CC BY
327
шениях // Вестник Костромского государственного университета имени Н.А. Некрасова: серия «Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювеноло-гия. Социокинетика». - 2012. - Т. 18. - № 4. -С. 129-135.
4. Ронч А.М. Совладание с чувством субъективного одиночества в супружеских отношениях // Развитие психологии в системе комплексного челове-кознания. Часть 2 / отв. ред. А.Л. Журавлев,
B.А. Кольцова. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. - С. 369-371.
5. Ронч А.М. Одиночество и проблемы диагностики // Много голосов - один мир: Сб. науч. статей молодых ученых, посвященный Всерос. молодежной науч. психолог. конф. «Много голосов -один мир» (психология в зеркале междисциплинарного подхода) / под ред. А.В. Карпова. - Ярославль: Изд-во НПЦ «Психодиагностика», 2012. - Т. 2. -
C. 79-80.
6. Cacioppo J.T., FowlerJ.H., ChristakisH.A. Alone in the Crowd: the structure and spread of loneliness in large social network // J. of Personality and Social Psychology. - 2009. - V 97(6). - Р. 977-991.
7. Manis M. Cognitive social psychology and attitude change // Personality and Social Psychology Bulletin. - 2008. - P. 248-259.
8. Pressman S. Cohen Sh. et al. Loneliness, Social Network Size, and immune Response to Influenza Vaccination in College Freshmen // Health Psychology. - 2005. - V. 24. - N. 3. - P. 297-306.
9. Russell Dan, Peplau Letitia A., Cutrona, Carolyn E. The Revised UCLA Loneliness Scale: Concurrent and Discriminant Validity Evidence // J. of Personality and Social Psychology. - 1980. - V. 39. -P. 472-480.
10. de Jong-Gierveld J. и van Tilburg T.G., Университет Врийе, Амстердам: Manual of the Loneliness Scale 1999 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http: //dare. ubvu.vu.nl/bitstream/ handle/1871/18954/1999%20dJG%20vT% 20Loneliness%20manual.pdf?sequence=2 (дата посещения 23.04.2012).
11. Tagg John. Cognitive Distortions, 2005 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.daphne.palomar.edu (дата посещения 24.09.2012).
УДК 159.9:316.6
Янин Сергей Вениаминович
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
kаf_sozpsi@ksu. edu.ru
ЭФФЕКТИВНОСТЬ КОПИНГ-СТРАТЕГИЙ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ РОЛЕВОЙ ТЕОРИИ ДЖ.Л. МОРЕНО
Исследования эффективности совпадающего поведения в стрессовых ситуациях приводит к дихотомии «эффективное — неэффективное поведение». Оценка эффективности поведения субъекта с точки зрения ролевой теории Дж.Л. Морено позволяет сместить акцент на значимость для субъекта социальной роли, в рамках которого он реагирует на стрессовую ситуацию.
Ключевые слова: совладающее поведение субъекта, эффективность копинг-стратегий, критерии и факторы выбора копинг-стратегий, ролевая теория Морено.
Большое количество появляющихся публикаций, посвященных исследованию копинг-стратегий, свидетельствуют о возрастающем интересе практических психологов к теме совладания в стрессовых ситуациях (Подо-бина, 2005; Вассерман, 2010; Крюкова, Гурьянова, 2010; Андреева, 2010 и др.). При изучения этого вопроса применительно к различным профессиональным группам (военные, спасатели, педагоги, продавцы и т.д.), и к группам людей, находящимся в критических периодах жизни (беременность и роды, возрастные кризисы, тяжелые соматические заболевания и т.п.), наиболее актуальным представляется изучение эффективности избираемых стратегий (Дементий, 2012). Одной из методик, используемых для измерения и оценки эффективности копинг-стратегий, является тест Лазаруса-Фолкман WCQ (в отечественной адаптации - «Опросник Способов Совладания», Крюкова, Куфтяк, 2004;
методика «Стратегии совладающего поведения», Вассерман, 2010). Использование в разных научных исследованиях одной методики дифференцированной оценки ведущих тенденций в совладающем поведении личности, позволяет проводить анализ результатов, сравнивать их, выявлять общие закономерности поведения в стрессовых ситуациях.
Автором были изучены выводы, сделанные в ряде исследований, посвященных изучению особенностей совладания в стрессовых ситуациях. В числе этих работ можно выделить:
- исследование адаптации к профессиональной деятельности специалистов «опасных» профессий (Л.И. Вассерман, 2010);
- изучение совладающего поведения женщин на этапе принятия роли матери (О.Б. Подобина, 2005);
- изучение механизмов совладающего поведения у педагогов средних школ (Т.Л. Крюкова, Ю.С. Гурьянова, 2010);
- исследование связи копинг-стратегий и эмоционального интеллекта у руководителей железной дороги (М.А. Андреева, 2010).
