CC BY
122
Н. И. Фокин,
кандидат экономических наук, ДВГУ
Е. Б. Еча,
выпускница факультета японоведения, ДВГУ
ЭКОНОМИКА ЯПОНСКОЙ СЕМЬИ: НОВЫЕ ПОДХОДЫ И ТЕНДЕНЦИИ
Экономика японской семьи уже давно привлекает пристальное внимание исследователей. Причина этого — чарующая магия вопроса: «Не в особенностях ли японской семьи следует искать истоки как японского экономического чуда, так и проблем, с которыми столкнулась Япония в 90-е годы?». Воспользуемся возможностями современного экономического инструментария для исследования отдельных граней этого вопроса.
Современный экономический подход к анализу семейной жизни не укладывается в рамки сложившихся представлений о предмете экономической науки1. Экономика семьи не сводится к проблемам семейного бюджета, активов и обязательств, инвестиций и фондового портфеля. Экономика семьи — это и проблемы любви, ухаживаний, брака, внутрисемейного эгоизма и альтруизма.
Закономерен вопрос: что можно ожидать от попыток экономистов вторгнуться в такие традиционно неэкономические сферы человеческой жизни? Сентенций по поводу того, что все в этом мире подлежит денежной оценке, все покупается и продается, все попадает в сферу рыночных отношений?
Таким ожиданиям, и на наш взгляд, к счастью, не суждено сбыться. Действительно, экономический подход, применимый к анализу самых разных аспектов человеческого бытия, не имеет ничего общего с подобного рода примитивизмом.
Современный экономический подход — это подход вопреки традиционным представлениям без материального акцента и вне призмы монетарных сделок. В нем нет доминанты рационализма — получаемую полезность человек не максимизирует сознательно. В таком подходе концептуально не различаются основные, второстепенные, экономические, эмоциональные и любые другие решения. Более того, в действительно экономическом подходе нет акцента на уникальности человеческого поведения, что делает возможным применение подхода к биологическому миру в целом, как человек, так и любой другой биологический вид конкурирует в различных ситуациях при размещении редких ресурсов. Это подход, который исходит из макси-
мизирующего поведения, стабильности базовых предпочтений, тенденции к равновесию.
Используем возможности этого подхода и попытаемся выяснить, что же происходит на брачном рынке в Японии, какие тенденции характеризуют его развитие в конце уходящего XX в.
Первое, что следует отметить, — ускорение процесса
формирования самого рынка брака. Если поставить задачу дать результатам этого процесса количественную оценку, то, по нашему мнению, уровень «рыночности» брака в Японии приближается к 80%. На чем базируется данный вывод?
Брак анализируется в рамках рынка брака потому, что и брачные отношения, и отношения купли-продажи отличают добровольность и конкуренция. Добровольность вступления в брак делает возможным применение теории предпочтения для объяснения брачного поведения мужчин и женщин, их конкуренция в поиске партнера позволяет применить для этих же целей теории конкуренции.
В Японии степень добровольности вступления в брачные отношения за последние два десятилетия существенно повысилась. Однако о полной добровольности (разумеется, не только в Японии), впрочем, как и о совершенной конкуренции, говорить не приходится. Согласно данным Института проблем населения, в 1960 г. почти половина всех заключаемых в Японии браков были браками по сговору родителей (омиаи кэккон)2. Через четверть века количество таких браков уменьшилось более чем в два раза и доля полностью добровольных браков приблизилась к 20%.
За этими цифрами — существенное изменение побудительных мотивов к вступлению в брак. Как для мужчин, так и для женщин личная мотивация стала намного более важной, чем внешнее давление со стороны родителей, начальства, коллег. Желание соответствовать общепринятым нормам, напротив, стало менее важным побудительным фактором. Поскольку раньше брак считался обязанностью, то всякий, кто достигал определенного возраста, чувствовал необходимость вступления в брак. Сегодня вступление в брак имеет значительно более добровольный характер, что и дает основания для вывода о сближении характеристик брачных и рыночных отношений.
Особенно заметно среди японских девушек снижение важности таких «полуличных» мотивов, как желание угодить родителям или стать независимой от них. Исследователи отмечают и снижение роли социально-экономических факторов и прежде всего такого, как, например, потребность в материальной обеспеченности. Налицо парадокс — освобождение от уз материальных расчетов и прагматических оценок делает брачные процессы более рыночными, поскольку молодые люди приобретают свободу выбора. Ограничения на рынке брака снимаются, открывая путь свободной конкуренции.
