CC BY
99
лей контроля, о чём говорило снижение числа фолликулов, содержащих йодированные аминокислоты, за счёт достоверного роста числа нейодированных фолликулов. Фолликулы с частично йодированным коллоидом оставались на уровне контроля, имели малый диаметр и обнаруживали единичные признаки фолликуло-образования. Активность щелочной и кислой фосфатаз превышали контрольные значения на 10%. На шестой месяц наблюдения происходило достоверное увеличение числа фолликулов, содержащих частично йодированные аминокислоты, нейодированные
- были близки к контрольным значениям. Показатели остальных были ниже контрольных значений. Наличие Сандерсоновских подушек говорило о фолликулообразовании. Активность щелочной и кислой фосфатаз превышала значения контроля на 20%.
Таким образом, спустя месяц эффект воздействия обеднённого урана был критическим и выражался резким снижением гормонообразования и высвобождения на фоне активизации транспортных возможностей обеспеченных щелочной фосфата-зой. В остальные сроки гормонообразование оставалось сниженным, несмотря на повышенную активность ферментов.
Выводы. Однократное применение смешанного оксида обеднённого урана вело к угнетению гормонообразования ЩЖ и вызвало дисгармонию процессов, его обеспечивающих на протяжении всех сроков исследования; признаки фолликулообразова-ния во всех изучаемых сроках, говорили о компенсаторных возможностях ЩЖ при применении смешанного оксида обеднённого урана, угасающих в динамике наблюдаемого периода.
Литература
1. Клыкова В.В. Дисфункция щитовидной железы у пожилых людей: рук-во для врачей / НГМА, 2007. 108 с.: ил.
2. Лейкок Дж.Ф. Основы эндокринологии / Дж.Ф. Лейкок, П.Г. Вайс; Пер. с англ. М.: Медицина, 2000. 501 с.
3. Болезни щитовидной железы / Под ред. Л.И. Баравермана; пер. с англ. М.: Медицина, 2000. 417 с.
4. Телытченко М.М. Санитарная значимость попадания в водоёмы малых доз урана // 1961 М Тезисы докл. науч. конф. по вопросам гигиены водного транспорта. С. 31-32.
5. Costs and Risks of Depleted Uranium from Proposed Enrichment Facility // Science for Democratic Action, Vol. 13, №2, June 2005.
6. Depleted Uranium A By-product of the Nuclear Chain, Peter Diehl, Depleted Uranium . A Post-War Disaster for Environment and Health, Laka Foundation, May 1999.
7. Хмельницкий О.К. Цито- и гистологическая диагностика заболеваний щитовидной железы. СПб: СОТИС, 2002. 288 с
8. Зайчик А.Ш. Механизмы развития болезней и синдромов.. Кн. 1-я Изд-е 2-е, дополн. и переработ./ А.Ш. Зайчик, Л.П. Чурилов. СПб., 2005, ЭЛСИ-СПб, 507 с.
MORPHOFUNCTIONAL CONDITION OF THE THYROID GLAND AFTER UNITARY PERORALY INTRODUCTION OF DEPLETED URANIUM MIXED OXIDE IN EXPERIMENT
D.S.STEPANOV, Z.A. VORONTSOVA
Voronezh State Medical Academy after N.N.Burdenko Histology Department
One-time application of depleted uranium mixed oxide led to oppression of hormonogenesis of thyroid gland and caused disharmony of its processes providing throughout all terms was studied in this research
Key words: depleted uranium, a thyroid gland, hormonogenesis.
УДК 57.04. 576. 615
ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ И НАНОТОКСИКОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МИНЕРАЛОВ И БЕЛКОВ
К.С ГОЛОХВАСТ., И.Э. ПАМИРСКИЙ*
В статье приводятся результаты исследований взаимодействия минерально-кристаллического фактора среды и живых организмов.
Обсуждаются экологические и биомедицинские аспекты данных
взаимодействий, в том числе и с точки зрения нанотоксикологии.
Ключевые слова: абиотические факторы, нанотоксикология, биоинформатика.
* Институт нефти и газа ДВГТУ
Средовые абиотические факторы - характеристики среды обитания живых организмов, которые постоянно присутствуют, влияют на рост и развитие живых систем (то есть являются для них неинертными) и часто являются лимитирующими. К абиотическим факторам относят свет, температуру, радиацию, влагу, давление, атмосферу, содержание кислорода, рельеф, течения, воздушные потоки и некоторые другие. В рамках данной концепции нам кажется, что к уже перечисленным абиотическим факторам среды стоит отнести минерально-кристаллический фактор.
