CC BY
8
Научная статья
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ В СТРАНАХ АФРИКИ К ЮГУ ОТ САХАРЫ: ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ ПРЕОДОЛЕНИЯ НОВЫХ ВЫЗОВОВ
О 2024 Е.В. Морозенская, Н.Г. Гаврилова, JI.H. Калиниченко
МОРОЗЕНСКАЯ Евгения Викторовна, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник, заведующий Центром изучения проблем переходной экономики, Институт Африки РАН, Москва, Российская Федерация. ORCID: 0000-0003-0531-9873. E-mail: [email protected]
ГАВРИЛОВА Нина Германовна, младший научный сотрудник, Центр изучения проблем переходной экономики, Институт Африки РАН, Москва, Российская Федерация. ORCID: 00000003-0176-7804. E-mail: [email protected]
КАЛИНИЧЕНКО Людмила Николаевна, старший научный сотрудник, Центр изучения проблем переходной экономики, Институт Африки РАН, Москва, Российская Федерация. ORCID: 0000-0003-0531-9873. E-mail: [email protected]
Аннотация. Наблюдаемое снижение уровня экономической безопасности стран Субсахар-ской Африки (ССА) обусловлено усилением влияния на них как внешних факторов, включая рост волатильности мировых финансовых и товарных рынков и перемены в политике международных экономических организаций и ряда государств, так и внутренних факторов, в значительной мере связанных с их собственной социально-экономической и в ряде случаев политической нестабильностью. Это проявляется прежде всего в недостаточной обеспеченности стран ССА продовольствием вследствие перманентного кризиса сельского хозяйства. Возможные пути его преодоления связаны с преобразованием аграрных отраслей в производительные, прибыльные и надежные системы, которые позволят достичь и поддерживать продовольственную безопасность на основе аграрной политики, учитывающей специфику производства местных культур и скота, климата, состояния сельской инфраструктуры и нацеленной на использование новых технологий и достижений цифровой революции. Важным фактором стабильного экономического развития является энергетическая безопасность в условиях начавшегося энергоперехода. Дальнейшее расширение налаженного практически во всех областях энергетического спектра сотрудничества африканских государств с российскими государственными и частными компаниями и ведущими университетами может способствовать решению многих проблем экономической безопасности Субсахарской Африки.
Ключевые слова: Субсахарская Африка; экономическая, энергетическая, продовольственная безопасность; интенсификация производства; российско-африканское сотрудничество
DOI: 10.31132/2412-5717-2024-67-2-82-101
Для цитирования: Морозенская Е.В., Гаврилова Н.Г., Калиниченко Л.Н. Экономическая безопасность в странах Африки к югу от Сахары: возможные пути преодоления новых вызовов. Ученые записки Института Африки РАН. 2024. № 2. С. 82-101. https://doi.org/10.31132/2412-5717-2024-67-2-82-101
ВВЕДЕНИЕ
Достижение государствами Субсахарской Африки (ССА) подлинной социально-политической и экономической самостоятельности находится в центре внимания мирового со-
общества многие десятилетия и предполагает удовлетворение потребностей населения и увеличение эффективности национального производства. Необходимой основой для преодоления возникающих в условиях сложной социально-политической ситуации внешних и внутренних вызовов их экономической безопасности является проведение последовательной государственной политики на основе внедрения передовых технологий с использованием преимуществ цифровой трансформации экономической сферы. Важнейшим условием этого является повсеместное устойчивое развитие энергетики в соответствии с начавшимся энергетическим переходом, а главной экономической целью стран ССА, где сосредоточено наибольшее в мире количество голодающего населения, остается самообеспечение продовольствием. Исходя из этого, целью данной статьи является ответ на вопрос: могут ли африканские страны в ближайшее время достигнуть суверенитета в важнейших секторах экономики - аграрном и энергетическом ?
Задачи исследования заключаются в оценке современного положения в сфере самообеспечения стран ССА продовольствием и электроэнергией на основе анализа состояния аграрного сектора и условий функционирования энергетического сектора экономики. Методологической основой исследования является примененный авторами системный подход на основе использования таких научных методов, как анализ, синтез, аналогия.
Информационная и аналитическая база исследования включает статистические данные и отчеты таких ведущих международных организаций, как Всемирный Банк (ВБ), Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД), Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО), Международный фонд сельскохозяйственного развития (МФСР), Всемирная продовольственная программа ООН (ВИИ), Африканский банк развития (АфБР), а также работы ведущих африканистов из России и других стран, посвященные проблемам самообеспечения Африки, среди которых Абрамова И.О., Акиньеми П., Апата Т.Г., Волков С.Н., Гаврилова Н.Г., Дегтерев Д.А., Калини-ченко JI.H, Кононов Ю.Д., Кукушкин В.Ю., Мастепанов A.M., Маценко И.Б., Морозен-скаяЕ.В., Морозов В.П., Селиванов А.И., Сенчагов В.К., Ткаченко A.A., Уайли Л.А., Фитуни Л.Л. и другие.
ФАКТОРЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СТРАН ССА
Экономическая безопасность страны, или защищенность хозяйственной системы от внутренних и внешних угроз, является основой национальной безопасности [Экономическая безопасность России 2012: 52-54] и характеризуется определенным сочетанием социально-политических, правовых и экономических условий, обеспечивающих устойчивое производство максимально возможного количества ресурсов на душу населения наиболее эффективным способом, причем в достаточно длительной перспективе. Повышенная уязвимость большинства стран ССА по отношению к данным угрозам обусловлена, в свою очередь, внешними и внутренними факторами.
Внешнеэкономическая безопасность страны предполагает как создание наиболее благоприятных условий для развития производства на основе участия в мирохозяйственных связях, так и максимальную защищенность национальной экономики от неблагоприятных последствий турбулентности мировых валютно-финансовых и товарных рынков и от неравноправной политики, проводимой международными экономическими организациями и отдельными государствами. В условиях финансовой глобализации последнее особенно актуально для африканских экономик, поскольку поддерживает низкий уровень их долговой устойчивости. Хотя облегчение доступа к иностранным денежным ресурсам содействовало росту ВВП стран ССА в 2000-х гг., оно вместе с тем усилило давление на их валютно-финансовые рынки со стороны спекулятивного капи-
тала и зависимость от транснациональных банков (ТНБ), кредитовавших местный банковский сектор в 60% стран Африки [Дегтерев 2004].
В настоящее время 215 банковских филиалов контролируются 35-ю ТНБ США и 180-ю ТНБ Евросоюза. Сохраняется и чрезвычайно высокая зависимость этих стран от кредитов международных организаций, особенно Международного валютного фонда. Все эти обстоятельства не позволяют странам ССА решить проблемы погашения внешнего долга (на 90% государственного), который увеличился с $199 млрд в 2009 г. до $702 млрд в 2020 г., почти сравнявшись с их суммарным ВВП. На обслуживание долга ежегодно тратится свыше 30% доходов от экспорта, что покрывает лишь половину требуемой суммы. В XXI в. доля государственного долга в ВВП стран ССА увеличивалась - в среднем с 31,5% до 42,5% - на фоне сокращения общемировой доли континента как реципиента официальной помощи в целях развития (ОПР)1 [Morozenskaya 2023: 505-509]. Несмотря на списание части внешнего долга ряду государств Африки, их общая задолженность за 2003-2023 гг. увеличилась более чем в 10 раз: с $296,8 млрд (из них 70% - официальные кредиты)2 до $3 трлн. Россия списала государствам Африки долги в размере $23 млрд в 2023 г. и выделит им еще более $90 млн3.
Нарастающая турбулентность мировых товарных рынков проявляется в нарушении глобальных цепочек поставок (из-за стихийных бедствий, пандемии СО VID-19, политической нестабильности). Это приводит, с одной стороны, к повышению цен на продовольственный и промышленный импорт стран ССА и соответственно к росту потребительских цен и снижению уровня жизни населения, а с другой стороны - к уменьшению мировых цен на их основные экспортные товары, формирующие значительную часть поступлений в госбюджет, особенно в странах-экспортерах углеводородов (Нигерия, Экваториальная Гвинея, Габон, Чад), ценного минерального сырья (Буркина-Фасо, Мали, Ботсвана), а также сельскохозяйственных монокультур - таких, как кофе и чай из Восточной Африки и какао-бобов - из Западной. Правда, иногда неблагоприятные внешние факторы способствуют повышению доходов от аграрного экспорта: так, снижение из-за плохих погодных условий урожая какао-бобов в Гане и Кот-д'Ивуаре вызвало максимальный за всю историю рост биржевых цен на этот товар в 1-м квартале 2024 г. (более чем на 43%)4.
