CC BY
53
которые предназначены для обработки различной информации, мониторинга ключевых показателей бизнеса и анализа данных.
Важно подчеркнуть, что технология Больших Данных дает авиакомпаниям большие возможности, но не все умеют правильно и своевременно их использовать. Среди всех авиакомпаний, обративших внимание на новые технологии, можно выделить ПАО «Аэрофлот».
В планах авиакомпании на 2025 год значится увеличение пассажиропотока до 70 млн. человек [6]. Соответственно, компания должна не только фиксировать продажу билетов, но и контролировать ее, управлять запросами потенциальных клиентов. На данный момент времени среди клиентов компании 40 млн. человек. Увеличить количество пассажиров можно, стимулируя повторные продажи. Для этого разрабатывается и внедряется новая ИТ-платформа, собирающая данные о клиентах и анализирующая их. Основная задача новой системы - увеличение продаж в онлайн-режиме, привлечение новых клиентов. В основе платформы: обработка полученных данных от клиентов, обучение с использованием систем искусственного интеллекта, предиктивное моделирование, позволяющее спрогнозировать поведение
клиента компании. Выработка решений будет производиться с учетом 300 характеристик и параметров. Для каждого клиента учитывается предыдущая история выполненных операций, предпочитаемые направления, выбираемая ценовая категория билетов. На основании этих данных ПАО «Аэрофлот» прогнозирует создавать индивидуальный «портрет» каждого потенциального клиента и вырабатывать показатель пожизненной ценности каждого потенциального покупателя билетов (СЬТУ).
Заключение
Проведенные исследования позволяют сделать вывод, что технологии Больших данных позволяют изменить всю цепочку предоставления услуг в гражданской авиации и взаимосвязанных отраслях. Наиболее заинтересованной стороной в развитии и активном внедрении Больших Данных являются реальные и потенциальные клиенты, так как именно они получают возможность выбирать из большего ассортимента, обращаясь к услугам одновременно разных поставщиков. Все это позволит формировать индивидуальное предложение, предназначенное для конкретного клиента, и, следовательно, значительно увеличить число лояльных к компании пользователей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Майер-Шенбергер В., Кеннет Кукьер. Большие данные. Революция, которая изменит то, как мы живем, работаем и мыслим, /пер. с англ. Инны Гайдюк/ - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2014. - 240 с.
2. Валеев С.С. Информационные технологии Big Data в авиации. Proc. of the 2nd International Conference "Information Technologies for Intelligent Decision Making Support". USATU - Ufa, 2014. -С. 150-152.
3. Павлова Л.В. Моделирование систем управления авиаперевозками /Л.В. Павлова, Н.И. Романчева //Труды международного симпозиума Надежность и качество. -2016.- Т.2.- С.237-238.
4. Костромина Е.В. Управление экономикой авиакомпании. - М.: Авиабизнес, 2007. - 410с.
5. Петрянин Д.Л. Повышение точности расчетов аппроксимации /Д.Л. Петрянин, Н.К. Юрков, Ю.А. Романенко //Труды международного симпозиума Надежность и качество. -2016.- Т.1- С.123-127.
6. Основы стратегии развития Группы Аэрофлот: [Электронный ресурс] // ПАО «Аэрофлот - российские авиалинии», 2008-2017. URL : http://www.aeroflot.ru/gb-ru/about/strategy. (дата обращения: 02.03.2017).
УДК 542.913 Садыхова Ж.И.
