными технологиями и методами управления. На основе энтропийно-синергийного подхода в ряде работ нами обосновано, что ныне развертывающийся мировой финансово-эконо-
3 ю О
мическии кризис носит системным характер и имеет энтропийную природу. При этом следует учитывать, что предельная отдача от каждой вновь напечатанной и вброшенной в мировой экономическо-торговый оборот дополнительной денежной единицы (а также от вновь созданных государственных и частных долговых обязательств) резко уменьшается. Сто лет назад для производства единицы нормального блага требовалось в сотни раз меньше денежных ресурсов (денег, долговых обязательств, финансово-денежных суррогатов), чем сегодня. Это, на наш взгляд, есть наглядное выражение действия вводимого нами в научный оборот понятия «финансово-денежная энтропия».
Поведение открытых социально-экономических систем не однонаправлено (не однозначно), а многоальтернативно, их развитие может идти различными путями. При этом им присущи неустойчивость, неравновесность и наличие критических значений (так называемых констант пропорциональности и устойчивости) структурно-функциональных параметров. У любой общественной системы имеется определенный уровень ее организованности, называемый критическим. На самом критическом уровне, называемым уровнем энтропийно-сине-ргийного баланса, процессы упорядочения и дезорганизации относительно уравновешивают друг друга, и система временно принимает стационарное состояние.
Следует учитывать, что наиболее крупные экономики мира (США, Япония, ряд стран ЕС) имеют самые большие величины государственного долга. У самой крупной экономики мира США отношение госдолга к ВНП составляет более 110%, достигнув астрономической суммы более 17 трлн долл., у Японии - более 240%. Совокупный американский долг по оценкам ФРС США (http:// www.federalreserve.gov) составляет порядка 42 трлн долл. или более 250% ВВП США. В него кроме госдолга входят следующие компоненты: долг домашних хозяйств (13 трлн долл.), долг нефинансовых компаний (13,5 трл), долг штатов и местных властей (3 трлн), долг финансовых секторов (14 трлн). По оценкам профессора Экономического университета Калифорнии (Сан-Диего) Дж. Гамильтона, общая сумма долга США с учетом «забалансовых» операций и «забалансовых» долгов органов государственного управления на федеральном уровне, уровне штатов и муниципалитетов составляет 70 трлн долл. или 440% ВВП США. При этом следует отметить, что доля реального сектора в США в ВВП составляет всего 20%, а остальное приходится на секторы услуг, прежде всего - финансовых.
По данным академика РАН С. Глазьева, сегодня начался процесс саморазрушения финансовой пирамиды долговых обязательств США, общий размер которых уже превышает 50 трлн долл. и многократно превосходит ресурсы потенциальных американских кредиторов; а лавинообразное расширение теневого сектора производных финансовых операций (деривативов) ведет к системной недооценке финансовых рисков, образование гигантских «финансовых пузырей» и их последующий коллапс [5].
Лауреат Нобелевской премии по экономике М. Алле отмечает: «В действительности глобалистская экономика, которую представляют нам в качестве панацеи, знает один единственный критерий - деньги. У нее есть один культ - деньги. Лишенная каких-либо этических соображений, она может лишь сама разрушить себя» [1]. Один из самых известных финансовых инвесторов-спекулянтов Дж. Сорос отмечает: «Финансовые рынки по своей сути являются нестабильными; кроме того, существуют общественные потребности, которые не могут быть удовлетворены путем предоставления полной свободы рыночным силам. К сожалению, эти недостатки не признаются... Идеология рыночного фундаментализма... глубоко и безнадежно ошибочна. Именно рыночный фундаментализм сделал систему мирового капитализма ненадежной, ибо он неверно трактует механизм работы рынков и придает им чрезмерно важное значение. Иными словами, рыночные силы, если им предоставить полную власть в чисто экономических и финансовых вопросах, вызывает хаос и, в конечном счете, могут привести к падению мировой систем капитализма» [10, с. 17-18].
Страны - мировые лидеры в процессе реализации своих целей гиперконкурентной борьбы осуществляют политику энтропийного управленческого программирования (манипулирования). Так, один из методов управленческого манипулирования характеризует так называемый закона Ч. Гудхарта (Goodhart), сформулированный в 1975 г. Суть эффекта Гудхарта, который проявился при проведении правительством Великобритании монетарной политики, состояла в том, что монетарное таргети-рование инфляции посредством контроля денежного агрегата, который был значимо связан с темпом инфляции, было неэффективно. Выяснилось, что каждый раз правительством под контроль брался недостаточно широкий агрегат денежной массы (М2, М3...). Часть неучтенного монетарного специфического довеска позволяло банковскому сектору накачивать денежную массу
и инфляцию в обход официально контролируемого индикатора [2].
