CC BY
171. Rybakov B.A. Nebesnoe bozhestvo i Aleksandr Makedonskij // YAzychestvo Drevnej Rusi. - 3-e izd. - M.: Akademicheskij proekt, 2015. - S.659-676.
2. Drojzen I.G. Istoriya ehllinizma. - T. 1. - M.: Akademicheskij proekt; Kirov: Konstanta, 2011. - C.4.
3. Sakralizaciya vlasti v istorii civilizacij. - CH. I. - M.: Institut Afriki RAN, 2005. - S. 5-6.
4. Nikolai F.V., Sofronova L.V., Hazina A.V. Ot obrazov vlasti k vlasti obrazov: aktual'nye problemy mezhdisciplinarnyh gumanitarnyh issledovanij // Vestnik Mininskogo universiteta. - 2013. - № 2 (2). - S. 29.
5. Baberovski J. Istoriopisanie: mezhdu nauchnoj teoriej i istoricheskim povestvovaniem // Vestnik Mininskogo universiteta. - 2016. - № 1(2). - S. 2.
6. Kovalev S. I. EHllinizm. Rim. - L.: Gos. soc.-ehkon. izd-vo, 1936. - C.5.
7. Zel'in K. K. Nekotorye osnovnye problemy istorii ehllinizma // Sovetskaya arheologiya. - 1955. - Vyp. 22. - S. 99-1087.
8. Koshelenko G.A. EHllinisticheskaya ehpoha v sovremennoj nauke (nekotorye problemy) // Antichnost' i antichnye tradicii v kul'ture i iskusstve narodov sovetskogo Vostoka. - M., 1978. - S. 45-52.
9. Ladynin I.A. Egipetskaya carskaya titulatura Aleksandra Velikogo // Vestnik Mosk. un-ta. Ser.8. Istoriya. -1999. - №2. - S.85-97.
10. Hazina A.V., Stroganov D.A. Magiya i okkul'tizm v religioznoj mental'nosti ehllinisticheskogo sociuma // Prepodavatel' XXI vek. - 2015. - T.2. - № 1. - S. 255-263.
11. EHliade M. Ocherki sravnitel'nogo religiovedeniya. - M.: Ladomir, 1999. - S. 10-12.
12. Eliade M. The Sacred and Profane. The Nature of Religion. - N.Y., - 1959. - P. 14-18.
13. Durkheim E. Les formes élémentaires de la vie religieuse. - P.: Les Presses universitaires de France, 1968. - P.284-294.
14. ZHirar R. Nasilie i svyashchennoe. - M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2010. - S. 331-362.
15. Levi-Bryul' L. Pervobytnoe myshlenie. - M.: Akademicheskij proekt, 2015. - S 84
16. Surikov I.E. Status versus charisma: sakralizaciya pravitelya v Grecii i grecheskom mire I tys. do n.eh. // Antichnaya Greciya. Mental'nost', religiya, kul'tura (Opusculata selecta I). - M.: YAzyki slavyanskoj kul'tury, 2015. - S. 98-124.
17. Agamben D. Homo sacer. Suverennaya vlast' i golaya zhizn'. - M.: Evropa, 2011. - S. 119-134
18. Sofronova L.V. Vospriyatie eresi v anglijskoj religioznoj praktike predreformacionnoj ehpohi: kazus Dzhona Koleta // Dialog so vremenem. - 2015. - №50. - S. 350-367
19. Gernet L. Anthropologie de la Grèce antique. - P.: F. Maspero, - 1968. - P. 344-359.
20. Andreev YU.V. Cena svobody i garmonii. Neskol'ko shtrihov k portretu grecheskoj civilizacii. - SPb.: Aletejya, 1998. - S. 101.
ХАЗИНА АННА ВАСИЛЬЕВНА - кандидат исторических наук, доцент, заведующая кафедрой всеобщей истории, классических дисциплин и права Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина. ЗЕЛЕНЦОВ ОЛЕГ ВИКТОРОВИЧ - магистрант Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина.
МИКАУТАДЗЕ ОЛЬГА ГРИГОРЬЕВНА - магистрант Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина.