ФГБОУ ВО «Московский институт радиотехники, электроники и автоматики» (МИРЭА), (Технический университет), Москва, Россия
ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ БУДУЩЕЕ РОССИИ И МИРА
В статье рассматриваются различные выходы из энергетического кризиса, более сорока лет угрожающего мировой экономике. Дорожают и истощаются естественные запасы нефти, газа и угля. Их использование в качестве источников энергии ведет к деградации биосферы и, в конечном счете, к экологической катастрофе. В работе проводится анализ использования возобновляемых источников энергии в ведущих странах мира (Великобритания, Германия, США, Японии и др.) Показано, что солнечная энергия в долговременной перспективе — практически безальтернативный выбор для человечества
Ключевые слова:
энергетический кризис, возобновляемые источники энергии
Принято считать, что АЭС являются экологически наиболее безопасными при безаварийной эксплуатации. Посмотрим, насколько же на самом деле это так. Специалистами выделяются 4 основных группы воздействия АЭС на окружающую среду: ресурсопотребление, тепловое, химическое и радиационное. К первой группе относится использование сырья, земли, воды, воздуха, топлива, энергетических ресурсов. Так, АЭС мощностью 1 ГВт занимает площадь около 50 га (но если в охлаждающей системе используются водоемы - охладители, то это будут площади в несколько раз большие). Заглубление в землю фундаментов АЭС вызывает большие опасения и может спровоцировать землетрясение, если эта станция находится в сейсмической зоне, как в Японии, например. Расход воздуха -15 миллиардов кубометров. Расход топлива - 3000 т. На собственные нужды идет 7% вырабатываемой энергии. По масштабам использования воды эта величина эквивалентна водопотреблению крупного города, как Москва. Масштабы теплового воздействия чудовищны: до 70% энергии, выделившейся в ядерном реакторе, поступают в окружающую среду в виде тепла, повышая температуру охлаждающей воды зимой на 10°С, летом до +30°С. При таких температурах прекращается рост, питание и размножение большинства видов животных, гибнут рыба и ракообразные. В процессе работы АЭС образуется более
5000 т. химических отходов (сульфаты, фосфаты, нитраты и нитриты и др. и, конечно, радиоактивные). Так ли уж АЭС экологически самые « чистые», как уверяют нас? Сейчас на территории России их более десяти, к 2050 г. планируется удвоить.
Драматические события на «Фокусимо-1» в Японии заставили содрогнуться весь мир. Авария на одной только АЭС может иметь катастрофические последствия для всей планеты, а их было за последнее столетие около двадцати. Стало ясно, что атомные технологии невозможно контролировать. Атомная энергетика изжила себя. Поэтому необходимо стимулировать европейскую стратегию отказа от атомной энергетики и переход на возобновляемые источники энергии (ВИЭ) [1]. Известно, что концентрация (плотность потока) энергии уменьшается в ряду: АЭС - ГЭС - ТЭС - ВЭС
Наибольшую тревогу (с точки зрения экологических рисков) в России вызывает физический износ оборудования на предприятиях топливно-энергетического комплекса (износ 60%), в нефтегазовом комплексе (около 80%).
При работе ТЭС кроме выбросов в атмосферу отравляющих веществ и парниковых газов, накапливаются горы отходов, которые еще обладают радиоактивностью (возникают трудности с хранением их), а без вторичной переработки остается 90% отходов производства.
Когда говорится о том, что энергия плотин позволяет сэкономить запасы нефти, газа и угля, то упускается из виду важнейший факт: энергия плотин не бесплотна, наоборот, плотины ГЭС сегодня - это фантастические по своим масштабам сооружения. Причем, затопление территорий водохранилищами ГЭС - это процесс необратимого уничтожения природных экосистем, потери плодородного слоя почв, это процесс безвозвратной потери земли и воды. Волга, перегороженная во многих местах гигантскими плотинами и превратившаяся в цепь застойных водохранилищ ГЭС, необратимо изменила свой внешний вид и функцию. Перестала быть «кормилицей» и «поилицей» - в ней почти нет ни съедобной рыбы, ни питьевой воды. Зарегули-рованность стока великой реки привела к тому, что скорость водообмена в Волге уменьшилась в 10 раз, синезеленые водоросли вызывают повсеместное цветение и отравление воды. Резко упала способность воды к самоочищению.
