CC BY
42
нимает эти языковые единицы в свете ранее эксплицированной метаязыковой рефлексии.
(1) My father never saw a child run in his entire life. They always scampered. I think he liked that word because it implies senseless, directionless, non-productive motion. But the langoliers ... they run. They have purpose. (King S. Four Past Midnight: The Langoliers)
(2) Somewhere beyond these phantom voices he could hear the whine of the engines ... and that other sound. The sound of the langoliers on the march. On the run. < > Run to them, Craig! Run around the plane! Run away from the plane! Run to them now! Craig began to run - a shambling stride that quickly became a crippled sprint. As he ran his head nodded up and down like a sunflower on a broken stalk. < > No, Craig, his father said. You may THINK you're running, but you're not. You know what you're really doing - you're SCAMPERING. < > He was fast, but not fast enough. Craig Toomy was crazy, and he moved with the speed of a langolier himself. He approached Dinah at a dead-out run. No scampering for him. (King S. Four Past Midnight: The Langoliers)
Приведенные примеры показывают, как при помощи мета-языкового комментария формальные текстовые средства становятся актуализированными в противовес автоматизированным, «затерянным» для восприятия средствам. Настойчивое повторение определенных лексических элементов «не позволяет реципиенту «оторваться» от смыслов, опредмеченных в этих формах» [8, с. 65], образуя некую «двуслойность» содержания речевого сообщения, его метасмысл.
Таким образом, анализ практического материала подтверждает тот факт, что произведения Стивена Кинга представляют собой тексты с эксплицитным, в высшей степени развернутым метатекстовым потенциалом, указывающим на склонность данного автора к метаязыковой рефлексии и ее вербализации средствами языка, а также на возможность рассмотрения этих вербальных проявлений метаязыкового сознания в качестве неотъемлемого элемента авторского идиостиля, отражающего
Библиографический список
творческую индивидуальность писателя и несущего в себе черты его мироощущения.
Метаязыковые комментарии в романах Кинга демонстрируют свободную форму речевой организации и разнообразие в плане содержания. Памятуя о том, что рациональное отношение носителей к своему языку отнюдь не находится на периферии речемыслительной деятельности [3, с. 29], Кинг не только проявляет интерес к слову сам, но и максимально наделяет своих героев способностью и склонностью к метаязыковой рефлексии. Их метаязыковые суждения подвергаются развернутой экспликации, посредством которой осуществляется интерпретация значения ключевых для понимания произведения слов, выражается их субъективная оценка и возможность эстетического описания при помощи образных средств языка. Слово при этом оказывается в позиции выдвижения и становится стимулом, дающим читателю дополнительные возможности для смысло-порождения, настраивающим его на более глубокий семиозис.
Разделяя точку зрения М.Р Шумариной, утверждающей, что «в эстетически организованных текстах не может быть «обычных» рефлексивов, которые «просто» указывают на выбор выражения или «просто» объясняют значение непонятного слова» [9, с. 200], мы можем заключить, что метаязыковой комментарий в произведениях С. Кинга это не только особый способ прояснить позицию автора, выразить его специфическое отношение к языку и отраженной в нем экстралингвистической реальности, но и свойственная творческой манере данного писателя яркая художественная деталь, прием «наращивания и растягивания» смыслов [8, с. 65], способствующий воплощению авторского замысла и ведущий читателя к глубокому и многогранному пониманию произведения.
* Работа проведена в рамках задания №2014 / 418 на выполнение гос работ в сфере научной деятельности в рамках базовой части гос. задания Минобрнауки России
1. Якобсон, РО. Избранные работы. - М., 1985.
2. Ростова, А.Н. Обыденная семантизация слов // Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты. -Кемерово; Барнаул, 2009. - Ч. 1.
3. Голев, Н.Д. Обыденное метаязыковое сознание как онтологический и гносеологический феномен (к поискам «лингвогносеологем») / / Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты. - Кемерово, 2009. - Ч. 1.
4. Минералов, Ю.И. Теория художественной словесности. - M., 1999.
