CC BY
11
на возрождение храма. Выездные концерты проходили по всему городу и району. Высокий уровень духовности работников и курсантов колледжа способствует возрождению собора [8, с.310-311].
Таким образом расквартирование воинских частей была одной из важнейших обязанностей исполнения бюджета городского самоуправления. В течение 55 лет Рыль-ские авиаторы сохраняли архитектурное наследие, а более 17 тыс. курсантов находились под влиянием историко-культурной среды и духовности древнерусского города Рыльска.
Список Литературы
1. Архив Рыльского авиационного технического колледжа гражданской авиации (АРАТК ГА).
2. Государственный архив Курской области ( ГАКО). Ф. Р - 214. ( Комитет по культуре Курской области) Оп.1. Д. 261. Л. 6.
3. ГАКО. Ф. 302(Рыльская городская управа). Оп. 1. Д. 54.
4. ГАКО. Ф. Р -323 (Губернский отдел управления) Оп. 1. Д. 331. Л. 250-252.
5. ГАКО. Ф. Р - 483 (Благочинные округа). Оп. 1. Д. 38. Л. 81.
6. ГАКО. Ф. Р - 718 (Рыльский уездный исполком). Оп. 1. Д. 14. Л. 29.
7. Памятник архитектуры XVIII в. Дом Шелеховых «16 батарея» в г. Рыльске Курской области: проект реставрации (исторические сведения) / Проектный институт по реставрации памятников истории и культуры. Министерство культуры РСФСР; исполнители: Недович, Яковлев, Панкин, Окунев. - М., 1978. - 9 с. - Шифр 254. - Инв. № 775.
8. Харина О.А. Роль Успенского Кафедрального собора в духовном воспитании персонала Рыльского авиаколледжа / О.А. Харина // Рыльск и Рыляне в отеч. и зарубежной истории и культуре. Сборник материалов межрегиональной научной конф. 3 июня 2011 г. - Рыльск. 2012. - 336 с.
9. Хороших В.А. Наследие российского купца Шеле-хова: Монография. / В.А. Хороших. - Курск: КГПУ, 2002. - 510с.
10. Хороших В.А., Саранских В.Г. На службе Отечеству.- Курск, изд. « Пресс-факт». 2005. - 252с.
11. Чалых Н.Н. История древнейшего города Руси. Рыльск.2002. - 496с.
ЭФФЕКТИВНОСТЬ РОССИЙСКОЙ ГУБЕРНСКОЙ ПРЕССЫ НАЧАЛА ХХ ВЕКА
Шпаковская Светлана Вячеславовна
Канд. ист. наук, доцент кафедры коммуникационного менеджмента, Пензенский госуниверситет, г. Пенза
АННОТАЦИЯ
В статье на большом количестве примеров рассматриваются вопросы эффективного воздействие российской прессы на общество начала ХХ века, и делается вывод, что она была невысока, так же, как и уровень профессионального мастерства журналистов. ABSTRACT
In the article on a large number of examples of deals with the effective impact of the Russian press on the society of the early ХХ century, and it concluded that it was not high, as well as the level of professional skills of journalists.
Ключевые слова: Реформа, региональная пресса, «Манифест 17 октября», злободневные темы, «внутренняя цензура», профессионализм.
Keywords: Reform, regional press, «Manifesto of October 17», hot issues, «self-censorship», professionalism.
Казалось бы, в стране теперь существовали все условия для эффективного воздействия со стороны правительства на самые различные целевые аудитории - множество газет, журналов и журналистов, готовых за соответствующее вознаграждение писать что угодно и о чем угодно. Электрический телеграф мог в считанные секунды донести любую новость до любого уголка страны, однако политика царского правительства в отношении информирования народных масс оставалась на уровне реформ середины прошлого века. Хотя пресса нередко сама выступала в качестве охранителя существующих устоев и делала попытки унять разгулявшиеся страсти. Так, в газете «Пензенские губернские вести» от 5 ноября 1905 г. в статье «Русская печать» указывалось: «колоссальное перерождение народного уклада, какое произошло на наших глазах, не может совершиться без болезненных потрясений, а потому следует умерить свои стремления... Сознательно отнестись к слову «свобода», потому что после «манифеста» слово «свобода печати» понимают в смысле возможности ругаться безотносительно к существу дела. Нужно более сдержанности, более толковости, и к этому обязывает серьезность происходящего момента»[1].
