CC BY
389
В. В. Михайлов
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ ПЕРЕД НАЧАЛОМ И ВО ВРЕМЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И МЕРОПРИЯТИЯ РОССИИ И ВЕЛИКОБРИТАНИИ ПО ОСЛАБЛЕНИЮ ТУРЕЦКОЙ ЭКОНОМИКИ
Начиная с середины XIX в., могущество Великолепной Порты клонилось к закату. К 1875 г. Турция оказалась должна великим державам 5,3 млрд золотых франков (при этом реально она получила только 3 млрд, остальные составили долговой процент). Не имея возможности уплатить даже по процентам, Османская империя объявила о государственном банкротстве1. Поражение в русско-турецкой 1877-1878 г. войне привело к образованию на Балканах независимой Болгарии. В 1880 г. Турция вторично объявила о национальном банкротстве2. Утрата престижа в Европе и экономические трудности создали прекрасные условия для политического и экономического закабаления Османской империи западными державами.
Первым в атаку капитала на «больного человека на Босфоре»3 бросился французский финансовый мир. В 1881 г. было создано Управление Долга под контролем Франции. Уже до этого Франция создала в Турции несколько коммерческих банков, и с этого времени политика султана регулировалась европейскими банкирами.
Одновременно атаку на Турцию предпринял и британский большой бизнес. Экономические интересы английских деловых кругов поддерживались также жесткой колониальной политикой британского правительства. В 1875 г. Британия получила финансовое и административное господство над зоной Суэцкого канала. В 1878 г. лорд Биюнсфильд (Дизраэли) добился на Берлинском конгрессе отказа России от претензий на Черноморские проливы, склонив на сторону своего правительства турецкую верхушку. Англия имела серьезные виды на Египет, район Суэца (Суэцкий канал был открыт в 1869 г.), Месопотамию и Южный Иран, зону Персидского залива—таким образом, Британия получила бы прямой и короткий путь в Индию, что и было пределом ее желаний. В 1882 г. Англия оккупировала Египет4, но аннексии его еще не последовало. Ранее был занят Кипр.
Английский капитал стал упрочивать свое положение в Турции. К началу мировой войны «англо-персидская нефтяная компания» и компания «Шелл» владели 75 % акций «Турецкой нефтяной компании»5. Советский историк Г. А. Арш пишет: «...британский империализм провел до начала Первой мировой войны комплекс мер военно-стратегического порядка по укреплению Турции, которые были прямо направлены против России. Эти меры—... постройка фирмой „Армстронг-Виккерс и Ко“ новых доков, верфей, арсеналов, переоборудование старых и, наконец, строительство дредноутов для Турции на английских верфях»6.
Германский империализм относительно поздно вступил в гонку за свои экономические и политические интересы в Турции, но интересы эти Германия отстаивала со свойственной ей в то время напористостью и агрессией. В 1880-х гг Бисмарк боролся с Францией за сферу влияния в Тунисе и склонил Турцию к передаче военных заказов от Армстронга Круппу и Маузеру7. В 1891 г. был образован Пангерманский союз, одной из целей которого было превращение Турции в немецкую экономическую колонию8. Эту позицию
© В. В. Михайлов, 2007
недвусмысленно выразил немецкий барон и турецкий паша Кольмар фон дер Гольц, который «советовал туркам самим покинуть свои европейские, африканские и южно-аравийские владения и отойти в свою национальную твердыню—Анатолию»9. Однако эти слова были, скорее, проявлением частной инициативы самого Гольца, а не политическим предложением. Панисламизм Османского идеологического движения был хорошо известен в Германии.
Германская политика в этот период противостояла в первую очередь российской. Россия, стремясь получить Проливы и Константинополь, выступала за раздел Османской империи. К этому же стремилась и Британия, рассчитывая сделать арабские территории империи своими колониями и тем самым получить прямой путь в Индию. Германия выступала за сохранение целостности Османской империи, рассчитывая экономически подчинить себе всю ее территорию10.
В 1898 г. Рейхстагом был принят закон об усилении германского флота в целях прервать многолетнюю гегемонию «владычицы морей». В том же году император Вильгельм II совершил поездку в Турцию под предлогом паломничества к святым местам. На самом деле его целью было проведение в Османской империи политических и экономических мер, способствующих усилению германо-турецкого союза, в частности строительство Багдадской железной дороги, финансируемое Дойче Банком. «Пусть султан турецкий и триста миллионов магометан, рассеянных по всему миру, которые поклоняются ему как халифу, пусть они будут уверены, что германский император—их друг навсегда»,—с такими словами обратился Вильгельм к исповедующим ислам оттоманским подданным11. В результате этой поездки Абдул Хамид предоставил Германии грандиозную концессию на железную дорогу до Багдада. В 1906 г. были построены первые 200 верст12.
