CC BY
16
Нашумевший в СССР в конце 1920-х годов «шахтинский процесс», положивший начало многочисленным репрессиям, надолго погрузил страну в атмосферу подозрительности по отношению к образованным людям. Докатилась волна поиска «вредителей» и до Сибири. И ее жертвой стал талантливый и образованный инженер, в своем прощальном послании написавший, что знание с властью «у нас нарочито разъединены».
Эхо шахтинского процесса в Сибири: жизнь и смерть инженера Жаркова
В. И. ИСАЕВ,
доктор исторических наук, Институт истории СО РАН E-mail: history49@mail.ru
Поиск «вредителей»
К концу 1920-х годов сталинское ядро руководства ВКП(б) все в большей степени стало ориентироваться на свертывание политики нэпа, на переход «к наступлению социализма по всему фронту». Для смены курса нужно было показать народу, что сопротивление врагов пролетарской революции не только не сломлено, но и нарастает. К тому же на действия «вредителей» можно было бы списать нарастание негативных явлений в народном хозяйстве. В частности, в каменноугольной промышленности в этот период участились крупные аварии и пожары, что было вызвано, прежде всего, гонкой за перевыполнением планов и норм в ущерб безопасности труда, а также низкой дисциплиной и технической неграмотностью большинства рабочих.
На фоне такого развития общественно-политической ситуации в СССР в 1928 г. было организовано так называемое «шахтинское дело» - первый показательный процесс против «врагов народа». По утверждению следователей Объединенного главного политического управления (ОГПУ), была вскрыта масштабная сеть вредителей, включавшая законспирированные группы в нескольких рудоуправлениях Донбасса, в правлении
треста «Донуголь» и даже в ВСНХ СССР; обвинение было предъявлено 53 техническим специалистам. Чтобы придать делу международный характер и показать связь «вредителей» с иностранным капиталом, было арестовано несколько немецких инженеров, работавших на шахтах Донбасса.
Решением Президиума ЦИК СССР от 28 марта 1928 г. дело о вредительстве на шахтинских рудниках было направлено для проведения показательного процесса в специальное судебное присутствие Верховного суда СССР. Заседания суда проходили с 18 мая по 6 июля 1928 г. при обостренном внимании советской и зарубежной общественности. В условиях беспрецедентного давления и предвзятости со стороны судебной коллегии, которой руководил А. Я. Вышинский, большинство обвиняемых были признаны виновными. Приговор оказался суровым: 38 участников «вредительской организации» были осуждены к различным срокам заключения - от одного до десяти лет, а 11 человек - к расстрелу. Впоследствии шестерым подсудимым расстрел был заменен 10 годами лишения свободы. Уже в то время многим участникам и наблюдателям процесса было ясно, что дело сфабриковано органами ОГПУ. Однако осужденные по «шахтинскому делу» были полностью реабилитированы только в 2000 г.
«Шахтинское дело» послужило началом длительной цепи многолетних репрессий и расстрелов. С 1928г. понятие «шахтинец» стало нарицательным и широко использовалось как в идеологических кампаниях, так и в повседневной жизни для обозначения так называемых «вредителей». В стране складывалась атмосфера подозрительности и даже ненависти простых граждан к образованным людям, прежде всего, к техническим специалистам. Это помогло Сталину и его соратникам добиться нужного эффекта - в стране вновь, как в годы гражданской войны, накалялась атмосфера классового противостояния, на предприятиях и в учреждениях распространились явления «спе-цеедства». Летом 1928 г. на пленуме ЦК ВКП(б) Сталин впервые изложил свой печально известный тезис об обострении классовой борьбы по мере строительства социализма1.
В Сибири после раскрытия «контрреволюционного вредительского заговора» инженеров в Донбассе развернулась
1 Сталин И. В. Соч. Т. 11. С. 63.
ожесточенная травля технических специалистов. Еще до суда над «шахтинскими двурушниками» по всей стране в марте-апреле 1928г. прокатилась волна митингов и собраний, на которых звучали призывы к бдительности и поиску вредителей среди «буржуазных спецов».
