0Э^нто^огнн KyrcbTypbi | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Bonpocbi э^нто^огнн. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415
Elithological Constructs in N.V. Gogol's Cycle "Miro'orod"
H
■I
Elena E. Zawaiova
Astrakhan State University named after V.N. Tatishchev, Astrakhan, Russia. E-mail: zavyalovaelena[at]mail.ru ORCID 0000-0002-8380-6645
Abstract
The aim of the study was the consistent identification of elitological constructs. The scientific novelty lies in the proof of the presence in the cycle of an important, previously unnoticed element that holds the parts together - the motivic complex "elitism". It is determined that the writer had a predisposition to evaluate things in a hierarchical coordinate system. It is concluded that in "Mirgorod" N.V. Gogol's ideas about the advantages of birth, which is ordained by God, are clearly manifested. The following become especially important here: 1) social status: the "pedigree" of the aristocracy is represented by the writer at different levels: in portraits, demeanor, moral guidelines, specific actions; 2) nation: the author quite clearly shows his likes and dislikes, he is convinced of the fatal impact of basic ethnic characteristics on the characters of representatives of specific communities; 3) age: here N.V. Gogol's conclusions extend not only to the advantages of time-taught people in societies, but also to the global assessment of the Russian state and its generations in historical perspective. The sequence of stories in the cycle is arranged accordingly: "Old World Landowners" - ideal timeless, but blood advantages. "Taras Bulba" - an illustrative example of the glorification of a worthy distant past - with a distinct structuring of society. "Viy" - the same option, but in an almost peaceful situation. "The Tale of How Ivan Ivanovich Quarreled with Ivan Nikiforovich" - statement of the devaluation of all designated values: a high status, a nation that the writer loves, a respectable age.
Keywords
N.V. Gogol; "Mirgorod"; elitism; hierarchy; social stratification; estate; patriarchy; monarchism; Orthodoxy; cycle.
icensed under a Creative Commons «Attribution» 4.0 International License
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Элитологические конструкты в цикле Н.В. Гоголя
«Миргород»
Завьялова Глена Евгеньевна
Астраханский государственный университет им. В.Н. Татищева, Астрахань, Россия. E-mail: zavyalovaelena[at]mail.ru, ORCID 0000-0002-8380-6645
Аннотация
Целью исследования стало последовательное выявление элитологических конструктов в сборнике Н.В. Гоголя «Миргород». Научная новизна заключается в доказательстве наличия в цикле важного, ранее не отмеченного элемента, скрепляющего части воедино, - мотивного комплекса «элитарность». Определено, что писатель имел предрасположенность оценивать сущее в иерархической системе координат, был убеждён в субординационном принципе построения мира. Приводятся примеры, свидетельствующие об укоренённости в сознании писателя радикального разграничения - исходя из происхождения. Делается вывод, что в «Миргороде» отчётливо проявляются представления Н.В. Гоголя о преимуществах рождения -Богом предопределённого. Тут особенно важными становятся: 1) социальный статус: даже короли-противники в цикле действуют разумнее, чем свои «государственные магнаты», приобретшие состояние путём стяжательства; «породистость» аристократии представлена писателем на разных уровнях: в портретах, манере поведения, нравственных ориентирах, конкретных поступках; 2) нация: автор достаточно явно выказывает свои симпатии и антипатии, он убеждён в фатальном воздействии базовых этнических характеристик на характеры представителей конкретных общностей; 3) возраст: здесь выводы Н.В. Гоголя распространяются не только на преимущества умудрённых временем в социумах, но и на глобальную оценку Российского государства, его поколений в исторической перспективе. Соответственно выстраивается последовательность повестей в цикле: «Старосветские помещики» - идеальные вневременные, но кровные, в прямом смысле, преимущества. «Тарас Бульба» - показательный пример воспевания достойного далёкого прошлого - с отчётливым структурированием общества, выявляющим себя в тревожное время, и демонстрацией очевидных преимуществ знати. «Вий» - тот же вариант, но в почти мирной ситуации. «Повесть о том как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» - констатация девальвации всех обозначенных ценностей: высокого статуса, любимой писателем нации, почтенного возраста.
Ключевые слова
Н.В. Гоголь; «Миргород»; элитарность; иерархичность; социальная стратификация; сословие; патриархальность; монархизм; православие; цикл.
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution » («Атрибуция») 4.0 Всемирная
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Введение
Вопросы о художественной картине мира, о ценностных доминантах, главенствующих векторах поэтико-идеологического освоения тем прямо соотносятся с ключевыми для элитологии проблемами дифференциации и иерар-хизации бытия (Ашин, 2009, стр. 27). Соответственно, помимо часто обозначаемых политологами смежных наук - философии, социологии, истории, психологии, культурологии, - для выявления целостных представлений, знаний, мнений целесообразно обращаться к методам искусствоведения, литературоведения.
Влияние творчества Н.В. Гоголя на умы современников и потомков не вызывает сомнений. Крылатыми стали слова французского критика Э.-М. де Вогюэ: «Все мы вышли из гоголевской "Шинели"» (Revue des Deux Mondes. Paris, 1885, N 10, p. 258). Широко известны высказывания В.В. Розанова: «Появление Гоголя было большим несчастьем для Руси, чем всё Монгольское иго...», «Никогда более страшного человека <...> подобия человеческого <...> не приходило в нашу землю» (2008, стр. 307). Мощное воздействие писателя на национальную культуру неоспоримо, хотя оценки последствий этого воздействия подчас диаметрально противоположны.
Поскольку Н.В. Гоголь много рассуждал о системе социально-политической стратификации, ролях различных слоёв общества в реализации концепции жизнестроительства, объектом изучения нередко становились «ключевые для его мировоззрения и его жизненной философии понятия <...> власть, монархия, государство, власть царя и власть Бога, закон государственный и закон нравственный, власть чиновников, власть творчества и власть слова» (Рюпина, 2005, стр. 5). Особо значимы в этом плане труды А.В. Моторина (1998), И.А. Иваницкого (2000), С.В. Рюпиной (2005), В.А. Воропаева (2020), И.А. Виноградова (2021). Однако основное внимание учёных было сосредоточено на тех произведениях, где указанная проблематика представала в открытой форме - «Петербургских повестях», «Мёртвых душах» и, конечно, «Выбранных местах из переписки с друзьями». Целью нашего исследования стало последовательное выявление элитологических конструктов в более ранних произведениях автора, входящих в его второй сборник.