KHAZINA, ANNA V. - Ph.D. in History, Chairperson, World History, Classical Disciplines and Law Department, Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (annh1@yandex.ru).
ZELENTSOV, OLEG V. - Master of Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (olezelencov@yandex.ru). MIKAUTADZE, OLGA G. - Master of Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (olga.mika1994@icloud.com).
УДК 94(415)1485/1603
СОФРОНОВА Л.В., ВОЛКОВА Ю.А. ДЖОН ФИШЕР: ВАРИАЦИЯ НА ТЕМУ АНГЛИЙСКОГО ГУМАНИЗМА
Ключевые слова: Джон Фишер, Кембриджский университет, Эразм Роттердамский, Тюдоры, греческий язык, иврит, Новый Завет, гуманизм, Лефевр д 'Этапль.
В статье исследуется деятельность английского христианского мыслителя Джона Фишера (1469-1535), епископа Рочестерского, канцлера Кембриджского университета, по развитию университета и проведению реформы образования. Анализируются его контакты с ведущими европейскими учеными-гуманистами - Эразмом Роттердамским, Иоганном Рейхлином, Лефевром д'Этаплем, рассматривается позиция по вопросам изучения древних языков и принципам толкования Священного Писания. Делается вывод о приверженности Дж. Фишера церковной традиции и ограничении им сферы гуманистических штудий в области теологии. Показано, что главная цель его образовательных новаций - нравственное и духовное обновление церкви. Именно церковь, а не благородные науки, была той экзистенциальной ценностью, которую он защищал. Самый искренний пиетет к церковной традиции побуждал Д. Фишера к ограничению сферы влияния гуманистических штудий.
SOFRONOVA, L.V., VOLKOVA, J.A. JOHN FISHER: VARIATION ON THE TOPIC OF ENGLISH HUMANISM
Keywords: John Fisher, University of Cambridge, Erasmus Roterodamus, Tudors, Greek, Hebrew, New Testament, humanism, Lefevre d'Etaples.
In the article researched the activity of the English Christian thinker John Fisher (1469-1535), bishop of Rochester, Chancellor of Cambridge University, on the University development and educational reform. It analyzed his contacts with leading humanists - Erasmus Roterdamus, Johann Reichlin, Lefevre d'Etaple, and his views on the ancient
languages study and on the principles of the Holy Scripture interpretation. It is concluded that J. Fisher adheres to the church tradition and limits the scope of humanistic studies. It is shown that the main goal of his educational innovations is the moral and spiritual renewal of the church. It was the church, not the noble sciences, that existential value that he defended. The most sincere piety to the church tradition prompted J. Fisher to limit the sphere of influence of humanistic studies.
Отечественная историография всегда отличалась вниманием к различным аспектам английской истории, ее выдающимся лицам. Однако вне этого внимания оказался выдающийся церковный деятель тюдоровской эпохи епископ Рочестерский Джон Фишер (1469-1535). В английской истории раннего Нового времени он отнюдь не являлся «фигурой второго плана». Среди своих современников он был известен как проповедник и богослов, автор ряда полемических сочинений, канцлер Кембриджского университета. За отказ признать развод Генриха VIII Тюдора с Екатериной Арагонской и королевскую супрематию был обезглавлен. Ныне почитается как мученик (наряду с Томасом Мором) и католической, и англиканской церковью.
В британской историографии, отмеченной в последние десятилетия заметным интересом к истории католицизма [1], богословское наследие Джона Фишера и его борьба против вмешательства светской власти в дела церкви оказались востребованными научным сообществом [2]. Однако в фокусе зарубежных исследований, порой находящихся под влиянием агиографии, чаще всего находятся именно религиозные аспекты его деятельности. Вместе с тем, Дж. Фишер занимает определенное место в культурной истории своей страны.
В научной литературе существует тенденция относить многих интеллектуалов конца XV-XVI вв. к лагерю гуманизма [3]. Верификация тезиса о гуманистическом характере образовательной и экзегетической деятельности Дж. Фишера составляет цель данной статьи.