Свободная конкуренция предполагает, что те, кто действует на брачном рынке, преследуют собственные цели, для достижения которых они вынуждены вступить в жесткое соревнование. Победить в нем может только самый достойный, обладающий, с точки зрения потенциального партнера, выгодными качествами. Какими?
В процессе брачной сортировки — выборе партнеров по тем или иным качествам — между соответствующими качествами партнеров имеет место сильная как положительная, так и отрицательная корреляция. Положительная корреляция относится к таким характеристикам личности, как интеллигентность, образование, возраст, раса, религия, этнические корни; отрицательная корреляция — к уровню доходов, стремлению доминировать, к таким чертам, как враждебность, недоверчивость. Отрицательной может быть, как это не удивительно, и корреляция по такому качеству, как воспитанность.
Наиболее сильна и однонаправлена отрицательная корреляция по заработной плате. Это означает, что мужчина с высокой заработной платой предпочитать вступать в брак с женщиной с более низкой заработной платой. Соответственно, если в браке доход мужа по уровню или динамике начнет отставать от доходов супруги, то такой брак имеет большую вероятность распада.
Известно, что ставки заработной платы, если иметь в виду тенденцию, положительно связаны с уровнем образования. С учетом сказанного повышение уровня образования женщин должно выразиться в росте числа незамужних женщин, в их более настороженном отношению к перспективам вступления в брачную связь. Насколько справедливо это утверждение по отношению к институту брака в Японии?
Данное утверждение подтверждается японскими реалиями. До 1980-х годов доля японских женщин, продолживших образование в высших учебных заведениях или колледжах, была сравнительно невелика. Однако структурная перестройка в экономике изменила ситуацию на рынке труда, и уже к 1990 г. каждая третья японка училась в вузе или колледже. Это довольно резкий скачок, особенно по сравнению с ситуацией тридцатилетней давности, когда только одна из двадцати японских девушек имела возможность продолжить образование. Одна из причин данного скачка — рост доходов японской семьи, так как спрос на образование детей напрямую определяется уровнем семейных доходов. Другая немаловажная причина — изменение позиции родителей в отношении образования дочерей. Эта позиция соответствует идеям новой Чикагской школы микроэкономики, в частности известного экономиста "Г.Шульца, который доказал, что уровень доходов от инвестиций в женский человеческий капитал в последнее время имеет тенденцию повышаться по сравнению с доходами от других инвестиций, в том числе и от капиталовложений в образование мужчин.
Эта тенденция не могла не отразиться на жизненных планах японских студенток, их отношении к карьере и браку. Что касается карьеры, то данные Министерства образования отражают существенные изменения в областях специализации женщин. Например, в период между 1965 и 1991 гг. уровень занятости женщин в областях, связанных с техническими науками, повысился в 6 раз, а в областях, связанных с педагогикой, понизился с 22,1 до 13% 3. Спад наблюдается и в отраслях, связанных с медицинскими и гуманитарными науками, изобразительным искусством, а также домашним хозяйством. В итоге размывается понятие традиционно женская профессия, и женщи-
ны начинают составлять все более достойную конкуренцию на японском рынке труда.
Возникает вопрос, как же все эти изменения повлияли на институт брака в Японии? Обратимся к данным переписи населения 1990 г. Они свидетельствуют: с ростом уровня образования и изменением областей специализации среди японских женщин в возрасте 25—39 лет растет процент незамужних женщин. Брачное же положение японских мужчин характеризует обратная тенденция: чем ниже уровень образования, тем выше доля неженатых мужчин. Таким образом, уровень образования опосредованно через уровень доходов влияет на брачное поведение японцев, в значительной степени определяя долю незамужних женщин и женатых мужчин.
Теперь рассмотрим не опосредованную, а прямую связь уровня доходов и брачных отношений. Можно ожидать, что ее последствия будут более впечатляющими. Есть ли основания для таких ожиданий?
Как мы уже отметили, на брачном рынке предпочтение отдается партнерам, отличающимся по уровню доходов, — вывод не очевидный, но согласующийся с имеющимися данными. Действительно, чем выше потенциальные заработки жены, тем дороже обходится ее неучастие в рабочей силе и тем экономически нерациональнее, а значит, и неустойчивее брак.
Согласно японской статистике оплата труда японских женщин с каждым годом приближается к оплате труда мужчин. Так, по отчетам Министерства труда, зарплата женщин в возрасте 25—30 лет составляет 82 % от зарплаты мужчин, а в возрасте 30—35 лет — 72 %. Это в среднем на 15 % выше, чем 20 лет назад. Японская женщина перестает быть офисным украшением, она более интенсивно востребует-ся на рынке труда, более высоко оценивается рынком. Это в конечном итоге увеличивает альтернативную стоимость замужества и существенно изменяет ситуацию на рынке брака. Рассмотрим характеристики этих изменений.
