CC BY
59
(Alfoldy G. Die Truppenverteilung... S. 116).
42 Исследователь, оценивая договор Домициана и Деце-бала, отметил: «Ясно, что Домициан поставил область даков в вассальную зависимость от Рима и посредством мудрой политики сделал дальнейший шаг по ее романизации» (Weynand. Op. cit. Sp. 2572).
43 Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М., 1996. С. 132. Семантику этого образа подробно исследует В. Н. Топоров (Toporov V.N. On the Semiotics of Mythological Conceptions about Mushrooms. // Semiotica. 1985. V. 53-54. P. 295-357).
44 На это обратил внимание в цитируемой выше статье новозеландский исследователь К.Г. Уотерс (Waters K.H. Op. cit. P. 400). Правда, он почему-то считал, что даки выступили в роли агрессоров как при Домициане, так и при Траяне. Если это и справедливо в отношении второй дакийской кампании Траяна, то уж никак не в отношении первой.
45 Даки должны были выдать римской стороне оружие, военные машины и инженеров, пе-ребежчи-ков, срыть укрепления, очистить захваченные ими территории и впредь иметь общими с римлянами друзей и врагов. Кроме того, они обязались впредь не принимать перебежчиков и не использовать ни единого римского солдата (из римских перебежчиков прежде состояла большая и лучшая часть войска
Децебала) (Dio Cass. LXVIII. 8.5). Естественно, теперь ни о какой выплате римских субсидий речи быть не могло.
46 См. к этому: Millar F. Emperors... P. 20.
47 Speidel M. The Captor ofDecebalus: a New Inscription from Philippi // JRS. 1970. V. 60. P. 142—153. В Раниссторе располагалась тогда императорская ставка. Затем Траян отослал голову Децебала в Рим с приказом бросить ее на ступени Гемоний, куда выбрасывали тела казненных преступников (Dio Cass. LXVIII. 14.3). Ср.: Fasti Ostienses (106 г.): Decebali [caput .in sca]lis Gemoni[is iacuit].
48 Ibid. P. 142. Издатель надписи комментирует эту ее часть так: «Упоминание, в какой войне заслужены dona, было обычной практикой, но более специфические причины приводятся редко. Если причины упоминаются, то, ежели речь идет об офицерах, обычно это ob res prospere gestas или ob victoriam, либо ob virtutem. Для рядового состава в большинстве случаев это ob virtutem, как и в нашем случае. Награждал dona сам император, с тех пор как все войны велись под его ауспициями, и, за немногими исключениями, dona давались только за те кампании, которыми император руководил лично. Неожиданно найти здесь упоминание имени Домициана, после его damnatio memoriae» (P. 145 f.). Ср. например: ILS. 268, 1005, 1017, 2092; MW. 371, 380, 389, 390.
49 Bengtson H. Op. cit. S. 206.
УДК [9:332.21](410) «13/15»
ВНЕГОРОДСКОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ ЛОНДОНСКИХ ОЛДЕРМЕНОВ XIV-XVI (к проблеме городского джентри)
Л.Н.Чернова
Саратовский государственный университет, кафедра истории средних веков E-mail: [email protected]
В статье рассматривается один из аспектов дискуссионной проблемы истории средневекового города. На примере лондонских олдерменов автор исследует территориальное распространение землевладения представителей городской правящей элиты, выявляет масштабы и структуру земельных владений и прочей недвижимости, анализирует способы приобретения, условия владения и характер использования внегородской земли и строений на протяжении трех столетий. Автор сопоставляет размеры инвестиций и доходов от торговли - с одной стороны, и землевладения - с другой, и специально останавливается на выяснении причин интереса большей части лондонских олдерменов XIV-XVI вв. к земле и недвижимости в графствах.
London Aldermen's Out-of-town Landholdings in the 14th-16th Centuries (the Problem of City Gentry)
L.N. Chernova
The article examines one of the aspects of a debatable problem in the medieval city history. By the example of London Aldermen, the author
examines territorial expansion of landholdings of the city ruling elite representatives, reveals the scale and the structure of landholdings and other kinds of real estate, analyses the ways of purchasing, terms of proprietorship and peculiarities of using out-of-town land and buildings over three centuries. The author compares the amounts of investments and profits from trade on the one hand and landholdings on the other and dwells upon revealing the reasons for the interest which the majority of London Aldermen in the 14th-16th century displayed in land and real estate in the counties.
Научная актуальность проблемы городского джентри очевидна. Ее постановка непосредственно связана с вопросом о социальной природе городской общности и средневекового города в целом - вопроса, который и сегодня остается одним из наиболее дискуссионных1.
Прежде всего попытаемся определить, кого можно считать «городскими джентри». По мнению Розмари Хорокс, это те, кто, проживая в городе, были вплетены в самую его ткань сво-
ими хозяйственно-экономическими интересами, административной службой, которая нередко дополнялась службой королю; те, кто вкладывали инвестиции в приобретение земли и прочей недвижимости, как в пределах города, так и за его чертой, что позволяло обрести определенный вес и играть заметную роль в локальных сообществах различных графств2. Такие люди, как правило, называли себя «джентльменами» или «эсквайрами»3, и современники соглашались с ними4.
Проблема городского джентри включает в себя целый ряд аспектов: их имущественное положение и социальный статус, роль в городском сообществе, социальную мобильность5. Остановимся на первом - самом неразработанном и сложном, связанном, в том числе с землевладением горожан. При этом заметим, что тематика городского землевладения в той или иной мере привлекала внимание исследователей6, в то время как вопрос об инвестировании английскими горожанами средств во внегородскую недвижимость никак нельзя отнести к числу изученных7.
Объектом исследования данной статьи стало внегородское землевладение лондонских олдерменов, «почтенных людей», которых «Белая книга» Лондона, составленная в начале XV в., причислила к «главным должностным лицам в этом городе»8. Немаловажно, что, согласно этому источнику, мэр должен был выбираться только из числа олдерменов, а шерифы - предпочтительно из их среды9.