Главными внешнеторговыми партнерами стран ССА в настоящее время являются Евросоюз (27% товарооборота), Китай (16%), США (5%), Индия, а также ЮАР (4%). Внешнеторговый оборот РФ с ССА невелик, но имеет значительный потенциал роста, особенно с такими странами, как ЮАР, Ангола, Мозамбик, Намибия, Зимбабве, а с Эфиопией в 2021 г. он составил $225,2 млн, или в 5,4 раза больше, чем в 2015 г.5
1 Один из основных инструментов предоставления помощи развивающимся странам. ОПР предоставляется в форме грантов, кредитов (займов) и иных трансфертов в денежной или натуральной форме (товаров или услуг) странам-партнерам, определенным в качестве получателей ОПР в списке Комитета содействия развитию Организации экономического сотрудничества и развития, и международным многосторонним институтам.
2 African Development Indicators. World Bank, 2004. https://openknowledge.worldbank.org/entities/publication/ 85eeae3e-0b50-5f6f-b8c6-8638138dcb97 (accessed: 22.02.2024)
3 Путин: РФ списала странам Африки задолженность в $23 миллиарда, выделим еще $90 миллионов. Бизнес-ОпИпе. 28.07.2023. www.business-gazeta.ru/news/601883 (дата обращения: 10.02.2024)
4 Цены на какао выросли до максимума за всю историю. РБК Инвестиции. 09.02.2024. https://finance. inail.ru/2024-02-09/ceny-na-kakao-vyrosli-do-inaksiinuina-za-vsyu-istoriyu-59744572/ (дата обращения: 12.02. 2024)
5 Торговля между Россией и Эфиопией. 2021. Внешняя торговля России. 12.02.2022. https://russian-trade. coin/reports-and-reviews/2022-02/torgovlya-mezhdu-rossiey-i-efiopiey-v-2021-g/ (дата обращения: 10.07.2023)
Несмотря на существенные межгосударственные различия в товарной структуре, до 2018 г. сохранялся умеренный рост объема внешней торговли Африки (11-15% в год в текущих ценах), хотя доля ССА в мировом экспорте в последние годы снижалась, а вклад межафриканского экспорта в общий объем экспорта континента составляет лишь 11,5%. Все это свидетельствует как о слабой вовлеченности стран ССА в мировое хозяйство, так и об определенной инерционности их экономического роста [Morozenskaya 2023 : 505-509]. При этом в странах ССА действуют негативные внутренние факторы, препятствующие росту внешней торговли: слаборазвитая инфраструктура, включая международный транспорт, таможни, порты; нехватка инвестиций; недостатки в управлении, материально-техническом обеспечении и способах сокращения торговых издержек.
К негативным внешнеэкономическим факторам относится введение торгового эмбарго, способствующего росту политического давления на государства ССА, зависящие от экспорта и/или импорта отдельных видов продукции, особенно продовольственной. Увеличению спроса на их сельскохозяйственную и промышленную продукцию препятствуют и высокие тарифы. Помимо официальных внешнеторговых операций, в ряде случаев происходит нелегальная транспортировка и продажа продукции теневого сектора - как «обычной» (контрабанда товаров широкого потребления), так и криминальной (например, наркоотрасли) [Экономическая безопасность... Африки 2006: 172-186].
В целом процесс либерализации торговли в странах Субсахарской Африки хотя и оказал меньшее влияние на динамику как экспорта, так и импорта, чем в других развивающихся странах, привел к ухудшению состояния их внешнеторгового баланса. Это стало отражением с одной стороны роста специализации ряда из них на сырьевом экспорте, а с другой стороны - опережающего роста импорта (в т.ч. готовых изделий), что никак не стимулирует развитие собственного обрабатывающего производства. Последнее связано также с влиянием таких факторов, как сокращение внешней помощи (а в случае предоставления ее на возмездной основе - рост вероятности нового долгового кризиса), а главное - недостаточный приток в производство частного капитала, прежде всего иностранного.
Привлечение прямых иностранных инвестиций (ПИИ) остается важнейшим внешним фактором экономической безопасности стран ССА, источником непосредственного финансирования как действующих, так и планируемых производств, особенно в добывающих отраслях, а также предоставления займов на импорт инвестиционных товаров. Доля ПИИ в ВВП стран ССА составляла в период 2000-2017 гг. в среднем 3,4% [Farole, Winkler 2014], а объем накопленных ПИИ достиг к 2021 г. $658 344 млн (почти 2/3 суммы всех накопленных ПИИ в Африке), но доля в нем субрегионов - Западной, Восточной, Центральной и Южной Африки - заметно различается, составляя, соответственно, 33,0%; 14,1%; 16,6% и 36,3% [UNCTAD 2021: 252-253]. Основными инвесторами в экономику стран ССА (накопленные инвестиции к 2020 г.) являлись: Китай ($100 млрд), США ($47,5 млрд), Великобритания, Франция, ОАЭ, Индия, а также ЮАР (в 20142018 гг. - более $10 млрд). Наряду с известными экономическими преимуществами, высокая степень зависимости экономик ССА от притока ПИИ нередко усиливает их нестабильность и сдерживает рост вследствие либо избыточного государственного потребления, либо проведения спекулятивных финансовых операций, которые усложняют поддержание равновесия платежного баланса.
К внутренним вызовам национальной экономической безопасности относятся прежде всего существенные изменения в социально-экономической системе, диспропорции в отраслевой структуре производства, а также возрастающее давление на хозяйственное развитие со стороны информационных, технологических, экологических, демографических аспектов развития. Соответственно, главными показателями экономи-
ческой безопасности являются изменения в объемах производства, масштабах капиталовложений и производительной занятости населения. Они отражаются на динамике ключевых социально-экономических показателей, характеризующихся в ССА значительными межстрановыми различиями. Так, в 2020 г. величина валового внутреннего продукта, рассчитанного по паритету покупательной способности, колебалась от $4,8 млрд в ЦАР до $1063,1 млрд в Нигерии, а доход на душу населения - от $988 в ЦАР до $15106 в Габоне6. Сохраняется и существенный разрыв в значениях показателя конкурентоспособности (1 - 100) для экономик ССА - от 63,7 у Маврикия (49-е место) до 35,5 у Чада (140-е место)7.
В Субсахарской Африке нормы инвестирования остаются слишком низкими для достижения требуемой степени диверсификации производства за счет выпуска востребованной на международных рынках продукции с более высокой добавленной стоимостью. Неустойчивость и неоднородность экономик ССА связана, в частности, с низким уровнем их научно-технологических возможностей. Главным способом преодолеть их растущее отставание от стран-лидеров технологического перехода становится ориентированная на развитие внутреннего рынка индустриализация с использованием цифровых технологий, формирование конкурентоспособного научно-технического, инновационного, инвестиционного и образовательного потенциала [Научно-технологический потенциал.. .2022].
Характерное для большинства стран ССА неудовлетворительное состояние внутренних факторов безопасности, влияющих на уровень и качество жизни основной части населения, сохранение нищеты и социальной незащищенности создают угрозу возникновения конфликтов, чреватых сокращением национального человеческого капитала или его деградацией. Кроме того, из-за слишком низкого уровня затрат на поддержание и воспроизводство природно-экологического потенциала в Африке сохраняется опасность необратимого разрушения элементов природной среды, следовательно, утраты жизненно важных ресурсных источников экономического роста. Существенным вызовом для большинства государств ССА является также расширение неформального сектора экономики и сохранение высокого уровня коррупции.
Помимо перечисленных выше факторов, в научной литературе приметаются более подробные классификации внешних и внутренних угроз национальной экономике любой страны. Однако, как справедливо отмечают авторы российского комплексного исследования, в Африке заметны существенные особенности влияния на развитие национальных хозяйств таких угроз, как распространение теневой экономики и возрастание роли неформального сектора, прежде всего в сфере услуг [Селиванов и др.... 2019: 112125]. На этом фоне все более определяющей становится задача обеспечения странами континента продовольственной и энергетической безопасности, играющих стратегическую роль в улучшении условий существования граждан этих стран и в целом поступательного развития их экономики.
