Эффекты и эффективность масскульта Текст научной статьи по специальности «Прочие социальные науки»

© Е.В. Козлов, 2009

УДК 211.8+025.1 ББК 78.34

ЭФФЕКТЫ И ЭФФЕКТИВНОСТЬ МАССКУЛЬТА

Е.В. Козлов

В статье представлено рассмотрение ряда ключевых характеристик массовой культуры, составляющих специфику этого феномена и обеспечивающих его эффективность. Обращается внимание на отражение специфического облика массовой культуры средствами символизации нарратива.

Ключевые слова: интерес, реалистичность, мифология масскульта, эффективность, потребление, культурная продукция, культура молодежи.

Рассмотрение культуры как целостного феномена предполагает обращение к конкретным его составляющим (проявлениям, объектам, реалиям), реализующим специфическое для человеческого вида реагирование технологического, социологического или идеологического плана. Динамический характер культуры - опыта видового выживания человека -предстает не только как результат изменения мира, но и как важнейший фактор меняющегося мира. Взаимозависимость и динамические отношения между технологическим, идеологическим и символическим полями культуры проявляют особенности культурного процесса, рассматриваемого в определенном временном отрезке. В частности, художественный аспект массовой культуры предстает в виде реакции на ряд кардинальных социальных и технологических изменений (например, выход на авансцену массового человека, фантастические результаты НТР).

Массовая культура представляет собой сложный, противоречивый феномен, надстраивающийся и функционирующий поверх барьеров, налагаемых прежними культурными конструктами, разрушающий номенклатуры и перестраивающий аксиологические иерархии, сложившиеся в иных культурных контекстах. Получается, что массовая культура, как и всякая культура, является витальной необхо-

димостью? Такова современная реакция (получающая символическое, технологическое или социологическое решение) на меняющийся мир и, одновременно с этим, некоторая попытка изменения (приспособления, присвоения) этого мира.

Истоки эффективности массовой культуры (а эффективность масскульта находит подтверждение хотя бы в том, что ему удалось в весьма краткий период, начиная с маргинальных позиций, занять доминирующие позиции в интеркультуральном пространстве, маргинализировав, практически «устранив своих конкурентов» [2]) основываются на той совокупности сущностных характеристик, которые составляют ее специфический облик. Полагаем, что специфика масскульта во многом определяется сферой коммуникации, осуществляемой в данном культурном контексте, преобладанием тех или иных коммуникативных форм, функционирующих в рамках дискурса культуры. Считаем справедливым утверждение коммуникативного, а следовательно, и знакового характера культурной продукции. Обращение к нарративу как немаловажной составляющей символической продукции в производстве культуры как раз и продиктовано целью поиска специфических черт масскульта, отражаемых повествовательными структурами. Впрочем, дело не исчерпывается нарративными конструкциями, рассматриваемыми в качестве отражений специфического облика культуры, но исходя из семиотической природы культурной про-

дукции формы материализации культуры в нарративе можно усматривать в триединстве знаковой реализации (семантике, прагматике и синтактике).

С другой стороны, функционирование нарратива в виде социодискурсивной практики может, в свою очередь, оказывать воздействие и на контекст культуры, налагая матрицы, модели видения мира, внедряя и фундируя наборы определенных аксиологических конструктов, многократно являя поведенческие и имиджевые образцы посредством демонстрации и тиражирования символических комплексов. Здесь, обращаясь к изучению повествовательной практики в эпоху массовой культуры, мы имеем возможность приблизиться к ответу о том, как масскульт воспроизводит себя и своего потребителя.

Комплексу представлений о массовой культуре, сложившемуся в современной философии, традиционно свойственны: обеспокоенность, пессимизм, аристократическое неприятие и непременное указание на примитивность, одномерность ее продукции. Здесь мы находим таких разных мыслителей, какими являются О. Шпенглер и Х. Ортега-и-Гассет, представители франкфуртской школы и Ф. Джеймисон. Указанные ощущения, сопровождающие осмысление масскульта, облига-торно получают, становясь лейтмотивом, многократное умножение в работах последователей данных авторов, их учеников и эпигонов.

