CC BY
72
Вестник ПСТГУ
III: Филология
2007. Вып. Ï (7). С. 33—4Î
Египтяне и мероиты в IV в. н. э.
С.Я. Берзина
(Государственный музей Востока)
В статье рассматриваются контакты между римским Египтом и его южным соседом — Мероитским царством в IV в. н. э. Египетско-меро-итские отношения в этот период, как и ранее, носили неоднозначный характер: наряду с частыми военными конфликтами между двумя странами имел место и достаточно плодотворный культурный обмен. Особый интерес представляют приводимые в статье примеры отражения образа мероита («эфиопа») в народном коптском сознании.
Начиная от рубежа нашей эры исторический процесс в Средиземноморье ускорился необычайно. Основным двигателем развития стала Римская империя, появившаяся в конце I в. до н. э. и сошедшая со сцены в IV в. н. э. Последний век существования империи сконцентрировал основные достижения античной цивилизации в форме римского наследия. Средние века с той или иной полнотой, в той или иной форме впитали это наследие, передав его последующим поколениям. Отдельные представления и традиции, сложившиеся в IV в., дожили до наших дней, вплетаясь в современную действительность.
Регион долины Нила считался до последнего времени одним из наиболее изученных. Однако письменные источники (как недавно открытые, так и давно забытые), археологические материалы (особенно из раскопок последних десятилетий), успехи в дешифровке мероитских надписей, специальные исследования в области меро-итского и коптского искусства явили совершенно иную картину1.
1 Берзина С.Я., Куббель Л.Е. История Африки в древних и средневековых источниках: Хрестоматия. М., 1990; Берзина С.Я. Мероэ и окружающий мир. I—VIII вв. н. э. М., 1992; Fontes Historiae Nubiorum. T. 1—4 / Ed. by T. Eide, T. Hägg, R.H. Pierce and L. Törok. Bergen, 1994—2000; Répertoire d’épigraphie méroïtique. Corpus des inscription publiées / Sous la direction de Jean Leclant. T. 1—3. Paris, 2000; Rilly Cl. The Linguistic Position of Meroitic // 10e Conférence internationale d’études méroïtiques. Paris, 1—4 Sept. 2004; Poster.
IV век в странах долины Нила начинался спокойно. Политическая ситуация не изменилась. Египет оставался провинцией Римской империи, главным поставщиком хлеба в Рим. Внутреннюю жизнь Египта время от времени сотрясали выступления против римских властей, а также гонения на христиан, численность которых несмотря на гонения все время росла. Южная граница Египта проходила у первого порога, северная граница Мероэ (Эфиопии античных авторов) — у второго порога. Территорию между порогами, по обоим берегам реки занимали нобаты (нубады), переселившиеся сюда из Ливийской пустыни в самом конце III в. по приглашению императора Диоклетиана. Нобаты получили статус федератов Рима. Им, как и блеммиям, кочевникам Восточной пустыни, выдавали золото, «чтобы они больше не грабили римскую землю» (Procop. Caes. De bello pers. I. 19. 29-32).
Мероэ оставалось независимым государством, управляемым царями и царицами-правительницами собственной династии. Страна сохраняла традиционные социальные институты и религиозное устройство. Мир богов Мероэ в свое время сформировался под прямым влиянием древнеегипетской религии2. С эллинистического периода мероитская цивилизация развивалась под воздействием новых тенденций, которые в данном случае можно охарактеризовать как египетский образ греко-римской культуры3. Однако в Средиземноморье римского периода именно мероитов рассматривали как наиболее аутентичных носителей и хранителей древней веры и мудрости. Что касается известных нам фактов внутренней жизни, то так же, как и в Египте, на берегах Нила, к северу от Острова Мероэ поселились другие выходцы из Ливийской пустыни, называемые античными авторами ноба, эфиопы нубеи (принятое современными историками название — черные ноба).
Мероэ было по-прежнему важнейшим торгово-экономическим партнером Египта, его дорогой в Тропическую Африку, а Египет для Мероэ — основной дорогой в Средиземноморье. Но оба «добрых» соседа пребывали в состоянии перманентной борьбы за пограничные территории.