ДОСТИЖЕНИЕ АГРАРНОГО СУВЕРЕНИТЕТА
Сельское хозяйство играет важнейшую роль в экономике всех африканских стран, обеспечивая большинство населения продовольствием и возможностями производительной занятости (вклад земледелия в создание ВВП достигает 60-80%). Используемые в
6 World Bank Open Data. World Bank, https://data.worldbank.org (accessed: 22.02.2024)
7 WEF Global Competitiveness Report 2018. Economy profiles. II'Kl'\ 2018. https://www3.weforum.org/docs/ GCR2018/05FullReport/TheGlobalCompetitivenessReport2018.pdf (accessed: 13.06.2024)
различных странах и регионах методы ведения хозяйства, а также выбор выращиваемых зерновых и плодовоовощных культур и пород скота сильно различаются, что связано с природными особенностями (климат, ландшафт, доступность источников воды) и др. Сохраняется и важнейшая роль в экономике многих стран ССА плантационного земледелия, унаследованного от колониальной системы организации хозяйства. Вместе с тем доля стран ССА в мировом экспорте зерновых культур, тростникового сахара, мясомолочной и рыбной продукции остается незначительной, и нередко производство продовольственных товаров не обеспечивает даже собственные потребности. Все эти факторы, в значительной мере усиленные высокими темпами прироста населения, спровоцировавшими ускоренный отток сельских жителей в города, а также ухудшением окружающей среды и некачественным государственным управлением, привели к кризису в сельском хозяйстве большинства стран ССА [Африка в контексте глобальной... 2015].
Проблемы сельского хозяйства и продовольственной безопасности, включая финансирование проектов по развитию технологий и разработку аграрной политики, закреп-
ТТ ТТ 8 о ^
лены в документах ЮНКТАД, ЮНИДО и ФАО, в том числе в Плане действий Всемирного продовольственного саммита (1996 г.) и Римской декларации о всемирной продовольственной безопасности (на индивидуальном, семейном, национальном, региональном и глобальном уровнях): «все люди в любое время имеют физический и экономический доступ к достаточному количеству безопасной и питательной еды ... для активной и здоровой жизни»9. Продовольственная необеспеченность - это недостаточное количество еды и/или несбалансированный либо однообразный рацион питания вследствие недостатка финансов, отсутствия продуктов или условий для их обработки. В опубликованном в 2011 г. ФАО и ВПП ООН Кластере продовольственной безопасности (Food Security Cluster, FSC) указаны четыре ее критерия: 1) экономический, физический и социальный доступ к продовольствию; 2) наличие продуктов питания; 3) количественная достаточность пищи; 4) стабильность условий 1-310.
Важнейшими целями мирового сообщества Генассамблея ООН объявила искоренение крайней нищеты и голода - это первая из восьми Целей развития тысячелетия (ЦРТ)11 и вторая из 17 Целей устойчивого развития (ЦУР)12 до 2030 гг. Однако к 2022 г. масштабы голода в мире (9,2% населения, или 783 млн человек) не вернулись к допан-демийному уровню (7,9%) [FAO 2023].
В Африке, несмотря на сокращение в 2000-2015 гг. числа живущих за чертой бедности, доля не обеспеченного продовольствием населения вновь возросла - до 60,9% в 2022 г. (в ССА - 67,2%), а количество голодающих увеличилось на 11 млн человек с 2021 г. и более чем на 57 млн - с начала пандемии COVID-19. С голодом сталкивается 20% африканцев (в странах ССА - в среднем 22,5%), что значительно превышает показатели Азии и Латинской Америки (8,5% и 6,5%) [FAO 2023]. При этом 868,3 млн человек регулярно недоедают, в т. ч. 341 млн голодают периодически, а 281 млн - постоянно.
8 ЮНИДО - Организация Объединенных Наций по промышленному развитию, международное агентство по содействию промышленному развитию.
9 Rome Declaration on World Food Security. FAO, 1996. https://www.fao.Org/3/w3613e/w3613e00.lunl (accessed: 16.02.2024)
10 FSC Indicator Handbook. FSC, 2020. P. 6. https://fscluster.org/liandbook/assets/images/project/FSL%20 Indi-cator_handbook_17.03.2020.pdf (accessed: 01.01.2024)
11 World Food Summit on Food Security 2009. FAO, 2009. https://www.fao.org/right-to-food/news/news-detail/en/c/157364 (accessed: 16.05.2022) '
12 UN SDGs. UNDP, 2015. https://www.undp.org/sustainable-development-goals#:~:text=The%20Sustainable% 20Development%20Goals%20(SDGs)%2C%20also%20known%20as%20the,people%20enjoy%20peace%20an d%20prosperity (accessed: 16.05.2022)
Таблица 1. Критерии продовольственной безопасности, 2015-2022 гг.
Показатели ССА Мир Страны Страны
с низким с высоким
доходом доходом
2015 2022 2015 2022 2015 2022 2015 2022
Обеспеченность населения продовольствием, %
Острая нехватка продовольствия (1) 18,2 22,5 6,9 9,2 12,1 13,8 1,5 1,6
Умеренное отсутствие продовольственной безопасности (2) 19,1 26,6 7,4 11,3 14,8 16,8 <2,5 <2,5
Распространенность недоедания (3) 49,8 67,2 21,7 29,6 27,4 39,3 8,1 7,6
Структура рациона питания населения
Доля зерновых, корнеплодов и клубнеплодов в рационе, % 64 65 51 51 67 67 31 31
Среднее обеспечение белками, 58,3 58,3 80,5 82,9 55,5 56,4 100,9 104,6
г/на душу населения/день
Среднее обеспечение белками 11,9 11 31,4 32,8 9,8 9,8 59,4 62,7
животного происхождения, г/на душу населения/день
Обеспеченность услугами водоснабжения и санитарии
Снабжение безопасной питьевой 26,7 30 70,2 74,3 25,3 28,8 97 97,6
водой
Безопасные санитарные услуги 19,4 21,1 47,1 54 16,8 18,1 84,6 86,6
Последствия продовольственного недостаточности
Распространенность анемии 40,7 40 28,8 29,9 48,3 42,1 13,5 14,4
среди женщин репродуктивного возраста (2019)
(1) - вынужденное сокращение количества еды; пропуск приемов пищи; нахождение без еды в течение всего дня и дольше из-за нехватки денег или других ресурсов;
(2) - некачественный или сокращенный рацион питания членов домохозяйства (периодически в течение года из-за нехватки денег или других ресурсов);
(3) - показатель основан на страновых данных о наличии продовольствия, потреблении продуктов питания и энергетических потребностях13, а также на показателях (1) и (2)14.
Источники: Составлено авторами на основе: Suite of Food Security Indicators. FAO Statistics. 2024. https://fa0.0rg/fa0stat/en/#data/FS (accessed: 20.01.2024); Hunger and Food Insecurity 2024. E40. https://fao. org/hunger/en/ (accessed: 20.01.2024)
Большая часть населения CCA потребляет недостаточное количество калорий для ведения полноценной активной и здоровой жизни, о чем свидетельствуют показатели их рациона питания. Он характеризуется дефицитом, прежде всего, белков: рекомендуемая ежедневная норма в 63-65 г15 достигается в основном за счет белков растительного происхождения (например, в бобовых культурах) при недостатке животных белков (их
13 Hunger and Food Insecurity 2024. FAO. https://www.fao.org/hunger/en/ (accessed: 01.02.2024)
14 Suite of Food Security Indicators. FAOSTAT, 2024. https://www.fa0.0rg/fa0stat/en/#data/FS (accessed: 01.02.2024)
15 WHO Protein and amino acid requirements in human nutrition: report of a joint FAO/WHO/UNU expert consultation. WHO. 2002. https://apps.who.int/iris/bitstream/liandle/10665/43411/WHO_TRS_935_eng.pdf (accessed: 16.02.2024)
втрое меньше установленного нижнего предела в 30 г, наблюдаемого лишь в Южной Африке) {табл. 1).