Сегодня «великий» волжский каскад ГЭС практически не нужен, поскольку в этом районе работают ТЭС и Балаклавская АЭС, но никто не готов вернуть Волгу к ее прежнему состоянию. Сейчас гидроэнергетический потенциал Сибири оценивается цифрой 85 ГВт, стране же необходима общая мощность около 100 ГВт и более. Поэтому гигантский проект модернизации экономики страны связывают с «новым освоением» Сибири - строительством гигантских ГЭС (Богучанская и Эвенкийская). Ошибкой гигантомании является не только огромные турбины ГЭС, сложные в производстве и эксплуатации, но и сама идеология: сначала получить огромные количества энергии, а потом думать, куда ее девать. Значит, надо строить возле этих станций города, инфраструктуру, создавать рабочую силу.
Печальный опыт «покорения» Волги и других рек дает основания утверждать, что через некоторое время окажется, что уничтожение рек Сибири было не обосновано. Сейчас мы понимаем, какие ужасные потери мог бы нанести природе и людям проект поворота северных рек, если бы он осуществился сорок лет тому назад. Ученые страны смогли отвергнуть этот проект. И вновь приходится бороться с горе - специалистами против гибели сибирских рек, но уже по другой причине.
Авария на Саяно-Шушинской ГЭС не послужила уроком сторонникам строительства гигантских ГЭС в Сибири. Судьба Волги, которую могут повторить реки Сибири, их не волнует.
Но если поставить цель вводить альтернативные мощности в стране (и в Сибири, в частности), то можно начать монтаж и установку блоков даровой солнечно - ветровой энергии уже сейчас. Они не требуют цикла капитального строительства, а возобновляемую энергетику хотя бы на биотопливе (пеллеты - топливные гранулы и брикеты из стружек и опилок) реально запустить в тайге (на лесоразработках бывшего ГУЛАГА, где есть железнодорожные подъездные пути), а не в той тайге, которую планируют затопить вдали от людских глаз.
Возобновляемые источники широко используются в таких странах, как Китай, Индия, Бразилия (страны БРИК), где буква Р означает Россию, но по отношению к возобновляемым источникам Россия в эту группу не попадает, т.к. доля альтернативных источников энергии России близка к нулю. Хотя технический потенциал ветровой энергии России оценивается свыше 50 трлн. кВт.ч/год (или 30% производства электроэнергии всеми электростанциями России). В упомянутых странах БРИК и США проводится целенаправленная политика последовательного развития альтернативной энергетики к 2020г. до 20 - 25%. Интересно в этом плане заявление американских банков не финансировать энергетические проекты, связанные с разработкой природных ископаемых.
Наиболее быстрыми темпами в мире из всех видов источников энергии развивается ветровая энергетика, которая стала самой инвестируемой в
мире. В результате государственного стимулирования и частной инициативы мир переживает настоящий бум ветроэнергетики.
На этом фоне Россия выглядит более чем скромно. Общая мощность российских ветроэнергетических установок на сегодня составляет всего 17 МВт, что в 2 раза меньше, чем в крохотном Люксембурге, в 5 раз меньше, чем на Украине и почти в 2000 раз меньше, чем в Германии и США.
Американский концерн «General Electric» объявил о намерении вложить 34 0 млн. евро в разработку и строительство ветровых электроустановок (ВЭУ) в акваториях морских побережий ряда европейских стран (прежде всего Великобритании, Германии, Норвегии и Швеции). Для создания подобного уникального «ветропарка» в Европе будут использованы самые современные усовершенствованные модели ВЭУ мощностью 4МВт
А Европейский инвестиционный банк (ЕИБ) объявил решение выдать 300 млн. евро для строительства «острова» из ВЭУ в Северном море у побережья Бельгии в 46 км. От берега. Проект «Bell wind» предусматривает создание крупнейшей в Бельгии ветровой «фермы» мощностью 330 МВт. Известно, что министры энергетики десяти стран ЕС (Бельгия, Великобритания, Германия, Дания, Ирландия, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Франция и Швеция), расположенные на побережье Северного моря и по соседству с ним, подписали в конце 2010г. меморандум о реализации проекта создания единой оффшорной сети ветроэнергетических установок общей мощностью 140 ГВт. [2,3].