В то же время сам «Манифест 17 октября» в этой газете, как и раньше, был напечатан с большим опозданием. А именно 2 ноября 1905 г.[2], что для эпохи телеграфных сообщений представляется совершенно недопустимым. Впрочем, вполне возможно, что это было вызвано и какими-то чисто техническими причинами, потому что тон публикуемых в дальнейшем в ней статей напрямую носил характер проправительственной пропаганды, что и следовало от нее ожидать. Так, 18 ноября «ПГВ» в своей неофициальной части опубликовало «рассуждения о свободе» с призывом дать людям свободно работать и прекратить насилие в стране[3]. При этом, например, о событиях, связанных с публикацией манифеста 17 октября можно было узнать в самарской газете, а вот пензенские газеты о том, к каким последствиям привело это в Пензе - молчали. Материал назывался «Манифест 17 октября в Пензе».
«19-го около 11 часов утра учащиеся мужской и женской гимназий, реального, землемерного и рисовального училищ, прекратив занятия, в стройном порядке устроили торжественное шествие по главной пензенской улице - Московской, по пути предлагая закрывать магазины и присоединяться к шествию. Магазины запирались,
торговцы и масса посторонней публики увеличивала собою процессию, так что когда дошли до железной дороги, в толпе было уже несколько тысяч человек. Манифестанты имели намерение присоединить к своей процессии железнодорожных рабочих, помещения которых были оцеплены солдатами. Вдруг...
Вдруг, неизвестно по чьему распоряжению, солдаты ринулись на толпу, и началась работа прикладами и штыками. Манифестанты, в среде которых преобладали юноши и подростки, в паническом ужасе кинулась бежать куда попало. Беспощадно избиваемые солдатами, многие падали, и через упавших бежала толпа с искажёнными лицами, многие с разбитыми в кровь головами, с дикими криками ужаса. К солдатам, которые, как говорят, были пьяны, присоединились представители чёрной сотни - базарные торгаши и всякого рода хулиганы и, вооружившись дрекольем, преследовали бегущих.
По слухам более или менее тяжкие побои и увечья получили до 200 человек и убито около двадцати. Так в Пензе отпраздновали обнародование акта 17 октября».
«В единственной местной газете - казённых «Губернских Ведомостях» - о событиях 19 октября 1905 года не сказано ни слова, так что, если судить о местной жизни по этому органу печати, то можно подумать, что в городе в тот день всё обстояло благополучно. Однако же, это «благополучное состояние», сопровождалось массой избитых, искалеченных и даже убитых людей, массой слёз, горя и духовной отравы тысяч молодых жизней»[4, с. 3].
3 декабря 1905 г. «ПГВ» в официальной части напечатала Именной высочайший указ государя-императора правительствующему Сенату с правилами для повременных изданий, по которому отменялись все виды цензуры, а желающим выпускать свое собственное издание достаточно было написать заявление. Но дан он опять-таки был без комментариев, хотя основной правительственно-охранный тон газеты ничуть не изменился. Судя по публикациям, можно сказать, что в отличие от периода реформ 1861 года газетчики теперь уже стали сознавать силу народного мнения и стремились на нее опереться, о чем свидетельствуют публикуемые в «ПГВ» письма крестьян явно «реакционного» содержания. Так 6 декабря 1905 г. в разделе «Голос деревни» было опубликовано письмо крестьян села Солянки Николаевского уезда Самарской области, в котором авторы, ссылаясь на Святое писание, защищали самодержавие, причем в конце материала были даже приведены их подписи[5]. Борьбе против слухов был посвящен материал «Слухи и сплетни», в котором утверждалось, что «Всевозможные листки, газеты и листочки», появившиеся за последнее время, в большинстве своем ничего кроме пустых слухов не содержат, и что преобладающим в них содержанием являются сплетни. «Слухи порой достигают самых невероятных размеров и этим самым не могут не оказывать определенного воздействия на умонастроения граждан»[6].