Недостаток пищи сочетается с нехваткой безопасного питьевого водоснабжения: в 2020 г. им была обеспечена 1/3 населения стран ССА (базовый доступ к воде имеют 64,7%). Базовые услуги санитарии доступны лишь трети жителей (безопасные - 20%). Несмотря на заметное улучшение этих показателей в 2005-2020 гг., особенно в Западной и Южной Африке, значительная часть населения ССА не имеет регулярного доступа к воде и базовым санитарным услугам. В сочетании с недостатком продовольствия это приводит к отрицательным последствиям для здоровья. Так, каждый третий ребенок в ССА, чаще в Центральной Африке, страдает от задержки роста, а среди всех детей в возрасте до 5 лет этот показатель превышает среднемировой (6,7%) почти в 4,5 раза; анемии подвержено 40% женщин репродуктивного возраста.
По уровню продовольственной безопасности страны ССА находятся в наиболее уязвимом положении - даже по сравнению со странами с низким ВВП - особенно после пандемии COVID-19 (см. табл. 1). При нынешнем уровне развития аграрной отрасли они не способны обеспечить необходимое производство продуктов питания. Одним из влияющих на это факторов является степень приспособленности к засушливому климату пахотных земель - менее 1% из них оснащены оросительными системами. Несмотря на важные преимущества (выращивание нескольких урожаев в год, производство более доходных культур, защита от засухи и др.), их ввод в эксплуатацию требует значительных материальных вложений, недоступных большинству агрохозяйств.
Собственное производство сельскохозяйственной продукции, включая зерновые культуры, не покрывает потребностей стран ССА, вынуждая их импортировать значительное количество продовольствия или получать его в качестве гуманитарной помощи16. В 2021 г. они потратили $122,3 млрд (40% всей стоимости импорта) на потребительские товары17 и, по прогнозам, до 2030 г. эта цифра будет расти18. Индикатором уровня продовольственной безопасности является степень зависимости стран ССА от импорта зерновых: в 2020 г. он обеспечил в среднем 20% их потребностей, в Южной Африке - 14%, в Центральной Африке - 29%19.
Несмотря на значимость сельского хозяйства в социально-экономической жизни Субсахарской Африки, его доля в ВВП и в занятости населения заметно снизилась за последние 30 лет (рис. 1). Недостаточная эффективность аграрного производства поддерживается его высокой трудоемкостью и низкой производительностью. Так, в Западной Африке в нем занято 43% всего населения, но производится лишь 25% ВВП субрегиона, в Восточной Африке - соответственно 55% и 20%, в Центральной Африке - 55% и 17%, в Южной Африке - 22% и 6%20.
Сокращение доли сельского хозяйства в ВВП стран ССА и снижение в нем занятости указывают на то, что африканская модель развития аграрной отрасли не предусматривает значительного повышения производительности труда - этот показатель самый низкий среди регионов мира (рис. 2).
16 The World Food Programme, https://www.wijp.org/ (accessed: 16.02.2024)
17 Sub-Saharan Africa Exports and Imports of Product Groups. World Integrated Trade Solution (WITS), 2021. https://wits.worldbank.org/countrysnapshot/en/SSF/textview (accessed: 16.02.2024)
18 African Common Position on Food Systems. AUDA-NEPAD, 2021. P. 3. https://www.nepad.org/ publication/
african-common-position-food-systems (accessed: 16.02.2024)
Suite of Food Security Indicators. FA O STAT 2024. https://fa0.0rg/fa0stat/en/#data/FS (accessed: 01.02.2024) 211 Agriculture, forestry, and fishing, value added (% of GDP). The World Bank, https://data.worldbank.org/ indicator/NV.AGR.TOTL.ZS (accessed: 10.02.2024)
Рис. 1. Доля сельского хозяйства в экономике стран ССА, средняя по региону,
1990-2022 гг., %
Источники: Составлено авторами на основе данных: Employment in agriculture. WorldBcmk. https://data.worldbank.org/indicator/SL.AGR.EMPL.ZS?locations=ZG (accessed: 20.05.2024); Agriculture, forestry, and fishing, value added (% of GDP). WorldBcmk. https://data.worldbank.org/indicator/NV.AGR.
TOTL.ZS (accessed: 20.05.2024)
Рис. 2. Производительность труда в сельском хозяйстве в регионах мира, 1991-2019 гг., $ на одного работника
Источники: Составлено авторами на основе данных: World Bank. DataBank. World Development Indicators. Agriculture, forestry, and fishing, value added per worker (constant 2015 $). https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators (accessed: 20.05.2024)
Производительность труда одного сельскохозяйственного работника за последние 30 лет увеличилась в Африке всего в 1,6 раза (в Азии, например, в 2,5 раза)21, что не позволяет поднять низкую урожайность большинства сельскохозяйственных культур. Для расширения производства по-прежнему используется экстенсивный метод (увеличение площадей для выращивания аграрных культур и поголовья животных), а не интенсивный (рост урожайности, снижение затрат, повышение производительности труда за счет механизации, использования удобрений и селекции).
Большая часть агропроизводителей (около 90%) - мелкие фермеры (плантации до 5 га), производящие около 80% всей сельскохозяйственной продукции континента [Apata 2019: 775]. Низкая эффективность их труда объясняется недостаточным финансированием; слабым использованием передовой агротехники, новейших технологий и -эффективных материалов; ограниченным доступом к информации (о состоянии рынков сбыта, ценах на ресурсы, новых агротехнических приемах); нехваткой рабочей силы; плохим состоянием сельской инфраструктуры и др.
В целях повышения производительности аграрного производства во второй половине XX в. в ряде стран ССА проводились реформы по замене общинной собственности на землю индивидуальной собственностью. Принятые для этого меры привели к усугублению старых и появлению новых проблем, в том числе к этническим и социальным конфликтам. Нерешенная проблема закрепления прав собственности на почти 2/3 всех обрабатываемых земель (2,2 млрд га) [Wily 2011: 733-757] остается одним из важнейших сдерживающих факторов развития сельского хозяйства вследствие незаинтересованности фермеров в расширении производства из-за неуверенности в будущем, сокращения возможностей банковского кредитования и др.
Развитие сельскохозяйственного сектора в экономиках ССА происходит в соответствии с «Комплексной программой развития сельского хозяйства в Африке» (Comprehensive Africa Agriculture Development Programme, CAADP) на основе Мапутской декларации (2003 г.) и декларации Малабо (2014 г.)22. CAADP рекомендует государствам-участникам инвестировать в аграрный сектор не менее 10% национального бюджета и добиваться роста производительности сельского хозяйства не менее, чем на 6% в год23. Эти обязательства были подкреплены в 2021 г. документом АС-НЕПАД24 «Общая позиция Африки по продовольственным системам»25. На практике, однако, лишь в четырех странах ССА (Лесото, Малави, Эфиопии, Бенине) к 2020 г. был достигнут или превышен целевой показатель в 10% (в среднем по Африке - примерно 2,1%), а в восьми странах (Анголе, Гане, Гвинее, Замбии, Кении, Лесото, Сенегале, ЮАР) рост производительности составил 6% (в среднем по Африке - 2,6%)26.
Важнейшим способом увеличить производительность сельского хозяйства является его интенсификация за счет применения наиболее эффективных средств производства, а также цифровых технологий (Digitalfor agriculture, D4Ag), распространению которых
21 Agriculture in Africa: Transformation and Outlook. NEPAD, 2014, https://www.nepad.org/caadp/publication/ agriculture-africa-transformation-and-outlook (accessed: 18.02.2024)
22 Malabo Declaration on Accelerated Agricultural Growth, 2014. A UDA-NEPAD. https://www.nepad.org/caadp/ publication/malabo-declaration-accelerated-agricultural-growth (accessed: 16.02.2024)
23 Comprehensive Africa Agriculture Development Programme. AUDA-NEPAD, 2019. https://www.nepad.org/ caadp (accessed: 16.03.2023)
24 Новое партнерство для развития Африки (НЕПАД) - программа экономического развития Африканского союза, принятая на 37-й сессии Ассамблеи глав государств и правительств в июле 2001 г.
25 African Common Position on Food Systems. AUDA-NEPAD, 2021. https://www.nepad.org/publication/ african-common-position-food-systems (accessed: 16.02.2024)
26 Akiwumi P. Revitalizing African agriculture: Time for bold action. UNCTAD. 30.09.2022. https://unctad.org/ news/blog-revitalizing-african-agriculture-time-bold-action (accessed: 13.02.2024)
препятствуют низкий уровень образования фермеров, недостаточное развитие энергетических систем, мобильной связи, интернета, обеспечивающих аграриев информацией об условиях производства (способы механизации сельского труда, климатические изменения и др.) и сбыта продукции (наличие хранилищ, доступ к кредитам и товарным рынкам и др.), состоянии сельской инфраструктуры.
