CC BY
275
В. В. Волков
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ РОССИИ XVIII - начала XX в.
В СОВРЕМЕННОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
В 90-х годах XX столетия в России, несмотря на сближение историков и экономистов, обозначилась тенденция снижения интереса к экономической истории на фоне роста интереса к культуре. Однако небольшое число экономических исследований компенсировалось многообразием качественных подходов в объяснении экономических процессов, проходивших в XVIII - начале XX в., а также прорывами на отдельных тематических направлениях.
Так, отечественных исследователей занимала история предпринимательства. Одной из первых публикаций на эту тему стала книга Б.В. Ананьича о банкирских домах1. Он показал большое значение семейных кредитных предприятий в становлении капитализма. В одном ряду с книгой Б.В. Ананьича находятся исследования II.А. Дьяконовой, С.К. Лебедева, Ю.А. Петрова2.
Исследуя взаимосвязь налоговой системы и торгово-промышленного предпринимательства в предреволюционной России, Ю.А. Петров сделал вывод, что общей линией правительственной политики было не только содействие промышленности и торговле, но и рост обложения предпринимательских слоев (до половины всех прямых податей с населения), который все же не лишал их стимула к развитию. Исходя из этого, Ю.А. Петров присоединился к той точке зрения, которая утверждала, что государство в дореволюционный период являлось не столько инвестором экономики, сколько получателем дохода от экономического роста, а сам экономический рост поддерживался не столько государственными вливаниями, сколько хозяйственной деятельностью самих предпринимателей-налогоплателыциков.
Другой спорный тезис Ю.А. Петрова сводился к недооценке крестьянских ресурсов, направляемых государством на индустриальное развитие и преувеличению роли городских капиталов3.
Выводы Ю.А. Петрова в определенной мере противоречили результатам исследований других авторов. Так, Н.Ф. Тагирова, изучая типологию региональных рынков, пришла к заключению, что основой региональных специализированных капиталистических рынков постепенно становились привнесенные факторы (железные дороги), а не естественные, что в значительной мере повышало роль государственного регулирования рыночных отношений в России в начале XX в.4.
Большую роль государственного предпринимательства в индустриальном развитии России отмечали С.Л. Лапина и Н.Д. Лелюхина. Главной причиной этого, по их мнению, является относительная слабость частного капитала по сравнению с масштабом решаемых Россией модернизационных задач. Однако, высоко оценивая вклад государственного предпринимательства в экономическом развитии страны, авторы все же отмечают недосформированность госпредпринимательства, отсутствие в нем комплек-
© В.В. Волков, 2007
са предприятий базовых отраслей5. Это чувствовалось наиболее остро в военной промышленности, где, как указал В.В. Поликарпов, отсутствовали не только целые сегменты точного машиностроения, станкостроения и автомобильной промышленности, но также мощности по изготовлению простейшей продукции: гаек, болтов, колунов, проволоки0.
Такое состояние военной промышленности явилось закономерным результатом развития казенного хозяйства. К.Ф. Шацилло считал, что, несмотря на то, что казенная промышленность выступала важным фактором модернизации экономики страны, она по мере развития капитализма все более становилась преградой на пути прогресса, сохраняя докапиталистические способы хозяйствования и поглощая финансовые ресурсы. К.Ф. Шацилло показал эго на примере развития казенного хозяйства в военной промышленности7.
Изучив роль государства в хозяйственной жизни страны с правовой точки зрения, И.В. Поткина и И.М. Махлай самостоятельно пришли к сходным выводам о развитии промышленного законодательства: оно полностью не освободилось от устаревших положений — было противоречивым, в некоторых частях отставало от европейской практики8.
Свою версию влияния экономической политики царского правительства на индустриальное развитие России предложил В.И. Бовыкин. Критически осмыслив взгляды А. Гершенкрона, Т. фон Лауэ, И.Ф. Гиндина, Л.Е. Шепелева, Б.В. Ананьича и других авторов, он сделал вывод, что меры правительства по поощрению развития отдельных отраслей народного хозяйства представляли собой как бы оборотную сторону общей экономической политики сдерживания капиталистической эволюции в целом9.
Определенный пласт литературы представляют исследования экономических и культурных основ российского предпринимательства. Здесь присутствует и роль винных откупов в формировании крупных капиталов10, и религиозно-национальный аспект развития российского предпринимательства11, и формирование его ценностных ориентаций12.