Интересно, что «Пензенские губернские ведомости» не останавливались также и перед разбором столичной печати. В частности, рассматривались публикации в таких газетах, как «Новое время», «Страна» и т. д., которые критическим образом высказывались против целого ряда царских указов этого времени[7]. Главная идея, продвигавшаяся газетой в сознание пензенцев, заключалась в том, что только лишь дружная и совместная работа правительства, Государственной думы и всего народа России принесут свои плоды! [8]
В то же время о столыпинской аграрной реформе «ПГВ» написали в достаточно сдержанном тоне, что явно не соответствовало ее задачам и роли в реформировании
российского общества. Например, в статье «Пенза» о ее начале было написано так: «Распубликованным 11 ноября Именным Высочайшим указом правительственному Сенату о свободном выходе крестьян из общинного владения отбрасываются как все ограничения ст. 12 «Общего положения», так и. чтобы крестьянин мог осуществить выход из общины. Указ должен быть встречен крестьянским населением с чувством глубокой и живейшей радости как залог непрекращающейся заботы правительства о его нуждах»[9]. Подпись под материалом почему-то стояла «УШе», как будто бы это писал иностранец о российских делах! В газете от 18 ноября сообщалось об оживлении деятельности землеустроительных комиссий в губерниях, включая и Пензенскую, и о доверии крестьян к нововведениям[10], но. не было опубликовано ни одного письма из деревни с выражением собственного мнения крестьян по этому вопросу!
В газете не были организованы ни отклики с мест на работу землеустроительных комиссий, ни письма с одобрением отмены выкупных платежей[11, с. 1] и царского указа о выдаче крестьянам ссуд через Поземельный банк. Одним словом, не было сделано ничего такого, что могло бы показать обществу, насколько крестьяне все это одобряют, и с какой радостью воспринимается ими дальнейший курс реформ, начатый отменой крепостного права в 1861 г.!
В то же время хотя и не часто, газета все-таки стала печатать письма отдельных крестьян в поддержку земельной реформы и царского самодержавия, вот только перепечатаны они почему-то были из других газет, как будто бы в губернии своих собственных крестьян не хватало! Так, еще 21 сентября 1906 г. в «ПГВ» было напечатано письмо крестьянина К. Блюдникова, бывшего матроса броненосца «Ретвизан», а «ныне проживающего в селе Беленькое Изюмского уезда», в котором он просто и понятно изложил свое понимание происходящего в стране.
«Во-первых, братья-крестьяне, - обращался в нем бывший матрос к крестьянам в своем письме, опубликованном первоначально в газете «Харьковские ведомости», - меньше б пили, так были бы в 10 раз богаче. Тяжелым трудом приобретены имения у дворян. И что же? Крестьяне идут все это разорить и по-христиански ли это?!».
Интересно, что, по мнению этого повидавшего мир человека, «раздача земли это «особая царская милость». «Я, будучи во флоте, везде был, - писал Блюдников, - и нигде не видал, чтобы правительство давало землю. Цените же это и стойте грудью за своего царя и наследника. Государь - наш Верховный Вождь»[12, с. 1].
В письме[13] отмечается и «гениальный ум начальников, без которых не было бы России!». Весьма оригинальный пассаж, если учитывать то обстоятельство, что в тех же «ПГВ» в ряде статей практически одновременно требовалось наказать всех виновных в поражении России в Русско-японской войне.
Внимание читателей обращалось на то, что Россия вступила в войну, не имея на ТВД горной артиллерии и пулеметов, что новые скорострельные орудия были посланы туда уже в ходе войны, а корабли Второй Дальневосточной эскадры снаряжались призывниками второй очереди. Однако нельзя же было не понимать, кто именно всем этим в то время руководил и кто, соответственно, в таком случае должен за все эти провалы понести ответственность. Однако призывавшая к этому газета тут же опубликовала письмо К. Беленького: «Государь - наш Верховый Вождь», а с другой стороны требовала суда над его же присными, родственниками и же министрами, генералами и адмиралами. Вне всякого сомнения, в России
и в то же время находились люди, которым подобное несоответствие заявляемого не могло не бросаться в глаза и вызывало в качестве ответной реакции недоверие к прессе и правительству, которое она представляла и вроде бы даже пыталась защищать.