5. Силантьев, И.В. Наука и обыденный дискурс // Под знаком «Мета»: материалы конф. «Языки и метаязыки в пространстве культуры» в Институте языкознания РАН. - М.; Калуга, 2011.
6. Ким, Л.Г. Роль метаязыкового сознания в интерпретации текста // Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты. - Кемерово, 2009. - Ч. 1.
7. Пшенкина, Т.Г. Метаязыковой комментарий и его функционирование в различных типах дискурса // Коммуникативистика в современном мире: эффективность и оптимизация речевого взаимодействия в социуме. - Барнаул, 2012.
8. Богин, Г.И. Типология понимания текста // Психолингвистика: хрестоматия / сост. В.А. Пищальникова [и др.]. - М., Барнаул, 2002.
9. Шумарина, М.Р. Язык в зеркале художественного текста (Метаязыковая рефлексия в произведениях русской прозы). - М., 2011.
Bibliography
1. Yakobson, R.O. Izbrannihe rabotih. - M., 1985.
2. Rostova, A.N. Obihdennaya semantizaciya slov // Obihdennoe metayazihkovoe soznanie: ontologicheskie i gnoseologicheskie aspektih. -Kemerovo; Barnaul, 2009. - Ch. 1.
3. Golev, N.D. Obihdennoe metayazihkovoe soznanie kak ontologicheskiyj i gnoseologicheskiyj fenomen (k poiskam «lingvognoseologem») // Obihdennoe metayazihkovoe soznanie: ontologicheskie i gnoseologicheskie aspektih. - Kemerovo, 2009. - Ch. 1.
4. Mineralov, Yu.I. Teoriya khudozhestvennoyj slovesnosti. - M., 1999.
5. Silantjev, I.V. Nauka i obihdennihyj diskurs // Pod znakom «Meta»: materialih konf. «Yazihki i metayazihki v prostranstve kuljturih» v Institute yazihkoznaniya RAN. - M.; Kaluga, 2011.
6. Kim, L.G. Rolj metayazihkovogo soznaniya v interpretacii teksta // Obihdennoe metayazihkovoe soznanie: ontologicheskie i gnoseologicheskie aspektih. - Kemerovo, 2009. - Ch. 1.
7. Pshenkina, T.G. Metayazihkovoyj kommentariyj i ego funkcionirovanie v razlichnihkh tipakh diskursa // Kommunikativistika v sovremennom mire: ehffektivnostj i optimizaciya rechevogo vzaimodeyjstviya v sociume. - Barnaul, 2012.
8. Bogin, G.I. Tipologiya ponimaniya teksta // Psikholingvistika: khrestomatiya / sost. V.A. Pithaljnikova [i dr.]. - M., Barnaul, 2002.
9. Shumarina, M.R. Yazihk v zerkale khudozhestvennogo teksta (Metayazihkovaya refleksiya v proizvedeniyakh russkoyj prozih). - M., 2011.
Статья поступила в редакцию 13.01.14
УДК 81.711
Kubarich A.M. EMOTIONAL COMPONENT OF CHINESE'S TONES: EXPERIMENTAL STUDY. The article describes the results of experimental studies of the emotional component in supersegmental units of Chinese (based on tones). Experiments were carried out in the classroom carriers of different systems languages (Chinese and Russian) to identify universal relationship between the direction of the voice movement (tone) and emotions that arise in the minds of respondents.
Key words: supersegmental units, sistemocentric approach, anthropocentric approach, tone, emotional component, the semantics of a lexical unit.
А.М. Кубарич, аспирант ФГБОУ ВПО «АГАО», г. Бийск, Е-mail: wei.laoshi@yandex.ru
ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ТОНОВ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА: ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
Статья посвящена описанию результатов экспериментального исследования эмоциональной составляющей в суперсегментных единицах китайского языка (на материале тонов). Эксперименты проводились в аудиториях носителей разносистемных языков (китайского и русского) для выявления универсальных характеристик восприятия направления движения голоса (тон) и эмоции, возникающей в сознании респондентов.
