CC BY
114
tional Journal of Psychiatry. - 2016. - Vol. 1, №1. -P. 1-4.
24. Yukkala T., Makinen I.H., Kislitsyna O., Ferlander S. Economic strain, social relations, gender, and binge drinking in Moscow // Social science & Medicine. -2008. - Vol. 66, № 3. - P. 663-674.
tional Journal of Psychiatry. - 2016. - Vol. 1, №1. -P. 1-4.
24. Yukkala T., Makinen I.H., Kislitsyna O., Ferlander S. Economic strain, social relations, gender, and binge drinking in Moscow // Social science & Medicine. -2008. - Vol. 66, № 3. - P. 663-674.
ALCOHOL CONSUMPTION AND GENDER GAP IN SUICIDE MORTALITY IN BELARUS
Y.E. Razvodovsky
Grodno State Medical University, Grodno, Belarus Abstract:
Across most countries, suicide rates are significantly higher for men compared to women, while women typically have higher rate of suicidal attempts. The gender difference in the suicide rates is particularly large in the Eastern European countries. There is suggestive evidence of a crucial role of alcohol in explanation of this phenomenon. Objective: In present study we will test the hypothesis of the close aggregate level link between alcohol consumption and gender difference in suicide mortality rates in Belarus using data on sex-specific suicide rates and alcohol consumption per capita between 1980 and 2015. Method: Time-series analytical modeling techniques (ARIMA) were used to examine the relation between the gender gap in suicide mortality and trends in alcohol consumption per capita. Results: According to the results of time-series analysis, alcohol consumption is a statistically significant factor associated with gender gap in suicide mortality in Belarus, implying that a 1-litre increase in consumption per capita is associated with an increase in the difference between male and female suicide mortality rates by 6,5%. The results of the analysis also suggest that 58% of the difference in suicide mortality between males and females in Belarus could be attributed to alcohol. Conclusions: The outcomes of this study provide indirect support for the hypothesis that alcohol is a major contributor to the high gender gap in suicide mortality and its dramatic fluctuations in Belarus during the last few decades. Key words: alcohol consumption, suicide rates, gender gap, Belarus, 1980-2015
УДК 159.923.2
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ФРУСТРАЦИЯ КАК ФАКТОР СУИЦИДАЛЬНОГО РИСКА: МУЗЫКОТЕРАПИЯ В КОРРЕКЦИИ АТТИТЮДОВ СМЕРТИ
С.Т. Губина
ФГБОУ ВО «Глазовский государственный педагогический институт им. В.Г. Короленко», г. Глазов, Россия
Контактная информация:
Губина Светлана Тельмановна - кандидат психологических наук, доцент. Место работы и адрес: доцент кафедры педагогики и психологии ФГБОУ ВО «Глазовский государственный педагогический институт им. В.Г. Короленко», 427621, г. Глазов (Удмуртской Республики), ул. Первомайская, д. 25. Телефон: (341-41) 5-58-57, электронный адрес: [email protected]
В статье представлено исследование, актуальность которого обусловлена поиском объяснительных механизмов влияния экзистенциальных переживаний на стратегии суицидального поведения с учётом субъективного отношения к феномену смерти. Цель исследования: изучить каким образом экзистенциальная фрустрация может выступать фактором риска суицида. Была выдвинута гипотеза о том, что отсутствие решения проблемы экзистенциальной фрустрации усиливает защитные механизмы сознания, способствующие когнитивному упрощению, а также влияет на снижение чувства самосохранения. Материал и методы: В исследовании участвовали 36 студентов педагогического ВУЗа в возрасте от 18 до 23 лет, которые обращались в социально -психологическую службу вуза с запросами: снятия симптома, трансформации, личностного роста. Результаты: У восьми участниц были проявлены симптомы посттравматического расстройства, связанного с потерей близких. Предлагались методы изучения когнитивной сложности, диагностики отношения к смерти, оценки
эмпатии и рефлексивности. Доказательность гипотезы была пошагово установлена по результатам исследования. Для изучения силы и направленности корреляционной связи между показателями применялся метод ранговой корреляции Спирмена. В качестве рекомендации предлагается авторская методика музыкотерапии, направленная на «столкновение» клиента с его жизненными ориентирами посредством рефлексии феномена смерти.
