CC BY
59
о
<N
LO
5 S
о о о
О!
«
eq
SS rt н
н
s
0
01
x s
I
Психология
о ü и
l
^ \o
l
H ü X rt и
s
X ■r
u eq
УДК 316.624.3 К. В. Злоказов
ЗЛОКАЗОВ Кирилл Витальевич
Старший преподаватель кафедры педагогики и психологии Санкт-Петербургского университета МВД России Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Лётчика Пилютова, д. 1 E-mail: zkirvit@rambler.ru
ZLOKAZOV Kirill Vitalievich
Senior Lecturer, Department of Pedagogy and Psychology of the Saint-Petersburg University
of the Ministry of Internal Affairs of Russia
Address: Russia, 198206, Saint-Petersburg, Letchika Pilutova str. 1
E-mail: zkirvit@rambler.ru
Эмпирическое исследование представлений об объекте деструктивного воздействия у молодёжи
Empirical research of mental representations of the object of destructive impact in young people
В статье обсуждается проблема разработки общего механизма деструктивного поведения молодёжи. Цель работы -изучение отношений между представлениями об интра-, интер- и метаперсональных объектах деструктивного воздействия, а также оценка вклада насилия как средства воплощения деструктивности. Полученные результаты показывают перспективы разработки концепции общего механизма деструктивного поведения с точки зрения психологической теории поведения. Ключевые слова: деструктивное поведение, представление об объекте деструкции, мотив деструктивного воздействия.
The article discusses the problem of developing a general mechanism for the destructive behavior of young people. The aim of the work is to study the relationship between the notions of intra-, inter- and metapersonal objects of destructive influence and assessment of the contribution of violence as a means of implementing destructiveness. The obtained results show the prospects for developing the concept of a general mechanism of destructive behavior from the point of view of the psychological theory of behavior. Keywords: destructive behavior, representation about the object of destruction, motive of destructive influence.
Введение
Деструктивное поведение всегда являлось объектом общественного и научного интереса. В социальных науках деструктивная активность изучается под углом зрения философии, экономики, психологии, социологии и лингвистики. В психологии феномен деструктивного поведения не имеет однозначного определения и рассматривается как эквивалент злокачественной, нерациональной агрессии [9] либо самоповреждающих действий [3], но в любом случае
- поведения, выходящего за пределы социальных норм [7]. В научном дискурсе признаки деструктивности нередко смешиваются с признаками девиантного или делинвентно-го поведения. На наш взгляд, критерием, позволяющим их различать, являются последствия активности человека. Так, о девиации можно судить по нарушению нормы, о деликте
- по нарушению уголовного закона, о деструкции - по нарушению функционирования или уничтожению социального объекта. Говоря о деструктивном поведении, можно определить его как вид активности личности, завершающейся разрушением объектов социального мира.
Что подразумевается под социальными объектами? В научный оборот эта категория проникает благодаря понимающей социологии М.В. Вебера, представлявшего объект элементом социальной реальности. Объекты могут иметь предметную и идеальную форму. Действия с любым социальным объектом регламентируются обществом, они подчинены правилам и нормам.
В исследованиях последних десятилетий изучаются разрушительные действия по отношению к социальным объектам различных областей. К первой группе относятся объекты здоровья и телесности - интраперсональные. Они подвергаются самоповреждающему, саморанящему и суицидальному поведению. Вторая область исследований сфокусирована на объектах интерперсональной природы
- оскорблениях угрозах, мести и насилии по отношению к окружающим людям. Третья область, метаперсональная, посвящена деструкциям социально-ролевого поведения - от неподчинения правилам взаимодействия в учебном процессе до вандальных и экстремистских действий.
При этом стратегии исследования деструктивного поведения схожи. Они направлены на описание деструктивных действий, их предпосылок, психологических черт субъекта. При этом мотив деструктивных действий рассматривается как неосознаваемый, нерациональный. Стремление причинить вред самому себе или другому объекту побуждается подсознательной агрессивностью, присущей человеческой природе желания уничтожать [9]. Агрессия становится ключевым мотивом деструкции объектов социального мира.
