CC BY
85
Чернова Л. Н.
(Саратов)
УДК 9 (410. III) 13/15: 316/344/42
ДЖЕНТРИ В АНГЛИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XV ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ СЕМЬИ АМБУРГ)
В статье рассматривается социальный облик джентри первой половины XV столетия. Автор систематизирует имеющиеся в историографии критерии принадлежности к джентри и применяет их к семье Амбург. В статье показано, что по уровню доходов, структуре земельных владений и методам хозяйствования Амбурги принадлежали к мелким джентри. Именно земля представляла для них наибольшую ценность как маркер социального статуса и главный источник доходов. Как отмечается в статье, хозяйство Амбургов было ориентировано на товарное производство, а с городом их связывали не только экономические интересы, но и родственные отношения. Автор статьи приводит ряд аргументов, показывающих, что интересы Амбургов в первую очередь были сконцентрированы в графствах, в которых находились их земли - Эссексе, Хартфордшире и Уорикшире. Они были интегрированы в социальную жизнь своих графств за счет разветвленных родственных, матримониальных, соседских и дружеских связей, объединявших джентри. При этом важное значение имели отношения джентри с их лордами. В соответствии с моделью поведения джентри в ходе длительного судебного разбирательства из-за наследства Амбурги пытались заручиться покровительством влиятельных аристократов, которым противодействовали другие знатные семьи. В силу этого в споре за наследство Амбурги делали ставку прежде всего на судебные инстанции, и лишь затем - на социальные и патронатные связи. Речь идет о влиянии частной власти на официальные (судебные) процессы в условиях нарастания социально-политической нестабильности в Англии на протяжении первой половины XV столетия. Важно, что такая практика принималась как неотъемлемая часть механизма функционирования власти. Джентри первой половины XV в. были включены во властную систему своих графств, осуществляя полномочия в качестве землевладельцев, а также за счет личных связей и службы у лордов и короля. По мнению автора, материал корреспонденции Амбургов позволяет говорить о соответствии социальных характеристик джентри первой половины XV столетия выработанным в историографии критериям.
Ключевые слова: Англия, джентри первой половины XV в., землевладение, городская собственность, товарное производство, социальная идентичность, социальные связи, покровительство, властные полномочия.
The article deals with the social characteristics of the gentry of the first half of the 15th century. The author systematizes the criteria of belonging to the gentry in historiography and applies them to the Armburgh family. The article shows that Armburgh belonged to lesser gentry according to the income level, the structure of their land holdings and methods of management. It was the land that was of the greatest value to them as a marker of social status and the main source of its income. The economy of the Armburghs was focused on commodity production but they were connected with the city not only by their economic interests, but also by family relations. The author of the article gives a number of arguments showing that the interests of the Armburghs were primarily concentrated in the counties in which their lands were located - Essex, Hertfordshire and Warwickshire. They were integrated into the social life of their counties due to numerous family, matrimonial, neighborly andfriendly relations that united the gentry. At the same time gentry relations with their lords were of great importance. In accordance with the gentry's model of behavior during a lengthy trial because of the inheritance the Armburghs sought to secure the protection of influential aristocrats who were opposed by other noble fami-
lies. Because of this, in the dispute over the inheritance the Armburghs were primarily focused on the courts and only then - on social relations and patronage. We are talking about the influence ofprivate power on official (judicial) processes in the conditions of growing social and political instability in England during the first half of the 15th century. It is important that this practice was adopted as an integral part of the mechanism of the functioning of power. Gentry of the first half of 15th century were included in the power system of their counties, exercising their authorities as landowners, and due to personal relations and service to their lords and the king. In the author's opinion, the material of the Armburgh Papers allows to talk about the compliance of the social characteristics of the gentry of the first half of the 15th century to the criteria developed in historiography.
Keywords: England, gentry of the first half of the 15th century, landownership, urban property, commodity production, social identity, social relations, patronage, public authority.
DOI: 10.24888/2410-4205-2018-16-3-160-170
Немногим более 10 лет назад П. Ю. Уваров написал о том, что «... вопросы о социальной структуре общества, об его устройстве, о существующих в нем иерархиях и о способах социальной категоризации не только не сняты с повестки дня, но. вновь возвращаются в поле зрения исследователей, относящихся к методологическому авангарду.» [10, с. 181]. Представляется, что данное утверждение в полной мере сохраняет свою актуальность и в наши дни. В связи с этим обращение к социальной истории английского XV столетия, а точнее - первой его половины, является вполне оправданным.
В историографии данное столетие получило образно-символические названия «темного века», «века парадоксов», «века амбиций» [5; 20; 29]. И все они призваны подчеркнуть сложный, по сути, переходный характер этого времени, в течение которого английское общество переживало глубокую внутреннюю трансформацию, а его традиционные структуры наполнялись новым содержанием [20; 35].
Происходившие социальные изменения наиболее выпукло воплотились в английском джентри, которое в недалеком будущем станет главной опорой пришедших к власти Тюдоров [1]. Мы же обратимся к раннему периоду истории джентри, истоки которого британские исследователи обнаруживают в середине - второй половине XIV столетия [18; 17; 16; 30]. В частности, П. Косс очень емко выразил данную позицию: «В течение первой половины XIV века джентри окончательно выкристаллизовалось» [19, p. 239].