Эти новые управленческо-манипуля-ционные реалии следует учитывать российским государственным органам управления при разработке и проведении эффективной макроэкономической и внешнеэкономической торговой политики, в том числе и рекламируемую в последнее время рыночными либералами политику так называемого таргетирования инфляции. Можно прогнозировать, что министры-либералы с присущей им энтропийной логикой управленческих решений в очередной раз сделают жертвой энтропийного управленческого манипулирования реальный сектор экономики России.
Российская экономическая модель в последние 25-30 лет во многом копирует действующий энтропийный генотип и модель финансовой экономики, разработанной и навязываемой остальному миру англо-американской управленческой элитой, воспроизводит ее системные риски и выступает ее ресурсным донором, аккумулируя отработанную (пустую, лишенную реального экономического содержания) финансовую «породу». На наш взгляд, экономической категорией, наиболее адекватно выражающий суть, содержание и форму функционирования и развития российской экономики, является понятие «энтропийная экономика». Разведывательный Совет США в конце 2012 г. подготовил специальное исследование «Глобальные тенденции 2030. Альтернативные миры», в котором отмечено наличие серьёзных проблем в российской экономике и что экономика «остается ахиллесовой пятой» России [15].
Среди наиболее общих энтропийно-критических параметров состояния российской экономической системы следует выделить следующие: сырьевая ориентация российской экономики; деградация промышленного потенциала; масштабная утечка умов; сильная зависимость экономики, финансового рынка, доходов российского бюджета от цен на топливно-энергетические ресурсы; значительная «оффшоризация» и утечка капитала; резкий рост внешнего долга (прежде всего корпоративного); изъятие значительной части нефтегазовых доходов из доходной части госбюджета и замораживание их в неэффективно используемом резервном фонде; низкая ликвидность банковской системы и капитализации фондового рынка; неэффективное использование накопленных сбережений; дороговизна кредитов для инвестиций в реальный сектор экономики; превышение уровня банковских процентных ставок среднего уровня рентабельности
отечественных предприятий; ограничение эмиссии российских рублей и денежного предложения в зависимости от притока и продажи иностранной валюты; сильная зависимость российской экономики от внешней конъюнктуры; крайне низкая результативность функционирования институтов и органов государственного управления; наличие институциональных пустот и др.
Наглядным примером институциональных пустот, характеризующих энт-ропийность экономического мышления, является изъятие из Бюджетного кодекса РФ в августе 2000 года основополагающей 12 главы «Профицит бюджета», где были регламентированы порядок и основные направления использования средств при установлении профицита российского бюджета. Это позволило изымать значительную часть нефтегазовых доходов из российского госбюджета и замораживать их в так называемом стабилизационном фонде, средства из которого многие годы направлялись на субсидирование американской экономики через механизм покупки долговых обязательств казначейства США под очень низкий процент, который в несколько раз был ниже годовой российской инфляции. В результате такого рода энтропийных управленческих решений макроэкономические накопления и финансовые средства России изымались из народно-хозяйственного оборота, замораживались и обесценивались. В настоящее время Россия является единственной страной в мире, у которой в бюджетном кодексе глава «Профицит бюджета» [4]. Такой энтропийный макроменеджмент российских управленческих элит является результатом технологий энтропийного управленческого манипулирования.
Одним из основных энтропийно-критических параметров (рисков) является значительный рост внешних заимствований российских банков и нефинансового сектора. Например, внешний долг негосударственного сектора (порядка 450-500 млрд долл.) практически равен величине международных резервов России. Серьезным риском является то, что рентабельность вложений в финансовые активы (финансово-спекулятивные операции) существенно превышает рентабельность вложений в реальные производственные активы. Доля средств, привлекаемых с помощью эмиссии облигаций и акций, в величине общего финансирования основного капитала российских предприятий за последние годы составляла 1,5-2%. Рынок ценных бумаг не выполняет в полной мере главную задачу привлечения денежных ресурсов и их трансформации в
3 ю О
инвестиции для создания новых производственных мощностей. Он для обеспечения собственных нужд начинает выкачивать ресурсы из реального сектора российской экономики, энтропийно обескровливает потенциал и силы развития промышленных секторов экономики.
