CC BY
2Эколингвистика и ее дидактическое применение
И. Гальего Гальярдо, кафедра французской и английской филологии, исследовательская группа HUM-485, преподавание иностранных языков: материалы для разработки новой учебной программы, Университет Кадиса, Испания
Университетские преподаватели иностранных языков должны учитывать реальность и глобальные проблемы, волнующие все человечество. Они обязаны дать своим студентам необходимые инструменты для осмысления и обсуждения актуальных проблем, таких как экология и окружающая среда. Согласно отчету «Гринпис», Испания является одной из стран, наиболее уязвимых к изменению климата (Greenpeace Spain, 2020). В связи с этим возникает вопрос: каким образом мы можем способствовать повышению экологической грамотности на занятиях по иностранному языку? Целью данной статьи является, во-первых, осмысление с позиций эколингвистического подхода взаимодействия языка (или коммуникации) и экологии и, во-вторых, содействие посредством языковой дидактики повышению экологической грамотности наших студентов.
• эколингвистика • дидактика • экология • окружающая среда • экологическая грамотность
1. ВВЕДЕНИЕ
Древняя антропология стремилась определить, как различные уровни общества соотносятся с окружающей средой. Экологическая антропология занимается изучением взаимоотношений между человеческими группами, культурой и природной средой. Эгоцентрический взгляд на человека, в котором он ставил себя выше всего остального творения, предполагал использование природных ресурсов и злоупотребление ими без учета того, что они ограничены. Начиная с 1960-х годов растет понимание ограниченности природных ресурсов и необходимости бережного отношения к ним, а следовательно, и к окружающей среде.
В 1987 году Всемирная комиссия ООН по окружающей среде и развитию представила доклад Брундтланд (далее — ДБ), известный также под названием «Наше общее будущее» (WCED, 1987), с целью анализа, критики и переосмысления существующей политики экологического и экономического развития, которая влечет за собой большие экологические проблемы. В докладе впервые в истории человечества рассматривается понятие «устойчивое развитие». Оно гласит: «Человечество должно сделать развитие устойчивым, чтобы оно удовлетворяло потребности настоящего времени, не ставя под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности». Доклад заложил основу для проведения саммита в Рио-де-Жанейро в 1992 г., который, в свою очередь, привел к созданию Комиссии ООН по устойчивому развитию (КУР) и определению Целей устойчивого развития (ЦУР) в 2015 г.
Последнее время характеризуется технологическим прогрессом, развитием процесса глобализации и необходимостью решать экологические проблемы и проблемы изменения климата с помощью науки. В этом процессе участвуют, прежде всего, естественные науки, такие как физика и метеорология, но все большее место занимают и гуманитарные науки, в том числе эколингвистика. Согласно отчету «Гринпис», Испания является одной из стран, наиболее уязвимых к изменению климата (Greenpeace Spain, 2020). Таким образом, растущая озабоченность экологическими и природоохранными проблемами как на местном, так и на глобальном уровне сделала изучение экологического дискурса важной областью исследования для современной эколингвистики.
1.1. Эколингвистика и концепция устойчивого развития
Что касается эколингвистики, то это относительно молодая дисциплина, которая предлагает несколько возможностей в зависимости от различных подходов ее сторонников. Для одних лингвистов эколингвистика — это экология лингвистики, для других — лингвистика экологии.
Знание этимологии слова «экология» может помочь нам понять его значение. Термин «экология» — это неологизм, введенный в 1866 г. немецким биологом Эрнстом Геккелем в его работе „Generellen Morphologie der Organismen", где он определяет ее как «все отношения организма со всеми организмами, с которыми он вступает в контакт» (Haeckel, 1866). Слово «экология» происходит от греческого, корень oikos означает «дом», а окончание logos — изучение какого-либо вопроса; в этом смысле экология — это домашнее хозяйство природы, огромный дом, в котором мы живем. Современное значение слова medioambiente связано с переводом и адаптацией на испанский язык английского термина environment, который происходит от французского environner, означающего «окружать».
В 1970-х годах Эйнар Хауген (1972) метафорически определил экологию языка как «изучение взаимодействий между любым данным языком и его окружением» (Haugen, 1972:325). Для лингвиста экосистема языка — это живое, социальное и локальное окружение говорящих, а значит, и способность языка выживать благодаря адаптации к меняющимся условиям речи, будь то культурные, экономические или даже религиозные (Giles and Harwood, 1997). Понятие устойчивости в эко-лингвистике осмысливается здесь впервые.
