CC BY
179
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 4, №4. 2012
22 ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА КАК ИНСТИТУТ
www.hjournal.ru
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА КАК ФАКТОР И БАРЬЕР ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА
РОЗМАИНСКИЙ ИВАН ВАДИМОВИЧ,
кандидат экономических наук, доцент кафедры экономической теории Национального исследовательского университета -Высшей школы экономики, Санкт-Петербург,
e-mail: [email protected]
Цель данной работы — проанализировать роль экономической культуры в процессе экономического роста. Автор предлагает новое определение экономической культуры и новую классификацию её типов, а также показывает, в каких случаях разные виды экономических культур стимулируют рост, а в каких препятствуют ему. Критерий классификации — воздействие той или иной экономической культуры на текущее потребление. Основной практический вывод состоит в том, что сложившаяся в постсоветской России экономическая культура является барьером роста.
Ключевые слова: экономическая культура; экономический рост; потребление; аскетическая культура; гедонистическая культура; посткейнсианские модели экономического роста.
The goal of this paper is to analyze the role of economic culture in the economic growth process. Author offers new definition of economic culture, and also new classification of its types. The author shows in what conditions different types of economic culture encourage or discourage economic growth. The classification criterion is an influence of economic culture type on current consumption. The main practical conclusion is that economic culture of the Post-Soviet Russia is a barrier to growth.
Keywords: economic culture; economic growth; consumption; ascetic cultureculture; hedonistic culture; Post-Keynesian models of economic growth.
Коды классификатора JEL: A19, B49, B59, E02, O43, P50, P51, P59.
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ В последние десятилетия экономический рост в развитых странах замедлился. Что же касается России, то все достижения в области роста в 2000-х годах были обусловлены в основном благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой цен на нефть. При этом отраслевая структура производства скорее деградировала, что, к тому же, сочеталось с деиндустриализацией и разрушением значительной части производственного потенциала страны (Белкин и Стороженко 2007). Все эти известные всем тенденции выдвигают на первый план вопрос о барьерах экономического роста, вопрос, который в полной мере не исследован в современной экономической теории.
Одна из основных целей данной работы состоит в том, чтобы проанализировать значение такого фактора - и, одновременно, ограничителя - роста, как экономическая культура. Хотя этот термин нередко встречается в экономико-теоретических публикациях -
© И.В. Розмаинский, 2012
правда, почти исключительно неортодоксального,
«немагистрального» [non-mainstream] толка — его однозначного определения так и не было предложено, а его макроэкономическая роль так и не была глубоко осмыслена.
Что такое экономическая культура, как можно классифицировать ее типы и в чем заключается ее влияние на макроэкономическое функционирование народного хозяйства? И могут ли определенные типы экономической культуры оказаться барьерами экономического роста? Данная работа предназначена для того, чтобы попытаться ответить на эти и связанные с ними вопросы.
И для того чтобы это сделать, мы будем исходить из посткейнсианского подхода к исследованию роста. Этот подход состоит в акцентировании особой роли динамики совокупного спроса и, в особенности, инвестиций - как феномена, отличного от сбережений, -как фактора роста (Dutt 1992; Lavoie 2006; Bhaduri 2006). На наш взгляд, такой подход дает более глубокое понимание процессов роста, чем «магистральный», неоклассический подход. Последний отождествляет сбережения с инвестициями и не уделяет никакого внимания факторам совокупного спроса. Поэтому именно в рамках посткейнсианского анализа роста можно адекватно продемонстрировать значимость экономической культуры как фактора и барьера роста. Но начнем мы с определения того, что такое экономическая культура, и с выяснения того, от чего зависит её формирование и на что она сама в первую очередь влияет.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА, ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ СТИЛЬ И ИХ МАКРОЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ
Как уже отмечалось, в современной магистральной экономической теории понятия экономической культуры просто нет, а в неортодоксальной теории этот термин используется, но при этом отсутствует четкое понимание того, что он означает, в какой связи он находится с другими терминами и какова его экономическая роль.
Мы предлагаем следующую дефиницию. Экономическая культура определяется нами как совокупность ценностей, норм, стереотипов и элементов хозяйственного быта, формирующих предпочтения людей и воздействующих на неформальные правила игры.