Через тему российского предпринимательства отечественные историки подошли к старой исследовательской проблеме - роли иностранных капиталов в экономическом развитии страны. Так, еще в 1989 г. И.В. Поткина отметила неоднозначное толкование в западной литературе значения иностранных капиталов для русской экономики. К идее положительного воздействия иностранных капиталов историки 1980-х годов добавили и отрицательные факторы: значительный объем непроизводительных капиталовложений, усиление зависимости от денежного рынка Европы, противоположность интересов иностранных предпринимателей национальным интересам России13. Изучением функционирования иностранного капитала в России второй половины XIX - начала XX в. занимались в 1990-х годах две взаимодополняющие группы: 1) школа В.И. Бовыкина в Москве с преимущественным интересом к прямым инвестициям и предпринимательской форме иностранного капитала и 2) школа Б.В. Ананьича в Петербурге с работами по истории займов и взаимодействия русских банков с иностранными в области государственного кредита.14
Общий итог исследований сводится к следующим выводам: 1) иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции играли важную, но не определяющую роль в экономическом развитии России; 2) для иностранного капитала в России было характерно переплетение и сращивание с отечественным капиталом, и ключевую роль в этом процессе играли коммерческие банки.
В своем фундаментальном труде В.И. Бовыкин указал на тесную взаимосвязь между формированием банковских групп в России с процессом интернационализации капитала, с развитием международного сотрудничества банков. Причем, по его мнению, международное переплетение финансового капитала осложняло и запутывало процесс образования банковских групп15.
В изучении банковского дела в России продолжалось сосуществование двух подходов в понимании роли различных банковских центров в экономической жизни страны. Ю.А. Петров выдвинул идеи органического роста российских банков, их срастания с промышленностью при минимуме государственного вмешательства и «без подстегивающего внешнего фактора». Именно в этом проявлялась особенность Московского экономического района. Ю.А. Петров несколько ослабил идущий от И.Ф. Гиндина тезис об особом характере московских банков. Хотя автор и отметил их специфику, но включил эти учреждения в общую тенденцию развития банковского дела - развитие операций с ценными бумагами16.
Позиция Ю.А. Петрова была подвергнута критике со стороны С.А. Саломатпной и С.В. Ильина. Первая, на наш взгляд, сумела показать существенные отличия двух банковских центров. Если банковские учреждения в Петербурге были тесно связаны с рынком «негарантированных ценностей», т.е. ценных бумаг акционерных обществ, то московские и провинциальные банки в основном работали с «гарантированными ценностями». Тем самым С.А. Саломатпной удалось подтвердить высказанную ранее мысль о более «октябристском» характере московских и провинциальных банков17.
В целях опровержения тезиса Ю.А. Петрова о сращивании московских банков с промышленностью в форме ссуд под залог ценных бумаг, С.В. Ильин заявил, что в данном случае банки не выходили за пределы своей естественной функции, т.е. простого кредитного посредничества. Для превращения в функционирующего капиталиста московским банкам не хватало главного - предоставления в ссуду не денег, а капитала в виде соловексельных ссуд (не обеспеченных залогом). Онкольные же ссуды обеспечивались не только залогом, но и всем имуществом18.
Кроме того, для понимания формационных сдвигов в банковском секторе большой интерес представляют и другие выводы С.В. Ильина:
1. Российские банки краткосрочного кредита в 90-е годы не сближались с фабрично-заводской индустрией, а, наоборот, отдалялись: петербургские банки расширяли свое влияние на аграрный сектор через участие в кредитовании экспортно-импортного товарооборота, московские - через ипотечный кредит13.
2. В акционерных коммерческих банках России медленное развитие получила высшая форма кредитных операций - контокоррент, в рамках которой происходило сращивание банковских и промышленных предприятий в единое организационное целое20.
3. По всей видимости, даже в акционерном секторе народного хозяйства Российской империи отделение собственности на капитал от его применения не зашло так далеко, как традиционно освещается в отечественной исторической литературе.21
Заметный вклад в изучение банковского дела в России, в частности ипотечного кредитования, внесли работы H.A. Проскуряковой22. Прежде всего ей удалось найти причины бурного развития ипотеки в пореформенный период: превращение земли в главную ценность, формирование земельного рынка, оседание большой части ипотечных ссуд в городах, активизация торгово-предпринимательской деятельности, изменение потребностей, поддержка со стороны правительства государственных и частных ипотечных учреждений. Главный вывод H.A. Проскуряковой гласил, что ипотека в России играла та-
кую же роль, как и в других странах в эпоху утверждения буржуазных отношений, когда ипотечные банки являются непосредственными землевладельцами и владельцами заемных капиталов.