Высокий социальный статус лондонских олдерменов, основанный на признании их богатства и значительной роли в обществе, нашел отражение в решении палаты общин английского парламента в 1379 г.: при утверждении субсидий на военные цели (шла Столетняя война) они облагались так же, как английские бароны - в 2 фунта, а избиравшиеся из их числа мэры - в 4 фунта, как герцоги10.
Городское законодательство закрепляло особые требования к тем, кто стремился стать олдерменом. Было предусмотрено, что претендент на эту должность обязан был, во-первых, принадлежать к числу полноправных горожан - фри-менов, во-вторых, состоять в одной из «Двенадцати больших ливрейных компаний» (торговцев предметами роскоши, суконщиков, бакалейщиков, ювелиров, меховщиков, торговцев рыбой, готовым платьем, железными изделиями, солью, вином, галантерейщиков, купцов-сукноделов), а в-третьих, иметь необходимый уровень материальной обеспеченности. В 1397 г. имущественный ценз для олдерменов определялся в 1 тыс. фунтов стерлингов «в товарах и кредитах»11. Это постановление лондонской мэрии было подтверждено в 1469 г.12 Сумма в одну тысячу фунтов была своеобразным водоразделом, отделявшим олдерменский круг от прочих, даже очень состоятельных, бюргеров. В 1525 г. мэрия Лондона постановила, что при выборах олдерменов имущественный ценз должен
составлять 1500 фунтов «в товарах, кредитах, землях или усадьбах»13. Тем самым было внесено дополнительное условие: отныне олдерменом мог стать собственник как денежных средств, непосредственно связанный с преимущественно оптовой торговлей, так и земли, находящейся в Лондоне и за его пределами. Заметим, что данное постановление не только сузило круг возможных претендентов на должность олдермена, но, что не менее важно, отразило изменения, видимо, произошедшие в социальном облике представителей олдерменской элиты к XVI в., а именно возрастание роли земли и недвижимости вообще в структуре их собственности14.
Землевладение лондонских олдерменов вышло далеко за пределы столицы, широко охватив ее окрестности и графства Англии15. Источники, которыми мы располагаем, содержат ценную информацию о представителях городской олигархии, имевших земельные участки вне стен города. Так, суконщик Ричард де Хэкни, олдермен 1322-1343 гг., оставил жене четверть поместья Рэдменгор в графстве Кент16. Один из крупнейших лондонских суконщиков сэр Джон де Палтни, олдермен 1328-1338 гг., владел 23 манорами в пяти графствах: Кембриджшире, Лестершире, Миддлсексе, Суффолке, Уорикшире17. Широко известному в Лондоне бакалейщику сэру Николасу Брэмбру, олдермену 1372-1388 гг., принадлежали два манора в Кенте и Миддлсексе18. Томас Ноллес, тоже бакалейщик и олдермен 1393-1415 гг., завещал земельные владения в графствах Суррей, Хартфордшир, Хемпшир и Эссекс19. Меховщик и олдермен 1406-1435 г. Генри Бар-тон владел двумя манорами, прочими землями и строениями в графстве Хардфордшир20. Николас Элвин, торговец предметами роскоши и олдермен 1496-1506 гг., оставил по завещанию земли и строения в Линкольншире и Суррее21. Таким образом, можем констатировать наличие существенной землевладельческой компоненты в структуре собственности богатейших лондонских горожан XIV-XV вв., это же подтверждают и сведения, относящиеся к XVI столетию.
В 1542 г., когда было вскрыто завещание лондонского олдермена Уильяма Хоулса, торговца предметами роскоши, оказалось, что трем своим сыновьям он оставил (помимо земель в Лондоне и Кале) 22 манора «на плодородных землях» в графствах Центра и Востока страны - Дерби, Ноттингеме, Линкольне, Стаффорде, Йорке, Эссексе, Норфолке, Миддлсексе, а также 20 земельных участков в других манорах в этих же графствах22. Суконщик Роланд Хэйвуд, олдермен 1560-1593 гг., на момент составления завещания имел собственность в 12 манорах, расположенных в шести графствах Англии23. А земельные владения галантерейщика Генри Бэчера, олдермена 1567-1571 гг., находились в 9 графствах24.
Данные разнообразных источников позволили обрисовать общие контуры распростране-
ния землевладения лондонских олдерменов в Х1У-ХУ1 вв. (табл. 1). При этом необходимо иметь в виду, что из 274 олдерменов XIV в. лишь у 65 удалось обнаружить сведения о землевладении; из 181 олдермена XV в. - у 77; из 274 олдерменов XVI в. - только у 17 человек. В силу этого мы не можем однозначно достоверно представить тенденцию в развитии олдерменского землевладения в графствах. Для серьезного и обоснованного вывода необходимы дополнительные источники, содержащие более полную информацию по этому вопросу. Специфика документального материала, находящегося в нашем распоряжении, позволяет сконцентрировать внимание на других не менее важных аспектах этой проблемы: территориальной локализации, структуре и размерах внегородского землевладения олдерменов, условиях владения и характере использования объектов недвижимости в графствах.
Как видно из табл. 1, олдермены Лондона проникали практически повсюду, даже в самые отдаленные графства. Наибольший же интерес для них на протяжении трех столетий представляли
Внегородское земл(
графства Кент, Миддлсекс, Эссекс, Суррей, Хартфордшир, Кембриджшир, Нортхэмптон, Норфолк, Бэкингемшир, которые «кормили» Лондон. Кент, Суррей, Эссекс и Норфолк всегда были житницей Англии и основными поставщиками зерна. Маноры в графстве Нортхэмптон, оставленные в начале XIV в. Уильямом де Комбмартином, были засеяны хлебами. Запасы зерна в манорах сэра Джона де Палтни на момент его смерти в 1338 г. оценивались в 258 фунтов25. Графства Дерби и Уилтшир особенно славились разведением мясомолочного скота. В восточных и северных графствах - Герефорд, Чешир, Ланкашир, Йоркшир, Линкольншир - наибольшее распространение получило овцеводство26.
