CC BY
169
Кайгородова Н.Г.
Екатеринбург
ЭФФЕКТИВНОСТЬ ДИАЛОГА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ
Усиление роли личности как часта социума, изменения общественно-политического устройства и культурно-национальные сдвиги в сторону «всеобщей коммуникации», открытости мира для человека и человека для мира стали в последние десятилетия характерными тенденциями в развитии общественного сознания и менталитета в целом многих народов (отметим, что процессы эти ярко выражены в России в связи с резкими трансформациями общественно-политического устройства, культурно-этического и психологического состояния общества в конце XX века). В рамках социолингвистического аспекта это приводит к постоянному повышению требований к коммуницирующей личности: во всех видах общения (будь то фатический диалог, деловая беседа или политическое выступле-
ние) человек должен проявлять умение выстраивать свое речевое общение по законам коммуникативного сотрудничества, речевой кооперации, то есть вести успешный, эффективный диалог.
Эффективность речевого общения - это осуществление коммуникативной цели инициатора (инициаторов) общения и достижение собеседниками согласия с помощью целесообразной, воздействующей, гармонизирующей речи [Граудина, Ширяев, 2001: 58]. Добавим в это понятие и эмоционально-психологическую, эстетическую составную: общение должно приносить радость и удовлетворение собеседникам, что особенно важно в фати-ческом общении.
Оценка эффективности общения связана с категорией риторического идеала - исторически сложившейся иерархически организованной системой наиболее общих требований к речевому произведению, то есть парадигмой риторических общеэстетических и этических категорий, характерной для той культуры, в которой данный риторический идеал сформировался и функционирует. Оценка успешности речевого общения, его «качества» происходит на сопоставлении реального общения и существующего в данной культуре идеального образца [Введенская, Павлова, 1999: 67]. В новых социально-политических и экономических условиях России конца XX - начала XXI в. формируется новый риторический идеал, который, вбирая в себя традиционные ценности, вместе с тем в своем содержании акцентирует прагматический аспект - аспект эффективности, успешности речевого общения. Обобщая, можно сказать, что интегральная модель современного русского риторического идеала стремится к балансу таких составляющих, как: «1) логико-аргументативный компонент, 2) этико-эстетический компонент, 3) коммуникативнопрагматический компонент, 4) нормативно-языковой компонент (включая стилистическую норму), 5) этно-культурологический компонент (включая категорию языкового вкуса)» [Сковородников, 2001: 319].
Эффективный диалог слагается из многих компонентов. Это личностные качества говорящего, коммуникативная заинтересованность, настроенность на мир собеседника, умение слушателя проникнуть в коммуникативный замысел говорящего, уместность речи, тема диалога, способность говорящего варьировать способ языкового представления, соответствие речевого поведения собеседников характеру их межличностных и социальных взаимоотношений, знание собеседниками норм этикетного речевого общения, внешние обстоятельства, акустическая характеристика дискурса, жестово-мимическое и пространственное поведение собеседников - каждый из этих компонентов приобретает большее или меньшее значение и степень выраженности в зависимости от особенностей вида диалога и конкретного речевого события.
В связи с этим проследить реализацию компонентов эффективности, а следовательно, и выявить коммуникативно-прагматические ошибки, приводящие к коммуникативным неудачам, представляется возможным и «удобным» в диалогах художественных произведений. Литература способна воссоздать речевую деятельность людей, способна постичь человека как носителя речи, претворяя слово в предмет изображения. Персонажи неизменно проявляют себя в словах, произносимых вслух или про себя, а также в движениях, жестах, мимике, причем мы имеем возможность составить представление и о речевой ситуации (о самих участниках диалога, об отношениях между ними и об обстоятельствах, в которых происходит общение) - это позволяет нам рассматривать диалог в художественном произведении как полноценный живой диалог, как речевое событие. Обращение к художественным диалогам представляется перспективным и в связи с тем, что литература
не только вбирает, но и одновременно формирует речевой идеал нации.