К проблеме сельскохозяйственного кредита обратилась в своих работах и О.I I. Красникова23. Она показала решающую роль государства в его становлении и развитии.
На современном этапе историками было обращено внимание и на развитие биржевого дела и, что особенно важно, на его государственно-капиталистический аспект. Здесь обозначились две позиции. В первой преобладала критическая оценка государственного вмешательства в развитие биржевого дела в России. Утверждалось, что чиновничье-бю-рократический контроль правительства над фондовым отделом Петербургской биржи благоприятствовал корпоративным интересам определенных правительственных и деловых кругов, усиливал неравномерность капитализации общественных отношений и в то же время не мог являться действенным инструментом борьбы со спекулятивными аферами24. Представляя вторую позицию, A.B. Бугров, наоборот, указал на эффективное государственное биржевое регулирование товарных и фондового рынков через деятельность созданных по инициативе Государственного банка биржевых синдикатов. Они в целом успешно справлялись со своими целями — поддержкой российских ценных бумаг или размещением облигаций государственных займов25.
Два противоположных подхода возникли и среди историков, изучающих денежное обращение в России в конце XIX - начале XX в. Представители апологетической точки зрения увидели в этой реформе только прогрессивное значение, ибо, на их взгляд, произошла стабилизация денежного обращения, появилась авторитетная и стабильная валюта и в конечном итоге имело место улучшение состояния экономики и активизация внешнеторговых связей26. Совершенно по-иному оценивал денежную реформу А.И. Амосов. На его взгляд, она отвлекла от индустриализации огромные средства, принеся в жертву идее конвертации рубля интересы внутреннего рынка, увеличила вдвое внешний долг, ориентировала денежную систему на обеспечение экспорта и импорта, заставила увеличить займы за рубежом, побудила к увеличению вывоза зерна и других сырьевых товаров. Тем самым реформа спровоцировала многие социальные и политические катаклизмы27. Промежуточную позицию в споре занял А.П. Корелин, отметив как положительные, так и отрицательные стороны денежной реформы С.Ю. Витте28.
Общая характеристика русского денежного рынка, которую в свое время дал И.Ф. Гиндин, принципиально не изменилась. В своем последнем труде В.И. Бовыкин присоединился к мнению И.Ф. Гиндина о пониженной эффективности русского денежного рынка29.
Новейшие исследования налоговой системы царской России показали переходный и противоречивый характер ее налогообложения. Это, как выяснил О.И. Марис-кин, в первую очередь выражалось в том, что до 1886 г. существовала сословная модель налогообложения (подушный принцип) как экономическое выражение аграрного этапа развития общества, а с 1886 г. развивалась уже имущественная модель (поземельный налог, попытка введения подоходного налога), соответствующая переходному периоду.30
Пореформенная налоговая политика в торгово-промышленной области (промысловое обложение), считает Ю.А. Петров, была направлена на создание преимуществ для крупного производства, тогда как торговля была поставлена в менее выгодное положение, а мелкая индустрия вообще испытывала налоговый гнет, что препятствовало тех-
нической модернизации и утверждению предпринимательских начал на низком экономическом уровне31.
Рассматривая другой аспект налоговой системы России конца XIX - начала XX в. — косвенное налогообложение, М.К. Шацилло выяснила, что, несмотря на удовлетворительные оценки этой системе со стороны практиков финансового ведомства, усиление косвенного обложения в конечном счете отрицательно сказалось на уровне жизни российского населения и развитии потребительского рынка.32
Большинство современных исследователей считают, что в экономике царской России сложился благоприятный инвестиционный климат. Однако эта точка зрения не является абсолютно бесспорной. Так, С.В. Ильину удалось показать, что учредительская прибыль российской промышленности находилась на уровне развитых стран Европы при высокой цене денег, что не могло не ухудшать инвестиционную привлекательность народного хозяйства33.