Менее популярной альтернативой этому направлению исследований выступает когнитивный подход. В отличие от концепций агрессии, когнитивный подход изучает внутреннюю, субъективную сторону деструктивного поведения. Он допускает влияние не только агрессивных побуждений, но и социального опыта, социальной группы, обстоятельств ситуации. В целом детерминация деструктивных действий представляется сложной, полидетерминированной. В русле когнитивного подхода разрабатываются механизмы принятия решения о совершении преступных действий [17]. В отличие от концепций «агрессивного круга», охватывающих лишь внешнюю сторону действия, в когнитивном ракурсе внимание уделяется образу цели и желаемого результата.
Итак, одной из актуальных областей исследования выступает планирование деструктивных действий. В ней неясными выступают отношения между мотивами и объектами деструкции. К примеру, самоповреждение не может быть объяснено исключительно с позиции агрессии по отношению к самому себе, равно как и стремление к мести не объясняет то, что человек причиняет ранения себе, а не жертве. Понятно, что мотивы деструктивных действий не согласуются с объектами, подвергающимися деструктивному воздействию. Для прояснения отношений между ними предназначено исследование в настоящей статье. В ней деструктивная активность рассматривается как осознаваемый и целенаправленный процесс разрушительного воздействия на социальные объекты. Область исследовательского внимания фокусируется на представлениях об объекте деструктивного воздействия как части внутреннего плана реализации деструктивного замысла.
Теоретическое введение. Общая проблема, лежащая в основании данной работы, заключается в отсутствии в современной психологической науке представлений о механизме деструктивного поведения, позволяющего анализировать интра-, интер- и метаперсональные разновидности проявления деструктивности. Эта ситуация определена тем, что существующие исследования сфокусированы на специфических видах деструктивности, объяснение которых проводится моделями, не переносимыми на другие области разрушительной активности и не применимыми для их анализа.
Вместе с тем разновидности деструктивности могут иметь единые источники психологической детерминации. К примеру, на сегодняшний день достаточно подробно определена роль самооценки в формировании деструктивного поведения подростков и молодёжи. Существует несколько линий исследования, раскрывающих её влияние на а) самоповреждение [2], б) насилие в отношении других людей [6], в) нарушение ролевого поведения и неподчинение [10]. Так, эмпирически установлено, что самоповреждающие действия связаны с низкой самооценкой и непринятием себя, со снижением самооценки сопряжена и агрессия по отношению к другим людям - и вместе с этим виктимность, т.е. подверженность насилию со стороны окружающих. В целом в этих работах утверждается зависимость всех видов реактивного разрушительного поведения от низкой самооценки [13]. Также определены закон омер-ности возникновения проактивной, целенаправленной деструктивности. Она представлена как способ повышения подростками уровня самооценки путём разрушительного воздействия на социальные отношения и объекты. В этом русле объясняются самоповреждения, оскорбления, провокации учителей [12], причём только самооценка не оказывает значимого влияния на разрушительное поведение, её медиатором выступают отношения социальной включённости [16]. Низкая социальная включённость снижает просоциальное поведение и приводит к более травматичным последствиям разрушительного поведения подростков и юношей [14].
Итак, следуя логике исследования влияния параметров самооценки на деструкцию, возможно построение единого механизма деструктивного поведения. Он должен позволять объяснять разновидности деструктивного поведения - самодеструкции, деструктивного взаимодействия и деструктивного ролевого поведения минимальным и единым набором переменных.
При этом важно определить особенности разрушительных действий молодёжи, заведомо отличающихся от действий подростков и юношей со стабильным социальным поведением, вызванным спецификой их внутренней и внешней регуляции. Ведь зачастую подростки, склонные, к примеру, к вандальному поведению, допускают саморазрушающее действия, нарушают правила социально-ролевого поведения - вплоть до криминала. Будучи характерными для подросткового возраста, представлены ли они у молодежи?