В числе многих других исследований есть и исследование автора данной статьи, посвященное фасилитации продуктивных копинг-навыков у медицинских представителей фармацевтических компаний (Янин, 2012).
Одним из наблюдений, сделанным при анализе результатов перечисленных работ, стала констатация отрицательной корреляции между критериями успешности ролевого поведения (профессионального, материнского, социального и т.п.) и одной из копинг-стратегий - Дистанцирования. Данное наблюдение вызывало у нас интерес и привело к попытке более тщательно осмыслить этот эмпирически полученный факт.
Стратегия Дистанцирования описывается авторами, адаптировавшими тест ОСС, как попытка «преодоления негативных переживаний в связи с проблемой за счет субъективного снижения ее значимости и степени эмоционального вовлечения в нее» субъектом (Вассерман, 2010, с. 133) или «когнитивные усилия отделиться от ситуации и уменьшить ее значимость» (Крюкова, 2010, с. 255). В опроснике содержится 6 утверждений, ответы на которые лежат в основе расчета значения значимости данной стратегии. Содержание этих утверждений важно для последующего понимания сущности дистанцирования как одной из копинг-стратегий:
1. «Смирялся с судьбой: бывает, что мне не везет».
2. «Вел себя так, как будто ничего не произошло».
3. «Старался увидеть в ситуации что-то положительное».
4. «Пытался забыть все это».
5. «Не допускал это до себя, старался об этом особенно не задумываться».
6. «Отказывался воспринимать это слишком серьезно».
Отношения к стрессовой ситуации, основанное на описанных выше утверждениях, может нести в себе положительное значение: снижение субъективной значимости трудноразрешимых ситуаций и предотвращение интенсивных негативных реакций на стрессоры. К негативным последствиям выбора данной стратегии относят обесценивание собственных переживаний, недооценка значимости ситуации и возможностей ее эффективного преодоления.
Иными словами, Дистанцирование позволяет взглянуть на ситуацию, не выходя из нее в физическом или когнитивном плане (это была бы уже стратегия Избегания), но оставаясь внутри нее, «другими глазами», уменьшив степень причастности к ней или изменив ролевой статус. В этом смысле копинг-стратегия дистанцирования аналогична «Эффекту отчуждения» (Verfremdungseffekt)
в «Эпическом театре» Бертольда Брехта. Цель эффекта представить хорошо знакомое явление с неожиданной стороны - преодолеть, таким образом, автоматизм и стереотипность восприятия или, как говорил сам Брехт, «просто лишить событие или характер всего, что само собой разумеется, знакомо, очевидно, и вызвать по поводу этого события удивление и любопытство» (Брехт, 1965, с. 236237). Для нашего последующего рассмотрения вопроса важно и отношение режиссера к работе над ролью, сценическому воплощению персонажа. На этапе работы с актерами Брехт добивался перевоплощения и создания полнокровного характера, «чтобы потом было от чего дистанцироваться». Цель подхода - сохранить у зрителя возможность беспристрастной оценки ситуации, сохраняясь от влияния субъективизма отдельного персонажа. Таким образом, дистанцирование, означало, что из «рупора персонажа» актёр превращался в «рупор» автора или режиссёра. Или, возвращаясь к предмету нашего исследования, мы можем сравнить персонаж драматического действа, актерскую роль, с одной из социальных, профессиональных или других ролей личности, а «взгляд автора пьесы или постановщика» с самой личностью индивидуума, как некой ролевой совокупностью. Оперируя термином «роль» и понимая под ней функциональную форму поведения, принимаемую индивидом в специфические моменты для реагирования на специфические ситуации, в которых принимают участие другие люди или объекты, мы можем использовать ролевую теорию для лучшего понимания смысла и эффективности копинг-стратегий.
С точки зрения Морено, «...роль первична по отношению к проявлениям личности. Не роли проявляются из личности, но личность проявляется из ролей» (Морено, 2001, с. 49). Роль определяется целями, которые должны достигаться в процессе ролевого поведения, при этом цели могут быть внешними, внутренними, осязаемыми или психологическими. Функционирование в рамках роли приводит к принятию определенных норм и правил поведения, которые многими начинают восприниматься как главные ролевые детерминанты.