В последнее пятнадцатилетие продолжались исследования, связанные с изучением промышленного развития царской России. В основном они проходили в рамках научного семинара «Индустриализация в России». Один из результатов его работы заключался в уточнении таких базовых понятий, как «промышленный переворот» и «индустриализация». Участники семинара не только определили промышленный переворот как переход от ручного труда к машинному, но и показали его особенности: развитие как особого исторического периода XVIII - XIX в., а после появления электроэнергетических систем его слияние с процессом индустриализации. Последнюю ученые определили и в узком значении - как процесс радикальных существенных сдвигов в сфере промышленного производства и в более широком - как многоаспектный, сложный процесс экономического и социокультурного обновления общества, что сближает такое понимание с понятием «модернизация». Конкретные индустриализационные изменения, по мысли авторов, включают: создание развитой системы промышленных производств, в первую очередь производство машин; промышленный сектор начинает преобладать над аграрным; городской уклад внедряется в сельскую жизнь, создается развитая система коммуникаций, возникают новые тенденции в развитии демографических и социокультурных процессов. На основе изложенной методологии участники семинара, несмотря на понимание незавершенности процесса индустриализации, пришли к заключению, что «неправомерно... рассуждать о незавершенности капиталистической эволюции России», поскольку «промышленный переворот в России победил к середине 80-х годов XIX в.».34 Индустриализация при этом рассматривается как единая стадия (период с конца 80-х годов XIX в. до конца 1930-х годов), которая имеет два этапа: в условиях капитализма и в условиях строящегося социалистического общества35.
Таким образом, научный семинар «Индустриализация в России» позволил расширить спектр исследований, но не изменил устоявшиеся представления о времени промышленного переворота и индустриализации в России. Это осуществил A.B. Островский, обоснованно отодвинув временные рамки рассмотренных феноменов до 50-х годов XX в.36
Деятельность научного семинара «Индустриализация в России» позволила подтвердить выводы о характере промышленного развития России в начале XX в. Хотя в предвоенное время в ходе промышленного подъема произошел основной сдвиг в эволюции производственно-отраслевой структуры российской промышленности, решающего качественного скачка в развитии техники и использовании новых технологий в этот период сделано не было.37
В 1999-2000-х годах в поле зрения отечественной историко-экономической мысли по-прежнему находились проблемы развития аграрного сектора страны. В первую очередь следует сказать о новейших исследованиях предреформенной деревни, которые проходили в оригинальном тематическом ключе и привели к интересным выводам. Так, в 2002 г. увидела свет фундаментальная работа С.А. Козлова «Аграрные традиции и новации в дореформенной России (центрально-нечерноземные губернии)». В ней автор пришел к заключению, что утвердившееся в отечественной аграрной историографии мнение, что прогресс в аграрном строе Центральной России первой половины XIX в. был связан исключительно с поступательным развитием крестьянского хозяйства, нуждается в некоторой корректировке. Она касается понимания деятельности сельских ио-мещиков-рационализаторов, заложивших в менталитете и практике сельского населения региона фундаментальные основы будущей буржуазной аграрной эволюции. Кроме того, С.А. Козлову удалось показать многообразные факторы, препятствовавшие широкому внедрению результатов деятельности рационализаторов. К ним он отнес сложные природно-климатические условия, идеологию и практику крепостничества, особенности национального менталитета, нехватку материальных средств, мощное движение крестьян «за землю и волю».38
Для более глубокого изучения дореформенного крестьянства В.М. Арсентьев предложил использовать разработанную П. Мендельсом, О. Крисп и Р Рудольфом концепцию «протоиндустриализации».39 Данный термин обозначает один из вариантов перехода к индустриализации, основанный на быстром развитии сельской промышленности в традиционных формах (домашнее производство; ремесло; кустарное предприятие, мануфактура) с ярко выраженной ориентацией на рынок. В.М. Арсентьев считает, что в дореформенной России, наряду с индустриальными процессами, инициированными государством, происходило и естественное протоиндустриальное развитие российской деревни. Отталкиваясь от размышлений Д.Н. Платонова40, автор заявляет, что здесь натуральное хозяйство и рыночное начало не взаимоисключали друг друга, а являлись звеньями одной цепи.
Подводя итоги протоиндустриального развития средневолжской деревни, В.М. Арсентьев отметил его успехи, но подчеркнул, что оно не достигло зрелых форм, которые могли обеспечить вступление в стадию индустриального перехода. Этому помешали традиционные организационные формы крестьянского хозяйства, ментальность крестьян, крепостнический режим, религиозное сознание.