Приемы привлечения художественного текста как материала для исследования компонентов коммуникации активно разрабатываются в последнее время. Например, из статьи Ю.В. Лушниковой «Причины непонимания в речевой коммуникации: функциональноэстетический аспект»: «Представляется продуктивным использование результатов анализа художественного текста <.. .> в качестве наглядного фактического материала при изучении форм реализации коммуникативного намерения говорящего. Исследование текстов В.М. Шукшина показало, что художественная коммуникация обладает дополнительным набором коммуникативных средств при константе необходимых исходных составляющих» [Русский язык и культура речи: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, 2003: 211].
Представим анализ некоторых компонентов эффективного диалога, обратившись к роману-эпопее Л.Н. Толстого «Война и мир», а также к рассказам А.П. Чехова «Смерть чиновника» и «Мальчики».
1) Для возникновения диалога и успешного его завершения необходима потребность в общении, в явном виде не выраженная языковыми формами, коммуникативная заинтересованность (по определению М.М. Бахтина). Так, в первом диалоге центральных героев «Войны и мира» Андрея Болконского и Пьера Безухова (том I, часть I, главы III, V, VI) со стороны Пьера проявляется личное расположение, несомненное желание вступить в разговор, явная коммуникативная заинтересованность, выражающиеся во взгляде и во всем облике, поведении, во внимании к кн. Андрею еще до начала речевого общения («Пьер со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял за руку...»).
Можно проследить рождение и проявление коммуникативной заинтересованности Андрея Болконского: «Князь Андрей, не оглядываясь, сморщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно-доброй и приятной улыбкой.
- Вот как!.. И ты в большом свете! - сказал он Пьеру.
- Я знал, что вы будете, - отвечал Пьер. - Я приеду к вам ужинать, - прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. - Можно ?
- Нет, нельзя, - сказал князь Андрей, смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что это не нужно спрашивать. Он что-то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и мужчины встали, чтобы дать им дорогу».
Негативная реакция кн. Андрея на прикосновение к его руке (проявляется реакция на нарушение личного пространства при нежелательном коммуникативном контакте) моментально меняется, когда князь видит перед собой улыбающееся лицо (мимическое выражение стремления к диалогу и доброжелательности) Пьера - это объясняется разницей в отношении кн. Андрея к Пьеру и ко всем остальным собравшимся: Пьер для него - близкий друг, человек, наделенный замечательными личностными качествами (ему присущи «добродушие, простота и скромность», «умный и вместе робкий, наблюдательный и естественный взгляд»; «улыбка у него была не такая, как у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то <...> лицо являлось <...> детское, доброе».) Дружеское, дружелюбное отношение кн. Андрея к Пьеру выражается в мимике (улыбка «неожиданно-добрая и приятная», в интонации фраз (восклицание, эмоциональность), в смеховом обороте «Нет, нельзя» (проявление смеховой культуры, являющейся
неотъемлемой частью дружеского эффективного речевого общения). Со стороны Пьера выражением эффективной речевой стратегии является предложение-просьба приехать на ужин к кн. Андрею - это, по сути, предложение тесного, душевного общения в домашней обстановке, в спокойной атмосфере (роль внешних обстоятельств: в светском обществе по-настоящему эффективное общение невозможно даже между кн. Андреем и Пьером (при их обоюдной заинтересованности и близких отношениях), так как это нарушило бы установленные в кругу нормы, этикетные правила, и к тому же не способствует этому присутствие посторонних людей: «Он что-то хотел сказать еще», но ему помешали).