Иногда источники предоставляют редчайшую возможность выяснить состав земельных владений и прочей недвижимости олдерменов в графствах. Олдермен 1304-1318 гг. Уильям де Комбмартин завещал жене и дочерям два засеянных хлебами манора в графстве Нортхэмптон27. Торговец рыбой Уильям Ньюпорт, олдермен 1377-1417 гг., владел землями и замком в Кенте28. Бакалейщик
Таблица 1
адение олдерменов
Количество олдерменов, имевших земли в графствах
Название графства XIV в. XV в. XVI в.
(из 65 человек) (из 77 человек) (из 17 человек)
Бэкингемшир 3 10 1
Бэдфордшир - 3 -
Беркшир 1 6 1
Глостершир - 2 1
Дербишир - 1 1
Йоркшир 1 1 1
Кембриджшир 9 1 -
Кент 20 22 7
Ланкашир - 1 -
Лестершир 2 1 1
Линкольншир 3 1 -
Миддлсекс 19 19 1
Нортхэмптон 4 4 2
Норфолкшир 1 4 1
Ноттингемшир - 1 1
Оксфордшир - 4 -
Стаффордшир - 1 1
Суррей 10 15 4
Сассекс 1 3 1
Суффолк 4 5 -
Уилтшир 3 1 -
Уорикшир 2 2 -
Хантингдоншир 3 4 -
Хартфордшир 6 12 3
Эссекс 16 27 4
Примечание. Сост. по: Thrupp S. The merchant class of the medieval London. Appendix. P. 321-369; Willan T. The Muscovy Merchants of 1555. Appendix. P. 75-130.
Томас Ноллес, олдермен 1393-1415 гг., завещал земельные владения и некие строения в графстве Хартфордшир29. Меховщик и олдермен 14061435 гг. Генри Бартон владел двумя манорами, прочими землями, лугами и усадьбами в графстве Хартфордшир30. Николас Элвин, торговец предметами роскоши и олдермен 1496-1506 гг., оставил по завещанию земли и строения в Суррее и Линкольншире31; ювелир и олдермен 1511-1529 гг. Роберт Фэнрот завещал маноры, различные земли и сдаваемые в аренду помещения в Миддлсексе, Эссексе, Хартфорде и Суррее32. Один из маноров в Дербишире, принадлежавший Уильяму Хоулсу, лондонскому торговцу предметами роскоши первой половины XVI в., включал пахотную землю, луга, пустоши и сады33. Бакалейщик сэр Уильям Лэкстон, олдермен 1536-1556 гг., упомянул в своем завещании маноры, земли и сдаваемые в аренду помещения в Хартфорде, Суффолке и Эссексе34; ювелир и олдермен 1536-1567 гг. сэр Мартин Боувз - маноры Норт-Грэй, Руксли и Кингдаун, жилой дом и прочие земли и сдаваемые в аренду помещения в Кенте, а также земли под луг, прочие земли и хозяйственные постройки в Суррее и Эссексе35; олдермен 1541-1558 гг. и меховщик сэр Эндрю Джадд имел маноры и другие земли в Кенте36, Хартфорде и Суррее, а также сдаваемые в аренду помещения в Кенте; торговец предметами роскоши сэр Роланд Хилл, олдермен 1542-1561 гг., завещал манор Драйтон и усадьбу в графстве Сэлоп37; галантерейщик и олдермен
1547-1571 гг. Уильям Гарард - манор Саунфлит в Кенте, манор Дорни в Бэкингемшире, земли в Суррее38; меховщик и олдермен 1554-1555 гг. Генри Хэдсон - земли в Кенте и Сомерсетшире39; торговец предметами роскоши и олдермен второй половины XVI в. Лайонел Дакет имел земли в Суррее, Стаффорде, Дерби, Сомерсетшире и Де-воншире40; бакалейщик Джон Риверс, олдермен 1565-1584 гг., - земли, леса, маноры, а также дом в Кенте41; сукнодел Роланд Хэйвуд, олдермен 1560-1593 гг., - земли, включая 12 маноров, и дома в шести графствах42; суконщик и олдермен 1568-1572 гг. Фрэнсис Банем оставил земли и дома в Суррее, Эссексе, Уэльсе43; виноторговец Гутберт Бакл, олдермен 1582-1594 гг., - усадьбы в Суррее, манор Айл в графстве Дарем44.
Таким образом, олдермены предстают как собственники пахотных земель, лугов, лесов, многочисленных маноров, а также отдельных усадеб, домов и хозяйственных построек, сдаваемых в аренду помещений в различных английских графствах. Очевидно, что, как и в XIV-XV вв., так и в XVI столетии, средства, полученные от торговли, купечество активно вкладывает в земли и недвижимость. Однако в XVI в. появляются качественно новые явления, нашедшие отражение в источниках. Так, галантерейщик и олдермен
1548-1560 гг. Дэвид Вудрофф оставил по завещанию пастбище в Энфилде, графство Миддлсекс; торговец предметами роскоши Ричард Мэллори,
олдермен 1556-1567 гг., был собственником ферм в Нортхэмптоне и Лестершире; меховщик сэр Эндрю Джадд, олдермен 1541-1558 гг., завещал огороженное пастбище «Сэндхилл» в Миддлсексе; а ювелир сэр Мартин Боувз - две фермы в Суффолке45. Лондонский мэр Уолтер Кэбилл по описи 1517 г. числился огородившим и конвертировавшим в пастбище 200 акров (80 га) пахотной земли, разрушившим 7 усадеб-ферм в графстве Уорикшир. В 1518 г. за ним было записано 350 акров (140 га)46.
Очевидно, что представители крупного купечества стремились выгодно использовать земли для получения прибыли от передового в техническом отношении земледелия, организованного на капиталистических фермерских началах. Фермерское хозяйство было тесно связано с рынком и специализировалось либо на поставках шерсти для суконной промышленности, либо на товарном производстве зерна, мяса, сыра, молока и других продуктов. Стремясь к получению новых прибылей, которые в то время давало прежде всего овцеводство, фермеры-купцы включались в огораживания наряду с новым дворянством.
