CC BY
44
СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ
© 2006 г. В.С. Любченко, В.В. Алексеенко
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ: АБСТРАКЦИЯ И РЕАЛЬНОСТЬ
В настоящее время экономическое поведение становится одним из главных объектов социологического исследования. Это объясняется, по меньшей мере, двумя причинами: экспансией рынка, проникновением рыночных правил игры в различные сферы социума, а также распространением «экономического империализма» как своеобразной идеологии рыночной экспансии. Все это вызывает необходимость социологического анализа мотивов экономического поведения, что предполагает, на наш взгляд, выделение этого типа поведения «в чистом виде». Выделив его как идеальный тип в веберовском значении этого термина, мы можем исследовать реальное экономическое поведение.
Экономическое поведение обычно определяется как поведение, связанное с перебором экономических альтернатив с целью рационального выбора, т.е. выбора в котором минимизируются издержки и максимизируется чистая выгода [1].
По мнению экономистов, содержание экономической науки состоит из описания человеческого поведения, под которым понимается не только индивидуальное поведение, но и социальные институты, в которых воплотилось прошлое поведение. Научный подход к описанию и предсказанию человеческого поведения требует от общественных наук его обобщения, типизации. На практике это проявляется в использовании определенной теоретической абстракции, предполагающей упрощенное представление о человеке. Данная абстракция, или модель, является инструментом исследования, элементом метода соответствующей теории. При этом для каждой из общественных наук характерно свое представление о человеке, о логике его поведения, фиксирующее те его свойства, которые составляют главный интерес для данной отрасли знания, и абстрагирующееся от остальных его признаков.
Экономическое поведение всегда погружено в определенный социокультурный контекст. Чтобы выделить экономическое поведение в чистом виде, необходимо отвлечься от целого ряда обстоятельств, которые обычно сопровождают действия человека в социальной среде. Это примерно так же, как в механике: чтобы понять процесс движения тела, необходимо отвлечься от различных воздействий и создать абстракцию равномерного прямолинейного движения. Затем на основе этой абстракции можно исследовать реальный процесс движения.
В экономической науке экономическое поведение - абстракция, опирающаяся на ряд допущений, содержащихся в идеализации «экономиче-
ского человека». Необходимо отметить, что единого, «классического», определения модели человека в современной экономической науке не существует. В общем виде модель экономического человека обязана содержать три группы факторов, представляющих цели человека, средства для их достижения - как вещественные, так и идеальные, и информацию (знание) о процессах, благодаря которым средства ведут к достижению целей. Наиболее важными из таких процессов являются производство и потребление.
Абстракция «экономического человека» содержит следующие допущения:
- человек независим. Это атомизированный индивид, принимающий самостоятельные решения, исходя из своих личных предпочтений;
- человек эгоистичен. Он в первую очередь заботится о своем интересе и стремится к максимизации собственной выгоды;
- человек рационален. Он последовательно стремится к поставленной цели и рассчитывает сравнительные издержки того или иного выбора средств ее достижения;
- человек информирован. Он не только хорошо знает собственные потребности, но и обладает достаточной информацией о средствах их удовлетворения [2].
Со времен Т. Гоббса существовали и существуют попытки выдать теоретическую абстракцию «рационального эгоиста» за нормального среднего человека, а такие качества, как индивидуализм, рационализм, стремление к собственности и ее увеличению рассматривались и представляются как «естественные» качества человека. При этом правовые и нравственные нормы представляются как внешние ограничения, необходимые для обуздания естественного эгоизма, деструктивного по своей природе. Радикальные экономические реформы, проведенные в нашей стране в 90-е гг., опирались на это, не всегда явно выраженное, представление о человеке как о стремящемся по своей природе к выгоде. Теоретики реформ считали, что достаточно убрать искусственные ограничения, созданные административно-командной системой, и предпринимательская энергия, направляемая упорядочивающей рукой рынка, создаст новую эффективную экономику.