Для описания механизма деструктивного поведения нами используется психологическая теория деятельности [4]. Согласно ей, социальное поведение человека базируется на осознаваемых представлениях о потребности, мотиве, цели деятельности и условиях её осуществления. Они составляют внутренний (ментальный) план деятельности, воплощаемый человеком в реальность посредством целенаправленных усилий. Достижение результата зависит от отношений между мотивами, целями, а также преобразуемыми в процессе достижения цели объектами.
Упрощённая модель механизма деятельности включает три этапа: 1) формирование мотива деятельности, 2) определение цели деятельности в виде образа достигаемого человеком результата и 3) конкретизация представлений об условиях реализации цели: объекте деятельности, средствах достижения цели. Применяя эти положения к деструктивному поведению, мы рассматриваем внутренний план деятельности в виде образа объекта, подвергаемого разрушению в соответствии с конкретным мотивом. При этом нами специально не анализируются потребности и цели деструктивного действия, не рассматриваются мотивы деструкции,
не определяются отношения между всеми обозначенными элементами. Обсуждение этого вопроса выходит за пределы темы этой публикации.
В данной статье рассматривается третий этап деструктивного поведения: условия реализации цели: 1) объект деструктивного воздействия и 2) средства деструкции. С точки зрения теории деятельности необходимо понять, какие отношения существуют между объектами деструктивного воздействия а также средствами воздействия на него для достижения цели. Это позволит уточнить сущность ключевых элементов внутреннего плана деструктивной активности - цели и мотива деструкции.
Под объектами деструкции понимаются области, на которых человек сосредотачивает свою разрушительную активность. Как уже отмечалось во введении, они многообразны: ими выступают интраперсональные объекты (преобразования своего тела и манипуляции с параметрами организма, например, голодание или переедание), интерперсональные объекты (угрозы и агрессия в отношениях с окружающими), метаперсональные объекты (нарушение ролевого и нормативного поведения, выражаемое через разрушение объектов социальной среды - зданий, транспорта). Их взаимовлияние или взаимоизменение может указывать на единый механизм реализации деструктивности: общность деструктивной цели или единство мотива, определяющего разрушающую активность.
Вторым вопросом, подлежащим изучению, выступает определение средств достижения цели - деструктивного воздействия. Им, в рамках нашей модели, является представление человека о насилии. Насилие рассматривается как избыточное применение силы в процессе преобразования объекта. Следует отметить, что с позиции теории деструктивной агрессии насилие выступает средством причинения вреда другому человеку, Однако объёмы и формы применения насилия в социальном поведении нередко выходят за пределы агрессивности, либо напротив, деструктивные действия могут быть не связаны с проявлением агрессии. Таким образом, насилие неотделимо от агрессивного поведения, однако в контексте деструктивного поведения его роль может быть иной. Вопрос о роли насилия в детерминации деструктивного поведения является важным для понимания внутреннего плана деструктивного действия, а также его воплощения в реальность.
Общая цель исследования заключается в изучении механизма деструктивного поведения под углом зрения психологической теории деятельности. Она решается посредством обращения к условиям деятельности: объекте деструкции и средствах деструкции, и расматривается в двух эмпирических задачах.
Первая задача заключается в изучении отношений между представлениями об объектах деструкции. В исследовании уточняются их поведенческие индикаторы. Ими выступают интраперсональные (истощение ресурсов тела, пренебрежение здоровьем), интраперсональные (разрыв дружеских отношений, агрессия по отношению к близким людям), метаперсональные (соблюдение ролевых моделей поведения) объекты.
Вторая задача исследования заключается в определении влияния представлений о насилии на образ объекта деструкции. Уточнение отношений между представлением о насилии и объектами деструкции позволит понять роль насилия в деструкции, определить, возможно ли деструктивное поведение без насилия?
Методы, методика эмпирического исследования Методом сбора эмпирических данных выступила специально разработанная анкета. Она характеризовала два вида представлений: а) об областях деструкции; б) причинах проявления насилия в социальном поведении.