Исследуя социальный состав огораживателей XVI в., В.Ф. Семенов отметил, что это была очень пестрая группа: богатые крестьяне, выходцы из низшего дворянства, духовные лица и лондонские купцы47. Для таких предпринимателей вложение капиталов в земли не было непроизводственными расходами: они стремились контролировать все этапы производства и сбыта своего товара - от выращивания новых пород овец до вывоза готового сукна за море. Как заметила М.В. Винокурова, «деловые люди», активно приобретавшие земли в XVI в., использовали их «с толком, сдавая в аренду, либо ведя собственное, коммерчески поставленное хозяйство»48. В этой связи привлекают внимание некоторые эпизоды деятельности упомянутых выше лондонских олдерменов. Эти собственники ферм и пастбищ активно торговали шерстью и сукном. Сэр Эндрю Джадд был судовладельцем и экспортировал сукно и шерсть; Дэвид Вудрофф также вывозил за пределы Англии шерсть и сукна; Ричард Мэллори известен как купец-авантюрист и экспортер сукна49.
Трудно определить масштабы, сферу распространения новых форм производства, их место в деятельности олдерменов, но сам факт их существования не вызывает сомнений. К сожалению, мы располагаем очень небольшим количеством данных, свидетельствующих о том, что же происходило в реальной действительности. Видимо, олдермены Лондона как богатейшие купцы принимали непосредственное участие в процессе проникновения зажиточных горожан в деревню. О масштабах этого явления говорит хотя бы тот факт, что с начала XVI в. королевская власть предпринимала настойчивые попытки законодательным путем ограничить проникновение в деревню городских «денежных мешков», запретить
«купцам-авантюристам, сукноделам, ювелирам, мясникам, кожевникам и другим ремесленникам», которые имели по 10-16 ферм и по 10 тыс. овец, скупать фермы и заводить огромные стада50. Но, несмотря на эти запреты, купеческий капитал прокладывал себе дорогу, стремясь извлечь дополнительные доходы.
Каким образом лондонские олдермены использовали приобретенные фермы? Сведений на этот счет в источниках крайне мало, но известно, что Роджер Мартин, высокопоставленный придворный, один из основателей Левантийской компании, участник Московской компании, арендовал ферму в графстве Глостер у К. Блоунта, полуразорившегося дворянина, и, в свою очередь, сдал ее в аренду фермерам помельче51.
Еще в 50-х гг. XVI в. памфлетист Р. Кроули подчеркивал, что «купцы берут фермы, чтобы снова сдать их внаем тем людям, которые должны владеть ими и получать высокие файны, и вздувать ренту»52. В 1550 г. проповедник Т. Левел следующим образом охарактеризовал лондонских купцов: «.. .Посмотрите... и вы увидите, что, несмотря на то что Господь наделил их огромными и обильными богатствами от их честного ремесла и торговли, они не могут удовлетвориться процветанием в этом занятии. но используют свои богатства в сельской округе, чтобы скупать фермы из рук почтенных джентльменов и честных йоменов, и бедных трудолюбивых земледельцев»53.
Материалы наших источников позволяют коснуться и вопроса о размерах земельных владений олдерменов в графствах, хотя данных на этот счет крайне мало. Из завещания торговца рыбой Джона де Мокинга де Сомерсета известно, что к 1341 г. он имел 1/9 часть манора в Кенте54. К сожалению, размер манора не указывается.
В архивном материале, отобранном и опубликованном С. Трап, удалось обнаружить одно примечательное свидетельство: бакалейщик сэр Джон Пич, лондонский мэр в 1361 г., имел манор в предместье столицы, состоящий из 250 акров (100 га) земли с лугами и лесом55. По классификации Е.А. Косминского: крупные маноры - свыше 1 тыс. акров, средние - от 500 до 1 тыс. акров, мелкие - менее 500 акров56. Следовательно, владение сэра Джона Пича относится к числу мелких
владений. Между тем его следует причислить к вотчине, поскольку еще в XIII в. площадь в 120 акров служила своеобразным водоразделом между свободным держанием крестьянского типа и феодальной вотчиной57.
Интересный документ, датированный 3 июля 1414 г., обнаружен в «Свитках»: в нем содержится информация о том, что олдермен Джон Оливер, суконщик, совместно с сыном и еще тремя горожанами арендовали две усадьбы и 190 акров (76 га) земли в Фалборне, графство Кембридж. Достоверно известно, что эти земли использовались как сельскохозяйственная единица, поскольку там имелись овцы, крупный рогатый скот, лошади, телеги, сено, а также пшеница, ячмень и другие зерновые культуры - всего на сумму 103 фунта 6 шиллингов 8 пенса58.
О размерах маноров Уильяма Хоулса, олдермена XVI в., свидетельствует хотя бы опись земельных угодий одного из них - Пингестон в Дербишире. Он включал 300 акров (120 га) пахотной земли, 100 акров (40 га) лугов, 40 акров (16 га) леса, 160 акров (64 га) пустоши, 28 участков сада, 40 полных крестьянских наделов59. В то же время торговец готовым платьем сэр Томас Уайт, олдермен 40-60-х гг. XVI в., завещал 6,5 акров (2,6 га) земли в Эссексе60.
Как видим, размеры олдерменского землевладения в графствах очень сильно различались: заинтересованность представителей столичной купеческой элиты в земле за пределами города не была одинаковой. Видимо, необходимо принимать во внимание масштабы и успешность коммерческой деятельности того или иного олдермена, величину его богатства, а также характер источников, которыми мы располагаем: отсутствие в них полных данных о землевладении.
Доступные нам источники содержат ценную, хотя и не слишком обширную, информацию об условиях владения землей в графствах и позволяют отчасти проследить эволюцию поземельных отношений вне города в XIУ-XУI вв. (табл. 2).
Как видим, отдельные олдермены Лондона в XIУ-XУI вв. владели недвижимостью в графствах на правах феода (о его особенностях в этот период речь уже шла). В начале XIV в. ювелир Роджер де Фроуик держал четверть рыцарского феода в
Таблица 2
Внегородское землевладение олдерменов: условия владения
Условия владения недвижимостью в английских графствах Количество олдерменов
XIV в. (из 65 человек) XV в. (из 77 человек) XVI в. (из 17 человек)
Феод 5 4 -
Аренда 5 1 1
Собственность 60 72 17
Примечание. Сост. по: Thrupp S. Op. cit. P. 321-369; Willan T. Op. cit. P. 75-130.