Организмы за время существования на нашей планете научились приспосабливаться к колебаниям факторов среды в виде поведенческих, биохимических, физиологических, морфологических и других адаптационных приемов. Эти адаптации у живых организмов, обитающих в условиях лимита одного из факторов, носят выраженный характер. Согласно классификации Глушко
А. А. [5] естественные атмосферные аэрозоли делятся на вулканическую пыль, космические аэрозоли микрометеоритного происхождения, пылевые почвенные аэрозоли, смог и пыль лесных пожаров и торфяников. Очевидно, что организмы на Земле постоянно находятся под действием минерально-кристаллического фактора среды и выработали соответствующие адаптационные механизмы. Так, например, известно, что некоторые клетки (например, альвеолярные и перитониальные макрофаги и клетки инородных тел млекопитающих, гемоциты моллюсков) в норме могут фагоцитировать твердые, часто водонерастворимые, частицы размером до 5-10 мкм и менее. При нормальном функционировании организмов это относится к частицам минералов, пыли, сажи, залетающих с вдыхаемым воздухом, а также песка, гравия и почв, поглощаемых с пищей. В процессе эволюции живых организмов выработался довольно эффективный механизм очистки вдыхаемого воздуха: грубые частицы (более 5 мкм) оседают в каналах носоглотки, до 90% мелких частиц задерживается в верхних дыхательных путях и бронхах, их которых они удаляются вместе со слизью путем отхаркивания [21].
Вообще, между минералами и живыми организмами существует много прослеживаемых взаимосвязей [14]. Живые организмы постоянно испытывают на себе давление окружающей среды, в том числе минеральных факторов, находящихся в атмо-, гидро- и литосфере. В связи с этим, можно условно разделить минерально-кристаллический фактор среды на 3 фазы: атмосферную взвесь, водную взвесь и горные породы, которые служат для живых организмов средой обитания. Например, всю атмосферную взвесь Земли оценивают более чем в 20 миллионов тонн минеральной пыли, и даже самый чистый атмосферный воздух содержит в 1 куб. метре не менее 1 миллиона взвешенных частиц [3,21]. Очевидно, что животные на протяжении всей своей эволюции постоянно потребляли природные минералы не только через контакт с воздухом, но и попутно с пищей и питьевой водой. Показано, что некоторые минералы при контакте с организмом в определенных дозах способны воздействовать на работу физиологических систем, тем самым, расширяя адаптивные возможности организма [7,16-18,26,38]. Недавно установлено, что апатит вызывает специфическую реакцию мезенхимальных стволовых клеток, приводящей к направленной их дифференцировке в остеогенном направлении [12]. Существует мнение [25,27], что система приобретенного иммунитета возникла около 500 миллионов лет назад, а система врожденного иммунитета с момента появления на Земле первых живых систем, то есть гораздо раньше. Если рубеж формирования приобретенного иммунитета верен, то получается, что данная система возникает именно в тот момент, когда идет формирование первых скелетных организмов [8], по сути, в период формирования механизма биоминерализации. Потому вопрос об участии природных минералов в формировании физиологических систем животных, в том числе человека, вполне закономерен и требует глубокого исследования.
Необходимо заметить, что на сегодняшний день контакт человека с наночастицами минералов заметно усиливается. Только около 40 минеральных видов частиц используется целенаправленно в качестве различных пищевых добавок, так называемых «столовых» минералов [21]. В продукты питания вводятся синтезированные неорганические наночастицы (серебра, цинка, меди, двуокиси титана, кремния), также какая-то часть наночастиц может попадать в пищевые продукты опосредованно [20]. Широкий спектр минеральных частиц задействован в медицине. В профилактике заболеваний и создании стабилизаторов защитных кремов и косметических препаратов широко используются
минералы с антисептическими свойствами (сульфаты, галогени-ды, минералы мышьяка и др.), минералы адсорбенты (цеолиты, каолин, монтмориллонит, глинистые минералы), минералы с особыми механическими свойствами (тальк, графит, кальцит -мел), волокнистые минералы [22]. Ряд минералов применяется в стоматологии в качестве герметиков дентинных канальцев [15]. Созданы дистанционно управляемые микрокапсулы, заполненные лекарством, в оболочку которых введены наночастицы магнетита и золота [10]. Данные микрокапсулы находятся лишь на стадии исследование лечебных эффектов, но их применение неизбежно приведет к контакту организма с указанными минеральными наночастицами на разных уровнях. Кроме минералов, проникающих извне, во внутренней среде организма человека присутствуют и собственные минеральные образования - биоминералы. Заметную долю известных биоминералов (около 300 видов) около 50 составляют биоминералы человека [22]. Например, минеральная компонента твердых тканей зуба (эмаль, дентин) представлена только апатитом (5), а в мицеллах казеина молока присутствуют минеральные вещества - в основном в виде биологически активных наночастиц фосфата кальция размером 210 нм, входящего в состав апатита [20]. Образование минеральных частиц различного размера сопровождает и формирование ряда патологических агрегатов (зубные, слюнные, желчные, почечные, мочевые, легочные камни). Во многих таких патогенных агрегатах обнаружены колонии нанобактерий, формирующих вокруг себя минеральную карбонат-апатитную оболочку [4].