Часть анкеты, изучающая представления об областях деструкции, включала 15 утверждений, описывающих деструктивные воздействия по отношению к интер-, интра- и метаперсональным областям отношения.
К интраперсональным объектам относились утверждения, указывающие на разрушительное воздействие человека на тело и здоровье. Они исследовались с помощью утверждений «Отношу себя к людям, которые работают до изнеможения», «Увлёкшись
(33 гъ
0
н
1
*
С р
I
*
н
СТ\
у
м
о «
о м
0 у
1
X
(33 й
Р
о о п
2
О
Психология
делом, я жертвую сном», «Считаю, что тело должно служить о своему хозяину до полной потери сил» и аналогичные им.
Интерперсональный объект деструкции характеризовали стремления уничтожить отношения с близкими людьми или негативно повлиять на них. Например: «Мне хочется жестко ответить, если друг мешает мне достичь s необходимого», «Я скорее разорву отношения, если друж-S ба вредит моим интересам», «Когда нужно защитить свою ^ честь, можно проявить жесткость к другу» и схожие с ними. ^ Интраперсональный объект деструкции описывали
ЧД действия отказа от социально-ролевого поведения. Напри-^ мер: «Мне не нравится распоряжение начальника, если оно идёт вразрез с моим характером», «Работая, я в первую оче-^ редь следую своему опыту, а затем инструкции», «Огорчусь, g если начальник оценит мою работу формально, без учета ¡^ моей личности» и соответствующие им. п Эти утверждения были обобщены в три тематических
§ блока. Мера согласия испытуемого с утверждением внутри ^ блока засчитывалась в 1 балл. Наибольшее количество 2 баллов за блок составляло 5 баллов. Обработка анкеты « осуществлялась посредством обобщения утверждений, с ^ которыми согласился опрашиваемый.
После проведения анкетирования согласованность ответов внутри блоков оценивалась посредством расчёта н коэффициента Кьюдерса-Ричардсона, применяемого в С случаях анализа согласованности дихотомических тереби менных внутри шкал (Kuder, Richardson, 1937). Тематиче-д ские блоки обладают удовлетворительными показателями (j гомогенности: интраперсональный блок - K-R20 = 0,71; я интерперсональный K-R20 = 0,81, метаперсональный K-R Я = 0,73. На основании результатов оценки согласованности о показатели блоков рассматривались в качестве переменных вд исследования.
Вторая часть анкеты измеряла представления о причинах насилия. Всего она включала 10 утверждений, сгруппированных в два блока: манипуляция и защита.
К примеру, манипулятивные причины деструктивного воздействия описывались таким образом: «Насилие упрощает решение проблемы»; «Насилие - лучший способ заставить действовать», «Насилие оправдано, когда нужно быстро добиться справедливости» и схожие. Защитные причины деструктивного воздействия описывались таким образом: «Насилие позволяет защищать себя», «Насилие лучший способ остановить других людей от необдуманных действий» и др.).
Согласованность ответов также оценивалась посредством расчёта коэффициента Кьюдерса-Ричардсона. Показатели манипулятивных и защитных причин деструктивных действий достаточно гомогенны («Манипулятивный» K-R 20 = 0,85; «Защитный» К-R 20 = 0,83) что позволяет обобщать пункты анкеты в виде показателей и подвергать их статистической обработке.
Анкета проводилась на выборке в 188 испытуемых, обучающихся по заочной форме обучения на юридическом факультете государственного института, изучавших дисциплину «Психология». Параметры возраста опрашиваемых: М = 23,7, SD = 5,11. Параметры пола - 51 % опрошенных мужчины, 47 % - женщины, 2 % пол не указали.
Статистическая проверка гипотезы осуществлялась посредством однофакторного дисперсионного анализа ANOVA. Суть статической проверки эмпирических гипотез в том, что увеличение выраженности зависимой переменной должно быть сопряжено с увеличением выраженности независимой переменных, при условии гомогенности дисперсий. Статистический эффект влияния переменных расценивался нами как подтверждение эмпирической гипотезы.