Совершенно неудовлетворительным образом в газете «Пензенские губернские вести» освещалась и переселенческая политика царского самодержавия, хотя информация по движению переселенцев через железнодорожную станцию Пенза-1 почему-то печаталась регулярно! Так, старшим чиновником для особых поручений при Министерстве внутренних дел регулярно сообщалось, как много проследовало переселенцев через Пензу по Сызрано-Вяземской железной дороге в Сибирь и из нее, причем отдельные показатели для чего-то давались для взрослых и для детей, как будто бы дети моги перемещаться туда сами по себе без родителей.
При этом информация о движении переселенцев в Сибирь и обратно в «ПГВ» появлялась, но только, например, вот в таком виде: «За ноябрь в Сибирь через Челябинск прошло 4043 поселенца и 3532 ходока. В то же время обратно из Сибири проследовало 678 поселенцев и 2251 ходок»[14, с.2].
Но как уже отмечалось выше, эти сообщения никак не комментировались, и в целом занимали значительно меньше места, чем описание ограбления винной лавки и аптеки, напечатанных в этом же номере и на этой странице. Понятно, что пером автора этих сообщений водила обеспокоенность пензенских граждан разгулом преступности и действиями людей, вооруженных автоматическими пистолетами системы браунинг, забиравшими деньги «для революционных целей».
В то же время и сам этот материал об ограблении аптеки и винной лавки «в интересах революции», был также дан, в общем-то, очень нейтрально. А подвиг городового, пытавшегося задержать грабителей и поплатившегося за это жизнью (преступники застрелили его в упор!) и вовсе остался как бы чем-то само собой разумеющимся. Между тем, это был наглядный и крайне показательный пример служения своему долгу, и его можно и нужно было бы использовать в интересах антиреволюционной агитации. Причем газета вполне могла бы организовать среди жителей города сбор пожертвований в пользу семьи этого городового, оставшейся без кормильца, и что, безусловно, также вызвало бы серьезный общественный резонанс, но. в данном материале газета ограничилась обращением к Городской думе с требованием навести порядок на улицах![15, с.2]
Но вот что по-настоящему занимало местную губернскую прессу в Пензе, так это деятельность Государственной думы. Понятно, что в то время это был первый в истории России парламент западноевропейского образца и, разумеется, надежды, которые на него возлагались, были весьма и весьма велики. Помимо такой газеты как «Пензенские губернские вести», о деятельности Думы писал «Черноземный край», в котором практически непрерывно появлялись материалы на эту тему. «Приготовление к выборам»[16], «Накануне второй Думы»[17], «Выборы и деревня»[18], «Слова и дела г. Столыпина»^], «Реформа»[20] - вот лишь некоторые из опубликованных в этой газете материалов, так или иначе затрагивающих реформаторскую деятельность российского парламента.
Очень интересной, в плане осмысления роли культуры в реформировании общества, была статья, которая так и называлась «Культура и реформа»[21], напечатанная в еженедельной газете «Сура», целью которой, как заявляла об этом сама редакция, было «сообщать о работе Думы и высказывать к ее решениям свое отношение, а также задачи культурно-просветительского характера и освещение местной жизни»[22].
В статье, в частности, было написано, что «реформы требуют совместной работы всего общества, а также ликвидации пропасти между интеллигенцией и народом. Культурная жизнь - один из важных моментов. Без культуры не прочны никакие реформы, фундамент, на котором они строятся - это не только «обновленный» строй, но также и культура всего народа.