Следование эгоистическому интересу, который выражается в форме максимизации полезности в условиях ограниченности ресурсов, рассматривается современной экономической наукой как основной мотив поведения экономических субъектов. Учитывая, что экономическое действие больше не привязывается к какой-то конкретной сфере, например к сфере рынка, следование эгоистическому интересу и принцип максимизации полезности рассматриваются как универсальный мотив человеческого поведения. Нравственные мотивы, естественно, не отвергаются, но в анализе экономического поведения не принимаются в расчет. По мнению М. Олсона, по сравнению с интересом, альтруизм в экономике - это крайне дефицитный ресурс и довольно шаткая опора [3].
В.В. Радаев пишет: «Почему из всего многообразия мотивов хозяйствующего субъекта экономистами выбирается эгоизм? Дело в том, что по бытующему и по сей день мнению, альтруизм по сравнению с эгоизмом -чувство крайне непостоянное. Экономическая же теория отбирает «нормальные» формы хозяйственных действий, которые отождествляются с их устойчивыми формами. В свою очередь, устойчивость и повторяемость нужны для того, чтобы наблюдать и, главное, измерять исследуемые явления. А то, что не поддается измерению (любовь и долг, нравственные и политические ориентации человека) оставляется за рамками предмета -это сфера догадок, удел философов» [2, с. 69].
Для экономиста проблема «преодоления» многообразия хозяйственных мотивов решается путем отбора основного мотива - максимизации полезности. В экономической науке данный мотив поведения принимается в качестве аксиомы и не нуждается в обосновании. Когда же предпринимаются попытки обосновать его, то аргументы ищут либо в естественных науках, либо в психологии. В неоклассическом понимании экономический принцип и рациональность суть формы проявления принципа наименьшего действия в социальной и культурной областях. Принцип наименьшего действия был сформулирован в начале развития современной механики следующим образом: «Если в природе происходит какое-то изменение, то количество действия, расходуемое при этом изменении, всегда есть наименьшее из возможных».
Открытие экстремальных (максимизационных и минимизационных) принципов имело огромное значение не только для физики, но и для экономической науки. Экстремальные принципы позволяют определить путь максимума или минимума как путь, который в физике выберет природа, а в экономической науке рационально действующий индивид.
Другим аргументом для обоснования приоритета экономического мотива является обращение к психологии, в частности конструирование иерархии потребностей, где «экономические» потребности оказываются более значимыми, чем «неэкономические».
Самая известная мотивационная модель ранжирования потребностей человека предложена психологом А. Маслоу, считавшим, что рационально организованный индивид удовлетворяет потребности более высокого порядка лишь после того, как удовлетворяются потребности более низкого порядка. По мнению социологов, эта схема никогда не находила достаточно обстоятельного эмпирического подтверждения. Вводя однозначную устойчивость предпочтений, она обедняет социальный мир хозяйствующего человека. Этот мир обычно предлагает более сложный выбор - между разными способами поведения, опирающимися на различные системы ценностей.
Анализируя предложенную А. Маслоу модель ранжирования потребностей, В.В. Радаев отмечает, что в противоположность иерархическим моделям современная социология исходит из принципиального положения
о рядоположенности типов действия с точки зрения их мотивационной обусловленности. Это, разумеется, не означает, что все мотивы равны по силе и частоте проявления. Просто в иерархии предпочтений они могут оказываться на самых разных местах [2, с. 75].
С этим утверждением нельзя не согласиться, но тогда встает вопрос о том, насколько обоснованной является базовая идеализация экономической науки - «экономический человек» и являются ли экономические мотивы определяющими мотивами человеческих поступков.
Современная экономическая наука в своем стремлении обосновать допущение о том, что экономические мотивы являются основными мотивами человеческого поведения, приходит к отождествлению экономического и рационального. Представители австрийской школы национальной экономии заявили, что экономические законы и экономический принцип суть не законы природы, а законы логики выбора и поэтому механистические аналогии, к которым прибегают классическая и неоклассическая школы экономической науки, ведут к заблуждению. По мнению Мизеса, экономические «законы» являются правилами выбора и действия. Экономический принцип - это правило, определяющее логику человеческого действия, логику предпочтения одного варианта действия другому. Л. Мизес утверждает, что «сферы рациональной и экономической деятельности... совпадают. Всякое разумное действие есть одновременно и действие экономическое. Всякая экономическая деятельность рациональна» [4].