Что касается религиозной ситуации в Мероэ, то тут продолжало господствовать язычество. Более того, египетские и мероитские жрецы совместно отправляли главные службы в храмах острова Филе. Первые христиане появляются в Мероэ уже в I в. н. э. Изве-
2 Кормышева Э.Е. Мир богов Мероэ. СПб.; М., 2002.
3 Берзина C. Я. Мероэ... С. 68—81.
стен новозаветный рассказ о крещении апостолом Филиппом ме-роитского вельможи. Эфиоп, евнух Кандаки4, царицы эфиопской, хранитель всех ее сокровищ, приезжавший в Иерусалим для поклонения, возвращался домой. Сидя на своей колеснице, он читал пророка Исайю, когда к нему подошел Филипп и, услышав, что тот читает, спросил, понимает ли он прочитанное. Завязалась беседа. Апостол был приглашен вельможей в его колесницу. Во время поездки Филипп сумел убедить эфиопа принять христианство и сам крестил его (Деян 5. 8, 26—38). Этот же эпизод с важным добавлением передает Евсевий Памфил: «Провидение послало из страны эфиопов слугу царицы этой страны, которая, согласно обычаям предков, и сегодня управляется женщиной» (Euseb. Pamph. Hist. Eccl. II. 1. 13).
Интересующий нас отрывок принято рассматривать как достоверное свидетельство поездки приближенного мероитской кан-даки в Иерусалим. В свете последних хронологических изысканий мероитской кандакой во время описанных событий, в перв. пол. 1в. н. э., была Аманишакете.
Вельможа кандаки, согласно «Деяниям», ездил в Иерусалим для поклонения. Естественно встает вопрос: кому? Поскольку он принял христианство, возвращаясь из Иерусалима, то в Иерусалиме он поклонялся явно не христианским святыням. Тогда он мог поклоняться только святыням иудаистским. Это подтверждается и текстом, который он читал: отрывок из книги пророка (Ис 53. 7— 8). Возможно, и читал он на иврите, хотя нельзя исключать греческий перевод. Таким образом, речь идет о высокообразованном человеке, занимавшем важный государственный пост. Это обстоятельство могло способствовать созданию христианской общины в среде мероитов, но определенно не привело к принятию христианства на государственном уровне.
Обстановка в долине Нила начала кардинально меняться во в тор. четв. IV в. В Египте после провозглашения Миланского эдикта (313) христианизация страны происходила стремительно. Неофитов поднимали на разрушение языческих храмов, повержение статуй древних богов и т. п. Египетским стратегам и комитам пришлось заняться урегулированием внутренних конфликтов. Воспользовавшись нестабильной ситуацией, блеммии прорвались в долину Нила, захватили земли Додекасхойна, оттеснив нобатов на
4 Кандака (мероитск.) — царица-мать. В Мероэ царицы-матери иногда становились полновластными правительницами.
собственно мероитскую территорию, за Примис, где они оказались под властью мероитских царей. Кроме того, в Мероэ впервые вторглись войска аксумитов. Известно о двух аксумских походах: Уса-ны Элла-Амиды, а позднее, в сер. IV в., сына и преемника Усаны, Эзана Элла-Амиды. Особенно тяжелыми для Мероэ стали последствия последнего вторжения. Войска Эзаны прошли огнем и мечом остров Мероэ. Далее они двинулись в область, где обосновались черные ноба, захватившие, по утверждению надписи Эзаны, мероитские города Табито (на острове Табо) и Фертоти (город Пнубс античных источников). Не ясен политический статус черных ноба в этот период. Высказывались два основных мнения. Первое — черные ноба захватили территорию между третьим и четвертым порогами, ослабив Мероэ и сделав страну добычей аксумитов5. Второе — черные ноба стали федератами Мероэ, которые доблестно сражались с воинами Эзаны6. В любом случае они претерпели страшный разгром от аксумского войска.