И еще одно предварительное замечание. Мобильность, текучесть социальных групп в Англии XV в. [18, р. 145] затрудняет изучение судеб той или иной страты. В этой связи на первый план выступает необходимость исследовать историю отдельных фамилий в течение определенного промежутка времени. Такой подход способен вывести на широкие обобщения, показать динамику изменений внутри той или иной социальной общности
[9].
Традиционно исследователи позднего Средневековья в Англии располагали четырьмя значительными коллекциями писем - Пастонов (1440-1480), Стоноров (14701483), Сели (1472-1488) и Пламптонов (после 1485 г.), материал которых преимущественно относится к середине и второй половине XV в. Однако в 1998 г. доктором Кристиной Карпентер из Кембриджа была опубликована обнаруженная в архиве библиотеки Четэм (Chetham's Library) в Манчестере корреспонденция семьи Амбург [34]. Ее материал приходится на период 1417-1453 гг., при этом подавляющее большинство писем написано в конце 1420-х - начале 1430-х гг. и в период с 1448 по 1453 гг.
Почти весь комплекс данного источника состоит из копий писем, за исключением нескольких юридических документов и сделок с недвижимостью (всего 13 документов) и девяти лирических стихотворений на французском, латинском и английском языках. Большинство материалов принадлежит Роберту Амбургу (57 писем и петиция в парла-
мент) и его жене Джоан (5 писем и петиция в канцелярию). Есть также несколько писем (8), адресованных Роберту [34].
В целом письма и связанные с ними документы Амбургов представляют собой подробный отчет об имущественном споре [36, p. 224], касающемся наследства Брокхол-Роос. Одной из сторон, претендующей на его получение, были супруги Амбург - Джоан и ее третий и последний муж Роберт.
Прежде чем переходить к рассмотрению корреспонденции Амбургов в интересующем нас аспекте, попытаемся выяснить, каковы критерии принадлежности к джентри?
Обобщив результаты исследований некоторых британских и отечественных специалистов, мы можем предложить следующие характерные черты джентри.
1. Это низший слой английского дворянства, благородного сословия (lesser nobility) [23, p. 7; 19, р. 11], к которому, как правило, в сословном отношении принадлежали те, кто в источниках манориальной истории фигурирует как рыцарь - knight, эсквайр - esquire, джентльмен - gentleman, оруженосец - armiger и т. д. [31, p. 1-5; 23, p. 7-9].
2. Положение джентри в обществе определялось прежде всего наличием обеспечивавших определенный уровень дохода земельной собственности и земельных владений в графствах [19, р. 11]. Интересные данные, относящиеся к первым десятилетиям XVI в., приводят английские историки: в 1520-х гг. у рыцарей средний доход с земли составлял 204 ф. в год, эсквайров - 80 ф., джентльменов - 17 ф. В это же время среднегодовой доход пэров исчислялся совсем иными цифрами: от 800 до 900 ф. [23, p. 14].
Именно земля являлась средством, определявшим социальный статус и личные (фамильные) связи в социуме эпохи Средневековья и раннего Нового времени [32, p. 51]. Это было общество, в котором и власть, и социальный престиж, и личные связи, и система политического устройства базировались на обладании земельной собственностью в том или ином виде [3, с. 6].
Однако социальный облик джентри был обусловлен также и другими видами богатства, включая городскую собственность [8, с. 171-173; 19, p. 11]. Это обеспечивало постоянный приток в состав джентри наиболее жизнеспособных, энергичных и честолюбивых представителей верхушки горожан (а также, заметим, фригольдеров). Благодаря непрестанному обновлению английское джентри отличалось особой гибкостью и способностью приспосабливаться к меняющимся условиям. Отсутствие резкой оппозиции и неприятия между джентри и неблагородными сословиями, общность экономических, а зачастую и политических интересов создавали благоприятные условия для развития предприимчивости самого дворянства. Английское джентри было широко и повсеместно втянуто в товарно-денежные отношения, участвовало в рыночной сфере деятельности (торговля хлебом, сыром, мясом, шерстью и другой сельскохозяйственной продукцией), будучи связанным с так называемой «новой вотчиной», возникавшей в Англии с XIV столетия. Такие мелкие и средние вотчинники нового типа продолжали вести домениальное хозяйство, основанное на применении наемного труда, сочетали зерновое производство с товарным животноводством, эксплуатацией мельниц, солодовен, маслобоен и других аналогичных предприятий [12; 11; 14]. Джентри, по выражению В. М. Лавровского и М. А. Барга, представляло собой «социальный гибрид» дворянина-землевладельца и предпринимателя, соединяя в доходной части своего бюджета земельную ренту и предпринимательскую прибыль [7, с. 98].
1. Джентри - это территориальная элита (a territorial elite), статус которой определялся службами у короля или аристократии и/или личными связями, с одной стороны, и полномочиями, проистекавшими от землевладения, с другой.