Несколько особняком по отношению к указанному мейнстриму располагается позиция французского философа, искусствоведа и исследователя культуры Эдгара Морена. Если лейтмотивом, весьма, впрочем, оправданным, стал пессимизм, то у Морена движущим мотивом для рефлексии о массовой культуре оказывается именно интерес. Следует отметить, что Морен менее пессимистичен и в отношении перспектив развития масскульта, допуская, что культурная продукция, эволюционируя в соответствии с важнейшими характеристиками культурной эпохи и, в частности, согласно рыночной логике дифференцированного предложения, сможет представить образцы, не обязательно однозначные, примитивные и «одномерные». Важно понимать, что массовая культура не просто сосуществует с иными (национальной, религиоз-

ной, промышленной) культурами, но надстраивается над ними, оказывая на них эрозивное, разлагающее воздействие. Космополитическая по своему призванию, «планетарная по своим экстенсивным амбициям, массовая культура превращается в первую в человеческой истории универсальную культуру» [5, с. 18]. Возмутительное, тревожное для Г. Маркузе и Р. Хоггарта экспансивное развитие массовой культуры вызывает у Э. Морена интерес и даже осторожный оптимизм.

Модель характеристик масскульта, представленная Мореном, является, на наш взгляд, весьма плодотворной для культурологической рефлексии, направленной на рассмотрение особенностей конкретных результатов индустрии культуры.

Целостность масскульта зиждется на переходе, осуществленном от эклектичного соположения гетерогенных культур к производству некоторой общей культуры, важнейшими характерными чертами которой являются амбивалентность и синкретизм.

Массовая культура демонстрирует свою эффективность благодаря целому ряду неотъемлемых характеристик. Прежде всего она - интересна, ибо интересует своих потребителей. Производство интереса базируется на амбивалентности и синкретичности, позволяющих сплавить разнообразные культурные страты в единый и оригинальный конгломерат.

Культурная продукция в эпоху масскуль-та имеет статус товара, является компонентом рыночной системы отношений, что влечет за собой нестабильность и разнообразие (определяемое стремлением удовлетворить наибольшее количество потребностей, оказываясь синонимичным эффективности). Критиками масскульта именно потребление рассматривалось как феномен чуждый природе человека, искусственно внедряемый и искусственно создающий поле притяжения. В современной культуре потребление представляет собой главным образом «удовлетворение искусственно подогреваемой игры воображения, фантастическое представление, отчужденное от нашей конкретной подлинной сущности» [3].

Отчуждение от человеческого естества мыслится в означенном аспекте в том, что

минимизируется креативная значимость акта потребления; продукция художественного творчества, которая должна бы быть избираема в качестве объекта потребления именно сообразно критериям эстетического вкуса, оказывается востребована совсем по иным качествам. Популярные образцы массовой культуры демонстрируют существенное снижение эстетической значимости, что мыслится как закономерный результат эгалитаризма и упрощения.

Другой небезынтересный вывод, который делается из характера потребления, определяемого как отчуждение от подлинной человеческой сущности, заключается в пролиферации, безудержном росте страсти к потреблению, притом, что эта страсть утратила связь с «истинными потребностями человека» [3]. Следует ли считать интересы рынка развлекательной продукции таковыми потребностями? Однозначного ответа здесь нет, но следует отметить, что разрастание индустрии развлечений результирует умножение количества новых повествований до столь внушительных размеров, что уследить за всеми новинками делается практически невозможно. Логика рынка утверждает, что спрос, конечно, определяет предложение, и это справедливо для всякого индустриального производства. Впрочем, не будем забывать и о воздействии на этот спрос, осуществляемый посредством различных проявлений рекламного дискурса.