«Миргород» включает в себя четыре очень не похожие друг на друга произведения: «Старосветские помещики» и «Тарас Бульба» образовывают первую часть, «Вий» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» - вторую. Поэтому, пишет И.А. Есаулов, «.продолжает существовать устойчивая тенденция рассмотрения повестей, входящих в состав гоголевского цикла, изолированно одну от другой» (1995, стр. 17). Большинство литературоведов отталкиваются от идеи противопоставленности частей: Г.Н. Поспелов (1953), Т.Г. Морозова (1954), Н.Л. Степанов (1959), И.И. Агаева (1971), И.В. Карташова (1975), С.И. Машинский (1979), О.С. Карандашова
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
(2000) и др. Ряд учёных, особенно в последние десятилетия, не ставят под сомнение целостность книги, доказывают, что единство проявляется на различных уровнях структуры текста: Г.А. Гуковский (1959), В.А. Зарецкий (1978), М.С. Гус (1981), А.Ф. Медведев (1993), И.А. Есаулов (1995), Л.А. Осадчая (2003), Н.В. Хомук (2007), В.Г. Беспрозванный (2010), А.Б. Берёза (2021), И.Н. Хаткова (2022) и
др.
Научная новизна наших разысканий заключается в доказательстве наличия ещё одного существенного элемента, скрепляющего части воедино, -мотивного комплекса «элитарность». Проанализируем его компоненты. Считаем важным рассматривать произведения в той последовательности, в которой их расположил автор.
Социальная иерархия
Полное правдоподобных деталей повествование предполагает обращение к теме социальных отношений, их характеристика позволяет объективнее обрисовать общую обстановку.
В повести «Старосветские помещики» содержатся черты сентимента-листской поэтики, на что обратил внимание Ю.В. Манн (1978, стр. 164). В противовес сословной иерархии героев классицизма «религия сердца» (Руссо, 1981, стр. 372), по выражению Ж.-Ж. Руссо, манифестирует внесословные достоинства «простого» человека. Отношения гоголевских персонажей почти лишены субординационной составляющей. Запасы Товстогубов воруют все -от приказчика с войтом1 до дворни и чужой, приехавшей с гостями, прислуги. Кучер целыми днями прикладывается к хозяйской настойке, крепостные девки не утруждают себя работой, «большею частию бегают на кухню и спят» [18]2, комнатный мальчик «если не ест, то уж верно спит» [19]. И т.д.
При этом наивность, попустительство господ, нерадивость, лихоимство их подчинённых не приводят к катастрофе: «благословенная земля производила всего в таком множестве, Афанасию Ивановичу и Пульхерии Ивановне так мало было нужно, что все эти страшные хищения казались вовсе незаметными в их хозяйстве» [21]. Вероятно, щедрость природы предопределена праведностью помещиков, «добрых, бесхитростных» [25], в частности - их искренней заботой о подопечных. Не случайно Н.В. Гоголь акцентирует внимание читателя на предпринимаемых попытках «воспитательной работы»: «смотрела за их нравственностью» [18], «сообщал ему замечания и приказания» [21] и т.п.
В повести «Тарас Бульба» наблюдаем отчётливое разграничение типа социальных отношений в ситуациях праздного времяпрепровождения и в
1 Выборный староста.
2 Здесь и далее произведения Н.В. Гоголя цитируются по изданию: (Гоголь, 1937), с указанием номера главы в квадратных скобках.
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
военных походах. Писатель подробно обрисовывает, как меняется атаман, когда войско принимает решение идти на Польшу:
«Кошевой вырос на целый аршин. Это уже не был тот робкий исполнитель ветреных желаний вольного народа; это был неограниченный повелитель. Это был деспот, умевший только повелевать. Все своевольные и гульливые рыцари стройно стояли в рядах, почтительно опустив головы, не смея поднять глаз, когда он раздавал повеления тихо, не выкрикивая и не торопясь, но с расстановкою, как старый и далеко опытный в деле, приводивший не в первый раз в исполненье разумно замышленные подвиги» [80].
В приведённом фрагменте ощущается восхищение автора своими героями, о чём свидетельствуют лексемы «вырос», «стройно», «почтительно», «не торопясь», «разумно замышленные подвиги».
Аксессуаром, обозначающим социальную дистанцию, становится шапка. После отданных Кирдюгом распоряжений отходящие «по своим возам и таборам» [110] казаки долго не осмеливаются надеть головные уборы; придя «совещаться как ровные между собою» [123], остаются в тумаках. В эпизоде принятия наиболее важного решения - о разделении войска надвое - Н.В. Гоголь в очередной раз подробно воспроизводит ритуальные жесты: «кошевой, выступил вперёд и надел шапку, а все запорожцы, сколько их ни было, сняли свои шапки и остались с непокрытыми головами, утупив очи в землю, как бывало всегда между козаками, когда собирался что говорить старший» [126].
В доме ковенского воеводы акцентируется внимание на формализме иерархических предписаний шляхты:
«Она [комната] была наполнена вся сидевшими в разных положениях у стен солдатами, слугами, псарями, виночерпиями и прочей дворней, необходимою для показания сана польского вельможи, как военного, так и владельца собственных поместьев» [100].
В описании главной площади Варшавы перед расправой над Остапом и его сотоварищами важна фраза, подтверждающая серьёзное внимание писателя к «классовому вопросу»: автор сообщает, что в старые времена казнь составляла занимательнейшее зрелище «не только для черни, но и для высших классов» [162]. Парный союз «не только., но и...» употребляется для подчёркивания в предложении существенных мыслей - «путём снятия (посредством отрицания) ограничительного смысла и путём дальнейшего указания на то, чем изложение не должно ограничиваться» (Толковый словарь., 1940, IV, стлб. 785). Симптоматично, что в сознании писателя укоренено столь радикальное разграничение.