Ключевые слова: экзистенциальная фрустрация, поиск смысла, суицидальный риск, музыкотерапия
На сегодняшний день характерен высокий темп развития технологий «совершенствования жизни», формирующих у людей роли потребительского поведения, соответственно нужных обществу стандартов и норм. Современный мир развивается соответственно принципа прогресса, утверждающего, что история движется неотвратимо к лучшей жизни для человечества [12]. Социально-психологические установки общества на взаимозаменяемость и синхронизацию всех отраслей жизни, способствовали обозначению Образов-Я современного человека, в контексте элемента единой бессмысленной сети, где «... ничто не направлено ни к чему, кроме имманентности, склоняющей всех индивидов относительно одного общего корня» [3]. Система взаимодействий на работе и в быту стала средой для формирования невротических качеств личности, как следствие навязчивой необходимости «чем-то заниматься» и «быть представленным к делу». Свободный доступ к различным каналам информации, дающим инструкции как жить для каждого способствовал закреплению инерции привычек на выборочное внимание, что способствовало формирования установки упрощения в восприятии мира.
Таким образом, люди стремятся завоевать, подчинить (или преодолеть) окружающий мир. Они абстрагируются от несовершенства фактической действительности и выявляют закономерности идеализированной реальности. Отсюда, завоевать (преодолеть) чего-либо «до конца» не удаётся. Поскольку, данный процесс является всего лишь инструментом (способом, методом и др.) постижения экзистенциального смысла. Человек - это интегрированный организм, для которого субъективная психологическая реальность формируется через непосредственное переживание (ощущение) явлений [6]. Другими словами, чтобы сформировалось смысловое поле личности - необходим её внутренний опыт переживаний «со-бытия», где под словом «бытие» понимается потенция, источник потенциала, ощущаемый субъектом в данный неповторимый и необратимый момент [11]. В дальнейшем
«.выполнив своё предназначение или роль, событие переходит в инобытие: преобразуется и существует в латентной форме прошлого» [1]. Отсюда, дефицит событийности в жизни человека способствует чрезмерному подчеркиванию значения «внешнего мира» на фоне снижения организмических потребностей с помощью установки подавления эмоций. В итоге нарушается равновесие во взаимодействии «организм -окружающая среда» и любая ситуация изменения способствует появлению эмоций, которые, чаще всего, расцениваются как нежелательные -то есть «негативные».
В современном мире виртуальная среда стала неотъемлемой частью жизни человека. Длительное воздействие информационных технологий способствует неправильному восприятию общего пространства социального взаимодействия и развитию отчуждения и «психокогнитивной мутации» [2]. Процесс взаимодействия с миром сводится к обмену информацией между человеком и машиной в контексте простой логической операции и утрачивает эффект ощущаемого пространства обратной связи. Слова перестают нести аффективный смысл, который минимально коренится в психологии отношений, например, эмоции в общении обозначаются в виде графических смайлов и др.
Исходя из выше сказанного, неумение правильно идентифицировать возникающие эмоции и связанное с ними долговременное поведение, привело к закреплению паттернов искусственной реальности (в большинстве своём это свойственно молодёжи). Естественная потребность в экзистенциальном образе бытия чаще всего не осознаётся и проявляется через скуку, апатию, внутреннюю пустоту, недостатка «чего-то настоящего». Негативные переживания усиливаются, заводя личность в кризис, где мысль о смерти является бегством от душевной боли. Отсутствие навыков проявления ответственности и умений совершать более эффективные действия приводит к тому, что мысль о самоликвидации выглядит как «избавление» от проблемы в момент, когда психологическое поле вос-
приятия крайне напряжено и неустойчиво. Можно наблюдать различные механизмы защиты от тревоги, такие как: вера в свою особенность и неприкосновенность, маниакальный героизм, заниженное чувство риска, стремление к власти и др.
