CC BY
69
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ И НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ ПРЕДПРИЯТИЙ: ОЦЕНКА ДИНАМИКИ И ПЕРСПЕКТИВ РАЗВИТИЯ
О. М. ШЕПЕЛЕВ, В. Ю. СУТЯГИН
В статье рассмотрена роль и последствия кризисов в развитии социально-экономических систем. Особое внимание уделяется специфике проявления кризисных явлений в России в разрезе банкротства предприятий. Подробно рассматриваются противоречия в развитии института банкротства и экономические последствия этих процессов.
Ключевые слова: экономические кризисы, собственность, банкротство предприятий, институт банкротства, захват активов.
В развитии социально-экономических систем значительную роль играет выбранный способ производства, хозяйствования, методы создания материальных благ и распределения ресурсов. Поэтому так важно изучать экономические кризисы, которые оказывают влияние практически на все сферы жизнедеятельности общества [1].
Приватизация в России в период 1992-1998 гг. характеризовалась спешкой, коррумпированностью, продажей предприятий по бросовым ценам, игнорированием национальных интересов страны и ее экономической безопасности, переходом крупных и крупнейших предприятий в собственность случайных людей. Приватизационный процесс и его механизм проектировались с участием зарубежных экспертов, не учитывающими в полной мере интересы России. Приватизация проводилась с многочисленными нарушениями законов; нередко основывалась не на законе, а на подзаконных актах исполнительной власти [16].
Согласно данным Госкомстата, на начало 1995 г. 62,1 % всех предприятий России находились в частной собственности; на начало 1996 г. -
63,4 %; на начало 1997 г. - 69,1 %; на начало 1998 г. - 73,2% [1]. Это говорит о завершении второго (послеваучерного) этапа приватизации, который нередко проявлялся в процессах приватизации сверхкрупных объектов, в том числе и при помощи залоговых аукционов. На 01.01.1995 г. в России было 1946 тыс. предприятий всех форм собственности; на 01.01.1996 г. их число выросло до 2250 тыс., т. е. примерно на 16%; на 01.01.1997 г. достигло уже 2505 тыс., увеличившись еще на 11 % и на 01.01.1998 соответственно 2727 и 8,9 %. Ясно, что в условиях замораживания инвестиционной активности за один год построить около
0,3 млн предприятий, а на следующий год еще
0,25 млн невозможно. За столь бурным увеличением числа предприятий скрыты разнородные явления [12]:
- разукрупнение предприятий путем разбивки единого комплекса на отдельные части и превращения их в самостоятельные предприятия. Наиболее эффективные из них приватизируются и перепрофилируются. Другие предприятия, входившие ранее в единый комплекс, обрекаются на вымирание, сначала экономическое, а потом производственное ;
- создание массы мелких посреднических фирм к производственным предприятиям - с целью теневой перекачки доходов от производственной деятельности в пользу узкого слоя администрации производственного предприятия;
- образование множества «фирм-однодневок» для разовых прокачек крупных сумм денег;
- регистрация недееспособных предприятий, быстро разоряющихся или изначально остающихся только на бумаге.
Балансовая оценка основных фондов с учетом их переоценки через относительно длительные промежутки времени, как правило, завышена, так как не учитывает их моральный износ. К тому же сам износ основных фондов в процессе бухгалтерского учета отождествляется с их амортизацией. В российской экономике по различным отраслям удельный вес используемых, полностью самортизированных фондов достигает 30-40 %, т. е. они в последнем случае считаются полностью изношенными, а в действительности продолжают функционировать ряд лет.