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
В повести «Вий» тоже показана субординация персонажей. Войдя в светлицу сотника, Хома и сопровождающий его старый казак «почтительно останавливаются у дверей» [196] (ср. в «Тарасе Бульбе»: «...не выключая даже и хлопцев, стоявших почтительно у дверей» [51]). Отец панночки «даёт повеление» [200] - т.е. распоряжение считающегося высокопоставленным лица -своим подчинённым. Когда философ отказывается служить заупокойную службу, сотник «грозно» возражает юноше, «лицо его принимает повелительное и свирепое выражение» [213]. Иерархия проявляется также среди инфернальных персонажей. Панночка с помощью заклинаний управляет «несметной силой» [210], штурмующей окна и двери церкви, на третий день властно даёт указание: «Приведите Вия! ступайте за Вием!» [217]. Очевидно, что это существо главное среди явившихся чудовищ, в ожидании его прихода остальная нечисть приходит в состояние неподвижности: «и вдруг настала тишина в церкви» [217].
В «Повести о том, как поссорился.», чтобы охарактеризовать значимость «двух почтенных мужей» [238], рассказчик, свидетель инцидента, указывает на их прекрасные отношения с судьёй, городничим, а также с более высокопоставленными особами:
«Прекрасный человек Иван Иванович! Его знает и комиссар полтавский! Дорош Тарасович Пухивочка, когда едет из Хорола, то всегда заезжает к нему. А протопоп отец Пётр, что живёт в Коли-берде, когда соберётся у него человек пяток гостей, всегда говорит, что он никого не знает, кто бы так исполнял долг христианский и умел жить, как Иван Иванович» [224].
Сатирический характер изображения персонажей в повести о двух Иванах ближе к стилю поздних гоголевских произведений. Таковы, например, типажи должностных лиц - работников поветового суда: вольготный, досужий, но осмотрительный судья, немногословный подсудок, читающий документы «однообразным и унывным тоном» [245] секретарь, колоритные в своём разнообразии, угодливые канцеляристы, пьяный сторож-инвалид «в грязной рубашке» [251]. В довершении картины здесь же показаны прислуживающая начальству босая девка с подносом и старуха-просительница с «костистыми руками» [251].
Несложно обнаружить следующую закономерность: сила властных структур, обрисованных в «Миргороде», соотносится со временем действия: степень подчинённости, послушания неумолимо снижается - от XVII столетия к началу, далее к первой трети XIX века. Сообразно этому нисходит на нет героический пафос. Категория прошлого имеет для Н.В. Гоголя почти сакральный смысл. В этом контексте любопытны, в частности, два факта. Первое: писатель называет чету Товстогубов «старичками прошедшего века» [14]. И.А. Есаулов обращает внимание, что вследствие замены более уместного
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
слова «прошлый» на «прошедший» исчезает «строгая хронологическая закреплённость жизни персонажей за определённым столетием» (1995, стр. 36). Классик сближает «Старосветских помещиков» с двумя другими повестями о далёком прошлом и «"прошедший век" оказывается, таким образом, золотым веком» (Там же)1. Второе: в ранней редакции героической повести цикла старый Тарас имел прозвище Кульбаба, что, по одной из версий, таило в себе тюркскую подоплёку: qul - «раб» и baba - «дед, отец (с почтительностью)» (Баскаков, 1979, стр. 192, 242), то есть антропоним означал «раб предков» (Ковалёв, 2011, стр. 98). Верность традициям оказывается определяющим коэффициентом весомости личности, близости героя к автору.
Возраст
А.И. Иваницкий метко подметил, что в произведениях Н.В. Гоголя «череда поколений действует в отношении последнего колена как иерархия властных ступеней. Человек, находящийся внизу иерархии порождений олицетворённой земли, выступает поэтому как её последний плод, последний слуга и последняя (главная) жертва её властного действия. Земля, распространяющаяся в виде людских коленветвей, дана людям как властная пирамида» (2000, стр. 36).
На уровне действия этот феномен проявляется в предпочтении, отдаваемом в «Миргороде» старшим героям. В центре первой повести два персонажа; оба они постоянно называются «старичками» [14, 15, 16, 18, 21, 24, 27, 30, 32], после смерти супруги мужчина именуется иначе - «стариком» [34, 36]2. Рассказчик, а с ним и автор, искренне любуются радушными, бесхитростными хозяевами, наслаждается описанием традиционного уклада их жизни.
Тарасу Бульбе, по мнению большинства исследователей, около 45 лет. «Старым» его называют Остап [45], жена [42], повествователь [41, 45, 53, 64, 68, 80, 84, 85, 93, 107, 121, 134, 142, 147, 164, 170, 172]. Мать Остапа и Андрия именуется «старушкой» [46], «старухой-матерью» [43, 87], а мать панночки - «старухой» [90]. Н.В. Гоголю важно подчеркнуть временную дистанцию, разделяющую поколения. Среди заповедей Запорожской Сечи писателем выделяется беспрекословное подчинение юных авторитету зрелых. См., например:
«.меж народом стали попадаться и степенные, уваженные по
заслугам всею Сечью, седые, старые чубы, бывавшие не раз старшинами» [63];
«.не сойтись пылкому юноше с старцем» [86];
«Молодые, слушайте во всём старых!» [81].
1 На наш взгляд, косвенным доказательством этой мысли может служить наличие того же словосочетания в «Тарасе Бульбе»: «по обычаю прошедших веков» [132].
2 В скобках нужно заметить, что в современном мире шестидесятилетний Афанасий Иванович и пятидесятипятилетняя Пульхерия Ивановна были бы отнесены к группе людей среднего либо зрелого возраста.
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Как величайшая похвала Остапу воспринимаются слова кошевого:
«Вот и новый атаман, а ведёт войско так, как бы и старый!» [121].
Ниже вновь находим любопытную деталь - поляризованное разграничение людской массы, сходное с разделением на высшие классы и чернь (см. предыдущий раздел): «"За веру!" подхватили дальние, и всё, что ни было, и старое и молодое, выпило за веру» [130]. Ещё одна подробность: перед решающей битвой казаки торжественно пьют «старое доброе вино» [129].
В первом абзаце «Вия» наглядно показываются особенности возрастной демаркации воспитанников: бурсаки именуются в соответствие с классом, в котором обучаются: грамматики (2-й), риторы (3-й), философы (4-й), богословы (5-й). У каждой группы Н.В. Гоголь выделяет характерные приметы - особенности внешности, голоса, поведения, вплоть до содержания карманов. В описании трёх персонажей-бурсаков содержатся те же типичные, выражающие закономерности, детали: ритор Горобець с шишками на лбу; философ Брут, любитель люльки и танца «тропака» [181]; богослов Халява - «рослый и плечистый мужчина» [181]. Сообщается, что Тиберий «ещё не имел права носить усов, пить горелки и курить люльки» [181]. Требования настолько чётко закреплены, что даже наедине со своими спутниками-странниками, ритор не нарушает установленного порядка: «Богослов и философ шли молча, куря люльки; ритор Тиберий Горобець сбивал палкою головки с будяков, росших по краям дороги» [181].