Гипотезы исследования
Проверке подвергались две эмпирические гипотезы.
1. Гипотеза о сопряжении представлений деструкции различных видов не нашла статистической поддержки. Полученные результаты показывают, что представления о деструктивности в отношении различных объектов не сопряжены, и конкретизация представлений об одном виде деструкции не приводит к конкретизации представлений о других видах деструкции на статистически значимом уровне.
Вероятно, проявления интра-, интер- и метаперсо-нальных разрушительных воздействий изолированы друг
от друга, а реализующие их действия не охватывают иные возможные объекты.
2. Гипотеза о влиянии причин насилия на изменение представлений об областях деструкции статистически подтверждена.
Манипулятивный мотив насилия (М = 3,2; SD = 1,17) влияет на представление об интраперсональной деструкции (F (4, 368) = 6,441p < 0,001), интерперсональной деструкции (F (4, 368) = 5,115, p < 0,001); 0,001). Дисперсии переменных гомогенны, p < 0.05.
Защитный мотив насилия (М = 3,2; SD = 1,12) влияет на представление об интраперсональной (F (6, 368) = 4,344, p < 0,05); интерперсональной (F (6, 368) = 6,221, p < 0,001), метаперсональной деструкции (F (6, 368) = 6,346, p < 0,001. Дисперсии сопоставляемых переменных гомогенны, p<0,05.
В исследовании манипулятивный и защитный мотивы насилия не коррелируют друг с другом. (r = 0,14, p > 0.55).
Обсуждение результатов
Исследование направлено на изучение субъективных составляющих механизма деструктивного социального поведения - внутреннего плана разрушительных действий, а также оценку роли представлений о насилии в детерминации деструктивных представлений. Для этого автором вводится гипотетическая модель деструктивной активности, элементами которой являются представление об объекте и цели деструктивного действия. В эмпирическом исследовании определялись отношения между представлениями об объектах деструктивного воздействия, а также оценивалось влияние насилия как средства воздействия на представление об объектах деструкции. Посредством анкетирования измерялись представления о интраперсональных, интерперсональных и метаперсональных разновидностях объектов деструкции, а также манипулятивных и защитных причинах насилия.
Эмпирической проверке подвергались две гипотезы. Первая о том, что объекты деструкции сопряжены, вторая -о том, что представление о насилии конкретизирует образы объектов деструкции.
Результаты тестирования первой гипотезы показали, что представления об областях деструктивного воздействия у молодёжи не сопряжены друг с другом. В терминах социального поведения результаты означают, что самоповреждение или пренебрежение здоровьем (интраперсональная деструктивность) сочетаются со стремлением к разрыву отношений, преследованию или мести близких людей (интерперсональная деструктивность), а они, вместе или отдельно, никак не влияют на отказ от социально-ролевого поведения (метаперсональная деструктивность).
Эти выводы не согласуются с результатами, полученными на подростковых и юношеских выборках. В них самоповреждение (интраперсональная деструктивность) сопровождается отчуждением от сверстников и близких родственников (интерперсональная деструктивность), проблемами с социальным ролевым поведением (мета-персональная деструктивность) [1]. Другими словами, у подростков проявление деструктивности в отношении объектов одного вида сочетается с проявлением деструктивности к объектам другого вида. В отличие от подростков, образ деструктивных действий молодёжи имеет объектно-ориентированный, конкретный характер. Их представления затрагивают одну область отношений, а не несколько, как у подростков. При этом конкретизация объекта деструкции одного вида не влияет на конкретизацию объектов другого вида. Например, при направленности деструкции на собственное здоровье не затрагивается область межличностных или социальных отношений. Но, в отличие от подростков, молодёжь детальнее представляет разрушительные действия, которым она их подвергает. Это наводит на мысль о большей инструментализации деструктивной активности - чётком представлении молодёжи о средствах и способах насильственных действий. Подростки имеют более размытые представления о том, как они будут разрушать выбранный объект.