Таким образом, в современной Субсахарской Африке сохраняются, а в ряде случаев усугубляются признаки отсутствия продовольственной безопасности: голодание, недоедание, несбалансированное питание и их негативные последствия для здоровья и актив*-» и 27
ной жизни значительной части населения. Несмотря на включение ЦУР и соответствующих им целей Африканского союза «Повестка дня на период до 2063 года»28 в национальные стратегии и планы развития большинства африканских стран, в них продолжается рост количества бедных [UNDP 2022]. Обеспечение продовольственной безопасности тормозится из-за недостаточности государственного финансирования сельского хозяйства, высоких темпов роста населения, влияния внешних и внутренних политических и экономических факторов. Пока приходится признать, что достижение самообеспечения населения стран ССА продовольствием к 2030 г. (по программе ЦУР) невозможно, и, таким образом, аграрный суверенитет в ближайшей перспективе недостижим.
Для повышения устойчивости продовольственных систем в противостоянии внешним и внутренним неблагоприятным факторам - природным, политическим и социально-экономическим - и ликвидации голода к 2030 г. государствам ССА необходимо укреплять как внеконтинентальное партнерство (за последние пять лет по каналам Всемирной продовольственной программы ООН предоставлена продовольственная помощь 30 государствам мира, в основном в Африке, на сумму почти $300 млн)29, так и внутриафриканские производственные и инфраструктурные связи для продвижения и к продовольственной, и к энергетической безопасности, также являющейся неотъемлемой частью национальной экономической безопасности.
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ КАК ОСНОВА УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ
В Доктрине энергетической безопасности РФ (2019 г.) это понятие определяется как «состояние защищенности экономики и населения страны от угроз национальной безопасности в сфере энергетики, при котором обеспечивается выполнение предусмотренных законодательством Российской Федерации требований к топливо- и энергоснабжению потребителей, а также выполнение экспортных контрактов и международных обя-
30 и
зательств РФ» . В трактовках международных организаций подчеркивается, что энергобезопасность - это бесперебойная «доступность источников энергии по доступной цене» (Международное энергетическое агентство - International Energy Agency), а также наличие энергии «в том количестве и того качества, которые требуются при данных экономических условиях» (Мировой энергетический совет - World Energy Council, WEC) [Фазельянов 2020]. Сущность понятия связана со структурой топливно-энергетического
27 Eighth Session of the Africa Regional Forum on Sustainable Development. Kigali, Republic of Rwanda, 35 March 2022. ARFSD, 2022. https://www.uneca.org/node/4129 (accessed: 03.02.2024)
28 Agenda 2063: The Africa We Want. African Union, https://au.int/en/agenda2063/overview (accessed: 03.01. 2024)
29 ФАО: РФ поставками зерна внесла вклад в борьбу с голодом в некоторых странах Африки. ТАСС. 04.03.2024. https://tass.ru/ekonomika/20144023 (дата обращения: 14.06.2024)
311 Новая Доктрина энергетической безопасности. ТАСС. 14.05.2019. https://tass.ru/ekonomika/6427822 (дата обращения: 01.02.2024)
комплекса (ТЭК), включающего добычу ископаемого топлива, электроэнергетический комплекс, в т.ч. производство возобновляемых источников энергии (ВИЭ), а также транспортировку, распределение, торговлю топливом и энергией.
В настоящее время важным фактором, определяющим выработку стратегии энергетической безопасности, является переход глобальной энергетики к углеродной нейтральности [Akinyemi 2017: 127-136], получивший название Четвертый энергетический переход. В качестве его приоритетных направлений рассматриваются: использование возобновляемых источников энергии (ВИЭ), освоение водородной энергетики, совершенствование накопителей энергии, применение технологий улавливания, утилизации, хранения углерода и другие инновации. В докладе McKinsey Global Institute31 анализируются основные пути достижения глобальной углеродной нейтральности к 2050 г. с точки зрения финансовых, управленческих, технологических и прочих аспектов. Однако в нынешних условиях такие факторы, как волатильность цен на сырьевые товары, неравномерный характер экономического роста и сложная геополитическая ситуация, обусловленная как растущей энергетической взаимозависимостью стран, так и их опасениями по поводу надежности поставок, порождают неопределенность в отношении пути к достижению глобальной повестки дня в области энергетики32.
Достижение углеродной нейтральности к 2050 г. путем отказа от ископаемого топлива маловероятно, так как потребует привлечения инвестиций в новые технологии в особо крупном объеме. На данном этапе многим странам необходимо в первую очередь обеспечить надежный доступ к стабильной подаче энергии [Мастепанов 2023: 48-70]. По оценке российских аналитиков, в мировом энергобалансе будет расти доля природного газа (до 36% в 2050 г.), прежде всего за счет стран АТР, Ближнего Востока и Африки33.
Тот факт, что 600 млн африканцев не имеют доступа к электричеству, представляет непосредственные риски для экономической безопасности стран континента34. Африканские страны будут вносить свой вклад в поддержку глобальных целей по сокращению выбросов вредных веществ и развитию зеленых технологий. Однако учитывая, что добыча углеводородов при правильной организации «обеспечивает экономический рост и энергетическую безопасность, страны Африки имеют право реализовать эти преиму-
35 о
щества и устанавливать сроки своего энергетического перехода» . Ja последние два десятилетия доля Африканского континента в глобальных выбросах парниковых газов была наименьшей (до 4%) по сравнению с другими регионами мира36. Первоочередной задачей является искоренение энергетической бедности на континенте и постепенный переход к возобновляемым источникам энергии.
31 The Net Zero Transition. Executive Summary. What it would cost, what it could bring. McKinsey & Company, January 2022. https://mckinsey.coin/~/media/mckinsey/business%20iunctions/sustainability/our%20insights/ the%20net%20zero%20transition%20what%20it%20would%20cost%20what%20it%20could%20bring/the-net-zero-transition-executive-summary.pdf (accessed: 19.01.2024)
32 Мониторинг проблем мировой энергетики. Росконгресс. 31.01.2022. https://roscongress.org/materials/ monitoring-problem-mirovoy-energetiki-2022-nerazberikha-v-energetike-vypolnenie-obyazatelstv-posreds/ (дата обращения: 03.02.2024)
33 Сценарии развития мировой энергетики. Росконгресс. 11.10.2023. https://roscongress.org/sessions/rew-2023-stsenarii-razvitiya-mirovoy-energetiki/discussion/ (дата обращения: 05.02.2024)
34 Панельная дискуссия о технологиях для устойчивого развития Африки. Центр изучения Африки HI ГУ ВШЭ. 28 июля 2023. https://we.hse.ru/irs/cas/news/861951179.html (дата обращения: 15.01.2024)
35 Ayuk N.J. Executive Chairman African Energy Chamber: Africa has "every right" to set timing for its energy transition. WorldOil. 13.12.2023. https://worldoil.com/news/2023/12/13/african-energy-chamber-airica-has-every-right-to-set-timing-for-its-energy-transition/ (accessed: 17.01.2024)
36 Ibid.
Многоаспектность понятия «энергетическая безопасность» определяет методы оценки ее состояния, учитывая тот факт, что сравнение энергетических систем стран с разным уровнем экономического развития требует комплексного анализа. Одним из наиболее известных показателей в настоящее время является Индекс энергетической трилеммы {World Energy Trilemma Index - WETI), разработанный WEC, который позволяет оценивать страны по их способности обеспечивать устойчивую энергетику в трех основных измерениях: 1) энергетическая безопасность, 2) энергетическое равенство (всеобщая доступность энергии), 3) экологическая устойчивость (продвижение «зеленой» энергии), 4) дополнительное измерение, показывающее способность правительств разрабатывать и осуществлять энергетическую политику. В рейтинге участвуют 128 стран, включая страны Субсахарской Африки, по каждой из которых используется 59 наборов данных и 32 показателя (табл. 2) [Масгепанов 2020: 70-72; Кононов 2024: 106].
Таблица 2. Обеспеченность электроэнергией стран Субсахарской Африки, 2020-2021 гг.