Степень выраженности рефлексии (её модальность: положительная / отрицательная) имеет связь со стратегиями манипулятивного поведения, к которым относятся: стремление получать помощь от других и снятие с себя ответственности, стремление оправдывать несовершение более эффективных действий и др.
В каждой Я-концепции есть образы-Я, связанных с темой смерти, структурированные из: воспоминаний детства, паттернов культуры, опыта потери близких, рефлексии своей и чужой жизни т.д. Данные контексты составляют ценностно-нравственный базис личности, выступающий неким щитом в ситуациях фрустрации и кризиса.
Таким образом, актуальным является поиск объяснительных механизмов влияния экзистенциальных переживаний на стратегии суицидального поведения с учётом субъективного отношения к феномену смерти.
Цель исследования: изучить насколько проявление экзистенциальной фрустрации личности может быть предрасполагающим фактором риска суицида и как проявлены аттитюды отношения к феномену смерти с учётом когнитивной простоты / сложности сознания.
В качестве рекомендаций в коррекционной работе, предлагаются приёмы музыкотерапии, способствующие разблокировке стремления клиентов к смыслу. Используется приём парадоксальной интенции, с помощью которой происходит «сталкивания» клиентов с их жизненными задачами через рефлексию феномена смерти.
Материал и методы.
Нами была выдвинута гипотеза, что экзистенциальная фрустрация связана с дисфункцией когнитивной и эмоциональной сфер личности, а именно:
- не решение проблемы экзистенциальной фрустрации усиливает защитные механизмы сознания, способствующие когнитивному упрощению;
- не решение проблемы экзистенциальной фрустрации влияет на адекватность личности в
контексте снижения чувства самосохранения в оценке сложившейся жизненной ситуации.
В исследовании участвовали 36 студенток Глазовского педагогического института (г. Глазов, Республика Удмуртия), обучающихся на различных профилях (за исключением психологических). Возраст: от 18 до 23 лет. Все они, так или иначе, обращались в социально - психологическую службу ВУЗа с различными запросами. Чаще всего, речь шла о запросе снятия симптома тревоги и запроса личностного роста и др.
У восьми участниц были проявлены симптомами посттравматического стрессового расстройства, связанного с потерей близких.
Девушки прошли тестирование с применением ряда методик. С целью изучения когнитивной простоты / сложности конструктивной системы конкретной личности использовались «Репертуарные решетки» Дж. Келли. Для исследования силы / слабости переживаний и реакций человека при столкновении с темой смерти -применялся «Профиль аттитюдов по отношению к смерти» П.Т.П. Вонга, адаптированный Т.А. Гавриловой. Экзистенциальные переживания и способности осмысливать, изучать, анализировать что-либо с помощью сравнения образа своего «Я» с какими-либо событиями, личностями проверялись следующими тестами: «Методика диагностики уровня эмпатических способностей» В.В. Бойко, «Методика диагностики уровня развития рефлексивности» А.В. Карпов, Тест ШЭ (Шкала экзистенции) А. Лэнгле и К. Орглер.
Для проверки силы и направленности корреляционной связи между показателями шкал проведённых тестов использовался коэффициент ранговой корреляции Спирмена.
Результаты и их обсуждение.
Результаты исследования представлены ниже в таблице 1.
Из таблицы видно, что между показателями «страх смерти», «избегание темы смерти» и когнитивной простотой / сложностью существует прямая связь. По-видимому, негативные чувства испытуемых при столкновении с темой собственной смерти и попытка ослабить тревогу по этому поводу зависят от адекватности когнитивных конструктов, с помощью которых удастся интерпретировать события, связанные с прекращением жизни.
