CC BY
241Станислав ЖУКОВ
Доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра энергетических исследований Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Российской академии наук. Специалист по проблемам экономического роста и переходным экономикам. Автор более 100 опубликованных научных работ.
Оксана РЕЗНИКОВА
Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра проблем развития и модернизации Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Российской академии наук. Основные научные интересы связаны с местом развивающихся и постсоветских стран в системе международных отношений, а также с гуманитарными аспектами конфликтов. Автор более 50 опубликованных научных работ.
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Резюме
С момента распада СССР на постсоветском пространстве не прекращаются попытки создать разнообразные союзы и другие структуры, преследующие цели укрепить дву- и многостороннее экономическое сотрудничество, а в перспективе — и экономическую интеграцию. В последние три-четыре года интеграционная ри-
торика заметно усилилась, что обусловлено укреплением новых независимых государств и выходом части из них на траекторию положительных темпов роста. Имеются ли экономические предпосылки для интеграции этих государств? Какой вклад в данный процесс вносит государственная политика? Какие процессы и акторы реально
выступают в качестве движителей ин- находятся в фокусе внимания настоя-теграции? Эти и смежные вопросы щей статьи.
Протоинтеграционные группировки на постсоветском пространстве — «миска спагетти»
В настоящее время на постсоветском пространстве действует несколько протоинтегра-ционных образований, а именно: Содружество Независимых Г осударств (СНГ), Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), Единое экономическое пространство (ЕЭП), Союзное государство Беларуси и России, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), ГУАМ, Сообщество демократического выбора (СДВ) и Организация экономического сотрудничества (ОЭС). При этом ряд постсоветских стран уже являются членами Всемирной торговой организации (ВТО). Фактическая картина участия постсоветских экономик в интеграционных образованиях регионального и глобального характера обобщена в табл. 1.
Таблица 1
Региональные, двусторонние и глобальные экономические организации
на постсоветском пространстве
СНГ 1991 ЕврАзЭС 2000 со о о сч с о ш Союзное государство Белару-сии и России 1999 О О сч О О 3 Оі Оі г £ Организация экономического сотрудничества 1992 Сообщество демократического выбора 2005 ВТО
Азербайджан + + + +
Армения + + (2003)
| Беларусь + + + +
Ц Грузия + + + + (2000)
Казахстан + + + + +
Кыргызстан + + + + 00 СП +
Молдова + наблю- + + + 2 о о
датель
Россия + + + + +
Таджикистан + + + +
|| Туркменистан + +
Узбекистан + + + +
Украина + наблю- + + +
датель
КНР + + 2 О о
Турция + ю СП СП +
Иран +
Пакистан + ю СП СП +
Афганистан +
Такая ситуация, безусловно, не может не казаться парадоксальной. Страны с более чем скромными масштабами национальных экономик и соответственно с крайне ограниченными объемами экспорта (за исключением России) одновременно входят в организации и объединения с похожими, часто пересекающимися целями и задачами. Характеризуя эту ситуацию, эксперты ПРООН квалифицируют ее как «миску (интеграционных) спагетти», в которой интеграционные союзы хаотично «переплетены и перемешаны» друг с другом1.
Вначале остановимся на краткой характеристике существующих официальных союзов и договоров. Наиболее «старой» организацией является СНГ. С ретроспективной точки зрения очевидно, что Содружество сыграло свою важнейшую историческую роль, позволив бывшим советским республикам осуществить сравнительно мирный, цивилизованный «развод» (хотя и не без региональных военных конфликтов), а также накопить определенный дипломатический опыт двустороннего и многостороннего общения. Уже к концу 1990-х годов Содружество практически себя изжило, о чем неоднократно заявляли президенты Беларуси, Казахстана и России. Наряду с этим очевидно, что данная структура так и не смогла заработать в качестве эффективного механизма экономического сотрудничества. При этом следует иметь в виду, что многочисленные дву- и многосторонние торгово-экономические договоры между бывшими советскими республиками фактически привели к формированию на постсоветском пространстве зоны свободной торговли, причем последняя была образована безотносительно к СНГ.
Группировка ЕврАзЭС выросла внутри СНГ из соглашения о Таможенном союзе. Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества был подписан в октябре 2000 года Россией, Казахстаном, Беларусью, Кыргызстаном и Таджикистаном. В мае 2002 года Молдова и Украина получили статус наблюдателей при этом союзе. В конце 2005 года в ЕврАзЭС влилась Организация «Центрально-Азиатское сотрудничество» (ОЦАС), а в январе 2006 года в указанную структуру вступил и Узбекистан.
В организации были созданы специальные исполнительные органы, включая Межгосударственный комитет, Межпарламентскую ассамблею и Интеграционный комитет. Деятельность ЕврАзЭС финансируется в зависимости от экономического потенциала стран-участниц. После вступления в него в 2005 году Узбекистана квота России составляет 40%, Беларуси, Казахстана и Узбекистана — по 15%, Кыргызстана и Таджикистана — по 7,5%. Соответственно вес при голосовании за те или иные решения равен страновой квоте.
