CC BY
66
ОНКОГЕМАТОЛОГИЯ 2 ’2 0 0 9
ЭКСПРЕССИЯ ОПУХОЛЕАССОЦИИРОВАННЫХ ГЕНОВ PRAME, WT1 И XIAP У БОЛЬНЫХ МНОЖЕСТВЕННОЙ МИЕЛОМОЙ
Т.В. Гапонова, Л.П. Менделеева, А.В. Мисюрин, Е.В. Варламова, В.Г. Савченко
ГНЦ РАМН, Москва
Контакты: Татьяна Владимировна Гапонова gapovol@mail.ru
Проведено исследование экспрессии опухолеассоциированных генов РВАМЕ, ЖТ1 и ХАР у 34 больных множественной миеломой (ММ) в дебюте заболевания, а также после выполнениям им химиотерапии по схеме УАО — винкристин, доксорубицин, дексаметазон (п=20) и лечения ингибитором протеасом (п=10). Экспрессия генов РВАМЕ, ЖТ1 и Х1АР в клетках костного мозга определялась методом количественной полимеразной цепной реакции. Экспрессия гена РВАМЕ была выявлена у 62% первичных больных ММ, при этом медиана экспрессии составила 0,3%, что почти в 100 раз превышало этот показатель у доноров костного мозга (0,0035%). Экспрессия гена ЖТ1 обнаружена у 20% пациентов, причем она определялась только у РВАМЕ-позитивных больных. Экспрессия гена ХАР имела место у всех больных ММ в момент диагностики, и ее медиана более чем в 10 раз превышала медиану экспрессии гена в контрольной группе доноров (28% против 2%). В группе больных с гиперэкспрессией РВАМЕлишь в 25% случаев был получен частичный ответ, в то время как у пациентов с низкой экспрессией РВАМЕ или ее отсутствием проводившаяся УАО-терапия была эффективной в 75% случаев (р=0,06). На фоне лечения бортезомибом уровень экспрессии гена ХАР значительно снижался при достижении полной или частичной ремиссии: с 11—325 (медиана 66) до 1—123% (медиана 20). При резистентности опухоли к проводимой терапии бортезомибом экспрессия ХАР, напротив, повышалась с 16—127(медиана 36) до 22—528% (медиана 121).
Ключевые слова: множественная миелома, опухолеассоциированные гены РВАМЕ, ЖТ1, ХАР, химиотерапия, ингибиторы протеасом, бортезомиб
PRAME, WT1 AND XIAP TUMOR-ASSOCIATED GENES EXPRESSION IN MULTIPLE MYELOMA PATIENTS
T.V. Gaponova, L.P. Mendeleeva, A.V. Misurin, E.V. Varlamova, V.G. Savchenko
Hematological Research Center, Russian Academy of Medical Sciences, Moscow
Tumor-associated genes (PRAME, WT1 and XIAP) expression study is conducted in 34 patients with multiple myeloma (MM) in disease onset and after chemotherapy (VAD, 20pts) andproteosom inhibitor therapy (10pts). PRAME, WT1 u XIAP gene expression in bone marrow cells detected by polymerase chain reaction (PCR) method. PRAME gene expression in 62% primary patients was revealed, thus expression median was 0.3% that almost in 100 times greater than in bone marrow donors (0.0035%). WT1 gene expression in 20% patients was detected, and it was determined only in PRAME-positive patients. At diagnosis XIAP gene expression was revealed in all MM patients, thus expression median was more 10 times greater than in the control groups (28% versus 2%). In patients with PRAME hyperexpression partial response was achieved only in 25% of cases, while in patients with low or absence of PRAME expression VAD therapy was effective in 75% of cases (p=0,06). After bortezomib treatment XIAP gene expression level was significantly decreased with complete and partial remission achievement: from 11-325% (median — 66%) to 1-123% (median — 20%). In cases of tumor resistance to bortezomib treatment XIAP expression increased from 16-127% (median — 36%) to 22-528% (median — 121%).
Key words: multiple myeloma, tumor-associated genes PRAME, WT1, XIAP, chemotherapy, proteosom inhibitors, bortezomib
В течение последнего десятилетия результаты лечения множественной миеломы (ММ) значительно улучшились. Достижение полной иммунохими-ческой ремиссии перестало быть редкостью. Длительность жизни без признаков прогрессии заболевания стала одним из основных критериев оценки эффективности лечения. Медиана общей выживаемости пациентов увеличилась с 30 до 45 мес [1].