Таблица 1
Результаты корреляционные анализа
когнитивная сложность -простота диагностика рефлексивности диагностика эмпатических способностей диагностика конгруэнтности Шкалы экзистенции*
SD ST F V P E G
Профиль аттитюдов по отношению к смерти Страх смерти 0,69 0,11 -0,15 0,42 -0,08 -0,14 -0,12 -0,16 0,19 -0,08 0,14
Избегание темы смерти 0,36 -0,16 -0,03 0,31 0,14 -0,64 -0,19 -0,38 -0,11 -0,15 -0,09
Нейтральное принятие смерти -0,24 -0,34 -0,16 -0,36 -0,08 -0,02 0,26 0,19 -0,15 0,24 0,19
Приближающее принятие смерти 0,18 0,27 0,17 0,23 0,12 0,14 0,06 -0,07 -0,17 0,22 0,12
Избавляющие принятие смерти 0,13 0,17 -0,25 0,24 -0,31 -0,16 -0,09 0,15 -0,21 -0,06 -0,15
Примечание: p<0,01(Rs=0,40) при п=40; p<0,05 ^=0,31) при п=40
*Самодистанцирование (SD); Самотрансценденция ^Т); Свобода (F); Ответственность (V); Персональность (P);
Эксзистенция (E); Общий показатель исполнимости экзистенции
Однако тесная корреляционная связь с показателями конгруэнтности сознания указывает на то, что испытуемых тревожит (пугает) отнюдь не угроза смерти (как конкретного явления и т.д.), а то, что они, переживая что-то, какие-то события своей жизни не могут до конца понять и прогнозировать вследствие отсутствия достаточной согласованности конструктов внешнего выражения их внутреннему содержанию. Суть данного явления в том, что на внутреннее содержание влияют структуры интенционального опыта, после чего конструкт начинает выступать не только как значение, но и как смысл. Под интенциональным опытом нужно понимать некие «бессодержательные знания», включающие у субъекта направленность, импульс в получении личностно-значимой информации [7]. Отсюда низкая конгруэнтность Я-концепции всегда является показателем экзистенциальной фрустрации, обусловленной невозможностью по каким-либо причинам сделать имеющиеся конструкты проницаемыми для внесения нового опыта (смысла) в их диапазон применимости. В исследованиях отмечено, что низкая конгруэнтность сознания на фоне психической ригидности проявляется именно у суицидентов, что даёт «эффект фиксированности поведения» в нестандартной жизненной ситуации, где надо принять
судьбоносное решение [8]. Поэтому в работе с суицидентами необходимо избегать излишней заботливости и оспаривания высказываний. Фактор самостоятельности и удержание контроля над ситуацией для них является важным
[9].
Далее в табл. 1 мы видим обратную связь между результатами тестирования рефлексивности и шкалой «нейтральное принятие смерти». Можно утверждать, что такое соотношение, также является показателем проявляющейся у испытуемых экзистенциальной фрустрации. Объяснительный механизм в следующем: при нагнетании эмоционального напряжения рефлексия может принимать отрицательное качество, а возникающее внутреннее смятение способствует фиксации на иррациональных умозаключениях и усиливает самодистанцирование. Отсюда, укрепляется иррациональный страх смерти и усиливается суицидальный риск, поскольку теряется связь с реальностью, и субъект оказывается в пространстве «свободных построений», такое состояние можно назвать манией. Доказательством выше сказанного представляется обратная корреляционная связь между показателями конгруэнтности и аттитюдом «нейтрального принятия смерти». По-видимому, проявление у испытуемых «нейтрального отношения» (под которым понимается, что смерть
является частью жизни и не надо ни бояться, ни приветствовать её) является ничем иным как психологической защитой - рационализацией, маскирующей неприемлемые чувства и желания. Как отмечает Е.Е. Туник «при рационализации процесс моделирования мира создаёт хорошую имитацию внешней ситуации, но в ней слабо отражена ваша собственная позиция» [13]. Из опыта консультирования участников исследования можно отметить, что они активно стремились давать советы другим людям, которых беспокоят подобные переживания, поскольку такое поведение способствует на время забыть переживания неадекватности и ощутить себя значимыми и компетентными. В процессе клинической беседы, многие из участников исследования отзывались с раздражением о людях, которые «не способны на поступки». В данном случае речь идёт о защитном механизме являющимся действием, направленным на СЕБЯ и носящий межличностный характер. «Я воздействую не только на себя самого, но могу влиять и на тебя. Точно так же и ты воздействуешь не только на себя, но влияешь и на меня. В каждом случае мы воздействуем на переживание» [10]. Таким образом, участники тестирования, имея пассивные суицидальные мысли, носящие недифференцированный характер и не связанные с формированием суицидального плана испытывают сильные негативные чувства касаемо темы собственной смерти.