В октябре 2010г. Дания открыла в Балтийском море одну из крупнейших в мире морских ВЭУ «Rosand - II», расположенную в 150 км. От Копенгагена и способную обеспечить энергией 200 тыс. домов. Сейчас потребность Дании в электроэнергии на 20% обеспечивается за счет ВЭУ, а к 2050г. страна обязалась полностью отказаться от использования ископаемых ресурсов и все свои потребности удовлетворять с помощью возобновляемых ресурсов. Поэтому датские ученые в сотрудничестве с зарубежными партнерами разрабатывают принципиально новую конструкцию плавающих ВЭУ («Deep wind» - «глубокий ветер») мощностью не менее 200 МВт. Как показали датские ученые, экономически более выгодно размещать их на глубинах 30 - 60 м. неподалеку от больших городов, на глубоководных участках у побережья, где дуют более сильные ветры.
Лидером по строительству ветровых электростанций (ВЭС) на просторах океана остается Великобритания, где только в 2010г. введен в строй самый крупный в мире морской ветропарк, состоящий из 100 ветровых турбин. Ныне в Великобритании уже работают более 250 ветропарков, насчитывающих более 3000 турбин [3].
Самых впечатляющих успехов в освоении ВИЭ достиг Китай (53%), обогнав в этом США и заняв первое место в мире.
Быстрыми темпами росло также производства биотоплива для ВИЭ, объем государственной поддержки которого в мире достиг 20 млрд. долларов. Лидерами в его производстве остаются Бразилия, США и ЕС, которые намерены сохранить это положение еще четверть века. Тем более что к 2020г. на мировом рынке могут появиться принципиально новые усовершенствованные виды биотоплива 2-го порядка, включая те, что вырабатываются на основе целлюлозы и отходов ее производства. Т.е. до 2035г. развитие мирового производства биотоплива может получить государственную поддержку объемом 100 млрд. долларов (большую часть собираются вложить ЕС и США) [4,5].
Закон ФРГ о возобновляемых источниках энергии (биологической, геотермальной, энергии глубинного тепла Земли, энергии моря, солнца и ветра) считается самым успешным в мире. Он позволил создать в Германии новый сектор экономики, в котором преобладают малые и средние предприятия с сотнями тысяч рабочих мест.
Ставка на солнечную энергию - беспроигрышный, а в долговременной перспективе, безальтернативный выбор человечества. Уже сегодня с использованием солнечной энергии в мире связывают большие надежды более 100 государств.
В Японии и США осуществляются проекты «миллионы солнечных крыш», когда на крышах размещают фотоэлектрические преобразователи. В Калифорнии действуют гибридные электростанции (на них в солнечную погоду электроэнергию получают от солнца, а когда солнца нет, сжигая природный газ) [5]. Установленная властями штата цель -миллион солнечных батарей - позволила сэкономить 50 млн. долл. И избежать строительства 24 новых газовых электростанций. Там строятся огромные солнечные электростанции и устанавливаются солнечные батареи на крышах гипермаркетов, на земельных участках и частных домах.
Общая мощность гелиоустановок в мире составляет более 100 ГВт. И Германия - родина этой политической инициативы - лидирует на мировом рынке солнечной энергии. Бундесрат Германии (собрание представителей всех 16 федеральных земель) единогласно одобрил законопроект о поэтапном отказе ФРГ от атомной энергетики до 2020 г. И общая мощность солнечных электростанций к этому времени будет распределяться следующим образом (в ГВт): Германия - 52, Китай - 50, ЕС (без Германии) - 32, США - 30, Япония - 28. Высока вероятность того, что солнечные электростанции распространятся по всему миру к 2050 г. и смогут покрыть четверть всей мировой потребности в электроэнергии.
