CC BY
215
М. ИКУТА, профессор,
Осакский государственный университет иностранных языков
Е.Г. Спальвин в Японии
Е.Г. Спальвин впервые приехал в Японию в апреле 1899 г. с целью подготовки к званию профессора Петербургского университета. До него в Японии уже побывало много русских, но он был первым из тех, кто приехал учиться.
Евгений Генрихович Спальвин родился недалеко от Риги. После окончания гимназии он поступил на юридический факультет Петербургского университета. С третьего курса он перешел на восточный факультет. Как правило, это было возможно только на первом курсе. Спальвину это удалось потому, что он окончил знаменитую Рижскую гимназию, которая была создана еще в 1201 г. и славилась своими языковыми занятиями. Там он учил латынь - 8 ч, а греческий язык - 7 ч в неделю. Уже в гимназии учащиеся получали основы филологической подготовки.
В то время на восточном факультете еще не было отдельной кафедры японского языка, зато среди преподавателей был носитель языка - японец по имени Куроно Ёсибуми. Он учил студентов читать и писать иероглифы. На его занятиях заучивали наизусть тексты из японской конституции и фрагменты из авантюрного романа XVIII в. «Хаккэн дэн» («Сказание о восьми псах»).
В 1898 г. в Петербургском университете была учреждена кафедра японской словесности. Университет выбрал Е. Спальвина кандидатом в профессора и отправил в научную командировку в Японию на два года.
Сойдя с корабля на берег в г. Нагасаки, Е. Спальвин с одним из однокашников, неким Периченко, посетил русское консульство, а потом они поехали осматривать город и заблудились. Они зашли на почту, чтобы спросить, как доехать до консульства, но никак не могли объяснить, что им нужно. Вокруг собрались люди, готовые помочь. В конце концов их проводили до консульства на рикше. Надо было начинать учиться японскому языку с нуля.
По ходатайству русского посольства в качестве учителя пригласили человека по имени Офути. Потом, когда Спальвин переехал в район Уси-гомэ, учителем стал Исигамэ. Оба японца, видимо, не были профессиональными преподавателями. Так что, можно сказать, Е. Спальвин - почти что самоучка. Вскоре он уже овладел навыками бытового разговора, но был все еще далек от профессорского уровня.
Поворотным пунктом в изучении японского языка стало его поступление на работу в Токийскую школу иностранных языков (ныне Токийский государственный университет иностранных языков). Школа была открыта в 1873 г., в 1885 г. была присоединена к Токийской коммерческой школе (ныне университет Хитоцубаси), а в апреле 1899 г. стала самостоятельным учебным заведением, где с апреля 1900 г. (после смерти профессора Фу-рукава) Е. Спальвин стал работать временным преподавателем русского языка. Он познакомился с тремя людьми, сыгравшими важную роль в его жизни. Футабатэй Симэй (псевдоним Хасэгава Тацуноскэ) был выдающимся переводчиком русской литературы и крупным писателем. Тогда он был
заведующим кафедрой русского языка. Он рекомендовал Е. Спальвину -читать в учебных целях не фрагменты из разнородных газетных статей, а японскую литературу, тогда способность читать газеты, считал он, появится сама собой. Футабатэй занимался со Спальвиным чтением романа Одзаки Коё «Тадзё Такон» («Много страстей и горестей»). С таким учителем он добился многого в изучении японского языка и культуры. Футабатэй работал в Токийской школе только два с половиной года. Надо сказать, что Е. Спальвину, который тоже работал там, повезло, что они оказались коллегами. Они подружились, и уже после Токийской школы, 15 мая 1901 г., когда Футабатэй поехал в Санкт-Петербург, он по пути заезжал к Е. Спальвину во Владивосток.