Интеллектуальное становление самого Джона Фишера и его деяний в поддержку образования связаны с Кембриджским университетом. Отметим главные биографические вехи этой стороны его жизни. В 1484 г. Д. Фишер стал студентом кембриджского колледжа Майклхаус, в 1488 г. получил степень бакалавра, в 1491 г. - магистра искусств. Будучи священником (с 1491 г.), он отказался от доходного церковного бенефиция ради возможности трудиться на благо Кембриджа. В 1494-1495 гг. занимал должность старшего проктора, в 1496-1497 гг. неоднократно выступал с проповедями на университетском совете. В 1501 г. получил степень доктора теологии и был назначен вице-канцлером, а в 1504 г. -канцлером университета. Десять лет Фишер ежегодно переизбирался на должность канцлера, но в 1514 г. предложил совету университета избрать вместо него Томаса Уолси, архиепископа Йоркского, который к этому времени стал наиболее влиятельной фигурой в английской церковной и политической элите, что сулило большие возможности для опекаемого им университета. Однако совет университета в ответ на это предложение Дж. Фишера присвоил ему должность канцлера пожизненно. Он занимал ее тридцать лет - до своего ареста. Таким образом, «кембриджский период» занимает практически всю сознательно-деятельную жизнь Фишера, именно Кембридж стал местом приложения его организационных, интеллектуальных и духовных усилий. С другой стороны, есть основание полагать, что именно с Фишером связано превращение Кембриджского университета в центр гуманистической ренессансной учености европейского уровня.
В конце XV в. Кембридж во многих отношениях оставался средневековым университетом, не затронутым новыми гуманистическими веяниями. Если в первой половине столетия королевская власть и частные благотворители оказывали ему поддержку [4, 5], то в ходе гражданской войны Роз многие из его патронов погибли или были казнены. Средств на приглашение преподавателей из итальянских центров ренессансной учености не было, библиотека была бедна, учебная программа оставалась средневековой. Нидерландский гуманист Эразм Роттердамский в 1516 г. оставил негативный отзыв об учебной программе: «Около тридцати лет назад в школе Кембриджа ничему не учили, кроме Александра, так называемой "Малой логики", древних правил Аристотеля и "Вопросов", заимствованных из Дунса Скота» [6. Vol. II. P. 328. Ep. 456]. Оснований не доверять Эразму у нас нет: он был
знаком с выпускниками Кембриджа этих лет [7]. В частности, они изучали латынь по средневековому учебнику Александра Вильдьё, чей язык Эразм называл «полулатинским, полуфранцузским» [6. Vol I. Р. 123. Ер. 31]; аристотелевскую логику - по краткому пересказу автора XIII в. Петра Испанского, который вызывал самую яростную критику гуманистов [8]. Теологию учили по схоластическому трактату Дунса Скота. Для получения гуманистической подготовки кембриджские школяры были вынуждены отправляться в Италию.
Дж. Фишер, начиная масштабную реформу университетской системы образования, прежде всего, содействовал укреплению материальной базы университета. Этому способствовало его знакомство с матерью Генриха VI -I леди Маргарет Бофорт, герцогиней Ричмонда и Дерби. В 1495 г., в качестве старшего проктора прибыв ко двору по университетским делам, он произвел на нее благоприятное впечатление. Как отмечают биографы [9], ученость и благочестие Фишера приблизили его к герцогине, назначившей его своим капелланом и пожелавшей стать его духовной дочерью. Ее склонность к благотворительности совпала с намерением ее духовника провести масштабную реформу Кембриджского университета. В 1502 г. она учредила именную профессуру по богословию, и Дж. Фишер был первым профессором богословия леди Маргарет (1502-1504). Его обязанностью было проповедование и публичные толкования Священного Писания. При поддержке леди Маргарет в 1504 г. было получено папское разрешение для ежегодного рукоположении двенадцати выпускников и направления их в статусе «проповедника леди Маргарет» для проповеди среди мирян в Лондоне и 11 сельских приходах, расположенных во владениях герцогини. Эти первые шаги реформы - учреждение оплачиваемых должностей профессора по богословию и проповедника - говорят о том, что первейшей целью преобразований являлась подготовка образованных церковных кадров, способных призвать и повести свою паству к духовно-нравственному обновлению в духе Евангелия [10].