Масштабный проект гелиоэнергетики реализован во Франции на бывшей военно-воздушной базе НАТО площадью 415 га. Вся территория покрыта солнечными панелями. Энергии хватает на огромный город, хотя работают на этой станции 15 человек.
Компания «Solaren» (США) обязуется поставлять электричество, которое будет вырабатываться на орбите (!) и направляться на землю в виде радиолуча.
Недавно похожий проект получил господдержку в Японии. Здесь к 2030г. планируется создать систему орбитальных солнечных батарей.
За счет океанских течений можно удовлетворить до 10 % ежегодной потребности США в электроэнергии. Уже сегодня подобные «подводные» технологии признаны весьма актуальными в странах с протяженной береговой линией. Так, в Великобритании созданы гидротехнические установки, различающиеся не только по конструкции, но и по принципам действия.
Приливные электростанции (ПЭС) - мощный источник «чистой» энергии - по сравнению с гидроэлектростанциями (ГЭС) - и имеют ряд преимуществ: нет нужды в водохранилищах, занимающих огромные территории; работа ПЭС не зависит от колебаний стоков, но главное - на ПЭС, в принципе, невозможна авария с такими чудовищными последствиями, как на Саяно-Шушинской ГЭС.
В России, как известно, развитию альтернативных источников энергии внимание уделяется чаще на словах. Однако более 40 лет тому назад в Кислой губе Баренцова моря (на Кольском полуострове) возвели первую приливную электростанцию (ПЭС), на которой работают 20 человек. Интересно, что за все это время на станции не было ни одной аварии.
Громадный потенциал ветровой, приливной, ге-лиоэнергетики России почти не используется, хотя мировой опыт показал возможность высокорентабельного производства энергии из этих источников с использованием современных технологий.
В Калмыкии создано государственное унитарное предприятие «Инфраинвест», которое строит ветроэнергетическую станцию в поселке Песчаный При-ютненского района республики. Из федерального бюджета на строительство выделено 436 млн. руб., из республиканского - 190 млн. руб. Соинвестором проекта «Юг России» стала чешская компания «Falcon Capital», решившая до 2020г. возвести в Калмыкии 50 ВЭУ, которые будут вырабатывать более 500 млн. кВт энергии в год, что позволит полностью удовлетворить потребности республики.
В Ненецком автономном округе, почти полностью расположенном за Полярным кругом, в 2012г. появился первый ветропарк. Понятно, что такие ВЭУ должны быть построены по всему побережью Северного Ледовитого океана вплоть до Чукотки, поскольку характеристики этого района позволяют рассчитывать на рентабельность этих установок. Замена старых дизель-генераторов на новые гибридные ветро-дизельные станции позволит частично решить проблему доставки топлива в отдаленные поселки (в рамках «северного завоза»), а также даст возможность снизить себестоимость производимой там электроэнергии.
Недооценка возможности возобновляемой энергетики, «ресурсное проклятие» России (слишком много нефти, газа и угля), неповоротливость МИНЭНЕРГО, а также ярые сторонники АЭС и ГЭС в Сибири привели к тому, что объем ВИЭ в России практически равен нулю. Закон о возобновляемой энергетике был принят в России в 1999 г., на год раньше чем в Германии, но как различна судьба этих законов (Б. Ельцин, пользуясь правом вето, отклонил его). У нас отсутствуют конкретные механизмы поддержки ВИЭ государством. В январе 2009г. наконец то приняли и утвердили этот закон в России. В планах на 2020 г. в России должно быть электростанций на ВИЭ только 4,5% (?!).