Успехи германской дипломатии и экономической политики в Турции были бесспорны. «Железные дороги сделали больше для разрешения Восточного вопроса, нежели нарезные пушки»,—так выразился в начале века один из дипломатов13. Французские и английские финансисты проводили в отношении Турции чрезвычайно жесткую политику займов, и это вызывало недовольство в Стамбуле. Несмотря на то, что в 1908 г. к власти пришли младотурки, более склонные до переворота Энвер-паши к сотрудничеству с Англией, темпы «германизация» турецкой экономики оставались высокими. «Нежелание младотурок получать от Франции займы на условиях, означающих финансовую опеку, облегчало проникновение в Турцию германского капитала»14.
Молодой германский капитал проявлял большую гибкость. «Западные финансисты и коммерсанты... выбирали себе основных помощников (компрадоров) главным образом из числа местной греческой и армянской средней буржуазии. Более поздние пришельцы—немцы — опирались на компрадоров из среды нарождающейся турецкой буржуазии»15. Оборот торговли Германии с Турцией с 1880 по 1911 гг. возрос более чем в 22 раза16. В апреле 1910 г. «принц Эйдель-Фридрих, второй сын императора, отправился с многочисленной свитой в Палестину, чтобы отпраздновать германские успехи»17. Российский историк Шеремет пишет: «в Турции создавался заповедник гарантированных германских капиталовложений»18.
Германские успехи характеризует следующая таблица.
Таблица 1
Динамику распределения внешнего турецкого долга за период 1895-1914 гг.
1895 г. (%) 1914 г. (%)
Франция 46 60
Великобритания 18 13,7
Германия 10 16
Объем германского финансирования Османского правительства за указанный период вырос на 60 %19.
Германия имела столь сильные экономические позиции в Османской империи, что такой вопрос как вхождение России в Совет по управлению Оттоманским долгом зависел, в первую очередь, от позиции Германии. Министр иностранных дел России Сазонов писал поверенному в делах в Константинополе Гулькевичу: «Ключ от разрешения вопроса находится в Берлине»20.
Россия как вековой противник Турции не имела сильных экономических позиций в стране, однако определенные попытки, как уже указывалось, ею предпринимались. Помимо участия в Управлении Османским долгом, Россия, в первую очередь, была заинтересована в Гераклейских угольных копях, расположенных вблизи черноморских берегов и в непосредственной близости от Босфора и Стамбула.
В начале 1914 г. Посол России в Константинополе А. А. Гире отправил министру иностранных дел Сазонову следующую телеграмму: «Русские подданные братья Мав-рокордато выехали в Париж ходатайствовать о поддержке Русско-Азиатским банком покупки ими в Гераклейском угольном бассейне концессии на угольные копи и железнодорожную ветку от копей до порта...». Дело это рассматривалось на высшем уровне, так что на документе «собственной императорского величества рукой» написано: «следует поддержать»21. Однако главным концессионером Геракл ейского угля были все же французы, создавшие общество «Гераклея» еще в 1896 г.22 К 1913 г. общество «Ге-раклея» обладало капиталом в 15 млн франков и добывало 565 тыс. тонн угля23.
В экономическом отношении к 1914 г. Османская империя была отсталой (по сравнению с европейскими странами) сельскохозяйственной страной.
Население собственно Анатолии составляло 6,2 млн человек, из них городское население — 700 тыс. 55 % всего промышленного производства региона приходилось на Константинополь и окрестности, 22% — на Смирну, 33 % — на все остальные города. Число рабочих на промышленных предприятиях к 1914 г. составляло не более
14 ООО24. Основной базой добывающей промышленности были Гераклейские и Зонгул-дакские угольные копи.
Стоимость турецкого экспорта в 1913 г. не превышала 14% совокупного национального продукта, при этом на экспорт шло свыше четвертой части всего сельскохозяйственного производства Османской империи. Турция, по сути, исполняла роль сельскохозяйственной колонии Европы.25 Вообще, торговый баланс страны был на 50% отрицательным—на 40 800 лир импорта—21 400 лир экспорта26. Положение усугублялось экспансией европейского капитала и промышленности. «Из-за финансовой несостоятельности и капитуляционных договоров (после войны 1877-1878 гг), предусматривающих систему адвалорных таможенных ставок, Турция фактически не имела возможности проводить самостоятельную таможенную политику»27. Низкие таможенные ставки, которые османское правительство не могло изменить без согласия европейских держав, приводили к наводнению внутреннего рынка дешевыми импортными товарами. Старое высокохудожественное кустарное производство разорялось из-за импорта дешевого массового товара. Закон турецкого правительства «О поощрении торговли», изданный 1 декабря 1913 г.28, был, по мнению историка В. В. Готлиба, мертворожденным29.