Эссексе61; маноры на условиях феода в графствах Кент и Суррей имели: торговец пряностями второй половины XIV в. Саймон Долсли, его брат Томас; бакалейщик этого же периода Бартоломью де Фрэстлинг, торговец рыбой конца XIV в. Томас Уэлфорд; торговец рыбой рубежа XIV-XV вв. Уильям Аскэм62. В XV в. держали феоды в графствах Йоркшир, Эссекс и Кент торговцы предметами роскоши Уильям Эстфелд и Уильям Кентлоу, бакалейщики Томас Кэтуорс и Уильям Уэтенхолл63. К сожалению, не представляется возможным выяснить, от кого лондонские олдермены держали феоды. Некоторые из них арендовали земельные участки в графствах, но никакой информации об арендодателях и об условиях аренды в наших источниках нет.
Как и в городе, в графствах олдермены тоже стремились к тому, чтобы получить права собственности на недвижимость. Яркое тому свидетельство - деятельность Уильяма Эстфелда. В 1428 г. этот олдермен получил права держателя на часть рыцарского феода в Йоркшире. В 1435 г. весь этот феод был им выкуплен, стал собственностью этого купца64. Отдельные олдермены владели землей на разных условиях одновременно. Уильям Уэтенхолл в 1431 г. стал держателем феода в Эссексе и купил земли в Суррее. Уильям Кэнт-лоу имел феод в Кенте и земли в собственности в Бедфордшире65. Возможно, что через некоторое время земли на правах феода станут собственностью этих олдерменов.
Большинство олдерменов, о внегородском землевладении которых имеются сведения в наших источниках, в XIV-XVI вв. являлись собственниками земель и прочей недвижимости в графствах (см. табл. 2). Как правило, эта собственность приходила к олдерменам тремя путями: либо по наследству, либо благодаря женитьбе на наследницах земельных владений, либо через покупку. Известно, в частности, что торговец пряностями первой четверти XIV в. Джон де Барфорд унаследовал от отца земли в Лестершире и купил земли в Миддлсексе, Кембриджшире, Уилтшире и Суффолке. Наследником земель в Суффолке и Кенте был бакалейщик Роберт Оттли, олдермен 1426-1436 гг. Суконщик конца XV в. Роберт Фа-биан заключил брак с дочерью тоже суконщика, которая унаследовала от деда земли в Эссексе66. Лондонский галантерейщик XVI в. Генри Бэчер также унаследовал земли в Кенте от отца67.
Большинство олдерменов XIV-XV вв. и особенно XVI в. земли покупали. В.В. Штокмар отмечает, что в это время скупка земель происходила по всей Англии, а наибольшее распространение купля и продажа земель получила на юге и востоке страны, что показывает, насколько эти области уже были втянуты в процесс развития раннекапита-листических отношений68. Торговец пряностями и олдермен 1342-1349 гг. Уильям Тоуни купил небольшой участок земли в 4 акра (1,6 га) в Кембридже. Торговец рыбой Джон Пэч, олдермен
1349-1376 гг., купил в 1360 г. манор Луллингстоун у внука олдермена Грегори де Роксли. Торговец предметами роскоши и олдермен 1352-1375 гг. Адам Фронсис купил манор Эдмонтон в Миддл-сексе69. Торговец предметами роскоши Саймон Фронсис сумел скупить к 1356 г. 12 маноров в этом же графстве70. Меховщик Генри Бартон, олдермен 1406-1435 гг., купил маноры в Хартфордшире, а суконщик Джон Гедней, олдермен 1425-1449 гг., - несколько маноров в Миддлсексе, в местечке Тоттенхэм71. Бакалейщик Джон Риверс, олдермен 1565-1584 гг., торговцы предметами роскоши и олдермены XVI в. Лайонел Дакетт и Роджер Мартин, галантерейщик Уильям Гаррард, сукнодел Роланд Хэйвуд и торговец готовым платьем сэр Томас Уайт - олдермены XVI в., купили земли в различных графствах Англии: Кенте, Суррее, Стаффорде, Дерби, Сомерсетшире, Девоне, Глостершире, Ноттингеме, Бэкингемшире, Эссексе72. В отдельных случаях можно говорить о стоимости таких покупок. Торговец сукном Уильям Кэпел заплатил в 1486 г. 400 фунтов стерлингов за манор Саут Уоттон в Норфолке73. Бакалейщик XVI в. Джон Риверс купил в 1548 г. недвижимость в Кенте за 263 фунтов 7 шиллингов74.
Любопытен тот факт, что во всех перечисленных выше случаях покупки земли в XVI в. речь идет о бывших монастырских и церковных владениях, включавших в себя «маноры, леса и прочие земли»75. Такого рода покупки олдерменов относятся к периоду 1548-1559 гг. Особенно преуспели на этом поприще Грэшемы, которые были самыми крупными покупателями из купцов, да и вообще самыми крупными покупателями, и занимали видное место в лондонском купеческом кругу, стояли в первых рядах тогдашней торгово-финансовой аристократии. Ричард Грэшем был олдерменом и лондонским мэром в 1538 г., Джон - в 1547 г. и занимал значительные должности при дворе. Грэшемы заплатили казне свыше 20 тыс. фунтов стерлингов по 13-ти патентам76. Самая крупная купля-продажа секуляризованного имущества времени Генриха III была осуществлена 1 октября 1540 г.: сэр Ричард Грэшем получил патент на некоторые владения трех йоркширских монастырей. Продажная цена составляла 11137 фунтов 11 шиллингов 8 пенсов. Из условленной суммы Грэшем уплатил немедленно 6870 фунтов 18 шиллингов 4 пенсов. Кроме того, Грэшемы приобрели две десятинные ренты за 928 фунтов и 13 монастырей, лежащих в 6 графствах, особенно в Суррее77.