С другой стороны балансовая оценка основных фондов может значительно занижена, по-
скольку рублевые цены в России корреспондиро-ваны с валютным курсом рубля и доллара. Многие участники российского рынка определяют свои цены в долларах, а потом переводят их в рубли по биржевому курсу. При этом нужно иметь в виду следующее: при соотношении в советский период рубля к доллару как 0,76:1 в качестве официально утвержденного курса, определяемого на основе соотношения покупательной способности двух валют в рамках ограниченного круга товаров, вовлеченных в интенсивный внешнеторговый оборот, по паритету покупательной способности во внутреннем розничном обороте рубль стоил 2 долл. США, а в инвестиционных товарах (в основных фондах) один рубль стоил четыре доллара [3]. Современная балансовая оценка основных фондов получена на базе прошлой их балансовой оценки советского периода с корректировкой на инфляцию. С учетом изначальной заниженности оценки основных фондов в рублях при ориентации и подчинении последних долларам (примерно в 3 раза) можно констатировать: общая заниженность оценки основных фондов превосходит завышение их оценки из-за недостаточного учета степени их морального износа.
Все основные фонды народного хозяйства России на конец 1995 г. составляют 13 870 477 млрд руб. При этом остаточная (за вычетом износа) стоимость всех основных фондов на 01.01.1996 г. составляет 9 034 292 млрд руб. Примерно 49 % стоимости этого имущества приватизировано в течение 1992-1995 гг., что составляет сумму 4 571 916 млрд руб. Переведем эту сумму в американские доллары по биржевому курсу, действовавшему на 31.12.95 г. - 01.01.1996 г., т. е. 4640 руб. за 1 долл. США. Получаем сумму 985,3 млрд долл. Именно на эту сумму было приватизировано государственное имущество всего за четыре года, причем государство получило за это имущество менее 8 млрд долл., т. е. много ниже его 1/100 [14]. И это при том, что рубли переведены в доллары не по паритету покупательной способности, а по биржевому курсу.
Таким образом, в период кризиса 1998 г. в экономике сложилась следующая ситуация. Оценивая экономический рост с учетом разного размера предприятий, их разукрупнения, возникновения новых предприятий различного рода в качестве сугубо организационных акций, а не реального строительства, удельный вес частной собственности в числе всех предприятий (при параллельном снижении удельного веса государственной собственности в этом числе) недостаточно
выявляет реальный удельный вес частной и государственной собственности в народном хозяйстве России.
В результате при отсутствии конкуренции и сохранении монополизма производителей проводимый курс реформ не поправил, а лишь обострил и усилил ценовые несоответствия и перекосы. Структура производства оказалась еще более деформированной [9]. Относительный вес потребительских товаров в совокупном национальном продукте упал, а доля топливно-сырьевого сектора выросла. Вместо одного дисбаланса (денег много - товаров мало) возник другой (нехватка денег - падение спроса - снижение производства). Обострилась проблема неплатежей. Ситуация осложнилась разрывом двух секторов - финансового и реального, образовавшийся в российской экономике. Деньги уходили в финансовоспекулятивный сектор, а реальный сектор испытывает острую нехватку денежной массы. Деньги уходили в финансово-торговый сектор, а в реальном секторе денег не хватало. Отсюда неплатежи, задолженность, задержки в расчетах, невыплаты заработной платы.
Определенные вопросы вызывают причины и последствия кризиса 2008 г. Очевидным является тот факт, что этот кризис ведет к заметной интенсификации как минимум двух связанных между собой процессов в сфере имущественных отношений.
Во-первых, новый импульс получает общий процесс перераспределения собственности в масштабах российской экономики - как это было и после кризиса 1997-1998 гг. Хотя статистические данные (прежде всего в силу закрытости такого рода информации) отсутствуют, принудительные продажи заложенных под банковское кредитование ценных бумаг многих российских компаний уже стали значимым каналом перераспределения активов (в том числе зарубежных) [9].