Несколько неожиданным эффектом для организаторов развязанной кампании стали негативные последствия для развития экономики. Получив сверху сигнал и карт-бланш для атаки на своих начальников, бузотеры из рабочих, а также наиболее ретивые партийные и профсоюзные активисты в каждом распоряжении или действии «спецов» пытались теперь разглядеть вредительство. В докладной записке полномочного представительства ОГПУ по Сибирскому краю от 7 сентября 1928 г. отмечалось, что «в связи с раскрытием экономической контрреволюции в Донбассе, активность рабочих в части выявления у себя на производстве недочетов и ненормаль-ностей различного характера возросла, приняв небывалые до этого размеры. Рабочие, взяв весь техническо-спецовский персонал под строгий контроль и наблюдение, задались целью проверить их деятельность с тем, чтобы не допустить "Донбасса" в Сибири»2.
Вдобавок сотрудники ОГПУ взялись постоянно контролировать действия инженерно-технических работников, часто вмешиваясь в их профессиональную деятельность. В результате в 1928 г., например, в горнозаводской промышленности Сибири к уголовной ответственности было привлечено около 17% инженеров (самый высокий уровень по сравнению с другими горнодобывающими районами СССР). Причем около 60% возбужденных дел заканчивалось их прекращением или оправданием привлеченных3. Такая ситуация дезорганизовывала нормальную работу предприятий и грозила обернуться большими потерями.
Осознав это, партийные органы попытались несколько притормозить кампанию борьбы с вредителями. К осени 1928 г. линия партии была существенно скорректирована: теперь речь шла
2 Социально-экономическое и политическое развитие Сибири в документах правоохранительных органов. Сб. док. Новосибирск, 2004. С. 103.
3 См.: Пыстина Л. И. «Буржуазные специалисты» в Сибири в 1920-е -начале 1930-х годов. Новосибирск, 1999. С. 102, 151.
не только о поиске вредителей, но и о поддержке специалистов и их защите от несправедливых нападок со стороны рабочих.
Смерть инженера
18 октября 1928 г. следственный отдел при Сибирской краевой прокуратуре в Новосибирске принял к производству уголовное дело по факту самоубийства одного из ведущих специалистов города - технического директора мыловаренного завода Сибирского краевого союза кооперации П. М. Жаркова. Одновременно Сибкрайком ВКП(б) и Сибкрайисполком организовали специальную комиссию по расследованию4. Масштабы случившегося явно выходили за рамки обычной житейской драмы, поэтому местные власти вынуждены были сообщить о самоубийстве в Москву на Лубянку, а партийное руководство края информировало Сталина.
В срочной телеграмме в ЦК ВКП(б) были предварительно сформулированы возможные причины и политическое значение случившегося: «Жарков - добросовестный специалист, болевший за дело, отдавший много энергии, не умел в своей работе примириться с существующей системой организации. На этой почве и на почве демагогии отдельных нездоровых рабочих часто находился в состоянии конфликтов, создавших вокруг него враждебную атмосферу»5. Самоубийство инженера Жаркова приобретало серьезное политическое значение. От выводов следствия о его причинах зависело многое.
Петр Михайлович покончил с собой около 22 часов 17 октября в собственной квартире, выпив стакан синильной кислоты. Произошло это почти на глазах жены Ксении Владимировны, которая отлучилась в комнату сына. При Жаркове были найдены два посмертных письма, адресованные Сибирскому краевому союзу кооперации, а также другу и сослуживцу С. Н. Арши-нову. Последние слова в записной книжке на столе были предназначены другой женщине. Ситуация выглядела так, что не найдя в себе сил разрубить крепко запутавшийся узел любовных отношений, инженер предпочел уйти из жизни.
4 ГАНО. Ф. 1027. Оп. 1. Д. 1119. Л. 3; Советская Сибирь. 1928. 18 октября.
5 Документ опубликован в кн.: Власть и интеллигенция в сибирской провинции: у истоков советской модернизации. 1926-1932. Сб. док. Новосибирск, 1999. С. 316-317.
Самоубийство технического директора мыловаренного завода взбудоражило весь город. Простое, на первый взгляд, дело по мере расследования обрастало все новыми вопросами6. Постепенно следователи восстанавливали основные зигзаги жизненного пути П. М. Жаркова.
Поиск причины
Жарков Петр Михайлович родился в забайкальском Сретен-ске в 1886 г. Семья нашла возможность отправить его на учебу в столицу. Среди студентов Петербургского университета одаренный юноша из Сибири сумел выделиться из общей массы, показав блестящие способности. В числе наиболее перспективных студентов Жарков был направлен на учебу в Европу и побывал в университетах Швейцарии, Италии, Германии. В 1913 г. он окончил Берлинский университет, получив диплом инженера-механика со специализацией в области химии. По существовавшему тогда правилу всем окончившим этот университет также присваивалось ученое звание доктора философии.