Аксумиты вернулись домой, не закрепившись на мероитских землях. На территории Мероэ жизнь вошла в свою колею. Собственно мероиты были сосредоточены на острове Мероэ, севернее вместе с мероитами продолжали жить черные ноба, далее, вплоть до Примиса, — нобаты. Территория в целом осталась под управлением мероитских царей. В этот период укрепляются дружеские связи между царским домом Мероэ и князьями нобатов, возможно, имеют место и брачные связи. Нобаты определенно испытывают влияние мероитской культуры. Следует отметить, что на всей территории продолжает действовать мероитский язык и существовать мероитское письмо. Самый поздний памятник мероитской письменности датируется 420 г.7 Эмисары мероитских царей по-прежнему принимают участие в главных религиозных торжествах храмов Филе, в частности, вместе с египтянами и блеммиями совершают торжественные вывозы статуи Исиды8.
В последние десятилетия IV в. усиливается натиск южных соседей на Египет. В 373—375 гг. Верхний Египет переживает набег блеммиев. Около 390 г. на Египет обрушиваются мероиты. Сведения об этом сохранились в группе источников.
5 Берзина С. Я. Мероэ... С. 85—92.
6 Zach M.H. Aksum and the End of Meroe // 10e Conférence Internationale d’études méroïtiques. Paris, 2004. Résumé. P. 23.
7 Rilly C.L. The Linguistic Position.
8 Кормышева Э.Е. Мир богов Мероэ.
Во-первых, в «Historia monachorum in Aegypto» (далее HMA), повествовании о паломничестве группы братьев из Палестины к египетским отшельникам в 394—395 гг. Посетив обитель Иоанна Ликопольского, палестинские монахи услышали, что в связи с вторжением эфиопов к Иоанну обращался стрателат Сиены, чтобы узнать, «победит ли он эфиопов, напавших на Сиену — крайний город Фиваиды— и опустошивших округу». Иоанн ответил ему: «Вернись, догони, разбей и будешь в почете у императоров» (НМА I. 2). Из текста сообщения следует, что вторжение эфиопов поставило египетские власти на грань катастрофы.
Во-вторых, яркую картину событий рисует Шенуте в проповеди, известной под названием «О нашествии кочевников»9. Эфиопы, сообщает он, занимаясь грабежом и захватывая пленных, дошли до города Койс10, т. е. продвинулись в Средний Египет. И тогда «великое множество народа расположилось у нас (т. е. в Белом монастыре. — С. Б.), спасаясь бегством от эфиопов, которые возгордились в своей силе из-за бессилия комитов языческих». На протяжении трех месяцев монастырь укрывал около двадцати тысяч мирян, скрывавшихся со своим скарбом и скотом за монастырскими стенами11.
В-третьих, отголоски бурных событий 390 г. слышны в стихах Клавдия Клавдиана. В панегирике 396 г., написанном по случаю третьего консульства императора Гонория, Клавдиан восхваляет мирное положение на границах империи, достигнутое успехами римского оружия. И отмечает особо: «Мероэ, положив колчаны, сняло с тетивы ленивые стрелы» (Claud. Paneg. De tertio concul. Honorii Augusti. 27—28).
О восстановлении мирных отношений между Мероэ и Египтом свидетельствуют граффити с острова Филе, высеченные на греческом языке, египетской демотикой, демотико-греческие билингвы от 408/ 409, 435, 439, 448/449 и 454/455 г. Эти граффити были оставлены потомственными жрецами богини Исиды из мероит-ского рода Эсмет, которые прибывали на Филе для отправления обрядов в храме Исиды.
На первый взгляд, все вернулось на круги своя, как это бывало не раз в истории египетско-мероитских отношений. Однако
9 Изречения египтеских отцов. Памятники коптской литературы / Предисл., пер. с коптского и коммент. А.И. Еланской. СПб., 1993. С. 169— 170.
10 Совр. Эль-Кейс, к югу от Оксиринха.
11 Изречения египетских отцов. С. 169.