Учитывая, что уровни богатства менялись, существовала естественная тенденция к углублению социальной градации джентри [19, p. 11] на фоне усложнения социальной иерархии внутри дворянства в целом на протяжении XIV-XV вв. Вместо двух основных ступеней - баронов и рыцарей - теперь насчитывалось по меньшей мере пять: ниже
крупной знати стояли высшие рыцари, затем - просто рыцари, эсквайры и джентльмены [4, с. 45-46]. При этом происходило все более интенсивное «облагораживание» двух низших ступеней иерархии, что постепенно закреплялось в юридическом и сословном плане: строго определялось место каждого из ее рангов в обществе в зависимости от размеров земли и получаемых доходов. М. В. Винокурова на материале Девоншира убедительно показала, что из 360-400 фамилий нового дворянства в начале XVII в. наиболее многочисленным слоем было мелкое джентри, годовой доход которого колебался от 50 до 100 ф., т. е. был совсем незначительным. Вторую категорию девонширского нового дворянства составляло среднее джентри - сквайры, владевшие одним или двумя манорами с годовым доходом от 100 до 200 ф. Обеспеченность же отдельных семей крупного джентри была весьма велика: участки земли от 2 до 3 тыс. акров могли давать доход в 3-4 тыс. ф. в год [3, с. 48-49].
Общий количественный рост дворянства сопровождался увеличением социального престижа и богатства рыцарей, эсквайров и джентльменов. Земли аристократии в процентном отношении неизмеримо уступали обширным поместьям, которые находились в руках джентри. Так, к концу XVI в. во владениях пэров Англии осталось менее 3 % земли, которой они или их предки владели ранее [3, с. 71-72].
4. Джентри как местная элита (a local elite) стремилось осуществлять коллективный социальный контроль над населением на локальном уровне, укрепляя свой индивидуальный статус и власть [19, p. 11]. Не следует забывать, что именно дворянство играло главенствующую социальную и политическую роль: в его руках находилась не только значительная часть земли, но и практически вся система центрального и местного управления. Не только магнаты, но также наиболее богатые и влиятельные рыцари занимали основные высшие должности при дворе, в армии и в парламенте, расширяли свои судебные права на местах, в центральной администрации и королевских судах [4, с. 46-47]. При этом, как подчеркивает К. Карпентер, джентри стремилось остаться в стороне от политических неурядиц, так или иначе дистанцироваться от аристократии [17, p. 617], поскольку в случае неудачи последствия для представителей этой социальной группы могли быть значительно тяжелее, чем для магнатов. В этом отношении большинство мелкого и среднего дворянства являлись фактором политической стабилизации в Англии [17, p. 628].
6. Джентри имело коллективную идентичность и коллективные интересы, проявлявшиеся в матримониальных и соседских связях, дружбе, образовании и пр. Претензии на статус того или иного представителя джентри обязательно должны быть признаны местным сообществом, а для достижения социальной устойчивости джентри стремились к установлению личных связей [23, p. 17-19; 19, р. 11].
В какой мере перечисленные выше критерии принадлежности к джентри приложи-мы к Амбургам как джентри первой половины XV столетия?
Анализ источников позволяет сделать следующие выводы, касающиеся социального облика раннего английского джентри.
Наследство, на которое претендовали Амбурги, располагалось в трех графствах -Эссексе, Хартфордшире и Уорикшире. В Эссексе это были манор Роос в Рэдвинтере (Грэйт Брокхолс) - рыцарское держание от короля, «герцога Ланкастерского»; манор Стэнли Гиффардс; манор Нью Холл в Эшелдхэме - рыцарское держание от герцога Йоркского; в Хартфордшире: маноры Роос Холл в Сарратте - держание от аббата Сент-Олбанса; Овер Холл в Гилстоне - рыцарское держание от короля, «герцога Ланкастерского»; манор Брокхолс в Грейт Манден - держание от лорда манора Грейт Манден [28; 26; 27; 25]; в Уорикшире - манор Мансеттер [34, p. 5]. Ежегодный доход от всех этих владений оценивался примерно в 80 ф. [28]. Кроме этого Амбургам принадлежали земли, строения, ренты и службы в манорах Эшдон, Бартлоу Энд и Коупэлс Фарм в Эссексе, лордом которых был граф Оксфорд [28]. Так или иначе, по уровню доходов Амбурги - это, безусловно, низший слой джентри. Важно, что именно за
земельное наследство отчаянно, на протяжении практически двух столетий сражались Джоан и Роберт Амбурги. Это показывает, сколь важное значение для джентри имела земля - главный источник доходов и показатель статуса в обществе.