Во-вторых, специфической чертой данного кризиса (в отличие от кризиса 1997-1998 гг.) является активное участие государства и контролируемых им хозяйственных субъектов в процессе перераспределения собственности. Более того, современная ситуация становится фактически зеркальной по отношению к уже ставшему легендарным периоду залоговых аукционов (ноябрь-декабрь 1995 г.), когда правительство, получая частные финансовые средства для пополнения бюджета, для обеспечения исполнения своих обязательств предоставило в залог акции 12 крупных (стратегических) российских предприятий. Среди них были, в частности, пакеты акций «ЮКОС»,
«ЛУКойл», «Сургутнефтегаз», «Сибнефть», «Норильский никель», «Новолипецкий металлургический комбинат» и др., что означало фактическую приватизацию этих пакетов акций по заниженным ценам [1].
Осенью 2008 г. роли поменялись диаметрально: из публично заявленных соображений «экономической безопасности» государство проявило готовность рефинансировать те внешние займы госкомпаний и частного сектора, невыполнение обязательств по которым может повлечь за собой утрату национального контроля (со стороны государства или национального капитала) за стратегическими активами [17]. Это означает, в частности, что объектами потенциальной фактической национализации могут стать не только ценные бумаги компаний государственного сектора в строгом смысле слова (с участием государства в капитале более 50 %), но и стратегические - при всей неопределенности этого термина в российском правовом поле - компании частного сектора.
В 2000-2005 гг. внешний долг российских государственных компаний увеличился многократно: 2000 г. - 570 млн долл., 2002 г. - 12 млрд долл., 2005 г. - 28 млрд долл., т. е., по оценкам, от 30 до
40 % общего объема внешнего корпоративного долга России [16]. К 1 июля 2008 г., по данным Банка России, общий внешний долг российских компаний, банков и органов государственного управления достиг 527,1 млрд долл. (увеличение только за 2-й квартал 2008 г. составило почти 50 млрд долл.). При этом внешний долг финансовых организаций составил 191,3 млрд долл. (рост долга за квартал - более 21 млрд долл.). Долг нефинансовых компаний без учета долговых обязательств перед прямыми инвесторами составил 263 млрд долл. (рост долга за квартал - почти 25 млрд долл.). При этом государственный внешний долг России на 1 июля 2008 г. составил около
41 млрд долл. По оценкам, на долги государственных компаний и банков (например, «Газпром» -около 60 млрд, «Роснефть» - около 26 млрд, ВТБ - 11,4 млрд долл.) приходится в настоящее время порядка 50-60 % всего внешнего корпоративного долга России [7].
Различные меры регулирования (ограничения) внешней задолженности госкомпаний обсуждались неоднократно начиная с 2005 г. С точки зрения Минфина, государство должно нести определенную ответственность за деятельность таких компаний путем выработки единых подходов к внешним и внутренним займам государственных компаний. При этом, значительная часть задолженности ведущих госкомпаний была связана
с операциями на рынке корпоративного контроля в 2005-2007 гг. Иными словами, значительная доля привлеченных средств пошла не на развитие существующего бизнеса, а была связана с процессом нового перераспределения собственности -скупкой активов, изменением структуры акционерного капитала и пр. [1]. В отличие от силового передела прошлых лет (например, «дело ЮКОСа»), новая его фаза, лидерами которой выступают гос-компании и ряд компаний, располагающих политической поддержкой государства, носит рыночно-силовой характер. Активы продаются не совсем добровольно, но по цене, близкой к рыночной (достаточно упомянуть историю приобретения 50 %-ной доли в проекте «Сахалин-2»). В результате процесс перехода к государственнокапиталистической модели экономики способствует росту рынка и привлечению инвестиций [9]. В условиях высокой ликвидности и благоприятной макроэкономической ситуации госкомпании активно привлекали кредитные ресурсы для покупки новых активов, что вело к росту их капитализации.
