CC BY
66
А.Н. Береза
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ В ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕМСЯ МИРЕ: ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ
В статье рассматриваются концептуальные основания формирования глобальной системы энергетической безопасности в связи с вызовами глобализации. Построение новой глобальной энергетической системы безопасности, инициированное Россией, не находит полноценного отражения в международных нормативных актах. В работе проводится сравнительный анализ западной и евразийской парадигм глобальной энергетической безопасности. Формулируются концептуальные основания адекватных международному праву принципов построения энергетической безопасности в глобализирующемся мире.
Ключевые слова: энергетическая безопасность, глобализация, правовая политика, энергетическое право, концепция, энергоресурсы, транзит, императивы, энергетическая хартия, энергопоставки.
Первоначально проблема энергетической безопасности не актуализировалась как отдельная тема исследования и являлась составной частью национальной безопасности. Однако с возникновением международных энергетических рынков и усилением их роли в энергообеспечении индустриально развитых государств раскрылись и принципиально новые аспекты энергетической безопасности, среди которых наиболее общей стала проблема энергетической зависимости стран-импортеров и экономической зависимости стран-экспортеров. Эта зависимость также вошла в поле проблем обеспечения экономической безопасности государств. Соответственно этим новым аспектам энергетической безопасности, появились два конкурирующих подхода к ее содержанию. Первый - это националистический подход, определяющий ведение энергетических войн странами-потребителями, провоцируемых посредством политических интриг, организации локальных вооруженных конфликтов, оказания экономического давления на страны-поставщиков. В свою очередь, страны-экспортеры в националистической модели энергетической безопасности придерживаются политики квотирования поставок энергоресурсов, противодействия под влиянием стран-потребителей на ценовую конъюнктуру энергетических рынков, ограничения иностранного капитала в национальных системах добычи и транспортировки энергоресурсов. Для некоторых стран-экспортеров поставки энергоресурсов стали политическим инструментом в решении международных проблем. В этой новой холодной энергетической войне ученые попытались сформулировать принципиально новый подход к пониманию содержания энергетической безопасности. Так, была разработана концепция глобальной энергетической безопасности, основанная на принципе глубокой экономической интеграции стран-поставщиков и потребителей энергоресурсов. Подобный подход предположил снятие проблемы энергетических войн посредством создания абсолютной зависимости национальных энергосистем от свободных рынков и практически их полной независимости от политического воздействия.
Тем не менее многообразие понимания сущности энергетической безопасности не ограничилось только универсальным пониманием националистической и глобалистической трактовок энергетической безопасности.
В традиционном западном понимании под энергетической безопасностью понимается «энергия, доступная там и тогда, когда это необходимо, по предсказуемой цене» [1]. Это краткое определение, данное П. Лейби, показывает, что в западной парадигме понятие энергетической безопасности сужено до национальных интересов государств-импортеров энергоресурсов. Изменение данной концепции нашло свое отражение в трудах президента Кембриджской энергетической исследовательской ассоциации Дэниела Ергина, утверждающего, что «энергетическая безопасность не существует сама по себе,
а напрямую связана с более широкими отношениями между государствами и способами их взаимодействия друг с другом» [2]. Расширяя данный взгляд на сущность современного понятия энергетической безопасности, другой западный исследователь, профессор Гарвардского университета Джозеф С. Най указывает на неразрывную взаимосвязь энергетической безопасности и экологии. К тому же, по мнению ученого, энергетическая безопасность вышла на глобальный уровень, что наглядно продемонстрировала практика арабского эмбарго на нефть 1973 г. «Эмбарго на нефть оказалось тупым инструментом, который причинил вред многим, помимо тех стран, для которых оно было предназначено» [3].