К началу войны долг Османской империи иностранным странам составлял 750,8 млн долларов30. В 1913 г. «30,7% бюджета пошло на уплату государственного долга»31. Попытки правительства младотурок протестовать против вмешательства и ограничений со стороны мировых держав были бесплодны. Финансы страны утекали на Запад32. Не лучшим образом обстояли дела и в сельском хозяйстве. Среднегодовой урожай
зерна перед войной — 218 млн тонн—был недостаточным, и Турция, с ее прекрасными климатическими условиями, ввозила зерно из-за границы. За время войны импорт увеличился еще больше33. Социальная обстановка в турецкой деревне рубежа веков сохраняла многие патриархальные и феодальные черты. Основная масса крестьян имела небольшие наделы, не позволявшие применять современные методы агрокультуры. Крупные землевладения обрабатывались батраками за столь ничтожную плату, что всякая попытка интенсификации труда не могла дать положительного результата.
Несколько лучше было положение в животноводстве. На 1914 г. поголовье крупного рогатого скота составляло 6-7 млн, овец—22 млн, лошадей—2 млн голов.
Рост налогов, прямых и косвенных, разорял и без того нищее население. Национализм деревенской верхушки еще более усиливал недовольство центральной властью, создавая условия для поддержки народом национально-освободительных лозунгов и выступлений.
Торговля практически полностью была в руках иностранцев. Большая часть внешней торговли шла через Константинополь и Смирну, где и сосредоточилось наибольшее количество иностранцев, удерживавших в своих руках торговлю. В Константинополе, например, перед войной проживало 129 243 иностранца, значительная часть которых занималась торговлей34.
На фоне столь удручающего положения дел в экономике и сельском хозяйстве Турции ее армия продолжала находиться в центре внимания правительства. На перевооружение и усиление армии и флота тратились громадные средства, собранные с предельным для страны напряжением сил. Модернизация вооруженных сил проводилась при непосредственном участии европейских специалистов. Армия была под контролем Германии, флот «курировали» англичане, жандармерия привлекала специалистов из Франции35.
Несмотря на английское влияние в турецком флоте, в июле 1910 г Германия продала туркам четыре эсминца. Показательно в этой торговой сделке то, что «как выяснилось позднее, все эти эсминцы были забракованы германским военным ведомством из-за недостатков конструкции»36. Турецкое же морское ведомство купило корабли без надлежащей проверки, потратив на эту сделку все деньги, ради которых турецкие и арабские женщины продавали свои волосы37. Уже через месяц, вдохновленное этим сомнительным приобретением, османское правительство покупает в Германии два броненосца, названные «Хайреддин Барбаросса» и «Торгут рейс» — самые старые судна этого типа в немецком флоте38. Воодушевление по поводу столь значительного усиления турецкого флота ввиду греческой и российской эскадр не помешало турецкому правительству предпринять и более рассудительный шаг—заказать в Англии постройку двух современных дредноутов, которые, впрочем, уже готовые и выкупленные, так и не попали к законным своим хозяевам.
Что касается конкретных данных о вооруженных силах Турции39 на период начала войны, то действующая армия насчитывала 200 тыс. солдат и 8 тыс. офицеров, не считая спецформирований. В жандармерии служило 80 тыс. человек. Запас и ополчение позволяли в случае военных действий увеличить армию до 1 млн.
Основу вооружения пехоты составляли скорострельные винтовки «Маузер» и однозарядные винтовки системы «Мартини». Общее число винтовок достигало 1,5 млн штук. Артиллерия включала в себя три батареи гаубиц Круппа (калибра 105 мм), также на вооружении находились 75-миллиметровые орудия Круппа, Шнайдера и Шкоды40.
Флот, как уже упоминалось, претерпел за пять предвоенных лет серьезные изменения в сторону количественного увеличения. Качество все же оставляло желать лучшего. Из трех броненосцев два, купленные в Германии, были одинаковы: год по-
стройки—189341, водоизмещение — 9876 тонн, третий уступал даже им — постройки 1869 г., водоизмещение — 2316 тонн42 («долгожительство» турецких военных кораблей продолжил и «Гебен», также купленный перед самой войной у немцев,— он оставался в строю до 1960 г). В составе флота Османской империи находились также два легких крейсера: «Хамидие» — постройки 1903 г., водоизмещение—3800 тонн и «Меджидие»— того же года постройки, водоизмещение — 3432 тонны43. Кроме того, Турция имела две подводные лодки устаревшего типа, но на плаву. Командующим турецким флотом в начале войны был назначен германский контр-адмирал Сушон, младшим флагманом — коммодор Ариф-бей44.