Хотя формально государство не отвечает по долгам компаний смешанного сектора, тем не менее, их долги де-факто оцениваются как суверенные. Более того, для инвесторов вложение средств в них становится источником практически гарантированной доходности, поскольку государство демонстрирует решимость оказывать этим компаниям поддержку - как силовую и политическую, так и в сфере государственного регулирования (программа повышения цен на газ для внутренних потребителей). Это и предопределяет чрезвычайную популярность российских акций у офшорных хэдж-фондов, для которых ухудшение институциональной среды (прежде всего политика «двойного стандарта») в России оборачивается дополнительными прибылями [1]. В это же время иностранные банки охотно под низкий процент кредитуют покупку госкомпаниями все новых активов (отметим заметный рост задолженности негосударственных заемщиков во 2-м квартале 2008 г. -т. е. уже в условиях мирового финансового кризиса).
Очевидно, что такая модель роста рынка является во многом спекулятивной, так как не связана с вложением значительного капитала в производство, и возможна лишь в условиях притока средств на развивающиеся рынки, а также роста выручки компаний за счет роста цен на их продукцию и перераспределения активов в их пользу [16].
Такая модель со всей очевидностью проецируется и на ситуацию финансового кризиса 2008 г., когда обсуждаются меры экстренной поддержки
российских компаний и банков [15]. В общем пакете антикризисных мер, принятых органами государственной власти РФ в сентябре-октябре 2008 г., применительно к проблемам расширения госсектора следует указать как минимум два направления: кредиты государства на обслуживание зарубежных кредитов российских компаний и банков (50 млрд долл. в 2008 г.) и прямая («антикризисная») интервенция государства на фондовом рынке (по 175 млрд руб. в 2008 и 2009 гг.). Кроме того, 450 млрд руб. должны быть выделены из Фонда национального благосостояния для размещения на депозитах во «Внешэкономбанке -Банке развития» с последующим направлением 225 млрд руб. в банковскую систему на софинан-сирование увеличения капитала [9].
По имеющимся данным [15], в четвертом квартале 2008 г. сумма платежей российских компаний по внешним долгам оценивается в 47,5 млрд долл., в 2009 г. - 115,7 млрд долл. Размещаемых Центральным банком во «Внешэкономбанке - Банке развития» депозитов (50 млрд долл.) достаточно для кредитования компаний под выплаты 2008 г. Вместе с тем (что вполне оправданно) условия предоставления кредитов оцениваются как исключительно жесткие (вплоть до таких характеристик, как «временная национализация»): залог экспортной выручки,
включение представителей банка в органы управления заемщика, согласование с банком привлечения других займов и сделок по продаже активов свыше 10 % стоимости компании, обеспечение, аналогичное обеспечению по зарубежному кредиту и др. К середине октября 2008 г. поступили заявки на рефинансирование от «Роснефть», ВТБ, «Газпромнефть», ТНК-BP, «Лукойл», UC Rusal, АФК «Система». При минимальном установленном размере рефинансирования в 100 млн долл. (согласно Меморандуму о финансовой политике банка) речь идет действительно только о крупнейших компаниях и банках.
Однако гораздо более значимым вопросом, тем не менее, является вопрос о прозрачных критериях целесообразности каждой из таких сделок и их публичном контроле. В любом случае пока преждевременно пытаться давать какие-либо более детализированные оценки происходящему, хотя бы в силу отсутствия критической массы реально осуществленных сделок и отсутствия публичной информации как минимум касательно объемов и критериев государственных интервенций [2]. Наиболее пессимистичные сценарии имеют право на существование хотя бы в силу общих оценок институциональной среды, про-
блемы функционирования которой, на наш взгляд, стали одним из сугубо «российских» факторов сегодняшнего кризиса финансовой системы России. Тем не менее, вывод о начале нового этапа государственной имущественной экспансии (даже с учетом объективно необходимого антикризисного компонента) является бесспорным.