В целом эти результаты приводят к мысли о том, что изучение механизма деструктивного поведения у молодёжи должно затронуть проблему выбора объектов. Направлением её исследования видится обращение к
представлениям человека о себе и своих отношениях с окружающими. К примеру, известно, что повторные изменения внешнего вида (пластические операции), в большей степени побуждаются представлениями клиентов об образе Я, нежели объективными показаниями [8]. Также, установлено, что мстительность, оскорбления и угрозы в адрес других людей обоснованы представлениями о себе [14]. По всей видимости, объекты деструкции могут быть обнаружены посредством анализа проблем в интра-, интер- или метаперсональных контекстах репрезентации Я-концепции.
Тестирование второй гипотезы показало, что насилие в целом детализирует представления об объектах деструктивного воздействия. Испытуемые с отчётливым представлением о насилии имели конкретное представление об объекте деструктивного воздействия. Напротив, испытуемые, не представлявшие насилие в качестве инструмента решения социальных проблем, не имели четких образов, подлежащих деструкции. В контексте этих выводов признание насилия эффективным инструментом достижения цели уточняет, детализирует образ объекта, подлежащего разрушению. Им может быть здоровье, тело, отношения с близкими людьми, нормы и требования социального поведения.
Важно подчеркнуть, что рассматриваемые нами виды манипулятивного и защитного насилия не сопряжены друг с другом, т.е. предпочтение одного вида насилия испытуемым не говорит об изменении уровня другого. Вместе с тем оказываемый ими эффект является сходным по своему характеру: и манипуляция, и защита посредством применения насилия детализируют образ деструктивного воздействия. При этом нам представляются обоснованными выводы, полученные зарубежными криминологами в ходе изучения выборки преступников, о том, что конкретизация цели агрессии повышает ущерб, причинённый насильственными действиями [5].
Через призму полученных результатов роль пред- w
ставлений о насилии видится в регуляции деструктивной О
активности. Убеждение об эффективности насилия увели- g
чивает риск проявления деструкции вне зависимости от g
разновидности объекта. Иначе говоря, выбирая деструктив- q
ное воздействие, люди считают, что насилие решает любую g
проблему: позволяет контролировать свое тело, здоровье, т
других людей или профессиональные отношения. При ^
этом подчеркнём, что насилие не является целью действия, т
как оно представлено в концепциях агрессивности, а вы- р
ступает средством социального поведения, инструментом у
достижения целей. г
В заключение отметим, что концептуальные предпо- g
сылки исследования базируются на основе когнитивного Г
подхода к социальному поведению. С этой позиции де- у
структивное поведение рассматривается как осознанный, н
целенаправленный процесс применения насилия в целях в
манипуляции, изменения социальных объектов. В отличие р
от концепций агрессивности, подобный взгляд на деструк- §
тивность концентрируется на представлениях о внутреннем Й
плане действий - мотивах, цели и условиях реализации S
деструктивности. Полученные результаты показывают ^
перспективы и целесообразность дальнейших исследо- Д ваний деструктивного поведения под этим углом зрения,
подтверждают необходимость изучения представления о о
насилии для прогнозирования готовности человека к раз- §
рушительным действиям. §
Описанное исследование поддержано Российским на- ^
учным фондом (РНФ-17-18-01278). (
Список литературы
1. Bartlett, R., Holditch-Davis, D., Belyea, M. Problem behaviors in adolescents / R. Bartlett, D. Holditch-Davis, M. Belyea // Journal of Pediatric Nursing. - 2007. - Vol. 33. - P. 13-18.
2. Baumeister, R. F., Scher, S. J. Self-defeating behavior patterns among normal individuals: Review and analysis of common self-destructive tendencies / R.F. Baumeister, S.J. Scher // Psychological Bulletin. - 1988. - Vol. 104. - P. 3-22.