Второй человек - Маэда Сэйдзи (Киёдзи). Точное произношение этого имени в настоящее время не известно. Во всех русских документах оно читается Киёдзи, а в японском биографическом словаре, например в « Дай-нихон дзиммэй дзитэн» (Большая японская биографическая энцикло-пе-дия. Т. 5. Токио, 1954), - Сэйдзи. Он был студентом кафедры немецкого я-зы-ка, учеником немца Раймана. Потом Маэда перешел к Е. Спальвину и стал жить у него в качестве мальчика-ученика. Впоследствии по приглашению Евгения Генриховича он стал преподавателем японского языка Восточного института.
Третий человек - Идзуми Рёноскэ. Он был учеником Е. Спальвина и Футабатэя и позже стал основателем газеты «Урадзио ниппо» («Ежедневный вестник Владивостока»). Дружба между Е. Спальвиным и Идзуми продол-жалась до конца жизни.
Совершенствоваться в японском языке Е. Спальвину помогало еще и знание китайского. Будучи студентом восточного факультета Петербургского университета, он изучал китайский язык как обязательный предмет, перевел такие произведения, как «Сокровенная история династии Юань» и «Сон в красном тереме». Позже, уже профессором, он использовал этот опыт: на всех отделениях Восточного института студенты на первом курсе должны были учиться китайскому языку.
Дипломатические, экономические и культурные связи между Россией и дальневосточными странами становились более тесными. Возникла необходимость в подготовке специалистов, хорошо владеющих дальневосточными языками и знающих экономику и политику этих стран. 21 октября 1899 г. открылся Восточный институт. Директором стал A.M. -Позднеев, который ранее был преподавателем монгольского языка в Петербургском университете. В этот новоорганизованный Восточный институт во Владивостоке был приглашен и Е. Спальвин, которого A.M. Позднеев знал еще по Петербургу.
28 августа 1900 г. в канцелярии Приамурского генерал-губернатора было записано, что Е. Г. Спальвин определен «исправляющим должность профессора с 1 июля текущего года», и 18 августа он впервые участвовал в заседании Конференции Восточного института (ученого совета). Он начал свою 25-летнюю преподавательскую деятельность с лекции «Очерк основ языка и письменности японцев», прочитанной 2 сентября.
Потребность в большом количестве специалистов, знающих язык, культуру и быт дальневосточных стран, не мог удовлетворить один только восточный факультет Петербургского университета. В обучении восточным
языкам основное внимание уделялось фундаментальному теоретическому образованию, исследованию классической литературы. Критики утверждали, что петербургский восточный факультет игнорирует практические языковые занятия и конкретные региональные исследования.
Е. Спальвину надо было подготовить учебные пособия, разработать методику преподавания японского языка и наладить выпуск соответствующих специалистов. Во второй раз он приехал в Японию летом 1903 г. — теперь уже не с научной, а с хозяйственной целью. Получив в институте аванс в 400 р., он должен был приобрести новейшую японскую и европейскую литературу по Японии, а также наладить обмен изданиями с японскими научными учреждениями и учебными заведениями. Он побывал на Пятой японской промышленной выставке, которая была открыта в г. Осака. Известно, что в Осака он остановился в гостинице Сэйсёкан, в районе Икута-ма, а потом переехал в гостиницу Сэнсюкан, в районе Тэнноодзи. 31 августа он через г. Цуруга вернулся во Владивосток.
В феврале 1904 г. началась русско-японская война. Студентов и слушателей Восточного института призывали в действующую армию. С февраля по октябрь 1905 г. институт был эвакуирован в Верхнеудинск.
Японцев, живущих во Владивостоке, выслали на родину. Но преподаватель японского языка Восточного института Маэда с женой-японкой Каору домой не вернулись. В марте 1905 г. они получили русское подданство и приняли русские имена и отчества. Этот поступок супругов Маэда вызвал в Японии гнев так называемых патриотов, и через два года Маэда суждено было погибнуть.