Суровому «престарелому сотнику» [196, 198, 200] около 50 лет. Он живёт в доме, «какие обыкновенно строились в старину в Малороссии» [194]. Доставить Хому на хутор отец панночки поручает шестерым казакам, здоровым, крепким, «уже несколько пожилым» [190]. «Небольшие рубцы говорили, что они бывали когда-то на войне, не без славы» [190]. Охранять Хому вменяется в обязанности Ковтуну, тот несколько раз называется в повести «старым» [192, 196, 202, 211]. Явтух - противоречивый герой: перебрав спиртного в шинке, казак «с седыми усами» [192] рыдает, что остался на свете без отца и матери, жалеет сироту Брута, после смерти панночки исполняет обязанности церковного старосты, а потом предотвращает побег философа. Об уважительном отношении на хуторе к пожилым казакам свидетельствует мизансцена «собрание» [200]: «У порога кухни сидели те, которые были посолиднее. Они глядели чрезвычайно сурьёзно, куря люльки, даже и тогда, когда молодежь от души смеялась какому-нибудь острому слову погонщика или Спирида» [209].
Принципиальным для решения поставленных нами задач видится тот факт, что в «Повести о том, как поссорился.» люди в возрасте вынуждены играть только нелицеприятные роли. Сначала изображается «типичная» старуха-нищенка, безуспешно пытающаяся выпросить у Иван Ивановича милостыню («самая искалеченная баба, в изодранном, сшитом из заплат платье» [225]); потом несколько раз упоминается тощая, глуповатая старуха
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Горпина, ведущая хозяйство в доме Ивана Никифоровича; далее, в здании суда, видим старого сторожа-инвалида и старуху-просительницу. Как и в первой повести, приехавший спустя годы в знакомые места рассказчик сталкивается с сильно изменившимися героями (правда, проходит не 5, а 12 лет). Однако, в отличие от Афанасия Ивановича Товстогуба, Перерепенко и Довгочхун не меняются внутренне, они всё так же сосредоточены на одной цели - одержать верх в затянувшейся тяжбе.
Закономерность в динамике развития темы старости в цикле та же, что и с темой власти: по мнению Н.В. Гоголя, моральная зрелость, опытность, преемственность традициям, так почитаемые ранее, на современном этапе оказываются обесцененными. Впрочем, и показанные во второй части сборника герои не являют собой образцы прекраснодушия, отваги или мудрости.
Происложделис
В советской критике тезис о демократической направленности гоголевского творчества был назначен отправной точкой любого литературоведческого анализа. Поэтому «Старосветские помещики» неотвратимо оказывались «грустной отходной патриархальному поместному укладу» (Степанов, 1959, стр. 157), «Тарас Бульба» эпосом о борьбе украинского народа, беглых крестьян «с польскими феодалами и татарскими ханами» (Там же, стр. 161), «Вий» «поэтической народной легендой о смелом и бесшабашном украинском хлопце» (Там же, стр. 168), а «Повесть о том, как поссорился.» «реалистическим изображением жизни помещичьего дворянства во всей её грубой и непривлекательной правде» (Там же, стр. 156).
Между тем, многие фрагменты сборника свидетельствуют о признании Н.В. Гоголем врождённого превосходства одних людей над другими. Значимо в этом смысле рассуждение рассказчика в «Старосветских помещиках», которого, кстати, нет в первоначальном варианте повести:
«...ясную, спокойную жизнь, которую вели старые национальные, простосердечные и вместе богатые фамилии, всегда составляющие противоположность тем низким малороссиянам, которые выдираются из дегтярей, торгашей, наполняют, как саранча, палаты и присутственные места, дерут последнюю копейку с своих же земляков, наводняют Петербург ябедниками, наживают наконец капитал и торжественно прибавляют к фамилии своей, оканчивающейся на о, слог въ. Нет, они не были похожи на этих презренных и жалких творений, так же как и все малороссийские старинные и коренные фамилии» [15].
Как видим, истинным провозглашается лишь действительное, потомственное дворянство, принадлежность к древнему роду. Чета велико-
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
душных Товстогубов, представителей «богатой фамилии», противопоставляется их корыстным крестьянам, лгущим, «обкрадывающим» [20], «жрущим» [21], и вышедшим в люди чиновникам - хитрым, лукавым, «называющим вас благодетелем и ползающим у ног ваших» [25].
Сходные описания есть в «Тарасе Бульбе». В частности, Н.В. Гоголь упоминает о взятых на обед «для почёта» [115] сенаторских поляках-нахлебниках, «которые крали со стола и буфетов серебряные кубки и после сегодняшнего почёта на другой день садились на козлы править конями у какого-нибудь пана» [ТБ 115].
М.Н. Виролайнен отмечает в повести два эстетических поля тяготения: «эстетику Польши, католичества и <...> эстетику православия, козачества» (1977, стр. 373). По словам И.А. Есаулова, «"Тарас Бульба" замечателен тем, что здесь героизируются не только казаки, но и их наиболее достойные, по мысли автора, противники "ляхи", которые также стремятся не посрамить чести "шляхтичей"» (1995, стр. 48). Практически все примеры, которые можно привести в доказательство этой теории, касаются описания польских воинов благородного происхождения. См.:
«Отворились ворота, и вылетел оттуда гусарский полк, краса всех конных полков. Под всеми всадниками были все, как один, бурые аргамаки» [142];
«.потом ехали особняком лучшие шляхтичи, каждый одетый по своему. Не хотели гордые шляхтичи смешаться в ряды с другими, и у которого не было команды, тот ехал один с своими слугами» [117]; «Свалил его знатнейший из панов, красивейший и древнего княжеского роду рыцарь. Как стройный тополь, носился он на буланом коне своём. И много уже показал боярской богатырской удали. <. > Ключом хлынула вверх алая, как надречная калина, высокая дворянская кровь и выкрасила весь обшитый золотом жёлтый кафтан его» [118].