Страна Доступ к электроэнергии, % Доступ к чистым источникам энергии для приготовления пищи, %, 2021 Индекс энергетической безопасности (Trilemma Index), 2022
Городское население 2021 Сельское население 2021 В целом
2000 2021
Ангола 75,0 7,3 24,2 48,2 50,0 57 AD Ad
Бенин 67,0 18,0 21,5 42,0 4,6 90 DDDc
Ботсвана 93,1 25,0 26,5 73,7 65,7 70 DCCb
Буркина-Фасо 67,6 9Д 19,0 П,7
Бурунди 62,8 1,6 2,5 10,2 0,2
Габон 98,7 26,8 73,6 91,8 89,7 55 BCCd
Гамбия 82,6 31,2 34,3 63,7 1,7
Гана 95,2 74,0 43,7 86,3 30,3 73 CDCc
Гвинея 89,8 21,3 15,2 46,8 1,0
Гвинея-Бисау 60,5 15,8 1,3 35,8 1,0
ДРК 43,8 1,0 6,7 20,8 4,3 89 DDCd
Джибути 73,5 36,6 56,0 65,4 9,6
Замбия 85,7 14,5 16,7 46,7 10,2 80 DDCd
Зимбабве 85,3 31,6 33,7 49,0 30,3 85 DDDd
Кабо-Верде 94,9 96,9 58,6 95,5 81,8
Камерун 94,7 24,8 41,0 65,4 22,8 76 CDDd
Кения 97,5 68,2 15,2 76,5 23,9 68 BDBc
Кот-д'Ивуар 94,9 45,2 48,7 71Д 31,7 74 BDDd
Лесото 80,6 37,7 4,3 50,4 41Д
Либерия 49,5 8,1 29,8 0,4
Маврикий 99,3 99,8 99,0 99,6 98,9
Мавритания 89,7 19,1 47,7 48,3 76 CDDd
Мадагаскар 72,6 10,9 12,6 35,1 1,4 81 DDCd
Страна Доступ к электроэнергии, % Доступ к чистым источникам энергии для приготовления пищи, %, 2021 Индекс энергетической безопасности (Trilemma Index), 2022
Городское население 2021 Сельское население 2021 В целом
2000 2021
Малави 54,2 5,6 4,8 14,2 1,6 87 DDCd
Мали 96,9 18,3 9,6 53,4 0,9
Мозамбик 77,4 3,8 6Д 31,5 5,4 86 DDDd
Намибия 74,7 33,2 36,5 55,2 47,3 65 DDAc
Нигер 65,9 9Д 6,5 18,6 з,о 91 DDDd
Нигерия 89,2 26,3 43,2 59,5 16,8 84 DDDd
Республика Конго 67,0 12,4 29,4 49,7 35,6
Руанда 98,0 38,2 6,2 48,7 5,4
Сенегал 93,9 43,4 37,7 68,0 29,4 83 DDDc
Сомали 70,6 30,6 2Д 49,5 3,8
Сьерра-Леоне 57,0 4,9 7,7 27,5 0,8
Судан 84,2 49,4 23,0 61,8 62,8
Танзания 77,3 23,3 8,7 42,7 8,9 79 DDCd
Того 96,3 24,7 17,0 55,7 П,4
Уганда 72,3 35,9 7,4 45,2 0,7
ЦАР 34,7 1,6 6,0 15,7 0,9
Чад 43,2 1,3 ЗД 11,3 8,0 88 DDDd
Экваториальная Гвинея 90,3 1,4 64,8 66,8 24,1
Эсватини 94,6 79,1 20,4 82,9 58,1 71 DDCd
Эритрея 75,7 35,7 29,3 52,5 11,5
Эфиопия 94,3 42,8 12,7 54,2 7,5 77 DDCd
ЮАР 87,4 93,4 72,4 89,3 88,4 58 CCDb
Южный Судан 15,6 5,7 7,7 0,0
ССА 80,7 30,4 25,7 50,6 19,1
Мир 97,7 84,5 78,4 91,4 71,3
* Место в рейтинге из 128 стран.
**АВСО - категории по уровню: А - высшая категория, Б - низшая. Первая по порядку буква - измерение 1; вторая буква - измерение 2; третья буква - измерение 3; четвертая - дополнительное измерение.
Источник: Составлено авторами на основе: World Development Indicators 2023. World Bank. http://wdi. worldbank.org/table/3.13 (accessed: 20.01.2024); World Energy Trilemma Index 2022. World Energy. https://worldenergy.org/assets/downloadsAVorld_Energy_Trilemma_Index_2022.pdf?v=1669839605 (accessed: 20.01.2024)
Исходя из индекса WETI, страны Субсахарской Африки находятся в конце рейтинга стран мира по энергобезопасности, редко обладая высшими категориями (А) по всем
измерениям. Относительно передовые позиции занимают Ангола, Ботсвана, Габон, Камерун, Кения, Кот-д'Ивуар, Намибия, Танзания, Эсватини, Эфиопия, ЮАР. В период 2000-2022 гг. свои позиции по индексу WETI в наибольшей степени улучшили Кения и Эфиопия.
Одним из важных вызовов безопасности для стран Африки является доступность энергии. Этот показатель в странах ССА за период 2000-2021 гг. возрос вдвое до 50,6%, но все еще значительно уступает среднемировым (91,4%). Особенно низкий уровень электрификации по-прежнему характерен для аграрных районов: в подавляющем большинстве стран ССА он существенно ниже 50%, а в некоторых из них (Ангола, Бурунди, ДРК, Либерия, Малави, Мозамбик, Нигер, Сьерра-Леоне, Чад, ЦАР, Экваториальная Гвинея, Южный Судан) не достигает и 10%. Вызывает опасение и чрезвычайно низкий уровень доступа к современным источникам энергии для приготовления пищи -19% по сравнению с 71% в среднем в мире (см. табл. 2). Использование для этого традиционной биомассы и древесного угля является причиной роста легочных заболеваний и повышения уровня ранней смертности [Калиниченко 2016: 199].
Важную роль в обеспечении энергобезопасности играет региональная интеграция, поскольку национальные рынки слишком малы для крупных инвестиций в энергообъекты, а объединение энергосетей способствует диверсификации источников энергии. Подобные проекты постепенно осуществляются в региональных экономических сообществах стран Западной, Восточной, Центральной и Южной Африки в рамках созданных ими Энергетических пулов (региональных рынков электроэнергии). Объединенные энергосети могут послужить основой для создания к 2040 г. панафриканской энергоинфраструктуры37.
Мониторинг состояния отрасли стал возможен в результате создания Африканской энергетической информационной системы (AEIS) для сбора, обработки и проверки статистики по энергетике для всех государств-членов АС, что дает возможность управлять трансформацией африканского энергетического сектора и инвестициями38.
Значительная часть электроэнергии в Африке производится на основе ископаемого топлива: нефти, природного газа, угля, которыми богат континент и которые зачастую эксплуатируются мультинациональными консорциумами без должного учета национальных интересов стран. Добыча нефти в последнее десятилетие сократилась (среднегодовые темпы снижения составили 2,8% в 2012-2022 гг.), а у крупнейших производителей нефти в ССА (Нигерия, Ангола, Экваториальная Гвинея) уменьшение производства в этот период достигло соответственно 5,1%, 3,8%, 9,7% [Energy Institute 2023]. Это связано как с волатильностью цен нефтяного рынка и с пандемией COVID-19, так и с тем, что многие разрабатываемые месторождения в определенной степени истощены, а освоение вновь открытых залежей, большая часть которых находится на континентальном шельфе Восточной и Западной Африки, часто на глубоководных участках, требует привлечения значительных капиталовложений и передовых технологий. Однако в последнее время западные компании не спешат вкладываться в разработку новых залежей нефти в связи с непривлекательной конъюнктурой рынка, нестабильной политической ситуацией, неблагоприятным инвестиционным климатом и необходимостью возмещения экологического ущерба [Кукушкин 2022: 15].
37 La Camera F., Bekele-Thomas N. Infrastructure Reform is Key to Accelerating Africa's Energy Transition. IRENA. 09.10.2023. https://www.irena.org/News/expertinsights/2023/Oct/Infrastructure-Reform-is-Key-to-Ac-celerating-Africas-Energy-Transition (accessed: 16.01.2024)
38 Ministers of Energy Meet to Discuss About Sustainable Energy Statistics Data Management in Africa. African Union. 24.03.2022. https://au.int/en/pressreleases/20220324/ministers-energy-meet-discuss-about-sustainable-energy-statistics-data (accessed: 16.01.2024)
По оценкам экспертов, капитальные расходы в области добычи нефти в Африке сократились с $63 млрд в 2014 г. до $33 млрд в 2022 г., что вызывает опасения нефтедобывающих стран континента. В связи с этим Афрэксимбанк и Африканская организация производителей нефти создают Африканский банк энергоперехода для обеспечения ин-
39
вестиции в отрасль .