О структуре всех перечисленных выше маноров говорить сложно, поскольку подробное описание касается только владения Уэстон в Хартфордшире. Данное владение состояло из усадьбы, двух карукат (200 акров) земли, двух акров лугов, 100 акров пастбищ, четырех акров леса и ежегодной ренты в 6 ш. 8 п. [28]
Дополняет картину то, что источник буквально пестрит упоминанием арендаторов и фермеров, которые противостояли стремлению Амбургов увеличить поступление денежных средств за счет неоднократного пересмотра условий аренды [34, p. 104-109, 114-118, 130-131, 170 etc.]. К сожалению, источник не позволяет составить полную картину того, как хозяйствовали Амбурги. И в целом о хозяйственной деятельности джентри мало что известно. Отчасти нам может помочь переписка Пастонов, из которой ясно, что в 50-60-е гг. XV в. и они сами, и некоторые джентри из их круга почти не вели домениальное хозяйство, испытывали определенные трудности с получением ренты. Однако они пытались поправить свои дела широким применением краткосрочной аренды на 1-2 года с целью как можно лучше использовать все изменения в рыночной конъюнктуре, держали в своих владениях много мельниц, пивоварен, солодовен, маслобоен, приносивших им немалый доход, и вели активную и выгодную торговлю зерном, солодом, шерстью [13, с. 141-149, 150].
В любом случае из корреспонденции Амбургов понятно, что на их землях трудились арендаторы и велось фермерское хозяйство, которое, как известно, было тесно связано с рынком и специализировалось либо на товарном производстве зерна, мяса, сыра, молока и других продуктов, либо на поставках шерсти для суконной промышленности. Показательно в этой связи, что жена одного из арендаторов, Томаса Бернарда, занималась транспортировкой шерсти в Эссексе [34, p. 130], который являлся одним из важных центров английского сукноделия.
Очевидно, что для Амбургов город не был чем-то далеким и неведомым. Известно, что Рейнольд, старший племянник Роберта Амбурга, в 1440-х гг. обучался в Линкольнс-Инн, одной из четырех юридических корпораций Лондона, проживал со своим дядей и вполне мог помогать ему в качестве юриста и секретаря [34, p. 59]. Второй племянник, его тезка - Роберт, занимался торговлей и жил в Лондоне [34, p. 186]. Здесь он мог рассчитывать на поддержку еще одного своего дяди - Джона Амбурга, лондонского горожанина и позолотчика [34, p. 128-129]. Именно к своим родственникам-горожанам обращался Роберт Амбург за денежной поддержкой.
Должником лондонца стал и второй муж Джоан - Томас Эспелл, которому пришлось занять деньги (не менее 27 ф. [34, p. 78-79]) для участия в военной кампании во Франции у известного в то время шорника (ремесленника, занимавшегося изготовлением конской упряжи, в том числе шор - боковых наглазников, которые надеваются на лошадь для ограничения поля зрения) Ричарда Кетфорда, специализировавшегося также на финансировании Столетней войны (1337-1453) [34, p. 77n]. И сама Джоан, вынужденная разбираться с долгами своего незадачливого супруга, искала покровительства у некоего торговца из Лондона Джона Риджеса [34, p. 75-76].
Видимо, прав был Э. Эквелл, утверждавший, что отношения между лондонскими горожанами и джентри уже в XV в. были настолько тесными и многообразными, что зачастую трудно отделить последних от собственно горожан [21, p. XXXII, XXXVIII]. В Англии вторжение дворян в сферу бюргерской экономики было открытым и массовым, прежде всего со стороны слоя мелких вотчинников, пополнявших разряд джентри, с которыми горожане были связаны как родственными, так и общими или сходными хозяйственными, а зачастую и социально-политическими интересами [15, с. 269-270].
И все же жизненные интересы джентри в первую очередь определялись рамками графства, в котором находились их земли. Именно в пределах своих графств джентри формировали устойчивую социальную общность, пронизанную многообразными, переплетающимися связями и отношениями, объединявшими его членов, создававшими сплоченную социальную сеть. Прежде всего это родственные связи, основанные на близости происхождения, целей, интересов. Обычай жениться или выходить замуж в пределах своего графства был характерен для джентри позднесредневековой Англии. Брачные стратегии были важной частью распределения собственности и создания семейных союзов в дворянской среде, а дочери были в центре этой системы. Наша героиня - Джоан Амбург -в этом отношении не является исключением.
О жизни Джоан мало что известно. Ее детские годы не нашли сколь-нибудь внятного отражения в источниках. Родилась она, видимо, в конце XIV столетия. Ее отцом был сэр Джеффри Брокхол, матерью - Эллен де Роос, владевшие манорами в трех графствах: Эссексе, Хартфордшире и Уорикшире [28; 34, p. 5]. Джоан не была единственным ребенком в семье: сохранились сведения о её сестре и сонаследнице Маргарет (умерла к 1420 г.). Нам ничего не известно о том, как Джоан жила в родительском доме, кто и чему ее обучал. Очевидно, что ей была уготована обычная для женщины ее круга судьба жены и матери. Тем более что статус Джоан как наследницы собственности по двум линиям -Брокхол и Роос, должно быть, сделал ее привлекательной невестой.