Турция воспользовалась началом европейской войны по-своему. Пользуясь состоянием войны между державами, Турция 10 сентября 1914 г. в специальной ноте, «посланной главам иностранных государств, сообщило об отмене капитуляций с 1 октября этого года»45. Отмена Турцией в одностороннем порядке капитуляций неожиданно сплотила обе воюющие стороны. Впрочем, организатором протестов стала нейтральная на тот момент Италия. А. А, Гире писал министру иностранных дел Сазонову: «Итальянский посол передал мне по поручению австрийского посла, что последний нисколько не одобряет намерения Порты уничтожить капитуляции, и в качестве декана готов присоединиться к общему протесту всех послов. Это мнение разделяет, по словам маркграфа Паллавичини, и германской посол. Я ответил маркизу Гаррони, что ничего не имею против идентичного заявления Порте всех посольств, ставящего ей на вид, что капитуляции являются международным соглашением, и не могут бьггь отменены ее единоличным распоряжением»46. В российской прессе отмену Турцией капитуляций напрямую связывали со стремлением турецкого правительства «вызвать войну между Россией и ее союзниками, с одной стороны, и Турцией, с другой стороны»47.
Аналогичную позицию в данном вопросе заняла и Великобритания. Ее дипломатический представитель сэр Маллет послал телеграмму министру иностранных дел Англии Э. Грею, в которой сообщалось: «Нота об уничтожении всех капитуляций была получена вчера вечером. Все мои коллеги, включая германского и австрийского послов, обратились с идентичными нотами к Блистательной Порте»48. В указанной Маллетом ноте говорилось, что «... в случае отсутствия соответствующего соглашения до 1 октября 1914 года между Оттоманским и моим правительством, я буду поставлен в невозможность признать, начиная с вышеозначенного числа, надлежащей силы за односторонним актом Блистательной Порты»49.
Младотурецкое правительство, изначально понимая опасность решительных шагов, пошло на уступки. Гире сообщал Сазонову, что «Порта отдала секретное предписание не применять нового порядка в делах судебных»50, однако в экономических вопросах она проявила неуступчивость. Протянув решение вопроса до вступления в войну, Турция тем самым смогла фактически добиться несоблюдения капитуляций. И, хотя формально они просуществовали до их окончательно отмены в 1919 г, фактически освобождение от экономического диктата стран Антанты произошло уже осенью 1914 г.
Вступление Турции в войну началось с массовой мобилизации, следствием чего стал резкий недостаток рабочих рук как в сельском хозяйстве, так и в промышленности, Турецкий историк Ахмед Эммин пишет: «Накануне войны Турция находилась в состоянии большой промышленной и торговой активности. Мобилизация ударила по деловой жизни страны, как молния среди ясного неба»51. Согласно мобилизационным приказам, всем мужчинам от 20 до 45 лет предписывалось явиться в мобилизационные центры, «имея на руках продукты на три дня»52. Это означало отрыв от мирного труда
более миллиона человек. При этом, поскольку мобилизационный аппарат не смог справиться с таким количеством призывников, большая часть этой массы «сидела в городах, голодала, болела и нищенствовала, так как собственные продукты мобилизованных иссякли, а военного пайка им еще не давали, поскольку они еще не были солдатами»53. Также серьезным ударом для сельского хозяйства была мобилизация транспортного и рабочего скота.
Война привела к практически полной экономической изоляции Турции. В первую очередь, страны Антанты блокировали главные морские пути связи с другими странами. Россия контролировала Черноморские морские коммуникации, Британия и Франция— Средиземноморские. Англия также отрезала Турцию с юга, заняв в начале войны район Персидского залива. Это привело к резкому сокращению внешней торговли. В 1916 г, внешнеторговый оборот в денежном исчислении упал по сравнению с 1913 г. вдвое, при этом следует учитывать также и инфляцию54.
Сокращение производства некоторых видов сельскохозяйственной продукции было напрямую связано с прекращением экспорта в страны противника. Особенно это коснулось табачной промышленности. За время войны посевные площади табака и его производство сократились на две трети. Англия являлась до войны одним из крупнейших потребителей турецкого табака, однако после вступления Турции в войну на стороне Германии, она перешла на американский виргинский табак. Другой крупный потребитель табака—Египет, находящийся под английским протекторатом, тоже перешел на китайский и виргинский табак55. Упадку табачной промышленности способствовало и то, что основные районы выращивания и производства табака были расположены в районе Черноморского побережья, и действия российского Черноморского флота затрудняли доставку табака даже в столицу Турции Стамбул. Во всяком случае, большую часть потопленных Россией в этом районе судов составляли именно торговые пароходы.
Наблюдался спад и в ковровой промышленности, значительная часть продукции которой также шла на экспорт. Более чем наполовину снизилось производство шелковых тканей. Историк Новичев отмечает: «Части турецкой промышленности был нанесен огромный урон, притом главным образом той, которая была связана с экспортом и зависела от иностранного рынка»56.