Интересен тот факт, что часть минералов, поглощаемых человеком, также имеет биогенное происхождение. Большое количество биоминералов формируется примитивными организмами, таким как речные и морские губки, дитаомовые водоросли, некоторые бактерии и др. Процесс биоминерализации, протекающий при участии этих форм жизни, активно исследуется в последнее время, и уже известно, что основную роль здесь играют пептиды и белки, то есть процесс формирования биоминерала регулируется генетическим аппаратом. Среди белков биоминерализации наиболее известны силикатеины, силиказа, силаффины, фрусту-лины, плевралины, транспортеры кремния, магнетосомные белки, обнаруженные в диатомовых водорослях, губках и бактериях. При участии этих белков, часть из которых обладает ферментативной активностью, происходит формирование и разрушение неорганических структуры на основе кремния и железа (кремнезем, магнетит и др.). Силикатеины губок катализируют образование аморфного кремнезема из его мономерных соединений -эфиров кремниевой кислоты, а силиказа, наоборот, осуществляет деполимеризацию кремнезема [42]. Среди известных ферментов аналогов силиказы не найдено. Полагают, что в силикатных бактериях имеются ферменты - силиказы, ответственные за разрушение связей Si-O в кристаллических решетках глинистых минералов, а также связей Si-C в кремнийорганических соединениях [19], однако, в чистом виде эти ферменты не выделены [13]. Полипептиды силаффины, фрустулины и плевралины впервые были обнаружены в диатомовых водорослях, клеточные стенки которых образуют видоспецифичный «панцирь» из аморфного кремнезёма. Фрустулины представлены отдельным семейством кальций-связывающих гликопротеинов, считается, что они способны образовать кремнезем в условиях in vitro, при нейтральной рН и комнатной температуре [45]. В дитомеях также найдены белки-транспортеры, переносящие ионы и кислоты кремния. Транспортеры кремния обнаружены во многих видах водорослей, а также некоторых и растений. У исследователей данных белков пока нет однозначной позиции по поводу механизма трансмембранного переноса ионов и кислот кремния транспортерами кремния [9,30,31,44]. Из разных магниточувствительных бактерий выделено и идентифицировано около 20 магнитосом-специфических белков, участвующих в формировании магнито-сом (внутриклеточные органеллы, воспринимающие магнитное поле Земли), направленном транспорте железа, а также кристаллизации и внутриклеточном расположении частиц магнетита [29,40]. Наличие магнетогенеза установлено и других организмов [2,34,35]. Более 15 лет назад в мозге человека впервые были обнаружены скопления магнетита по 50-100 кристаллов размером 10-70 нм - 90%, и 90-200 нм - 10% [32].
Гомологи вышеперечисленных белков, участвующих в биоминерализации, встречаются во многих организмах, стоящих на разных ступенях эволюции. По химической природе силика-теины подобны протеолитическим ферментам, катепсинам
[33,36,41]. Силиказа принадлежит к семейству угольных ангидраз [37], относящихся к классу цинк-зависимых металлоферментов [43]. Гомологи магнитосомных белков, обнаруженные в моллюсках, одноклеточных водорослях (Сoccolithophorids) и других организмах, участвуют в процессах биоминерализации [24,28,29]. Имеются сообщения, что силикатеины, силиказа, силаффины, фрустулины, плевралины, магнетосомные белки гомологичны белкам растений и животных [24,37,41]. Наличие подобных белков у разных организмов может указывать на схожие биохимические аспекты механизмов биоминерализации. Спектр биологической активности большинства известных гомологов еще не установлен, но некоторые из них участвуют в процессах биоминерализации, что позволяет предположить, что данные белки произошли от одной эволюционной группы белков, имеющих тесную связь с минералообразованием. Еще одним косвенным подтверждением данного предположения является тот факт, что геном человека, называемый «геномным кладищем», включает около 95% «молчащих» генов чужих организмов [11].