По совету Дж. Фишера леди Маргарет основала на территории университета два новых колледжа. В 1505 г. на месте Годхаус - старой грамматической школы - был воздвигнут колледж Христа. После смерти патронессы был учрежден и построен (на месте госпиталя Иоанна Евангелиста) колледж св. Иоанна (1511) [11]. Под покровительством леди Маргарет находился и Куинз-колледж, президентом которого был сам канцлер. Дж. Фишер был вдохновителем этих проектов, составителем статутов новых колледжей, введения в них новой учебной программы [11]. По словам Эразма, в нее была добавлена математика, заново открытый Аристотель, греческий язык, сочинения древних авторов, о которых в Кембридже ранее даже не слышали [6. Vol. II. P. 328. Ep. 456]. Фишер передал колледжу св. Иоанна свою библиотеку, включавшую более трехсот рукописей и печатных изданий гуманистических текстов [11]. Уже в конце жизни Эразм вспоминал об этих «трех колледжах, в которых молодые люди обучаются не противоборству диалектических словопрений, которые могут только остудить сердце и отвлечь от серьезных занятий, а истинной учености и спокойным дискуссиям, откуда они выходят для проповеди Слова Божия в истинно евангельском духе, привлекая умы ученостью и красноречием» [12]. Таким образом, благодаря реформаторской деятельности канцлера ординарная программа университета предоставляла возможности для получения гуманистического образования.
Важным фактором, способствовавшим превращению Кембриджа в центр studia humanitatis, стало сотрудничество с Эразмом Роттердамским. Знакомство канцлера с гуманистом произошло благодаря двоюродному брату - Роберту Фишеру (ум. 1511 г.), который в 1497-1498 гг. в Париже брал у Эразма уроки латинского языка [13]. Приглашая Роттердамца, канцлер возлагал надежды на помощь известного ученого-гуманиста в повышении уровня образования в университете. Первый визит Роттердамца в Кембридж был недолгим - с августа 1505 по апрель 1506 гг. По приглашению Фишера он остановился в его покоях в Куинз-колледже и для получения степени доктора богословия намеревался читать лекции о толковании Послания апостола Павла к римлянам. Однако весной 1506 г. он отправился в Италию, где и получил искомую степень. В 1511 г. Фишер вновь пригласил
прославленного гуманиста. «Я вижу, как ты необходим нашему университету», - писал он Роттердамцу 18 ноября 1511 г. [14]. В течение трёх лет, в 1511-1514 гг. Эразм учил кембриджских школяров древнегреческому языку, читал лекции о теологии св. Иеронима в должности профессора богословия леди Маргарет. Занятия по греческой филологии не имели особого успеха: Эразму и Фишеру приходилось отстаивать свои новаторские педагогические проекты в борьбе с приверженцами схоластической мудрости [7]. Но, несмотря на это, в целом, преподавательская деятельность Эразма оказала весьма плодотворное влияние на развитие гуманистического движения.
Среди немногочисленных учеников Эразма своими успехами выделились Генри Баллок (ум. 1526 г.) и Ричард Крок (1489-1558), ставшие приверженцами и пропагандистами распространения греческого языка. Г. Баллок в 1514 г. был приглашен в университет Лейпцига в качестве преподавателя греческого. Вернувшись в Англию, он учил греческому короля ГенрихаVШ. В Кембридже греческие занятия после отъезда Роттердамца продолжил сначала Р. Крок (с 1518 г.), а затем - Г. Баллок (с 1524 г.). В 1520 г. по их приглашению в Кембридж из Кельна перебрался образованный немецкий книгоиздатель Иоганн Лейр фон Зибург (1476-1554), основавший здесь греческую типографию. Таким образом, совместными усилиями Фишера и Эразма образовался кружок ревнителей греческой словесности, а Кембриджский университет превратился крупнейший очаг греческих штудий в Англии.