Примечательно, что внешность красавца Андрия сам отец, Тарас Бульба, сравнивает с дворянской: «.и станом высокий, и чернобровый, и лицо, как у дворянина, и рука была крепка в бою!» [133]. Из чего следует, что один из самых любимых персонажей Н.В. Гоголя признаёт первенство аристократической крови.
В «Вие» в центре повествования бедный сирота, не знавший своих родителей. Поэтому тема знатного происхождения здесь звучит слабо. Но неземная красота «горделивой» [199] дочери сотника - как, впрочем, и «неотразимо-победоносная» [101] притягательность «гордой» [91] дочери воеводы из Дубно -показательна. Н.В. Гоголь подчёркивает статус отца ведьмы: сотник
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
«именитый» [189], «один из богатейших» [189], имеет краковский экипаж, состоит в переписке с ректором семинарии, который специально для хозяина хутора заказывает переписывание книг [189].
В «Повести о том, как поссорился.» мотив славного рода травестирован. И.А. Есаулов указывает, «что для Иванов соответствие своей роли в миропорядке ("дворяне') наиважнейший - и даже единственный - атрибут их собственного человеческого достоинства вообще» (1995, стр. 24). Доказательствами знатности Ивана Никифоровича служат залежалые реквизиты: «старый мундир с изношенными обшлагами <...> дворянский с гербовыми пуговицами, с отъеденным воротником» [229], шпага, злополучное ружьё. Доказательством родовитости Ивана Ивановича «бездна тонкости» [247] в манерах и, согласно его собственному заявлению, запись в метрической книге. Бывшие приятели пишут в суд прошения, гневные, глупые, полные оскорблений, сплетен и наветов. В их жалобах очень часто повторяется слово «дворянин» с присовокуплёнными к нему колоритными эпитетами «злокачественный» [249, 250], «самый неблагопристойный и неприличный» [249], «неистовый» [253] и проч. Эти оксюморонные сочетания фигурально, ярко выражают взгляд автора цикла на проблемы привилегированного сословия.
Чем сильнее вера Н.В. Гоголя в особую миссию высшего класса, тем больше его разочарование вследствие деградации этой социальной группы.
Национальность
В «Тарасе Бульбе» явно звучит тема национальной исключительности. Общественность давно обратила на это внимание. Писателя часто обвиняли в антисемитизме, указывали на то, что, увлечённый изображением запорожских «доблестей», он представил «ликующее описание еврейского погрома» (Федотов, 1952, стр. 201). По сути, Н.В. Гоголь изображал ту ситуацию, которая действительно существовала в прошлом. Но антипатии автора очевидны, поскольку представлены не только в прямых высказываниях запорожцев, но и в экспрессивных уничижительных описаниях персонажей-евреев. См.:
«Бедные сыны Израиля, растерявши всё присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках, в печках и даже заползывали под юбки своих жидовок; но козаки везде их находили» [78, 309];
«.кричал один, высокий и длинный, как палка, жид, высунувши из кучи своих товарищей жалкую свою рожу, исковерканную страхом» [78];
«.заговорил с Янкелем на своём тарабарском наречии» [154, 338]
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
(обратим внимание на сочетания «и без того мелкого духа», «под юбки своих жидовок», «из кучи», «жалкою свою рожу», «тарабарском наречии» - все они принадлежат не героям произведения, но повествователю1).
Автор старается быть объективным. подтверждением чему, например, служит фигура Янкеля: персонаж искренне заботится о Тарасе и почти вызывает симпатию (см.: «он постыдился своей корысти» [150], «"Пойдём!" упрямо сказал Бульба, и жид, как нянька, вздыхая, побрёл вслед за ним» [161, 345]2). Писатель включает в речь Янкеля монолог, фактически обличающий шовинизм: «.всё, что ни есть недоброго, всё валится на жида; потому что жида всякий принимает за собаку; потому что думают, уж и не человек, коли жид» [152]. Но это не мешает Н.В. Гоголю рассказать историю, как Янкель, оказавшись арендатором и корчмарём, «прибрал понемногу всех окружных панов и шляхтичей в свои руки, высосал понемногу почти все деньги и сильно означил своё жидовское присутствие в той стране» [150]. Посетители питейного заведения оставляют в нём последние деньги, вследствие чего всё вокруг «валится и дряхлеет» [150]; виновником ситуации называется лишь один человек -хозяин корчмы.
Жид-корчмарь встречается в «Вие» [188, 191], жид-торговец [228], жид-табачник [233] и жид-извозчик [276] - в «Повести о том, как поссорился.». В своём прошении резкий на слово Иван Никифорович, обвиняя Миргородский суд в корыстности, вводит ругательство «жидовский» [262]. Эти факты препятствуют тому, чтобы объяснять пристрастность Н.В. Гоголя желанием достоверно воссоздавать исторические картины далёкого прошлого.
Греховность человека писатель зачастую объясняет порочностью его нации, предельно обобщая категории:
«Только побуждаемые сильною корыстию жиды, армяне и татары осмеливались жить и торговать в предместьи, потому что запорожцы никогда не любили торговаться, а сколько рука вынула из кармана денег, столько и платили» [66, 303];
«.вечную мысль о золоте, которая, как червь, обвивает душу жида» [150];
«.пословица давно уже говорит, что жид самого себя украдёт, когда только захочет украсть» [150, 338].
При этом «своим» те же грехи прощаются: в «Вие» балагур Дорош следующим образом характеризует казака Шептуна: «Хороший козак! Он любит иногда украсть и соврать без всякой нужды. Но... хороший козак» [203-204].
1 Согласно одной из теорий, в «Тарасе Бульбе» несколько повествователей: современник Н.В. Гоголя, интеллигент-историк, казак из XVI века, собирательное «я» народа и т.д. (Гуковский, 1959).
2 Здесь и далее указание на две разные страницы после цитаты означает, что фрагмент остался неизменным и в промежуточной, и в итоговой редакции произведения.
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Неоднократно в «Тарасе Бульбе» упоминается о татарах. Казаки высказываются о своих врагах пренебрежительно («поганый татарин» [86], «какая-нибудь татарва» [45], «турецкие собаки» [75]). Характеристика увиденного воина не столь уничижительна, как в случае с евреями, хотя в своей «дикости» портрет приближен к описанию животного, о чём свидетельствуют сравнения:
«.Тарас указал сыновьям на маленькую, черневшую в дальней траве точку, сказавши: "Смотрите, детки, вон скачет татарин!" Маленькая головка с усами уставила издали прямо на них узенькие глаза свои, понюхала воздух, как гончая собака, и, как серна, пропала, увидевши, что козаков было тринадцать человек» [60, 297].