Серьезной проблемой для турецкой экономики стали действия русского флота в Черном море. Вследствие усиленного патрулирования русским флотом Черноморского побережья и неоднократных бомбардировок Гераклейского угольного бассейна резко снизилось производство каменного угля. Таким же бомбардировкам подвергся Эрегли-Зогаулдакский каменноугольный бассейн. «Бомбардировки и блокада бассейна и уничтожение транспортных судов почти полностью парализовали вывоз угля»57. Также препятствовали ведению торговли и перевозкам товаров постоянные установки мин на важнейших транспортных морских путях. Так, в августе—декабре 1916 г. были установлены 13 больших минных заграждения в устье пролива Босфор58.
Это вынудило турок увеличить добычу бурого угля. Под руководством германских специалистов были разработаны буроугольные шахты в районе Мраморного моря. Добываемый уголь в первую очередь шел на нужды турецкого флота59.
Нехватка угля заставила турецкую промышленность перейти на более примитивное топливо. В период войны большая часть поездов на железных дорогах в стране стала отапливаться дровами. Военноуполномоченный Австро-Венгрии в Турции Джозеф Помянковский пишет, что для отопления паровозов были вырублены леса Тавра, Амануса и знаменитые Ливанские кедры60. По сообщению турецкого историка
и публициста Ахмеда Эммина, более 30 тыс. солдат было взято из армии для работ по заготовке дров61.
Турецкое правительство пыталось искусственными мерами оживить находившуюся в состоянии глубокого кризиса промышленность. Так, таможенные пошлины были повышены с 15 % в сентябре 1914 г. до 30 % в июне 1915 г. В то же время были отменены льготы иностранцам, которые им были предоставлены по закону о поощрении промышленности. В августе 1915 г. младотурецкое правительство доработало закон, согласно которому предприятия с иностранным капиталом должны были привести свою экономическую деятельность в соответствие с турецким законодательством. В 1916 г. Турция ввела впервые в своей истории дифференцированный налог, «который носил явно протекционистский характер»62. Наиболее высокая ставка была установлена для товаров широкого потребления, которым могли составить конкуренцию западные товары: напитки, изделия из сахара и муки, а также одежда. По самой низкой ставке облагались «драгоценности, драгоценные изделия и переплетенные книги»63.
Тем не менее должного результата все эти меры не дали, во-первых, из-за резкого снижения объема внешней торговли64, а во-вторых, из-за общего падения производства вследствие массовой мобилизации трудоспособного населения.
Чрезвычайно сложная экономическая ситуация сложилась в арабских областях (вилайетах) Османской империи.
Средиземное море контролировалось союзниками по Антанте, что резко сократило торговлю в районах Сирии и Палестины. Более того, уже в начале 1915 г, из-за угрозы высадки десанта (имеются в виду планы Англии и Франции произвести высадку военного десанта в Александретте, вместо чего решено было осуществить Галлиполийскую операциию) был запрещен вывоз хлеба из внутренних районов на по-бережье. В результате встали практически все мукомольные предприятия Сирии и Палестины65. По сведениям русской разведки, в 1915 г. в этом регионе турками было изъято до 9\10 урожая66. Среди населения начался голод. В сообщении русского МИД в начале 1916 г. отмечалось: «Рис, сахар, керосин, сахар, свечи, спички, мануфактура более не ввозятся и давно исчезли с рынка, так что население нуждается буквально во всем»67. В Ливане дневной паек включал 150 гр. хлеба, состоявшего из «ячменной муки и черной вики»68. Летом 1915 г. произошли многотысячные демонстрации женщин, требовавших хлеба69.
К середине 1916 г., по сведению некоторых источников, население Сирии и Палестины сократилось на 40 %. В одном Бейруте от голода умерло 20 тыс. человек70. Экономическая разруха усугублялась инфляцией, достигшей к середине 1916 г. 600— 700 %71. Турецкие власти не делали ничего, чтобы предотвратить голод, напротив, из русских источников известно, что турки чинили всяческие препятствия голодающим в получении иностранной помощи. Большая часть продовольственных посылок из-за рубежа разворовывалась72. Губернатор Сирии Джемаль-паша издал указ, запрещавший иностранцам снабжать продовольствием местное население73. В Ливане и некоторых других районах под угрозой смертной казни запрещалась охота даже на ворон, а также рыболовство74.
В Ираке англичане уже 4 ноября 1914 г. высадились на острове Фао и начали захват южной части страны. Исполняющий обязанности политического резидента в Персидском заливе Нокс выпустил воззвание к местным арабским племенам, в котором обещал неприкосновенность свободы и религии, а также мусульманских святынь, в случае, если они сохранят порядок и лояльность по отношению к завоевателям75. Полукочевые племена иракских арабов не представляли серьезной экономической силы,
по мнению турецкого правительства. Города в этом районе были редкими и малонаселенными. Южная Месопотамия представляла для англичан, в первую очередь, стратегический интерес, связанный с доступом в нефтеносные районы Мосула. Поэтому, стремясь обеспечить себе тыл, они всеми силами пытались заручиться поддержкой местных вождей. Политический представитель Перси Кокс неоднократно встречался с иракскими муджтахидами и шиитским духовенством, передавая им определенные суммы. Этими экономическими мерами англичанам удалось обеспечить себе в Южном Ираке более или менее надежный тыл76
Другое «экономическое» мероприятие англичан в Ираке сильно подорвало их престиж в этом районе. 29 сентября 1915 г. они предприняли активные военные действия в Месопотамии и захватили Кут-эль-Амару.