Вместе с тем качественный порог такой экспансии достаточно очевиден: чем масштабнее государственный сектор, тем более ограниченными являются возможности обеспечения управляемости и эффективного контроля. Об этом свидетельствует, в частности, весь опыт введения (попыток введения) тех или иных новых механизмов управления и контроля унитарных предприятий и АО с долей государства в конце 1990 - 2000-х гг. По аналогии с эволюцией частных российских бизнес-групп второй половины 1990-х - начала 2000-х гг., в среднесрочном периоде следует ожидать тех или иных реорганизационных процедур, направленных на оптимизацию структуры приобретенных активов и организационно-управленческих аспектов функционирования государственных компаний (групп). С учетом финансового кризиса 2008 г. этот процесс может быть ускорен в связи с потребностью компаний (как государственных, так и частных) в привлечении финансовых ресурсов посредством избавления от ряда активов, не связанных напрямую с основной деятельностью.
Насколько они будут эффективны применительно к государственным компаниям, каковы будут движущие мотивы такой реорганизации, покажет время. Наиболее актуальными являются вопросы, лежащие в плоскости качественных оценок - прежде всего, относительно стратегии, целей (мотивов) и долгосрочных последствий данного процесса [6].
Кризисные явления в мировой экономике, значительный рост в последние годы внешних заимствований российских компаний, сужение рынков и стагнация ряда отраслей производства в 2008-2009 гг., рост числа неэффективных инвестиционных проектов, массовые нарушения договорных обязательств, начавшиеся в 2008 г., - все это обострило вопросы как эффективности управления компаниями в целом, так и их финансового состояния. В равной степени это касается и проблематики, связанной с банкротством [1].
В течение всего 2008 г. на рассмотрение в арбитражные суды РФ поступило 543 тысячи исков по делам гражданских правоотношений, что на
25 % больше, чем в 2007 г. [13].
Прирост по итогам первого полугодия 2009 г. общего числа исковых заявлений в арбитражные
суды, который составил 51 % по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года, и достижение уровня почти в 660 тыс. заявлений, а также рост почти на 90 % числа исковых заявлений, в которых речь идет о неисполнении или ненадлежащем исполнении принятых сторонами обязательств, свидетельствуют о нарастании напряжения в сфере неисполнения договорных обязательств, в большей степени связанных с оплатой товаров, услуг, работ [6].
Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)», принятый в октябре 2002 г., наиболее известен тем, что значительно сузил возможности использования механизмов несостоятельности в качестве инструмента для захвата корпоративных активов. Помимо этого, он предоставил равные права государству и конкурсным кредиторам, установил особенности банкротства для отдельных категорий должников и реализовал еще целый ряд изменений в сфере несостоятельности.
Следует отметить, что целенаправленность действия данного Закона претерпела принципиальные изменения. Необходимость принятия нового закона была вызвана участившимися случаями использования положений предыдущей редакции закона для захвата хозяйственных активов
Таким образом, в настоящее время Закон о банкротстве не может быть использован в качестве инструмента для незаконного захвата предприятия или манипулирования ценами на его акции [1].
Следует отметить, что в соответствии с новым законом процедуры банкротства, начатые по старому закону, подлежат регулированию старым законом до момента завершения данных процедур [12]. В отдельных случаях (даже после принятия нового закона) банкротство, инициированное в
в процессе передела собственности и корпоративных войн [13].
При этом кредиторы обычно не принимают в расчет никакие интересы акционеров, особенно миноритарных. Фактически на период действия на предприятии процедуры банкротства акционеры полностью отстраняются от управления им. Руководство предприятием осуществляется административным (внешним, временным, конкурсным) управляющим, избранным на совете кредиторов, который фактически является проводником решений кредиторов по управлению этим предприятием. В таких случаях кредиторы могут получить контроль над предприятиями и всячески стараться его удержать, искусственно затягивая процедуру внешнего управления. При этом в планы кредиторов не входит восстановление платежеспособности предприятий; их основная цель -захват активов.
В новом Законе о банкротстве можно выделить два основных положения, которые были направлены на предотвращение попадания рентабельных предприятий под эту процедуру [10]: обязательное предшествование банкротству исполнительного производства; возможность досрочной выплаты долгов (табл. 1).