Примерно до 1410 г. она была замужем за сэром Филиппом Кедингтоном из Эссекса (держателя манора от графа Оксфорда), брак с которым, очевидно, был устроен ее родителями, прежде всего отцом. Не будем забывать, что брачные стратегии были важной частью распределения собственности и создания семейных союзов в дворянской среде, а дочери были в центре этой системы. Отец, как это было принято, должен был наделить дочь приданым. Традиционно в его состав входили не только одежда, постельные принадлежности и некоторая сумма денег, но и недвижимость: определенный участок земли, который после брачной церковной церемонии и заключения брачного контракта полностью переходил под контроль супруга [2, с. 48]. Однако реальность заключалась в том, что земельное наследство Джоан считалось матрилинейным: она могла владеть им по праву своей матери, которая получила эти земли по наследству и благодаря браку с Джеффри Брокхолом. По этой причине Джоан не контролировала причитающееся ей земельное наследство вплоть до смерти Эллен де Роос в 1419 г. [33, р. 27-28]. Возможно, это обстоятельство послужило причиной того, что, выйдя замуж за Кедингтона, Джоан установила очень тесные связи с этой семьей и в полной мере разделила ее интересы. Последовавший в будущем выбор наследников Джоан показал, сколь большое предпочтение она отдавала именно супружеской, а не родительской семье. Согласно последней воле, ее собственность отошла Джоан и Джону Палмер, родственникам Филиппа Кедингтона, возможно, это были потомки его дочери от предыдущего брака [33, р. 28]. Такой поступок тем более удивителен, что как раз в браке с сэром Филиппом Джоан стала матерью: у нее родились двое детей - Роберт и Маргарет [34, p. 9]. Обычно, в отличие от Джоан, дворянки оставляли землю собственным детям или родственникам из своей семьи, если брак оказывался бездетным. Оставление имущества потомкам из семьи супруга, хотя и не было вовсе неслыханным, но случалось гораздо реже [33, р. 28]. Возможно, объяснение следует искать в том, что Джоан Палмер стала женой племянника Роберта Амбурга, третьего и последнего мужа Джоан Амбург [34, р. 184-185].
Вскоре после смерти первого мужа Джоан вышла замуж (около 1411 г.) за Томаса Эспелла [34, р. 78]. В 1409 г. он занимал в Эссексе должность управляющего выморочными фьефами (escheator) [34, p. 78п]. У себя в графстве Эспелл принадлежал к числу уважаемых людей, с доходом с земли не менее 20 ф. год: именно такое требование к escheator содержались в парламентских свитка [6, с. 252]. В обязанности управляющего входил контроль над доходами казны, поступавшими от держаний, владельцы которых
умерли без наследников; от фьефов малолетних вассалов, не способных нести военную службу, принадлежавших королю до времени их совершеннолетия (наследники мужского пола считались совершеннолетними в 21 год, женского - в 14 лет); от вакантных церковных бенефициев и конфискованных маноров. Управляющие выморочными фьефами были подотчетны казначейству и должны были сменяться ежегодно [6, c. 251252]. У Эспелла был определенный расчет на брак с вдовой Филиппа Кедингтона. Ведь Джоан должна была получить доступ к большей части собственности, доставшейся ей от первого мужа и от отца, а это для Эспелла было как нельзя кстати: он собирался участвовать в очередной кампании во Франции, которую возглавил король Генрих V (1413-1422). Однако всем этим надеждам не суждено было сбыться, поскольку Джоан на тот момент ничего из наследства не контролировала [22, p. 61]. И, к сожалению, этот брак стал настоящим бедствием для Джоан из-за финансовых авантюр ее супруга, который переложил на ее плечи весьма внушительный долг в размере не менее 27 ф. [34, p. 78-79].
Третьим и последним ее мужем стал Роберт Амбург из семьи мелких джентри Хантингдоншира, надеявшийся за счет этого брака получить земли и, соответственно, доходы. В лице Роберта Джоан обрела также надежного помощника и защитника, в чем остро нуждалась. Символично, что один из племянников Роберта женился на Джоан Палмер - родственнице сэра Филиппа Кедингтона по линии его дочери [34, p. 184-185]. Фактически уже в первой половине XV в. родственные связи (пусть даже весьма отдаленные) между дворянскими семьями того или иного региона Англии были неизбежным следствием реа-лизовывавшейся в то время матримониальной практики.
Помимо родственных отношений, важную роль в местном сообществе джентри играли соседские связи, складывавшиеся на основе сотрудничества в делах земельной собственности. Однако, как следует из корреспонденции Амбургов, механизм такого рода взаимосвязей иногда давал сбой. Показательно в этом отношении письмо Роберта, сына Джоан и сэра Филиппа Кедингтона. Из него следует, что незадолго до кончины Кедингто-на его лучший друг и крестный его сына Томас Блендиш (а между семьями Кедингтонов и Блендишей существовали давние и крепкие связи [34, p. 90-91]) забрал все его земли и имущество, а после смерти Филиппа должен был незамедлительно вернуть их вдове и сыну [34, p. 90]. Этот план обеспечил бы Джоан контроль над собственностью без уплаты налогов на имущество мужа. Такое поведение Кедингтона вполне укладывалось в широко распространенную в то время практику, когда землевладелец обращался за помощью к своим друзьям и соседям в вопросах оформления наследства, а также при решении запутанных земельных тяжб. Джентри нередко выступали в качестве свидетелей, душеприказчиков, ленников друг друга. Фактически речь шла о передаче своих владений в пользование доверенных лиц (trustee), обычно своим друзьям, с условием возврата переданной земли наследникам дарителя. Делалось это с целью избежать уплаты обременительных феодальных пошлин своему непосредственному сеньору и лишить его права контроля над этими землями. Взаимные услуги, которые оказывали джентри друг другу в этих операциях, должны были укреплять их связи, способствовать созданию устойчивого местного сообщества. Но не в нашем случае. Блендиш нарушил договоренности и не вернул земли Джоан и Роберту. Более того, он фактически похитил своего крестного сына, которого отвез к находившемуся неподалеку графу Оксфорду [34, p. 91]. Возможно, Томас Блендиш следовал указаниям своего лорда, графа Оксфорда, который, вероятно, имел право на опеку над Робертом Кедингтоном, лордом которого также являлся [33, p. 28].