Все эти достижения обусловлены в первую очередь внедрением в клиническую практику таких новых лекарственных препаратов, как ингибиторы протеасом (бортезомиб) и иммуномодуляторы (та-лидомид, леналидомид). Немаловажную роль играет и проведение высокодозной химиотерапии (ХТ) с последующей трансплантацией аутологичных ге-мопоэтических стволовых клеток (ауто-ТГСК), которые в настоящее время определены стандартом терапии больных ММ моложе 60—65 лет [2]. Тем не менее ММ является пока еще биологически неизлечимым заболеванием. Резистентность опухолевого процесса к адекватному терапевтическому воздействию, некурабельный рецидив болезни, вы-
ход из-под ХТ-контроля — все это причины так называемых неудач в лечении.
В основе опухолевого роста и формирования механизмов лекарственной резистентности с наибольшей вероятностью лежит нестабильность генома опухоли [3]. Последовательность случайных генетических событий в опухолевых клетках, в совокупности приводящая к нарушению процессов дифферен-цировки клеток и их бесконтрольному делению вследствие блокирования апоптоза, обусловливает прогрессирующее течение опухолевого заболевания. Пролиферация опухолевых клеток индуцируется путем активации генов онкопротеинов и инактивации генов-супрессоров опухоли. В регуляции механизма программированной гибели клеток принимают участие большое число как апоптотических, так и анти-апоптотических белков и, в конечном счете, их соотношение предопределяет, будет клетка жить или погибнет [4]. Выявление в опухолевых клетках высокой экспрессии антиапоптотических генов, а также инактивации проапоптотических генов подтверждает их участие в механизмах опухолевого роста.
В начале 1990-х годов в злокачественно трансформированных гемопоэтических клетках была обнаружена аномальная экспрессия ряда генов, принадлежащих к семействам MAGE, BAGE, GAGE. Данная группа генов получила общее название C/T (cancer/testis), так как в норме их транскрипция присуща главным образом клеткам семенников, а реэкспрессия происходит в опухолевых клетках [5]. В настоящее время известно большое число так называемых опухолеассоциированных генов, принимающих участие в механизмах регулирования клеточного цикла и клеточной дифференцировки. Среди них отмечены такие как PRAME, WT1 и XIAP.
Известно, что белок PRAME обладает анти-апоптотическим действием и блокирует экспрессию проапоптотического генар21. Кроме того, данный белок является устойчивым коингибитором ядерных рецепторов семейства RAR за счет участия в блокировании конечной дифференцировки клеток. Ген PRAME, локализованный в 22-й хромосоме, в норме экспрессируется клетками яичка, яичников, коры надпочечников и эндометрия. Впервые реэкспрессия PRAME была выявлена в опухолевых клетках при меланоме (причем обнаруживалась у 98% больных). Позднее экспрессию PRAME удалось обнаружить при некоторых других опухолях, в том числе и при гемобластозах. Так, ген PRAME выявлялся у 35—40% больных острым мие-лобластным лейкозом (ОМЛ), часто в сочетании с транслокациями t(12;21), t(8;21), t(15;17), t(16;16) и инверсией хромосомы 16. При хроническом мие-лолейкозе (ХМЛ) он наблюдался у 42% больных в фазе акселерации и бластного криза и у 23% — в хронической фазе. При остром лимфобластном лейкозе (ОЛЛ) экспрессия PRAME чаще имела место у взрослых пациентов (64% случаев), чем у детей (23%). Однако если у взрослых больных это считалось фактором неблагоприятного прогноза, то в педиатрической практике рассматривалось в качестве благоприятного признака. При лимфомах ген PRAME выявлялся у 23% больных, а при ММ — более чем у половины пациентов, значительно чаще в развернутой стадии болезни [6—9].