Ключевые слова: суперсегментные единицы, системоцентрический подход, антропоцентрический подход, тон, эмоциональная составляющая, семантика лексической единицы.
В рамках исследования проблемы наличия универсалий в типологически разных языках мира на сегодняшний день выполнено и выполняется множество работ. Такие исследования проводятся на разных уровнях языка, в том числе и фонетическом. М.К. Румянцев, рассуждая о проблеме эмоциональных интонаций, пишет «В эмоциональных интонациях даже типологически разных языков много общего, универсального. И объясняется это общей психофизической основой человеческих эмоций» [1, с. 289-291].
Исследуя суперсегментные единицы китайского языка, мы задались вопросом, насколько универсальны эмоции, вызываемые разными типами изменения голоса у носителей типологически разных языков - русского и китайского. В связи с тем, что китайский язык относится к числу тональных, было принято решение исследовать интересующий нас феномен на уровне такой суперсегментной единицы, как тон.
Напомним, в литературном китайском языке Путунхуа (северный диалект) принято выделять четыре тона: первый - высокий ровный, второй - восходящий, третий - нисходяще-восходящий, четвертый - нисходящий. Каждый из них произносится с разной длительностью и интенсивностью, которая по-разному распределяется на протяжении всего движения голоса.
При анализе любого языкового явления существует два противоположных подхода к методологии исследования - сис-темоцентрический и антропоцентрический. Введение этих терминов в лингвистический оборот и само противопоставление этих подходов принадлежит В.М. Алпатову. В статье «Об антропоцентрическом и системоцентрическом подходах к языку» он отмечает, что именно антропоцентрический подход исторически первичен и заключается в том, что исследователь изучает язык как его носитель и опирается при этом на «осмысление и описание своих представлений носителя языка, часто именуемых лингвистической интуицией» [2, с. 15]. Согласно сис-темоцентрическому подходу язык рассматривается как некая система, функционирующая независимо от человека, что позволяет изучать ее методами естественных наук. В.М. Алпатов утверждает, что «любое исследование языка глубинно ан-тропоцентрично..., надо только отдавать себе отчет, на каких этапах анализа мы основываемся на интуиции, а на каких мы используем строгие методы, поддающиеся проверке» [2, с. 21]. При этом автор статьи отмечает, что «два подхода не отрицают, а дополняют друг друга, используясь для разных целей» [2, с. 25].
Представленное здесь исследование состоит из трех этапов: первый этап опирается на системоцентрический подход, второй - на антропоцентрический, третий - является сопоставительным.
На первом этапе была проведена целенаправленная выборка односложных лексических единиц из словаря. Источником лексических единиц стал Большой китайско-русский словарь под редакцией Ся Чжунъи, словарь включает в себя 50 тысяч словарных статей. Мы старались фиксировать только те слова, которые обладают ярковыраженным положительным или отрицательным значением. Целью данного этапа стало выяснение факта существования какой-либо закономерности в соотношении тона и значения лексической единицы (системо-центрический подход).
Стоит отметить, что изолированные лексические единицы, которые использовались в качестве материала для определе-
ния семантики тона, не дают возможности отнести их к той или иной части речи. Вопрос о частях речи вообще и о принадлежности конкретной единицы к той или иной из них в китайском языкознании в большинстве случаев до сих пор остается не решенным. Тем не менее, при переводе выбранных единиц мы были вынуждены указать часть речи русского языка, соответствующую китайской словарной единице.
В качестве материала исследования отобрано 200 односложных лексических единиц: 100 единиц с положительным значением и 100 единиц с отрицательным значением.
В каждой группе словарных единиц было подсчитано количество слов, имеющих первый, второй, третий, четвертый этимологические тоны.