Тем не менее, отстаивая глобалистическую модель энергетической безопасности, Дэниел Ергин признает, что «разные страны по-разному трактуют данное понятие применительно к своим условиям» [2]. Значит, содержание энергетической безопасности включает в себя не только общие, но и
национальные интересы. Именно в этом аспекте проблемы и возникают определенные неясности и противоречия. Например, по словам того же ученого, существующая система энергетической безопасности была создана с целью «обеспечить координацию действий индустриальных стран в случае срыва поставок, стимулировать сотрудничество в области энергетической политики, избежать болезненной конфронтации в борьбе за поставки и не допустить никакого использования “нефтяного оружия” экспортерами в дальнейшем» [2]. Теоретик предлагает расширить данную модель, глобализируя систему энергетической безопасности (вовлекая в нее два крупных энергопотребителя Китай и Индию) и обеспечивая защиту всей цепи энергоснабжения. Следовательно, речь идет о модернизации системы энергетической безопасности стран-потребителей,
а не о принципиально новой глобальной модели отношений на энергетических рынках. Естественно, что при реализации данной модернизации обеспечивается энергетическая безопасность Евросоюза, США и Японии, о странах-экспортерах и странах с бедными энергетическими ресурсами речи не идет.
В международной политической реальности идея глобальной энергетической безопасности также была реализована крайне однополярно. Так, международный нормативный акт «Энергетическая хартия»*, учреждающий новые основы глобальной энергетической безопасности, был использован Евросоюзом как политический инструмент для реализации собственного конфедеративного энергетического интереса. В частности, России еще в 2006 году навязывалось принятие Энергетической хартии в совокупности с транзитным протоколом. Анализируя содержание Энергетической хартии, можно выделить следующие формальные признаки европейской глобальной энергетической безопасности: 1) равенство прав и обязанностей между поставщиками и потребителями энергоресурсов; 2) реализация взаимодополняющих возможностей национальных энергетических отраслей; 3) экологическая безопасность топливно-энергетических комплексов, а также ядерная безопасность рассматриваются как составные части энергетической безопасности; 4) надежность энергоснабжения; 5) эффективное управление энергоресурсами и их использование; 6) национальный суверенитет на энергоресурсы; 7) либеральный европейский и глобальный энергетический рынок; 8) открытость национальных систем для инвестиций в энергетическую отрасль; 9) техническая эффективность производства, преобразования, транспортировки, распределения и использования энергии; 10) разработка и международный обмен экологически чистыми технологиями по воспроизводству новых источников энергии (биотоплива, водородной и ядерной энергетики); 11) соблюдение принципов и ориентиров в области техники безопасности; 12) образование и обучение кадров энергетической отрасли.
Второй важной правовой составляющей, раскрывающей суть европейского понимания энергетической безопасности, является Протокол к Энергетической хартии по транзиту*. Он дополнительно раскрывает транзитную составляющую глобальной энергетической безопасности. Здесь устанавливаются принципы единых технических стандартов, ценовых ограничений на транзитные услуги, прописывается механизм гарантий в случае сбоя транзитных поставок.
Другим актом, дополняющим содержание понятия «глобальная энергетическая безопасность», является одноименный документ, принятый лидерами «Группы восьми» в Санкт-Петербурге по итогам саммита в 2006 году [4]. Положения данного документа стали дополнением к традиционному пониманию энергетической безопасности, включив: 1) энергетические интересы транзитных стран; 2) диверсификацию видов энергии (формирование баланса в использовании углеводородных, возобновляемых и атомных источников энергии); 3) разработку и внедрение в энергетическую отрасль инновационных энергетических технологий; 4) обеспечение физической безопасности жизненно важной энергетической инфраструктуры; 5) сокращение масштабов энергетической бедности. Характерно то, что Россией на указанном саммите было выдвинуто свое понимание глобальной энергетической безопасности, которое впоследствии полноценно восприняла только Германия. Позиция российской стороны заключалась в том, что современные энергетические рынки не могут строиться по принципу абсолютного энергетического суверенитета государств-импортеров. В стабильной энерготорговле заинтересованы как потребители, так и поставщики энергии. В то же время современные международные механизмы не способны гарантировать такой стабильности, и между странами высок уровень недоверия. Поэтому обеспечение глобальной энергетической безопасности становится возможным только при условии стабильных энергетических отношений, гарантировать которые может глубокая интеграция топливно-энергетической отрасли государства-экспортера и импортера. Речь идет о масштабном обмене активами, технологиями, опытом управления в добывающей и перерабатывающей промышленности, а также о разделении транзитных рисков между сторонами [5]. Таким образом, глобальная энергетическая безопасность в российском понимании представляет собой высокую степень взаимозависимости и компромисса между национальными интересами государств-импортеров и государств-экспортеров, обеспечивающих гарантированную стабильность в энергетических отношениях и их защиту от внешних угроз.