В ноябре отряд генерала Таунсенда достиг Ктезифона в 30-40 км от Багдада. Однако под Ктезифоном Таунсенд встретил решительный отпор турок и отошел в Кут, где его армия была блокирована на 5 месяцев. Отряду была направлена помощь, но по удивительному нерадению как боевых, так и тыловых начальников снять блокаду Кута не удалось. Таунсенд сообщал о крайнем сроке, в течение которого, по его мнению, может продержаться его войско, и все же случилось худшее для англичан.
В декабре на выручку отряду «англичане послали значительные свежие силы под командой генерала Эльмсера. Генерал Таунсенд... должен был произвести вылазку и ударить в тыл туркам, атакованным войском Эльмсера. Этому плану помешали силы природы... Огромное пространство долины Тигра было залито разливом реки... К середине февраля генерал Эльмсер был окружен на Тигре и попал в такое же положение, как и Таунсенд»77.
Известный разведчик Лоуренс Аравийский «получил непосредственно от английского военного министерства секретное предписание сопровождать члена парламента капитана Обри Хэрберта к Хал ил-паше, командовавшего армией, осаждавшей в то время отряд Таунсенда в Кут-эль-Амаре,
Цель миссии Хэрберта заключалась в переговорах с Халил-пашой об освобождении гарнизона за щедрую взятку... Гарнизон Кута был при последнем издыхании, когда была произведена попытка вступить в переговоры, к тому же турки заломили миллион фунтов стерлингов, чтобы отпустить гарнизон на честное слово... Все, чего удалось Хэрберту—это освобождение небольшого числа больных и раненных в обмен на здоровых пленных турок»78. Англичане после этого долго осмеивались в турецкой прессе как нация лавочников.
Схожую политику Англия вела в Аравии. С июля 1915 г. посредником при переговорах Британии с шерифом Мекки Хусейном стал «сэр Артур Генри Мак-Машн (общество Anglo-Egyptean Oilfields, общество Шелл)»79. В результате была достигнута договоренность о начале антигурецкого восстания, на что англичане обязались предоставить Хуссейну 150 тыс. фунтов стерлингов, 20 тыс. мешков риса, 15 тыс. мешков муки, 150 мешков кофе и сахара, 5 тыс. винтовок и 100 ящиков патронов80. В середине 1916 г. решение о начале восстания было принято, и Мак-Машн обещал ежемесячно платить Хусейну 50 тыс. фунтов стерлингов и еще 10 тыс. другому арабскому вождю—Абд аллаху.
В Неджде шейх Ибн Сауд с началом войны призвал всех лидеров Аравии объединиться и отказаться от ведения войны в интересах турок. Уже в конце 1914 г. к Ибн Сау-ду прибыл английский представитель капитан Шекспир, который передал ему 5 тыс. фунтов и обязался выплачивать эту сумму ежемесячно81. Однако в январе 1915 г. войска Ибн Сауда потерпели поражение, и военные действия на этом прекратились.
С началом Арабского восстания, которое поднял в 1916 г. Лоуренс, расходы Британии существенно увеличились. В 1916-1918 гг ежемесячно Британия передавала на поддержку повстанцев в Аравии 300-400 тыс. фунтов стерлингов 82
К концу войны экономика Турции была практически парализована. Доходы государства упали в 1917 г. по сравнению с предвоенным периодом на 25,7 %83. Правительство в срочном порядке вводило новые налоги, выплатить которые обнищавшее население все равно не могло. Были введены налоги на сахар, керосин, кофе, чай, табак, спиртное. Вообще вся финансовая система находилась в таком расстройстве, что историки затрудняются даже назвать реальную сумму государственных расходов после 1916 г.84 Инфляция приняла угрожающие размеры. Бумажные деньги обесценились в 5-6 раз. Население отказывалось принимать их в качестве средства обращения, что также отрицательно сказывалось на экономической ситуации в стране85. Положение усугублялось и тем, что в разных районах существовали различные обменные курсы золотой и бумажной валюты. Еще в 1916 г. правительству пришлось специальными мерами вводить унифицированное денежное обращение. Однако к 1917 г. разница в курсах только увеличилась86.