2) Для правильного восприятия и понимания речи собеседника необходима близость мировосприятия говорящего и слушающего, настроенность на мир друг друга. Л.П. Якубинский определил это как близость апперцепционной базы говорящих [Якубинский, 1986: 17-34]. ММ Бахтин называл это явление апперцептивным фоном восприятия речи [Бахтин, 1986: 291 -293]. Прошлый жизненный опыт собеседников, сходные интересы и культурные каноны рождают быстрое взаимопонимание, которое выражается стремительной сменой реплик, такими паралингвистическими средствами, как мимика, жесты, тон, тембр голоса. Так, схожесть прошлого жизненного опыта кн. Андрея и Пьера, общность национально-культурных традиций, общность социального статуса, некоторая схожесть мировосприятия, дружеские отношения между героями позволяют говорить о близости апперцептивного фона восприятия речи. Это выражается в быстрой смене реплик в первой части диалога и в исповедальности, душевности - во второй части, а также пара-лингвистическими средствами - мимикой, жестами, тоном голоса. Проявляется это и в речевых формах: обращения, выражающие отношение к собеседнику («мой друг», «мой милый», «душа моя»), эмоциональная интонация речи. Повторы, темп речи, средства, выражающие отношение говорящего к предмету речи (эпитеты, оценочные высказывания), намеки, предполагающие, что собеседнику известно, о чем идет речь (особенно в речи Пьера), паузы, молчание, ставящие акценты и дающие время принять слова другого. Более тесная близость апперцепционной базы может быть продемонстрирована диалогом Пьера и Наташи (том IV, эпилог, часть I): «Наташа, оставшись с мужем одна, тоже разговаривала так, как только разговаривают жена с мужем, то есть с необыкновенной ясностью и быстротой познавая и сообщая мы1спи друг друга, путем противны/м всем правилам логики, без посредства суждений, умозаключений и выводов, а совершенно особенным способом»>.
В интимной речи при полном доверии и искренности предвосхищение ответной реакции слушающего очевидно и естественно; в других жанрах успешность речевого общения определяется умением говорящего представить мир слушающего и в соответствии с этим организовать свою речь (начиная с обращения, интонационного рисунка высказывания, порядка слов, выбора семантико-синтаксической структуры предложения, экспрессивных средств разных уровней, этикетных формул).
3) Успех общения зависит от того, насколько удачно выбрана тема диалога, представляется ли она актуальной и интересной для собеседников, в какой степени предмет обсуждения известен каждому участнику диалога.
Здесь опять же необходимо представление об апперцептивном фоне восприятия речи, обусловленном взаимосвязью личностных (возрастных, психологических) особенностей, социальной характеристики, жизненного опыта, традициями воспитания и другими факторами.
Приведем в пример диалог из рассказа А.П. Чехова «Мальчики»:
«Чечевицын весь день сторонился девочек и глядел на них исподлобья. После вечернего чая случилось, что его минут на пять оставили одного с девочками. Неловко было молчать. Он сурово кашлянул, потер правой ладонью левую руку, поглядел угрюмо на Катю и спросил:
- Вы/ читали Майн Рида ?
- Нет, не читала... Послушайте, вы/ умеете на коньках кататься?
Погруженный в свои мысли, Чечевицын ничего не ответил на этот вопрос, а только
сильно надул щеки и сделал такой вздох, как будто ему было очень жарко. Он еще раз поднял глаза на Катю и сказал:
- Когда стадо бизонов бежит через пампасыы, то дрожит земля, а в это время мустанги, испугавшись, брыкаются и ржут.
Чечевицын грустно улыбнулся и добавил:
- А также индейцы нападают на поезда. Но хуже всего это москиты и термиты.
- А что это такое?
- Это вроде муравчиков, только с крыльями. Очень сильно кусаются.
Маша, самая маленькая девочка, поглядела на него, потом на окно, за которым уже наступал вечер, и сказала в раздумье:
- А у нас чечевицу вчера готовили.
Совершенно непонятные слова Чечевицьіна и то, что он постоянно шептался с Володей, и то, что Володя не играл - все это было загадочно и странно».