В январе 2006 года Казахстан и Россия учредили в рамках ЕврАзЭС Евразийский банк развития с уставным капиталом в 1,5 млрд долл., призванный, в частности, финансировать инвестиционные проекты в странах-участницах этого объединения. Доли Казахстана и России в уставном капитале банка соразмерны пропорции 1:2. Банк сосредоточится на кредитовании проектов в сферах энергетики и транспорта.
Главной заявленной целью ЕврАзЭС является формирование Таможенного союза. В 2000 году члены ЕврАзЭС подписали соглашение о едином таможенном тарифе, согласно которому в течение пяти лет (с возможностью пролонгации) им необходимо создать Таможенный союз. При этом для Кыргызстана и Таджикистана предусматривается особая схема подключения к единому тарифному соглашению. На начало 2006 года ставки таможенных тарифов между участниками ЕврАзЭС были согласованы по 62% позиций. Таможенное законодательство унифицировано примерно на 80%. На более далекую перспективу речь пойдет о транспортном и валютном союзах.
На первый взгляд члены ЕврАзЭС существенно продвинулись в координации тарифной политики. Однако следует напомнить, что в 1996 году члены Таможенного союза
1 Central Asia Human Development Report. Bringing Down Barriers: Regional Cooperation for Human Development and Human Security. Bratislava: UNDP, 2005. P. 57.
официально объявили, что импортные тарифы уже согласованы ими на 100%. Но главное то, что не совсем понятно, каким образом члены ЕврАзЭС могут в принципе решить вопрос с Кыргызстаном.
Эта страна давно вступила во Всемирную торговую организацию и по подавляющему большинству товарных позиций, исключая на определенный период времени продукцию сельского хозяйства, практически обнулила импортные ставки. Кстати, этот период подходит к концу. Заставить Кыргызстан выйти из ВТО или даже пересмотреть условия его членства в данной структуре невозможно. Допустить же его особое членство в ЕврАзЭС — значит официально согласиться с наличием на евразийском пространстве «троянского коня», своеобразной «форточки» для беспошлинного поступления товарного потока со всего мира. При развитости на постсоветском пространстве всевозможных офшорных, виртуальных и криминальных форм организации бизнеса это неминуемо приведет к тому, что львиная доля экспорта на рынки ЕврАзЭС будет фиктивно оформляться через Кыргызстан. Последний, учитывая драматическую внутреннюю ситуацию, возможно, был бы не против подобного развития событий, но это явно не в интересах «коренников» ЕврАзЭС. Справедливости ради следует отметить, что для превращения Кыргызстана в канал проникновения на постсоветское экономическое пространство китайских товаров бюрократических сверхусилий не потребовалось. Это, как будет показано ниже, произошло эвентуально, естественным путем.
Примечательно и то, что создание Таможенного союза является главной задачей и для ЕЭП, официально созданного в сентябре 2003 года. Некоторые аналитики указывают, что соглашение ЕЭП было специально организовано для стимулирования переговоров с Украиной, которая отказалась войти в ЕврАзЭС и категорически не желает даже обсуждать проблему передачи на наднациональный уровень какой-либо части своего суверенитета. Однако и в рамках ЕЭП Украина готова пойти лишь на создание зоны свободной торговли. Учитывая параллелизм в деятельности ЕврАзЭС и ЕЭП, весьма вероятно, что в случае подписания соглашения о Таможенном союзе эти две организации трансформируются в какую-то новую единую структуру.
Помимо СНГ, ЕврАзЭС и ЕЭП на постсоветском пространстве действует договор о Союзном государстве Беларуси и России, подписанный в 1999 году.
В ходе саммита лидеров Казахстана, Китая, Кыргызстана, России, Таджикистана и Узбекистана, прошедшего в Шанхае (КНР) 15 июня 2001 года, была создана Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). На втором ее саммите, состоявшемся в Санкт-Петербурге (Россия) в июне 2002 года, было подписано соглашение о Региональной антитеррористической структуре (РАТС), являющейся постоянно действующим органом ШОС и предназначенной для координации и взаимодействия правоохранительных органов и спецслужб сторон в борьбе с терроризмом. Хартия ШОС предусматривает принятие в организацию новых членов, а также предоставление заинтересованным государствам и международным организациям статуса партнера по диалогу или наблюдателя.
Ведущую роль в ШОС играет КНР, которая и является «локомотивом» этой структуры. Китай преследует цель подчинить ШОС решению вопросов своего экономического сотрудничества со странами Центральной Азии, что и происходит. Однако при этом следует учитывать, что на протяжении всей своей длительной истории Китай осуществлял внешнюю политику посредством двусторонних договоренностей и контактов: многосторонняя политическая деятельность противоречит духу и традициям китайской дипломатии и политики. Не случайно, что со всеми странами ШОС КНР параллельно заключила двусторонние договоры о партнерстве и сотрудничестве.
Особую группу представляют собой протоинтеграционные структуры политического характера. Организацией такого типа является ГУАМ (в отдельные периоды в нее входил Узбекистан, и аббревиатура имела вид ГУУАМ). Это объединение было сформиро-
вано при поощрении США и государств Западной Европы. В конце 2005 года Грузия и Украина инициировали создание организации Сообщества демократического выбора (СДВ) в балтийско-черноморско-каспийском регионе. Первый форум СДВ состоялся в августе 2005 года при участии Азербайджана, Грузии, Украины, Молдовы, Литвы, Латвии, Эстонии, Польши, Македонии, Словакии, США, Европейского союза и ОБСЕ.