В ходе длительного юридического разбирательства, растянувшегося почти на два десятилетия, Амбурги пытались заручиться поддержкой и получить покровительство влиятельных аристократов. Такая практика полностью соответствовала модели поведения джентри, которые, в случае возникновения каких-либо разногласий, стремились решить дело, прибегая к помощи посредников. Решение споров и тяжб неформальным способом, без участия судебных комиссий, силами самого дворянского сообщества было важной ха-
рактеристикой взаимоотношений в его среде, подчеркивавшей его патриархальный характер [9]. В этом отношении семья Амбургов не является типичной: Джоан и Роберт делали ставку в первую очередь на судебные инстанции, и лишь затем - на формирование патро-натных сетей.
Прежде всего Амбурги попытались опереться на социальные связи в Уорикшире, где находились чаще. Интеграция в систему связей, пронизывающих дворянство, имела жизненно важное значение для успеха семьи в целом и для Роберта в частности поскольку здесь он был в определенной степени чужаком. Амбурги установили контакты и даже дружеские отношения с лордом Феррерсом и леди Эллен Феррерс из Чартли [34, p. 92], а через них - с Маунтфордами, Кокейнами и Мэлори, а в конечном счете - с графом Уориком. К сожалению, отсутствие родственных связей в графстве и откровенная враждебность со стороны представителей не менее знатных фамилий (в частности, леди Бергавен-ни), которые поддерживали в споре о наследстве противоположную сторону, создавали огромные трудности для Амбургов. В Эссексе и Хартфордшире они вообще появлялись крайне редко, и фактически Роберт Амбург не был принят в местное дворянское сообщество, лишившись поддержки Буршье, Фицуолтера, Бергавенни, Холланда, Йорка и Стаффорда / Бакингема. Социального ресурса Амбургов явно не хватило для того, чтобы склонить чашу весов Фемиды в свою пользу. По сути, мы можем видеть значение патронатных связей, частной власти и частного влияния на официальные (судебные) и общественные процессы в условиях нарастания социально-политической нестабильности в Англии. Важно, что такая практика принималась как неотъемлемая часть механизма функционирования власти.
Итак, рассмотренный нами материал позволяет отметить следующее.
По уровню доходов (немногим более 80 ф. в год), структуре земельных владений (пахотные земли, лугов, пастбища, леса и пр.) и методам хозяйствования (сдача земли, можем предположить, в краткосрочную аренду) Амбурги принадлежали к мелким джентри. Именно земля представляла для них наибольшую ценность. Не случайно более двух десятилетий Джоан и Роберт Амбурги вели тяжбу из-за земельного наследства, которое было маркером социального статуса и главным источником доходов.
Однозначно можно утверждать, что хозяйство Амбургов, по крайней мере в Эссексе, среди прочего было ориентировано на товарное производство шерсти. С городом их связывали не только экономические интересы, но и родственные отношения. И в наиболее тяжелых ситуациях они рассчитывали на финансовую поддержку проживавших в Лондоне сородичей из числа торговцев и ремесленных мастеров.
И все же интересы Амбургов в первую очередь были сконцентрированы в графствах, в которых находились их земли - Эссексе, Хартфордшире и Уорикшире. Они были интегрированы в социальную жизнь своих графств за счет разветвленных родственных, матримониальных, соседских и дружеских связей, объединявших джентри и формировавших чувство коллективной идентичности. Но при этом важное значение имели отношения тех или иных джентри с их лордами. Яркий тому пример - поведение сэра Томаса Блендиша, давнего и, казалось бы, надежного друга сэра Филиппа Кедингтона, который предпочел действовать в интересах прежде всего их лорда - графа Оксфорда.
В соответствии с моделью поведения джентри в ходе длительного судебного разбирательства Амбурги пытались заручиться покровительством влиятельных аристократов, что принесло им лишь временный успех. Сыграло роль противодействие со стороны других знатных семей. Возможно, поэтому в споре за наследство Амбурги делали ставку в первую очередь на судебные инстанции, и лишь затем - на социальные и патронатные связи. Однако социального ресурса Амбургов оказалось недостаточно, чтобы выиграть дело о наследстве. По сути, мы можем видеть значение частной власти и частного влияния на официальные (судебные) процессы в условиях нарастания социально-политической не-
стабильности в Англии на протяжении первой половины XV столетия. Важно, что такая практика принималась как неотъемлемая часть механизма функционирования власти.