Экономическая культура страны формируется под влиянием ее географического положения - климата, почвы, - религии или иной какой-либо идеологии, которая ее заменяет, - а также экономической и социальной истории. Именно эти факторы лежат в основе ценностей, норм и прочих аспектов, формирующих содержание экономической культуры. Но почему экономическая культура важна?
Мы утверждаем, что экономическая культура является важнейшим фактором, определяющим хозяйственный стиль общества. Под хозяйственным стилем мы имеем в виду
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) ф Том 4, №4. 2012
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) Ф Том 4, №4. 2012
укоренившиеся в обществе образцы экономического мышления, общения и поведения. Как агенты воспринимают экономическую информацию, как они себя ведут в хозяйственной жизни, как они взаимодействуют друг с другом, и, наконец, к каким типам аллокации [allocation] времени, дохода, богатства и прочих ресурсов и активов они склонны, — всё это определяется ценностями, нормами и стереотипами, которыми они руководствуются.
Мы полагаем, что хозяйственный стиль - важнейший фактор, определяющий систему предпочтений агентов и тот выбор, который они делают в реальной жизни. Этот фактор влияет на множество типов экономических решений, принимаемых хозяйствующими субъектами.
Первый «блок» таких решений охватывает тот выбор, который делают агенты, осуществляя аллокацию своих ресурсов и активов - времени, дохода и богатства. Это не только рассматриваемые в современной макроэкономике решения об аллокации времени между трудом и отдыхом; решения об аллокации времени и прочих ресурсов и активов между неквалифицированной работой и накоплением человеческого капитала; решения об аллокации дохода между потреблением и сбережениями; и решения об аллокации богатства между деньгами, ценными бумагами и прочими активами.
Это также решения о выборе между краткосрочными и долгосрочными инвестициями, т. е. между инвестициями с быстрой окупаемостью и прочими инвестициями; и решения об аллокации времени и прочих ресурсов между проеданием и накоплением капитала здоровья.
Второй блок решений таких решений охватывает
предпочитаемую агентами степень честности в экономических отношениях с контрагентами. В какой степени агенты склонны преследовать свой личный интерес, т. е., в какой степени они склонны к оппортунистическому поведению? Или, напротив, в какой степени
они склонны отождествлять свои личные интересы с интересами
прочих агентов? Мы полагаем, что степень оппортунизма членов общества — важнейший ингредиент хозяйственного стиля этого общества.
Третий блок решений таких решений охватывает
предпочитаемую агентами степень расчетливости реализуемых вариантов выбора. В какой степени агенты, принимая решения, просчитывают издержки и выгоды по каждому из них, или же они, делая свой выбор, опираются в основном на привычки, эмоции в виде «спонтанного оптимизма» (animal spirits) или среднее мнение. Степень расчетливости или просчитанности [calculatedness] — т. е., по сути, то же самое, что степень рациональности решений (Розмаинский 2003) — также является важнейшей характеристикой хозяйственного стиля.
Таким образом, выбор «больше работать/меньше отдыхать», или выбор «больше сберегать/меньше потреблять», или выбор нечестного поведения по отношению к контрагентам — всё это примеры решений, зависящих от хозяйственного стиля, принятого в обществе.
Мы утверждаем, что именно формируемый экономической культурой хозяйственный стиль, а не индивидуальная оптимизация, лежит в основе принимаемых агентами экономических решений. Более того, как только что было отмечено, сама степень рациональности или расчетливости таких решений определяется экономической культурой и является свойством хозяйственного стиля, которым руководствуются агенты. То же самое касается, как уже было сказано, и степени, в которой люди следуют своему личному интересу.
Иными словами, с нашей точки зрения, рациональность и оппортунизм - не врождённые свойства человеческой природы, а поведенческим нормы, формируемые экономической культурой и, в конечном счете, являющиеся ее частью.
Таким образом, экономическая культура является специфическим «мостиком» между религией, историей и географией страны, с одной стороны, и предпочтениями и неформальными институтами, с другой стороны
Теперь важно отметить следующее. Выбор в пользу того или иного решения — сберегать или потреблять, трудиться или отдыхать, обманывать или вести себя честно, — оказывает существенное воздействие на те траектории экономического роста, на которых, в конечном счете, оказывается экономика, состоящая из агентов, делающих такой выбор.