А. Терц обращает внимание на фантасмагоричность описания: писатель «по ходу изложения произвольно меняет масштаб и подробно демонстрирует то, что физически немыслимо углядеть или осознать» [Терц 2003: 115], запечатлеть выражение лица скачущего на горизонте невозможно. Для автора же важно продемонстрировать «инаковость» образа Чужого, отсюда весь набор прилагающихся характеристик определённой модели [Алиев, Якушенкова 2022]. Снова высказываются обобщения:
«Ибо вы сами знаете, что за человек татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и следов не найдёшь» [123].
В других частях «Миргорода» упоминания о татарах отсутствуют. О турках говорится в «Старосветских помещиках». Пульхерия Ивановна признаётся, что рецепту солёных грибов её научила пленная, «добрая туркеня» [27]. Женщина удивляется, что та была очень похожа на Свою, «только свинины не ела» [27]. Тарас Бульба называет нацию среди основных врагов веры: «Чтобы бусурменов били, и турков бы били, и татарву били бы; когда и ляхи начнут что против веры нашей чинить, то и ляхов бы били!» [45]. О войне с Турцией беседуют Иван Иванович с Иваном Никифорович. Здесь тема приобретает характер досужего разговора:
«"Вот видите, а царь наш и объявил им за то войну. Нет, говорит, примите вы сами веру Христову!" - "Что ж? ведь наши побьют их, Иван Иванович!" - "Побьют"» [235].
Поляки, как уже было указано выше, изображаются более достойными врагами запорожцев. Что не мешает Н.В. Гоголю критиковать их устами резонёра. Тарас Бульба называет противников «католическими недоверками» [133], указывает на «мышиную натуру» [134]. Обращается внимание на тлетворное влияние шляхты на русское дворянство: «Многие перенимали уже
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
польские обычаи, заводили роскошь, великолепные прислуги, соколов, ловчих, обеды, дворы» [48]. Важная деталь: особое значение для писателя имеет королевский титул. Поэтому наделённые высоким саном иностранные лица оказываются умнее и дальновиднее их богатых, но безродных оппонентов:
«Напрасно король и многие рыцари, просветлённые умом и душой, представляли, что подобная жестокость наказаний может только разжечь мщение козацкой нации. Но власть короля и умных мнений была ничто перед беспорядком и дерзкой волею государственных магнатов, которые своею необдуманностью, непостижимым отсутствием всякой дальновидности, детским самолюбием и ничтожною гордостью превратили сейм в сатиру на правление» [ТБ, 164].
Доказательством благоговейного отношения писателя к царской фамилии служит фрагмент, повествующий о договоре Н. Потоцкого с казаками. Н.В. Гоголь оправдывает лояльность запорожцев тем, что на встречу им вышли христианские священники. «Никого не уважили бы они на ту пору, ниже самого короля, но против своей церкви христианской не посмели, и уважили своё духовенство» [167], - рассуждает повествователь.
Будущее России Н.В. Гоголь видит за своим народом. Причём в «Миргороде» он называет казачество его лучшим вариантом, идентифицируя как «широкую, разгульную замашку русской природы» [46], «необыкновенное явленье русской силы» [46], «могучий, широкий размах, дюжую наружность» русского характера [48]. Писатель признаёт отличия запорожцев и указывает на их явные преимущества: «хладнокровную наружность» [65], сдержанность [77], отвагу, самоотверженность. Как справедливо указывает Л.А. Осадчая, «в поэтике повести "Тарас Бульба" интенсивно функционирует проявляющийся на всех уровнях референтный код украинской народной словесности, ценностно положительно маркирующий "малороссийскую" семиосферу» (2003, стр. 15). Немаловажно, что «во второй редакции, однако, он дополняется и отводится на второй план символическим кодом "Православного русского единства", сглаживающим первоначальный областной колорит произведения» (Там же), что знаменует собой мировоззренческий сдвиг, случившийся в сознании писателя после длительного проживания в Западной Европе.
За ключение
Н.В. Гоголь имеет предрасположенность оценивать сущее в иерархической системе координат, он убеждён в субординационном принципе построения мира. Такой тип осмысления действительности, с одной стороны, объясняется востребованностью аналитического синтезирующего мышления, ставшего популярным в Европе XIX в. под воздействием важных открытий
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
естествоиспытателей. Оно актуализировало направленность на «научное» отражение действительности, на представлении о многоуровневой системе как едином целом. С другой стороны, манифестация закона всеобщей сопод-чинённости была предопределена религиозным мировоззрением писателя. Здесь отправной точкой сделался установленный Творцом императив, согласно которому гармония предполагает организованность, управляемость, сбалансированность, а значит - всё то же наличие иерархии.
В книге «Миргород» отчётливо проявляются представления Н.В. Гоголя о преимуществах рождения - Богом предопределённого. Тут особенно важными становятся:
- социальный статус: даже короли-противники в цикле действуют разумнее, чем свои «государственные магнаты», приобретшие состояние путём стяжательства; «породистость» аристократии представлена писателем на разных уровнях: в портретах, манере поведения, нравственных ориентирах, конкретных поступках;
- нация: автор достаточно явно выказывает свои симпатии и антипатии, он убеждён в фатальном воздействии базовых этнических характеристик на характеры представителей конкретных общностей;
- возраст: здесь выводы Н.В. Гоголя распространяются не только на преимущества умудрённых временем в социумах, но и на глобальную оценку Российского государства, его поколений в исторической перспективе.
Соответственно выстраивается последовательность повестей в цикле: «Старосветские помещики» - идеальные вневременные, но кровные, в прямом смысле, преимущества. «Тарас Бульба» - показательный пример воспевания достойного далёкого прошлого - с отчётливым структурированием общества, выявляющим себя в тревожное время, и демонстрацией очевидных преимуществ знати. «Вий» - тот же вариант, но в почти мирной ситуации. «Повесть о том как поссорился.» - констатация девальвации всех обозначенных ценностей: высокого статуса, любимой писателем нации, почтенного возраста.