Руководствуясь таким определением роли и ее местом в структуре личности, мы можем рассматривать стрессовые ситуации с точки зрения реагирования человека на стресс из той ролевой позиции, которая в настоящий момент актуальна для субъекта. В таком случае и Дистанцирование как инструмент совладания со стрессовой ситуацией может рассматриваться как уменьшение значимости той роли, находясь в которой, индивид воспринимает ситуацию как стрессовую, или переходит в другую роль, менее чувствительную к стрессору, при этом продолжая фактически оставаться в ситуации. Так, дети, играя в «догонялки», будучи настигнуты водящим, скрещивают руки на груди
и произносят: «Я в домике», меняя свой игровой статус на более безопасный. Подобно этому и взрослый человек может обозначить изменение своего ролевого статуса, например фразой вроде «А я тут вообще ни при чем». В русском языке существует множество поговорок и фраз, при помощи которых может быть обозначена дистанцированная позиция: «Моя хата с краю - ничего не знаю», «Мы люди маленькие, нас это не касается» или наоборот - «Не царское это дело» и так далее. Следует отметить, что данная копинг-стратегия, помогая субъекту снизить интенсивность переживания стрессовой ситуации, может оказывать негативное влияние на других участников конфликта, не готовых к одностороннему изменению ролевого поведения. Ниже будут приведены примеры из наблюдений автора в рамках проведения исследовательской работы.
Чтобы понять, какими же ролями может оперировать личность для изменения отношения к стрессовой ситуации, следует вновь обратиться к ролевой теории. Морено выделял несколько ролевых кластеров:
1. Психосоматические роли. Они выражают физическое измерение личности, телесное поведение, ответ на телесный опыт. Например, роли «спящего», «едящего», «сексуального партнера» и т.д.
2. Психологические роли. Выражают психический опыт, психическое измерение личности («проигравший», «спаситель»), включая фантазийные роли («волк-одиночка», «мать всего мира» и др.).
3. Социальные роли, выражающие взаимодействие индивидуума с окружающим социумом («член семьи», «психолог», «медицинский представитель» и т.д.) (Морено, 2001, с. 31-37).
Также выделяются этапы принятия роли, отражающиеся в ролевых подструктурах:
1. Подструктура ролевых ожиданий - отражение личностью совокупности тех требований, которые выдвигают к человеку партнеры по ролевому взаимодействию.
2. Подструктура ролевого поведения - реализация ролевых функций в конкретных действиях и поступках.
3. Подструктура ролевой Я-концепции - внутренняя сторона взаимодействия, характеризующая личностную детерминацию ролевого поведения человека (Горностай, 2007).
В проведенных нами эмпирических исследованиях на примере ролевого поведения медицинских представителей фармацевтических компаний на рабочем месте были сделаны наблюдения, в которых представители, дистанцирующиеся от стрессовых ситуаций, возникающих при реализации ролевого поведения, реализовали другие роли, например «предприниматель», «мать» и т.п. (примеры описаны ниже). Исходя из структуры ролевой модели можно предположить, что решение о выборе дистанцирования как способа совладания при-
нимается на уровне ролевой Я-концепции, реализуется на уровне ролевого поведения и проявляется на уровне ролевых ожиданий.
Как уже отмечалось, с точки зрения социума, в котором формируется и реализуется ролевое поведение, будь то семья, работа, государство, дистанцирование может выступать гораздо более опасной стратегией, чем конфронтация или избегание. Примером проявления дистанцирования как ко-пинг-стиля может быть герой повести А. Камю «Посторонний» - Мерсо. В течение всего повествования мы видим как он, вступая во взаимодействие с окружающими, сохраняет отстраненную позицию. В ответ на слова своего знакомого о начале их дружбы отмечает про себя: «мне ведь безразлично было, что я стал его приятелем, а ему, по-видимому, очень этого хотелось». Когда патрон предложил повышение по службе и переезд в Париж, предположив, что герою хочется переменить жизнь, отвечает: «.. .мне в сущности все равно», добавив, что жизнь все равно не переменишь. Когда Мари, подруга Мерсо, спросила, не думает ли он жениться на ней, ответил, что ему все равно, но если ей хочется, то можно и жениться. «Она изрекла, что брак - дело серьезное. Я ответил: «Нет». Находясь в часах от публичной смертной казни воспринимал навязываемую веру как ограничение собственного восприятия реальности, угрозу своему мировоззрению, свободному от чуждых ролевых стереотипов. Отрицание роли сына в первой строчке повести: «Сегодня у меня умерла мама. А может вчера - не знаю». Неизвестно, какие события в жизни Мерсо послужили причиной такого отношения к социуму, однако на месте несостоявшихся социальных ролей не вакуум. Мерсо живет психосоматическими и психологическими ролями - наслаждается морем, едой, фильмами, любовью, страдает от жары и ограничения свободы перемещения. В повести много чувственных переживаний, как негативных, так и приятных - купаясь в море, он учится «.набрать с гребня волны полный рот пены, лечь на спину и фонтаном выбрасывать ее в небо. Пена пушистым кружевом рассеивалась в воздухе или падала на лицо теплым дождиком» (Камю, 2005).