Белок WT1 стимулирует экспрессию гена bcl2, закрывающего митохондриальные каналы, препятствуя тем самым выходу цитохрома C и образованию апоптосомы. Ген WT1 локализован в 11р 13-й хромосомы и экспрессируется в клетках-предшественни-цах гломерул почек, селезенке, мезотелиальных клетках, выстилающих сердце, диафрагму и брюшину. Дикий тип гена WT1 действует обычно как рецессивный ген-супрессор опухолевого роста, однако вследствие доминантной мутации или взаимодействия со специфическим участком регуляторной молекулы, приводящим к укорочению белка, WT1 приобретает свойства доминантного онкогена. Мутировавший WT1 выявляется у большинства боль-
ных ОМЛ (80—90%), а также у пациентов с ХМЛ в фазе акселерации и бластного криза (95%) [10,11].
Ген XIAP относится к семейству ингибиторов апоптоза (IAPs — inhibitor of apoptosis), которые блокируют митохондриальные и ^а8)-рецептор-опо-средованные его пути. Белки семейства ингибиторов апоптоза повышают устойчивость клетки к кратковременным апоптотическим воздействиям. Кроме того, эти белки обладают убиквинтинлигаз-ной активностью, т.е. способностью присоединять активированный убиквинтин к белкам, подлежащим расщеплению. Апоптоз в конечном итоге — это гибель клетки, осуществляемая семейством специфических протеаз, известных как каспазы. XIAP — наиболее мощный ингибитор каспаз из всего семейства ингибиторов апоптоза, содержащий в своей структуре не только BIR2-домен, характер -ный для всего семейства и блокирующий эффек-торные каспазы 3 и 7, но и уникальный ВЖ3-до-мен, инактивирующий инициаторную каспазу 9, запускающую каскадный механизм активации кас-паз. Экспрессия XIAP определяется во всех клетках здоровых людей. Гиперэкспрессия XIAP может обнаруживаться в опухолевых клетках [12—14].
Целью настоящей работы явилось исследование экспрессии опухолеассоциированных генов PRAME, WT1 и XIAP у больных ММ. При этом экспрессия генов определялась как в дебюте заболевания, так и после проведения ХТ. Особое внимание уделено анализу экспрессии гена XIAP на фоне лечения препаратом бортезомиб, являющимся ингибитором протеасом.
Материалы и методы
В исследование включены 34 пациента с впервые установленным диагнозом ММ. Среди них было 14 женщин и 20 мужчин в возрасте от 31 года до 62 (медиана 46) лет. Иммунохимический вариант заболевания был представлен парапротеином G (n=28), парапротеином A (n=2) и белком BJ (n=4). Двадцати больным был выполнен индукционный этап лечения, включавший в себя 3 курса VAD (винкристин + доксорубицин + дексаметазон). Десяти из этих пациентов в качестве терапии 2-й линии назначалась схема бортезомиб (1,3 мг/м2 в 1, 4, 8, 11-й дни) + дексаметазон (40 мг в 1-4-й дни), всего 6—8 курсов.
Экспрессию генов PRAME, WT1 и XIAP в клетках костного мозга определяли до начала терапии (n=34), после 3 курсов VAD (n=20), после курсов бортезомиб + дексаметазон (n=10). В качестве контрольной группы экспрессия генов PRAME, WT1, XIAP исследовалась у 8 доноров костного мозга.
Выделение тотальной мРНК из клеток костного мозга пациентов с ММ и доноров проводилось по методу P. Chomczynski и N. Sacchi [15]. Для постановки реакции обратной транскрипции к раствору РНК (1 мкг) добавляли 2 мкл гексамеров (концентрация 110 пМ) и проводили отжиг в течение 30 с при
ОНКОГЕМАТОЛОГИЯ 2 ’2 0 0 9
ОНКОГЕМАТОЛОГИЯ 2 ’2 0 0 9
температуре 95°С. Далее осуществляли реакцию в растворе, содержащем 75 мМ KCl, 50 мМ Трис, 10 мМ DTT, 3 мМ MgCl2, 1 мМ каждого из 4 дезокси-рибонуклеотидов, 20 ЕД ингибитора РНКаз (Promega), 100 ЕД обратной транскриптазы M-MLV (Promega) в течение 1—1,5 ч при температуре 37°С. Объем реакционной смеси составлял 20 мкл.