В связи с вышеизложенным представляется актуальным исследовать пептиды и белки, имеющие отношение к процессам биоминерализации. Расшифровка механизмов биоминерализации в норме и патологии на молекулярном уровне, а также взаимодействия минеральных и биоминеральных наночастиц с белками человека, прежде всего, обуславливает фундаментальность научноисследовательской работы. Практическая значимость определяется большим вниманием к белкам биоминерализации со стороны научных кругов, разработки которых направлены на продукцию в области электроники, экологии, медицины. Биоминералогическое протезирование сегодня представляет особую отрасль медицинских технологией [6,21]. Особый интерес вызывает перспектива применения подобных белков в области нанобиотехнологии с целью осуществления направленного синтеза наноструктур с заданной формой и характеристиками [23,39]. Кроме того, нанообъекты относятся к новым видам материалов и продукции, оценка потенциального риска которых для здоровья человека и состоянии экологии обязательна [20], особенно учитывая, что процесс биоминерализации сопровождает ряд патологий.
Одним из современных подходов исследования белков является использование компьютерных методов вычислительной биологии. Данные методы являются основой науки биоинформатики, решающей задачи классической биохимии и молекулярной биологии [1]. Одни из ведущих направлений биоинформатики является разработка программ, позволяющих изучать функции молекул исходя из химической структуры, а также создание электронных баз данных веществ. Уже создано несколько баз данных веществ, которые поддерживаются и курируются Европейским Институтом Биоинформатики (EBI), Швейцарским Институтом Биоинформатики (SIB), Национальным Институтом Здоровья (NIH), Университетским Медицинским Центром Джоржтауна и другими. К сожалению, приходится констатировать, что до сих пор не создано ни одной отечественной электронной базы данных белков. Существуют и другие бионформа-ционных продуктов, позволяющих изучать белки. На фоне активного развития подобных информационных технологий возникает вопрос о научной целесообразности выбора того или иного продукта. Поэтому проведение биоинформационного исследования белков биоминерализации представляет не только особый интерес, но имеет большую практическую важность, так как позволит оценить адекватность современных компьютерных методов вычислительной биологии при решении поставленных задач, а также заложить основу, достаточную для разработки и создании первой отечественной базы данных белков биоминерализации международного уровня.
Литература
1. Арчаков А.И. Биоинформатика, геномика и протеомика -наука о жизни XXI столетия // Вопросы медицинской химии. 2000. Т. 46., № 1. С. 4-7.
2. Бинги В.Н., Чернавский Д.С. Стохастический резонанс магнитосом, закрепленных в цитоскелете // Биофизика, 2005. Т. 50, №4. С. 684-688.
3. Богатиков О. А. Неорганические наночастицы в природе // Вестник РАН, 2003. Т. 73, № 5. С. 426-428.
4. Волкова H.H. Исследование биоминерализационного геоэкологического фактора в подземных водах Томского района. Автореф. дисс. кан. геолого-минералогических наук. Томск, 200б.
5. Глушко A.A..Экстремальная экология (человека и природы) // Инженерная экология, 2010. №1 (91). С. 4-24.
6. Голованова О. H. Биоминералогия мочевых, желчных, зубных и слюнных камней из организма человека. Автореф. дисс. доктора геолого-минералогических наук .... Томск, 2009.
7. Голохваст К.С., Паничев А.М. Цеолиты: обзор биомедицинской литературы // Успехи наук о жизни, 2009. №1. С. 118-153.
8. Голубев С. H. Минеральные кристаллы внутри живых организмов и их роль в возникновении жизни // Журн. общей биол., 1987. № б. С. 784-80б.
9. Элементы активного центра белков транспорта кремниевой кислоты в диатомовых водорослях / Грачев М.А., Деникина Н.Н., Беликов С.И., Лихошвай Е.В. и др. // Молекулярная биология, 2002. Т.3б, №4. С .1-3.
10. Зимина Т. Лекарством управляют на расстоянии // Наука и жизнь. 2009. № 11. С. 10.