Если классическая экономическая наука исследовала сферу хозяйства, то современная эту связь утрачивает, эволюционируя в теорию рационального выбора. При этом не имеет значения, в какой именно сфере осуществляется выбор. Теория рационального выбора исходит из предпосылки: среди возможных альтернатив действия человек выбирает то, что, согласно его ожиданиям, наилучшим образом соответствуют его интересам при условии заданности его личных предпочтений и ограничений внешней среды [2, с. 25].
Рациональность обычно определяется как последовательный отбор лучших вариантов на пути к достижению возможно большей чистой пользы. Определение это только кажется элементарным. На самом же деле оно, напротив, содержит в себе массу вопросов методологического плана. Если рациональное и экономическое трактовать как тождественные, то насколько правомерно расширительное понимание экономического, отождествляющее экономическое и рациональное?
Характерной чертой современного экономического подхода к проблеме мотивации поведения является предельная абстрактность допущений, исключающая любые содержательные моменты. Принцип максимизации целевой функции интерпретируется как всеобщий и распространяется на все сферы деятельности и все виды «полезности». Г. Беккер и Дж. Стиглер утверждают, что, слушая музыку, человек совершает инвестиции, увеличивая свой капитал, состоящий в способности воспринимать музыку. В
результате время, которое он уделяет этому занятию, начинает давать все большую отдачу, т.е. его предельная полезность возрастает. В итоге растет и потребление блага «наслаждение от музыки», потому что предельные издержки, связанные с получением этого наслаждения, падают [5].
Рассматривая проблему мотивов экономического поведения, И. Галоч-кин отмечает, что идея максимизации полезности потребляемых благ позволила экономической науке достаточно просто описать многообразные психологические процессы и использовать при их моделировании оптимизационный аппарат математики. Однако этот подход порождает многие проблемы: теория постепенно «отрывается» от реальности, и в какой-то момент предпосылки оказываются сформулированы таким образом, что теорию нельзя опровергнуть никакими фактами. «Если мы хотим сохранить предпосылку максимизации полезности, то будем вынуждены признать, что полезность могут приносить не только потребляемые блага или удовлетворение эгоистических интересов, она может исходить практически от всего. Если человек смотрит на муху, которая сидит па стене, значит, она приносит ему полезность» [6].
И. Галочкин приводит ряд других примеров «экономического поведения»: человек подает нищему милостыню. Экономист-неоклассик скажет, что это нерациональное действие, потому что оно ничего не максимизирует. Но человек стал счастливее после того, как совершил благодеяние, значит, он получил какую-то полезность. Поэтому милостыня может быть рассмотрена как покупка приятного чувства, причем предельный прирост этого чувства должен соотноситься с предельными издержками.
Еще один пример: многие люди любят часами выбирать вещи в магазине, даже если они им не нужны, откладывать их, через неделю покупать, потом возвращать их обратно в магазин. Некоторым нравится просто листать журналы или каталоги, сравнивать достоинства разных моделей, наблюдать за движением цен. Такое поведение указывает на то, что сам процесс взаимодействия с товарами или другими знаками ценности, который проходит в соответствии с социально установленными практиками, уже приносит полезность [6, с. 124].
Приведенные примеры показывают, что принцип максимизации полезности, абстрагированный от своей реальной основы и перенесенный на любые виды человеческого поведения, делает границы «экономического» совершенно размытыми, а человека превращает в арифмометр, постоянно подсчитывающий издержки и поступления. Тем самым любое чувство или переживание, нравственное, эстетическое или интеллектуальное, может быть взвешено и оценено как некая «полезность», полученная в результате определенных «затрат».
Встает простой вопрос, является ли экономическим поведением работа над этим текстом? С точки зрения экономиста ответ должен быть утвердительным, если «издержки» меньше «поступлений», если «полезность» возрастает. Но что здесь считать полезностью, как определить то, ради
чего совершается указанное действие, как определить цель и как определить «издержки»? Тем самым мы оставляем область экономической науки и вторгаемся в сферу смыслов, которыми занимаются другие науки: социология, философия, психология.