Количественное определение экспрессии генов PRAME, WT1 и XIAP проводилось методом полимеразной цепной реакции (ПЦР) в режиме реального времени (Real-time) по технологии TaqMan. Для осуществления Real-time ПЦР использовался прибор ICycler IQ («BioRad»).
Экспрессию генов PRAME, WT1, XIAP и ABL определяли в числе копий мРНК соответствующего гена. В качестве положительного контроля использовали плазмиды pGEM-T, содержащие клонированные фрагменты этих генов. На основании серии разведений плазмиды в каждом эксперименте строилась калибровочная кривая, по которой определялось число копий гена в исследуемых образцах. Серия разведений плазмиды представляла собой последовательность 10-кратных разведений, использовались разведения от 107 до 103 копий в 1 мкл.
Для каждого образца, в том числе и для разведений плазмид, ПЦР-реакция проводилась в 3 повторах. В качестве гена сравнения использовался ген ABL.
Для каждой тройки образцов рассчитывалась средняя экспрессия гена. Система праймеров и зондов была разработана в лаборатории генной инженерии ГНЦ РАМН в 2002 г. [9]. Нуклеотид-
ные последовательности праймеров и зондов представлены в табл. 1.
Пороговая линия (Threshold Position) для PRAME, WT1, XIAP и ABL устанавливалась на уровне 50 для всех экспериментов, что позволило адекватно анализировать и сравнивать полученные в разных экспериментах данные. Наклон стандартной кривой теоретически должен составлять -3,3, что соответствует 100% эффективности амплификации, но реально наклон в интервале между -3,0 и -3,9 рассматривался как приемлемый, так же как и коэффициент корреляции >0,95. Эти параметры были использованы нами при проведении экспериментов.
Окончательный результат относительной экспрессии генов выражался в виде нормированных процентов по формуле:
Число копий гена (PRAME, WT1, XIAP)
-------------------------—----—------ х 100%.
Число копий ABL
Результаты и обсуждение
При исследовании клеток костного мозга первичных больных ММ экспрессия гена PRAME выявлена у 21 (62%) пациента. Экспрессия гена WT1 обнаружена у 7 (20%) больных, причем оказалось, что WT1 определялся только у PRAME-позитивных пациентов. Экспрессия гена XIAP имела место у всех первичных больных ММ.
При исследовании костно-мозговых клеток доноров экспрессия гена PRAME обнаружена у 4 (50%) из 8 человек, WT1 — лишь у 1 (12,5%) из 8, XIAP - у 5 (62,5%) из 8.
Далее нами были изучены количественные характеристики экспрессии генов. Так, медиана экспрессии PRAME у больных ММ составила 0,3%, что почти в 100 раз превышало этот показатель у доноров костного мозга (0,0035%). Разброс значений экспрессии PRAME в группе пациентов колебался в пределах от 0,001 до 132%, в то время как в группе доноров он составлял от 0,002 до 2,54%. При сопоставлении диапазона значений PRAME у пациентов и доноров замечено, что максимальный уровень экспрессии гена у больных ММ в момент диагностики значительно превышал таковой в контрольной группе, при этом гиперэкспрессия гена (выше 2,5%, наблюдавшихся у доноров) была выявлена у 4 (19%) больных.