Весьма интересное исследование компаративного плана провела И.М. Суиониц-кая. Через сравнение принудительного труда американских рабов и русских крепостных она показала специфику крепостнического уклада России конца XVIII - первой половины XIX в. Некоторые выводы автора порой несколько однозначны и преувеличены. Так, утверждается, что помещичье крепостное хозяйство было нетоварным и работало в основном на самообеспечение или помещик «не являлся предпринимателем и не стал им позднее»41. Однако, несмотря на это, автору удалось точно показать государственно-патерналистский характер крепостного помещичьего хозяйства и определить последствия его длительного существования: деформацию трудовой этики крестьян, задержку технического развития сельского хозяйства, социокультурный раскол общества.
Итоговые выводы И.М. Супоницкой совпали с мнением Б.Н. Миронова по этой проблеме: более высокая степень насилия и контроля обусловила большую эффективность труда рабов по сравнению с крепостными; отмена крепостничества была вызвана
не внутренним развитием помещичьего хозяйства, а потребностями индустриализации России42.
С проблемой принудительного труда крестьян первой половины XIX в. было связано и исследование K.M. Ячменихина, посвященное изучению экономического потенциала военных поселений. Главный вывод автора сводится к предположению о влиянии относительных успехов экономической деятельности военных поселений на реформирование государственной деревни под руководством П.Д. Киселева43.
Значительных результатов добились отечественные историки в изучении крестьянской реформы 1861 г. и последующего пореформенного развития русской деревни. С началом перестройки вновь возродилась оценка реформы как особого русского пути отмены крепостного права и преодоления феодализма. Такого мнения, в частности, придерживался в конце 1980-х годов Г.Х. Попов. Изучая крестьянскую реформу, он сделал вывод, что вследствие раскола класса дворян резко усилилась роль самодержавия и ее аппарата в подготовке реформы, что позволило выдвинуть и осуществить особый «русский» вариант ликвидации феодализма44.
В связи с этим по данной проблеме сложились два исследовательских подхода. Представители первого (И.А. Христофоров, М.Д. Долбилов) в своих работах разрушают представление о том, что успех или неудача преобразований преимущественно определялись волей государственной власти. И.А. Христофоров прямо говорит, что реформаторским и постреформаторским преобразованиям в государственной политике мешала отсталая социальная структура аграрной страны и состояние гражданского общества. На основании изучения «аристократической» оппозиции Великим реформам автор констатирует, что возможность стратегического выбора между различными путями аграрных преобразований была в то время скорее эфемерной, чем реальной, а действия правительства определялись противоречием между желаемым И ДОСТИЖИМЫМ.45
По мнению М.Д. Долбилова, утверждению либерального понимания права собственности крестьян и помещиков препятствовали господствовавшие в умах бюрократии и образованного общества модели: «нерасторжимости земледельца и почвы», «развязки», патернализма, с которыми нельзя было не считаться. В конечном счете достигнутый социально-экономический компромисс не привел к выработке единой над-сословной концепции частной земельной собственности.40
Вторая точка зрения, представленная работами В.А. Степанова и В.П. Данилова, выражалась в констатации упущенных реформаторских возможностей из-за ошибок в выработке стратегического курса реформ47. Интересную оценку крестьянской реформе дал ВТ. Рязанов. Анализируя закономерность циклов русской истории в алгоритме «реформа — контрреформа», он подчеркнул, что с сугубо экономической точки зрения крестьянскую реформу необходимо определить как реформу опережающего типа, так как потребность в ней возникла не из-за невозможности развития сельского хозяйства на крепостнической основе, а из-за необходимости ускорить индустриализацию страны под воздействием внешних факторов.48 Сходную позицию по этому вопросу занял и Б.Н. Миронов49. Оба автора в целом пессимистически оценили успехи пореформенной капитализации сельского хозяйства, тем самым присоединились к выводам, которые в свое время сделал А.М. Анфимов. Посмертное опубликование рукописи данного автора на страницах журнала «Вопросы истории» явилось его последним словом в дискуссии о характере аграрного строя России, уровня развития и типа аграрного капитализма50.
Линия Анфимова была продолжена в ряде новейших исследований. Например, П.Ф. Никулин, изучая крестьянское хозяйство Западной Сибири, показал, что в бед-
ных и средних хозяйствах имели место потребительская форма найма работников, а в крупных - найм с целью получения прибыли. Однако ни те, ни другие хозяйства не являлись капиталистическими, так как в них преобладал семейный труд.