В результате получены следующие данные: положительное значение отрицательное значение
1 тон - 19 1 тон - 12
2 тон - 26 2 тон - 10
3 тон - 20 3 тон - 7
4 тон - 35 4 тон - 71
Анализируя группу слов с положительным значением,
нельзя не отметить, невыраженность показателей преобладания того или иного тона. Тем не менее, слоги второго тона в определенной степени преобладают в этой группе. Что касается группы слов с отрицательным значением, то здесь явное лидерство принадлежит слогам, акцентированным четвертым тоном. Бомльшая часть китайских односложных слов с явно отрицательной семантикой имеет четвертый этимологический тон. Однако это утверждение не может быть прочитано в обратном порядке, поскольку на основе полученных данных мы не можем утверждать, что большинство односложных слов китайского языка, имеющих четвертый этимологический тон имеют отрицательную семантику.
«+»
№ - Ы (4) - защищать Я - Ьо (2) - богатый Ш - cai (3) - цветной Щ - сеп (2) - тихий ^ - сЬюпд (2) - удаться М - сЬюпд (2) - искренний, честный Щ - сЬюпд (2) - чистый, прозрачный
Подводя итог первому этапу исследования, нельзя отметить более или менее четкой зависимости между положительной семантикой односложных единиц китайского языка и одним из четырех тонов. Однако для лексем с отрицательной семантикой такая зависимость очевидна.
Второй этап нашего исследования был связан с антропоцентрическим подходом к лингвистическим исследованиям. В современной лингвистике существует множество работ, посвященных исследованию звукосимволизма. Доказано, что имеется прямая зависимость между звуками речи и эмотивными реакциями людей. В связи с этим перед нами встала еще одна проблема. Необходимо было подобрать для эксперимента такие лексические единицы, которые своей звуковой оболочкой создавали бы минимальный «шум» для респондентов. Под «шумом» мы понимаем те помехи, которые могут повлиять на восприятие изменения голоса как такового. Решая данную проблему, мы предложили респондентам слоги китайского языка, со-
«-»
ai4 -мешать, препятствовать Й bai4-проиграть p chao3 - шуметь ffi chu4 - трусить Н - ai (1) - горестно В# - an (4) - темный, тусклый Ш - ben (4) - тупой
стоящие из одного гласного звука. Поскольку тон как суперсегментная единица китайского языка реализуется на гласном звуке слога, то этот выбор никак не повлиял на основные характеристики интересующей нас суперсегментной единицы.
Цель психолингвистического эксперимента заключалась в определении эмоций, возникающих у носителей русского языка при восприятии того или иного тона китайского языка. В качестве экспериментального материала использовалась аудиозапись голоса носителя китайского языка. Каждый из шести гласных звуков воспроизводился всеми четырьмя тонами дважды. Указанная запись была представлена 100 носителям русского языка, не изучающим китайский язык. Критерий «невладения» китайским языком был для нас принципиальным, поскольку в вводно-фонетическом курсе китайского языка университетской программы подробно изучаются тоны, а студенты для облегчения запоминания их звучания проводят аналогию с русской интонацией, например, второй тон часто сравнивается с интонацией вопроса, удивления, четвертый - с интонацией категорического утверждения.
Аудиозапись воспроизводилась в группах от семи до двенадцати человек. В начале эксперимента респондентам предлагалась следующая инструкция: «Прослушайте аудиозапись звуков, произнесенных разными тонами. Зафиксируйте названия эмоций, возникающих у Вас при прослушивании каждого варианта».
В результате эксперимента мы получили следующие данные:
- первый тон у большинства респондентов ассоциируется со спокойствием, равномерностью, уравновешенностью, легкостью, невесомостью;
- второй тон воспринимается как напряженный, неуверенный, двусмысленный, неопределенный;
Библиографический список
- третий тон был охарактеризован как устойчивый, тяжелый, громоздкий, уверенный, решительный, ясный, безкомп-ромиссный;
- четвертый тон вызвал чувства удаленности, отрешения, отказа, отрицания, неприятия, усталости.
Таким образом, положительные эмоции у носителей русского языка вызвали первый и третий тоны, в то время как второй и четвертый тоны в сознании носителей русского языка связаны с отрицательными эмоциями.