С именем Фишера связаны многие переводческие труды Эразма. Лекции по греческому языку и теологии не приносили достаточных средств к существованию. Не имея иных источников доходов, ученый мог рассчитывать лишь на щедрость покровителей. В качестве средства, развязывающего кошелек патрона, Эразм довольно часто использовал посвящение потенциальному покровителю какого-либо сочинения или перевода. В Кембридже таким патроном мог выступить канцлер университета. Страдая от безденежья, в сентябре 1511 г. Эразм начал работу над переводом с греческого «Толкования на пророка Исаию» Василия Кесарийского. Переведя часть текста, гуманист отправил свой труд Фишеру, рассчитывая на материальную помощь из денег, оставленных Фишеру по завещанию леди Маргарет для развития университета. Он описал свои чаяния в письме 13 сентября 1511 г.: «Я начал переводить [комментарий] Василия на Исаию, и это занятие мне очень нравится. Отправлю образец епископу Рочестерскому, чтоб узнать, не пожелает ли он облегчить эти наши труды каким-либо вознаграждением» [6. Vol. I. P. 171. Ep. 227]. Однако вскоре он сообщил тому же адресату, что «совершенно отошел от перевода Василия», поскольку епископ, которого Эразм убеждал, что делает все, дабы св. Василий «был представлен латинским читателям под знаком его покровительства и, что еще важнее, из его Академии, кажется, совершенно не был вдохновлен». Возможно, холодность епископа была обусловлена сомнениями Эразма-филолога в оригинальности сочинения, признанного церковью. Гуманисту также стало известно, что епископ заподозрил, будто он не переводил с греческого, а только отполировал чужой перевод. Фишер - сам образованный человек, как патрон, готов был платить только за литературные новинки, причем высокого качества. Он отделался скромным презентом из собственных средств, и Эразм прервал свою работу над переводом.
Епископу Рочестерскому Эразм посвятил перевод на латынь литургии св. Иоанна Златоуста и вручил вместе с отредактированным им изданием творений этого христианского автора [14]. Ему же он намеревался первоначально посвятить самый главный экзегетический труд - издание греческого текста Нового Завета и на его основе исправление латинской Вульгаты, поскольку именно библиотеки Кембриджа предоставили ему необходимые библейские манускрипты. Эта кропотливая текстологическая работа состояла в сопоставлении многих рукописей, исправления ошибок переписчиков, восстановления лакун, в комментировании текста и подготовке его к публикации. В 1516 г. в Базеле вышел
«Новый инструментарий» (Novum Instrumentum) - выправленный греческий текст Нового
Завета с примечаниями Эразма, а также латинский перевод Нового Завета, во многих местах корректировавший Вульгату.
Кембриджский университет также располагал богатой коллекцией рукописей св. Иеронима, любимого христианского автора Роттердамца. Сразу же по прибытии в Кембридж осенью 1511 г. Эразм приступил к исправлению и комментированию творений этого писателя. Результатом этих трудов было четырехтомное издание посланий св. Иеронима в 1516 г., выправленных и снабженных комментариями. Следует отметить, что скрупулезная текстологическая работа по сличению многих рукописей Иеронима велась гуманистом вместе с еще одним его кембриджским учеником - Томасом Лупсетом (14951530).
Издание Иеронима и Нового Завета показали важность для теологии знания древних классических языков. Дж. Фишер был в восторге от богословских штудий Эразма. Получив «Новый инструментарий», он писал: «Новый Завет, переведённый тобой - общее благо для всех нас и не может обидеть чьи-либо чувства. Ибо благодаря своей учености ты не только пролил свет на бесчисленные места в нем, но и добавил совершенно свежий комментарий ко всему тексту, так что его любой может сейчас читать и пользоваться с намного большим удовольствием и удовлетворением, чем раньше» [6. Vol. II. Ep. 592. P. 595]. Он попросил Эразма обучить его греческому языку. Вероятно, важным стимулом для канцлера стало желание исправить многочисленные опечатки, допущенные в первом издании Нового Завета. Однако епископу пришлось учить язык самостоятельно, с помощью присланной Роттердамцем грамматики Теодора Газы. За несколько месяцев он освоил древний язык уже в достаточной мере, чтобы замечать опечатки, о чем он сообщал Роттердамцу в июле 1517 г. [6. Vol. II. Ep. 592. P. 595].