После возвращения из-за границы Жарков начал научную карьеру в Петровско-Разумовской сельскохозяйственной академии в Москве. С началом первой мировой войны был призван в армию, но как высокообразованный специалист работал на военном заводе в Петрограде. В 1917 г. Жарков был демобилизован в связи с заболеванием туберкулезом и приехал в Новониколаевск (название Новосибирска до 1925 г.), где находилась его семья. В начале 1918 г. Петр Михайлович занял место технического директора парфюмерно-мыло-варенной фабрики, организованной в 1916 г. объединением сибирских кооператоров «Закупсбыт», которая вскоре получила наименование мыловаренного завода.
В начавшейся вскоре схватке между красными и белыми Жаркову благодаря документам о демобилизации по болезни удалось остаться в стороне. После освобождения Сибири и восстановления советской власти он предпочел жить и работать в Новониколаевске. Видимо, пройдя к тому времени многочисленные проверки и допросы в ЧК, он понимал, что
6 ГАНО. Ф. 1027. Оп. 1. Д. 1119. Л. 111.
в столице ему будет сложнее устроить свою жизнь, в покое его новые власти не оставят.
За годы обучения в Европе Жарков приобрел знание нескольких европейских языков: он в той или иной степени владел немецким, французским, итальянским, английским. Следователи обнаружили у него многочисленные записи на иностранных языках. Это также вызывало подозрения - а вдруг Жарков иностранный шпион? Ведь среди сибирских милиционеров и чекистов многие и по-русски-то писали с трудом.
Для квалифицированного анализа записей пришлось обратиться к помощи эксперта - научного сотрудника планово-экономического отдела Крайисполкома С. П. Волконского7. С его помощью удалось составить психологический портрет Жаркова, понять круг его мыслей и забот в последнее время.
Следствие отрабатывало одну версию за другой, но в итоге остановилось на том, что причиной самоубийства стала исключительно бытовая любовная драма, не связанная с политикой и шпионажем. Правда, ситуация на работе у Жаркова давала серьезный повод задуматься о том, не стала ли она причиной, или, во всяком случае, одной из причин трагического финала.
Личная жизнь
Личная жизнь Жаркова оказалась неординарна и ярко отражала атмосферу в области семьи и брака, сложившуюся к тому времени в советской России. В образованных кругах общества широкое хождение получили «левые» взгляды о новых отношениях между полами. Их сторонники провозглашали полную свободу в этой области, раскрепощение от предрассудков буржуазной морали, разоблачение любви как чувства, ненужного в новом обществе, мешающего строительству социализма. Казалось, что и государство выступало за простоту и легкость в отношениях полов: в 1926 г. был принят новый Закон о браке и семье, уравнявший фактический и юридически оформленный брак и упростивший до предела процедуру развода. Вполне вероятно, что Петр Михайлович как человек, старавшийся идти в ногу со временем, подвергся определенному влиянию новых веяний.
7 ГАНО. Ф. 1027. Оп. 1. Д. 1119. Л. 61.
Жарков женился достаточно рано - в 1909 г., будучи студентом Берлинского университета. После его окончания он привез жену с ребенком к своим родителям в Новоникола-евск, где она и жила до его возвращения в 1917 г. Жена Петра Михайловича при муже - директоре завода могла позволить себе не работать. Она занималась домашним хозяйством, читала, рукодельничала - вела вполне банальное буржуазное существование.
Очевидно, что отношения с женой потеряли для Петра Михайловича столь важное для него духовное наполнение. В его дневнике с 1927 г. постоянно встречаются записи о необходимости разрыва с женой, о бессмысленности совместного существования, появляются и мысли о самоубийстве8. Неудовлетворенность и разочарование в семейной жизни накладывались на серьезные проблемы в профессиональной деятельности. Поэтому не приходится сомневаться в том, что к осени 1928 г. нервы Жаркова были порядком истрепаны. Следователи особо отметили философские рассуждения Жаркова в ницшеанском духе о сильной личности, способной по собственной воле прекратить свое существование, когда оно становится бессмысленным.
По просьбе следствия врач из Томского института, где Жарков проходил лечение в апреле 1927 г. и апреле-мае 1928 г., подготовила справку о его физическом и психическом состоянии. Из заключения врачей следовало, что Петр Михайлович относился к людям с повышенной чувствительностью, склонностью к самоанализу, перепадам в настроении, но в то же время говорить о какой-либо психической патологии оснований явно не было9.