Таким образом, отдельные лондонские олдермены покупали бывшие церковно-монас-тырские владения не только в Лондоне, но и по всей стране, покупали не только держания, но и целые маноры и значительные комплексы недвижимости.
Для некоторых олдерменов XVI в. особым занятием стали земельные спекуляции. Так, меховщик Генри Хэдсон, участник Московской компании, в 40-50-е гг. активно торговал секу-
ляризованными землями; бакалейщик Эдвард Джекмен, купец-авантюрист и член Московской компании, в 50-60 гг. покупал и продавал аналогичную собственность в Норфолке, Нортхэмпто-не, Сассексе и Йоркшире78.
Некоторые лондонские олдермены арендовали земельные участки и недвижимость в графствах. Саймон Долсли во второй половине XIV в., кроме держания на правах феода 2/3 манора, арендовал манор в Кенте. Торговец пряностями
XIV в. Эндрю Обри арендовал часть манора в Кенте у рыцаря сэра Джона Коубхэма. Суконщик и олдермен 1346-1352 гг. Ричард де Кислингбари завещал жене тоже арендованный участок в мано-рах Бервик и Карденс в графстве Эссекс. Торговец рыбой и олдермен 1395-1410 гг. Уильям Аскэм арендовал манор Уолворс в Суррее79. К сожалению, остаются без ответа вопросы, связанные с условиями аренды.
Какова доходность земельных владений лондонских купцов в графствах? В какой мере они сопоставимы с доходами от торговой деятельности?
Годовой доход от земли в Кенте торговца предметами роскоши Роберта Ларга, олдермена
XV в., составлял 15 фунтов80. По подсчетам Г. Грэя, в 1436 г. 42 лондонских купца владели землей с годовой рентой свыше 40 фунтов81. Годовой доход с земель одного из богатейших купцов Джеффри Болейна в 60-х гг. XV в. равнялся 45 фунтов82. Могущественный Ричард Грэшем в
XVI в. ежегодно получал с земель 800 фунтов83. Доход от земель в Кенте, Суррее и Хартфорде меховщика XVI в. сэра Эндрю Джадда составлял 141 фунтов стерлингов в год84. Торговцу рыбой и олдермену 1551-1559 г. Томасу Куртсу земельная собственность в Эссексе приносила ежегодно
12 фунтов. Любопытно, что доход от его лондонской собственности оценивался в 1555 фунтов
13 шиллингов 4 пенса85. Это в данном случае доказывает экономические преимущества и выгоды от использования городской недвижимости.
С. Трап подсчитала деньги, вложенные в земельную собственность некоторыми лондонскими купцами, не разграничивая владений в городе и в графствах, из расчета в среднем 6-8% годовых на вложенный капитал в XIV в. и 5% - в XV столетии86. Приблизительные оценки размеров инвестиций в недвижимость упомянутых выше олдерменов составили: у Роберта Ларга 300 фунтов стерлингов, у других 42 купцов - по 800 фунтов стерлингов, у Джеффри Болейна - 900 фунтов. При этом ко времени своей кончины Джеффри Болейн имел более 2 тыс. фунтов на-личными87. Для XVI в. доходность недвижимости оценивается исследователями в среднем в 10% на вложенный капитал88. Тогда инвестиции в земельные владения Ричарда Грэшема составляли приблизительно 8 тыс. фунтов стерлингов, Эндрю Джадда - свыше 1540 фунтов стерлингов, Томаса Куртса - около 120 фунтов. При этом движимость
сэра Эндрю Джадда, по самым скромным подсчетам, оценивалась более чем в 6 тыс. фунтов89. К сожалению, наши источники не содержат сведений о размерах капиталовложений в торговлю Ричардом Грэшемом и Томасом Куртсом. Однако картину могут дополнить данные о других олдерменах XVI столетия.
Известно, что стоимость движимого имущества бакалейщика Эдварда Джекмена на момент его смерти в сентябре 1569 г. составляла по меньшей мере 8 тыс. фунтов. Богатство суконщика Уильяма Честера в 1559 г. оценивалось суммами от 7 до 15 тыс. фунтов90. А самый богатый елизаветинский купец Джон Спенсер имел 300 тыс.
фунтов91.
Очевидно, что инвестиции в торговлю и доходы, получаемые олдерменами в этой сфере, значительно превосходили по объему инвестиции и доходы с недвижимости. По оценке В.И. Рутенбурга, общая для Европы того времени среднегодовая прибыль от торговой деятельности составляла 17,4%, тогда как прибыль от эксплуатации земель - от 8 до 15% в год92. Но инвестиции в рискованную сферу внешней торговли и финансов, с чем прежде всего и были связаны лондонские олдермены, позволяли при благоприятно сложившейся конъюнктуре получить до 65-69% годовых, а в отдельных случаях даже гораздо больше - 200-300%93. Надежда на удачное стечение обстоятельств в опасной стихии рынка заставляла купцов пускаться в рискованные торговые предприятия. Выгода была очевидной: успех сулил приумножение богатств, прираставших в торговых оборотах. Яркий тому пример - суконщик Фрэнсис Банем, олдермен 1568-1576 гг.: своему младшему сыну Бенедикту он оставил по завещанию 2 тыс. 200 фунтов. Бенедикт же, продолжая дело отца, столь активно и удачно торговал, что сумел увеличить наследство до 14614 фунтов, т.е. почти в 7 раз94.
Л.П. Репина, изучая лондонских землевладельцев начала XV в., обратила внимание на то, что по крайней мере половина членов ливрейных компаний, верхушку которых составляли олдермены, вообще не имела никаких земельных владений95. С. Трап такое явление казалось парадоксальным. Но, может быть, в условиях лондонской действительности XIУ-XУI вв. с бурным развитием товарно-денежных отношений и элементов раннего капитализма, особенно в XVI столетии, вложение денежных средств в земельную собственность не было насущной необходимостью и потребностью для значительной части богатейших горожан? С другой стороны, чем руководствовались те олдермены, которые приобретали земли?