И ГУАМ и СДВ не имеют под собой серьезной экономической основы. Что же касается постсоветского пространства, то здесь имеются две пары стран: Грузия и Азербайджан — с одной стороны, Украина и Молдова — с другой, достаточно активно торгующие друг с другом просто в силу их географической близости. А в ГУАМ и СДВ заинтересованы скорее США, пытающиеся создать стратегический коридор для экспорта углеводородов с Каспия через Азербайджан, Грузию и Турцию.
В 1992 году пять государств Центральной Азии и Азербайджан стали членами региональной Организации экономического сотрудничества (ОЭС) вместе с Турцией, Ираном, Пакистаном и Афганистаном. Как и в случае с ЦАЭС и ОЦАС (см. об их судьбе ниже), ОЭС остается преимущественно «риторическим клубом», и каких-либо серьезных шагов по стимулированию торговли между членами последней предпринято не было — тем более что если в начале 1990-х годов постсоветские страны еще возлагали большие надежды на экономическую помощь Турции, то в настоящее время их упования на сей счет сошли на нет.
Следует напомнить и о судьбе других постсоветских региональных экономических структур, которые на данный момент прекратили свое существование. В 1994 году Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан создали Организацию «Центрально-Азиатское экономическое сотрудничество» (ЦАЭС). В 1998 году к ней присоединился Таджикистан, а в 2002 году — Россия. По ходу дела ЦАЭС трансформировалась в Организацию «ЦентральноАзиатское сотрудничество» (ОЦАС). Были созданы Межгосударственный совет на уровне президентов, Совет премьер-министров, Совет министров иностранных дел, а также Центральноазиатский банк сотрудничества и развития. Однако деятельность ЦАЭС и ОЦАС не отмечена положительными практическими результатами. В 2005 году последняя, как уже упоминалось, самораспустилась и влилась в ЕврАзЭС.
На официальном уровне часто утверждается, что разнообразие региональных организаций постсоветского пространства отражает мозаичность данного региона. Между государствами развивается разноуровневая и разноскоростная интеграция — в зависимости от специфики и готовности каждого из них. На самом деле всем интеграционным группировкам постсоветского пространства присуща низкая (в большинстве случаев нулевая) практическая отдача. Ситуация с постсоветской интеграцией напоминает интеграционные инициативы развивающихся стран на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Африке, где на протяжении десятилетий с нулевыми результатами действуют многочисленные структуры по стимулированию интеграции. Серьезные эксперты не без оснований предельно скептически относятся к деятельности региональных организаций экономического сотрудничества на постсоветском пространстве и считают, что у этих образований нет будущего2.
Однако чем тогда объяснить те настойчивые попытки, которые постсоветские государства предпринимают по созданию различных союзов и протоинтеграционных объединений? При том, что процессы реального экономического взаимодействия развиваются на постсоветском пространстве в значительной степени независимо от деятельности официальных структур (а иногда и вопреки ей), было бы ошибкой вести анализ через призму организационной и дипломатической активности бюрократий. Прочной основой такого анализа может быть только исследование объективных тенденций, отражающихся в движении торговых потоков и факторов производства.
2 См.: Шишков Ю.В. Интеграционные процессы на пороге XXI века. Почему не интегрируются страны СНГ. М., 2001. Глава 7.
Объективные предпосылки экономического взаимодействия
При ближайшем рассмотрении оказывается, что все постсоветские страны, во-первых, отличаются крайне сложными условиями для развития на базе рыночной экономики. Евразия не имеет общей границы с развитыми экономическими центрами Европы и Азии — Западной Европой и Японией (см. табл. 2). По периметру границ Евразия «зажа-
Таблица 2
Индекс географических условий развития стран СНГ
•О О
ц о ’5
<0 * ф О )S
SSSIO аах^с оефтоо ношса SoOWffl £ с I М ш
S' <5 о
w о *у ^ —
s і 2- а d s
£ ^ о “
ШЛ
П Ц і Z )Г £
ЦІЇ з !S|aJi 5 І g 3
5 с к s 5
КІ СЯ1 сФ_Т сО
о 5 і о «к 5
гт Ф I * О ,
4 О я « ^ t
га а о о °
і ь s О 5
о*га|
ЇМ £
I Л m 5 I
Ф02в V#
ц & то о о ^
“ , к ю > 5
"Іга* . |
£ &28І5 О I- ТО DG
щ о О
Украина 3 0 1 200 24 4
Беларусь 3 0 950 0 0
Туркменистан 2 0 3 800 0 11
Россия 2 0 1 650 11 11
Молдова 2 0 1 260 12 0
Казахстан 1 0 4 800 0 31
Грузия 0 0 2 600 26 80
Азербайджан 0 0 3 090 0 53
Узбекистан 0 0 4 300 0 44
Таджикистан 0 0 4 450 0 88
Армения 0 0 2 865 0 100
Кыргызстан 0 0 4 570 0 100
* сумма баллов по четырем характеристикам. Чем выше балл, тем больше физикогеографические характеристики страны способствуют экономическому развитию. Каждая характеристика оценивается по шкале от нуля до двух баллов по следующим схемам:
• расстояние между крупнейшим городом страны и крупными западноевропейскими центрами: меньше или равно 600 км — 2 балла, от 600 до 1 200 км — 1 балл и более 1 200 км — 0 баллов;
• доля населения страны, проживающая на расстоянии 100 км от моря: 80% и более — 2 балла, 50—80% — 1 балл и менее 50% — 0 баллов;
• доля населения страны, проживающая на высоте 500 м над уровнем моря: менее 20% — 2 балла, от 20 до 50% — 1 балл и более 50% — 0 баллов.