В 1980-х годах возникло движение и зародилась дискуссия об этике животных и видообразовании, которую представлял философ-моралист Питер Сингер. Это движение сосредоточено на защите видов животных путем изменения человеческой точки зрения на полезность (Singer, 1975).
Лингвист Норман Денисон (1982) также считает, что это движение передает языку чувства необходимости защиты природы, и поэтому приводит сравнение защиты языков, находящихся под угрозой исчезновения, с защитой окружающей среды и животных: „If the sperm whale is worthy of special protection as a unique and threatened species
26
of bioLogical évolution, then surely so is Gaelic as a unique and theate-ned specimen of human Linguistic evolution and tradition" («Если кашалот достоин особой защиты как уникальный и находящийся под угрозой исчезновения вид биологической эволюции, то, несомненно, и гэльский язык как уникальный и находящийся под угрозой исчезновения образец человеческой языковой эволюции и традиции») (Denison, 1982:8). Денисон добавляет к понятиям эколингвистики Хаугена моральную обязанность сохранять языки и языковые разновидности.
Ранняя эколингвистика фокусировалась исключительно на социолингвистике, где экологические проблемы и в настоящее время рассматриваются как лингвистические, равно как и защита языков как части экосистемы.
Понятие устойчивости впервые появилось в современном обществе через концепцию устойчивого развития в уже упомянутом ранее докладе Брундтланд (1987). Впервые понятие «развитие» было использовано в биологии в XVII в. для обозначения эволюции видов к взрослой стадии. После Второй мировой войны оно было принято экономикой для обозначения модели экономического роста промышленно развитых стран, в которой более промышленно развитые страны определялись как «развитые страны», а менее промышленно развитые — как «развивающиеся страны». В это время, ставшее пиком экономического роста капитализма, центры власти и экономики пропагандировали две основные идеи: мир обеспечивает возможность мощного экономического роста, а ресурсы Земли неограничены, что позволяет расти бесконечно (Weinstein, 2013). В 1960-х годах стало расти осознание распространения серьезных экологических проблем, возникающих именно в развитых странах. Стало ясно, что накопление выбросов приводит к макрорегиональным и планетарным последствиям (изменение климата, загрязнение океана, эрозия озонового слоя, уничтожение лесов и т.д.). Это послужило основной причиной принятия Генеральной Ассамблеей ООН в 1982 г. Всемирной хартии Земли и создания в 1993 г. Всемирной комиссии по окружающей среде и развитию, которая впоследствии, после многочисленных встреч с широким кругом участников, представила в 1997 г. доклад «Наше общее будущее» (доклад Брундтланд). С тех пор концепция устойчивого развития получила международную политическую поддержку. Дрексхаге и Мерфи (2010) считают, что это концепция, принятая международными институтами, правительствами, бизнесом и гражданским обществом.
1.2. Требования со стороны эколингвистики
Майкл Халлидей (1992) на Девятом Международном конгрессе по прикладной лингвистике в 1990 г. утверждал, что прикладная лингвистика должна заниматься экстралингвистическими и экологическими проблемами.
Classism, growthism, destruction of species, pollution and the like — are not just problems for the biologists and physicists. They are problems for the applied linguistic community as well. I do not suggest for one momento that we hold the key. But we ought to be able to write the instructions for its use (Halliday, 1992:91).
Лингвист заявляет о необходимости разобраться с точки зрения лингвистики с феноменом, укорененным в нашей грамматике, таким как предпочтение постоянного роста и всех тех целей человека в противовес остальной природе:
How deeply engammatized are the motifs of growth versus schrink-age, of the unboundedness of our material resources, of the passivity of the inanimate environment and of the uniqueness of humankind insead of our continuity with the rest of creation (ibid.: 89).
По мнению Халлидея, грамматика — это система, созданная человеческим видом, который, как и любой другой вид, желает продолжать расширять свою среду обитания, и для этого грамматика предпочитает использовать определенные слова и метафоры, связанные со всеми видами роста, размера и скорости, причем они всегда имеют положительную коннотацию: „The gramar of big is the grammar of good while the gramar of smatt is the grammar of bad" (ibid.: 85).