Известно, что более 30% электроэнергии теряется при транспортировке на большие расстояния, такое же количество газа теряется при магистральной транспортировке. Россия имеет самую протяженную в мире сеть энергетических коммуникаций, поэтому полоса отчуждений под линиями электропередач или вдоль газовых магистралей значительна. А ведь на безвозвратно потерянной территории «отчуждения» можно было бы получить более 1,5 ГВт. электроэнергии. У нас альтернативная энергетика практически не развивается, хотя понятно, что России нужна новая энергетическая и экологическая политика (как НЭП в свое время), рождающая рынки «зеленых» инноваций [5].
Между тем, мир переходит к возобновляемой энергетике. И большая часть расходов, которые необходимы для выхода из энергетического и экологического кризиса в нем, являются инвестициями в «зеленое» будущее. Так, к 2020 г.10 % возобновляемой энергетики будет в Азии, около 20 % в Европе, в США более 33 %, в России - 4,5%. Цифры показывают значительное изменение структуры энергетики всех развитых экономик мира.
Россия тоже настроена на модернизацию, но, похоже, в очередной раз мы беремся решать задачу не с того конца.
Альтернативы «зеленой» энергетики у нас нет. Экономический рост сегодня невозможен без инноваций, в том числе инноваций в области охраны окружающей среды
Сложившаяся в России ситуация характеризуется как экологическое неблагополучие, во многом обусловленное топливно-энергетическим комплексом (ТЭК) [6,7].
ЛИТЕРАТУРА
1. Лейн Дж. Возобновляемая энергетика вместо атомной. /Журн. ЭиЖ, 2011, №5, ^26.
2. Садыхова Ж.И., Садыхова Л.Г. Высшее образование, экология и энергетика будущего. / Ж.И. Садыхова// Надежность и качество - 2014: Тр. междунар. симп.: в 2т./ под ред. Н.К. Юркова. Пенза: Изд-во ПГУ, 2014. ^1.^338 - 340.
3. Садыхова Ж.И., Садыхова Л.Г. Социально-экологические перспективы альтернативной энергетики / Ж.И. Садыхова// Надежность и качество - 2015: Тр. междунар. симп.: в 2 т./ под ред. Н.К. Юркова. Пенза: Изд-во ПГУ, 2015. Т.2. С. 235-237.
4. Васильев В.А. Поворот к альтернативной энергетике. / Журн. ЭиЖ, 2010, №3, С. 26.
5. Шеер Г. Солнце победит./ Журн. ЭиЖ, 2010, №3, С. 28.
6. Пальц В. Солнечная энергия: рынки и законы. / Журн. ЭиЖ, 2011, №10, С. 28.
7. Зотикова В. Российская энергетика: локомотив или тормоз развития / Журн. ЭиЖ, 2010, № 5. С.
28.
УДК 378 Sadykhova L.G,
Moscow State Technology University named after N.E. Bauman (MSTU), Moscow, Russia
EPISTEMOLOGICAL AND EDUCATIONAL FUNCTIONS OF CONTEMPORARY BRITISH THEATRE
The contemporary British theatre's appeal to science and epistemology is being considered. The inclusive paradigm and scientific discourse are analysed as rendered in the form and subject-matter of some of the 2000s' London stage productions. Functions of such productions including educational one are discussed. Stage language, verbal and non-verbal, is shown as capable of representing some epistemological aspects and problems of contemporary science as well as providing theatrical works to be used to motivate learning Key words:
20th-21st centuries' British theatre, science on the stage, scientific discourse, inclusive outlook in theatre productions, educational function
A long-standing epistemological dispute about so-called "two cultures", started nearly two centuries ago by M. Arnold, which implied a rather strict opposition between natural sciences and the humanities has had many forms and interpretations ever since. By the end of the 20th century an inclusive outlook began to establish itself, different discourses being considered as complementary rather than contradictory to one another.
Indicatively, it is not only in epistemology and methodology as such that this outlook has been expressed: arts and literature have increasingly used science as a motif of their works and/ or scientific discourse as their language. Thus such conceptual British troupes as the National Theatre, Complicity Theatre, On Theatre, have produced, in the mid-2000s', some works in which either science is a subject-matter or a scientific discourse originates a stage language, including visualized metaphors to be interpreted on different levels.