Значимость массовой культуры невозможно определить без учета производства поля символов, называемого современной мифологией (Р. Барт, Э. Морен). Для Э. Морена культура является тем, что насыщает посредством своих сетей реальную жизнь воображаемым, а план воображаемого - реальным содержанием [5, с. 66]. Миф оказывается выражением этой интеракции, проявляющейся в переживании символического, направленного во внутрь (проекция) или во вне (идентификация).

Современная мифология, в производстве которой задействован художественный потенциал массовой культуры, оказывается востребована с момента перехода к постиндустриальному миру. Э. Морен акцентирует внимание именно на механизмах, обеспечивающих

эффективность художественной продукции в эпоху масскульта, заметно дистанцируясь от интерпретации массовой культуры теоретиками франкфуртской школы, важнейший концепт которой - индустрия культуры, предполагает системное единство целого и тотальность производства, но не затрагивает процесса ликвидации (или уменьшения влияния) негативных психологических содержаний, возникающих в результате закономерных противоречий и трансформаций переходного периода.

Истоки эффективности массовой культуры заключаются в том, что она вызывает интерес. Такой взгляд на природу масскульта, свойственный, например, Э. Морену, основывается на изучении феноменов производства и потребления культурной продукции.

Репрезентативной доминантой масскульта становится «идеальное Я», таящее в себе (в своем индивидуалистическом характере) определенные опасности для социальной нормативности: идеальное счастье, идеалы приватности рассматриваются в качестве высшей ценности по отношению к коллективным нормам.

Инкарнацией нового «идеального Я» стала идея приватного счастья. Растиражированная масс-медиа демонстрация публичной жестики и придание публичного характера частной жизни поп-звезд, политических и спортивных деятелей, топ-моделей и т. д. имеет целью обеспечить функционирование мифологемы, фундирующей переживание бинарной оппозиции: идеальное неповторимое/образец для подражания. Если массам не удается повторить того или иного представителя бомонда вне пределов приватной жизни, то, наоборот, личная жизнь идолов представляется в качестве модели для подражания как в своих частных проявлениях, так и в целостных образах. Здесь напрашивается аналогия с античным переживанием, в котором, например, подвиги олимпийских богов были недостижимы для подражания смертных, тогда как их бытовое поведение представляло собой вполне доступный поведенческий образец.

Демонстрируя то, как в современном мире обретается индивидуальное счастье, мифологемы масскульта оказываются оппозиционными культурной нормативности и социальному конформизму прошлых лет.

Как замечает М.А.Черняк: «Ментальные доминанты каждого типа культуры формируют определенную систему ее категорий и ожиданий» [4, с. 190]. Нарратив также представляется продуктом глубинных процессов культуры и выступает в качестве спецификатора культурной эпохи. В преобладающих повествовательных конструкциях прочитываются преференции культуры определенного типа.

Так, победа хеппи-энда над трагическим финалом осуществилась в рамках художественной фикции именно в русле утверждения индивидуального счастья. Современная мифология не утверждает социальный порядок посредством демонстративного наказания отступников, уклоняющихся от велений Судьбы, но, наоборот, предлагает в виде разрешения сюжетных коллизий эмансипированное личное счастье. Массовой культурой осуществляется эстетизация индивидуального счастья, приватности, удовлетворения желаний. И в значительно меньшей степени артикулирован мотив увековечивания норм социального порядка. Отсюда и малая популярность трагического финала, в котором ирреальный фатум завершает наказание тех, кто осмелился выйти за границы гиперреалисти-ческого социального конформизма.