Кроме философских размышлений Жаркова продолжали интересовать красивые женщины и вполне земные страсти. При этом в силу своей интеллигентности он к этой сфере жизни относился очень серьезно, глубоко переживая все сложности и проблемы, которые создавал себе и другим. Любовные истории возникали у Жаркова «без отрыва от производства», его избранницами становились сотрудницы химической лаборатории завода. С мая 1928 г. у него завязываются близкие
8 ГАНО. Ф. 1027. Оп. 1. Д. 1119. Л. 62-66.
9 ГАНО. Ф. 1027. Оп. 1. Д. 1119. Л. 86.
отношения с химиком-лаборантом М. Кореневой10. Возникшее чувство серьезно захватило Петра Михайловича: он собирается начать новую жизнь и в конце сентября объявляет жене о своём решении оставить семью.
Жена отпускает его, но с условием, что Жарков будет продолжать участвовать в делах прежней семьи, прежде всего, воспитании сына. Однако вскоре у оставленной супруги верх берут традиционные чувства: ревность, эгоизм, материальные соображения, и она требует его возвращения в семью. Жарков покорно соглашается, по всей видимости, уже приняв роковое решение11.
Таким образом, следователи в заключении о причинах самоубийства, казалось бы, с чистой совестью могли написать, что именно запутанная личная жизнь Жаркова привела его к решению покончить с собой. Но сегодня, рассматривая все обстоятельства, предшествовавшие трагедии, мы не можем свести причины его самоубийства только к обстоятельствам частной жизни.
Дела рабочие
Профессиональная деятельность занимала в жизни Жаркова очень важное место. Мыловаренный завод стал его любимым детищем: он восстанавливал его после революционной разрухи, заботился о закупке нового оборудования, разрабатывал новые технологии. В 1920-х годах завод стал одним из важных звеньев местной промышленности Сибири.
Однако Петр Михайлович не замыкался в узком пространстве завода: он был одним из основателей Химического научного общества, участвовал в организации и работе новосибирского отделения Всесоюзной ассоциации инженеров. Незадолго до самоубийства настойчиво добивался встречи с партийным руководителем Сибирского края Р. И. Эйхе, на которой рассчитывал изложить свои соображения об улучшениях в организации промышленного производства. Все это говорит о том, что он болел душой за развитие науки и производства в Сибири, мечтал о возрождении и расцвете России.
Но в 1928 г. положение Жаркова, как и многих других технических специалистов на предприятиях Сибири, серьезно
10 Имя и фамилия изменены.
11 ГАНО. Ф. 1027. Оп. 1. Д. 1119. Л. 36-39.
ухудшилось. Дело он знал хорошо, но его происхождение, учеба за границей и служба в царской армии вызывали у многих сослуживцев и подчиненных подозрительность и даже враждебность. Связано все это было с «раскрытием» весной 1928 г. «шахтинского гнойника». И без того настороженное отношение к старым «буржуазным» специалистам сменилось откровенной травлей. Задерганные придирками руководящих партийных работников и нападками со стороны рабочих технические специалисты были запуганы, многие вообще перестали принимать какие-либо решения, не заручившись бумагой от парткома или профкома.
Проблема грозила серьезными сбоями и потерями на производстве, что заставило партийные органы перейти к решительной борьбе со «спецеедством». Правда, претензии к «спецам» сняты не были: «уроки шахтинского дела и лозунг самокритики специалистами восприняты неправильно (наблюдаются массовые явления попытки снять с себя ответственность и соглашаться со всякими требованиями рабочих без критической оценки их, сужение своей активности, случаи грубого обращения с рабочими и т. д.)»12.
С мест поступала информация о многочисленных фактах диффамации и уголовного преследования инженеров и техников. Сибкрайком ВКП(б) вынужден был констатировать, что «отдельные ошибки, допущенные в отношении к специалистам в карательной практике и в критике их через газеты, создали еще более напряженную обстановку». Перед профсоюзными и партийными организациями руководство Сибирского края поставило задачу «продолжать борьбу со спецеед-ством, идущим от малосознательных рабочих, и наблюдающимися у отдельных групп рабочих фактами игнорирования технической мысли, одновременно ведя борьбу и с грубым обращением специалистов с рабочими»13.