Отчасти наличие земельной собственности у представителей купеческой элиты объясняется соображениями престижа: скупка земельных участков в городе и за его пределами являлась одним из способов приобрести влияние и власть,
произвести впечатление на общество, в котором традиционно высоко ценились знатность происхождения и обладание землями96.
Необходимо учитывать также, что развитие города происходило в условиях общества, где возможности вложения значительных средств в ремесло, торговлю и кредит были ограничены рамками мелкого производства, узостью рынка. Земля оставалась главной формой общественного богатства. В таких условиях избыточные средства вынуждены были постоянно перетекать в сферу землевладения. Земля в ЖУЧКУ! вв. оставалась наиболее устойчивым видом собственности, объектом наиболее надежного помещения капитала, позволявшим получать регулярный доход97. Экономический и социальный риск профессии побуждал даже самых богатых купцов помещать деньги в более обеспеченную и стабильную сферу землевладения.
В XVI в. действовал еще один фактор, стимулировавший приобретение земли купечеством, -увеличение ценности земельной собственности, вызванное несколькими причинами. Видимо, следует учитывать устойчивый рост численности населения Англии на протяжении всего столетия: если в начале века она составляла приблизительно 2,5-3 млн человек, то в конце - 4,1 млн, причем 1/5 часть проживала в городах98. Сказывалось и влияние роста цен в течение всего XVI в.: в начале столетия он был следствием финансовой политики государства и порчи монеты; с середины века в Англии, как и всюду в Европе, стало ощущаться влияние «революции цен», которая вызвала подорожание продуктов питания и сельскохозяйственного сырья. Сказались и многолетние неурожаи, породившие нехватку продовольствия в стране. Голод и дороговизна охватили почти все графства Англии, что устраивало предпринимателей, поставлявших на рынок зерно, мясо, молоко и другие продукты. Во многих случаях земля являлась гарантом выживания в условиях часто случавшихся неурожаев. В этом заключается еще одна причина интереса богатых лондонцев к земле.
Однако в действительности имело место не только вложение купеческого капитала в недвижимость, но и инвестирование в торговлю доходов от рент. М. Постан пришел к выводу, что часто инвестиции в земельную собственность являлись лишь временным помещением свободного капитала, который, в случае необходимости, мог быть вновь мобилизован в сферу торговли и предпринимательства. Таким образом осуществлялось финансирование торговых предприятий купца из его собственных материальных ресурсов99. Земельная собственность олдерменов в значительной степени преследовала чисто экономические цели: доход от земельной ренты мог использоваться для расширения коммерческих операций. Приобретая земли, крупные купцы вовсе не прекращали свою торговую деятельность. В конечном счете, именно занятия, связанные с городской экономикой, опре-
деляли социальный облик лондонских олдерменов XIV-XVI вв. Хотя полностью игнорировать значение земельной собственности и наличие определенных тенденций к аноблированию при характеристике лондонской городской элиты невозможно. Следует принять во внимание и неоднократно упоминавшееся постановление мэрии от 1525 г., не только увеличившее имущественный ценз при выборах олдерменов, но и закрепившее возросшее значение земельной собственности в структуре имущества лондонской олигархии. Это тем более удивительно на фоне активизации олдерменов в сфере крупномасштабной торговли. Видимо, богатейшие купцы стремились застраховать себя на случай неудачного хода дел, вкладывая средства в недвижимость. Можно предположить также, что олдермены были склонны подчеркнуть свою возросшую социальную значимость, встать на один уровень с дворянством, что должно стать предметом специального исследования.
Примечания
1 См.: HorroxR.E. The urban gentry in the fifteenth century // Towns and townspeople in the fifteenth century / Ed. by J.A. Thomson. Gloucester, 1988. P. 22; Солодкова Л.И. Проблема «Феодалы в городе» в современной отечественной медиевистике // Средневековый город. Саратов, 2002. Вып. 15. С. 163.
2 См.: Horrox R.E. Op. cit. P. 22-44.
3 В течение XIV в. профессионально-военное определение «оруженосец» превратилось в почетный титул «эсквайр», свидетельствовавший о благородном происхождении и богатстве его обладателя и дававший ему право на свой герб. А в XV в. в Коллегии герольдов и «джентльмены» получили право на титул и герб. (См.: Mingay G.E. The Gentry: The Rise and Fall of Ruling Class. L.; N.Y., 1976. P. 4-5). Таким образом, к XVI в. вместо двух основных ступеней - баронов и рыцарей - насчитывалось, по меньшей мере, пять: ниже крупной знати стояли высшие рыцари, затем - просто рыцари, эсквайры и джентльмены. (См.: ГутноваЕ.В. Влияние экономической эволюции на изменения в социальной иерархии в Англии XIV-XV вв. // Средние века. М., 1983. Вып. 46. С. 45-46). Следовательно, на протяжении XIV-XVI вв. происходило все более интенсивное «облагораживание» двух низших ступеней иерархии, что постепенно закреплялось в юридическом и сословном плане: строго определялось место каждого из ее рангов в обществе в зависимости от размеров земли и получаемых доходов.
4 См.: Horrox R.E. Op. cit. P. 22.
5 См.: Репина Л.П. Феодалы в английском городе от «Книги Страшного Суда» до «Великого мятежа» // Феодалы в городе: Запад и Русь / Под ред. А.А. Сванидзе. М., 1996. С. 21.
6 См.: ЛевицкийЯ.А. Английский город в XI в. (к вопросу о происхождении английского средневекового города) // Левицкий Я.А. Город и феодализм в Англии / Отв. ред. Е.В. Гутнова. М., 1987. С. 25-147; Кириллова А.А.
Свободное земельное держание в городах Англии XIII века // Учен. зап. МГПИ им. В.И. Ленина. М., 1954. Т. 68, вып. 4. С. 59-90; Репина Л.П. Лондонские землевладельцы начала XV века (по данным налогового списка 1412 года) // Городская жизнь в средневековой Европе / Отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 1987. С. 199-219; Она же. Феодалы в английском городе ... С. 17-24; Зо-лотов В.И. Операции с недвижимостью и социальные ориентиры английского бюргерства и купцов в первой половине XV века // Город в средневековой цивилизации Западной Европы / Отв. ред. А.А. Сванидзе: В 4 т. М., 1999. Т. 2: Жизнь города и деятельность горожан. С. 289-293.