По мнению Халлидея, необходимо разоблачить эти метафоры и мысли о росте, поскольку они манипулируют язык для достижения большего экономического роста ценой безответственной эксплуатации ограниченных ресурсов Земли, что приводит к исчезновению видов, а вместе с этим и к потере биоразнообразия.
С этой целью он предлагает, например, заменить термин growth на negative shrinkage, что придаст положительную коннотацию уменьшению или сокращению в противовес слепому и разрушительному росту. Переориентация в использовании языка заставит лингвистическую критику принять за точку отсчета ограниченность ресурсов и экосистем Земли и тем самым изменить отношение к ним.
Хотя Халлидей ввел термин «экология» для решения экологических вопросов и проблем, именно немецкая лингвистика расширила и продолжила экокритический подход эколингвистики.
В этом смысле немецкий лингвист Альвин Филл считает, что эколингвистика — это выявление дискурсивных тенденций, которые в зависимости от аналитического подхода могут быть определены как конструктивные или деструктивные, чтобы их можно было оценить с помощью конструктивной критики (Fill, 1993). При этом он указывает, что самое главное — это создание новой отрасли лингвистики, которая «исследует роль языка как объекта изучения не с точки зрения его полезности для человека, а с точки зрения его значения для сосуществования всех существ» (ibid.: 15). Для этого он предлагает анализировать язык не только с грамматической точки зрения, а как важную часть взаимоотношений человека с окружающей средой. Язык — это средство установления всех этих отношений.
Эколингвистика, которую пропагандирует Филл, характеризуется экопеда-гогическим аспектом и указывает на то, что «важно ознакомить новые поколения людей с образом мышления, в котором главное не размер, а разнообразие, не рост человека, его дел и потребностей, а лучшее сосуществование с его собственными и другими видами» (ibid.: 133).
Этими утверждениями Филл (2018) обосновывает нравственную и эколо-го-профилактическую социолингвистику, которая направлена не только на исследование взаимодействия языка и окружающей среды,
28
но и на эволюцию от количественного к качественному мышлению. Таким образом, язык имеет решающее значение для повышения осведомленности об экологических проблемах и процессах, которые привели к изменению климата (Fill & Penz, 2018).
Эколингвистика, по общему мнению большинства людей, — это ограниченная отрасль лингвистики, предположительно та, в которой мы проводим лингвистический анализ наших дискурсов (в широком смысле) по экологическим проблемам и которая представляет собой иной путь лингвистики по сравнению с традиционной лингвистикой, что привело, например, к изменениям в концепции экосистемы и ее возможных изменений, а также в прагматике, семантике и даже грамматике и не в последнюю очередь в теории науки и так далее (Finke, 2000).
Эколингвистические идеи дают возможность обновить лингвистику с целью внедрения нового, экологического мышления. Экологическая лингвистика — это лишь одна из составляющих междисциплинарного движения, цель которого — с помощью целостного экологического мышления добиться изменений в знаниях, науке и культуре. Политический, экономический и бюрократический комплекс власти противостоит этой смене парадигмы, поэтому на смену ему должны прийти новые теории с эколингвистическим подходом (Finke, 2007).
1.3. Критический дискурс-анализ (кда)
КДА — это критический лингвистический подход, рассматривающий дискурс как форму социальной практики, форму действия, именно социального действия (Van Dijk, 2014), которое строится в рамках диалектических отношений между дискурсивным событием и ситуациями, институтами и социальными структурами (Fairclough & Wodak, 2008). Важно отметить связь между языком, обществом и контекстом, в котором производятся языковые образцы, поскольку через тексты и речь мы обнаруживаем, что дискурс может косвенно управлять действиями людей, как мы знаем, посредством убеждения и манипулирования и большинство наших представлений о мире приобретаются через дискурс (Van Dijk, 1999). КДА рассматривает социальные проблемы и утверждает, что отношения власти осуществляются и обсуждаются в рамках дискурса и что дискурс передает идеологию. Поэтому КДА должна выявлять структуры власти и раскрывать лежащие в их основе идеологии (Fairclough & Wodak, 2008).