В дополнение к сказанному можно выделить и радикально-либеральный взгляд на понятие энергетической безопасности. Так, например, президент фонда «Институт экономического анализа», бывший советник российского президента по экономике,
А.Н. Илларионов утверждает, что «энергетическая безопасность - фантом, который появляется вместе с вмешательством государства в ту или иную отрасль» [6]. Данная позиция схожа с мнением представителей западно-либеральной концепции глобальной энергетической безопасности. Они полагают, что в националистических концепциях энергетической безопасности нет особого смысла, а реальная энергетическая безопасность требует отказаться от несбыточной мечты об энергетической независимости и примириться с взаимозависимостью [7]. Эта научная позиция тем не менее опровергается энергетической политикой самого же Евросоюза, маскирующего под понятием глобальной энергетической безопасности конфедеративные интересы. Нельзя утверждать, что система глобальной энергетической безопасности не имеет перспектив своего развития, однако нужно четко понимать, что безопасность соответствующего уровня предполагает заинтересованных в ней субъектов. Скажем, если речь идет о соотношении систем энергетической безопасности субъекта федерации и национальной системы энергетической безопасности, то налицо наличие двух субъектов, имеющих общие интересы. В рамках же отношений стран-поставщиков и стран-потребителей нет столь тесной социально-экономической, политической зависимости и территориальной близости. Следовательно, реализация собственных национальных энергетических интересов больше зависит от энергетической политики и экономики, нежели от системы безопасности, которая, действительно, предполагает высокую долю участия публичного компонента в энергетической отрасли. Думается, что потребность в глобальной энергетической безопасности прямо пропорциональна развитости глобальных политических структур и глубины интеграции национальных экономических систем в мировую экономику. Что касается текущего состояния отношений мирового энергопотребления, то, по справедливому замечанию Ю. Солозобова, мировая (глобальная) энергетическая безопасность, к сожалению, как раз и является мифом [8], а вместо нее бурными темпами развивается конфедеративная система безопасности. Поэтому наряду с глобальной, национальной и региональной энергетической безопасностью можно вполне обоснованно говорить о коллективной энергетической безопасности.
Литература
1. Leiby P. Summary of Discussion in Workshop: Security, Economic and Environmental Benefits. Conference on Estimating the Benefits of Government-Sponsored R&D. March, 2002.
2. Ергин Д. Гарантировать энергетическую безопасность // Россия в глобальной политике. 2006. №
1.
3. Джозеф C. Най. Изменяющееся лицо энергетической безопасности // http://www.project-syn-dicate.org/commentary/nye48/Russian
4. Глобальная энергетическая безопасность (принято лидерами «Группы восьми» в Санкт-Петербурге по итогам саммита 16 июля 2006 г.) // ГАРАНТ-Аналитик. 2008.
5. Обеспечение энергетической стабильности и безопасности: Доклад министра промышленности и энергетики РФ Виктора Христенко на 10-м Международном энергетическом форуме (сессия «Стабильный доступ к энергии») // http://www.minprom. gov.ru/activity/energy/appearance/16/print
6. Амзин А. Энергетическая безопасность глазами Илларионова // http://www.lenta.ru/articles/2006/06/08/illarionov/
7. Маллаби С. Что реально означает «энергетическая безопасность» // http://www.inosmi.ru/translation/228530.html
8. Солозобов Ю. Энергетическая безопасность: понятие по интересам // Промышленные ведомости. 2006. № 7-8.