3. Baumeister, R. F., Rollings, J. P. Self-injurious behavior / R.F. Baumeister, J. P. Rollings // International review of research in mental retardation. - 1976. - Vol. 9. - P. 12-21.
4. Bedny, G. Meister, D. The Russian Theory of Activity: Current Applications to Design and Learning. / G. Bedny, D. Meister // Series in Applied Psychology. - 1976. - Vol. 3. - P. 75-79.
5. Bowen, K. N., Roberts J. J., Kocian E. J., Bartula A. Empirical Test of Social Information Processing Theory and Emotions in Violent Situations / K. N. Bowen, J. J. Roberts, E. J. Kocian, A.Bartula // Western Criminology Review. - 2014. - Vol. 15. - P. 18-33.
6. Donnellan, M. B., Trzesniewski, K. H., Robins, R. W., Moffitt, T. E., Caspi, A. Low self-esteem is related to aggression, antisocial behaviour, and delinquency / M.B. Donnellan, K.H. Trzesniewski, R.W. Robins, T.E. Moffitt, A. Caspi // Psychological Science. - 2005. - Vol. 16 (4). - P. 328-335.
7. Durkheim, E. Suicide. - New York : Free Press. - 1995. - 112 p.
8. Ferraro G.A., Rossano F., Andrea F. Self-perception and self-esteem of patients Seeking Cosmetic Surgery / G.A. Ferraro, F. Rossano, F. Andrea // Aesthetic Plastic Surgery. - 2005. - Vol. 103. - P. 83-89.
9. Fromm, E. The Anatomy of Human Destructiveness. / E. Fromm. - New York: Henry Holt and Company, LLC. -1985. - 233 p.
10. Kalgi, M. E., Aliyev, R. The relationship between self-esteem and vandalism on high school students / M. E. Kalgi, R. Aliyev // International Journal of Human Sciences. - 2015. - Vol. 12 (2). - P. 1430-1445.
11. Kuder, G. F., Richardson, M. W. The theory of the estimation of test reliability / G. F. Kuder, M. W. Richardson / / Psychometrika.
- 1937. - Vol. 2. - P. 151-160.
12. Lo, W. T., Cheng, H. K. C., Wong, S. W. D., Rochelle, L. T., Kwok, I. S. Self-esteem, self-efficacy and deviant behaviour of young people in Hong Kong / W.T. Lo, H.K.C. Cheng, S.W.D. Wong, L.T. Rochelle, I.S. Kwok // Advances in Applied Sociology. -2011. - Vol. 1 (1). - P. 48-55.
13. Shaheen, F., Jahan, M. Role of self-esteem in development of aggressive behaviour among adolescent / F. Shaheen M. Jahan // International Journal of Education and Psychological Research. - 2014. - Vol. 3 (4). - P. 54-57.
14. Twenge, J. M., Baumeister, R. F., De Wall, C. N., Ciarocco, N. J., Bartels, J. M. Social exclusion decreases prosocial behavior / J.M. Twenge, R.F. Baumeister, C.N. DeWall, N.J. Ciarocco, J.M. Bartels //Journal of Personality and Social Psychology. - 2007. - Vol. 92 (1). - P. 56-66.
15. Twenge, J. M., Campbell, W. K. "Isn't it fun to get the respect we're going to deserve?". Narcissism, social rejection, and aggression / J. M. Twenge, W. K. Campbell //Personality and Social Psychology Bulletin. - 2003. - Vol. 29. - P. 261-272.
16. Twenge, J. M., Baumeister, R. F., Tice, D. M., Stucke, T. S. If you can't join them, beat them: effects of social exclusion on aggressive behavior. / J.M. Twenge, R.F. Baumeister, D.M. Tice, T.S. Stucke // Journal of Personality and Social Psychology. - 2001.
- Vol. 81. - P. 1058-1069.
17. Walters G. D. Decision to commit crime: rational or nonrational / G. D. Walters // Actual Problems of Economics and Law. - 2016. - Vol. 10(3). pp. 252-270.
© К. В. Злоказов, 2017