Авторитет Дж. Фишера как грециста был признан в среде образованной церковной элиты Англии и Европы. Не удивительно поэтому, что именно к нему, как третейскому судье, обратились критики Эразмова перевода Нового Завета [6. Vol. IV. Ep. 1061. P. 177]. В 1519 г. вышло второе издание греческого Нового Завета, в котором исправленный Эразмом текст Вульгаты полностью был заменен его собственным латинским переводом с греческого, выполненным им еще в 1505-1506 гг. в том же Кембридже. Как известно, не только теологи-схоласты, но даже многие друзья-гуманисты не поддержали труды Эразма по исправлению и комментированию Священного Писания [7. С. 46-68]. Для защиты и поддержки против нападок своих оппонентов Роттердамец обращался, среди других, к Дж. Фишеру [15]. Отправляя в 1525 г. издание Нового Завета в Сорбонну, в сопроводительном письме он ссылался на Дж. Фишера - ученейшего теолога, который поддерживал Эразмов перевод [6. Vol. V. P. 57. Ер. 1571].
На наш взгляд, если учитывать занятость Фишера как епископа и канцлера, его самостоятельные попытки изучить сложнейший язык в течение нескольких месяцев, скорее всего, не могли превратить его в знатока. Однако принадлежность к церковной иерархии и высокий духовно-нравственный авторитет Фишера сделали его, даже при незначительной греческой эрудиции, в глазах современных теологов экспертом, чье мнение заслуживало доверия.
Дж. Фишер не остался в стороне от так называемого «дела о еврейских книгах» (15091518). Знаток еврейского языка и еврейской литературы Иоганн Рейхлин (1455-1519) выступил против партии «темных людей» - кельнских теологов в защиту ветхозаветных иудейских текстов, отстаивая их значение для христианской теологии [16]. Многие гуманисты Европы поддержали немецкого гебраиста в его противостоянии с обскурантами. Дж. Фишер под влиянием Рейхлина и по примеру Эразма в 1516 г. начал изучать еврейский язык. По сообщению Роттердамца, он готов был инкогнито приехать в Германию и оказать гебраисту любую, в том числе материальную помощь [6. Vol. II. P. 330. Ep. 457]. Для изучения иврита епископ привлек выдающегося знатока древних языков, верного рейхлиниста Роберта Уэйкфилда (ум. 1537). Более того, в 1516 г. году изучение иврита было включено в учебную программу студентов Кембриджа. Р. Уэйкфилд стал преподавать этот язык в колледже св. Иоанна. Таким образом, канцлер ориентировал школяров и магистров на
достижение гуманистического идеала «мужа трех языков», и сам, по мере, сил стремился к нему.
Интерес к еврейскому языку был обусловлен увлечением ренессансной интеллигенцией еврейской мистической традицией - каббалой. Наиболее яркий пример -религиозная философия итальянского гуманиста Дж. Пико делла Мирандола [17]. Исследователи обнаружили проявление этой возрожденческой тенденции и в теологии Дж. Фишера [18].
Однако в отличие от Пико в каббале его интересовала не религиозная магия. Фишер рассматривал каббалу в качестве аналога апостольской традиции, тех ненаписанных истин, которые дополняли и объясняли Священное Писание [19]. Аналогичным образом воспринимал каббалу другой английский ренессансный мыслитель Джон Колет (1467-1519). Тот также полагал, что на Синайской горе Моисеем было получен не только Закон, но и правильное толкование его смысла. Закон впоследствии был передан всему народу в форме Пятикнижия, а его изъяснение, называемое «тайнами Божьими», по особому Божественному указанию, не могло стать достоянием толпы, и было сообщено Моисеем только Иисусу Навину, а потом передавалось избранным мудрецам от одного к другому. Этот устный (viva voce) путь передачи воспринятого на Синае тайного знания отразился в его названии -каббала, что по-еврейски означает «принятие» [20].