К примеру, из неоклассической теории роста следует, что темпы экономического роста могут увеличиваться, если люди тратят больше времени на труд, а не на отдых, если вкладывают больше средств в накопление человеческого капитала. Но, аналогично, темпы роста могут уменьшаться из-за решений, приводящих к проеданию физического и человеческого капитала, уменьшению затрат времени на труд и прочих действий, уменьшающих возможности долгосрочного увеличения совокупного реального производства.
Уже упоминавшийся посткейнсианский подход к анализу роста, которому мы здесь следуем, учитывает большее количество факторов и барьеров роста. Как уже говорилось, этот подход подчеркивает важность динамики совокупного спроса и, в особенности, инвестиций в основной капитал как феномена, отличного от сбережений и не сводимого к ним. Поскольку инвестиции в основной капитал носят в основном долгосрочный характер, то это означает, что большее предпочтений вложений с быстрым сроком окупаемости может негативно сказаться на процессе роста.
Аналогично, на темпах роста может пагубно сказаться повышение степени оппортунизма в отношениях между людьми или
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) ф Том 4, №4. 2012
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) Ф Том 4, №4. 2012
снижение степени рациональности их поведения.
Таким образом, экономическая культура формирует хозяйственный стиль, влияющий на принимаемые людьми экономические решения, которые могут способствовать или препятствовать экономическому росту. Экономическая культура может быть как фактором, так и барьером экономического роста.
В то же время, следует учитывать взаимосвязь таких феноменов, как экономические культуры и экономические системы. Экономическая культура представляет собой фактор, непосредственно формирующий неформальные институты, которые, в свою очередь, являются одним из базовых элементов той или иной экономической системы. Соответственно, экономическая культура в значительной степени формирует предрасположенность общества к той или иной экономической системе. Однако, существует и обратная связь: каждая экономическая система как бы «создает под себя» соответствующую экономическую культуру.
Именно об этом идет речь в знаменитых работах Макса Вебера. Распространение этических принципов крайних протестантских сект способствовало формированию экономической культуры, адекватной капитализму. К элементам этой культуры следует отнести, в первую очередь, рациональную организацию производства, отделение предприятий от домохозяйств, введение и распространение системы бухгалтерской отчетности и т. д. В результате западное общество приняло, «впитало» капиталистическую экономическую систему. В то же время, сама эта система оказывала влияние на дальнейшую эволюцию западной экономической культуры, в частности, способствуя ее большей рационализации. И, в конечном счете, характеристики этой культуры существенным образом трансформировались, а вот как
- об этом пойдет речь в следующем разделе.
КЛАССИФИКАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ КУЛЬТУР И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ
Итак, различные экономические культуры формируют в различных экономических системах разные типа хозяйственных стилей, в результате чего эти системы оказываются на различных траекториях экономического роста. Можно ли классифицировать эти культуры таким образом, чтобы выявить такие их особенности, которые будут влиять на предрасположенность той или иной системы к быстрому или медленному экономическому росту?
Мы полагаем, что экономические культуры - настолько сложный объект анализа, что дать исчерпывающую классификацию их типов чрезвычайно трудно, по крайней мере, в рамках статьи. Однако существует один критерий, который можно использовать для достижения только что сформулированной цели.
Согласно нашей точке зрения, базирующейся на изучении накопленного опыта экономической истории нескольких последних
веков - веков перманентного экономического роста - важнейшим критерием классификации экономических культур может служить влияние той или иной культуры - влияние, осуществляемое через соответствующий хозяйственный стиль - на текущее потребление. Это влияние на текущее потребление может в одних обстоятельствах способствовать экономическому росту, а в других обстоятельствах препятствовать ему. Дело в том, что страны, прошедшие и проходящие периоды перманентного роста, отличались и отличаются двумя характерными хозяйственными стилями потребления. Один из этих стилей состоял в ограничении текущего потребления, другой - в его повсеместном стимулировании.
Соответственно, мы подразделяем экономические культуры на следующие типы:
• аскетические экономические культуры;
• гедонистические экономические культуры;
• прочие экономические культуры, которые нами далее здесь не рассматриваются).
Чем же характеризуются эти типы?
Аскетическая экономическая культура — культура, сформированная в обществе, в котором по тем или иным причинам человеческое поведение подчинено моральным принципам, требующим аскезы (жертвенности) и, по тем или иным причинам, отказа от значительной части текущего потребления. Иными словами, это культура, требующая, по выражению Вебера, мирского аскетизма.