Медиана экспрессии WT1 в группе больных ММ составила 0,01% при диапазоне значений
Таблица 1. Нуклеотидные последовательности праймеров и зондов
Праймеры и зонды 5’—3’ последовательность нуклеотидов Анализируемый ген
PRAME-F
PRAME-R
PRAME-probe
WT1-F
WT1-R
WT1-probe
XIAP-F
XIAP-R
XIAP-probe
ABL-F
ABL-R
ABL-probe
GAC TCT TTA TTT TTT CCT TAG A PRAME
CGA AAG CCG GCA GTT AGT TAT T
FAM- CTG GAT CAG (T-RTQ1)TG CTC AGG CAC GTG A
CAGGCTGCAATAAGAGATATTTTAAGCT WT1
GAA GTC ACA CTG GTA TGG TTT CTC A
FAM-CTT ACA GAT GCA CAG CAG GAA GCA CAC TG BHQ1
ACT TGA GGA GTG TCT GGT AA XIAP
GGA TTT TGG AAG ATG GTA TCA TC
FAM AAC TAC (T-BHQ)GA GAA AAC ACC ATC ACT AAC TAG AAG AA p
AGC TCC GGG TCT TAG GCT AT ABL
TAG TTG CTT GGG ACC CAG CC
Fam CCA TT(T-RTQ1) TTG GTT TGG GCT TCA CAC CAT Tp
Таблица 2. Основные клинико-лабораторные показатели первичных больных ММ в зависимо-
сти от экспрессии генов РВАМЕ, ЖТ1 и Х1АР
Характеристика опухоли Экспрессия генов
PRAME ИГ1 XIAP
выявлен не выявлен выявлен не выявлен экспрессия экспрессия
II ы II ы р II р II >18% (и=27) <18% (п=7)
Содержание М-градиента 38 53,7 35,4 51,6 46,6 38,6
в сыворотке крови, медиана, г/л
Содержание альбумина 34,5 29 31 34 33,5 35
в сыворотке крови, медиана, г/л
Наличие в2-микроглобулина 20 36 16 28 25 28,5
>3,5 г/л, % больных
Наличие множественных 25 17 16 24 29 14
остеолитических очагов +
мягкотканых компонентов,
% больных
от 0,002 до 2,54%. У доноров костного мозга показатель экспрессии WT1 равнялся 0,0017%.
Медиана экспрессии Х1АР при ММ более чем в 10 раз превышала медиану экспрессии гена в контрольной группе (28% против 2%). При этом наиболее выраженные различия степени экспрессии Х1АР у больных ММ и доноров удалось обнаружить при анализе диапазона колебаний показателей. Если минимальные значения экспрессии гена у больных ММ (5%) сопоставимы с выявленными в группе доноров (2%), то максимальный уровень экспрессии Х1АР у пациентов с ММ достигал 5382%, в то время как у доноров не превышал 18%. Следует отметить, что гиперэкспрессия Х1АР (>18%) имела место у 79% больных ММ.
Нами проведен анализ основных признаков заболевания, имеющих диагностическое и прогностическое значение, в зависимости от наличия экспрессии генов РВАМЕ, WT1 и Х1АР. Как видно из табл. 2, ни объем опухолевой массы, характеризующийся величиной М-градиента, ни существование множественных остеолитических поражений и мягкотканых компонентов не коррелировали с наличием экспрессии изучавшихся генов. Не было выявлено корреляционной связи таких неблагоприятных прогностических факторов, как гипоаль-буминемия и высокое содержание р2-микроглобу-лина с наличием экспрессии генов РВАМЕ, WT1 и Х1АР. В немногочисленных публикациях, посвященных изучению экспрессии опухолеассоциированных генов у больных ММ, также отмечалось, что присутствие гена РВАМЕ не коррелировало с параметрами, отражающими величину опухолевой массы. В то же время, в отличие от наших результатов, авторы обнаружили некоторую взаимосвязь экспрессии РВАМЕ с выраженностью литических повреждений костной ткани [9].
Поскольку нам не удалось выявить взаимозависимости экспрессии генов РВАМЕ, WT1 и Х1АР и клинико-лабораторных параметров опухоли, было
предпринято исследование, направленное на поиск взаимосвязи экспрессии опухолеассоциированных генов с такой биологической характеристикой опухоли, как ответ на проводимую терапию.
Были проанализированы частота достижения ремиссии в зависимости от выраженности экспрессии генов РВАМЕ и Х1АР перед началом лечения, а также изменение количественных показателей экспрессии этих генов у больных ММ в зависимости от результатов терапии. Принимая во внимание широкий диапазон количественных показателей экспрессии РВАМЕ и особенно Х1АР у больных ММ в момент диагностики, все пациенты были разделены на группы в соответствии с тем, превышали или нет указанные показатели значения, выявленные у доноров костного мозга и условно принятые за норму.
С учетом редкой выявляемости экспрессии WT1 у первичных больных ММ указанный ген не включен в проводимый анализ.
В результате выполнения ХТ по схеме VAD у 13 из 20 больных была достигнута полная (ПР) или частичная (ЧР) иммунохимическая ремиссия, у 7 пациентов наблюдался минимальный противоопухолевый ответ. После проведения 2-й линии терапии (бортезомибсодержащие курсы) у 6 из 10 пролеченных больных отмечалось улучшение результатов в виде значительного снижения содержания парапротеина в сыворотке крови, однако у 4 пациентов ответ на лечение все же оставался минимальным.