Дистанцирование от погружения в социальные роли дает ему огромное преимущество - трезво, отстраненно описывать окружающие события, видеть то, что другие люди, воспринимающие ситуацию через призму ролевого восприятия, не замечают или видят однобоко. «Ласковое равнодушие мира» подобно камере сенсорной депривации - для одних является источником «чистого сознания», для других, большинства, невыносимой пыткой. Общество не прощает Мерсо отстранения от норм принятой морали, свободы от ролевых обязательств и выносит ему смертный приговор. И хотя в повести Камю речь идет о более сложном явлении, чем просто конкретная стратегия при стрессе, сам стиль
поведения героя является основой сформировавшегося конфликта между личностью и обществом (что отражается и в названии повести).
Негативная эмоциональная окрашенность оценки стратегии Дистанцирования сохраняется и в некоторых современных подходах, когда она квалифицируются как неуспешная, незрелая и т.п. В этом же контексте стратегия Дистанцирования (наряду с Избеганием и Конфронтацией) сравнивается с «эффективными» и «зрелыми» стратегиями совла-дания - Планирование решения проблем, Положительная переоценка, Обращение за социальной поддержкой, социально одобряемыми формами реагирования толерантного сообщества. Однако анализ эффективности копинг-стратегий с точки зрения ролевой теории позволяет сформировать иной, бе-зоценочный взгляд на эффективность копинг-стра-тегий.
Один из критериев эффективности стратегии совладания связывается с утратой для субъекта значимости стрессовой ситуации и высвобождением энергии для решения других задач. В таком случае копинг-стратегия воспринимается как ресурс - устойчиво связываясь «в ментальном опыте субъекта с позитивным эффектом, наличием ощутимого преимущества, используясь для повышения эффективности жизнедеятельности» (Хазова, 2012, с. 60). Как же следует объяснить стойкую отрицательную корреляцию между успешностью ролевого поведения и выраженностью значения Дистанцирования в результатах теста ОСС?
В качестве иллюстрации будут приведены два случая из исследования совладающего поведения в рамках работы с представителями фармацевтических компаний. Результаты диагностики, полученные с помощью опросника ОСС у медицинского представителя Р., (муж., 32 года) демонстрировали значение по шкале Дистанцирование - 88%, что относится к высоким значениям выраженности этой копинг-стратегии. С точки зрения непосредственного руководителя Р., его коллег, он был недисциплинированным, легкомысленно относился к заданиям, в конфликтных ситуациях стремился обратить все в шутку. Отрицательное отношение к Р. со стороны руководства основывалось не столько на результатах продаж препаратов компании (личный вклад Р. было очень сложно отследить), сколько на претензиях к уровню дисциплины и корпоративной лояльности, которые считались основным критерием оценки сотрудников. Спустя некоторое время выяснилось, что Р. все это время занимался подготовкой имеющейся у него недвижимости к сдаче в аренду, а работа в фармацевтической компании была «прикрытием», временным источником доходов. Сдав всю недвижимость в аренду, он уволился из компании и уехал на постоянное место жительство с одну из стран ЮгоВосточной Азии, используя деньги, получаемые за
аренду жилья в качестве основного (и весьма существенного) финансового источника. То поведение, которое оказывало отрицательное влияние на профессиональную роль «медицинского представителя», практически сведя эту роль на нет, оказалось эффективным поведением с точки зрения роли «дауншифтера», обеспечившего себе материальное обоснование нового образа жизни. Таким образом, одно и то же поведение, которое из роли «медицинского представителя» можно охарактеризовать стратегией Дистанцирования, с точки зрения «да-уншифтера» можно расценить как Планирование решения проблемы. Таким образом, мы можем сделать вывод, что именно актуальная для личности поведенческая роль предсказывает наиболее эффективный способ совладания (эффективный с точки зрения достижения цели, важной для данной роли).