Наконец, в исследовании интеллектуальной деятельности Дж. Фишера следует обратить внимание на его полемику с французским реформатором Жаком Лефевром д'Этаплем (1455-1522) об историчности святой Марии Магдалины в 1517-1522 гг. Зачинателем дискуссии был парижский профессор. Он утверждал, что сложившийся в католической теологии образ Марии Магдалины есть результат слияния евангельских повествований о трех разных женщинах - о самой Марии Магдалине, из которой Иисус изгнал семь бесов, Марии из Вифании - сестры Марфы и Лазаря, и неизвестной грешницы, помазавшей ноги Иисуса миром и отершей их своими волосами [21]. Дж. Фишер выступил защитником традиционно католического взгляда на Марию, настаивая на ее единстве и уникальности [22].
Не вдаваясь в подробности дискуссии, ставшей предметом обстоятельных исследований ряда зарубежных и отечественных ученых [23], подчеркнем, что епископ, не осуждая гуманистическое изучение Библии, как человек церкви, инстинктивно реагировал на возникшую угрозу для нее. Эта угроза в его глазах была вполне реальна, поскольку позиция Лефевра давала повод усомниться в сложившейся религиозной традиции. Так, в ответе Лефевру в 1519 г. он откровенно писал: «Я постоянно думал о том, с каким множеством трудностей может столкнуться вся церковь, если мнение Лефевра будет когда-нибудь принято. Как много авторов придется отвергнуть, как много книг изменить, как много проповедей, прежде читавшихся для народа, придется теперь отринуть. И потом, как много сомнений может возникнуть среди верующих, как много поводов для утраты веры. Они усомнятся в других книгах и повествованиях и, в конце концов, - в нашей матери-церкви, которая так много веков воспевала и учила этому» [10]. Гуманистическая филология должна отступить перед авторитетом традиции.
Весьма показательно, что в этом вопросе Эразм не был сторонником своего патрона. В письмах 1519-1522 гг. Роттердамец, которому была близка экзегетика Лефевра, неоднократно критиковал епископа за резкую и язвительную, по его мнению, атаку на французского оппонента [10]. В свою очередь, Дж. Фишер настаивал, что идеальный теолог должен быть благочестивым, красноречивым и образованным. Но благочестие, соединенное со знаниями и красноречием, более желаемо, чем красноречие и ученость без благочестия. Таким образом, в споре о понимании Евангелия он занимал охранительную позицию, сближавшую его скорее со схоластической теологией, нежели с гуманизмом.
Все вышесказанное позволяет заключить, что Джон Фишер внес значительный вклад в развитие образования и культуры Англии предреформационной эпохи. Можно ли назвать его гуманистом? Ответ на этот вопрос зависит от нашего понимания это термина. Если гуманизм
является синонимом светского антропоцентричного мировоззрения, то нет ни малейших оснований причислять Дж. Фишера к этому течению ренессансной мысли. Если под гуманизмом понимается возрождение классической словесности и филологические штудии, то организационные и интеллектуальные усилия канцлера Кембриджа следует трактовать как поддержку и продвижение гуманистической образовательной программы. Его увлечение древними языками, собирание библиотеки, новые учебные программы с гуманистическим компонентом, сотрудничество на этой почве с выдающимися учеными позволяют увидеть в нем ревнителя просвещения, сторонника гуманизма. Однако нельзя упускать из виду цель его образовательных новаций - нравственное и духовное обновление церкви. Именно церковь, а не благородные науки, была той экзистенциальной ценностью, которую он защищал. Самый искренний пиетет к церковной традиции побуждал его к ограничению сферы влияния гуманистических штудий.
Литература и источники
1. Duffy E. Saints, Sacrilege and Sedition: Religion and Conflict in the Tudor Reformations. - London: A&C Balck, 2014. - P.133-179.
2. Surtz E. The works and days of John Fisher. Cambridge (Mass.): - Harvard University Press, 1967. - 572 p.
3. Fox A. Facts and Fallacies: Interpreting English Humanism // Reassessing the Henrician Age: Humanism, Politics and Reform, 1500-1550 / Ed. A. Fox and J. Guy. - Oxford: Basil Blackwell, 1986. - P. 9-33.