Некоторые критические дискурс-аналитики опираются на системную функциональную лингвистику Халлидея и Маттиссена (2004), поскольку она адаптирована к текстовому анализу и заинтересована в соотнесении языка с его социальным контекстом. Такой взгляд на язык как на социальную семиотику, то есть понимаемый как система значений (Halliday, 1978), обеспечивает ориентацию анализа, позволяющую понять взаимоотношения между языком (текстом) и социальными структурами и отношениями.
1.4. Критический дискурс-анализ с эколингвистической точки зрения
В начале 2000-х годов социолог Верхаген (2000) предупреждал о появлении новых альтернативных парадигм с новым, более экоцентричным, биоцентричным и холистическим мировоззрением в противовес прежнему антропоцентричному видению. Для социолога эколингвистика должна быть успешной в воспитании новой экологической идентичности, в постановке под сомнение и замене нынешних
антропоцентрических и механистических ценностей. Поскольку язык — это средство власти, он должен раскрыть эту власть и использовать ее для вмешательства в экосистему. Для достижения этой цели предлагается одиннадцать стратегий, шесть из которых прямо или косвенно касаются эколингвистики и преподавателей иностранных языков.
1. Критический анализ (дискурс) глобальных процессов (тенденций), таких как глобализация, биорегионализация, дигитализация и другие возникающие движения.
2. Использование субдисциплин прикладной лингвистики для поддержки и обогащения эколингвистики.
3. Расширение эколингвистической сети и, кроме того, создание собственного научного журнала.
4. Начало реализации широкой стратегии по включению элементов экологической лингвистики в преподавание языка в средней школе.
5. Внедрение экологической критики дискурса в академические семинары по критическому мышлению.
6. Использование экологически сильных языковых игр (таких языковых средств, как двусмысленности, парадоксы, каламбуры и т. д.) для побуждения слушателей и читателей к размышлению о своем статусе «жителя Земли» и своей экологической идентичности (УегЬадеп, 2000:45).
Таким образом, можно сделать вывод, что метод, используемый эколингви-стикой для проведения своих исследований, основан на КДА.
КДА с эколингвистической точки зрения — это метод, используемый эко-лингвистикой, который исследует и анализирует дискурс как форму социальной практики, которая влияет на общество, проникая в идеологию иногда не совсем очевидным образом. В его основе лежат исследования Фэрклоу (2013), расширенные Ходжем и Крессом (1993), Юргеном Линком или Зигфридом Егером.
Ходж и Кресс (1993) понимают язык не только как средство коммуникации, но и как инструмент контроля и манипулирования, способный распространять и увековечивать идеологии, и определяют слово «идеология» как:
[...] a systematic body of ideas, organized from a particular point of view. Ideology is thus a subsuming category, which includes the sciences and metaphysics, as well as political ideologies of various kinds, without implying anything about their status and reliability as guides to reality (Hoge y Kress, 1993:6).
Критический компонент дискурс-анализа как раз и призван выявить манипуляции, которым подвергается язык со стороны властных структур и сопутствующих им идеологий. Фэрклоу (1991) определяет его следующим образом:
30
„Critical appraoches differ from non-critical approaches in not just describing discursive practices, but also showing how discourse is shaped by relations of power and ideologies, and the constructive effects discourse has upon social identities, social relations and systems of knowledge and belief, neither of which is normatty apparent to discourse participants" (Fairclough, 1992:12).
Идеология, лежащая в основе дискурса, распространяется незаметно, иногда она даже не очевидна для тех сил, которые определяют дискурс, например для политических или экономических лидеров. Поэтому она принимается как нечто само собой разумеющееся и не нуждается в сомнении. Именно это невидимое влияние дискурса и должна разоблачить эколингвистика.
Алвин Филл (2010), один из наиболее влиятельных специалистов в области эколингвистики, также подчеркивает важность КДА в этой области:
«Критический дискурс-анализ остается процветающим подходом к анализу дискурса, который анализирует влияние дискурса на общество и возможные изменения, которые он в нем вызывает. Несмотря на критику [...], критический дискурс-анализ можно рассматривать как важный вклад в демонстрацию того влияния, которое язык (как дискурс) оказывает на человеческие общества» (Fill, 2010:164).
2. ЭКОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД
Для эколингвистов дискурс играет важную роль, поскольку он предрасполагает говорящих к определенному пониманию или интерпретации мира (Alexander, 2018). Лингвисты, работающие над КДА, считают, что сам дискурс как коммуникативное событие охватывает анализ разговорной речи; письменных текстов; включает анализ семантических и синтаксических структур, риторики и прагматики; работает в области семиотики и когниции, идеологии и социологии. Если КДА направлен на решение и анализ социальных или политических проблем в различных социокультурных условиях, то критический экологический дискурс-анализ расширяет сферу своего применения до экологических и природоохранных проблем (Döring, 2018). КДА перекликается с актуальными общественными проблемами, поэтому защита окружающей среды является повторяющейся темой в современном дискурсе. Следовательно, критические социальные исследования должны обращаться к актуальным социальным проблемам, анализируя их источники и причины, противодействие им и возможности их преодоления (Fairclough, 2013).
Эколингвистика пытается напомнить лингвистике, что человеческий язык встроен в человеческое общество и что человеческое общество зависит от более широких природных систем (Stibbe, 2014). КДА с точки зрения эколингвистического подхода сводится к пяти пунктам.
1. The focus is on discourses that have (or potentially have) a significant impact not only on how people treat other people, but also on how they treat the larger ecological systems that life depends on.
2. The discourses are analysed by showing how clusters of linguistic features come together to form particular worldviews or 'cultural codes'. [...] An example
is the pervasive code that sees unlimited economic growth as both a possible and a desirable goal for human societies.
3. The criteria that worldviews are judged by are derived from an explicit or implicit ecological philosophy (or ecosophy). An ecosophy is informed by both a scientific understanding of how organisms (including humans) depend on interactions with other organisms and a physical environment to survive and flourish, and also an ethical framework to decide why survival and flourishing matters and whose survival and flourishing matters.
4. The study aims to expose and draw attention to discourses which appear to be ecologically destructive (i.e. work against the principles of the ecosophy), or alternatively to seek out and promote discourses which could potentially help protect and preserve the conditions that support life (i.e. are aligned with the values of the ecosophy).
5. The study is aimed towards practical application through raising awareness of the role of language in ecological destruction or protection, informing policy, informing educational development or providing ideas that can be drawn on in redesigning existing texts or producing new texts in the future (ibid.: 118-119).
Не все эти критерии используются в каждом анализе эколингвистического дискурса, но базовая ориентация и лежащее в основе мировоззрение, экософия, о которой говорит Стиббе в этих пунктах, должны присутствовать. Далее он развивает теорию историй, доминирующих в обществах, в которых мы живем, и определяющих наше отношение к тем или иным вопросам, а также влияние, которое они оказывают на наше мышление и действия (Stibbe, 2015). Эта теория важна для эколингвистических исследований, поскольку она выделяет восемь типов историй, включая, например, нежелание заботиться об окружающей среде, когда мы ежедневно получаем изображения плохой погоды, вызывающие у нас желание искать солнце в другом месте и забывать наслаждаться местной погодой, заставляя нас быть потребителями. Эколингвисти-ка должна вносить изменения в жизнь, противостоя разрушительным историям, заменяя их историями, отличными от тех, которые предлагает современная индустриальная цивилизация, то есть историями, способными побудить нас к воспитанию уважения к окружающей среде и заботе о природе (Stibbe, 2018). Для этого он предлагает включить в КДА термины erasure (стирание или исправление) для обозначения того, что что-то важное было стерто или исключено из дискурса, и reminding (переосмысление) для того, чтобы аналитик мог изучить набор элементов, которые были исключены из конкретного дискурса (Stibbe, 2014).
В этом смысле эколингвистика, используя КДА, должна поставить под сомнение власть, переопределить ее влияние в тех областях, в которые она вмешивается, и предложить альтернативы, которые, в отличие от существующего дискурса, могут предложить более этичный и моральный дискурс.