Новые страницы в изучении реализации крестьянских реформ 1860 г. открыли исследования С.Г. Кащенко, которые проводились с широким привлечением математико-статистических методов. Опираясь на работы В.И. Казаченко, В.Н. Никулина,
С.С. Бразевича, Л.В. Выскочкова, критикуя их, С.Г. Кащенко доказал, что на Северо-Западе России в результате реформы произошла существенная деформация крестьянских наделов, которая составила основу исходного движения Российской деревни к капитализму.51
В новейшее время, пожалуй, наибольшие споры возникли между историками-аг-рарниками по проблеме крестьянских реформ начала XX в. Здесь также обозначались две основные позиции. Причем формационные сдвиги последнего двадцатилетия придали развернувшейся дискуссии особую идеологическую заостренность. В последнее время появилось много сторонников мнения о прогрессивном значении столыпинской реформы: ненасильственном и неискусственном характере выходов из общины, положительных результатах землеустройства, создании многообразия форм хозяйственного производства52.
Исследователи пишут о реформе как об отражении потребностей развивающейся страны, как утверждении товарно-производительной многоукладное™, деэтапизации деревенской жизни.53
Несмотря на большое число исследований, рассматривающих столыпинскую реформу в виде прогрессивного мероприятия власти, продолжает развиваться и критическое направление, которое представляет эту реформу как порождение кабинетно-кан-целярского рвения, не учитывающего региональные и иные особенности. Авторы этого направления выдвигают несколько доводов, препятствующих позитивному восприятию реформы: насильственный характер реформы54; сохранение помещичьих латифундий стало главным препятствием в решении аграрного вопроса; ускорилось разорение части крестьян, возросла пауперизация сельского населения; обострилась классовая борьба; земледельческий центр оказался менее затронутым реформой; община в социальном плане стабилизировалась; был нанесен серьезный урон развитию производительных сил села: возникло малоземелье участковых хозяйств; повысились арендные цены на землю.
В целом для современной экономической истории модернизационных преобразований в России было характерно многообразие точек зрения, методологических и идеологических подходов и как следствие - высокий уровень полемичности исследований.
1 Анапьич Б.В. Банкирские дома в России 1860-1914 гг.: Очерки истории частного предпринимательства. Л., 1991.
2 Россия и мировой бизнес: дела и судьбы. М., 1996; Петров ЮЛ. Коммерческие банки Москвы: конец XX в. - 1914 гг. М., 1998.
3 Петров ЮЛ. Налоги и торгово-промышленное предпринимательство в предреволюционной России (к постановке исследовательской проблемы) // Россия в Х1Х-ХХ веках. Материалы II научных чтений памяти В.И. Бовыкина. М., 2002.
4 Тагирова Н.Ф. Типология региональных рынков Европейской России конца XIX - начала XX в. (На примере поволжских губерний) // Экономическая история России Х1Х-ХХ вв.: Современный взгляд. М., 2001. С. 353.
5Лапина С.Н.,Лелюхина Н.Д. Государственное предпринимательство в России и его участие в регулировании экономики (Опыт начала XX в.) //Там же. С. 13-36.
0 Поликарпов В.В. О количественных методах и источниках изучения российской военной промышленности начала XX в. // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX-XX века: Сб. статей памяти B.C. Дякина и Ю.Б. Соловьева. СПб., 1999. С. 130-142.
7 Шацилло К.Ф. Казенное хозяйство в военной промышленности пореформенной России //Система государственного феодализма в России. Сб. статей. М., 1993.
8 Поткина И.В. Торгово-промышленное законодательство Российской империи // Экономическая история России Х1Х-ХХ вв. С. 303-321.
9 Бовыкин В.П. Экономическая политика царского правительства и индустриальное развитие России. 1861-1900 гг. // Экономическая история: Ежегодник. 2002. М., 2003. С. 9-32.
10 Гавлин МЛ. Роль винных откупов в формировании крупных капиталов в России XIX в. // Там же. С. 92-110.
11 Ананъич Б.В. Предпринимательство в России (Религиозно-национальный аспект)// Экономическая история России XIX-XX вв. С. 243-253; Kepoe В.В. Конфессионально-этические факторы старообрядческого предпринимательства //Там же. С. 254-264.
12 Беспалова ЮМ. Ценностные ориентиры предпринимательства России. СПб., 1999. С. 32-34; Афанасенко И.Д. Экономика и духовная программа России. СПб., 2001. С. 305-338.