письменные источники свидетельствуют, что отношения египтян к мероитам приобретают совершенно определенный, негативный характер. И произошло это задолго до событий 390 г. Самое раннее сообщение по этому поводу содержит НМА. Оно связано с посещением палестинскими монахами большого монастыря аввы Аполло. Монастырь располагался в пустыне вблизи Гермополя Магна (НМА VIII). Здесь паломники находились неделю, беседуя с самим святым старцем. Они узнали, что, проведя сорок лет в пустыне, Аполло услышал глас Божий. Глас провозгласил его Божьим избранником и направил на борьбу против идолопоклонства и для обращения жителей сельской округи Гермополя в христианскую веру. Опасаясь впасть в тщеславие перед братией в связи с изменением своего статуса, Аполло, следуя тому же голосу, совершил определенное действие. Он быстро дотронулся до шеи, схватил [появившегося оттуда] маленького эфиопа и зарыл его в песок, причем тот кричал: «Я — бес гордыни». «Это случилось во время правления тирана Юлиана» (VIII. 4). Тиран Юлиан — Юлиан Отступник, император в 361—363 г.
Судя по сообщениям письменных источников и специфическим памятникам мелкой пластики (всякого рода амулетам), бесы (демоны) начали серьезно беспокоить умы населения Средиземноморья в период поздней Римской империи.
Образ эфиопа как символ воплощения зла появляется в Египте только в IV в. Он отражает отношение египетских христиан, особенно египетского монашества, к мероитам-язычникам. Несмотря на жестокие гонения уже к кон. II в. христианство распространилось по всей территории Египта. Ко времени Миланского эдикта (313) здесь было более миллиона христиан. Египет стал родиной монашества. В стране появилась и утвердилась особая форма социальной жизни монахов — монастырь общежительного типа. А в Мероэ по-прежнему поклонялись древним богам, соблюдали древние обычаи. Копты противопоставляли себя мероитам не по расовому или культурному, а именно по религиозному принципу. И первое свидетельство такого противопоставления зафиксировано в НМА: явление беса гордыни в образе эфиопа пред глазами Аполло в начале 360-х г.
Значительную роль в негативном восприятии мероитов сыграли также их нападения на Египет, особенно вторжение ок. 390 г. Действия эфиопов и самих эфиопов Шенуте характеризует следующим образом: «Из-за беззакония эфиопов потрясение произошло в Египте. /.../ Из-за (духовной) слепоты эфиопов были принесены
жертвы Велиару, главе демонов, их кровопролитием [т. е. тем, что эфиопы проливали кровь]»12.
Несколько позднее описанных событий апа Арсений из монастыря в Скиту поведал своим ученикам такую историю. Однажды, когда он сидел в своей келье, был к нему глас: «Иди, я покажу тебе дела людей». Он же встал, вышел, и он [т. е. глас] привел его в некое место и показал ему некоего эфиопа, рубящего дрова. И он [эфиоп] приготовил большую ношу. Он же попробовал поднять ее, но не смог нести. И вместо того, чтобы убавить ее, он, напротив, пошел, нарубил еще дров и положил их на ношу. И он делал это много раз... Эфиоп, рубящий дрова, — это человек, пребывающий в грехах многочисленных и вместо покаяния желающий еще беззаконий на свои беззакония»13.
Параллельно и одновременно со всем вышесказанным в коптском Египте существовал иной образ эфиопа, добродетельного эфиопа-христианина. Появляется этот образ впервые также в НМА и тоже связан с пребыванием палестинской братии у апы Аполло. В отличие от первого упоминания, он представляет собственное наблюдение паломников. Во время пребывания в монастыре Аполло, сообщает автор, «можно было видеть там и эфиопов, подвизающихся вместе с монахами и превосходящих многих строгостью и благочестием; исполнилось реченное в Писании: «Эфиопия прострет руку свою к Богу» Пс 67. 32 (VIII. 35). Из этого сообщения следует, что в IV в. в Мероэ существовала христианская община, и ее члены подвизались в египетских монастырях.
Сообщение НМА - также самое раннее, но не единственное свидетельство пребывания мероитов в египетских монастырях в конце IV в. «Historia Lausaica» (далее — HL) епископа Палладия содержит подробные сведения о знаменитом подвижнике по имени Моисей, который был «черный, родом эфиоп» (HL 19). Принято считать, что HL написана Палладием в 419—420 гг. по воспоминаниям об известных монашеских центрах Египта, которые он посетил в 388—399 г. Палладий представил уникальный материал о биографиях монахов египетской пустыни. В частности, он пишет, что Моисей был домашним рабом у одного египетского чиновника, который изгнал его за разврат и разбой. Затем он сделался предводителем шайки разбойников, но, раскаявшись, стал монахом в Скиту, а затем и пресвитером. В Скиту же он скончался в возрасте
12 Изречения египетских отцов. С. 170.