связи с просроченной задолженностью предприятия и его плохим финансовым состоянием, становится для кредиторов инструментом удержания контроля над предприятием или прикрытием для присвоения его активов.
Так, если Федеральный закон от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» прежде всего был направлен на защиту интересов кредиторов, то цель Федерального закона от
26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельно-
Таблица 1
Основные отличия нового и старого закона о банкротстве
Стадия процедуры банкротства Новый закон Старый закон
Инициация Предприятие уведомляется о процедуре банкротства. Банкротству должно предшествовать исполнительное производство, т. е. решение суда о признании за предприятием долга. Сначала по этому судебному решению кредитор должен попытаться получить долг с помощью судебных приставов. Только спустя 30 дней после этого кредитор может обращаться в арбитражный суд о возбуждении процедуры банкротства Процедура банкротства неожиданна для предприятия. Суд принимал к рассмотрению иски о банкротстве даже при отсутствии документов, подтверждающих, что должник неспособен удовлетворить требования кредиторов (т. е. без предварительного исполнительного производства)
Прекращение процедуры Возможно. На любом этапе процедуры банкротства она может быть прекращена, если должник расплатится по долгам. При этом долги могут быть погашены не только самим должником, но и третьими лицами. Кроме того, допускается привлечение средств путем дополнительной эмиссии акций, если собственник должника согласен с таким решением Невозможно. Предприятие, в отношении которого введена процедура банкротства, не могло досрочно выплатить свои долги
сти (банкротстве)» существенно изменена. Реализация его положений позволяет решить более широкий и значимый круг задач:
- по оздоровлению экономики путем банкротства неэффективно работающих предприятий;
- по защите интересов кредиторов, которые так и не получили от заемщика ожидаемых доходов на вложенный капитал в связи с его нерациональным использованием;
- защите интересов инвесторов;
- восстановлению финансовой устойчивости несостоятельных предприятий, оказавшихся не по своей вине в трудном финансовом положении, хотя многих из них можно отнести к потенциально перспективным хозяйствующим субъектам.
В целом в последние годы масштабы применения процедур несостоятельности значительно возросли: если в 2003-2004 гг. в суды поступало в
год около 12-13 тыс. заявлений о банкротстве «содержательных» должников (аналогичный уровень был характерен и для периода 1998-2000 гг. -11-15,5 тыс. заявлений о банкротстве в год), то для 2005-2009 гг. этот уровень повысился примерно вдвое, составив около 23-26 тыс. заявлений ежегодно [13].
Как видно из рисунка 1, 2002 и 2006 гг. характеризовались резким ростом общего числа поступивших заявлений о банкротстве, что было обусловлено активизацией деятельности налоговых органов в сфере ликвидации предприятий, в том числе прекративших свою хозяйственную деятельность (отсутствующих должников). Следует отметить, что в 2002-2003 гг., таким образом, ликвидировались предприятия, не прошедшие перерегистрацию по новому закону «Об акционерных обществах» [2].
Рис. 1. Количество заявлений о признании должника банкротом
Так, в 2006 г. почти 87 % заявлений о банкротстве поступило от уполномоченных органов, что в абсолютном выражении составляет около 79,5 тыс. При этом в более чем 70 тыс. заявлений (76,8 % числа поступивших) содержались требования о признании банкротами отсутствующих или ликвидируемых должников [4]. В 2007 г. количество заявлений о банкротстве отсутствующих должников сократилось в 3,5 раза по сравнению с предыду-
щим годом, достигнув 20 035. В 2008 г. это снижение продолжилось - 7983 заявления, или 23,2 % общего числа поступивших заявлений о несостоятельности [7]. Фактором, в значительной степени обусловившим такую динамику, является законодательное закрепление (в июле 2005 г.) и расширение практики применения начиная с 2007 г. ликвидации недействующих юридических лиц путем исключения его налоговым органом из реестра [5].