При сопоставлении результатов лечения больных ММ с показателями экспрессии генов РВАМЕ и Х1АР удалось отметить следующее. Присутствие мРНК РВАМЕ коррелировало с частотой достижения полного и(или) частичного ответа на применение ХТ-препаратов схемы VAD. Более того, противоопухолевый ответ зависел от степени выраженности экспрессии гена РВАМЕ. Как представлено в табл. 3, в группе больных с гиперэкспрессией РВАМЕ лишь в 1 случае из 4 был получен частичный ответ, в то время как у пациентов с низкой экспрес-
ОНКОГЕМАТОЛОГИЯ 2 ’2 0 0 9
ОНКОГЕМАТОЛОГИЯ 2 ’2 0 0 9
Таблица 3. Противоопухолевый ответ в результате проведе-
ния УАБ-терапии у больных ММ в зависимости от выраженности экспрессии генов РВАМЕ и Х1АР
Экспрессия генов Число Частота достижения
PRAME и XIAP больных ПР + ЧР, % больных
до начала VAD-терапии, %
PRAME
гиперэкспрессия >2,5 4 25
экспрессия <2,5 12 75 р=0,0б
экспрессия не выявлена 4 75
XIAP
гиперэкспрессия >18 13 б9
экспрессия <18 7 57
т
Таблица 4. Изменение экспрессии генов РВАМЕ и Х1АР (медиана, %) у больных ММ до и после лечения бортезомибом
Результат терапии Ген До назначения После назначения
бортезомибом бортезомиба бортезомиба
ПР + ЧР (п=б) PRAME 0,04 (0,02-5) 0,05 (0,02-2,7)
XIAP бб (11-325) 20 (1-123)
Минимальный PRAME 8,5 (0,001-14) 24,8 (4,7-45)
ответ (n=4) XIAP Зб,5 (1б—127) 121 (22-528)
сией РВАМЕ или ее отсутствием проводившаяся VAD-терапия была эффективной в 75% наблюдений (р=0,06). Выраженность экспрессии гена Х1АР, напротив, не коррелировала с результатами ХТ.
Приступая к анализу результатов лечения больных ММ ингибитором протеасом — бортезо-мибом и поиску взаимосвязи между противоопухолевым ответом и экспрессией опухолеассоциированных генов, представляется целесообразным отметить некоторые механизмы регуляции экспрессии гена Х1АР. Ядерный транскрипционный фактор NFkB, освобождаясь в цитоплазме от своего ингибитора 1кВ, который расщепляется по протеа-сом-убиквинтиновому пути, проникает в ядро и стимулирует экспрессию генов 1АРз [12], приводя к блокированию апоптоза. В результате ингибирования протеасом ядерный фактор NFkB, связанный со своим ингибитором 1кВ, остается в цитоплазме, а синтез Х1АР прекращается. Из этого становится ясным, что для адекватной оценки результатов терапии ингибитором протеасом в первую очередь необходимо рассматривать изменение экспрессии гена Х1АР до и после применения бортезомиба.
В нашем исследовании, как и предполагалось, уровень экспрессии гена Х1АР у больных ММ значи-
тельно менялся в результате лечения бортезомибом. При этом снижение или повышение показателей экспрессии ХАР четко коррелировало со степенью противоопухолевого ответа (табл. 4). Так, на фоне достигнутой ПР или ЧР после терапии бортезомибом экспрессия Х1АР снижалась с 11—325 (медиана 66) до 1—123% (медиана 20), приближаясь к значениям, наблюдаемым у здоровых людей (доноров костного мозга). При резистентности опухоли к проводимой терапии бортезомибом экспрессия Х1АР, напротив, повышалась с 16—127 (медиана 36) до 22—528% (медиана 121). Более того, резистентность ММ к бортезо-мибу сопровождалась также и повышением экспрессии РВАМЕ: медиана показателей возрастала с 8,5 до 24,8%.