Кадетская газета «Перестрой», выходившая в Пензе в 1905 - 1907 гг., и ставившая своей задачей содействие переустройству на началах политической свободы, «подъем духа и материального благосостояния народных масс»[23], также посвятила многие свои материалы работе Государственной Думы, указывая при этом, что среди всех реформ в России первое место принадлежит созыву народного представительства^]. В статье «Трудность выборов в Думу» газета писала, что вызваны они тем, что «у нас еще только вырабатываются политические партии, и обыватель не в состоянии разобраться во всех этих по-дробностях»[25]. Газета рассуждала о правах Государственной думы и роли самодержавия («Самодержавие или конституция)[26], требовала всеобщего избирательного права («Почему нужно всеобщее голосование?)[27], призывала к равноправию сословий («Равноправие сосло-вий»)[28].
Зато, в субботнем номере «ПГВ» от 17 декабря 1905 г. в статье «Где кроются причины смуты?» все проблемы России сваливаются на происки масонов, что представляло собой явное упрощение вопроса[29, с.3]. Понятно, что такая точка зрения в то время существовала и даже была довольно популярна. Но тогда следовало бы дать целый цикл статей о масонстве, обвинить их во всех смертных грехах и возложить именно на них вину за все имевшие место упущения.
В то же время умением задеть власть отличались практически все тогдашние губернские газеты, причем нередко делали это как бы невзначай, давая негативную оценку происходящему, даже в рецензиях на театральные представления! Например, когда жители Пензы 19 октября 1906 г. впервые познакомились с пьесой о Шерлоке Холмсе, представленном под именем «Шерлок Хольмс», газета «Черноземный край» рецензировала ее следующим образом: «Надвинувшаяся реакция успела повлиять на вкусы публики (! - С В.); не только в общественных проявлениях жизни выступает ее влияние, но и в области искусства сказались следы разрушительного действия. Мыслимо ли было хотя бы в 1905 году поставить того же Хольмса, разумеется, нет. Театру, чего доброго, объявили бы бойкот, а теперь ничего, смотрят, смеются, раду-ются.»[30, с.2].
Подобные мелкие уколы имели место практически в каждом из изданий, особенности в легальных газетах оппозиционных партий и частных изданиях, что, в конце концов, привело к следующему высказыванию петроградского градоначальника князя А. Оболенского в письме к князю А. Трубецкому в Ашхабад, написанному 31 января
1915 г., в котором князь писал, что «газеты все сволочь.. .»[3 1], и это его мнение лучше всего отражает то отношение, которое в то время существовало у правительства к печати. Что же касается вывода о собственно журналистской работе пензенских губернских печатных изданий, то здесь в первую очередь необходимо отметить их язык, как правило, в значительной степени отличающийся от народного, и фактически ему противопоставленный. Да и само деление в статьях в тех же «ПГВ» российских граждан на интеллигенцию и весь прочий народ, не способствовало доверию к этому изданию со стороны тех же рабочих и крестьян, видевших в этих печатных изданиях газеты «для господ», далеких от привычного им культурного уровня, подняться до которого им было совсем нелегко.
Показательно, что выходившая в Саранске (входил в состав Пензенской губернии) газета для крестьян «Мужик», издававшейся сельским учителем В. В. Бажановым в 1907 г., как раз за свой излишне народный язык в «ПГВ» и критиковалась, что очень уж простонародным языком она говорит со своими читателями!
Одновременно следует отметить и факт значительной «внутренней цензуры» издателей пензенских губернских газет, поскольку деятельность оппозиционных царскому режиму журналистов, несмотря на все изменения в обществе, была в то же время крайне затруднена. Так, 3 января 1908 г. газета «Сура» опубликовала статью «Скорбная летопись 10-месячного ведения левой газеты», в которой, не рассматривая себя в качестве продолжения закрытого властями «Черноземного края», подробно рассказала о судьбе этого издания, поменявшего за десять месяцев четыре названия и четырех редакторов. Судьба издателей газеты была также печальна: к трем месяцам тюремного заключения был приговорен граф П. М. Толстой, на полтора года заключения в крепости с лишением редакторских прав, на пять лет был осужден Е. В. Титов, неприятности с властями были и у издателя В. А. Бессонова. Все больше возникало препятствий и для распространения газеты. Судя по бесчисленным жалобам сельских подписчиков, она сплошь и рядом не доходила дальше почтовых отделений и волостных правлений, где и конфисковывалась.