Но даже при 10-кратном снижении за 20062008 гг. числа заявлений о ликвидации отсутствующих должников доля заявлений о банкротстве, подаваемых уполномоченными органами, в основном налоговыми, в 2008 г. превысила 67%. Доля заявлений, по данных должниками в 2008 г., увеличилась с 13,1% в 2007 г. (5779 заявлений) до 19,6% в 2008 г. (6734 заявления) [2].
При этом налоговые органы играют ведущую роль в инициировании банкротств, а государственное регулирование деятельности этих органов способно в значительной степени как определять масштаб реализации процедур банкротства в стране, так и оказывать довольно значимое влияние на общую практику реализации процедур банкротств.
Что касается заявлений о банкротстве отдельных категорий должников, то следует отметить [7]:
- резкий рост в 2007-2008 гг. (примерно в 6,8 раза в 2008 г. по отношению к 2006 г.) заявле-
ний о банкротстве индивидуальных предпринимателей;
- снижение примерно в 2,5 раза за 2007-
2008 гг. числа заявлений о банкротстве сельскохозяйственных организаций (2006 г. - около 4 тыс. заявлений, 2007 г. - 2465 заявлений, 2008 г. -1614 заявлений) и снижение в 2 раза числа заявлений о банкротстве крестьянских фермерских хозяйств.
Динамика принятия решений о банкротстве в 1998-2009 г. также была в значительной степени подвержена влиянию активности государственных органов в сфере ликвидации юридических лиц (рис. 2) [13]. Количество принятых решений о признании должников банкротами в первом полугодии 2009 г. впервые, начиная с 2006 г. превысило показатели аналогичного периода предыдущего года более чем на 16 % (около 7,5 тыс. решений в 1-м полугодии 2009 г. против примерно
6,4 тыс. решений в 1-м полугодии 2008 г.).
Рис. 2. Динамика заявлений о банкротстве
Динамика реализации каждой из предусмотренных законом о несостоятельности процедур банкротства имеет свои особенности. Так, введение процедур наблюдения за период 1998-2002 гг. выросло более чем вдвое (с 4893 в 1998 г. до 10 739 в 2002 г.). В 2003-2004 гг. этот показатель
снизился примерно вдвое, а в 2006-2008 гг. восстановился уровень показателей 2002 г. - свыше 10 тысяч, - близких к максимуму [7].
На протяжении всего срока действия третьего закона о банкротстве случаи восстановления платежеспособности в процессе внешнего управле-
ния и прекращения в связи с этим процедуры банкротства носили единичный характер (14-41 случай в год). Также редко применялось финансовое оздоровление должника (10-48 случаев в год). Мировые соглашения заключались чаще (в 2002 г. -403 случая в год, в 2003-2008 г. - 84170), однако их применение не достигло и 1% общего количе-
ства дел о банкротстве. Уровень применения процедуры внешнего управления должником от года к году снижался с 2002 по 2008 г. число случаев применения внешнего управления снизилось более чем в 5 раз [2].
Динамика применения процедур банкротства отображена на рисунке 3.
Рис. 3. Динамика применения процедур внешнего управления, финансового оздоровления и заключения мировых соглашений
В 2008-2009 гг. наметилась тенденция ежегодного снижения примерно на четверть к предыдущему году числа заявлений об отстранении арбитражных управляющих (в 2007 г. - 2491, в 2008 г. - 1783, в 1-м полугодии 2009 г. - 698, т. е. - 25,3 % к аналогичному периоду 2008 г.) [7].
В целом важно отметить, что период 2005-
2009 гг. характеризовался расширением сферы применения процедур банкротства относительно «содержательных» должников [2]. Налоговые органы играют ведущую роль в инициировании банкротств, в том числе в отношении «содержательных» должников, а государственное регулирование их деятельности способно в значительной степени как определять масштаб реализации процедур банкротства в стране, так и оказывать довольно значимое влияние на общую практику в сфере несостоятельности.