На наш взгляд, экономическая наука, отождествив экономическое и рациональное, сделав своим предметом процесс принятия решений, выбор наиболее рационального варианта действия, тем самым рано или поздно должна была выйти за собственные границы и обратиться к проблеме качественно различных типов рациональности.
Причина экспансии экономического подхода, отождествления экономического и рационального, не является чисто теоретической. Экономические отношения в настоящее время стремительно расширяют ареал своего обитания и осваивают все новые виды человеческой деятельности, которые традиционно к сфере экономического не относились. За пределами этой сферы существовали наука, искусство, философия, религия, сфера личностных отношений, спорт и т.д. Это не значит, что данные сферы были вообще не связаны с материальным производством или рынком. Эта связь существовала всегда, но они не были подчинены рынку и не направлены на «максимизацию полезности», не были средством извлечения дохода. Сейчас ситуация резко изменилась: «максимизация полезности» действительно становится ведущим мотивом человеческого поведения. Но это также означает, что эти процессы необходимо исследовать.
Изменения в сфере мотивов и смыслов со времен М. Вебера стали одной из ведущих тем социологического знания. На наш взгляд, понимающая социология М. Вебера и применяемая им методология исследования мотивов человеческого поведения являются наиболее адекватными предмету нашего исследования.
М. Вебера считают родоначальником современных учений о социальном действии. Социология, по его мнению, «есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие» [7]. Вебер определяет действие (независимо от того, проявляется ли оно вовне, например в форме агрессии, или сокрыто внутри субъективного мира личности, подобно претерпеванию) как такое поведение, с которым действующий индивид или индивиды связывают субъективно полагаемый смысл. «Социальным» действие становится только в том случае, если по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него [7, с. 603].
Осознанность, осмысленность - важнейшая характеристика социального действия. Но что означает «придать действиям смысл»? Придать смысл - значит осознать свои действия, выделить цель, то, ради чего человек совершает действия и какие использует средства достижения цели. Поскольку цель указывает направление наших стремлений, она выделяет то, что значимо. Незначимые, не соотнесенные с потребностями и интере-
сами вещи, события остаются вне сферы нашего внимания и не имеют для нас никакой ценности. Сообщение смысла, таким образом, есть одновременно и придание ценности.
Нетрудно заметить, что Вебер подчеркивает субъективный характер смыслополагания. Он отмечает, что внешний наблюдатель непосредственно проникнуть в сознание исполнителя действия не может. Социолог лишен такой возможности.
Выход из создавшейся ситуации Вебер находит благодаря процедуре отнесения к ценности, с помощью которой мы можем определить смысл человеческого поведения и вынести общезначимое (для действующего субъекта, для ученого-аналитика и для научного сообщества в целом) суждение. Веберовское отнесение к ценности - это сопоставление смысла действия с «установкой» современной ему исторической эпохи, свойственным данной эпохе «направлением интереса». Вебер видит в ценности лишь историческое образование, принадлежащее сфере культуры. Индивид, по мнению Вебера, всегда находится в ситуации ценностного выбора. Жизнь, «основанная на самой себе и понимаемая из себя самой», воплощает собой огромное количество противоречивых жизненных позиций, «вечную борьбу богов». Удел человека, единственного обладателя воли и самосознания, - неизбежный выбор между этими богами.
Как уже было сказано, понимающая интерпретация не тождественна перечислению мотивов, которыми руководствуются индивиды. Задача социолога - найти универсальные мотивы поведения и деятельности, благодаря которым возникают связи и каузальные зависимости, недоступные повседневным представлениям индивидов. Эти связи и мотивы отражаются с помощью идеально-типических понятий [8].
«Идеальный тип» - теоретическая конструкция, идеализация, которая фиксирует установки и мотивы, определяющие поведение субъектов социальных отношений [9]. Идеальными типами в концепции Вебера являются такие понятия, как «капитализм», «феодализм», «христианство» и т.д., если соответствующие им социальные явления представлены через типичные мотивы действующих индивидов.