Поведение Чечевицына воспринимается девочками как «странное», так как весь его облик выражает «угрюмость» и «ученость», их настораживает его молчаливость, замкнутость, но тем не менее они испытывают коммуникативную заинтересованность как к новому знакомому, к тому же - другу их брата. Чечевицын же вступает в диалог из-за неловкости молчания, не представляя, о чем можно говорить с сестрами - в неудачном выборе темы, в основе которого - отсутствие настроенности на мир собеседника, и кроется причина коммуникативной неудачи. Чечевицын не учел апперцептивный фон восприятия речи -возраст собеседниц и, соответственно, их жизненный опыт, их знания, интересы и увлечения, в результате чего его слова «совершенно непонятны». Со стороны Кати совершаются попытки гармонизировать общение: найти общую для обоих тему («Послушайте, вы умеете на коньках кататься?»), найти в предлагаемой теме что-то новое и интересное для себя («А что это такое?»), но Чечевицын оставляет эти попытки без внимания («ничего не ответил на этот вопрос»), продолжая произносить реплики «для себя», нарушая семантическую причинно-следственную связность не только между своими и Катиными репликами, но и в собственной речи.
Символическим и комическим итогом этого диалога становится фраза Маши «А у нас вчера чечевицу готовили», подчеркивая неуместность и нелепость речи Чечевицына и демонстрируя «естественное» речевое поведение, обращенное на понятные и близкие, реальные для всех предметы разговора.
4) Способность говорящего варьировать способ язы/кового представления того или иного события - следующее условие эффективного речевого общения.
Варьирование способа языкового представления в первую очередь связано с возможностью различной концептуализации окружающего мира. Одно из правил поведения говорящего - это иерархизация содержания сообщаемого, которая должна основываться на осведомленности говорящего в том или ином вопросе. Сначала сообщается та информация, которая может быть использована при интерпретации последующей. Личность адре-
сата обусловливает и стилистику информации, а тема разговора «диктует» говорящему способы ее представления в речи.
Взаимопонимание, правильное истолкование позиции говорящего по какому-либо вопросу возможно только в том случае, если речь является воплощением чувства-мысли, если она образна, искренна, эмоциональна, находит отклик у собеседника, так как мир и у адресата, и у говорящего всегда опосредован эмоционально-оценочной палитрой и ассоциативными рядами.
Так, в диалоге кн. Андрея и Пьера, несмотря на различия в мировосприятии собеседников, ими (и в большей степени кн. Андреем, так как роль говорящего в основном принадлежит ему) используются оптимальные для понимания построения фраз, позволяющие выразить свою мысль и отношение к предмету речи и друг к другу. Это выражается в стиле речи: яркая, декламационная - у князя Андрея и несколько сбивчивая, простая - у Пьера («Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело. По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать. Но только не политическим равновесием»), в синтаксических конструкциях высказываний (позволяющих обозначить главные по смысловой нагрузке слова - рему высказывания - и ясно передать мысль), в использовании языковых средств, передающих собственную точку зрения, свое отношение (эпитеты, распространенные определения, оценочные высказывания, повторы, нагнетание семантического ряда однородных членов предложения и др.): «Но свяжи себя с женщиной - и, как скованный колодник, теряешь всякую свободу.», «Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество - вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти.», «..ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом.»
Языковое представление соответствует теме разговора: так, если в первой части диалога речь кн. Андрея проста по организации и не отличается сильной эмоциональностью, то во второй части она является воплощением «чувства-мысли» и потому ярка, образна, эмоциональна, искренна, сложна по синтаксическому строению и предельно воплощает мировосприятие и психологическое состояние кн. Андрея.
У Пьера речь не отличается такой полнотой воплощения своих мыслей и чувств: она полна недоговоренностей, пауз, порой нескладна по строению, неполно выражает отношение к предмету речи, к собеседнику. Однако эти недостатки языкового представления компенсируются паралингвистическими средствами общения.
5) Одним из компонентов эффективного диалога является соответствие речевого поведения собеседников характеру их межличностных и социальных взаимоотношений. Выполнение этого условия ни в коем случае не должно нарушать принцип паритетности в речевом общении, но оно оказывает влияние на реализацию некоторых других компонентов успешного диалога. Исполняемые социальные роли собеседников по отношению друг к другу (начальник - подчиненный, продавец - покупатель, учитель - ученик, родитель - ребенок и т.п.) и характер личных отношений собеседников (глубина знакомства, схожесть или несхожесть мировосприятия, степень психологической совместимости и доверия друг другу и т.п., то есть все, что составляет сложные человеческие отношения) будут влиять и на коммуникативную заинтересованность, и на выбор речевого жанра, на выбор темы дискурса, на выбор способа языкового представления событий, на использование этикетных форм и др.