11. Киселев Л. Приступить к опознанию. Расшифровка генома человека преподносит сюрпризы // Поиск, 2001. №8 (б14). С. 8.
12. Мультикомпонентные клетки стромы жировой ткани -новый источник остеопрогениторных клеток для реконструктивной медицины / Кисилева Е.В., Воложин А.И., Васильев А.В., Терских В.В. // Труды симпозиума с международным участием «Клеточные, молекулярные и эволюционные аспекты морфогенеза», Москва, 2007. С. 81-82.
13. Колесников M.n. Формы кремния в растениях // Успехи биологической химии, 2001. Т. 41. C. 301-332.
14. Взаимодействие глинистых минералов с микроорганизмами: обзор экспериментальных данных / Е.Б. Наймарк, В.А. Ерощев-Шак, Н.П. Чижикова, Е.И. Компанцева // Журнал общей биологии, 2009. Т. 70, № 2. С. 155-1б7.
15. Hго Х. Гиперчувствительность дентина: от диагностики к лечению // Dental Tribune, 2009, октябрь, № 5, Том 8. С. 20.
16. Паничев A. M. Природные минеральные ионообменники
- регуляторы ионного равновесия в организме животных-литофагов // Доклады АН СССР, 1987. Т. 292. №4. С. 101б-1019.
17. Паничев A.M. Значение литофагии в жизни диких травоядных животных // Доклады АН СССР, 1989. Т.30б. №4. С. 1018-1021.
18. Паничев A.M. Литофагия в мире животных и человека. М.: Наука, 1990. 220 с.
19. Самсонова H.E. Роль кремния в формировании фосфатного режима дерново-подзолистых почв // Агрохимия, 2005. № 8. С. 11-18.
20. Смыков И. Нанотехнологии в стакане молока // Наука и Жизнь. 2009. № б. С. 18-23.
21. Юшкин H.n. Минеральный мир и здоровье человека / Вестник отделения наук о Земле РАН, 2004. № 1(22)/ 10 с.
22. http: //www.scgis.ru/russian/cp1251/h_dgggms/1-2004/
scpub-1.pdf
23. Происхождение биосферы и коэволюция минерального и биологического миров / Н.П. Юшкин, А.М. Асхабов, Л.А. Анищенко и др. Сыктывкар: ИГ Коми НЦ УрО РАН, 2007. 202 с.
24. Controlled formation of magnetite crystal by partial oxidation of ferrous hydroxide in the presence of recombinant magnetotactic bacterial protein mms6 / Amemiya Y., Arakaki A., Staniland S.S., Tanaka T., Matsunaga T. // Biomaterials. 2007. Vol. 28, №35. P. 5381-5389.
25. Bauerlein E. Biomineralization of unicellular organisms: an unusual membrane biochemistry for the production of inorganic nano- and microstructures // Angew. Chem. Int. Ed. Engl., 2003. Vol. 10, №42. Р. б14-б41.
26. Beck G., Habicht G.S. Immunity and the Invertebrates // Scientific American, November 199б. P. б0-бб.
27. Colic M, Pavelic K. Molecular mechanisms of anticancer activity of natural dietic products / J. Mol. Med., 2000. Vol. 78(б). P. 333-33б.
28. Mechanisms of antigen receptor evolution / Eason D.D., Cannon J.P., Haire R.N., Rast J.P., Ostrov D.A., Litman G.W. // Semin Immunol., 2004. Vol. 1б (4). P. 215-2б.
29. Gotliv B.A., Addadi L., Weiner S. Mollusk shell acidic proteins: in search of individual functions // Chem. Biochem., 2003. Vol.
4. Р. 522-529.
30. Biochemical and proteomic analysis of the magnetosome membrane in Magnetospirillum gryphiswaldense / Grunberg K., Muller
E.C., Otto A., Reszka R., Linder D., Kube M., Reinhardt R., Schuler D. // Appl. Environ. Microbiol., 2004. Vol. 70, №2. r. 1040-1050.
31. A gene family of silicon transporters / Hildebrand M., Volcani
B.E., Gassmann W., Schroeder J.I. // Nature. 1997. Vol. 385. P. 688-689.
32. HildebrandM., Dahlin K., Volcani B.E. Characterization of a silicon transporter gene family in Cylindrotheca fusiformis: sequences, expression analysis, and identification of homologs in other diatoms // Mol. Gen. Genet., 1998. Vol. 260. P. 480-486.