Серьезной системной проблемой является крайне неэффективное использование накопленных сбережений, низкая норма накопления. Значительная доля национальных сбережений в России не превращается в инвестиции в реальные активы, а выводится из страны через различного рода оффшоры, суверенные фонды, и размещается в кредитно-финансовых учреждениях за рубежом. Доля банковских кредитов в общем объеме финансирования основных фондов российских предприятий сегодня составляет менее 10%. Значительная доля российских банков в последние годы ориентирована на реализацию спекулятивной стратегии «carry trading». Российские кредитные организации активно заимствовали валютные денежные средства на зарубежных рынках под низкую ставку процента, переводили их на российские счета и затем вкладывали их в рублевые (как правило, финансовые) активы с более высокой доходностью.
Для периферийных, развивающихся стран в случае кризиса и резкой девальвации национальной валюты стратегия «carry trading» является очень рискованной. Это подтвердилось осенью 2008 г., когда российская банковская система попала в ликвидную ловушку: в результате девальвации российской валюты (примерно на 30%) рублевые активы резко обесценились, и обязательства в иностранной валюте перед нерезидентами резко подорожали. Финансово-кредитным учреждениям стало не хватать средств для выполнения своих валютных обязательств. Для их спасения потребовались миллиардные вливания государственных ресурсов. По мнению экспертов МВФ, именно вовлеченность в спекулятивную стратегию «carry trading» банков из развивающихся стран является одним из основных рисков финансовых рынков в этих странах [16].
Приведенные выше энтропийные характеристики состояния российской финансовой системы подтверждаются конкретными снижающимися рейтинговыми параметрами ее места в мировой финансовой системе. Так, по данным доклада «Global Competitiveness Report 2012», Россия находится на 130-м месте из 144 стран по основным факторам, характеризующим работу финансовой системы - Financial market development. В 2012 г. по общему ин-
дексу финансового развития «The Financial Development Index» Россия заняла в общем рейтинге 39-е место из 62 стран. По общему рейтингу Global Competitiveness Index Россия заняла 67-е место из 144 стран. Частные рейтинговые показатели России характеризуются следующими данными: по наличию финансовых услуг на рынке (availability of financial services) Россия занимает 117-е место; по устойчивости банков (soundness of banks) - 132-е место; по доступности финансовых услуг (affordability of financial services) - 118-е по доступности кредита (ease of access to loans) - 86-е место.
Современный мировой кризис - это системный кризис генетических основ индустриально-рыночной цивилизации, это программируемый и управляемый кризис, у которого есть свои субъекты управления энтропийного типа («энтропийные менеджеры»), которые являются персонифицированными носителями энтропийного способа мышления (энтропийного экономического мышления), асистемно-фрагментарной энтропийной логики (энтропийных методов) принятия управленческих решений. В экономической литературе, на наш взгляд, правомерно сегодня поставить вопрос о необходимости анализа целого класса новых понятий: «энтропийный менеджер», «энтропийный менеджмент», «энтропийное экономическое мышление» и др. [13].
В XXI в. менеджер принимает управленческие решении в условиях высокой гиперконкурентной борьбы, очень высокой неопределенности, высоких рисков, неполноты информации, невозможности контролировать все параметры и ограниченности во времени. Энтропийный менеджер в этих условиях не способен действовать своевременно, конкурентно и эффективно. Следует поставить вопрос о двойственной природе современных управленцев национальных экономик (энтропийных национальных менеджеров) особенно стран-аутсайдеров), которые объективно являются персонифицированными носителями и воспроизводят не только целевые ориентиры, направленные на позитивное развитие и экономический рост национальных экономик, но и являются персонифицированными носителями энтропийно-экономических отношений и воспроизводят энтропийную логику принятия управленческих решений, что, в конечном счете, приводит к деградации национальных экономических систем, уменьшению их организованности, упорядоченности, устойчивости, целостности и истощению ресурсов.
Следует сделать важнейший закономерный вывод: энтропия является до-
минантой, главным конституирующим принципом ныне сложившейся мировой финансово-экономической системы, находящаяся в глубочайшем системном, управленческом кризисе, вступающей в период мутагенной трансформации.