13 Поткина И.В. Новые тенденции в современной американской и английской историографии социально-экономического развития дореволюционной России // Монополистический капитализм в России. М., 1989. С. 223.
н Воронкова С.В. Школа Валерия Ивановича Бовыкина (К вопросу о традициях и новаторстве в развитии советской исторической науки) // Россия па рубеже XIX-XX веков: Материалы научных чтений памяти проф. В.И.Бовыкина. М., 1999; Абрамова Н.Г. Проблемы иностранного предпринимательства в трудах В.И. Бовыкина //Там же; Беляев С.Г. Русско-французские банковские группы в период экономического подъема 1909-1914 гг. СПб., 1995; Ткаченко С.Л. Американский банковский капитал в России в годы первой мировой войны: Деятельность «Нэйшнл Сити Бэнк оф Ныо-Иорк». СПб., 1998\ Мороза)t В.В. Государственные сберегательные кассы в дореволюционной России: Канд. дне. СПб., 1996.
15 Бовыкин В.И. Финансовый капитал в России накануне первой мировой войны. М., 2001. С. 210.
16 Петров Ю.А. Коммерческие банки Москвы: Конец XIX в. - 1914 г. М., 1998.
17 Соломатина С.А. Доходы акционерных банков от операций с ценными бумагами, 1894-1903 гг. // Россия в XIX-XX веках. Материалы II научных чтений памяти профессора В.И. Бовыкина. С. 116.
18 Ильи)) С.В. О содержании и формах банковских операций в царской России // Информационный бюллетень научного семинара «Индустриализация в России». 2001. № 12. С. 28-32.
19 Ильин С.В. Операции акционерных коммерческих банков дореволюционной России по материалам их годовых отчетов //Там же. 1997. № 4. С. 19.
20 Ильин С.В. О содержании и формах банковских операций в царской России //Там же. 2001. № 12. С. 23-24.
21 Там же. С. 33.
22 Проскурякова H.A. 1) Ипотека в России в конце XIX - начале XX века и се роль в перестройке экономики // Экономическая история России XIX-XX в. С. 283-302; 2) Земельные банки Российской империи. М., 2002.
23 Красникова О.П. Финансы и кредит в сельском хозяйстве Украины эпохи свободного предпринимательства (1861-1917 гг.) // Экономическая история России XIX-XX в. С. 399-416.
24 Осадчая А.И. Биржа в России // Вопросы истории. 1993. № 10. С. 8-9.
25 Бугров A.B. Государственный банк и биржевые синдикаты в России: 1899-1917 гг. // Экономическая история: Ежегодник. 2002. М., 2003. С. 35-45.
26 Тюшев В.А. К вопросу о состоянии и особенностях денежного обращения России в конце XIX -начале XX в. // Экономическая история России. С. 53-61; Белоусов P.A. Государственный бюджет до-револцюионной России //Там же. С. 37-52.
27 Амосов А.И. Эволюция денежной системы России // Вопросы истории. 2003. № 8. С. 94-95.
28 Корелин А.П. Реформы С.Ю. Витте и модернизация России // Россия в XIX-XX веках... М., 2002. С. 26-27.
29 Бовыкин В.И. Финансовый капитал в России накануне первой мировой войны. "М., 2001. С. 95.
:1(| Марискин О.И. От подушного к подоходному налогообложению крестьянства России, XIX - первая треть XX в. (по материалам Среднего Поволжья) // Экономическая история: Ежегодник-2003. М., 2004. С.460.
31 Петров ЮЛ. Налоги и налогоплательщики в России начала XX в.// Экономическая история: Ежегодник. 2002. С. 415-416.
32 Шацилло М.К. Эволюция налоговой системы России в XIX веке // Там же. 2003. С. 379-380.
33 Ильин С.В. Был ли инвестиционный климат в экономике царской России благоприятным? // Россия в XIX-XX веках. Материалы II научных чтений памяти профессора В.И. Бовыкина. С. 92-98.
31 Воронкова С.В. Проблемы исследования индустриального преобразования России в начале XX века // Информационный бюлл. научного семинара «Индустриализация в России». 1999. № 8. С. 22.
35 Воронкова С.В., Грико Т.П. Деятельность научного семинара «Индустриализация в России» (1995-2001): Некоторые исследовательские итоги и задачи дальнейшей работы //Там же. 2001. № 12. С. 14.