Восстановление платежеспособности должников в процессе процедур банкротства и урегулирование претензий кредиторов посредством мировых соглашений, финансового оздоровления продолжают носить единичный характер и прак-
тически не оставляют должникам, в отношении которых инициирована процедура банкротства, шансов на сохранение контроля над предприятием. В условиях низкой планки для признания предприятия несостоятельным (100 тыс. руб.), начавшихся в конце 2008 г. массовых неплатежей, сокращения объемов производства и кредитования, сужения рынков сбыта это ведет к сокращению числа хозяйствующих субъектов, в первую очередь частных предпринимателей, независимо от их конкурентных качеств. Что позволяет использовать действующее законодательство о банкротстве для захвата хозяйственных активов в процессе передела собственности и корпоративных войн.
Литература
1. Антикризисный менеджмент: учеб. пособие / под науч. ред. В. И. Абдукаримова. Тамбов, 2010.
2. Апевалова Е. А., Радыгин А. Д. Банкротства в двухтысячные годы: от инструмента рейдеров к политике «двойного стандарта» // Экономическая политика.
2009. № 4. С. 91-124.
3. Гохан П. А. Слияние, поглощение и реструктуризация компаний: пер. с англ. М., 2004.
4. О порядке и условиях финансирования процедур банкротства отсутствующих должников: постановление Правительства РФ от 21 окт. 2004 г. № 573.
5. Радыгин А. Д. Стабильность или стагнация? Долгосрочные институциональные проблемы развития российской экономики // Экономическая политика. 2007. № 1 (5). С. 23-47.
6. Радыгин А. Д., Главацкая Н. В. Российская экономика в 2009 году. Тенденции и перспективы. М.,
2010. Вып. 31.
7. Радыгин А. Д., Симачев Ю. В., Энтов Р. М. [и др.]. Институт банкротства: становление, проблемы, направления реформирования. М., 2005.
8. Российский фондовый рынок. Первое полугодие 2008 г. НАУФОР, Московская школа управления. Сколково, 2008.
9. Шепелев О. М. Основные тенденции развития форм собственности в результате экономических реформ // Сущность собственности и проблемы реализации ее экономических форм: мат-лы межвуз. науч. конф. Мурманск, 2006.
10. Шепелев О. М. Основные разновидности схем приведения предприятий к банкротству // Практические вопросы финансового менеджмента: сб. мат-лов круглого стола. Тамбов, 2009.
11. Шепелев О. М., Сутягин В. Ю. Кризисы и трансформация форм собственности. Саяпинские чте-
ния : сб. мат-лов науч.-практ. конф. Вып. 3 / гл. ред. В.М. Юрьев. Тамбов, 2010.
12. Шепелев О. М., Турбина Н. М. Банкротство и финансовое оздоровление предприятий: учеб. пособие для студ. спец. 080105 - Финансы и кредит. Тамбов, 2010.
13. URL: http://www.arbitr.ru
14. URL: http://www.expert.ru
15. URL: http://www.vedomosti.ru
16. URL: http://www.svobodanews.ru
17. URL: http://www.rcb.ru
* * *
ECONOMIC CRISES AND INCONSISTENCY OF THE ENTERPRISES: AN ESTIMATION
OF DYNAMICS AND DEVELOPMENT PROSPECTS
O. M. Shepelev, V. Yu. Sutyagin
In the article the role and consequences of crises in development of social and economic systems is considered. The special attention is given to specificity of display of the crisis phenomena in Russia in a cut of bankruptcy of the enterprises. Contradictions in development of institute of bankruptcy and economic consequences of these processes are in detail considered.
Key words: economic crises, the property, bankruptcy of the enterprises, bankruptcy institute, capture of actives.