Мероприятия России и Великобритании по ослаблению турецкой экономики также способствовали развалу Османской империи. Практически полная блокада азиатских рынков, подрыв внутренних рынков с помощью организации антиправительственных восстаний (армянского и ассирийского в зоне действия русских войск, арабского и иракских—в зоне влияния Британии), морская блокада и уничтожение транспортных кораблей,— все это поставило экономику Турции на край гибели.
Однако самой главной причиной экономического краха Турции следует считать саму войну, потерю людских ресурсов, чрезмерно обременительное обложение налогами, основная тяжесть которых приходилась на трудящихся и крестьян, переход экономики практически исключительно на удовлетворение нужд армии и флота. Историк С. Мирный, анализируя данные турецких и европейских источников, оценивает общие военные расходы Турции в войне в 6400 млн долларов87. Для отсталой в экономическом отношении Османской империи это оказалось слишком большой ценой за участие в европейском конфликте.
Тем не менее, несмотря на то, что турецкая экономика оказалась в результате войны в глубочайшем кризисе, правительство младотурок воспользовалось войной для того, чтобы освободить экономику страны от давления тех стран, которые до войны более всего препятствовали проявлению самостоятельности Турции в экономических вопросах. Именно эти страны—Великобритания, Франция и Россия—оказались в стане военных противников Турции. С началом войны Турция впервые ввела дифференцированный и весовой таможенные тарифы, а также новые законы, регулирующие деятельность иностранных компаний в стране с учетом экономических интересов Турции. Возникли реальные экономические возможности для проведения собственной независимой экономической политики, что и произошло с приходом к власти Кемаля Ататюрка.
1 НовичевА. Д. Экономика Турции в период мировой войны. М., 1935. С. 10.
2 История дипломатии: В 9 т. М.; Л., 1945. Т. 2. С. 65.
’Название Османской империи, возникшее в 1853 г., см.: Шеремет В. И. Босфор. М., 1995. С. 57; Готлиб В. В. Тайная дипломатия во время первой мировой войны. М., 1960. С. 16.
4 Blunt W. Secret history of the English occupation of Egypt. Being a personal narrative of events. London, 1907.
5 Готлиб В. В. Указ. соч. С. 64.
6АршГ.А. Британская дипломатия и миссия Лимана фон Сандерса (о роли английского империализма в подготовке первой мировой войны)//Вестник ЛГУ 1949. № 11. С. 124.
7 История дипломатии. Т. 2. С. 80.
8 См.: ТарлеЕ.В. Европа в эпоху империализма. 1871-1919. М.; Л., 1928; Туполев Б.М. Германский империализм в борьбе за «место под солнцем». М., 1991; Schnee H. German colonization: past and future. London, 1926.
9 Безобразов П.В. Раздел Турции. Пг., 1917. C. 43.
10 НовичевА.Д. Указ. соч. С. 14.
11 АВПР. Ф. Отдел осведомления и печати, 1916-1917 гг. Д. 633. Л. 95.
12 Безобразов П. В. Указ. соч. С. 46.
13 Шеремет В. А. Указ. соч. С. 77. В начале XX в. главными железнодорожными проектами европейских стран были: германский Берлин—Багдад—Басра, английский западно-азиатский Бейрут—Бай, российско-английский трансазиатский по двум направлениям: Петербург—Джульфа—Персия—Персидский залив—Индия и Петербург—Москва—Оренбург—Мерв—Бомбей. См.: Ару-тюнян А. О. Кавказский фронт 1914-1917. Ереван, 1971. С. 178.
14 Миллер А. Ф. Очерки новейшей истории Турции. М.; Л., 1948. С. 97.
15 Безобразов П. В. Указ. соч. С. 43.
16 НовичевА.Д. Указ. соч. С. 127, 181; см. также: Шеремет В. А. Указ. соч. С. 78: «...за 25 предвоенных лет объем внешней торговли (Германии) с Европейской Турцией возрос в 17 раз».
17 Безобразов П. В. Указ. соч. С. 46.
18 Шеремет В. А. Указ. соч. С. 76.
19 Там же. С. 75-76.
20 МОЭИ. Сер. Ш. Т. 1. С. 260.
21 Там же. С. 31.
22 НовичевА.Д. Указ. соч. С. 45.
23 Французские интересы в Турции//Новый Восток. 1923. № 3. С. 476 (перепечатка из французской газеты «Кляртэ» от 15 октября 1922 г.).
24 Бутаев И. Экономическое положение современной Турции // Новый Восток. 1922. № 2.
С. 613 — 614.
25 Шеремет В. А. Указ. соч. С. 74.
26 Готлиб В. В. Указ. соч. С. 37.
27 Зонненштралъ-Пискорский А. А. Внешняя торговая политика Турции // Новый Восток. 1927. № 16-17. С. 154-155.
28 НовичевА. Д. Указ. соч. С. 54.
29 Готлиб В. В. Указ. соч. С. 36.