36 Островский A.B. О времени завершения индустриализации и промышленного переворота в России // На пути к революционным потрясениям. Из истории России второй половины - начала века. Материалы конференции памяти B.C. Дякина. СПб.; Кишинев, 2001. С. 105.
37 Воронкова С.В. Эволюция производственно-отраслевой структуры российской промышленности в конце XIX - начале XX в. (методологические и источниковедческие аспекты) // Информационный бюлл. научного семинара «Индустриализация в России», 1997. № 1. С. 58; Грико Т.Н. Технико-технологическое состояние металлургических предприятий юга России (1909-1913 гг.) //Там же. 1998. № 5. С. 42.
38 Козлов С.А. Аграрные традиции и новации в дореформенной России (центрально-нечерноземные губернии). М., 2002. С. 386-389.
39 Арсентьев В.М. Крестьянство в протоиндустрпальных процессах в России первой половины XIX в. (по материалам Среднего Поволжья) // Экономическая история: Ежегодник. 2003. С. 360-391.
40 Платонов Д.Н. Морфология хозяйства и особенности развития рыночных отношений в дореволюционной России // Вести, моек, ун-та. Серия «Экономика». 1993. № 4. С. 70-71.
41 Супоницкая И.М. Американский раб и русский крепостной: типология и специфика принудительного труда // Вопросы истории. 2000. № 9. С. 54-55.
42 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). СПб., 1999. Т. 1. С. 399-401.
43 Ячменихин K.M. Экономический потенциал военных поселений// Вопросы истории. 1997. Mb 2. С. 47.
44 Истоки: Вопросы истории народного хозяйства и экономической мысли. М., 1989. Вып. 1. С. 64.
45 Христофоров И.А. Аристократическая оппозиция Великим реформам. Конец 1850 - середины 1870-х гг. М., 2002. С. 310-311.
46 Долбилов М.Д. Проекты выкупной операции 1857-1861 гг.: К оценке творчества реформаторской команды // Отечественная история. 2000. № 2. С. 15-36.
47 Степанов В.А., Бунге Н.Х. Судьба реформатора. М., 1998; Данилов В.П. Аграрные реформы и аграрные революции в России (1861-2001) // Россия в XX веке. Реформы и революции: В 2 т. / Под ред. Г.Н. Севостьянова. М., 2002. Т. 1. С. 20-22.
48 Рязанов В.Т. Экономическое развитие России. Реформы и российское хозяйство в XIX-XX вв. СПб., 1998. С. 36.
49 Миронов Б.Н. Социальная история России... СПб., 1999. Т. 1. С. 401-408.
50 Анфимов А.М. Неоконченные споры // Вопросы истории. 1997. № 5, 6, 7, 9.
51 Кащенко С.Г. Отмена крепостного права в столичной губернии. Из истории государственных реформ в России второй половины XIX века. СПб., 2002. С. 351.
52 Рогалипа Н.Л. В поисках меры (некоторые уроки) российских аграрных реформ в XX веке// Вопросы экономики. 1996. № 7. С. 113-115; Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа. М., 2001; Щагин Э.М. Об опыте и уроках столыпинской аграрной реформы // Власть и общественные организации России в первой трети столетия. М., 1994. С. 46; Рогалина НЛ.
Аграрные реформы к России 10-20-х годов (Историко-сравнительный анализ) // Россия в XX веке: Реформы и революции. С. 543-563; Дроздов В.В. Исторический опыт Столыпинской реформы // Рынок и реформы в России: исторические и теоретические предпосылки. М., 1995. С. 68-70.
5:!Никонов A.A. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика в России (XVIII-XX вв.). М., 1995. С. 160-161; ТелякЛ.В. Столыпинская аграрная реформа (Историография 1906-1917 гг.). Самара, 1995. С. 13, 15, 20.
54 Корелин А.П. Столыпинская аграрная реформа в аспекте земельной собственности // Собственность на землю в России: История и современность. М., 2002. С. 240-296; Зырянов П.Н. Поземельные отношения в русской крестьянской общине во второй половине XIX - начале XX века //Там же. С. 153— 195; Рязанов В.Т. Указ. соч. С. 336-338; Купцов А.Г. Земля - ЁК, или столыпинская катастрофа России. М., 2002.
Статья принята к печати 28 сентября 2006 г.