The aim of this paper is to determine the ways of the British theatre's appeal to science in some of its productions across the last decades. The object under study includes Copenhagen, After Darwin, On Ego, On Emotion.
It is known that, first, culture can be explored and better understood through its theatre's paradigms [1]. Second, some of the 19th century European countries' cultural elite [24] began to develop a programmed project of a National theatre to unite people by such productions which would be historically meaningful and culturally significant for them as citizens. Such were, for instance, repertories of the Irish Literary Theatre (the would-be Abbey Theatre) and the Théâtre National Populaire (TNP) in France. Although British theatre has been mainly developing as individual commercial enterprises each with its repertory, venue(s) and target audience [5], in the 20th century there also appeared the National Theatre in London, the underlying idea being to create a unifying cultural space for educated public including young students to get acquainted with most various issues and problems ranging from somewhat turning points in the world's history to ethical aspects of market economy. Several similar players' companies, e.g. Complicity Theatre and On Theatre have also aimed at such type of programmed repertory; moreover, they sometimes specially produced what they called ^performance lecture' for students (see below).
This had certain historical-cultural antecedents in the recent past as well. In the course of the 20th century British theatre manifested unequivocal interest to scientists' position in society, particularly in terms of moral issues and implications of their work. Thus, for instance, even as early as at the beginning of the century G. Bernard Shaw demonstrated this in his play The Doctor's Dilemma (1916). Another famous English writer, W. Golding put forward scientist
as a socially controversial, if not potentially dangerous personage in The Brass Butterfly (1958), which was similar to what his compatriot Ch. Morgan devoted The Burning Glass (1953) to. Understandably in the Cold war context, such a view was elaborated well into the mid-1980s when an overreacher type of scientist, e.g., in H. Brenton's The Genius (1982), was shown as eventually frightened by his own discoveries. The contemporary British playwrights T. Stoppard and M. Frayn devoted the now widely-known Arcadia (1993) and Copenhagen (1998), respectively, to scientific theories and their proponents.
One of the recurrent motifs of the 2000s' British theatre is the history in general, the history of ideas in particular. This can be represented as a chain of events, e.g. a crucial discovery and a crisis in social thought which ensued from this, or as a discourse by which one constructs one's version of reality. Sometimes, as in Copenhagen, theatrical personages directly engage in remembering and thus reconstructing their past: thus, for instance, many years after a legendary meeting of N. Bohr and W. Heisenberg, during the WW-II, each of them would give his vision of the discussion which actually took place on that day. What seems to be of particular interest, in this case, is that their versions of the same event are shown as complementary rather than mutually excluding. Apart from the text implying this, the stage setting (concentric orbits which personages Bohr and Heisenberg followed while speaking) provided a visualized metaphor of the object under the characters' study: electron to be described in terms of both and rather than either or (wave, particle) properties.
Another interesting example of such kind is that of characters who represent different epis-temological paradigms which collide, on the stage, in the shape of somewhat controversial relations between their proponents. Such is the case of T. Wertenbaker's play After Darwin (1998) in which the author of evolutionary concept of species is shown through his turbulent interactions with a famous, even if later eclipsed by Darwin's fame, sailor and climate researcher R. Fitzroy who commanded the circumnavigating ship to become legendary because of Darwin's expedition. The ways Wertenbaker's characters speak (or are quoted) seem to foil the famous concept of natural selection and struggle for existence by what can be interpreted as a contemporary notion of cultural, as well as historiographical, selection. Moreover, the image of Fitzroy, creationist as he was, appears to be more vigorous and consistent (in his views), paradoxically more like "a true scientist" [6, P. 127] than Darwin. The latter's and his followers' works on evolution are being listed in the course of the play and presented alongside with Fitzroy's views; besides, it is to Fitzroy that ^the author' (who has written a ^play-within-the-play' about him) turns at the