Продолжая изучать результаты исследования, отметим, что в зону значимости попали: отрицательная связь между результатами по шкалам «избавляющее принятие смерти» и «самодистанцирование»; «избегание темы смерти» и «ответственность». Однако, если посмотреть на диаграмму соотношения ответов испытуемых в тесте ШЭ (Шкала экзистенции), то они в большинстве своём оставались в границах низких и средних показателей, а высокие практически отсутствовали (рис. 1).
Соответственно рисунка 1 создаётся впечатление, что тема ощущений экзистенциальной исполненности, описания качества жизни человека участницами тестирования воспринималась формально. Возможно, речь идёт о групповом мышлении испытуемых: неготовности к конструктивным конфликтам, обсуждению противоположных точек зрения по принципу «не может быть того, чего не должно быть» и т.д.
Напомним, что в исследовании участвовали будущие учителя, среди которых не было представителей психологических специальностей.
Перспективы применения результатов исследования. Исходя из выше представленного исследования, задача профилактики суицидального поведения заключается в воспитании стрессоустойчивых людей, обладающих ресурсом, основанном на психологической неудовлетворённости (напряжении) между самим собой и стремлением к цели.
40
Ьи1|И
/ / с/ У / / /
/ / « + / СГ 0
■ Низкий показатель ■ Средний показатель ■ Высокий показатель Рис. 1. Соотношение показателей по шкалам Теста ШЭ (Шкала экзистенции).
Под стрессоустойчивостью нужно понимать побуждение к осознанию потенциального смысла жизни, подлежащего осуществлению. Отсюда, при разработке психотехнического инструментария (упражнений) не стоит бояться возложить на клиента «груз» переориентации относительно смысла его жизни.
Даже если клиент борется с обсессиями, возможно применение метода «парадоксальной интенции» [14], благодаря которому, происходит на некоторое время отстранение от проблемы с помощью юмора и взгляда «со стороны». Получаемый опыт несёт ресурсное значение, так как он обретён в момент «отключения» экзистенциальной фрустрации. На уровне поведения клиент способен высмеивать свой страх, свободно о нём говорить и даже полностью его игнорировать (забывать на некоторое время), говоря при этом увлечённо о чём-то значимом. С точки зрения когнитивных процессов происходит интеграция потоков информации в сознании, благодаря чему ослабляются сенсорные сигналы, связанные с тревогой и страхом. Механизм в следующем: целостная ситуация изначально «раскладывается», а далее «собирается» (синтезируется) вновь. В итоге, изменяется субъективное переживание масштаба событий, что приводит к эффекту ощущения среды как стабильной (надёжной). В консультировании важно акцентировать внимание клиента на проговариваемых им инвариантах, которые составят новый базис смыслового поля личности. Значение имеют визуальные образы, их движение, переход от одного к другому. Именно такая стратегия способствует включению динамики в рефлексивные процессы сознания.