Идеальный тип - отражение субъективного смысла социальных действий, которое не тождественно некритическому воспроизведению конкретных мотивов, открытых в результате вчувствования в мир внутренних переживаний индивидов. «Идеальный тип - это такая теоретическая конструкция, которая показывает, какими были бы процессы и последствия социальных действий, если бы они происходили в идеальных условиях, которые в реальности не существуют, были бы целерациональны (действующий индивид достигает своих целей с помощью наиболее адекватных для их достижения средств в данных условиях) и определялись качественно однородными мотивами (например, только экономическими или только религиозными)» [10].
Таким образом, следуя методологии понимающей социологии, выделим два основных момента: 1) принцип отнесения к ценности и 2) принцип теоретического конструирования идеальных типов как определенных «образцов», содержащих типичные мотивы социальных действий в конкретной сфере человеческой деятельности.
С точки зрения Вебера, каждый вид человеческой деятельности - экономика, политика, наука, религия и т.д. - имеет свои особые ценности, а это означает, что в реальности никакой «чистой» рациональности не существует, но всегда есть рациональность «для чего-то», всегда есть выделенная цель-ценность и выделенные (допустимые) средства ее достижения. Поэтому, к примеру, невозможно содержательное сравнение рациональности феодала и капиталиста, ученого и священника. Эти типы рациональности и типы социального действия можно выделить как определенный «идеальный тип» и с его помощью объяснять реальное поведение.
Понятие «тип рациональности», на наш взгляд, является достаточно эвристичным, поскольку оно способно выразить преобладающие в определенной социальной группе или обществе в целом мотивы поведения, т.е. представления о наиболее значимых целях и способах их достижения. Понятие «тип рациональности» может рассматриваться как смысловой эквивалент достаточно неопределенного и многозначного понятия менталитета.
Чтобы определить, насколько рационально то или иное действие, его необходимо сравнить с существующим в рамках определенной культуры эталоном, образцом. Отсюда закономерен вывод, что не существует рациональности на все времена, если не ограничиваться чисто формальным аспектом: соответствие средств целям. Сами цели и используемые средства могут быть определены как рациональные или нерациональные, если они соответствуют (не соответствуют) эталону, принятому в культуре. Поэтому можно говорить, например, о рациональности аристократа и рациональности предпринимателя, которые оказываются несоизмеримыми.
Экономическая рациональность представлена в абстракции «экономического человека» - рационального максимизатора полезности. Экономическая наука может себе позволить подняться над реальностью и рассматривать экономического человека и экономическое поведение вне социокультурного контекста.
В социологии проблема мотивов экономического поведения анализируется с учетом социальной и культурной конкретики. Это позволяет найти реальную основу теоретических абстракций экономической науки, в частности, абстракции «экономического человека».
Два важных обстоятельства - все более широкая экспансия западной модели рыночной экономики во все регионы мира и возникающие в связи с этим проблемы взаимодействия различных культур, а также теоретическая экспансия экономического подхода в другие общественные науки и стремление представить его универсальным методом исследования чело-
веческого поведения, эти два обстоятельства делают необходимым провести методологический анализ абстракции «экономического человека» с целью установить границы его применения. Это является необходимым, поскольку в условиях становления рыночных отношений в России именно формирование основных качеств «экономического человека» является важнейшей проблемой, которую надо решать теоретически и практически.
Мы исходим из того, что эта абстракция не является плодом теоретического разума экономистов. Она порождена самой экономической и социальной реальностью Западной Европы ХУП-ХГХ вв. «Экономический человек» - реально существующий социокультурный феномен европейской истории, определенный тип личности, сформированный в данном регионе.
Рассмотрев «экономического человека» как определенный тип лично -сти, сформированный в западноевропейской культурой Нового времени и существующий реально, а не только в трудах экономистов, мы сможем более адекватно понять саму реальность. В этом случае «экономический человек» предстает как один из возможных типов личности, имеющий свои особые характеристики, а не как человек вообще, т.е. любой индивид, наделенный разумом. Отождествление экономического и рационального, характерное для «экономического образа мышления», делает «экономического человека» надысторическим, предельным воплощением разумности, в неразвитом виде присущей любому индивиду любой эпохи, но в полную силу проявившейся в экономической рациональности современного человека. Тем самым «экономический человек» превращается в социокультурный идеал, к которому все должны стремиться.