Как и раньше недостаток информации населению заменяли слухи, в связи с чем в той же газете «Сура» появился даже специальный раздел: «Вести и слухи». Видимо, уже тогда журналисты чисто интуитивно понимали, что лучшим средством «убить слух» является его публикация в печати [32].
Было куда спокойнее публиковать самые обычные отчеты о заседаниях Государственной думы, и о событиях за рубежом вместо публицистических статей на злободневные темы. Однако поскольку большинство проблем все равно не решалось, болезнь, таким образом, лишь загонялась внутрь общества, а любые подпольно издававшиеся печатные материалы воспринимались с доверием, как «истинный голос свободы». «Раз гонят, значит, правда!» - так испокон века считали в русском народе, и царское правительство ничего не сделало для того, чтобы сломать этот существующий в народе стереотип, распространившийся также и на российскую печать начала ХХ века.
Литература
1. Пензенские губернские вести. 5 ноября 1905. №290.
Н/ч. Русская печать.
2. Пензенские губернские вести. 2 ноября 1905. №287. О/ч.
3. Пензенские губернские вести. 18 ноября 905. №300.Н/ч. Русская печать.
4. Самарская газета. 1905. № 208.
5. Пензенские губернские вести. 6 декабря 1905. №314. Н/ч. Голос деревни.
6. Пензенские губернские вести. 18 декабря 1905. №324. Н/ч. Слухи и сплетни.
7. Пензенские губернские вести. 28 февраля 1906. №48. Н/ч. Русская печать.
8. Пензенские губернские вести. 3 января 1906. №2. Н/ч. Ошибочный расчет.
9. Пензенские губернские вести. 17 ноября 1906. №256. Н/ч. Пенза.
10. Пензенские губернские вести. 18 ноября 1906. №257. Н/ч. Телеграммы.
11. Показательно, что сам Высочайший указ правительственному Сенату по поводу отмены выкупных платежей и выхода крестьян из общины за подписью Николая II и председателя Совета министров Столыпина от 15 ноября 1906 г. в «Пензенские губернские вести» был напечатан лишь 29 ноября. См. №265. О/ч.
12. Пензенские губернские вести. 21 сентября 1906. №211. Н/ч.
13. Похожее письмо «Дума крестьянина», в котором народ сравнивается с хворостом, который террористы используют для достижения своих целей, прививают ему пороки и убивают в нем нравственность, и что он требует прекратить терроризм, крестьянина Белозерской волости Черкасского уезда Киевской губернии Павла Титаренко было опубликовано в «Пензенские губернские вести» 20 ноября 1905 г. в №302, н/ч. Однако следует отметить, что это была тоже перепечатка. Найти героев-пензенцев, сражавшихся на крейсере «Варяг» и узнать об этом их мнение ни у кого их журналистов газеты фантазии, увы, не хватило.
14. Пензенские губернские вести. 3 декабря 1906. №269. Н/ч.
15. Пензенские губернские вести. 3 декабря 1906. №269. Н/ч.
16. Черноземный край. 5 января 1907. №4.
17. Там же.
18. Черноземный край. 16 января 1907. №5.
19. Черноземный край. 16 января 1907. №9.
20. Черноземный край. 24 января 1907. №9
21. Сура. 24 ноября 1907. №20.
22. Сура. 1 ноября 1907. №2.
23. Перестрой. 2 декабря 1905. № пробный.
24. Там же.
25. Перестрой. 21 февраля 1906. №30.
26. Перестрой. 25 февраля 1906. №34.
27. Перестрой. 5 марта 1906. №41.
28. Перестрой. 13 октября 1906. №207.
29. Пензенские губернские вести. 17 декабря 1905. №323. Н/ч.
30. Черноземный край. 4 января 1907. №3.
31. Окончание с внутренними немцами. Русские письма после погромов 1915 года: перлюстрация мнений//Независимая газета. 1998. 27 ноября.
32. Сура. 1 ноября 1907. №2. Вести и слухи.