Примеры — экономическая культура крайних протестантских сект (см. выше пример с концепций Вебера), старообрядческих толков или сталинского СССР, (отчасти) послевоенной Японии, Южной Кореи и некоторых других стран.
Хозяйственный стиль аскетической экономической культуры -включающий в качестве основного компонента мирской аскетизм -характеризуется следующими особенностями:
- большое соотношение между затратами времени на труд и отдых;
- малое соотношение между потреблением и сбережением;
- малая доля средств, которые берутся в кредит;
- большая доля средств, вкладываемых в производственные инвестиции, которые в основном финансируются за счет собственных средств;
- большая доля трансакций, осуществляемых при отсутствии оппортунизма, т. е. при честном поведении контрагентов;
- высокая степень просчитанности экономических решений.
К каким же долгосрочным макроэкономическим последствиям приводит следование нормам, сформированным аскетической экономической культурой? Ответ на этот вопрос можно найти в знаменитой работе М. Вебера. Он писал: «Если же ограничение
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) ф Том 4, №4. 2012
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) Ф Том 4, №4. 2012
потребления соединяется с высвобождением стремления к наживе, то объективным результатом этого будет накопление капитала посредством принуждения к аскетической бережливости» (Вебер 1990, 198-199). Аскетическая экономическая культура способствует экономическому росту через влияние на динамику используемых факторов производства и, прежде всего, через воздействие на накопление капитала. Большая доля времени, затрачиваемого на труд, и большая доля дохода и богатства, которая сберегается и инвестируется (а не потребляется), по сути, означает большие значения затрат труда и капитала. Как известно из неоклассической (и не только) теории роста, увеличение таких затрат может приводить к увеличению темпов экономического роста - такого роста, который принято называть экстенсивным. Правда, такое увеличение не может продолжать бесконечно из-за убывающей отдачи от капитала и прочих факторов. Тем не менее, положительное влияние аскетической экономической культуры - через формирование вышеописанной «идеологии мирского аскетизма» (Расков 2012а; 2012б) — на рост очевидно.
Есть и другие каналы влияния аскетической культуры. Такая культура способствует большей расчетливости при принятии экономических решений и снижает степень оппортунизма, по крайней мере, среди тех адептов этой культуры, которые воспринимают друг друга в качестве «своих».
Означает ли всё только вышесказанное, что аскетическая экономическая культура всегда способствует экономическому росту? Наш ответ - нет. Чтобы это понять, необходимо обратиться к посткейнсиансской традиции исследования роста, традиции, которая, как уже было отмечено, акцентирует важную роль динамики совокупного спроса. Дело в том, что аскетическая экономическая культура препятствует распространению внешнего финансирования и значительному увеличению потребления. Жизнь в кредит и расточительство не совместимо с аскетизмом. Иными словами, хозяйственный стиль, адекватный «идеологии мирского аскетизма», не создает предпосылок ни для резко растущих внешнефинансируемых инвестиций, ни для резко растущего потребления. Таким образом, аскетическая экономическая культура создает барьеры для увеличения совокупного спроса и, тем самым, для экономического роста.
Экономическая история показывает, что успешное экономическое развитие подрывает основы аскетической экономической культуры. Увеличение материального производства рано или поздно создает стимулы для расширения объемов текущего потребления. Иными словами, создание возможностей для перманентного увеличения текущего потребления - а это является неизбежным следствием длительного экономического роста -постепенно входит в противоречие с «мирским аскетизмом».
Поэтому, наверное, не случайны и упадок этики крайних протестантских сект, и некоторое «смягчение» строгих принципов старообрядческой этики в конце XIX века (Расков 2012а), и деградация советской идеологии, и обуржуазивание японского общества в конце XX века.
Теперь следует поговорить о том типе экономической культуры, который является противоположностью аскетической культуры. Гедонистическая экономическая культура - культура, адекватная современному обществу массового потребления, как на Западе, так и в менее развитых странах.
Гедонистическая экономическая культура «рассматривает» в качестве наиболее адекватного такое поведение человека, которое характеризуется его стремлением к максимуму текущего потребления.