32
2.1. Доклад Брундтланда и концепция устойчивого развития
В докладе Брундтланд (ДБ), известном своим определением концепции устойчивого развития как развития, удовлетворяющего потребности нынешнего поколения без ущерба для способности будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности ^СЕй, 1987), в главе 2 говорится, что развивающиеся страны не могут развиваться как развитые из-за нехватки природных ресурсов (особенно энергии, материалов, воды и земли). Поэтому необходимо срочно трансформировать экономическую модель, поскольку от этих изменений в подходе к развитию и охране окружающей среды зависят безопасность, благосостояние и выживание планеты. Данное определение является трехмерным, поскольку охватывает три измерения: экономическое, социальное и устойчивое. Однако термин «устойчивое развитие» оказывается оксюмороном, то есть противоречием в самом себе, поскольку развитие, как его до сих пор трактовали экономические силы, означает неограниченный рост, что является обычной практикой в развитых странах и поэтому неустойчиво (ЕЬге^еЫ, 2007).
Эколингвистический анализ показывает, что концепцией развития манипулируют в угоду интересам развитых стран и их отказу принять ее преобразующее содержание. ДБ критикует модель потребления развитых стран и утверждает, что понятие потребностей относится только к нуждам бедных ^СЕй, 1987). Противоречие возникает, когда этим понятием манипулируют центры экономической власти, побуждающие развивающиеся страны расти до тех пор, пока не будут удовлетворены основные потребности (согласно концепции ДБ), что является синонимом бесконечного или неограниченного роста, то есть без учета ограниченности природных ресурсов.
В ДБ термины «развитие и охрана окружающей среды» и «устойчивое развитие» используются как взаимозаменяемые. Эти термины противоречат друг другу, поскольку устойчивое развитие предполагает соответствие модели производства предпосылке сохранения окружающей среды, а развитие понимается как удовлетворение потребностей человека, что влечет за собой чрезмерную эксплуатацию природных ресурсов.
Хотя государственные структуры в целом принимают концепцию устойчивого развития ДБ, в итоге они определяют понятия, противоречащие ей и друг другу. В результате получается смесь терминов, не имеющих точного определения, но преследующих одну и ту же цель — защиту неограниченного, хотя и устойчивого роста.
В результате концепция устойчивого развития в ДБ становится уже не концепцией, а иконой, термином, поскольку она трактуется институтами как стратегия устойчивого экономического роста, а не как поддержка и сохранение разнообразной природной и социальной жизни.
Эколингвистика должна продолжать работать над тем, чтобы получить более широкое признание через образование, предлагая более экологически приемлемый язык, который может быть внедрен в более широкие контексты. Преобразование мира должно стать ее целью, поскольку, как отмечает Хойбергер (2007), одна из главных проблем заключается в том, как бороться с лингвистическими предубеждениями, которые остаются незамеченными даже образованными людьми, попавшими в ловушку антропоцентрических и видовых языковых структур и поэтому не подвергающими сомнению то, с чем они знакомы.
Экокритическая дидактика языка предполагает осмысление языка, чего уже давно требуют некоторые эколингвисты, такие как Heuberger (2007), Mühlhäusler (2003), Trampe (2007), Fill (2010) и Halliday (1992), и обеспечила бы решение экологических проблем и осмысление экосистемных отношений. Вильгем Трампе (2007) применительно к немецкому контексту делает вывод о том, что внедрение эколингвистической модели на занятиях по иностранному языку даст дидактические преимущества по сравнению с изолированными лингвистическими исследованиями, которые преобладают сегодня на занятиях по немецкому языку.
С помощью КДА эколингвистика стремится раскрыть отношения власти и господства, которые воспроизводятся в текстах настолько естественным и повседневным образом, что они бессознательно принимаются и редко подвергаются сомнению (Van Dijk, 2014).
Более экологичное использование языка будет способствовать переходу от антропоцентрического к биоцентрическому взгляду на мир и, соответственно, изменению нашего отношения к окружающей нас среде (Trampe, 2007).
Студенты должны научиться ориентироваться в своих действиях на будущее, уметь сталкиваться с этими проблемами и размышлять над ними, а также разрабатывать план действий, ориентированный на устойчивое развитие. Рикманн (2019) указывает на необходимость приобретения навыков долгосрочного критического мышления, стратегического мышления, сотрудничества и решения проблем, то есть на необходимость устойчивого и целостного образования (Koreneva-Antonova, 2023).
Как преподаватели языка и переводчики, мы имеем дело непосредственно с языком, поэтому мы должны способствовать более экоцентричному, биоцентричному или холистическому использованию языка, которое обеспечивает не только теоретические знания, но и готовность и мотивацию к инновационным действиям в интересах устойчивого развития (Surkamp, 2022).