Возвращаясь к тезису Морена о том, что массовая культура вызывает интерес именно из-за своего реалистического характера, отметим, что диалектика реалистичного и воображаемого в продукции масскульта обнаруживается в большинстве фикциональных повествований, предназначаемых для развлекательной рецепции. Правдоподобие, способное стимулировать интерес массового реципиента, позиционируется в качестве важной и привлекательной для потребителей характеристики вымышленного нарратива. «Герои действуют в узнаваемых социальных ситуациях и типовой обстановке, сталкиваясь с проблемами, близкими массовому читателю. Именно это является одной из наиболее привлекательных для читателя черт массовой литературы» [там же, с. 286]. Реалистичность и правдоподобность здесь смыкаются с доступностью и прозрачностью, ибо в рамках массовой культуры артикулируется противопоставление «образу культуры как глубокой многослойной памяти - принцип непосред-

ственной доступности, прозрачности» [1, с. 361]. Сопоставляя соотношение воображаемого и реалистического в различных культурах, можно, как это делает Е.Г. Соколов, прийти к выводу о доминировании реалистического в масскульте: «Произошла кардинальная коррекция взгляда: куда бы он ни был устремлен, он все равно возвращается к реальности» [2, с. 16].

Другим важным моментом для понимания существа массовой культуры является адресованность ее дискурса именно молодому поколению. Аналитиками немало сказано об исключительной инфантильности, пуерилиз-ме (Хейзинга) масскульта. Массовая культура - это культура молодежи. Утверждение культа молодости, массированное и пропагандистски выверенное, тиражируемое таблоидами и успешно внедряемое в подсознание телевизионными рекламными роликами, даже избегает пресловутого конфликта отцов и детей, который прежде проявлялся в дискуссиях о ценностях предыдущих поколений. На смену этому приходит полное игнорирование опыта прошлого. Не случайно на передний план в американских массовых нарративах (комиксах и фильмах) выводится герой без семьи (без прошлого).

В аксиологии масскульта «идеальное Я» доминирует над социальной нормативностью, утверждая ценности рекреации, индивидуального, эгоистического счастья.

Э. Моррен объясняет способность массовой культуры производить интерес именно за счет своего реалистического характера: со всевозможной противоречивостью она снимает напряжение, связанное с переходом от индустриального к постиндустриальному, от общества классовой культуры с жесткой и устойчивой системой социальных ролей к обществу индивидуации.

Смысловой доминантой творчества в эпоху масскульта становится оппозиционный принципу «искусство ради искусства», провозглашающему самоценность художественного продукта, принцип произвольного творчества, творчества под принуждением. Система внутренних противоречий обусловливает существование и развитие массовой культуры, продукция которой, в свою очередь, представляется решением (давней и даже конститутивной для

любого творческого процесса) оппозиции между инерционным и креативным, инновационным. Возвращаясь к произвольности, следует отметить, что соотношение между инновационным инерционным зависит в системе массовой культуры отнюдь не исключительно от возможностей автора (отправителя сообщения), но обнаруживает зависимость от массового социального заказа. Этот заказ является отражением потребностей большинства, вкусы и интересы которого и выступают определяющими эстетическими факторами для того целого, чем предстает художественное и гуманистическое богатство культурной продукции.

Следовательно, фундаментальный принцип массовой культуры заключается в том, что ее система существует на основе разрешения внутренних противоречий, с одной стороны, и перманентной зависимости от публики (реципиентов) - с другой. Данный витальный принцип обеспечивает продуктивный и репродуктивный процесс: масскульт адаптируется к своей публике и адаптирует публику к себе. При этом стандартизированное в художественном произведении существует за счет прошлого успеха, а инновационное ориентировано на будущий (возможный) успех. Первое рискует надоесть публике, а второе - быть отвергнутым как неприемлемое.

Для культурной индустрии масскульта характерно наличие двух важнейших факторов: разнообразие и нестабильность. Принцип разнообразия базируется на эклектизме широкой публики, проявляющемся в амбивалентности и синкретизме. Массовая культура амбивалентна потому, что в ее системе уживаются противоречивые ценности и представления, которые, впрочем, получают в мас-скульте синкретическую интерпретацию, в результате чего масскульт обретает гибридный, оригинальный и относительно когерентный характер.