После войны, в июне 1906 г., Спальвин снова приехал в Японию со своей семьей. Сначала он остановился в гостинице Сэами, а потом снял квартиру в Киото, в районе Сёгоин. Он продолжил изучение японской литературы. Как все японцы, на двери квартиры он повесил табличку со своей фамилией, написанной иероглифами. По рекомендации японского журналиста Такао из газеты «Осака Асахи Симбун», он выбрал три иероглифа, по звучанию подходящих к его фамилии.
В японской газете «Осака нитинити симбун» («Осакская ежедневная газета») от 12 июня 1906 г. появилась статья известного журналиста Оба Како под названием «Восточный институт и проф. Спальвин». Несмотря на напряженные отношения между Японией и Россией, он не только объективно описал положение в России, но и высоко оценил «непревзойденного российского японоведа». Однако вскоре, с 25 сентября по 8 октября 1906 г., в газете «Осака асахи» появилась серия статей о Спальвине. Она называлась «Тантэй никки» («Дневник шпиона»), где издевательски изображалась повседневная жизнь Спальвина в Японии. Тогдашний ректор императорского университета Киото доктор Киносита написал письмо издателю газеты и заявил протест: если серия не будет прекращена, то он прервет всякие отношения с газетой. Благодаря доктору Киносита, серия прекратилась на шестом выпуске.
В конце сентября 1906 г. в г. Киото у супругов Спальвиных родилась девочка Ирина. В «Ёкомэ-дэ мита Нихон» («Взгляд на Японию со стороны») он пишет, почему они так назвали дочку: по-гречески «Ирина» означает «мир». С октября у Спальвина начал изучать русский язык Симидзу Масатаро. Этот человек был служащим в императорском университете
Киото и президентом общества любителей русской культуры под названием «Самовар». Он стал японским учеником Спальвина и помощником в сборе учебных материалов по японскому языку.
В январе 1907 г. Евгений Генрихович в очередной раз приехал в Японию - с целью сбора материалов по диалектологии. Он поселился в квартире недалеко от Такадайдзи, а в августе переехал в район Гион Киото и снял себе жилье в том же доме, где раньше жил Нитобэ Инадзо, автор книги «Бусидо» («Принципы самурайской морали»). Днем 14 августа в парке Сиба в Токио был убит Маэда. Он ненадолго вернулся в Японию для лечения жены, а также для приобретения японского типографского шрифта для Восточного института. Его убил некий Имамура, который из-за японо-русской войны был вынужден вернуться в Японию, оставив свое дело в России. Имамура был уверен, что Маэда приехал в Японию со шпионскими целями. В сентябре 1907 г. Е. Спальвин вернулся из Киото в Россию.
За время пребывания в Киото он приобрел у букинистов для Восточного института рукописные книги: «Оросиякоку суймудан» («Сны о России»), «Бандан» («Беседы о варварах») и «Канкай ибун» («Удивительные сведения об окружающих морях»). Все это рукописи конца XVIII- начала XIX в. После закрытия Восточного института они были переданы в Государственную библиотеку им. Ленина в Москве. О последних двух книгах более или менее знают в Японии, а о первой — почти нет. Эта книга о Дайко-куя Кодаю, японце, который потерпел кораблекрушение, судно было прибито к российским берегам. После девятилетнего пребывания в России он вернулся в Японию и рассказал о слышанном и виденном на чужбине. Эта рукописная книга и до сих пор остается неизвестной в Японии — она не зарегистрирована ни в «Кокусё сомокуроку» («Сводном каталоге японских рукописей»), ни в «Котэнсэки сого мокуроку» («Сводном каталоге классических книг»), ни в «Нихон хокухэн канкэй кюки мокуроку» («Японском комментированном каталоге старинных книг о северных краях»). Русский японовед В.М. Константинов случайно нашел эту рукопись в библиотеке и выпустил факсимильное издание под названием «Сны о России» с переводом на русский язык (1961). Но в Японии эта книга осталась неизвестной, и знают о ней только некоторые специалисты по японо-русским культурным связям.