Список использованных источников
1. Alexander, R. J. (2018). Investigating Texts about Environmental Degradation Using Critical Discourse Analysis and Corpus Linguistics Techniques. En A. Fill y H. Penz (Eds.), The Routledge Handbook of Ecolingüistics, 196-210, New York and London: Routledge.
2. Denison, N. (1982). A Linguistic Ecology for Europe? Folia Linguistica 16, 5-16.
3. Döring, M. (2018). Media Raports about Natural Disasters. An Ecolinguistic Perspectiva. En A. Fill y H. Penz (Eds.), The Routledge Handbook of Ecolingüistics, 293-308, New York and London: Routledge.
4. Drexhague, J. & Murphy, D. (2010). Sustainable Development: From Bruntland to Rio 2012. (Background Paper), UN.
5. Ehrenfeld, J. R. (2005): The Roots of Sustainability. MITSloan. Management Review, Winter, Vol. 46, n° 2.
ВЫВОДЫ
34
6. Faircíough, N. (1992). Discourse and Social Change. Cambridge: Polity Press.
7. Faircíough, N. (2013). Critical Discourse Analysis: the critical study of language. London and New York: Routledge.
8. Faircíough, N. & Wodak, R. (2008). Análisis crítico del discurso. Fundamentos Latinoamericanos de los Estudios Culturales. Disponible en http://fleecc.blogspot.com.ar/2008/04/norman-fairclough-y-ruth-wodak-anlisis.html
9. Fiíí, A. (1993). Ökolinguistik. Eine Einführung. Tübingen: Gunter Narr.
10. Fiíí, A. (2010). The Language Impact: Evolution — System — Discourse. London: Equinox.
11. Finke, P. (2000). Zukunftsfähigkeit, heilige Kühe und Grammatik. Metalinguistische Überlegungen am Ende des Baconschen Zeitalters. En B. Kettemann y H. Penz (Eds.), ECOnstructing Language, Nature and Society. The Ecolinguistics Project Revisite. Essays in Honour of Alwin Fill, 63-83.
12. Finke, P. (2007). Paradigmaschwächung: Der politisch-ökonomisch-bürokratische Machtkomplex. Ein Erfahrungsbericht aus der angewandten ökologischen Wissenschaftsforschung. En A,. Fill y H. Penz (Eds.), Sustaining Language. Essays in Applied Ecolinguistics, 279-297, Wien: Lit Verlag.
13. Fiíí, A & Penz, H. (Eds.) (2018). The Routledge Handbook of Ecolinguistics. New York and London: Routledge
14. Giíes, H. & Harwood, J. (1997): Managing intergroup communication: Life-span issues and consequences. En S. Eliasson y E. Hakon Jahr (Eds.), Language and its Ecology. Essays in Memory of Einar Haugen, 106-129, Berlin: de Gruyter.
15. Haeckeí, E. (1866). Allgemeine Anatomie der Organismen (Generelle Morphologie der Organismen, Bd. 1), Berlin: G. Reimer.
16. Haííiday, M. (1990). New Ways of Meaning. A challenge to applied linguistics. Journal of Applied Linguistics 6, 7-36.
17. Haííiday, M. & Mattiessen, C. (2004). An Introduction to Functional Gammar. (3. Ed.) London: Arnold.
18. Haugen, E. (1972). „The Ecology of Language". En: The Ecology of Language. Language Science and National Development. Essays by Einar Haugen. 325-339 California: Stanford.
19. Hodge, R. & Kress G. (1993). Language as Ideology. London: Routledge.
20. Heuberger, R. (2007). Language and Ecology: A Brief Survey of Anthropocentrism and Specie-sism in English. En A. Fill y H. Penz (Eds.), Sustaining Language. Essays in Applied Ecolinguistics, 107-124, Wien: Lit Verlag.
21. Koreneva-Antonova, O. (2023). Docencia de Interpretación en alemán-español: propuesta de la metodología interactiva y situada con elementos de gamificación. En O. Klabal y B. De la Fuente (Eds.), Didáctica y Evaluación de la traducción e interpretación especializada, vol. 9, n° 2 de la revista CLINA, Revista interdisciplinaria de traducción, interpretación y comunicación intercultural. Ediciones Universidad de Salamanca: Salamanca. ISSN-e: 2444-1961
22. Mühíhausíer, P. (2003). Language of Environment — Environment of Language: A Course in Ecolinguistics. London: Battlebridge.