Список литературы
Агаева, И. И. (1971). Соотношение субъективного и объективного в «Вечерах на хуторе близ
Диканьки» и «Миргороде» Н.В.Гоголя [Автореферат диссертации на соискание степени кандидата филологических наук].
Алиев, Р. Т., & Якушенкова, О. С. (2022). Сравнительный анализ трансформации образа Чужого: 2018-2022 гг. Galactica Media: Journal of Media Studies, 4(4), 47-62. https://doi.org/10.46539/gmd.v4i4.347
Ашин, Г. К. (2009). Элитология в системе общественных наук. Вестник МГИМО-Университета, 6, 27-37. https://doi.org/10.24833/2071-8160-2009-6-9-27-37
Баскаков, Н. А. (1979). Русские фамилии тюркского происхождения. Наука.
Берёза, А. Б. (2021). Иконографический образ в раннем творчестве Н. В. Гоголя. Ratio Et Natura, 1 (3).
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Беспрозванный, В. Г. (2010). «Миргород» Н.В. Гоголя: Цикл как текст. В Н. Мазур, Перьмяковский сборник: Т. Т. 2 (сс. 308-325). Новое издательство.
Виноградов, И. А. (2021). Н.В. Гоголь и цензура. Взаимоотношения художника и власти как
ключевая проблема гоголевского наследия. ИМЛИ РАН. https://doi.org/10.22455/978-5-9208-0659-8
Виролайнен, М. Н. (1977). К вопросу об эстетике Гоголя (1830-1836 гг.). Studia Slavica Academiae Scientiarum Hungaricae, 23(5), 361-374.
Воропаев, В. А. (2020). Гоголь как политический мыслитель. Русская литература и национальная государственность XVIII-XIX вв. РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА И НАЦИОНАЛЬНАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ XVIII-XIX ВВ. ТЕЗИСЫ ДОКЛАДОВ МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ К 500-летию Московского Новодевичьего монастыря и 300-летию провозглашения Российской империи. Москва, 2020 Издательство: Институт мировой литературы им. A.M. Горького Российской академии наук (Москва), 31-33.
Гоголь, Н. В. (1937). Собрание сочинений: Т. 2. Миргород (В. В. Гиппиус, Ред.). Издательство Академии наук СССР.
Гуковский, Г. А. (1959). Реализм Гоголя. Гослитиздат.
Гус, М. С. (1981). Живая Россия и «Мёртвые души». Советский писатель.
Есаулов, И. А. (1995). Спектр адекватности в истолковании литературного произведения: «Миргород» Гоголя. Российский государственный гуманитарный университет.
Зарецкий, В. А. (1978). О лирическом сюжете «Миргорода» Н.В. Гоголя. В Вопросы сюжетосло-жения. (Т. 5, сс. 29-41). Звайгзне.
Иваницкий, А. И. (2000). Гоголь. Морфология земли и власти: К вопросу о культурно-исторических основах подсознательного. Российский государственный гуманитарный университет.
Карандашова, О. С. (2000). Художественное пространство «украинских» сборников Н.В. Гоголя
(«Вечера на хуторе близ Диканьки», «Мирго-род» [Кандидат филологических наук]. Тверской государвственный университет.
Карташова, И. В. (1975). Гоголь и романтизм: Спецкурс. Калининский государственный университет.
Ковалёв, Г. Ф. (2011). Автобиографизм ономастики Н.В. Гоголя. Записки з ономастики, 14, 97-99.
Манн, Ю. В. (1978). Поэтика Гоголя. Художественная литература.
Машинский, С. И. (1979). Художественный мир Гоголя. Просвещение.
Медведев, А. Ф. (1993). Поэтика циклизации в творчестве Н.В. Гоголя («Вечера на хуторе близ
Диканьки», «Миргород») [Диссертация на соискание степени кандидата филологических наук].
Морозова, Т. Г. (1954). Развитие реализма в творчестве Н.В. Гоголя первой половины 30-х гг. В В. В. Голуб-кова & А. Н. Дубовикова (Ред.), Гоголь в школе: Сборник статей (сс. 200-225). Издательство Академии педагогических наук РСФСР.
Моторин, А. В. (1988). Художественное воплощение темы политической власти в творчестве Н.В. Гоголя. Филологические науки, 4, 13-16.
Осадчая, Л. А. (2003). Риторическая природа художественного дискурса в повестях Н. В. Гоголя: «Миргород», «Петербургские повести» (с. 179) [Кандидат филологических наук].
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415
Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Поспелов, Г. Н. (1953). Творчество Н.В. Гоголя. Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения РСФСР.
Розанов, В. В. (2008). Из «Уединенного» и «Опавших листьев». В С. Г. Бочаров (Ред.), Гоголь в русской критике: Антология (сс. 304-313). Фортуна ЭЛ.
Руссо, Ж.-Ж. (1981). Эмиль, или О воспитании. Книга IV. В Г. Н. Джибладзе (Ред.), Педагогические сочинения: В 2 т (Т. 1, сс. 376-377). Педагогика.
Рюпина, С. В. (2005). Мотивы власти в прозе Н.В. Гоголя [Диссертация на соискание степени кандидата филологических наук]. Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского.
Степанов, Н. Л. (1959). Н.В. Гоголь. Творческий путь. Гослитиздат.
Терц, А. (2003). В тени Гоголя. Аграф.
Ушаков, Д. Н. (Ред.). (1940). Толковый словарь русского языка: В 4 т (Т. 4). Советская энциклопедия.
Федотов, Г. П. (1952). Новый град: Сборник статей (Ю. П. Иваск, Ред.). Издательство имени Чехова.
Хаткова, И. Н. (2022). Сборник Н.В. Гоголя «Миргород» как художественное целое. НАУКА, ОБЩЕСТВО, ТЕХНОЛОГИИ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ Сборник статей VII Международной научно-практической конференции., 175-180.
Хомук, Н. В. (2007). «Миргород» Н.В. Гоголя: К проблеме художественной онтологии. Национальный исследовательский Томский государственный университет.
References
Agaeva, I. I. (1971). The Correlation of Subjective and objective in N.V. Gogol's "Evenings on a Farm near Dikanka" and "Mirgorod" [Abstract of the dissertation for the degree of Candidate of Philological Sciences]. (In Russian).