Так, в творчестве А. П. Чехова с точки зрения тематики и проблематики можно выделить цикл рассказов, объединенных темой социальных противоречий в обществе и вытекающих отсюда проблем взаимодействия и взаимопонимания людей. Это наиболее из-
вестные рассказы А.П. Чехова - «Смерть чиновника», «Толстый и тонкий», «Хамелеон», «Злоумышленник», «Маска» и другие. Во всех названных рассказах в диалогах реализуется некооперативная стратегия, в основе которой лежат социально-психологические характеристики героев.
В рассказе «Смерть чиновника» восприятие главным героем Иваном Дмитриевичем Червяковым своего будущего собеседника генерала Бризжалова раскрывается в первой же фразе внутренней речи героя: «Не мой начальник, чужой, но все-таки неловко. Извиниться надо». Так нарушается самое главное правило эффективного диалога - паритетность в общении, что обусловлено: 1) социальным положением героев: они находятся на разных ступенях социальной иерархии и имеют статусы «начальник» и «подчиненный»; 2) самой психологией главного героя: устойчивостью в его сознании стереотипа восприятия начальника (отношение «маленького человека», «червяка» к начальнику как к вышестоящему «богу») и вызываемых ею поведенческих стереотипов (проявление чинопочитания в лести, самоуничижении, самообесценивании и др.)
Такая социальная природа восприятия приводит к коммуникативной неудаче. Снятие «неловкости» - коммуникативная цель Червякова - так и не произошло, напротив, «неловкость» усиливается, переходя в «конфуз», «беспокойство», «ужас» и в конечном итоге - в смерть. Конечно, смерть героя и все его гиперболизированное беспокойство являются художественным приемом гротеска и преследуют авторские задачи, но причины нарушения условий эффективного общения продемонстрированы очень наглядно.
Речевое поведение Червякова строится на основе общественных стереотипов, что сказывается в том, что Бризжалову герой приписывает черты «грозного» генерала: «Забыл, а у самого ехидство в глазах, - подумал Червяков. - и говорить не хочет ... подумает , что я плюнуть хотел. Теперь не подумает, так после подумает!», «говорить не хочет! -подумал Червяков бледнея. - Сердится, значит.»; проявляется это как в содержании речи (постоянное принесение извинений), в ее лексике («вашество», «чихнул-с», «брызнул-с»), так и в паралингвистических и экстралингвистических средствах общения - заискивающая интонация, жестово-мимическое и пространственное поведение, выражающее самоуничижение и просительность («Червяков кашлянул, подался туловищем вперед и зашептал генералу на ухо», «сконфузился, глупо улыбнулся», пробормотал», «спросил шепотом, млея от ужаса», «ничего не видя, ничего не слыша, он попятился к двери»).
Не говоря об абсурдности самой сюжетной ситуации, отметим, что со стороны генерала полностью отсутствовала коммуникативная заинтересованность и не ясна была коммуникативная цель Червякова, что при настойчивом навязывании общения привело к гневу и конфликтному поведению:
- Пошел вон!! - гаркнул вдруг посиневший и затрясшийся генерал.
- Пошел вон!! - повторил генерал, затопав ногами.
6) Жестово-мимическое и пространственное поведение собеседников. Умение правильно оценить поведение участников общения, их мимику, жесты, движения, позу, направленность взгляда, то есть умение понять язык невербального общения, помогает достичь взаимопонимания. Язык невербальный позволяет собеседникам яснее высказать свою мысль, полнее и эмоциональней выразить чувства, показывает отношение их друг к другу и отношение к высказываниям друг друга, что помогает правильно выстраивать свое речевое поведение.