23. Rieckmann, M. (2019). Beiträge einer Bildung für nachhaltige Entwicklung zum Erreihen der Sustainable Development Goals: Perspektiven, Lernziele und Forschungsbedarfe. En H. Clemens y M. Rieckmann (Eds.) Bildung und Erziehung im Kontext globaler Transformationen, 79-94. Opladen u.a. Budrich.
24. Singer, P. (1975). Animal Liberation: A New Ethics for our Treatment of Animals. New York: Random House.
25. Stibbe, A. (2014). An Ecolinguistic Approach to Critical Discourse Studies. Critical Discourse Studies 11(1), 117-128.
26. Stibbe, A. (2014). Ecolinguistic and Erasure. Restoring the Natural World to Consciousness. En C. Hart y P. CA. (Eds.) Contemporary Critical Discourse Studie, 583-602. London, New Delhi, New York, Sydney: Bloomsbury.
27. Stibbe, A. (2014). The stories we live by. A free online course in ecolinguistics. http//storieswe-liveby.org.uk
28. Stibbe, A. (2015). Ecolinguistic. Language, ecology and the stories we live by. London and New York: Routledge Taylor and Francis Group.
29. Stibbe, A. (2018). Positive Discourse Analysis. Rethinking Human Ecological Relationships. En A. Fill y H. Penz (Eds.), The Routledge Handbook of Ecolinguistics, 165-168. New Yok and London: Routledge.
30. Surkamp, C. (2021). Bildung für nachhaltige Entwicklung im Englischunterricht. Klett Kallmeyer.
31. Trampe, W. (2007). Sprache im Deutschunterricht aus ökolinguistischer Perspektive. En A. Fill y H. Penz (Eds.), Sustaining Language. Essays in Applied Ecolinguistics, 215-235, Wien: Lit Verlag.
32. Van Dijk, T. A. (1999). El análisis crítico del discurso. Antropos, 186, 23-36.
33. Van Dijk, T. & Atenea Digital (2001). El análisis crítico del discurso y el pensamiento social. Atenea Digital, 1, 18-24. Disponible en http://blues.uab.es/athenea/num1/vandijk.pdf
34. Van Dijk, T. A. (2014). Discourse-Cognition-Society. Current State and Prospects of the Socio-Cognitive Approach to Discourse. En C. Hart y P. Ca (Eds.). Contemporary critical Discourse Studies, 121-146, London, NewDelhi, New York, Sydney: Bloomsbury.
35. Verhagen, F. C. (2000). Ecolinguistics: A Retrospect and a Prospect. En B. Kettemann y H. Penz ((Eds.), ECOnstructing Language, Nature and Society. The Ecolinguistics Project Revisited. Essays in Honour of Alwin Fill, 33-48. Tübingen: Stauffenburg.
36. Weinstein, M. P. (2013). The global sustainability transition: it is more than changing light. Sustainability transition: it is more than changing light bulbs, volume 9/Issue 1.
37. Greenpeace España (2022, 01 de noviembre). http://es.greenpeace.org/es/
38. World Commision on Environment and Development (WCED) (1987). Our Common Future (Brundtlland Report), United Nations.
ECOLINGUISTICS AND ITS DIDACTIC APPLICATION
I. Gallego Gallardo, Department of French and English Philology, Research Group HUM-485, Foreign language teaching: materials for a new curriculum design, University of Cádiz, Spain
University language teachers have to consider reality or the global issues that concern humanity. They owe it to their students to provide them with the necessary tools to reflect on and debate current topics, such as ecology and the environment. According to a Greenpeace report, Spain is one of the most vulnerable countries to climate change (Greenpeace Spain, 2020). The question we ask ourselves is how we can promote environmental awareness in foreign language classes. The objective of this article is, firstly, to reflect from an ecolinguistic perspective on the interactions between language (or communication) and ecology and, secondly, to contribute to raising awareness and sensitizing our students to the environment through language didactics.
• ecolinguistics • didactics • ecology • environment • environmental literacy
36