В той или иной мере, джентри первой половины XV в. были включены во властную систему своих графств, осуществляя полномочия в качестве землевладельцев, а также за счет личных связей и службы у лордов и короля (вспомним Томаса Эспелла, занимавшего в Эссексе должность управляющего выморочными фьефами).
Таким образом, проанализированный нами материал корреспонденции Амбургов позволяет говорить о соответствии джентри первой половины XV в. выработанным в историографии критериям.
Список литературы
1. Браун Е. Д. Войны Роз: История. Мифология. Историография. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2016. 208 с.
2. Винокурова М. В. Имущественные права женщин в средневековой Англии // Долгое Средневековье. Сб. в честь профессора А. А. Сванидзе / отв. Ред. А.К. Гладков, П.Ю. Уваров. М.: Кучково поле, 2011. С. 45-66.
3. Винокурова М. В. Мир английского манора. По земельным описям Ланкашира и Уилтшира второй половины XVI - начала XVII в. М.: Наука, 2004. 493 с.
4. Гутнова Е. В. Влияние экономической эволюции на изменения в социальной иерархии в Англии XIV-XV вв. // Средние века. 1983. Вып. 46. С. 27-52.
5. Золотое В. И. Общество и власть в позднесредневековой Англии XV века. Брянск: «Курсив», 2010. 229 с.
6. Калмыкова Е. В. Властные институты и должности в средневековой Англии // Властные институты и должности в Европе в Средние века и раннее Новое время / отв. Ред. Т. П. Гусарова. М.: КДУ, 2011. С. 211-253.
7. Лавровский В. М., Барг М. А. Английская буржуазная революция. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1958. 366 с.
8. Мосолкина Т. В. Социальная история Англии XIV-XVII вв. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2017. 416 с.
9. Пономарева Н. А. Джентри и горожане в Англии в 60—80 гг. XV в.: Автореф. дисс. ...канд. ист. наук. Брянск, 2001. URL: http://www.dissercat.com/content/dzhentri-i-gorozhane-anglii-v-60-80-kh-gg-khv-v (дата обращения: 12.03.2018).
10. Уваров П. Ю. Социальные именования парижан в эпоху Старого порядка // Социальная идентичность средневекового человека / отв. ред. А. А. Сванидзе, П. Ю. Уваров. М.: Наука, 2007. С. 180-192.
11. Ульянов Ю. Р. Образование и структура маноров Биртон и Сток в XIV в. // Средние века. 1978. Вып. 43. С. 49-83.
12. Ульянов Ю. Р. Образование и эволюция структуры манора Стонор в XIV-XV вв. // Средние века. 1971. Вып. 34. С. 117-144; 1972. Вып. 35. С. 154-173.
13. Ульянов Ю. Р. Рост нового дворянства в Англии в XV в. // Из истории средневековой Европы X-XVII вв. М.: Изд-во МГУ, 1957. С. 131-151.
14. Ульянов Ю. Р. Экономическое развитие манора Стонор в XIV-XV вв. // Средние века. 1986. Вып. 49. С. 60-81; 1987. Вып. 50. С. 185-211.
15. Чернова Л. Н. По сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV-XVI вв. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2016. 366 с.
16. Acheson E. A Gentry Community: Leicestershire in the Fifteenth Century, c. 14221485. Cambridge; N. Y.: Cambridge University Press, 1992. 290 р.
17. Carpenter C. Gentry and Community in Medieval England // Journal of British Studies. 1994. Vol. XXXIII. № 4. P. 340-381.
18. Carpenter C. Locality and Polity. A Study of Warwickshire Landed Society, 14011499. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. 793 p.
19. Coss P. The Origins of the English Gentry. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. 344 p.
20. Du Boulay F. R. H. An Age of Ambition. English Society in the Later Middle Ages. L.: Nelson, 1970. 192 p.
21. Ekwall E. Studies on the population of Medieval London. Stockholm: Ahnquist and Wiksell, 1956. 333 p.
22. Hanawalt B. The Wealth of Wives: Women, Law, and Economy in Late Medieval London. Oxford: Oxford University Press, 2007. 317 p.
23. Heal F., Holmes C. The Gentry in England and Wales, 1500-1700. Basingstoke; L.: The Macmillan Press, 1994. 488 p.
24. Horrox R. E. The Urban Gentry in the Fifteenth Century // Towns and townspeople in the Fifteenth Century / ed. By J. A. Thomson. Gloucester: Sutton, 1988. P. 22-44.
25. Mapping the Medieval Countryside [online] E-CIPM 22-539: John son of John Sumpter and Margery his wife. L.: King's College London, 2014. http://www.inquisitionspostmortem.ac.uk/view/inquisition/22-538/539 (accessed 25.02.2018).
26. Mapping the Medieval Countryside [online] E-CIPM 22-829: Cristine sister and heir of John son of John Sumpter and Margery his wife. L.: King's College London, 2014. URL: http://www.inquisitionspostmortem.ac.uk/view/inquisition/22-829 (accessed 25.02.2018).
27. Mapping the Medieval Countryside [online] E-CIPM 22-830: Ellen sister and heir of John son of John Sumpter and Margery his wife. L.: King's College London, 2014. URL: http://www.inquisitionspostmortem.ac.uk/view/inquisition/22-830/ (accessed 25.02.2018).