Экономическая рациональность формируется еще в эпоху становления капитализма. В знаменитых наставлениях Б. Франклина тем, кто хотел бы разбогатеть, этот тип рациональности обретает четкую форму. В них в простых и доступных формулировках были представлены новые правила жизни, обозначены главные жизненные цели и средства их достижения. Это была рациональность «экономического человека», цель которой -рост капитала, средства - жесткая дисциплина, исключающая непроизводительную трату времени и денег, умеренность и прилежание, строгий учет и контроль, использование кошельков друзей, т.е. пользование кредитом, получение доходов с оборота капитала.
Чтобы обосновать необходимость накопления капитала, Б. Франклин обращается к категории долга. Каждый человек должен выполнять свой долг. Применительно к купцу и предпринимателю это понимание долга модифицируется следующим образом: следует работать, чтобы процветала человеческая деятельность данной профессии, т.е. нужно наживать деньги для того, чтобы наживать еще деньги, и т.д. Нажива денег - самоцель: «человек существует для приобретательства, которое является целью его жизни, а не приобретательство служит человеку как средство удовле -творения его материальных потребностей» [11]. Обращение Б. Франклина к категории долга свидетельствует о том, что в его время экономическую
рациональность необходимо было обосновывать доводами из области морали или религии. Она еще не стала чем-то естественным и само собой разумеющимся, рациональностью вообще.
Выделив экономическую рациональность как особый тип рациональности, мы можем обосновать неправомерность отождествления экономического и рационального, поскольку с точки зрения данного подхода можно говорить об экономической рациональности как одном из типов рациональности, но не о рациональности вообще.
Экономическая рациональность «в чистом виде», как «идеальный тип», есть совокупность мотивов, определяющих действие предпринимателя, максимизирующего прибыль с помощью определенных средств, действие, направленное на получение максимального дохода. Еще В. Зомбарт выделил основные мотивы, которым подчиняется хозяйственное поведение современного предпринимателя:
1. Вся деятельность подчиняется наивысшей, абсолютной рационализации. «Она издавна выражалась в планомерности, целесообразности ведения хозяйства. Это строгое, последовательное, безусловное проведение рациональных деловых принципов во всех областях» [12].
2. Стремление к максимизации прибыли. «Так как высота достигнутой прибыли есть единственная разумная цель капиталистического предприятия, то решающее значение относительно направления производства благ имеют не сорт и доброкачественность изготовляемых продуктов, но исключительно их способность к сбыту. Чем достигается наибольшая выручка, понятно, безразлично. Отсюда безразличие современного предпринимателя как в отношении производства низкосортных товаров, так и в отношении фабрикации суррогатов. Если скверными сапогами достигается больше прибыли, чем хорошими, то изготовлять хорошие сапоги значило бы погрешать против духа святого капитализма».
3. Стремление к расширению сбыта. «Так как размеры сбыта определяют высоту прибыли, необходимо побудить публику покупать. Покупателя отыскивают и нападают на него, если так можно сказать. Цель, которую преследуют, - это возбудить у покупателей внимание и желание купить. Первое осуществляется тем, что им как можно громче кричать в уши или возможно более яркими красками бьют в глаза. Второго пытаются достигнуть тем, что стремятся внушить покупателям убеждение в необыкновенной доброкачественности или необыкновенной выгодности цены сбываемого товара. Излишне указывать, что средством к достижению этой цели является реклама. Излишне распространяться также и о том, что ни с чем не считающееся преследование этой цели должно уничтожить всякое чувство благопристойности, вкуса, приличия и достоинства».
4. Стремление к свободе конкуренции (Зомбарт говорит о «свободе локтей»). «Не хотят никакого ограничения ни правом ни обычаем; не хотят никакого ограждения других хозяйствующих субъектов, но хотят иметь право убить конкуренцией всякого другого, если того требует соб-
ственный интерес. Свободное проявление собственной силы одно должно решать хозяйственный успех» [12].
В. Зомбарт отмечает: «К великим победителям на ристалище современного капитализма имеет, пожалуй, общее применение то, что еще недавно сказали о Рокфеллере, что он „умел с почти наивным отсутствием способности с чем бы то ни было считаться, перескочить через всякую моральную преграду"».