К осени 1928 г. у технического директора мыловаренного завода Жаркова сложились непростые отношения с коллективом. Ситуацию усугубляло то, что завод находился в стадии комплектования новой заграничной техникой. В первое время работы с новыми машинами, незнакомыми для рабочих,
12 Известия Сибкрайкома ВКП(б). 1928. № 18/19. С. 9.
13 Известия Сибкрайкома ВКП(б). 1928. № 18/19. С. 10.
имели место незначительные поломки, которые быстро ликвидировались своими силами, но с начала 1928 г. произошел ряд серьезных повреждений оборудования, повлекших значительные убытки. Для выяснения причин была проведена большая работа, начались поиски виновных. Совершенно закономерно, что сибирские чекисты взяли Петра Михайловича под плотное наблюдение14.
Направленность таких поисков ярко отражают высказывания рабочих: «Наш Мылзавод представляет собой копию Донбасса. У нас такая же злостная бесхозяйственность. Наши Жарков с Аршиновым (инженер, ближайший помощник Жаркова. - В. И.) довели завод до бесхозяйственности ...обостряли настроения рабочих. Завод давал убытки, заграничные ценные машины валялись на дворе»15.
В коллективе завода сложилась напряженная атмосфера. Развернулась борьба со стороны части рабочих против технических специалистов, прежде всего, Жаркова и Аршинова. «Наш завод разбит на два лагеря - любимчиков и нелюбимчиков. Первым покровительствуют Жарков и Аршинов, а других, которые знают дело лучше - назначают в углевозы. Удивительно то, что ни ячейка, ни ФЗК - не могут принять никаких мер. Ведь партия должна стоять впереди и руководить, а не тянуться за спецами, а у нас выходит наоборот. Жаль, что рабочие не организованы, а то бы посадить на тачку Аршинова вместе с Жарковым и вывезти с завода»16.
Одной из причин обострения конфликта между рабочими и техническим руководством стало то, что созданная Жарковым комиссия по выяснению причин поломок оборудования определила, в частности, что повреждение дизеля произошло в результате его перегрева из-за халатности рабочих. Машинисты, работавшие с поврежденным оборудованием, по приказу Жаркова были уволены, что вызвало резкое недовольство рабочих.
В дело вмешались чекисты. Вновь созданная комиссия объявила главными виновниками инженеров. Технические
14 Социально-экономическое и политическое развитие Сибири в документах правоохранительных органов. С. 60-62.
15 Там же. С. 61.
16 Социально-экономическое и политическое развитие Сибири в документах правоохранительных органов. С. 61.
руководители завода были отстранены от работы, а в марте 1928 г. Жарков и Аршинов были привлечены к уголовной ответственности; с Жаркова взята подписка о невыезде, а Аршинов заключен под стражу. Большинство рабочих было удовлетворено принятыми мерами17.
Весьма показательны для сложившегося в стране отношения к техническим специалистам суждения сибирских чекистов: «Технические руководители завода: тех. директор - Жарков (доктор философии, получил образование в Германии, по-лит-убеждения - республиканский демократ, сын томского предпринимателя) и старший механик Аршинов (инженер, колчаковский прапорщик), являясь фактическими руководителями завода, ибо партиец-директор завода Тиман, находится под их влиянием, - вели политику на образование вокруг себя группы "своих людей", постепенно удаляя с завода членов ВКП и создавая антогонизм между рабочими-партийцами и беспартийными»18. Очевидно, что данная характеристика Жаркова оставляла ему мало шансов на спокойную работу и долгое нахождение на свободе.
Стоит отметить, что в первый раз уголовное дело против Жаркова было возбуждено еще в сентябре 1924 г. и только через год передано в суд, который вынес оправдательный приговор. И в 1928 г. следствие при всей старательности и предвзятости не смогло найти вины инженеров. Дело было прекращено, Жарков и Аршинов вернулись к работе на прежних должностях.
Но охотники на вредителей не успокоились: по фактам очередных происшествий на заводе против Жаркова в августе 1928 г. возбуждается новое дело, в котором наряду с халатностью выдвигаются обвинения в саботаже и контрреволюционной деятельности. Его судебное рассмотрение закончилось в сентябре 1928 г. К чести судебных работников, сумевших не поддаться давлению «шахтинского синдрома», процесс завершился оправдательным приговором. Сказалась, безусловно, и смена политической линии партийного руководства в стране и регионе в пользу технических специалистов.