В 1907 г. Е. Спальвин купил для Восточного института японский типографский станок. В течение 16 лет здесь выходил журнал «Известия Восточного института»; было издано 60 томов в 80 выпусках и много различных учебных пособий. В типографии печатали публикации не только на русском, но еще и на семи восточных языках.
В 1909 г. Евгений Генрихович снова приехал в Японию, чтобы собрать материалы по фонетике и диалектологии для учебных пособий по японскому языку, над которыми он работал десять лет. 9 декабря 1917 г. впервые в России стала выходить японоязычная газета «Урадзио ниппо» («Ежедневный вестник Владивостока»). Создатель ее — Идзуми Рёноскэ, бывший ученик Спальвина. 12 декабря Евгений Генрихович опубликовал в газете свою поздравительную статью. «Я от всей души желаю, чтобы «Урадзио ниппо», печатный орган, ставящий целью достижение прочного мира на дальневосточных территориях, способствовал упрочению японорусских отношений, помог искоренить элементы взаимного непонимания
и укрепить дружеские связи и общие интересы между двумя нашими странами».
В апреле 1918 г. во Владивостоке началась высадка японских и английских солдат. В 1920 г. Восточный институт был преобразован в восточный факультет Дальневосточного государственного университета. В 1922 г., когда началась эвакуация японских войск, белогвардейцы уехали из Владивостока. Ректор Восточного института бежал вместе с ними, и Спальвин стал и. о. ректора. 25 октября 1922 г. завершился массовый отъезд японских жителей из Владивостока.
В 1921 г. Спальвин женился на японке Маэда Каору, вдове покойного Маэда. После смерти мужа она работала библиотекарем в Восточном институте. В 1922 г. он приехал в Японию и на всемирной выставке познакомился с учебником японского языка Макговерна, по образцу которого создал свой собственный учебник. Осенью 1924 г. он участвовал в постановке драмы Уно Сиро «Жертва». Это была первая в России постановка японской пьесы.
В январе 1925 г. был заключен договор об установлении дипломатических отношений между Советским Союзом и Японией. В связи с этим Е. Спальвин, профессор Дальневосточного университета, был назначен секретарем советского посольства в Токио в качестве представителя Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС). Там, видимо, ему приходилось много работать обычным переводчиком. Японская тайная полиция зафиксировала рассказ доцента Дальневосточного университета Н.П. Овидиева о том, что Е. Спальвин часто жаловался на перегрузки. Он много раз устраивал в Японии выставки, представлял советское искусство, материалы о воспитании детей, о коммерческом образовании в Советском Союзе, книги, плакаты, фотографии. Он организовывал поездки японских ученых в Советский Союз и советских ученых в Японию на международные конференции. Он способствовал знакомству российских зрителей с театром Кабуки, организовав гастроли Кабуки в Москве. Он устраивал приглашения японских ученых в СССР в связи с 200-летием Академии наук, с 10-летием со дня создания Советского государства, 100-летием со дня рождения Толстого, 125-летием со дня создания Казанского университета. Будучи в Токио он снова встретился со своим старым другом Идзуми Рёноскэ. В «Токио нитинити симбун» от 15 апреля 1930 г. помещен их совместно написанный некролог о В.В. Маяковском. На основе рассказов Е. Спальвина Идзуми написал статью «Революционный поэт Маяковский, который совершил самоубийство».
В октябре 1930 г. было устроено празднование в честь 25-летия научной и педагогической деятельности Спальвина. В июне 1931 г. Спальвин получил новое назначение - в управление Китайско-Восточной железной дороги (составная часть Транссибирской железнодорожной магистрали) и уехал в Харбин. По поводу перевода Е. Спальвина с повышением по должности Идзуми написал в газете: «Если бы не сегодняшние обстоятельства, профессор вновь погрузился бы в свои занятия с присущим ему самозабвением, и тогда бы он непременно представил нам необыкновенное и драгоценное для Дальнего Востока». Идзуми от всего сердца желает, чтобы Спальвин не растратил свои способности на политику или канцелярскую работу, а бережно сохранил их для науки.