Занимая срединные позиции между сиюминутностью (hic et nunc) популярной культуры и универсальностью культуры высокой, массовая культура начинается с того самого момента, когда «стандарт насыщается энергией талантов, но не позволяет развить гениальность» [5, с. 66]. Синкретичность масскуль-та проявляется еще и в том, что он втягивает

в свою орбиту образцы высокой культуры, при этом художественный гений автора становится этикеткой, торговым знаком, призванным продемонстрировать принадлежность к высокой культуре.

Е.Г. Соколов указывает, что человеком массы делает не принадлежность к той или иной социальной страте, но «культурная при-вычка»[2, с. 12]. Следовательно, общность оказывается сформированной именно посредством своей причастности к процессу потребления культурного продукта. Синкретизм и гибридизация - посредством системы медиа - стирают социокультурные границы, не только гомогенизируя культурный продукт, но и превращая его потребителей в эгалитарную массу. Как точно отмечает Е.Г. Соколов, для того «чтобы массовая культура состоялась, необходимо чтобы на историческую арену явился ее репрезентант» [там же, с. 13]. В роли репрезентанта выступает масса как историческая общность.

Важно понимать, что массовая культура не является культурой отдельных групп или низовой по отношению к высокой культуре. Масскульт представляет собой особенную антропологическую ситуацию, оригинальный ансамбль репрезентаций мира, основывающийся на специфическом способе производства и обнаруживающий притязания на артикуляцию индивидуальных и коллективных, реальных и воображаемых измерений существования.

Массовая культура - интегральное образование, важнейшими компонентами которого выступают: демократическое общество, потребительский рынок и коммуникация, опосредованная стремительно развивающимися техническими средствами. Инновативные техники коммуникации многократно умножили и представили в иной конфигурации те сообщения, которые прежде получали артикуляцию в рамках ярмарочных празднеств или в популярной прессе.

Показательно, что не государство выступает в роли движущего механизма развития массовой культуры, но рынок, чуткий к запросам большинства потребителей, вступить в ряды которых получает возможность все большее количество индивидуумов. Это происходит вопреки социокультурной гетерогенности,

а гомогенизирующим компонентом является обладание (возникшими в результате сокращения рабочего времени и увеличения личностных свобод) свободным временем, досугом, нуждающимся в структурировании.

Массовая культура демонстрирует способность к изменениям несравненно в большей степени, чем культуры, построенные на авторитете. Так, следует признать, что в полном соответствии с принципом амбивалентности тексты массовой культуры в последние десятилетия прошлого века все более предоставляют своим читателям возможность плюралистической трактовки, выбора своей точки зрения на демонстрируемые события. В целом это свидетельствует об усложнении содержательного контента масскульта.

Подытоживая, следует отметить, что комплексный, космополитический, динамический и противоречивый характер свойственен

как масскульту в целом, так и конкретным реализациям его культурной продукции, анализируя которые, возникает возможность изучать специфическое для современности реагирование на меняющийся мир.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Дубин, В. Слово - письмо - литература: Очерки по социологии современной культуры / В. Дубин. -М. : Новое литературное обозрение, 2001. - 416 с.

2. Соколов, Е. Г. Аналитика масскульта : авто-реф. дис. ... д-ра филос. наук / Е. Г. Соколов. - СПб., 2002.- 32 с.

3. Фромм, Э. Здоровое общество / Э. Фромм // Психоанализ и культура. - М. : Юрист, 1995. -С. 273-596.

4. Черняк, М. А. Массовая литература ХХ века / М. А. Черняк. - М. : Флинта : Наука, 2007. - 432 с.

5. Morin, E. L’Esprit du temps 1, Nevrose (1962) / Е. Morin. - Paris : Grasset, 1975. - 375 р.

EFFECTS AND EFFECTIVENESS OF MASS CULTURE

E. V. Kozlov

The article is devoted to consideration of some key aspects of mass culture, reflecting the specific character of this phenomenon and determining its effectiveness. The author shows how means of narration can reflect the specific aspects of mass culture.

Key words: interest, realism, mythology of mass culture, consumption, effectiveness, product of culture, youth culture.