Сегодня необходимо теоретико-методо-логически обосновать и обеспечить постепенный переход к новой модели развития, которая может быть определена как информационно-сетевая гиперконкурентная экономика с инновационно-синергийной доминантой развития, основанной на новых знаниях, синергийно-инновацион-ных методах и технологиях управления, включающих методы информационного содержательного анализа и целевого многовариантного программирования будущих результатов (многовариантных матриц принимаемых управленческих решений). В основе этого должна быть положена си-нергийная парадигма и модель развития экономических систем, синергийная логика принятия управленческих решений и получение интегрально-синергийных эффектов.
На наш взгляд, реальный выход из имманентно набирающего силу системного мирового кризиса, в котором сегодня оказалась вся экономика мира, а также экономика России, возможен только путем качественного изменения ее главной
Список литературы:
идеи, выбора новых целевых стратегий, которые задают новую векторную направленность ее синергийного развития, программируют новые режимы и параметры ее гиперконкурентного функционирования, обеспечивающие ее будущее целостное безопасное существование в качестве сильного независимого государства. Обеспечение этого возможно на основе использования субстанционально-информационной парадигмы развития, волевого векторного целеполагания, методологии информационного энтропийно-синергийного содержательного анализа и информационно-синергийных технологий управления (программирования), представляющих собой неотъемлемые элементы разрабатываемого нами механизма гиперконкурентного управления будущим, механизма стратегического системно-целевого программирования будущего состояния российской социально-экономической системы, с заданными, целевым образом запрограммированными гиперконкурентными свойствами, режимами и параметрами устойчивого функционирования и развития, а также направленными на обеспечение ее целостного безопасного существования в качестве сильного независимого, нравственно и социально ориентированного государства.
[1] Алле М. Глобализация: разрушение условий занятости и экономического роста. Эмпирическая очевидность / Пер. с фран. - М.: ТЭИС, 2005.- 143 с.
[2] Балацкий Е.В., Екимова Н.А. Глобальные рейтинги университетов: проблема манипулирования // Журнал Новой экономической ассоциации. - 2012, № 1(13). - С. 126-146.
[3] Басин М.А., Шилович И.И. Синергетика и Internet. - СПб.: Наука, 1999. - 61 с.
[4] Бюджетный кодекс Российской Федерации.- Омега-Л, 2008. - 277 с.
[5] Глазьев С.Ю. Антикризисные меры: просчеты, выводы, предложения // Экономическая наука современной России.- 2009, № 2. - С. 33-45.
[6] Дятлов С.А. Информационная парадигма социально-экономического развития // Известия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. - 1995, № 3-4. - С. 17-30.
[7] Дятлов С.А. Энтропийная экономика и синергийная экономика: введение в методологию исследования энтропийных и синергийных социально-экономических систем. - СПб.: Астерион, 2012. - 48 с.
[8] Крик Э. Теория энтропийной логики Теодора Ван Ховена и расширяющиеся горизонты естествознания. - М., 1998.
[9] Нестеров В.И. Теория энтропийной логики и живые организмы. - М., 1999.
[10] Сорос Дж. Кризис мирового капитализма: открытое общество в опасности / Пер. с англ. С.К. Умри-хиной, М.З. Штеригарца.- М.: Инфра-М, 1999. - 262 с.
[11] Теория информационной экономики. Порядок и хаос в социально-экономической системе // Реферативный сборник конкурсных проектов, получивших гранты на исследования в области фундаментальной экономики в 1995-1996 годах.- СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 1998.
[12] Энтропийная экономика: теоретико-методологический аспект // Философия хозяйства. Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. - 2012, № 4. -С. 135-153.
[13] Энтропийное экономическое мышление, энтропийный менеджмент // Энтропийная экономика и синергийная экономика: введение в методологию исследования энтропийных и синергийных социально-экономических систем. - СПб.: Астерион, 2012. - С. 34.
[14] Энтропийные параметры финансовой экономики в условиях мирового кризиса // Россия в поисках новой модели взаимодействия государства и рынка: сборник докладов.- СПб.: Изд-во СПбГЭУ, 2013. - С.26-32.
[15] Global Trends 2030. Alternative World. - Washington: National Intelligence Council, 2012. - 137 p.
[16] Global liquidity expansion: effect on «receiving» economies and policy response options (Chapter 4) // Global Financial Stability Report. - International Monetary Fund, 2010, April. - P. 119-151.
3 \o О