30 Новичев А. Д. Указ. соч. С. 16.
31 Emin A. Turkey in the World War. Oxford, 1930. P. 92.
32 MorgenthauH. Secrets of the Bosphorus. London, 1918. P. 73 — 74.
33 Бутаев И. Указ. соч. C. 615.
34 Новичев А. Д. Указ. соч. С. 75.
35 Французский генерал Бауман являлся инспектором турецкой жандармерии. См.: ОруджевМ.Г. Борьба империалистических держав за привлечение Турции в I мировую войну, Баку, 1975. С. 34.
36 Там же. С. 56.
37 Джемалъ-паиш. Записки Джемаля-паши. Тифлис, 1923. С. 112; Schnee Н. Op. cit. Р. 70.
38 Силин А. А. Экспансия германского империализма на Ближнем Востоке накануне Первой мировой войны. М., 1976. С. 102.
39 См.: Лудшвейт Е. Ю. Турция в годы I мировой войны. М., 1966; Сведения о турецкой
армии в изменение и дополнение к «Памятке о турецкой армии 1912 г.». Тифлис, 1914; Краткий
обзор современного состояния турецких вооруженных сил (по данным к 24 июня 1916 г.). Б.м., б.г.; Лорей Г. Операции германо-турецких морских сил в 1914-1918 гг. М., 1934; Sanders L. V. Five years in Turkey. Anapolis, 1927.
40 Саркисян Е.И. Экспансионистская политика Османской империи в Закавказье накануне и в годы первой мировой войны. Ереван, 1962. С. 74.
41 Г. Лорей указывает год постройки—1891 г. Лорей Г. Указ. соч. С. 51.
42 Согласно Г. Лорею, год постройки —1874, водоизмещение — 9250 тонн. (Там же).
43 По данным Г. Лорея, водоизмещение «Меджидие» — 3200 тонн. (Там же).
44 Там же. С. 50.
45 НовичевА.Д. Указ. соч. С. 37.
46 Оранжевая книга. Дипломатическая переписка, предшествовавшая войне с Турцией. СПб.,
1914. С. 22.
47 Виргинский А. Отмена капитуляций в Турции. М., 1917. С. 2.
48 Белая книга. Дипломатическая переписка Англии, предшествовавшая войне с Турцией. Пг.,
1915. С. 43.
49 Там же.
50 Оранжевая книга. С. 32.
51 Emin A. Op. cit. Р. 108.
52 Новичев А. Д. Указ. соч. С. 16.
53 Там же,
54 Там же. С. 68.
55 Там же. С. 21,
56 Там же. С. 60.
57 НовиковН. Операции флота против берега на Черном море в 1914-1917 гг. М., 1937. С. 38.
58 ЛорейГ. Указ. соч. С. 94.
59 Там же. С. 256.
60 Pomiankowsky J. Die Zusammenbruch des Ottomanischen Reiches. Wien, 1928. S. 50.
61 Emin A. Op. cit. P. 166.
62 Новичев A. Д. Указ. соч. C. 65.
63 Зонненштралъ-Пискорский A. A. Указ. соч. C. 157.
64 Исследователь A. Д. Новичев писал в 1935 г.: «К 1916 году внешняя торговля настолько упала, что почти прекратилась целиком» {Новичев А. Д. Указ. соч. С. 85).
65 РГВИА. Ф. 2000. Д. 3854. Л. 231.
66 Там же. Л. 154.
67 АВПР- Ф- «Политархив». Д. 4073. Л. 129-130.
68 Лазарев М. С. Крушение турецкого господства на арабском Востоке. М., 1960. С. 71.
69 РГВИА. Ф. 2000. Д. 3854. Л. 32.
70 Pomiankowsky J. Op. cit. S. 200.
71 ABITP. Ф. «Политархив». Д. 4847. Л. 3-4.
72 РГВИА, Ф. 2000. Д. 3894. Л. 47.
73 Лазарев М. С. Указ. соч. С. 73.
74 Там же. С. 72-73.
75 Там же. С. 112.
76 Там же. С. 117.
77 Емельянов А. Г. Персидский фронт (1915-1918). Берлин, 1923. С. 55.
78 Лидделъ-Гарт Б. К. Полковник Лоуренс. М., 1939. С. 32-34.
79 Гофман К. Нефтяная политика и англо-саксонский империализм. М., 1930. С. 83.
80 ЛазаревМ. С. Указ. соч. С. 109.
81 Antonius G. The Arab awakening. London, 1938. P. 161.
82 ЛазаревМ. С. Указ. соч. C. 148.
83 Новичев А. Д. Указ. соч. С. 111.
84 Там же. С. 113.
85 Там же. С. 117-118.
86 Там же. С. 119.
87 Мирный С. К вопросу о стоимости войны для Турции//Новый Восток. 1922. № 3. С. 474.