Музыка может успешно применяться как вспомогательное (фоновое) средство в консультировании, поскольку способствует созданию психологического пространства. Эффект «погружения» в музыку и переживания её в настоящем времени подталкивает воспринимающего к осознанию (принятию) своего состояния. Она меняет восприятие времени через переживание движения, потока, изменения. Составлению репертуара нужно уделять большое внимание, поскольку прослушиваемые фрагменты должны нести личностно-значимое качество, вызывая сильные эмоции, для этого, нужно попросить клиента принести с собой аудиозаписи. Лич-ностно-значимая (индивидуальная) музыка спо-
собствует закреплению в сознании проявляемых смысловых инвариантов. На начальном этапе работы с музыкальными образами, ставится задача - научиться «слышать» музыку, что на самом деле является не простой задачей. Работа проводится индивидуально или в группе. Воспроизведение музыки для прослушивания производится на акустической системе высокого качества в специально отведённом помещении, где можно включить звук с сильным уровнем громкости. Прослушиваемые фрагменты музыкальных произведений, акцентируется внимание на получение навыка вербального анализа по трём направлениям: организмические ощущения (реакции тела: дрожь, дыхание, слёзы, смех и др.) аффективные реакции (нравится / не нравится), образные ассоциации (проговаривания вслух возникающих «картинок в голове»).
Ниже предлагается авторское упражнение, используемое в работе с клиентами, имеющими запрос снятия симптома тревоги, вызванной экзистенциальной фрустрацией и вакуумом. На консультации данные клиенты не раз проговаривали содержания саморазрушающего и суицидального характера. Проработка сценария упражнения и применения в нём различного репертуара музыки проводилась автором на протяжении ряда лет. Из опыта работы, можно сказать, что данная методика оказалась эффективной в работе с молодыми людьми в возрасте от 16 до 24 лет, у которых проявлялась деструкция пищевого поведения [5], компьютерная зависимость [4]. Однако практически безрезультатно было использование методики в групповом тренинге в рамках программы по коррекции эмоционального выгорания с медицинскими работниками и учителями, возраст которых составил от 39 до 55 лет. Отсюда, проблема влияния фактора возраста клиентов на эффективность восприятия ими данной методики - требует дополнительного исследования.
Упражнение «Музыка смерти»
Цель: акцентировать внимание на углублении осознания смерти - как перспективы более высокой оценки жизни.
Упражнение проводится индивидуально. Музыка, используемая в упражнении - это тщательно подобранный репертуар фрагментов, личностно-значимой музыки и характерных звуков, связанных с воспоминаниями клиента. О содержании этого репертуара необходимо зара-
нее позаботиться. В предварительных беседах можно задать вопросы следующего характера: «С какой музыкой или звуками Вы ассоциируете свое детство..., маму..., отца..., свою любовь..., свои счастливые моменты в жизни., Бога. и т.п.» Репертуар звукового оформления должен быть подобран строго индивидуально! Возможно, это будут звуковые материалы из домашних видеосъёмок, возможно, это будут звуки лич-ностно-значимых предметов (например: бой часов, пение петуха и т.д.), а также звук знакомой человеческой речи.
Клиенту можно предложить принять горизонтальное положение и закрыть глаза.
Инструкция к выполнению заданий: (задание выполняется под музыку, традиционно используемую на похоронах).
1. «Послушайте внимательно эту музыку. Какие ассоциации она у Вас вызывает? Где и когда Вы её уже слышали? Опишите образы, которые перед Вами возникают, и расскажите о Ваших ощущениях».
2. «Попробуйте, спокойно для себя принять такую мысль, что это Ваши похороны. Что Вы чувствуете, когда возникла эта мысль?» (задание выполняется на приглушённом фоне ранее звучащей музыки. На передний звуковой фон, накладываются фрагменты из репертуара лич-ностно-значимой музыки и звуков).
3. «Что Вам напоминает эта музыка и эти звуки? Возможно ли, то, что это напоминания эпизодов из Вашей жизни? Что Вы чувствуете, какие мысли приходят в Вашу голову? Расскажите о Ваших ощущениях» (задание выполняется без музыки. Можно использовать запись характерного звучания забивания гвоздей в деревянную основу, завывания ветра и т.д.).
4. «Представьте такую картину, что Ваши родственники, коллеги - собрались почтить память перед Вашим погребением! Как Вы думаете, что они будут думать, говорить в этот момент! Попробуйте представить их реакцию» (задание выполняется под музыку, которая носит спокойный, отстраненный характер, неизвестна для клиента и ранее в упражнении ещё не звучала).