Заключение
Следует отметить, что исследование экспрессии опухолеассоциированных генов РВАМЕ, WT1 и Х1АР у больных ММ может способствовать более глубокому пониманию биологических характеристик клона злокачественных клеток. Экспрессия гена РВАМЕ выявлена у 62% больных ММ. При этом установлено, что высокий уровень экспрессии гена РВАМЕ ассоциировался с резистентностью ММ к ХТ-препаратам (схема VAD). Экспрессия гена Х1АР имела место у всех больных ММ в момент диагностики. Более того, у 78% пациентов количественные показатели экспрессии Х1АР значительно превышали таковые у доноров костного мозга. Снижение экспрессии Х1АР на фоне лечения ингибитором протеасом — бортезомибом коррелировало с высокой эффективностью терапии. При достижении ремиссии уровень экспрессии гена Х1АР приближался к нормальному. Клиническое значение экспрессии гена WT1 в нашем исследовании определить не удалось в связи с малым числом наблюдений. Возможно, дальнейшие исследования позволят определить пороговые значения экспрессии генов, определяющие как полноту противоопухолевого ответа, так и выбор оптимальной терапевтической тактики.
Литература
1. Kumar S.K., Rajkumar S.V., Dispenzieri A. Improved survival in multiple myeloma and the impact of novel therapies. Blood 2008;111(5):2516—20.
2. Менделеева Л.П., Покровская О.С. Протокол высокодозной химиотерапии и трансплантации аутологичных стволовых гемопоэтических клеток при множественной миеломе. В кн.: Программное лечение лейкозов. Под ред. В.Г Савченко.
M., 2008. c. 343-58.
3. Burington B., Barlogie B., Zhan F. et al. Tumor cell gene expression changes following short-term in vivo exposure to single agent chemotherapeutics are related to survival in Multipal Myeloma. Clin Cancer Res 2008;14(15):4821—9.
4. Leilst M., Jaattela M. Four deaths and funeral: from caspases to alternative mechanisms. Nat Rev Mol Cell Biol
2001;2:589-98.
5. Andrade V.C., Vettore A.L., Felix R.S. et al. Prognostic impact of cancer/testis antigen expression in advanced stage multiple myeloma patients. Cancer Immun 2008;8:2-10.
6. Matsushita M., Yamazaki R., Ikeda H. et al. Preferentally expressed antigen of melanoma (PRAME) in the development of diagnostic and therapeutic metods for hematological malignacies. Leukem Lymph
2003;44(3):439—44.
7. Epping M.T., Bernards R. A causal role for the human tumor antigen prreferntially expressed antigen of melanoma in cancer. Cancer Res 2006;66(22):10639—42.
8. Proto-Siqueira R., Figueiredo-Pontes L.L., Panepucci R.A. et al. PRAME is a membrane and cytoplasmic protein aberrantly expressed in chronic lymphoid leukemia and mantle cell lymphoma. Leukem Res 2006;30:1333-9.
9. Абраменко И.В., Белоус H.^, Крячок
И.А., Мисюрин А.В. Экспрессия гена PRAME при миеломной болезни. Тер арх
2004;(7):35-40.
10. Yang L., Han Y., Saiz F.S. et al. A tumor suppressor and oncogene: the WT1 story Leucemia 2007;21:8б8-7б.
11. Gaiger A., Reese V., Disis M.L. et al. Immunity to WT1 in the animal model and in patients with acute myeloid leukemia. Blood 2000;9б(4):1480-9.
12. Holclic M., Korneluk R.G. X-chromo-some-linked Inhibitor of Apoptosis (XIAP).
Nat Rev Mol Cell Biol 2001;2:550-6.
13. Sun Y.E. 3 Ubiquitine ligases as cancer targets and biomarkers. Neoplasia 2006;8:645-54.
14. Silke J., Ekert P.G., Day C.L. et al. Direct inhibitor of caspase 3 is dispensable for the anti-apoptotic activity of XIAP. The EMBO J 2001;20(12):3114—23.
15. Chomcrynski P., Sacchi N. Single-step method of RNA isolation by acid guanidini-um thiocyanate—phenol—chloroform extraction. Anal Biochem 1987;162:156-9.