Хозяйственный стиль гедонистической экономической культуры характеризуется следующими особенностями:
• малое соотношение между затратами времени на труд и отдых;
• большое соотношение между потреблением и сбережением;
• большая доля средств, которые берутся в кредит;
• большая доля инвестиций, которые обеспечиваются через
внешнее финансирование.
• большая доля трансакций, осуществляемых при наличии
оппортунизма, т. е. при нечестном поведении контрагентов.
• большая доля товаров, покупаемая либо ради достижения
оптимального соотношения качества и цены, либо ради обновления ассортимента согласно требованиям моды (Цирель 2004).
Гедонистическая экономическая культура также неоднозначно влияет на рост. С одной стороны, она, безусловно, способствует
экономическому росту, поскольку стимулирует высокие темпы увеличения совокупного спроса, прежде всего, через внешнее финансирование инвестиций и развитие потребительского кредита. Если же аскетическая экономическая культура формирует весьма осторожное отношение к кредиту, то гедонистическая культура превращает его в важнейший инструмент экономической жизни. Соответствующий гедонизму хозяйственный стиль позволяет широким слоям населения перманентно повышать свои стандарты потребления, при этом, довольно значительное количество фирм получают возможности крупномасштабного внешнего
финансирования своих инвестиций.
Но, с другой стороны, гедонистическая экономическая культура также формирует барьеры роста. И эти барьеры в некоторой степени -обратная сторона широкого использования кредита.
Во-первых, в обществе, в котором долгосрочные инвестиционные проекты финансируются через кредит, причем, зачастую, краткосрочный, накапливается финансовая хрупкость (Minsky 1986; Розмаинский 2009).
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) ф Том 4, №4. 2012
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) Ф Том 4, №4. 2012
Финансирование же посредством кредита потребления приводит к аналогичным последствиям в виде хрупкой финансовой системы.
Но ведь рост в гедонистическом обществе немыслим без перманентно растущих стандартов потребления (Trezzini 2011), что невозможно без расширения объемов внешнего финансирования. Подобное расширение серьезно ограничивается в системе, находящейся в затяжном финансовом кризисе из-за огромных масштабов накопленной финансовой хрупкости (Wray and Tymoigne 2008).
Во-вторых, как мы полагаем, гедонистическая экономическая культура способствует распространению оппортунизма, из-за чего рост в рамках этой культуры также может серьезно замедлиться. Ведь оппортунизм разрушает доверие между агентами, доверие, являющееся необходимым условием роста. Дело в том, что нехватка доверия приводит к тому, что многие важные для экономического развития трансакции просто не заключаются.
В-третьих, гедонистическая культура создает предпосылки для формирования завышенной оценки будущего времени. Этот феномен проявляется либо в виде шорт-термизма, когда агенты дисконтируют каждый последующий будущий период по возрастающей ставке дисконта, либо в виде инвестиционной близорукости, когда агенты просто отсекают из рассмотрения будущее, начиная с некоего порогового момента времени. Данное обстоятельство может вызвать отказ от некоторых значимых для экономического роста вложений в долгосрочные активы (Розмаинский 2006).
Последние два последствия приводят к тому, что у людей вырабатывается неприятие долгосрочных обязательств. Именно это мы наблюдаем сейчас, в период глобального финансового кризиса, причем речь идет не только о чисто хозяйственных сделках, но, к примеру, и о семейных отношениях. Гедонистическая культура способна подорвать такой институт, как семью.
Как было отмечено в одном исследовании, «длительные отношения, как и "пожизненная работа", быстро превращаются в ненадежные и временные отношения без обязательств. Двум людям, работающим на себя, без перспектив стабильности, сложно строить свое будущее вместе. Капитализм хочет, чтобы мы были одинокими» (Владыкина 2012).
В долгосрочной перспективе такие модификации хозяйственного стиля в рамках гедонистической экономической культуры могут — по вышеназванным причинам — негативно отразиться на экономическом росте. Впрочем, социальные нормы, регулирующие вложения в значимые для экономического роста активы длительного пользования, могут быть фактором, противодействующим этой тенденции.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Однако все перечисленные аспекты могут быть особенно важны в экономической системе с повышенной неопределенностью, вызванной, к примеру, радикальными институциональными трансформациями, произошедшими в недавнем прошлом. В такой системе, в силу всего только что сказанного, гедонистическая экономическая культура может спровоцировать экономический упадок (вместо роста). Именно это мы наблюдаем в постсоветской России и некоторых других странах с постсоциалистической экономикой. Дело в том, что в условиях завышенной неопределенности идеология общества массового потребления приводит к отказу от множества важных инвестиций, которые осуществляются только либо когда степень неопределенности не является слишком высокой, либо когда в поведении не доминируют «гедонистические наклонности».