Таким образом, следуя мысли В. Зомбарта, мы выделили основные черты экономической рациональности «в чистом виде». Ее можно представить как достаточно сложную систему целевых ориентаций и соответствующих им средств, обеспечивающих успешное функционирование капиталистического предприятия, в конечном счете, получения максимальной прибыли. Важно выделить то, что для этой цели (получения максимальной прибыли) предприниматель использует различные средства, в том числе и знания профессионалов - ученых, инженеров, управленцев, бухгалтеров и т. д.
Эталонный характер экономической рациональности в западном социуме, в котором рынок диктует свои правила поведения всем, дает основание экономистам отождествлять экономическое и рациональное, хотя экономическая рациональность - один из возможных типов рациональности. Экономическая рациональность - это рациональность предпринимателя, получающего прибыль экономическими методами, т.е. используя механизмы рынка. Существовали и существуют общества, в которых предприниматель не являлся основным образцом, а в качестве эталона в культуре утверждался другой образец, например свободного гражданина, как это было в греческом полисе, или «благородного мужа» в конфуцианском Китае. В этом случае экономическая рациональность не является основным типом рациональности, а присутствует в культуре как маргинальный тип. Экономический «империализм», т.е. стремление объяснить любое поведение с помощью экономической рациональности, стал возможен только потому, что в современном обществе рынок действительно распространяет свои правила поведения на все сферы социума, в том числе такие, которые раньше регулировались с помощью других норм.
Применяемая методология позволяет преодолеть крайности «экономического империализма», который пытается представить экономический способ мышления и экономическое поведение в качестве естественных, свойственных человеку как существу рациональному. В рамках данного подхода, согласно которому социум - это множество относительно самостоятельных миров, экономическое поведение как идеальный тип рассматривается как поведение индивида в мире рынка, как поведение предпринимателя, в основе которого - экономическая рациональность. Оно опирается на определенные правила, имеет собственную шкалу оценок, соответствующую идеологию и устоявшиеся или формирующиеся практики.
Таким образом, экономическая рациональность оказывается только одним из типов рациональности, рациональностью предпринимателя, максимизирующего прибыль. Неправомерным является стремление рассматривать мотивы экономического поведения как универсальные, определяющие поведение индивидов в любой сфере деятельности. Это создает иллюзию однородности общества на уровне ментальности. Социум может быть рассмотрен как множество отдельных «миров», организующих деятельность индивидов по своим собственным правилам и на основе своей особой рациональности. Экономическое поведение в качестве своей основы имеет экономическую рациональность или экономический способ мышления, который «в чистом виде» проявляется в мире рынка.
Специфика экономического способа мышления - интенция на получение максимальной прибыли и превращение окружающего мира, в том числе и человека, в средство наращивания капитала. Реальность превращается в различные виды капитала, а человек - в его максимизатора. Экспансия рынка означала бы вытеснение нерыночных социальных отношений, что в принципе невозможно, поскольку это привело бы к нарушению необходимого равновесия мира рынка и других нерыночных миров.
Литература
1. Социология: Энциклопедия. С. 1258.
2. РадаевВ.В. Экономическая социология: Курс лекций: Учеб. пособие. М., 2000. С. 16.
3. Олсон М. Роль нравственности и побудительных мотивов в обществе // Вопросы экономики. 1993. № 8. С. 31.
4. Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. М., 1994. С. 77.
5. См.: Автономов В.С. Модель человека в экономической науке. «Экономическая школа». СПб., 1998. С. 128.
6. Галочкин И. Мотивы экономического поведения // Вопросы экономики. 2004. № 6. С. 123.
7. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 602.
8. О понятии «идеальный тип» см.: Арон Р. Этапы развития социальной мысли. М., 1993. С. 511-514.
9. Идеальный тип. Социология: Энциклопедия. С. 343.
10. Макаренко В.П. Вера, власть и бюрократия: Критика социологии М. Вебера. Ростов н/Д, 1988. С. 132.
11. Неусыхин А.И. «Эмпирическая социология» Макса Вебера и логика исторической науки // ВеберМ. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 605-606.
12. Зомбарт В. Буржуа. М., 1994. С. 139-142.
Южно-Российский государственный технический университет 21 марта 2006 г.