В отличие от нефти, средние темпы ежегодного прироста добычи природного газа (ПГ) в странах ССА в 2012-2022 гг. превышали 5%, однако в Нигерии отмечался спад добычи в 2022 г. Согласно исследованию Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ), спрос на энергию на континенте возрастет к 2050 г. более чем на 80% и доля газа в энергетическом балансе составит 30%. ПГ и ВИЭ будут иметь решающее значение для обеспечения энергией африканских стран: в 2050 г. на континент будет приходиться 11% мирового рынка сжиженного природного газа40 и Африка займет второе место по темпам роста его глобальных поставок41. Для реализации данных прогнозов необходимо дальнейшее развитие газовой инфраструктуры и минимизация сжигания ПГ в факелах, а также мобилизация инвестиций государственного и частного секторов. По оценке ФСЭГ, Африке необходимо будет инвестировать до $1,7 трлн в деятельность по разведке и добыче ПГ на континенте, чтобы достичь уровня добычи в 585 млрд куб. м к 2050 г. с нынешних (2022 г.) 249 млрд куб. м, в том числе 71,5 млрд куб. м, добытых в странах CCA [Energy Institute 2023].
Однако эксперты ФСЭГ отмечают обеспокоенность по поводу сокращения финансирования Всемирным банком и Европейским инвестиционным банком проектов освоения ПГ, что привело к дисбалансу спроса и предложения. Так, министр окружающей среды Нигерии М.М. Абубакар обвинил Запад в преднамеренном прекращении финансирования африканских газовых проектов, что осложняет проведение электрификации в
42 г
стране и осуществление энергоперехода . Еще одним вызовом для энергетической безопасности стран Африки является зависимость от иностранных технологий в области ВИЭ, поскольку оборудование для солнечной и ветрогенерации производится в странах Запада и подразумевает привлечение иностранных специалистов для наладки и об-
"43
служивания, что вызывает риски в случае, например, международных санкции .
Гана, Замбия, Нигерия, Уганда, ЮАР проявляют заинтересованность в развитии технологий атомной энергетики, что открывает возможности диверсифицировать в будущем энергобаланс [Безопасность Африканского континента... 2023: 174-188].
Значительный вклад в энергетическую безопасность стран континента вносят российские компании. Госкорпорация «Росатом» занимается продвижением концепции «зеленый квадрат», которая предполагает ускоренное развитие энергетики на основе четырех низкоуглеродных источников: гидроэнергетики, энергии ветра и солнца и атомной энергетики. Компания ПАО «РусГидро» примет участие в модернизации крупной ГЭС
39 Казеева Н., Козырева М. Фокус на Африку: российские перспективы и возможности в новых реалиях. Энергетическая политика. 12.10.2022. https://energypolicy.ru/fokus-na-afriku-rossijskie-perspektivy-i-voz-mozhnosti-v-novyh-realiyah/regiony/2022/10/12/ (дата обращения: 14.01.2024)
40 GECF 2050 outlook highlights Africa's industry growth trends. Further Africa. 03.02.2023. https://iurther-africa.coin/2023/02/03/gecf-2050-outlook-higlilights-africas-industry-growth-trends/ (accessed: 01.02.2024)
41 Ayuk N.J. Executive Chairman African Energy Chamber: Africa has "every right" to set timing for its energy transition. WorldOil. 13.12.2023. https://worldoil.coin/news/2023/12/13/aiHcan-energy-chamber-airica-has-every-right-to-set-timing-for-its-energy-transition/ (accessed: 17.01.2024)
42 Gurzu A. Nigerian minister decries defending of gas projects as inequitable. Devex. 23.06.2021. https://devex. com/news/nigerian-minister-decries-deiunding-of-gas-projects-as-inequitable-100216 (accessed: 03.02.2024)
43 Якименко О. Решение энергетических проблем - ключ к устойчивому будущему Африки. Росконгресс. 16.01.2024. https://roscongress.org/materials/reshenie-energeticheskikli-problem-klyuch-k-ustoychivomu-budu-shchemu-afriki/ (дата обращения: 03.02.2024)
Мелка-Вакана в Эфиопии44, совместно с РУДН им. Патриса Лумумбы будет участвовать в подготовке специалистов и реализации перспективных проектов в сфере электроэнергетики в странах Африки45. Российские инвесторы проявили интерес к финансированию крупного проекта газопровода из Нигерии в Марокко, что обеспечит страны Западной Африки природным газом и послужит основой дальнейшей электрификации в рамках Энергетического пула46.
* * *
Несмотря на то, что в условиях недостаточно развитого национального предпринимательства ключевые позиции в африканских экономиках продолжает занимать иностранный капитал, возрастает регулирующая роль государства в экономическом и социальном развитии. Появляются новые возможности для проведения вариативной макроэкономической политики и средне- и долгосрочного планирования в соответствии с действующей с 2013 г. общеафриканской стратегией развития, рассчитанной на ускоренное развитие и технологический прогресс континента до 2063 г. на основе изменений в отраслевой структуре хозяйства, во внешнеторговой и инвестиционной политике, с обязательным учетом социальных аспектов47.
Одной из значимых сфер и важнейшей составляющей экономической безопасности в африканских странах является сельское хозяйство. Выявленные в статье факторы, такие, как недостаток финансирования, отсталость технологий и техники и др., которые были в значительной степени усилены стремительным ростом населения и ухудшением мировой продовольственной ситуации, привели к кризису в сельском хозяйстве в большинстве стран ССА. Как показывает проведенный анализ, аграрный сектор не может обеспечить минимальные потребности ССА в продовольствии, что препятствует достижению ими в ближайшей перспективе аграрного суверенитета.
Другой приоритетной задачей развития экономики стран ССА является достижение ими энергобезопасности на основе укрепления собственной энергетической базы. Нельзя не отметить определенные успехи ряда африканских стран в увеличении электрогенерации на протяжении 2000-х гг. Положительную роль в этом играет и региональная интеграция в рамках энергетических пулов. Однако анализ тенденций в энергетической сфере показывает, что страны ССА еще далеки от полного удовлетворения растущего спроса экономики и населения, особенно аграрного, в обеспечении энергией, что обостряется необходимостью выполнения требований климатической повестки по отказу от ископаемого топлива и переходу к безуглеродной энергетике, что связано с решением сложных финансовых, технологических и кадровых проблем.
Российская Федерация вносит существенный вклад в обеспечение продовольственной безопасности африканских стран. В 2022 г. экспорт зерна в страны Африки составил 11,5 млн т. Помимо увеличения торговли агропродукцией на 10% в 2022 г. (объем торговли составил $6,7 млрд) и на 60% за первое полугодие 2023 г., а также гуманитарных поставок зерна (в Мали, Буркина-Фасо, Зимбабве, ЦАР) в 2023 г., «РФ готова делиться с африканскими странами экспертизой в области сельхозпроизводства, оказы-
44 Эфиопия согласна на участие российских компаний в модернизации ГЭС. РИА Новости. 03.03.2024. https://ria.ru/20240303/ges-1930806824.html (дата обращения: 17.06.2024)
45 Продвижение в Африку. Вестник РусГидро. 2024. № 1. https://vestnik-rushydro.ru/articles/l-yanvar-2024/news/prodvizhenie-v-afriku/?ysclid=lxk3ogt6ou849533680 (дата обращения: 17.06.2024)
46 Решение энергетических проблем - ключ к устойчивому будущему Африки. Росконгресс. 16.01.2024. https://roscongress.org/materials/reshenie-energeticheskiMi-problem-klyuch-k-ustoychivomu-budushchemu-afriki/ (дата обращения: 03.02.2024)
47 Agenda 2063: The Africa We Want. African Union, https://au.int/en/agenda2063/overview (accessed: 03.01.2024)
вать содействие во внедрении самых передовых технологий» . В Плане действий Форума партнерства Россия-Африка на 2023-2026 годы, принятого по итогам Второго саммита и Экономического и гуманитарного форума Россия-Африка, намечен целый ряд направлений сотрудничества в области реализации «справедливого энергетического перехода и регламентирования энергобезопасности»49, включая ВИЭ, низкоуглеродные технологии, геологоразведку углеводородов, расширение производства сжиженного природного газа, модернизацию угольных станций, освоение геотермальной энергии, создание научно-технологических атомных центров.