33. Kirschvink J.L., Kobayashi-Kirschvink A., Woodford B.J. Magnetite biomineralization in the human brain // PNAS, 1992. Vol. 89, №16. Р. 7683-7687.
34. Expression of silicatein and collagen genes in the marine sponge Suberites domuncula is controlled by silicate and myotrophin / Krasko A., Lorenz B., Batel R., Schruder H.C., Muller I.M., Muller W.E.G. // Eur. J. Biochem. 2000. Vol. 267. P. 4878^887.
35. On the change in bacterial size and magnetosome features for Magnetospirillum magnetotacticum (MS-1) under high concentrations of zinc and nickel / Kundu S., Kale A.A., Banpurkar A.G., Kulkarni G.R., Ogale S.B. // Biomaterials, 2009. Vol. 30, №25. P. 4211-4218.
36. Cloning and functional analysis of the sequences flanking mini-Tn5 in the magnetosome-deleted mutant NM21 of Magnetospirillum gryphiswaldense MSR-1 / Li F., Li Y., Jiang W., Wang Z.F., Li J.L. // Chinese Science Bulletin, 2009. Vol. 54, №9. Р. 1522-1528.
37. Molecular mechanism of spicule formation in the demosponge Suberites domuncula: silicatein - collagen - myotrophin / Muller W.E.G., Krasko A., Le Pennec G., Steffen R., Wiens M., Ammar M.S.A., Muller I.M., Schreder H.C. // Prog. Mol. Subcell. Biol., 2003. №33. P. 195-221.
38. The unique skeleton of siliceous sponges (Porifera; Hexacti-nellida and Demospongiae) that evolved first from the Urmetazoa during the Proterozoic: a Review / Muller W.E.G., Li J., Schroder H.C., Qiao L., Wang X.// Biogeosciences Discuss., 2007. №4. Р. 385^416.
39. Immunostimulatory effect of natural clinoptilolite as a possible mechanism of its antimetastatic activity // Pavelic K., Katic M., Sverko V., Marotti T., Bosnjak B., Balog T., Stojkovic R., Radacic M., Colic M., Poljak-Blazi M. // J. Cancer Res. Clin. Oncol. 2002. № 128. P. 37^4.
40. Cobalt ferrite nanocrystals: out-performing magnetotactic bacteria / Prozorov T., Palo P., Wang L., Nilsen-Hamilton M., Jones D., Orr D., Mallapragada S.K., Narasimhan B., Canfield P.C., Pro-zorov R. // ACS Nano. 2007. Vol. 1 (3). P. 228-233.
41. Schuler D. Genetics and cell biology of magnetosome formation in magnetotactic bacteria // FEMS Microbiol Rev., 2008. Vol. 32, № 4. Р. 654-672.
42. Silicatein alpha: cathepsin L-like protein in sponge biosilica / Shimizu K., Cha J., Stucky G.D., Morse D.E. // PNAS, 1998. №95. Р. 6234-6238.
43. Silicateins, silicase and spicule-associated proteins: synthesis of demosponge silica skeleton and nanobiotechnological applications / Schruder H.C., Krasko A., Brandt D., Wiens M., Tahir M.N., Tremel W., Muller W.E.G. // Biodiversity, innovation and Sustainability, 2007. P. 581-592.
44. Sly W.S., Hu P.Y. Human carbonic anhydrases and carbonic anhydrase deficiencies // Annu. Rev. Biochem., 1995. № 64. Р. 375^01.
45. Thamatrakoln K., Hildebrand M. Approaches for functional characterization of diatom silicic acid transporters // J. Nanosci. Nanotechnol., 2005. №5. P. 158-166.
46. Morphology of artificial silica matrices formed via autosili-fication of a silaffin/protein polymer chimera / Wesley D., Marner II, A.S. Shaikh, S.J. Muller, J.D. Keasling // Biomacromolecules, 2008. Vol. 9 (1). P. 1-5.
ECOLOGICAL AND NANOTOXICOLOGY ASPECTS OF INTERACTION OF MINERALS AND FIBERS
K.S. GOLOKHVAST, I.E. PAMIRSKI
Far East State Technological UniversityOil and Gas Institute
The article presents the results of studies of the interaction of mineral and crystal factors of environment and living organisms. We discuss the ecological and biomedical aspects of these interactions, including in terms of nanotoxicology.
Key words: abiotic factors, nanotoxicology, bioinformatic