И с т о ч н и к: Sachs J. Geography and Economic Transition. 21 November 1997 (mimeo).
та» государствами низкого, в лучшем случае среднего уровня развития. При этом расстояние между постсоветскими республиками и развитыми экономическими государствами (как и между некоторыми постсоветскими странами) составляет несколько тысяч километров, что существенно повышает транспортные издержки при ведении внешней торговли. Во-вторых, Азербайджан, Армения, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан принадлежат к разряду государств, не имеющих выхода к морю, а значит — и к глобальным торговым путям. Это означает, что для этих стран издержки ведения внешней торговли дополнительно повышаются. В-третьих, многие постсоветские государства отличаются сложной топографией (значительную часть их территории занимают горы, пустыни и полупустыни), что дополнительно увеличивает издержки экономических обменов.
Поэтому неудивительно, что кумулятивный индекс географических условий развития стран СНГ оказывается в зоне значений, предельно неблагоприятных для экономического роста (см. табл. 2). В свою очередь, сложные географо-экономические характеристики препятствуют развитию экономического сотрудничества между этими государствами.
Объективно не в пользу интеграции говорят и чисто экономические характеристики постсоветских стран. Во-первых, все они принадлежат к группе экономик с низким или средним уровнем среднедушевого дохода. По официальному обменному курсу ВВП на душу населения в самых развитых постсоветских экономиках находился в 2005 году в пределах 3 705 долл. (Казахстан) — 5 365 долл. (Россия). В Таджикистане, Кыргызстане и Узбекистане среднедушевой ВВП не дотягивал до 500 долл. (см. табл. 3)3. Как правило, государства с низким уровнем развития слабо интегрируются друг с другом.
Во-вторых, дополнительным препятствием для наращивания экономического взаимодействия являются очень большие разрывы в уровнях развития. В 2005 году коэффициент вариации среднедушевого ВВП был равен 79% (в 1995 г. — 87%), а разница между наибольшим ВВП на душу населения (Россия) и наименьшим (Таджикистан) составила в 2005 году 16,3 раза (в 1995 г. — 20,7 раза).
Причем последние 15 лет разрывы между странами остаются очень большими, даже нарастают. Это препятствует экономическому сотрудничеству как на уровне всего постсоветского пространства, так и в рамках отдельных его субрегионов. Понятно, что углубляющаяся дивергенция по уровню социально-экономического развития затрудняет экономическое взаимодействие. С учетом этих обстоятельств самоликвидация ОЦАС не выглядит случайным событием.
В-третьих, мировой опыт показывает, что действительным двигателем трансграничной интеграции выступает обрабатывающая промышленность. Во всех постсоветских экономиках обрабатывающие отрасли находятся в упадке (за исключением металлургической промышленности). Доля отраслей машиностроения в ВВП невелика и продолжает сокращаться. Эти страны (за исключением России) фактически не экспортируют машины и оборудование. Следовательно, сама структура экономики не порождает и не предъявляет спроса на более тесное экономическое взаимодействие между постсоветскими государствами.
Наконец, в-четвертых, большинство постсоветских стран одинаково наделены основными факторами производства. Это значит, что не только на уровне экономической структуры, но и на уровне факторов производства между постсоветскими экономиками отсутствует структурная взаимодополняемость, без которой любые интеграционные инициативы обречены на неудачу.
3 Все расчеты для настоящей работы выполнены на основе официальной национальной статистики постсоветских государств, а также баз данных международных финансово-экономических организаций.
Таблица 3
Уровень развития и наделенность факторами производства стран-членов СНГ
ВВП на душу населения (в долл.) Доля обрабатыва- ющей промышленности (в ВВП, %), 2003 Наделенность факторами производства
2005 1995 капитал труд
Азербайджан 1 545 320 23 дефицит избыток
Армения 1 655 340 22 дефицит избыток
Беларусь 3 025 1 024 23 командная экономика |
Грузия 1 465 352 19 дефицит избыток
Казахстан 3 705 1 050 16 избыток дефицит
Кыргызстан 475 320 8 дефицит избыток
Молдова 795 330 18 дефицит избыток
Россия 5 365 2 275 избыток дефицит
Таджикистан 330 110 дефицит избыток
Туркменистан 2 160 1 505 командная экономика |
Узбекистан 490 395 9 дефицит избыток
Украина 1 735 720 25 дефицит избыток
Из этого ряда несколько выступают вперед экономики Казахстана и России, где в последние два-три года вслед за ростом доходов от экспорта нефти и газа появились свободные ресурсы капитала. К тому же РФ, переживающая депопуляцию, постоянно испытывает нужду в притоке рабочей силы из-за рубежа. Более подробно к особой роли Казахстана и России в процессе рыночной интеграции мы обратимся ниже.