4. Weiss R. Humanism in England during the Fifteenth Century. 2nd ed. - Oxford: Blackwell, 1957. - Р. 67.
5. Saygin S. Humphrey, Duke of Gloucester (1390-1447) and the Italian Humanists. - Leiden: Brill, 2002. - P. 81-97, 105-119.
6. Erasmus Desiderius. Opus epistolarum Desiderii Erasmi Roterodami / Ed. P. S. Allen, H. M. Allen, H. W. Garrod. -12 vols. - Oxford: The Oxford University Press, 1906-1958.
7. Осиновский И.Н. Эразм Роттердамский и Томас Мор. Из истории ренессансного христианского гуманизма. - М.: МПГУ, 2006. С. 16-45;
8. Medieval and Renaissance Logic / Ed. D.H. Gabbay, J. Wood. - Vol. 2. - Oxford: The University Press, 2008. -P. 224-227, 444, 619.
9. JonesM.K., UnderwoodM.G. The King's mother: Lady Margaret Beaufort. - Cambridge: The University Press, 1993. - 325 p.
10. Bradshaw B., Duffy E. Humanism, Reform and Reformation: The Career of Bishop John Fisher. - Cambridge: The University Press, 1989. - Р. 47-66.
11. Mullinger J.B. The University of Cambridge: From the earliest times to the royal injunctions of 1535. New ed. -Cambridge: The University Press, 2017. - Р. 446-472.
12. Rouschausse J. John Fisher. Cambridge: The University Press, 1999. - P. 27-30.
13. Contemporaries of Erasmus: A biographical register of the Renaissance and Reformation. Vol. 2. - Toronto: The University Press , 1986. - P. 39.
14. Erasmus and Cambridge: The Cambridge Letters of Erasmus /Trans. D. F .S. Thomson with introduction, notes and commentary by H. C. Porter. -Toronto: The University Press, 1963. - P. 130.
15. Erasmus and Fisher: Their correspondence 1511-1524 / Par J. Rouschausse. -Paris: Librairie Philosophique J. Vrin, 1968. - 113 p.
16. Письма темных людей / Перевод Н. А. Куна. - М. : Юрайт, 2018. - 253 с.
17. Йейтс Ф.А. Джордано Бруно и герметическая традиция / Пер. Г. Дашевского. - М.: НЛО, 2000. - С. 79-112.
18. DowlingM. Fisher of Men: a Life of John Fisher, 1469-1535. - London: Macmillan Press LTD, 1999. - P. 35-36.
19. Rex R. The theology of John Fisher. - Cambridge: The University Press, 1991. - P. 59.
20. Софронова Л.В., Хазина А.В. Флорентийский неоплатонизм в культуре английского Возрождения: Джон Колет и Джованни Пико дела Мирандола // Современная научная мысль. - 2017. - № 6. - С. 7-11.
21. Porrer S.M. Jacques Lefevre D'Etaples and the three Maries Debates. - Geneve: Labraire Droz S.A., 2009. - 521 p.
22. ФишерДж. О единстве Магдалины // Историописание и историческая мысль западноевропейского Средневековья: практикум-хрестоматия. - Кн. 3. - СПб.: Нестор, 2011. С. 291-318.
23. Касаткина А.Л. Башня непорочности и дорога преображения: спор Жака Лефевра и Джона Фишера о Марии Магдалине// Вестник РГГУ. - № 12. - 2008. - С. 210-230.
СОФРОНОВА ЛИДИЯ ВЛАДИМИРОВНА - доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории, классических дисциплин и права Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина. ВОЛКОВА ЮЛИЯ АЛЕКСЕЕВНА - аспирант кафедры всеобщей истории, классических дисциплин и права Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина.
SOFRONOVA, LIDIA V. - Doctor of History, Professor, Department of General History, Classical Disciplines and Law, Nizhny Novgorod State Pedagogical University named after K. Minin (lidiasof@yandex.ru).
VOLKOVA, JULIA A. - Ph.D. student, Department of General History, Classical Disciplines and Law, Nizhny Novgorod State Pedagogical University. named after K. Minin (yulyavolkova1395@mail.ru).