Институтом проблем народонаселения был проведен опрос неженатых людей. На вопрос о преимуществах брака 24 % опрошенных ответили, что не видят в браке никаких выгод для себя. Даже среди женщин в возрасте 30—35 лет такой ответ дала каждая пятая. Намерение женщин оставаться одинокими, похоже, намного серьезнее, чем среди мужчин, Так, на вопрос о существовании преимуществ холостой жизни 90 % женщин ответили положительно.
Разумеется, приведенную статистику можно трактовать неоднозначно. В частности, можно возразить, что поскольку опрос проводился среди неженатых людей, то ответов такого рода и следовало ожидать. Но, даже принимая во внимание этот факт, нельзя не видеть, что доля японцев, отрицающих любые преимущества брака, настолько велика, что. не может не привлечь внимания исследователей.
Какие же преимущества холостой жизни отмечаются чаще всего? Прежде всего независимость и свобода распоряжаться своей жизнью. На это указывают 69% женщин и 65% мужчин. В ответах женщин также отмечается, что холостая жизнь способствует установлению более широких дружеских контактов (39%), более высокой дееспособности на рабочем месте и в обществе (14%).
На наш взгляд, результаты опроса отражают не только ту составляющую реального состояния японского общества, которая фокусирует детерминированность поведения замужней японской женщины, часто вынужденной жертвовать свободой в области трудовой деятельности и личных контактов. Японское общество, в котором издавна предпочтение отдавалось экономическому развитию, допускает большую степень свободы в отношении тех, кто не вступает в брак. За приведенными выше цифрами — и потрясающие изменения в структуре цены замужества, а именно, значительно более быстрый рост альтернативных издержек в сравнении с ростом прямых издержек и «прибыли» от замужества. Эти изменения еще только предстоит осмыслить.
Предстоит осмыслить и новые тенденции в развитии внутрисемейных вертикальных отношений. Некоторые из них связаны с образовательным бумом, охватившим Японию в последние два десятилетия.
Известно, что главное условие благополучия и счастья своих детей японцы видят в получении их детьми хорошего образования, и при этом по возможности лучшего, чем у детей их знакомых и коллег по работе. Чем выше уровень образования ребенка, тем светлее будут его перспективы в жизни — такая установка (и не только у японских отцов и матерей) предполагает значительные семейные инвестиции. Средняя японская семья их может позволить — ежегодные семейные «школьные» расходы (в зависимости от типа школы) составляют от 352 до 704 тыс. иен. При этом 70% родителей желают, чтобы их дети продолжили образование в высшем учебном заведении, и более 50% согласны сами оплатить образование детей4.
Экономической наукой разработаны две модели, в соответствии с которыми подобные внутрисемейные денежные трансферты основываются либо на альтруизме родителей, либо на условиях взаимного обмена. Вариант первой модели (предложен Г. Беккером в 1974 г.) предполагает, что родители настроены альтруистически по отношению к своим детям, в то время как дети — нет. Имеется в виду, что родители инвестируют свой капитал в детей скорее с целью компенсировать детям их «потерянные заработки», которые те недополучат за годы учебы, чем с целью получения в будущем каких-либо доходов от детей.
Вторая модель менее альтруистична. Она основана на предположении о том, что подобные капиталовложения в детей являются формой займа с целью помочь нуждающимся на раннем этапе жизни детям в обмен на подобные услуги престарелым родителям со стороны детей. Эти капиталовложения можно рассматривать и как денежную компенсацию родителей за нерыночные услуги их детей по отношению к ним в будущем — посещения, беседы, моральная помощь, одобрение соседей и знакомых и т.п.
На наш взгляд, ни одна из этих теорий не может быть применена в чистом виде для осмысления проблем японской семьи, а в характеристиках смешанной модели доминирующую роль играет все же альтруизм. В чем же его источник? В зависимости от ответа на этот вопрос мы получим два варианта модели инвестиционного поведения внутри японской семьи.
В первом варианте родители выступают в роли главного доверителя, а дети — в роли главного исполнителя их воли. Родители определяют условия предоставления займа на образование детей, в том числе и размер долга, возвращаемого в будущем. В такой ситуации дети — пассивные, но не обиженные участники долговых отношений. Более того, поскольку соглашение не имеет формального характера, не существует в виде контракта, ребенок вообще может отказаться выполнять свои обязательства, когда прийдет время «платить по счетам». Как видно, данный подход предполагает, что подобный неявный контракт между поколениями в семье регулируется внутрисемейными социальными нормами.