Динамика взаимной торговли
В настоящее время экономическое взаимодействие на постсоветском пространстве сводится едва ли не исключительно к торговле. Все страны обладают сходными экономическими характеристиками — избытком трудовых ресурсов, недостатком капитала (кроме России и Казахстана), низким технологическим уровнем производства (за некоторым исключением России). Исходя из этого, логично предположить, что по крайней мере на десятилетие вперед, экспорт и импорт товаров и услуг останется на постсоветском пространстве основной формой сотрудничества. Сразу же возникает вопрос: насколько взаимная торговля важна для постсоветских экономик?
Общепринятым индикатором уровня значимости региональных торговых потоков является доля регионального экспорта (реже — импорта) в совокупных экспортных (и импортных) потоках данного региона. В табл. 4 представлена динамика этого показателя за 1996—2004 годы.
Таблица 4
Доля внутрирегиональной торговли в совокупном экспорте и импорте, %
1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004
Экспорт
Кавказ-3 12,8 15,0 4,1 8,4 5,3 4,65 4,6 4,7 6,0
ЦА-5 8,6 8,2 6,6 7,1 5,4 5,0
ГУАМ-4 4,5 4,3 3,3 2,7 2,4 2,5 3,1 3,6 3,5
СНГ-12 32,2 31,5 26,3 21,0 20,1 21,1 19,7 20,2 20,6
Импорт
Кавказ-3 6,9 8,1 5,0 3,7 3,6 3,6 4,3 2,9 3,7
ЦА-5 10,1 9,9 6,6 7,6
ГУАМ-4 2,0 3,2 2,7 1,9 1,9 2,2 2,5 2,6 2,8
СНГ-12 35,8 36,2 37,5 39,0 45,4 40,1 36,8 37,0 38,2
Для сравнения
Экспорт
АСЕАН 25,4 21,9 22,4 23,9 23,2 23,7 23,0
МЕРКОСУР 20,3 25,0 20,6 20,0 17,1 11,5 11,9
СССПЗ 6,8 8,0 6,7 4,9 5,3 5,8 4,9
НАФТА 46,2 51,7 54,6 55,7 55,5 56,7 56,1
Кавказ-3: Азербайджан, Армения, Грузия;
ЦА-5: Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан;
ГУАМ-4: Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова;
СНГ-12: двенадцать стран-участниц СНГ;
АСЕАН — Ассоциация государств Юго-Восточной Азии;
МЕРКОСУР — Общий рынок государств Южного конуса: Аргентина, Бразилия, Парагвай, Уругвай;
СССПЗ — Совет сотрудничества стран Персидского залива: Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия;
НАФТА — Североамериканская зона свободной торговли Канада, Мексика, США.
Материалы табл. 4 позволяют сделать следующие выводы:
• Кавказ-3: взаимная торговля в пределах этой группы стран не имеет серьезного значения. В 2004 году на региональный экспорт приходилось лишь 6% совокупного экспорта кавказской тройки. Еще меньшую роль играет региональный импорт. Подобные обстоятельства во многом унаследованы от советского времени. На закате существования СССР доля регионального экспорта в группе Кавказ-3 составляла всего 4,5%, а импорта — 3,3%. Такая ситуация неудивительна — три кав-
казские экономики отличаются их предельно слабой взаимодополняемостью, а значит, и возможностями наращивать сотрудничество в этой сфере.
К сожалению, экономическое сотрудничество между странами Кавказа дополнительно осложнено непростыми геополитическими и региональными политическими процессами, которые эффективно блокируют региональную торговлю. Главные политические препятствия для расширения и углубления экономических и торговых связей на Кавказе следующие: военный конфликт между Арменией и Азербайджаном; конкуренция внешних центров силы за маршруты транспортировки энергоносителей из Каспийского региона; «историческая травма» отношений по линии Армения — Турция; политика США по изоляции Ирана.
• Центральная Азия-5: пятерка стран ЦА также не располагает объективными предпосылками для более интенсивного сотрудничества. По мере наращивания Казахстаном и Туркменистаном экспорта нефти и газа, а Таджикистаном — алюминия и хлопка-сырца, удельный вес регионального экспорта в совокупных поставках за рубеж центральноазиатской пятерки будет продолжать снижаться. В силу фактора географии, Кыргызстан более других заинтересован в максимально тесном сотрудничестве в регионе, хотя бы потому, что его товары могут попасть на российский рынок только через территорию соседних стран. Однако в последние годы под видом кыргызской продукции на рынки ЦА и России фактически поступают китайские товары.
• ГУАМ-4: это наиболее искусственное образование из всех представленных в табл. 4. По большому счету, четверке государств нечем торговать между собой. В силу географической близости лишь в паре Украина — Молдова поддерживается достаточно существенный взаимный товарооборот, однако как торговый партнер Молдова не имеет серьезного значения ни для Азербайджана, ни для Грузии.