Aliev, R. T., & Yakushenkova, O. S. (2022). Comparative analysis of the transformation of the image of Alien: 2018-2022 Galactica Media: Journal of Media Studies, 4(4), 47-62. https://doi.org/ 10.46539/gmd.v4i4.347 (In Russian).
Ashin, G. K. (2009). Elitology in the system of social sciences. Vestnik MGIMO-University, 6, 27-37. https://doi.org/10.24833/2071-8160-2009-6-9-27-37 (In Russian).
Baskakov, N. A. (1979). Russian surnames of Turkic origin. Nauka (In Russian).
Beryoza, A. B. (2021). Iconographic image in the early work of N. V. Gogol. Ratio Et Natura, 1 (3) (In Russian).
Besprozvzanny, V. G. (2010). "Mirgorod" by N. V. Gogol: The cycle as a text. In N. Mazur (Ed.), Permyakov's collection: Vol. 2 (pp. 308-325). New Publishing House (In Russian).
Esaulov, I. A. (1995). The spectrum of adequacy in the interpretation of a literary work: Gogol's "Mirgorod". Russian State University for the Humanities (In Russian).
Fedotov, G. P. (1952). Novy grad: A collection of articles (Y. P. Ivask, Ed.). Chekhov Publishing House. (In Russian).
Gogol, N. V. (1937). Collected Works: Vol. 2. Mirgorod (V. V. Gippius, Ed.). Publishing house of the Academy of Sciences of the USSR (In Russian).
Gukovsky, G. A. (1959). Gogol's realism. Goslitizdat (In Russian).
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Gus, M. S. (1981). Zhivaya Rossiya i "Mertvyye dushi" [Living Russia and "Dead Souls"]. Soviet Writer (In Russian).
Ivanitsky, A. I. (2000). Gogol. Morphology of land and power: To the question of the cultural and
historical foundations of the subconscious. Russian State University for the Humanities (In Russian).
Karandashova, O. S. (2000). The Artistic Space of N.V. Gogol's "Ukrainian" Collections ("Evenings on a Farm near Dikanka", "Mirgorod"). [Candidate of Philological Sciences]. Tver State University (In Russian).
Kartashova, I. V. (1975). Gogol and Romanticism: A special course. Kalinin State University (In Russian).
Khatkova, I. N. (2022). N.V. Gogol's collection "Mirgorod" as an artistic whole. SCIENCE, SOCIETY, TECHNOLOGIES: PROBLEMS AND PERSPECTIVES OF INTERACTION IN THE MODERN WORLD Collection of articles of the VII International Scientific and Practical Conference., 175180. (In Russian).
Khomuk, N. V. (2007). "Mirgorod" by N.V. Gogol: To the problem of artistic ontology. National Research Tomsk State University. (In Russian).
Kovalyov, G. F. (2011). Autobiography of onomastics of N.V. Gogol. Zapiski z onomastika, 14, 97-99 (In Russian).
Mann, Y. V. (1978). Gogol's poetics. Khudozhestvennaya literatura (In Russian).
Mashinsky, S. I. (1979). Gogol's artistic world. Enlightenment (In Russian).
Medvedev, A. F. (1993). Poetics of cyclization in the works of N.V. Gogol ("Evenings on a Farm near
Dikanka", "Mirgorod") [Dissertation for the degree of Candidate of Philological Sciences]. (In Russian).
Morozova, T. G. (1954). Development of realism in the work of N.V. Gogol of the first half of the 30s. In. V. Golub-kova & A. N. Dubovikova (Eds.), Gogol in school: Collection of articles (pp. 200-225). Publishing house of the Academy of Pedagogical Sciences of the RSFSR. (In Russian).
Motorin, A. V. (1988). Artistic embodiment of the theme of political power in the works of N.V. Gogol. Philological Sciences, 4, 13-16. (In Russian).
Osadchaya, L. A. (2003). The rhetorical nature of artistic discourse in N. V. Gogol's novels: "Mirgorod", "Petersburg Stories" (p. 179) [Candidate of Philological Sciences]. (In Russian).
Pospelov, G. N. (1953). Creativity of N.V. Gogol. State educational and pedagogical publishing house of the Ministry of Education of the RSFSR. (In Russian).
Rousseau, J.-J. (1981). Emile, or On Education. Book IV. IN G. N. Jibladze (Ed.), Pedagogical writings: In 2 vols (Vol. 1, pp. 376-377). Pedagogy. (In Russian).
Rozanov, V. V. (2008). From "Solitary" and "The Fallen Leaves". In S. G. Bocharov (Ed.), Gogol in Russian criticism: An anthology (pp. 304-313). EL Fortuna. (In Russian).
Ryupina, S. V. (2005). Motives of power in the prose of N.V. Gogol [Dissertation for the degree of
Candidate of Philological Sciences]. N.G. Chernyshevsky Saratov State University. (In Russian).
Stepanov, N. L. (1959). N.V. Gogol. Creative way. Goslitizdat (In Russian).
Terz, A. (2003). In the shadow of Gogol. Agraf (In Russian).
Ushakov, D. N. (Ed.). (1940). The explanatory dictionary of the Russian language: In 4 vols (Vol. 4). Soviet Encyclopedia. (In Russian).
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415
Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.152
Vinogradov, I. A. (2021). N.V. Gogol and censorship. The relationship between the artist and the authorities as a key problem of Gogol's legacy. IMLI RAS. https://doi.org/10.22455/978-5-9208-0659-8 (In Russian).
Virolainen, M. N. (1977). To the question of Gogol's aesthetics (1830-1836). Studia Slavica Academiae Scientiarum Hungaricae, 23(5), 361-374. (In Russian).
Voropaev, V. A. (2020). Gogol as a political thinker. Russian literature and national statehood of the XVIII-XIX cc. RUSSIAN LITERATURE AND NATIONAL STATEHOOD OF THE XVIII-XIX CC. TESTS OF REPORTS OF INTERNATIONAL SCIENTIFIC CONFERENCE TO THE 500th Anniversary of Moscow Novodevichy Convent and the 300th Anniversary of the Proclamation of the Russian Empire. Moscow, 2020 Publisher: Gorky Institute of World Literature. A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences (Moscow), 31-33. (In Russian).
Zaretsky, V. A. (1978). On the lyrical plot of N. V. Gogol's "Mirgorod". In Voprosy plotosplozhenie. (Vol. 5, pp. 29-41). Zvaigzne (In Russian).