17Социально-экономическое и политическое развитие Сибири в документах правоохранительных органов. С. 61.
18 Там же. С. 60.
Разумеется, работа в такой атмосфере не приносила Жаркову должного уважения и личного удовлетворения. В прощальном письме, адресованном в Сибирский краевой союз кооперации, Петр Михайлович, наряду с просьбой не оставить без помощи жену и сына, излагает свои взгляды на происходившую в стране травлю специалистов, а также и свои соображения о том, как организовать производство, устранить недостатки в его организации. Это показывает, что профессиональные интересы занимали в его жизни очень важное место.
Негативно относясь к сложившейся в стране ситуации, Жарков все же искренне верил в возможность строительства в России современного общества. «При создавшемся положении, когда вместо того, чтобы максимально использовать небольшие ресурсы умственный сил нашей страны, мы занялись истреблением интеллигенции, полагая потворством люмпен-пролетарским и шкурническим элементам упрочить существующий порядок, не остается никаких надежд на социалистический строй. Невежественные РКИ и прокуратура и лишенные чувства ответственности профсоюзные вельможи, не смеющие потребовать от рабочих того напряжения, которое диктуется положением народного хозяйства, не могут, конечно, вести честную борьбу с бузотерами, которые вот-вот овладеют всей жизнью.
Я сделал посильный вклад на общее благо и теперь, не видя возможности продолжать работу, я предпочитаю уйти совсем, положение крепостного раба я не в состоянии далее выносить. Я, будучи нищим, не оставляя семье даже крова, прошу Правление об одном: дать средства на воспитание моего сыша. Я сломился на работе Сибкрай-союза и полагаю, что в этой просьбе не встречу отказа. (К чести сибирских кооператоров можно отметить, что семье покойного была оставлена квартира, сыну Жаркова до его совершеннолетия правление Сибкрайсоюза назначило неплохую пенсию в 175 руб.19 - В. И.)
Для успешного развития промышленного предприятия необходима единоличная власть в руках знающего дело человека, необходимо отбросить здесь всякое лицемерие. Система двух директоров - нелепость. (В 1929 г. в промышленности СССР бышо введено единоначалие.-В. И.). Тайна прочного существования планового хозяйства - соединение знания с властью, у нас они нарочито разъединены, и мы гибнем»20.
Разумеется, партийные руководители Сибири отнесли все сказанное к заблуждениям Жаркова, объяснив его взгляды
19 ГАНО. Ф. 1027. Оп. 1. Д. 1119. Л. 26.
20 Власть и интеллигенция в сибирской провинции: у истоков советской модернизации. С. 316.
буржуазным происхождением и оторванностью от пролетарских масс. Однако сегодня видно, насколько поразительно точны и откровенны были его оценки.
Местные функционеры были крайне озабочены: если смерть Жаркова связана с продолжающимися преследованиями технических специалистов, то начальство в Москве может обвинить работников партийных и советских органов Сибири в пренебрежении к проблеме, политической близорукости и беспечности. А это уже грозило потерей высокого положения и другими неприятностями.
Полученные следствием факты о неурядицах в семейной жизни Петра Михайловича успокоили местных руководителей, а выводы следствия о причинах самоубийства, возможно, были соответствующим образом скорректированы. Об обстоятельствах происшествия был послан доклад в Москву. О реакции Центра и самого Сталина на случившееся в Новосибирске судить сложно, в документах партийного архива Новосибирской области не удалось найти каких-либо свидетельств на этот счет. Похоже, что в итоге всех устроило предложенное следствием заключение, в котором нарочито подчеркивалось: «Причиной самоубийства стало тяжелое психическое состояние, вызванное личными обстоятельствами. Других причин, связанных с его служебной деятельностью, не установлено»21.
Но сегодня мы с полной уверенностью можем сказать, что кризис в личных отношениях стал для талантливого инженера по существу только поводом уйти из жизни. По большому счету причины его добровольного ухода из жизни заключались в том, что в советской действительности он не нашел достойного применения своим знаниям и таланту. А вся его жизнь, по-особому высвеченная трагическим финалом, может сегодня рассматриваться как яркое и наглядное отражение сложных исторических процессов, развернувшихся в России в первой трети ХХ века.
21 ГАНО. Ф. П-2. Оп. 2. Д. 379. Л. 7-9; ГАНО. Ф. 1027. Оп. 1. Д. 1119. Л. 131.