ТЯЖЕЛАЯ ВРОЖДЕННАЯ НЕЙТРОПЕНИЯ: ПАТОФИЗИОЛОГИЯ ЛЕЙКЕМОИДНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
Ю. Скокова, К. Вельте
Отдел молекулярной гематологии Высшей медицинской школы, Ганновер, Германия (перевод Ю.В. Румянцевой, ФГУФедеральный научно-клинический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии, Москва)
Контакты: Юлия Скокова Skokova.Julia@mh-hannover.de
Тяжелая врожденная нейтропения (ВН) — это гетерогенная патология гемопоэза, характеризующаяся прекращением созревания грануло-цитов на стадии промиелоцитов с абсолютным количеством нейтрофилов в периферической крови (АЫС) <0,5x10 9/л. В обзоре суммированы имеющиеся в настоящий момент сведения о патофизиологии развития острой миелобластной лейкемии (ОМЛ) у пациентов с ВН.
По типу наследования ВН делится на два подтипа: 1) с аутосомно-доминантным наследованием, связанный с мутациями Е1А2, наблюдающийся у 60% пациентов и 2) с аутосомно-рецессивным наследованием, встречающийся приблизительно у 30% пациентов. ВН рассматривается как прелейкемический синдром, так как через 10 лет наблюдения кумулятивный риск развития лейкемии составляет 21%. Приобретенные мутации рецептора гранулоцитарного колониестимулирующего фактора (Г-КСФР) обнаружены приблизительно у 80% больных ВН с развившимся ОМЛ. Пациенты с ВН с приобретенными мутациями Г-КСФР составляют группу высокого риска развития лейкемии.
Ключевые слова: тяжелая врожденная нейтропения, мутации рецептора гранулоцитарного колониестимулирующего фактора, острая ми-елобластная лейкемия
SEVERE CONGENITAL NEUTROPENIA: PATHOPHYSIOLOGY OF LEUKEMOGENIC TRANSFORMATION
J. Skokowa, K. Welte
Department of Molecular Hematology, Hannover Medical School, Hannover, Germany
Severe congenital neutropenia (CN) is a heterogeneous disorder of hematopoiesis characterized by a maturation arrest of granulopoiesis at the level of promyelocytes with peripheral blood absolute neutrophil counts (ANC) below <0,5x10 9/L. In this review we summarize our current knowledge on patho-physiolgy of AML in CN patients.
There are two major subtypes of CN as judged by inheritance, 1) autosomal dominant trait defined by ELA2 mutations consisting 60% of patients and 2) autosomal recessive trait comprising approximately 30% ofpatients. CN is considered as a pre-leukemic syndrome, since after ten years of observation the cumulative incidence of acute leukemia is 21%. Acquired G-CSFR mutations are detected in approx. 80% of CN patients who developed AML. CN patients with acquired G-CSFR mutations define a group with high risk for development of leukemia.
Keywords: Severe congenital neutropenia (CN), G-CSFR mutations, AML
Введение
Врожденная нейтропения (ВН) — это мульти-генное заболевание с общим гематологическим и клиническим фенотипом. ВН наследуется аутосом-но-доминантно или аутосомно-рецессивно. Шведский врач R. КоБ^апп [1, 2] описал в 1956 г. ауто-сомно-рецессивную гематологическую патологию с тяжелой нейтропенией, абсолютным количеством нейтрофилов (ANC) <0,5х109/л и появлением тяжелых бактериальных инфекций в раннем возрасте, позднее названную синдромом Костманна.
И прогноз, и качество жизни пациентов с ВН существенно улучшились после появления в 1987 г. терапии гранулоцитарным колониестимулирую-
щим фактором (Г-КСФ) [3—6]. Более 90% пациентов с ВН отвечают на терапию Г-КСФ повышением АМС >1,0х109/л. Следует отметить, что всем ответившим пациентам потребовалось значительно меньшее число антибиотиков и дней госпитализации [6—10]. Несмотря на это, трансплантация гемо-поэтических стволовых клеток (ТГСК) от HLA-совместимого донора остается единственным способом лечения пациентов, рефрактерных к Г-КСФ, и больных с трансформацией в миелодиспластиче-ский синдром — МДС/лейкемию [11].
Диагностика
ВН — редкое заболевание (1—2 случая на 1 млн родившихся). ВН обычно диагностируется уже в пе-
ОНКОГЕМАТОЛОГИЯ 2 ’2 0 0 9