В октябре 1931 г. все, что Спальвин писал и говорил в течение семилетнего пребывания в Японии, вышло в виде книги под названием «Ёкомэ-дэ мита Нихон» («Япония, увиденная со стороны»). Идзуми Рёноскэ подготовил эту публикацию, но умер, так и не увидев книги. После его смерти книгу редактировал русист Хираока Масахидэ. 31 августа 1933 г. он получил разрешение в японском консульстве в г. Харбине издать учебники в филиале японского издательства «Наука». 10 ноября Спальвин скоропостижно умер в Харбине. Его жена Елизавета Александровна (Маэда Каору) читала корректуру, и в том же году посмертно вышли его очередные пособия по японскому языку.
Е.Г. Спальвин учился и работал в Японии около двух лет, и потом, во время своего профессорства во Владивостоке, он неоднократно ездил туда, а когда был председателем ВОКСа, 7 лет жил там. Его жизнь была неразрывно связана с Японией. Он собирал материалы для создания учебных посо-бий, изучения диалектологии, был дружен со многими японцами, среди которых много известных представителей японской интеллигенции, политиков, писателей, ученых, спортсменов, журналистов. Он жил и работал во время зарождения российского японоведения. Как видно из списка его работ, он отдавал много сил созданию учебных пособий. Его работы качественно отличались от работ других японоведов. Он наблюдал и изучал японцев, живущих в русском Приморье. Это особый слой японцев, и у него была своя собственная точка зрения на японских поселенцев. Спальвин собрал много материалов о них и написал статью (как отмечал В.Н. Го-регляд, свыше 100 машинописных страниц), но она не опубликована. Сейчас эта статья хранится в архиве Петербургского филиала Востоковедения РАН. В «Ёкомэ-дэ мита Нихон» Спальвин писал: «В отличие от этого города (Петербурга. - ИМ.) на Дальнем Востоке надо было работать по совместительству, не было времени и всяких удобств. Поэтому, хоть моя точка зрения уже сложилась и я написал статью, опубликовать ее возможности не было».
В Японии в 1942 г. вышла книга «Нихон о миру» («Наблюдать Японию»), где собраны эссе 16 известных иностранцев о Японии. Среди них есть и Спальвин. Его биография заканчивается следующей фразой: «Жаль, что нам не удалось выяснить, жив он или нет, где он сейчас». В России тоже, пожалуй, о нем вспоминают не часто. К сожалению, несмотря на все свои заслуги, Спальвин не успел защитить диссертацию, поэтому данные о нем не вошли в «Биобиблиографический словарь отечественных востоковедов» Миллбанд, который был много раз переиздан.
Е. Спальвин стремился изучать Японию в широком контексте в связи с изучением всего Тихоокеанского региона. Он писал в своей книге «Ёкомэ-дэмита Нихон»: «Узел японо-русских отношений является центром изучения Тихоокеанского региона». Многим было непонятно решение Е. Спальвина, который оставил карьеру в Петербургском университете и поехал в глухую провинцию, чтобы поднимать там японоведение. Однако именно такова была его цель — находиться на переднем крае японо-русских отношений для глобального исследования тихоокеанских проблем. Г.И. Доля, ученик Спальвина в Восточном институте Владивостока, потом преподавал в Петербургском университете. Среди его учеников были Н.И. Конрад, Н.А. Невский, О. О. Розенберг, которые впоследствии стали лидерами рус-
ского и советского японоведения. Без Е.Г. Спальвина и его усилий, вероятно, золотой период русского японоведения наступил бы гораздо позже.