Говоря о выраженности этого компонента именно в художественном диалоге, отметим, что «увидеть» жестово-мимическое и пространственное поведение собеседников мы
можем с помощью авторских ремарок, описаний, пояснений, но как раз это и подчеркивает значимость тех или иных проявлений этого компонента для данного речевого события. Так, в диалоге кн. Андрея и Пьера жестово-мимическое и пространственное поведение несет огромный процент информации, передавая психологическое состояние собеседников, их отношение друг к другу, к предмету разговора:
Входит кн. Андрей «потирая маленькие белые ручки» (можно трактовать как предвкушение хорошей беседы), а Пьер «поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой».Особенная роль принадлежит взгляду («глаза - зеркало души»), а также мимике, в особенности улыбке - они без слов позволяют выразить отношения между героями. (Замечательна фраза: «.сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям. Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера».)
Жесты используются в основном эмоциональные, помогающие полнее, ярче выразить свои чувства (особенно активно они используются кн. Андреем во второй части).
Пространственное поведение собеседников также дает нам дополнительную информацию о психологическом состоянии героев (Пьер чувствует себя комфортно и раскованно в кабинете кн. Андрея - «по привычке» ложится на диван, затем садится, «поджав под себя ноги», а вот при появлении Лизы спускает ноги с дивана), о их чувствах, силе переживания (во время разговора с женой кн. Андрей, «встав и пожав плечами, прошел по комнате»).
В целом жестово-мимическое и пространственное поведение собеседников говорит о их настроенности на диалог, что ярче выражается в поведении кн. Андрея, что подчеркивается самим автором: «Его сухое лицо все дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь, жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в минуты раздражения».
Таким образом, мы можем подтвердить наше положение о том, что диалог в художественном произведении представляет собой полноценное речевое событие, в котором прослеживаются достаточно полно и особенности участников общения, их манера речевого поведения, и особенности речевой ситуации. В силу своего разнообразия и полноты диалоги в художественных произведениях представляют возможность анализа реализации (или нереализации) компонентов эффективного речевого общения. Конечно, в отдельно взятом диалоге варьируется степень выраженности каждого компонента, но нужно отметить, что наиболее полно выражаются именно те компоненты эффективности, которые незаменимы и важны для данного речевого события. В различных художественных диалогах, в зависимости от жанра, тематики и проблематики и в целом своеобразия творчества автора, можно делать акценты при анализе компонентов эффективности на их реализацию или нереализацию, исследуя, таким образом, либо пути достижения коммуникативного успеха, либо причины коммуникативных неудач.
Подобная работа позволяет наглядно увидеть сам механизм разворачивания эффективной стратегии или свершения коммуникативно-прагматических ошибок и - что важно -учиться на этом материале, принимая в арсенал собственного повседневного общения лучшее, что может дать в этом плане художественная литература - огромный опыт наблюдения и осознания неисчерпаемого в своем многообразии человеческого взаимодействия.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1986.
2. Введенская Л.А., Павлова Л.Г. Культура и искусство речи. Современная риторика. / Для высших и средних учебньх заведений. - Ростов-на-Дону, 1995.
3. Клюев Е.В. Речевая коммуникация. - М., 1999.
4. Культура русской речи: Учебник для вузов / Под ред. Граудиной Л.К., Ширяева Е.Н.
- М., 2001.
5. Культура русской речи Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др.
6. Лушникова Ю.В. Причины непонимания в речевой коммуникации: функциональноэстетический аспект. // Русский язык и культура речи как дисциплина государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования: опыт, проблемы, перспективы: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 7 - 1 апреля 2003 г. - Барнаул, 2003.
7. Толстой Л.Н. Война и мир. Т. 1. - М, 1975.
8. Толстой Л.Н. Война и мир. Т. 4. - М., 1970.
9. Чехов А.П. Рассказы. - Свердловск, 1977.
10. Якубинский Л.П. Избранные работы. Язык и его функционирование. - М., 1986.
© Кайгородова Н.Г., 2005