• СНГ-12: после обвального сокращения в 1990-х годах экономических связей, в последние несколько лет взаимная торговля между постсоветскими государствами стабилизировалась. Удельный вес регионального экспорта застыл на уровне 20—21%, что примерно соответствует показателю в группировке АСЕАН. Это говорит о том, что с экономической точки зрения именно СНГ является более жизнеспособным торговым блоком.
При этом СНГ объединяет слишком разные по масштабам экономики, поэтому для более предметных суждений о значимости взаимной торговли для постсоветских экономик необходим более детализированный подход.
Расчеты, представленные в табл. 5, свидетельствуют, что для группировок Кавказ-3, Центральная Азия-5 и ГУАМ-4 экспорт на рынки СНГ составляет от одной пятой до одной четвертой совокупного регионального экспорта.
Если рассмотреть ситуацию по отдельным странам, то оказывается, что экспорт в другие государства СНГ критически важен для Беларуси, Грузии и Молдовы, в меньшей степени — для Туркменистана. Постсоветские рынки имеют большое значение для экспортеров Кыргызстана и Узбекистана. В наименьшей экономической зависимости от постсоветского пространства находятся Азербайджан, Армения, Таджикистан и Россия.
Ведущим центром экономического притяжения в СНГ остается РФ. Однако по мере переориентации всех постсоветских экономик (включая и российскую) на другие рынки, ее роль в качестве «центра торговой гравитации» слабеет. В настоящее время экспорт на российский рынок критически важен для Беларуси (47% национального экспорта
Таблица 5
Доля стран-членов СНГ в совокупном экспорте и импорте (в %)
1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004
| Экспорт |
Кавказ-3 48,8 48,8 41,1 26,7 18,5 15,3 16,6 18,4 21,4
ЦА-5 46,4 42,7 34,2 33,6 33,6 35,5 29,0 27,5 25,3
ГУАМ-4 52,2 41,6 35,3 28,9 30,1 27,7 24,3 26,1 26,4
СНГ-12 32,2 31,5 26,3 21,0 20,1 21,1 19,7 20,2 20,6
| Импорт |
Кавказ-3 35,0 40,0 33,4 29,8 28,7 30,5 36,6 29,8 32,0
ЦА-5 48,6 45,5 42,4 38,6 49,3 47,0 45,5 47,2 46,2
ГУАМ-4 60,7 55,8 51,1 53,5 53,7 52,5 50,5 47,3 49,4
СНГ-12 35,8 36,2 37,5 39,0 45,4 40,1 36,8 37,0 38,2
| Экспорт |
Азербайджан 46 48 38 23 13 10 11 13 17
Армения 44 41 37 24 24 26 19 19 17
Беларусь 67 74 73 61 60 60 55 55 53
Грузия 65 58 56 45 39 45 49 49 51
Казахстан 56 45 39 26 26 30 23 23 20
Кыргызстан 78 53 45 40 42 36 34 35 38
Молдова 68 70 68 40 59 61 55 54 51
Россия 18 19 19 15 13 15 15 15 16
Таджикистан 43 37 34 46 49 33 26 24 17
Туркменистан 68 64 60 26 45 51 45 43
Узбекистан 39 34 26 30 36 27 28 26 31
Украина 51 39 33 28 31 29 24 26 26
в 2004 г.), что придает экономический смысл Договору о союзном государстве с Россией. Более трети (36%) экспорта Молдовы также идет на рынок России. Это говорит о том, что экономические отношения с РФ должны иметь для Молдовы больший приоритет, а участие в блоке ГУАМ не имеет экономического смысла. Экспортно-импортные потоки между Молдовой, Азербайджаном и Грузией находятся на нулевой или близкой к ней отметке.
Для Азербайджана, Таджикистана и Туркменистана экспорт в РФ не имеет большого значения. В то же время в ближайшие годы Россия намеревается закупать возрастаю-
щие объемы туркменского газа, что может вернуть экономику Туркменистана в российское торговое поле.
При том, что структура экономики России приобретает (чем дальше, тем больше) сырьевой характер, очевидно следующее: на постсоветском пространстве возможности для кооперационных связей по линии обрабатывающей промышленности вряд ли будут увеличиваться. Азербайджан и Казахстан, также относящиеся к сырьевым экономикам, будут в возрастающей степени ориентироваться на рынки вне СНГ.
Взаимодействие по линии частного сектора
Если на уровне национальных государств Содружества интеграция остается идеологическим и бюрократическим проектом, шансы которого на воплощение в жизнь невелики, то на уровне сотрудничества корпораций и фирм частного сектора постсоветского пространства в последние два-три года отмечаются заметные подвижки. Они обусловлены тем обстоятельством, что в ряде транзитных постсоветских стран частный сектор достиг достаточно высокой степени зрелости и — это главное — накопил сравнительно существенные финансовые ресурсы. Речь, конечно, идет почти исключительно о нефтяных государствах — Казахстане и России. Крупные российские частные компании (в некоторых случаях фирмы со смешанной, государственной и частной формами собственности) начали активно осваивать внешние рынки. Естественно, что на пространстве бывшего СССР — в силу общего исторического прошлого, продолжающегося использования русского языка в качестве lingua franca (это особенно характерно для деловой активности в частном секторе: даже в Азербайджане, Армении и Таджикистане, то есть странах, в большей по сравнению с другими государствами мере перешедшими на собственный язык, позиции русского языка в бизнесе достаточно сильны), близости менталитета и схожей культуры ведения бизнеса — экспансия российского и казахского капитала наиболее заметна и ощутима.