Второй вариант базируется на принципе взаимного обмена услугами. Каждой из сторон предоставлено право самостоятельно определить размер денежных пожертвований друг другу, без элемента обязательного погашения, как в первой модели. Дети сами решают, как отблагодарить родителей за их заботу, а родители не требуют от детей благодарности, хотя в глубине души на нее надеются. Можно считать, что первый вариант «альтруистической» модели базируется на альтруизме родителей по отношению к своим детям, второй — на альтруизме детей по отношению к родителям.
Какой из вариантов более полно отражает реалии японского общества? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо учитывать национально-психологические особенности поведения детей и родителей в Японии.
В довоенные времена, когда в социальной структуре японского общества преобладали большие родовые семьи «иэ», одной из важнейших норм поведения было почитание старших. Уход за старейшими членами семьи и их содержание, даже в ущерб собственным потребностям, рассматривались японцами как непременный моральный долг, как дело их личной чести и чести всей семьи. В ревностном выполнении этого долга японцы видели естественное выражение своей благодарности родителям за ту материальную поддержку, которая была им оказана в детстве.
Изменились ли отношения между поколениями в наши дни? Результаты массовых опросов свидетельствуют, что нет: в сознании японцев продолжают доминировать традиционные конфуцианские представления о долге детей перед родителями. Так, в ходе одного из опросов 80% респондентов разных возрастов определенно согласились с тем, что помощь детей престарелым родителям естественна и обязательна, и лишь 14 процентов выразили свое несогласие с этой позицией.
Однако мнения, высказываемые в ходе общественных опросов, не всегда согласуются с поведением в реальных жизненных ситуациях. Оставаясь в мыслях сторонниками традиционных взглядов на «сыновний долг», многие японцы в силу ряда объективных причин уже не одаривают сегодня стариков-родителей тем вниманием и заботами, которые были бы необходимы даже с их собственной точки зрения. Об этом говорят процессы распада и сокращения числа традиционных семей, состоящих из трех поколений, и возрастания числа нук-
леарных семей. На это же указывают и результаты исследования, проведенного канцелярией премьер-министра, о частоте встреч детей с родителями, живущими отдельно. Значительная часть опрошенных японцев (34,7%) призналась, что встречается с родителями только несколько раз в год.
Примечательна и оценка будущего экономического поведения в пожилом возрасте самими японцами. Почти две трети опрошенных заявляют, что они сделают все, чтобы в старости не зависеть ни от своих детей, ни от кого-либо еще, 25,4 % считают, что о пожилых должно заботиться государство и различные пенсионные фонды, и только 7,7% убеждены, что семья должна заботиться о своих престарелых родителях. При.этом среди высокообразованных жителей крупных городов почти никто не полагается на поддержку детей в старости. Тем не менее, по данным того же опроса, для 98% пожилых людей главной радостью повседневной жизни является ежедневное общение с детьми и внуками.
Приведенные данные свидетельствуют об изменении функции полезности родителей и изменении спроса на детей. Инвестиционное поведение родителей по отношению к своим детям во времена традиционной расширенной семьи описывалось первым вариантом модели, базирующимся на альтруизме родителей при заключении неявного контракта о взаимных услугах. С переходом же японского общества к нуклеарной семье в характере отношений между родителями и детьми начал преобладать второй вариант модели. Базой отношений стал принцип добровольного обмена услугами: родители, поставив детей на ноги и обеспечив их необходимым багажом знаний, не претендуют в старости на заботу своих детей, хотя втайне и надеются на это.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Разработка современного экономического подхода к анализу семейных про блем связана с именем Г.Беккера, виднейшего представителя Чикагской школы, лауреата Нобелевской премии по экономике за 1992 г.
2 Здесь и далее статистика о японской семье, если не отмечено особо, приве дена по: Japan Statistical Year Book. 1997. Printed in Japan, 1997; Economic Aspects of the Family. About Japan Series// Japanease families. Foreign Press Center, Japan. 1994; Ясиро Наохиро Экономика брака//Япония сегодня. 1997. №3. С.24—25.
3 Makoto Atoh. An era of later marriages, fewer kids//Economic eye. Summer 1994. V.15. N. 2. P.19—22.
4 Economic Aspects of the Family. About Japan Series//Japanease families. Foreign Press Center, Japan. 1994.
Nikolai I. Fokin
THE JAPANEASE FAMILY ECONOMICS:
NEW APPROACHES AND TENDENCIES
The article deals with some new problems in the life of Japanese Family:
Assortative mating in Marriage Markets, the impact of education to economic behavior of married men and women, interfamily relation between parents and children, problem of altruism in the family. The methodological basis of analysis
is Beckerian Economics.