В целом, решению проблем экономической безопасности может способствовать расширение сотрудничества африканских государств с обладающими конкурентным потенциалом, производственными мощностями, высокими компетенциями и опытом российскими государственными и частными компаниями, а также с ведущими университетами РФ, прежде всего инженерного и сельскохозяйственного профиля.
БИБЛИОГРАФИЯ
Абрамова И, Фитуни JT. Африканский сегмент много полярно го мира: динамика геостратегической значимости. Мировая экономика и международные отношения. 2018. Т. 62. № 12. С. 5-14. https://doi. org/10.20542/0131-2227-2018-62-12-5-14 Африка в контексте глобальной продовольственной безопасности. Под ред. В.П. Морозова. М.: Институт Африки РАН, 2015.
Таврилова Н.Г. Продовольственная безопасность стран Западной Африки на современном этапе: тенденции, проблемы и решения. Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2022. Т. 15. № 4. С. 159-180. https://doi.org/10.31249/kgt/2022.04.09 Дегтерев Д.А. Банковский пейзаж Африки. Азия и Африка сегодня. 2004. № 3. С. 38-41. Калиниченко J1.H. Новые стратегии развития энергетического сектора в странах Африки южнее Сахары. Африка: современные стратегии экономического развития. Отв. ред. И.О. Абрамова, Е.В. Морозен-ская. М.: Институт Африки РАН, 2016. Кононов Ю.Д. Цели и способы оценки пороговых значений индикаторов энергетической безопасности в прогнозах. Проблемы прогнозирования. 2024. № 1 (202). С. 105-115. https://doi.org/10.47711/0868-6351-202-105-115
Кукушкин В.Ю. Нефтегазовые отрасли Африки XXI века. Азия и Африка сегодня. 2022. № 6. С. 15-23.
"https://doi.org/10.31857/S032150750020419-2 Мастепанов A.M. и др. The Energy Trilemma Index как оценка энергетической безопасности. Энергетическая политика. 2020. № 8. С. 67-83. https://doi.org/10.46920/2409-5516_2020_8150_66 Мастепанов A.M. и др. ЮАР: проблемы энергетического перехода и энергетической безопасности. Энергетическая политика. 2023. № 8. С. 49-70. https://doi.org/10.46920/2409-5516_2023_8186_48 Научно-технологический потенциал современной Африки. Отв. ред. Е.В. Морозенская. М.: Институт Африки РАН, 2022.
Селиванов А.И., Старовойтов В.Г., Трошин Д.В. Исследования экономической безопасности России в контексте развития Африки. Экономическая наука современной России. 2019. № 4. С. 112-125. https://doi.org/10.33293/1609-1442-2019-4(87)-112-125 Фазельянов Э. М. Глобальная энергетическая безопасность. Восточная аналитика. 2020. № 1. С. 110—
124. https://doi.org/10.31696/2227-5568-2020-01-110-124 Экономическая безопасность России: общий курс. Под ред. В.К. Сенчагова. М.: Бином. Лаборатория, знаний, 2012.
Экономическая безопасность стран Африки. Отв. ред.: Е.В. Морозенская, JI.JI. Фитуни. М.: Институт Африки РАН, 2006.
Akinyeini О. Е. et al. Energy Security, Trade and Transition to Green Economy in Africa. International Journal of Energy Economics and Policy. 2017. Vol. 7. № 3. Pp. 127-136. https://doi.org/10.2139/ssrn.2700026
48 РФ в I полугодии экспортировала в Африку почти 10 млн тонн зерна. Интерфакс. 27.07.2023.1Шр5://т-terfax.ru/russia/913556 (дата обращения: 12.02.2024)
49 План действий Форума партнерства Россия - Африка на 2023-2026 годы. Президент России. 28.07.2023. http://www.kremlin.ru/supplement/5971 (дата обращения: 16.05.2024)
Apata T.G. et al. Tenacity of small farms and poverty levels: Evidence of relationship among farming households in Nigeria. Research on Crops. 2019. Vol. 19. № 4. Pp. 775-786. https://doi.org/10.31830/2348-7542.2018. 0001.62
Energy Institute. Statistical Review of World Energy 2023. 72nd Edition. London: Energy Institute, 2023. FAO. The State of Food Security and Nutrition in the World 2023. Urbanization, agrifood systems
transformation and healthy diets across the rural-urban continuum. Rome: FAO, 2023. Farole Th., Winkler D. (Eds.). Making Foreign Direct Investment IVorkfor Sub-Saharan Africa: Local Spillovers
and Competitiveness in Global Value Chains. Washington D.C.: The World Bank, 2014. Morozenskaya E.V Sub-Saharan Africa. In: Bulatov A.S. (Ed.). World Economy and International Business.
Contributions to Economics. Cham: Springer, 2023. Pp. 495-512. https://doi.org/10.1007/978-3-031-20328-2_24 UNCTAD. UNCT4D World Investment Report 2021. Investing in Sustainable Recovery. Geneva: UNCTAD, 2021. UNDP. 2020African Sustainable Development Report. UNDP, 2022.
Wily L.A. 'The Law is to Blame': The Vulnerable Status of Common Property Rights in Sub-Saharan Africa. ' Development and Change. 2011. Vol. 42. № 3. Pp. 733-757. https://doi.Org/10.llll/j.1467-7660.2011.017 12.x
ECONOMIC SECURITY IN SUB-SAHARAN AFRICA: POSSIBLE WAYS TO ADDRESS NEW CHALLENGES
© 2024 E.V. Morozenskaya, N.G. Gavrilova, L.N. Kalinichenko
MOROZENSKAYA Evgenia Victorovna, PhD (Economics), Leading Research Fellow, Head of Centre for Transition Economy Studies, Institute for African Studies, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation. ORCID: 0000-0003-0531-9873. E-mail: evmorozen@ mail.ru
GAVRILOVA Nina Germanovna, lunior Research Fellow, Centre for Transition Economy Studies, Institute for African Studies, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation. ORCID: 0000-0003-0176-7804. E-mail: [email protected]
KALINICHENKO Lyudmila Nikolaevna, Senior Research Fellow, Centre for Transition Economy Studies, Institute for African Studies, Russian Academy of Sciences. Moscow, Russian Federation. ORCID: 0000-0003-0531-9873. E-mail: [email protected]
Abstract. The observed decline in the level of Sub-Saharan Africa's (SSA) countries economic security is due to the increasing influence of both external factors (the rising volatility of global financial and commodity markets, changes in the policies of international economic organizations and a number of countries, etc.) and internal factors, largely related to their own socio-economic and, in some cases, political instability. This is manifested primarily in the insufficient food supply in the SSA countries as a consequence of the ongoing agricultural crisis. Possible ways to overcome this challenge are connected with the transformation of the agriculture sectors into productive, profitable, and reliable systems that will allow the SSA countries to reach and maintain food security. The agricultural policy aimed at this must take into account the specifics of the local crops and livestock production, the local climate, and the state of rural infrastructure, while making extensive use of new technologies and digital innovations.
One of the most important factors for stable economic development is energy security in the context of the ongoing energy transition. The problematic state of energy supply in the SSA countries is manifested in the insufficient supply of electricity for both industrial sectors and the population, rolling blackouts, and rising tariffs. African countries see a solution to this challenge in implementing the strategy aimed at expanding national and regional networks based on the rational use of all available energy resources, creating off-grid systems and small-scale generation in remote areas using renewable energy sources, which will facilitate access to sustainable and technologically advanced energy. Further expansion of cooperation in almost all areas of the energy spectrum between African
states and Russian public and private companies, as well as leading universities, will contribute to solving many problems of economic security in Sub-Saharan Africa.
Keywords: Sub-Saharan Africa, economic, energy, food security, intensification of production, Russian-African cooperation
DOI: 10.31132/2412-5717-2024-67-2-82-101
For citation: Morozenskaya, E.V., Gavrilova, N.G., Kalinichenko, L.N. (2024). Economic Security in Sub-Saharan Africa: Possible Ways to Address New Challenges. Journal of the Institute for African Studies. № 2. Pp. 82-101. https://doi.org/10.31132/2412-5717-2024-67-2-82-101