В качестве важнейших примеров негативного влияния гедонистической экономической культуры на инвестиционные решения можно привести следующие: отказ от производственных инвестиций в пользу вложений в суррогатные средства накопления (антиквариат, старый фонд недвижимости, предметы коллекционирования, драгоценные металлы, зарубежные финансовые активы); отказ от накопления человеческого капитала в пользу занятий торговлей, спекуляцией или криминальной деятельностью; отказ от накопления капитала здоровья в пользу «негативных инвестиций» в него через пьянство, курение, потребление наркотиков.
И здесь мы подходим к важнейшему практическому выводу нашей работы. Сформировавшаяся в постсоветской России экономическая культура препятствует экономическому росту, прежде всего, потому что отбивает стимулы к долгосрочным вложениям в физический и человеческий капитал, а также капитал здоровья. Такие вложения необходимы для экономического роста. Экономическая культура сегодняшней России ориентирует людей на максимальное текущее потребление и формирует нездоровый культ «успеха». Это по вышеописанным причинам создает барьеры на пути экономического роста. Современной России нужна экономическая культура, которая могла бы сформировать хозяйственный стиль, способствующий экономическому росту, а не препятствующий ему. Для этого необходимо создание институтов и организаций, отбивающих стимулы к оппортунистическому поведению и потребительскому отношению к жизни.
ЛИТЕРАТУРА
Белкин В.Д. и Стороженко В.П. (2007). Российский синдром голландской болезни и лекарства для его излечения // Экономическая наука современной России. 3 (38). 75-85.
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) ф Том 4, №4. 2012
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) Ф Том 4, №4. 2012
Вебер М. (1990). Избранные произведения. М.: Прогресс.
Владыкина Т. (2012). Если у Вас нет жены. Грозит ли нашей стране эпоха одиночества? // Российская газета. 13.09.2012. (http:// www.rg.ru/2012/09/13/odinochestvo.html).
Расков Д.Е. (2012а). Экономические институты старообрядчества. СПб. Изд. дом СПбГУ.
Расков Д.Е. (2012б). Социальные нормы и институциональные изменения, или как понять динамику экономической активности старообрядцев // Журнал институциональных исследований. Т. 4. № 3. 34-42.
Розмаинский И.В. (2003). На пути к общей теории нерациональности поведения хозяйствующих субъектов // Экономический вестник Ростовского государственного
университета. Т. 1. № 1. 86-99.
Розмаинский И.В. (2006). Инвестиционная близорукость в посткейнсианской теории и в российской экономике // Вопросы экономики. № 9. 71-82.
Розмаинский И.В. (2009). Вклад Х. Ф. Мински в экономическую теорию и основные причины кризисов в позднеиндустриальной денежной экономике // Экономический вестник Ростовского государственного университета. Т. 7. № 1. 31-42.
Цирель С.В. (2004). Рыночная экономика и типы потребления // Экономический вестник Ростовского государственного
университета. Т. 2. № 1. 45-58.
Bhaduri, A. (2006). Endogenous Economic Growth: A New Approach // Cambridge Journal of Economics. Vol. 30. № 1. 69-83.
Dutt, A.K. (1992). Conflict Inflation, Distribution, Cyclical Accumulation and Crises // European Journal of Political Economy. Vol. 8. № 4. 579-597.
Lavoie, M. (2006). Introduction to Post Keynesian Economics. New York: Palgrave Macmillan.
Minsky, H.P. (1986). Stabilizing an Unstable Economy. London: Yale University Press.
Trezzini, A. (2011). The Irreversibility of Consumption as a Source of Endogenous Demand-driven Economic Growth // Review of Political Economy. Vol. 25. № 4. 537-556.
Wray, L.R. and Tymoigne, E. (2008). Macroeconomics Meets Hyman P. Minsky: The Financial Theory of Investment. The Levy Economics Institute. Working Paper № 543. September.