28. Mapping the Medieval Countryside [online]. E-CIPM 26-211: Joan the late wife of Robert Armeburgh, Esquire. L.: King's College London, 2014. URL: http://www.inquisitionspostmortem.ac.uk/view/inquisition/26-211/ (accessed 25.02.2018).
29. McFarlane K. B. England in the Fifteenth Century. L.: Bloomsbury Publishing Plc, 1981. 304 p.
30. Mercer M. The Medieval Gentry: Power, Leadership and Choice during the Wars of the Roses. L.; N. Y.: Continuum, 2010. 173 p.
31. Mingay G. E. The Gentry: The Rise and Fall of a Ruling Class. L.; N. Y.: Longman, 1976. 216 p.
32. Payling S. J. Social mobility, demographic change and landed society in late medieval England // English Historical Review. 1992. No. XLV. P. 51-73.
33. Schoonover J. Medieval Women Go to Court: The Armburgh Papers and the Role of Women in Court in Medieval England. Ohio: Ohio State University, 2017. 59 p.
34. The Armburgh Papers. The Brokholes Inheritance in Warwickshire, Essex and Hertfordshire, c. 1417 - c. 1453 / ed. By C. Carpenter. Woodbridge: Boydell Press, 1998. 214 p.
35. Thomson J. The Transformation of Medieval England, 1370-1529. N. Y.: Longman, 1983.432 p.
36. Williams S. R. English Vernacular Letters. C. 1400 - c. 1600: language, literacy and culture. York: University of York, 2001. 371 p.
References
1.Braun E. D. Vojny Roz: Istorija. Mifologija. Istoriografija. M.; SPb.: Centr gumanitar-nyh iniciativ, 2016. 208 s.
2. Vinokurova M. V. Imushhestvennye prava zhenshhin v srednevekovoj Anglii // Dolgoe Srednevekov'e. Sb. V chest' 169roblem169e A. A. Svanidze / otv. Red. A.K. Gladkov, P.Ju. Uvarov. M.: Kuchkovopole, 2011. S. 45-66.
3. Vinokurova M. V. Mir anglijskogo manora. Po zemel'nym opisjam Lankashira I Uiltshira vtorojpoloviny XVI - nachala XVII v. M.: Nauka, 2004. 493 s.
4. Gutnova E. V. Vlijanie jekonomicheskoj jevoljucii na izmenenija v social'noj ierarhii v AngliiXIV-XVvv. //Srednie veka. 1983. Vyp. 46. S. 27-52.
5. Zolotov V. I. Obshhestvo I vlast' v pozdnesrednevekovoj Anglii XV veka. Brjansk: «Kursiv», 2010. 229 s.
6. Kalmykova E. V. Vlastnye instituty I dolzhnosti v srednevekovoj Anglii // Vlastnye in-stituty I dolzhnosti v Evrope v Srednie veka I rannee Novoe vremja / otv. Red. T. P. Gusarova. M.: KDU, 2011. S. 211-253.
7. Lavrovskij V. M., Barg M. A. Anglijskaja burzhuaznaja revoljucija. M.: Izdatel'stvo social'no-jekonomicheskoj literatury, 1958. 366 s.
8. Mosolkina T. V. Social 'naja istorija Anglii XIV—XVII vv. M.; SPb.: Centr gumanitar-nyh iniciativ, 2017. 416 s.
9. Ponomareva N. A. Dzhentri I gorozhane v Anglii v 60—80 gg. XV v.: Avtoref. Diss. ...kand. Ist. Nauk. Brjansk, 2001. URL: http://www.dissercat.com/content/dzhentri-i-gorozhane-anglii-v-60-80-kh-gg-khv-v (data obrashhenija: 12.03.2018).
10. Uvarov P. Ju. Social'nye imenovanija parizhan v jepohu Starogo porjadka // So-cial'naja identichnost' srednevekovogo cheloveka / otv. Red. A.A. Svanidze, P.Ju. Uvarov. M.: Nauka, 2007. S. 180-192.
11. Ul'janov Ju. R. Obrazovanie I struktura manorov Birton I Stok v XIV v. // Srednie veka. 1978. Vyp. 43. S. 49-83.
12. Ul'janov Ju. R. Obrazovanie I jevoljucija struktury manora Stonor v XIV-XV vv. // Srednie veka. 1971. Vyp. 34. S. 117-144; 1972. Vyp. 35. S. 154-173.
13. Ul'janov Ju. R. Rost novogo dvorjanstva v Anglii v XV v. //Iz istorii srednevekovoj Evropy X-XVII vv. M.: Izd-vo MGU, 1957. S. 131-151.
14. Ul'janov Ju. R. Jekonomicheskoe razvitie manora Stonor v XIV-XV vv. // Srednie veka. 1986. Vyp. 49. S. 60-81; 1987. Vyp. 50. S. 185-211.
15. Chernova L. N. Po sen'ju Svjatogo Pavla: delovoj mir Londona XIV-XVI vv. M.; SPb.: Centr gumanitarnyh iniciativ, 2016. 366 s.