Другой кейс носит характер, привязанный к стрессовым ситуациям, которые для работы медицинского представителя являются более типичными. Медицинская представительница М. (жен., 34 года) в течение нескольких месяцев вела безуспешные переговоры с администратором крупного стационара о возможности закупки препаратов компании. Отношение администратора становилось все более жестким по отношению к М., особенно при чересчур навязчивых попытках заинтересовать ее в сотрудничестве с фармацевтической компанией. Во время новой встречи, после очередного отказа от сотрудничества разговор, по невольной инициативе М. переключился на тему воспитания детей. В течение часа общение шло не в формате ролевого диалога «поставщик - заказчик», можно было сказать, что общались две «мамочки», обсуждавшие проблемы воспитания детей. После возвращения в формальные ролевые отношения позиция администратора больницы существенно смягчилась, был оформлен первый заказ, и далее началось сотрудничество, которое в последующем только расширялось. Таким образом, стратегия временного Дистанцирования от роли медицинского представителя оказала положительное влияние на профессиональную успешность. Интерпретация данного кейса и оценка роли стратегии Дистанцирования не совпадает с результатами исследований по эффективности копинг-стратегий, с которых начался обзор темы Дистанцирования. В связи с этим актуализируется вопрос ко всем исследователям, сравнивающим эффективность копинг-стра-тегий - какие ситуации выбирались испытуемыми при заполнении опросника ОСС? Достаточно ли конкретно был сформулирован вопрос (с привязкой к стрессовой ситуации)? Не проявилось ли в их ответах негативное отношение к своей роли (социальной, профессиональной и др.) в целом? Вероятно, мы сделаем вывод, что Дистанцирование может быть проявлением отказа от роли, в которой переживается стрессовая ситуация, на уровне под-
структуры ролевой Я-концепции, или будет проявлением эффективной коммуникации на уровне подструктуры ролевого поведения.
Принимая во внимание методологические сложности в вопросах разделения ролей и их характеристик, разную значимость той или иной роли для личности в целом, и т.д., ролевой подход на сегодняшний день представляется перспективным, но недостаточно методологически обоснованным. Невозможно составить и утвердить список ролей, особенно психосоматических и психологических, про-ранжировать их и получить объективные маркеры их актуализации или исчезновения. Однако наряду с когнитивным и ресурсным подходами к вопросам изучения совладающего поведения, теория ролей может дать исследователю новые инструменты для изучения эффективности поведения в стрессовых ситуациях. Представление, что ролевое поведение инициируется стремлением достичь определенной цели и регламентируется соблюдением правил и установок вносит ясность в оценку эффективности копинг-стратегий.
Описанные выше примеры и вытекающая из них логика оценки эффективности копинг-страте-гий может привести к заключению, что стратегии совладания, используемые личностью, всегда эффективны. Однако они могут быть эффективны с точки зрения одной из многих ролей субъекта. Эффективность копинг-стратегии для субъекта как носителя совокупности ролей определяется значимостью роли, вызывающей стрессовое переживание. Для лучшего понимания взаимосвязи ролевого поведения и совладания со стрессом целесообразно сфокусировать внимание исследователя на типичных стрессовых ситуациях, присущих тем или иным ролям, изучить влияние других копинг-стра-тегий, например оставшихся семи по методике ОСС.
Библиографический список
1. Брехт Б. Об экспериментальном театре // Театр: Пьесы. Статьи. Высказывания: В 5 т. Т. 5. -М.: Искусство, 1965.
2. Вассерман Л.И., Абабков В.А., Трифонова Е.А. Совладание со стрессом. - СПб.: Речь, 2010.
3. Горностай П.П. Личность и роль: Ролевой подход в социальной психологии личности. - К.: Интерпресс ЛТД, 2007.
4. Гофман Ирвин. Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта. - М., 2004.
5. Дементий Л.И. К вопросу об определении эффективности копинг-поведения // Ресурсы и антиресурсы личности в современных копинг-иссле-дованиях: Материалы всерос. науч.-практ. конф. -Омск, 2012. - С. 18.
6. Камю А. Посторонний. - М.: Изд-во «Азбука-классика». - 2005.
7. Крюкова Т. Л. Психология совладающего поведения в разные периоды жизни. - Кострома, 2010.
8. Совладающее поведение: Современное состояние и перспективы / под ред. А.Л. Журавлева, Т. Л. Крюковой, Е.А. Сергиенко. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008.
9. Морено Дж. Л. Психодрама. Т. 1. - М.: Экс-мо-Пресс, 2001.
10. Хазова С.А. Ресурсы субъектности: к вопросу об определении понятия // Ресурсы и антиресурсы личности в современных копинг-исследовани-ях: Материалы всерос. науч.-практ. конф. - Омск, 2012. - С. 58.
11. Янин С.В. Фасилитация продуктивных ко-пинг-навыков у медицинских представителей фармацевтических компаний // Ресурсы и антиресурсы личности в современных копинг-исследовани-ях: Материалы всерос. науч.-практ. конф. - Омск, 2012. - С. 222.