5. «О чем Вы думаете теперь, после пройденных заданий! Что Вы чувствуете по отношению к Вашим родственникам, коллегам и др. Опишите любым доступным для Вас на данный момент способом свои ощущения!»
Завершающим этапом упражнения будет беседа с клиентом, например, на тему: «Что, значит, быть ЖИВЫМ .. ».
Заключение.
Таким образом, в изложенном выше материале статьи предлагалась попытка структурирования объяснительных механизмов связи экзистенциальной фрустрации с субъективным отношением к смерти как феномену. Исследование позволило сделать вывод о том, что невозможность решения проблемы экзистенциальной фрустрации усиливает защитные механизмы, способствуя росту риска суицидального поведения, а именно: степень выраженности страха и избегания темы смерти имеет прямую связь с показателями когнитивной простоты / сложности сознания и способности интерпретировать воспринимаемую информацию, связанную с темой прекращения жизни. Также, было выявлено, что отсутствие решения проблемы экзистенциальной фрустрации влияет на адекватность личности в контексте снижения чувства самосохранения. Например, подтверждением усиления защит сознания явилось то, что рефлексивность и конгруэнтность образов - Я имеют обратную связь с показателями аттитюдов нейтрального отношения к смерти, а проявления эмпатии вообще не попало в зону значимости. Наиболее проявленной психологической защитой выступила рационализация - такой вывод позволили сделать результаты анализа бесед с участницами. Напомним, что в тестировании участвовали студентки педагогического ВУЗа, ранее обращавшиеся к психологу по различным запросам, и не обучающиеся на психологических специальностях.
Исходя из выше сказанного, нами была предпринята попытка поиска эффективных методов оказания психологической помощи, которые бы: с одной стороны, способствовали активизации феноменологически открытых переживаний, влияющих на процессы поиска ценностно-смысловых содержаний, а, с другой стороны, являлись основой для освоения навыков продуктивного мышления (создания предпосылок для формирования когнитивной сложности). Мы предложили участницам приёмы, способствующие разблокировке стремления к смыслу, «сталкивая» их с жизненными задачами через рефлексию феномена смерти. Эффект от такой стратегии основывается на ряде противоречий, кото-
рые в процессе терапии пытаются решить клиенты: осознание смерти как феномена является естественной потребностью, однако, далеко не все люди к этому готовы; переживание «реаль-
Литература:
1. Барабанщиков В.А. Психология восприятия: Организация и развитие перцептивного процесса. - М.: Когито-Центр; Высшая школа психологии, 2006. - 240 с.
2. Берарди Ф. Новые герои: Массовые убийцы и самоубийцы. - М.: Кучково поле, 2016. - 106 с.
3. Бодрийяр Ж. Симфолический обмен и смерть. -М.: Добросвет, КДУ, 2015. - 392 с.
4. Губина С.Т. Взаимосвязь интернет-зависимости и тенденции к саморазрушению: применение музыки в коррекции восприятия «реальности» // Научное мнение. - 2015. - № 4 (2). - С. 145-151.
5. Губина С.Т., Копытин А. И. Арт-терапия в коррекции образа-Я у девушек с риском деструкции пищевого поведения // Практическая психология: интенсивные методы и технологии поддержания психологического здоровья личности: сб. науч. ст. - Глазов: Глазов. гос. пед. ин-т, 2016. -280 с.
6. Гуссерль Эд. Собрание сочинений. Том I. Феноменология внутреннего сознания времени. - М.: Изд-во «Гнозис», 1994. - 120 с.
7. Дёринг Э. Философские аспекты вопроса о смысле жизни и смерти / Dasein-анализ в философии и психологии. - Мн.: Европейский гуманитарный университет, 2001. - 204 с.
8. Залевский Г.В. Личность и фиксированные формы поведения. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007. - 336 с.