Следует особо выделить три основных направления взаимодействия по линии частного и смешанного (государственно-частного) секторов на постсоветском пространстве.
1. Расширение постсоветского сотрудничества российских и, в меньшей степени, казахских нефтегазовых корпораций. По-видимому, это наиболее перспективное направление. И в России, и в Казахстане крупные нефтегазовые корпорации уже решили задачи по завоеванию внутренних рынков и начали экспансию на внешние. Неслучайно в последнее время российские фирмы «Газпром» и «ЛУКойл» усилили активность по приобретению активов и развитию сотрудничества с Узбекистаном, Казахстаном и Туркменистаном. Выстроить нефтегазовый бизнес в бывших советских республиках пытается и Казахстан. В этой связи отметим его стремление выкупить выставленные на приватизацию систему газораспределительных сетей «Тбилгази» в Грузии, а также нефтеперерабатывающий завод «Ма-жекю Нафта» — в Литве.
2. Экспансия банковского капитала. В Казахстане и России коммерческие банки консолидировали существенные финансовые ресурсы, которые не могут найти эффективного применения внутри этих стран. Располагая значительными ресурсами, эти банки стремятся диверсифицировать риски, выходя на рынки других бывших советских республик. Так, российские банки фактически скупили до 70% банковских активов Армении. Банки РФ достаточно деятельны в Кыргызстане,
Казахстане и, в меньшей степени, в Украине. Казахские банки, которым практически не во что инвестировать в национальной экономике, активно действуют в Кыргызстане (значительная часть его банковского сектора прямо и косвенно контролируется казахским капиталом), России, а в последнее время — в Украине и Грузии.
3. Наметившиеся слияния и поглощения в телекоммуникациях. Этот сектор (главным образом мобильная связь) развивается на постсоветском пространстве очень быстрыми темпами. Поэтому неудивительно, что российские компании мобильной связи (кстати, значительные доли их уставных капиталов контролируют западные инвесторы) начали активно приобретать более мелких операторов в Казахстане, Узбекистане и Таджикистане.
Отмеченные новейшие тенденции мало затронули обрабатывающую промышленность — в силу ее слабого развития сотрудничество в этой сфере остается ограниченным и малозначимым. В подавляющем большинстве случаев речь идет о сохранении кооперационных связей между заводами, унаследованными от эпохи СССР, но не между вновь созданными производствами. С этой точки зрения экономическое взаимодействие постсоветских экономик принципиально отличается от опыта государств-членов АСЕАН или других более или менее успешных развивающихся стран, где двигателем регионального сотрудничества выступает взаимодействие по линии обрабатывающего сектора. В постсоветских экономиках «локомотивом» интеграции являются сырьевой, финансовый и торговый капиталы, но не обрабатывающая промышленность.
Стихийное экономическое взаимодействие в условиях глобализации
Несмотря на очевидные тенденции постсоветского пространства к стабилизации экономической ситуации и повышению транспарентности экономических потоков, оно в определенной мере не вышло из состояния хаоса. Значительная часть товарных потоков не учитывается здесь официальной таможенной статистикой, к тому же продолжается интенсивное перераспределение между странами факторов производства. Особенно интенсивно развиваются два процесса: миграция трудовых ресурсов и нерегистрируемая взаимная торговля.
Нерегистрируемая торговля. По периметру границ стран-членов СНГ существуют таможенные «дыры», через которые нелегальный (то есть не проходящий по официальной статистике) импорт в значительных масштабах поступает на постсоветское пространство. Одной из таких крупных таможенных дыр является Кыргызстан.
Имея слабо контролируемую границу с Китаем и будучи вместе с тем членом ВТО, эта республика превратилась в мощный канал проникновения китайских товаров на постсоветские рынки. Ясно, что эти товары, проходящие через кыргызско-китайскую границу, нацелены не на микроскопический кыргызский рынок, а транзитом следуют в другие государства ЦА (главным образом в Казахстан) и в Россию. Парадоксально, что членство Кыргызстана в интеграционных постсоветских группировках идет на пользу не столько кыргызским экспортерам, сколько товарам из КНР. Причем экономический подъем в Казахстане и России, обусловленный растущими нефтяными доходами, в среднесрочной перспективе вряд ли «сбросит обороты», в силу чего китайская товарная экспансия на казахский и российский рынки через Кыргызстан будет только увеличиваться.
Другими крупными каналами нерегистрируемого импорта на постсоветское пространство служат Беларусь, Калининградская область (Россия), восточные регионы РФ, граничащие с КНР, а в последнее время (во все возрастающей степени) и Казахстан. В 2004 году Китай и Казахстан договорились о строительстве вблизи китайского города Хоргос приграничной зоны свободной торговли площадью 200 га. Понятно, что ее возможности будут использованы в первую очередь китайскими производителями для наращивания экспорта товаров в Казахстан, а через него — в Россию. В этом же ряду стоит нерегистрируемый импорт через порты на Черном море и Приднестровье.