13 Там же. С. 73.
75 лет. Относительно смерти Моисея существует и другая версия. Согласно «Apophthegmata Patrum Aegyptiorum» (собранию изречений египетских пустынников и рассказов об их деяниях, созданном во втор. пол. IV — пер. пол. V в.), Моисей был убит варварами, напавшими на Скит.
Позднее, после IV в., география мест пребывания мероитов в египетских монастырях расширяется. Упоминание о некоем «Иоанне из эфиопов» обнаружено среди коптских надписей в Кел-лиях14. Коптские надписи, открытые в Бауите, монастыре, основанном Аполло, свидетельствуют, что традиция пребывания мероитов здесь продолжилась. Надписи упоминают имена «Абрах[ам] эфиоп», «апа Иосиф эфиоп»15. Еще более интересные данные содержатся в сравнительно недавно опубликованном Сорбоннском папирусе (Р. Sorb. II. 69), представляющем собой фискальный кодекс из Гермополя нач. VII в., написанный на греческом языке16. Там трижды упоминается некий «монастырь эфиопов»: первый раз достаточно ясно — монастырь эфиопов (n. 1), второе упоминание содержит большую лакуну и, наконец, третье (n. 12) тоже читается — монастырь эфиопов, но первое слово написано по-гречески, а второе по-коптски. Возможно, имеются в виду не один, а несколько монастырей, хотя более правдоподобным представляется обратное. Вероятно, еще до официального принятия христианства на территории Мероэ, имевшего место в VI в. н. э., район Гермополя стал центром мероитского монашества и сохранял свое значение, по крайней мере, до арабского завоевания.
Никаких следов христианизации блеммиев в первые четыре века истории христианства не найдено или они просто отсутствуют.
Нобаты, поселившись в долине Нила на мероитских землях, определенно поклонялись богам египетско-мероитского пантеона. Правда, в гробницах царей и знати IV в., открытых в Кустуле, Баллане, Каср-Ибриме и др., было найдено значительное количество предметов христианского характера или даже прямо связанных с отправлением церковной службы17. Таковы, например, копт-
14 Kasser R. Kellia 1965. Genève, 1967. P. 39. N. 2.
15 Maspero J. Fouilles exécutées à Baouît. Notes mises en ordre et éditées par E. Drioton // MIFA., 59. 1932. P. 57, 138.
16 Gascou J. Un codex fiscal hermopolite (P. Sorb. II. 69) // American Studies in Papyrology. 32. Atlanta (Georgia), 1994. См. также рецензию: Luisier Ph. // Orientalia Christiana Periodica. Roma, 1999. V. 65. Fasc. II. P. 476—480.
17 Kirwan L.P. Some Thoughts on the Conversion of Nubian to Christianity // Nubian Studies. Warminster, 1982. P. 142—145.
ские бронзовые светильники с закрытым щитком в форме мужской головы, с инкрустированными глазами, где белки переданы серебряными пластинами, а радужные оболочки — темными гранатами или обсидианом18. Такие светильники бытовали в христианских общинах Северного Египта (один из них выставлен в экспозиции Коптского музея в Каире). Но христианские памятники тонут в массе языческих памятников и бытовых предметов погребального инвентаря. Принято считать, что предметы христианского характера поступали в Нубадию в результате торговли, а также в составе даров, т. е. как дорогие и «модные» вещи.
Egypt and Meroe in the IVth century A.D.
S. Berzina
The article focuses on the contacts between the Roman Egypt and its southern neighbour, the kingdom of Meroe, in the IV*11 century of the Christian era.
The relationship between the two countries in this period, just as before, were neither wholly peaceful nor entirely hostile; alongside frequent military conflicts the two countries participated in a fairly fruitful cultural exchange.
Of particular interest are examples, cited by the author, that illustrate the way the image of a Meroite («Ethiopian») was reflected in popular Coptic ethnic consciousness.
18 WenigSt. The Arts ofAncient Nubia and the Sudan. Catalogue. London, 1978. № 278.