9. Игумнов С.А., Гелда А.П., Осипчик С.И. Система профилактики суицидального поведения: опыт Беларуси // Суицидология. - 2016. - Том 7, № 2 (23). - С. 3-8.
10. Лэнг Р.Д. Феноменология переживания; Райская птичка; О важном. - Львов: Инициатива, 2005. -352 с.
11. Мэй Р. Экзистенциальная психология. - М.: Апрель Пресс; Эксмо-Пресс. - 2001. - 273 с.
12. Тоффлер Э. Третья волна. - М.: ООО "Фирма "Издатетьство ACT", 2004. - 261 с.
13. Туник Е.Е. Психологические защиты. Тестовая методика. - СПб.: Речь, 2010. - 219 с.
14. Франкл В. Логотерапия и экзистенциальный анализ. Статьи и лекции. - М.: Альпина нон-фикшн, 2016. - 352 с.
ности жизни», осознание истинности желаний -это ценность, однако, чтобы это почувствовать, нужно осознание содержаний, связанных с «не жизнью» (смертью).
References:
1. Barabanshhikov V.A. Psihologija vosprijatija: Organizacija i razvitie perceptivnogo processa. -M.: Kogito-Centr; Vysshaja shkola psihologii, 2006.
- 240 s. (In Russ)
2. Berardi F. Novye geroi: Massovye ubijcy i samoubijcy. - M.: Kuchkovo pole, 2016. - 106 s. (In Russ)
3. Bodrijjar Zh. Simfolicheskij obmen i smert'. - M.: Dobrosvet, KDU, 2015. - 392 s. (In Russ)
4. Gubina S.T. Vzaimosvjaz' internet-zavisimosti i tendencii k samorazrusheniju: primenenie muzyki v korrek-cii vosprijatija «real'nosti» // Nauchnoe mnenie. - 2015. - № 4 (2). - S. 145-151. (In Russ)
5. Gubina S.T., Kopytin A. I. Art-terapija v korrekcii obraza-Ja u devushek s riskom destrukcii pishhevogo povedenija // Prakticheskaja psihologija: intensivnye metody i tehnologii podderzhanija psihologicheskogo zdorov'ja lichnosti: sb. nauch. st.
- Glazov: Glazov. gos. ped. in-t, 2016. - 280 s. (In Russ)
6. Gusserl' Jed. Sobranie sochinenij. Tom I. Fenomenologija vnutrennego soznanija vremeni. -M.: Izd-vo «Gno-zis», 1994. - 120 s. (In Russ)
7. Djoring Je. Filosofskie aspekty voprosa o smysle zhizni i smerti / Dasein-analiz v filosofii i psihologii.
- Mn.: Evropejskij gumanitarnyj universitet, 2001. -204 s.
8. Zalevskij G.V. Lichnost' i fiksirovannye formy povedenija. - M.: Izd-vo «Institut psihologii RAN», 2007. - 336 s. (In Russ)
9. Igumnov S.A., Helda A.P., Osipchik S.I. The system of prevention of suicide behavior: experience of Belarus // Suicidology. - 2016. - Vol. 7, № 2 (23). -P. 3-8. (In Russ)
10. Ljeng R.D. Fenomenologija perezhivanija; Rajskaja ptichka; O vazhnom. - L'vov: Iniciativa, 2005. - 352 s. (In Russ)
11. Mjej R. Jekzistencial'naja psihologija. - M.: Aprel' Press; Jeksmo-Press. - 2001. - 273 s. (In Russ)
12. Toffler Je. Tret'ja volna. - M.: OOO "Firma "Izdatet'stvo ACT", 2004. - 261 s. (In Russ)
13. Tunik E.E. Psihologicheskie zashhity. Testovaja metodika. - SPb.: Rech', 2010. - 219 s. (In Russ)
14. Frankl V. Logoterapija i jekzistencial'nyj analiz. Stat'i i lekcii. - M.: Al'pina non-fikshn, 2016. - 352 s. (In Russ)