ЛИТЕРАТУРА
Бабинцев А. А.. О связях Петербургского университета и Восточного института в начале XX в. // Проблемы Дальнего Востока. 1972. № 2.
Горегляд В.Н. Евгений Генрихович Спальвин (1872-1933) // Восток. 1993. N° 5; Дальневосточный государственный университет: История и современность. Владивосток,
1997.
Григорцевич С.С. Из истории отечественного востоковедения (Владивостокский восточный институт в 1899-1916 гг.) // Сов. востоковедение. 1957. № 4.
Громковская Л.Л. Росиа ни окэру нихон кэнкю (Японоведение в России) / Пер. с рус. Токава Цугуо и Хара Тэруюки // Сурабу-то Нихон (Славянство и Япония). Токио: Кобундо, 1995.
Иванова Г.Д. Росиа энкайсю-но нихондзинтати (Японцы в российском приморье) // Росиа бунка-то Нихон (Русская культура и современная Япония). Киото: Сэкайсисося, 1998.
Константинов В.М.. Свидетельства Японцев о России XVIII в. // Сов. востоковедение. 1958. № 2.
Кочешков Н. В.. Восточный институт во Владивостоке (1899-1920 гг.) и его профессора. Владивосток, 1999.
Спальвин Е. Г. Ёкомэ-дэ мита Нихон. (Япония, взгляд со стороны). Токио: Синтёся, 1931. Нихон-о миру (Наблюдать Японию) /Под ред. Табэ Такадзи. Токио: Сэйдося, 1942. Хара Тэруюки. Урадзиосток моногатари (История о Владивостоке). Токио :Сансэйдо,
1998.
Хияма Кунискэ. Урадзио ниппо сорицуся Идзуми Рёноскэ (Основатель ежедневного вестника Владивостока). Осака: Санкэй симбун, 1981.
Фудзимото Вакио. Нитиро канкэй-то росиа кёкуто-ниокэру нихон кэнкю - Евгинии Спальвин-о тюсин-ни (Японо-русские отношения и японоведение на Дальнем востоке -Главным образом о Евгении Спальвине) //Нихон-о мэгуру кокусай канкэй-то гэнго бунка корю-но ситэки кэнкю (Международные отношения в связи с Японией и исторические исследования лингво-культурных контактов). Осака, 1999.
Сакон Такэси. Спальвин-то Нихон кэнкю (Спальвин и японоведение) // Росиа бунка-то киндай Нихон, 1998.
Хияма Синъити. Нитиро сэнсо дзэнгоно нихон ниокэру Евгиний Спальвин (Евгений Спальвин в Японии до и после японо-русской войны) // Хакодатэ Росиа-но корю-о сагуру (Исследование по культурным взаимосвязям между городом Хакодате и Россией). Владивосток, 1994.
Хияма Синъити. Первый лектор-японец Восточного института / Пер. с яп. З.Ф. Моргун/ / Изв. Вост. ин-та ДВГУ. Владивосток, 1994.
Камэяма Такао. Нихон ниокэру росияго кэнкю-кёикуси ни юсэтэ (К истории исследования и преподавания русского языка) // Вагакуни ниокэру гайкокуго кэнкю-кёику-но ситэки косацу (Лингвистические исследования иностранных языков и обучение им в нашей стране в историческом аспекте). Осака, 1990.
Футабатэй Симэй. Поли. собр. соч. Т. 6. Токио: Иванамисётэн, 1965.
Известия Восточного института. 1901. Т. 1; 1904. Т. 8; 1908. Т. 23; 1909. Т. 27; 1909. Т. 28; 1910. Вып. 1; 1911. Вып. 2.
Гаикокудзин-но досэй канкэй хэнсан (Составление донесений касательно иностранцев). Рококудзин-но бу (Раздел о русских). Т.1-2; Т. 13; Т. 18 // Гимусё гаико сирё кан (Архив Министерства иностранных дел). Токио.