Трудовая миграция. К основным «центрам притяжения» мигрантов из бывших советских республик относятся Россия и (в меньшей степени) Казахстан. Очевидно также, что странами-донорами трудовых мигрантов выступают Армения, Азербайджан, Грузия, Кыргызстан, Таджикистан, Молдова и Украина. В последние два-три года наблюдается заметный рост трудовой миграции из Узбекистана, однако в силу скудности статистической информации имеющиеся по этой стране оценки, вероятно, серьезно занижены и не отражают реальных масштабов выезда рабочей силы за рубеж.
В табл. 6 представлены грубые оценки макроэкономической значимости денежных переводов рабочих-мигрантов для трудоизбыточных стран Центральной Азии и Кавказа. Несколько моментов заслуживают особого внимания. Во-первых, в миграцию вовлечены значительные контингенты экономически активного населения в странах с избыточной по отношению к скромным местным экономическим возможностям рабочей силой. В Кыргызстане и Таджикистане в трудовую миграцию вовлечено до трети, а в Азербайджане и Грузии — до двух пятых экономически активного населения. Во-вторых, примерно 70—85% всех трудовых мигрантов нацелены на Россию. В-третьих, переводы мигрантов являются для государств-экспортеров рабочей силы важным макроэкономическим фактором. В Таджикистане и Кыргызстане совокупные переводы мигрантов, включающие переводы по официальным банковским каналам, наличные деньги и ввозимые товары, достигают 10—15%, в Грузии и Азербайджане — 20% валового внутреннего продукта. При этом речь идет о минимальных оценках.
Таблица 6
Макроэкономическая роль трудовой миграции для стран ЦАК в 2003 году
Рабочие мигранты (в % от официальной занятости) Трансфе рты трудовых мигрантов (в % от ВВП)
Кыргызстан 32 10—12
Таджикистан 35 13—15
Узбекистан 9 3
Азербайджан до 40 7—21 (до 35)
Грузия до 40 23 (до 32)
Едва ли возможно представить динамику трудовой миграции в разрезе нескольких лет, однако ясно, что, во-первых, так называемая «революция тюльпанов» в Кыргызстане существенно стимулировала трудовую миграцию из этой страны. Во-вторых, продолжающееся ухудшение материального положения широких масс населения в Уз-
бекистане все активнее вытесняет сравнительно малоподвижную узбекскую рабочую силу за пределы государства. В 2004—2005 годах присутствие значительных контингентов трудовых мигрантов из Узбекистана в Казахстане и России заметно увеличилось. В-третьих, «революция тюльпанов» с последующим институциональным хаосом, а также события весны — лета 2005 года в Андижане (Узбекистан) вновь способствовали интенсификации миграции из Центрально-Азиатского региона некоренных народов (т.е. русских, украинцев, белорусов и др.). В-четвертых, экономический рост в Казахстане и России, в структуре которых нефтедобыча занимает определяющее место, превращает две эти страны во все более привлекательный рынок для дешевой низко- и среднеквалифицированной рабочей силы из «трудоизбыточных» государств Центральной Азии и Кавказа, к тому же Казахстан находится рядом с Узбекистаном и Кыргызстаном.
Иначе говоря, как со стороны спроса, так и со стороны предложения продолжают действовать мощные факторы, стимулирующие массовую трудовую миграцию на постсоветском пространстве. Ближе к 2010 году Россия вступит в острую фазу депопуляции и соответственно потребность в импорте рабочей силы для российской экономики резко возрастет.
В странах, принимающих трудовых мигрантов, налицо стремление поставить стихийное перемещение трудовых ресурсов под контроль. Для этого ужесточается миграционное и трудовое законодательство, увеличиваются штрафы, которые работодатели обязаны выплачивать за использование нелегальной рабочей силы. Однако эти меры дают ограниченный эффект. Тотальная коррупция и огромные масштабы миграции затрудняют попытки взять под контроль потоки трудовых ресурсов. Тем более что дивергенция стран постсоветского пространства по уровню экономического развития и уровню зарплат продолжает нарастать, а это объективно стимулирует перемещение больших масс трудоспособных лиц из бедных государств в быстро развивающиеся страны.
* * *
Подведем основные итоги. Серьезные возможности для существенного наращивания взаимной торговли на постсоветском пространстве отсутствуют, что обусловливается главным образом общими трудными условиями для развития. И все-таки региональная торговля просто обязана стать одним из рычагов устойчивого экономического подъема. Даже самое незначительное увеличение внешнеторговых потоков становится важнейшим фактором экономической динамики. При тех общих неблагоприятных условиях для развития, которыми отличается постсоветское пространство, необходимо активно бороться за самую, казалось бы, незначительную экспортную нишу.
Многочисленные бюрократические группировки и объединения постсоветского пространства оказывают крайне слабое влияние на экономическое сотрудничество, которое развивается под определяющим воздействием рыночных факторов. В основе прото-интеграционных тенденций лежит взаимодополняемость по линии основных факторов производства. До самого недавнего времени особенно заметным было движение рабочих мигрантов из трудоизбыточных в трудонедостаточные страны. В последние годы набирает силу активность частного капитала из относительно капиталоизбыточных России и Казахстана.