В связи с тем, что нам необходимо было добиться максимальной объективности результатов исследования, на первом этапе мы действовали в рамках системоцентрического подхода. На втором этапе был использован метод антропоцентрического подхода - психолингвистический эксперимент, так как для сознания носителя русского языка само понятие «слоговой тон» является чуждым, что и позволило рассчитывать на «спонтанную» реакцию респондентов.
После сравнения результатов первого и второго этапов исследования становится очевидна универсальность связи отрицательных эмоций со слоговым четвертым тоном китайского языка.
К сожалению, не было получено столь же однозначных результатов относительно возможной корреляции между положительными эмоциями и каким-либо другим из слоговых тонов китайского языка. Для системы китайского языка условным лидером здесь можно назвать второй тон (с опорой на словарную выборку), в восприятии носителей русского языка с положительными эмоциями больше соотносятся первый и третий тоны.
Опираясь на вышеизложенные экспериментальные данные, можем говорить, что связь четвертого (падающего) тона китайского языка и отрицательной эмоции в сознании носителей раз-носистемных языков (русского и китайского) очевидна.
1. Румянцев, М.К. Фонетика и фонология современного китайского языка. - М., 2007.
2. Алпатов, В.М. Об антропоцентрическом и системоцентрическом подходах к языку // Вопросы языкознания. - 1993. - № 3.
3. Сравнительно-историческое языкознание: учебник для студ. высш. учеб. заведений / С.А. Бурлак, С.А. Старостин. - М., 2005.
Bibliography
1. Rumyancev, M.K. Fonetika i fonologiya sovremennogo kitayjskogo yazihka. - M., 2007.
2. Alpatov, V.M. Ob antropocentricheskom i sistemocentricheskom podkhodakh k yazihku // Voprosih yazihkoznaniya. - 1993. - № 3.
3. Cravniteljno-istoricheskoe yazihkoznanie: uchebnik dlya stud. vihssh. ucheb. zavedeniyj / S.A. Burlak, S.A. Starostin. - M., 2005.
Статья поступила в редакцию 10.01.14
УДК 811.512.141 + 398(470.57)
Hisamutdinova R.M. PEARL OF THE BASHKIR NATIONAL CREATIVITY. The integral part of the Bashkir traditional spiritual culture is made by the national song which is still insufficiently studied. Studying of national creativity in its historical development - one of the most important problems of musicology and фольклористики. The richest and original musical folklore the Bashkir has syncretic character of an existing. It is various on genre structure, subject and melodic style. The Bashkir national songs - as a whole the phenomenon difficult, multidimensional, reflecting mythological views of the people, and concrete historic facts, personal experiences, philosophical reflections.
Key words: Bashkir folklore, national songs, stylistic features of poetic songs, genres, epic songs.
Р.М. Хисамутдинова, аспирантка БашГУ, преп. башкирского языка и литературы, русского языка и литературы Уфимского колледжа статистики, информатики и вычислительной техники, г. Уфа, E-mail: x_rezida80@mail.ru
ЖЕМЧУЖИНА БАШКИРСКОГО НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА
Неотъемлемую часть башкирской традиционной духовной культуры составляет народная песня, которая еще недостаточно исследована. Изучение народного творчества в его историческом развитии - одна из важнейших задач музыковедения и фольклористики. Богатейший и самобытный музыкальный фольклор башкир носит синкретический характер бытования. Он разнообразен по жанровому составу, тематике и мелодическому стилю. Башкирские народные песни - в целом явление сложное, многоаспектное, отражающее мифологические воззрения народа, и конкретные исторические факты, личные переживания, философские размышления.
Ключевые слова: башкирский фольклор, народные песни, стилистические особенности поэтических песен, жанры, эпические песни.
Народное музыкально-поэтическое творчество - основа музы- мудрости, образец художественного совершенства, животворный кальной культуры каждого народа. Оно - неиссякаемый источник родник, питающий профессиональное композиторское творчество.