7 Отдельные наблюдения по данному вопросу содержит известное исследование Сильвии Трап о лондонском купечестве. (См.: Thrupp S. The merchant class of the medieval London (1300-1500). Chicago, 1948.)
8 Liber Albus, Liber Custumarum, et liber horn // Munimenta Gildhallae Londoniensis / Ed. by Th. Riley. V. 1, р. 1-2. L., 1859-1862. P. 4, 12.
9 Ibid. P. 32. К. Бэррон относит появление именно городской должности олдерменов Лондона к самому началу XI в. (См.: Barron C. London in the Later Middle Ages: Government and People 1200-1500. Oxford, 2004. Р. 136.) К этому времени лондонские олдермены выполняли ряд функций: организация защиты 24-х административных округов и городских ворот, сбор так называемых «датских денег», председательство в судебном собрании своего округа. (См.: Sheppard F. London. A History. Oxford, 1998. P. 78.) Финансовые, судебно-администра-тивные полномочия олдерменов, как и их обязанности по охране и защите округов сохранялись на протяжении всего рассматриваемого периода. В первой четверти XV в. олдерменам было предписано «особо заботиться о противопожарной безопасности округов»: как известно, пожары были настоящим бедствием для Лондона. (См.: Calendar of Letter-Book preserved among the archives of the corporation of the City of London at the Guildhall / Ed. by R. Sharp. Letter-Book K. A.D. 1422-1461. L., 1911. P. 60, 109). «Служебные книги» Лондона начинают фиксировать имена олдерменов с 1220 г. Избирались олдермены фрименами возглавляемых ими административных округов города и должны были представлять в муниципалитете интересы этих горожан. (См.: Beaven A.B. Aldermen of the City of London. L., 1908. V. 1. P. 121-171). Примерно с этого же времени в Лондоне появляется Суд 24-х (позднее, после 1394 г., - 25-ти и в XVI в. - 26-ти) олдерменов, «поклявшихся всегда и во всем поступать в согласии с мэром». (См.: The London Encyclopeadia / Eds. B. Weinreb, Ch. Hibbert. L., 1984. P. 12-13.) Многие исследователи отмечают, что в XIII в. лондонские олдермены составляли уже вполне сложившуюся привилегированную административную верхушку в городе. (См.: Home G. Medieval London. N.Y., 1927. P. 108; Gray R. A History of London. L., 1978. P. 81; Barron C. Op. cit. Р. 136.) Олдермены составляли верхушку городской администрации во всех английских городах. (См.: Мосолкина Т.В. Традиции самоуправления в городах Англии // Средние века. М., 2002. Вып. 63. С. 187.)
10 См.: Keen M. English Society in the Later Middle Ages. 1348-1500. L., 1990. P. 9.
11 Beaven A.B. Aldermen of the City of London. L., 1913. V. 2. P. XXXIX.
12 Ibid; Letter-Book L. A.D. 1461-1497. L., 1912. P. 85-86.
13 Beaven A.B. Op. cit. V. 2. P. XXXIX.
14 В 1640 г. ценз для олдерменов был увеличен на порядок - до 10 тыс. фунтов (см.: Foster F. The politics of stability. A portrait of the Rulers in Elizabethan London. L., 1977. P. 97). Столь значительное повышение имущественного ценза отражает колоссальный рост богатства лондонских олдерменов на протяжении XVI - первой половины XVII веков. Это неизбежно должно было произойти, принимая во внимание не столько количественные, сколько качественные показатели развития экономики, социальной сферы и всей инфраструктуры Лондона, превратившегося в этот период в торгово-производственный и финансовый центр международного значения. В ордонансе Генриха V от 16 октября 1413 г., обращенном к мэру и олдерменам Лондона, было введено еще одно немаловажное условие: «никто в будущем не будет олдерменом, если он не рожден в Английском королевстве и его отец - не англичанин» (Letter-Book I. A.D. 1400-1422. L., 1909. P. 117). Это королевское предписание, принятое, скорее всего, по просьбе самих лондонских олдерменов, примечательно в нескольких отношениях. Оно позволяет говорить о стремлении представителей столичной правящей элиты закрыть доступ в свои ряды предприимчивым заморским купцам (особенно итальянского и немецкого происхождения), которые некогда пополняли ее состав в силу своего исключительного богатства. Необходимо отметить и очевидно возросшую силу и влияние олдерменов Лондона, сумевших добиться от короля принятия такого решения. Это лишний раз подтверждает общеизвестный факт: с середины XIV в. лондонские купцы начинают весьма активно вытеснять иностранцев из наиболее прибыльных сфер торговли, концентрируют в своих руках огромные по английским меркам средства, становятся конкурентоспособными не только на рынках, но и в вопросе финансирования короны.
15 О городском землевладении лондонских олдерменов см.: ЧерноваЛ.Н. Городская недвижимость лондонских олдерменов XIV-XVI веков: структура и использование // Средневековый город. Саратов, 1998. Вып. 12. С. 94103; Она же. Городская недвижимость лондонских олдерменов XIV-XVI вв.: условия владения // Средневековый город. Саратов, 1998. Вып. 13. С. 76-86.
16 См.: Calendar of wills proved and enrolled in the court of Husting, London. A. D. 1258-1688 / Ed. by R. Sharp: In 2 v. L., 1889. V. 1. P. 467-468; Beaven A.B. Op. cit. V. 1. P. 255.
17 См.: Calendar of wills. V. 1. P. 482-483; Beaven A.B. Op. cit. V. 1. P. 383.
18 См.: Calendar of wills. V. 2. P. 476; Thrupp S. Op. cit. P. 121.
19 См.: Calendar of wills. V. 2. P. 357-358; Thrupp S. Op. cit. P. 361.
20 См.: Calendar of wills. V. 2. P. 477-479.
21 См.: Beaven A.B. Op. cit.V. 2. P. 19; Thrupp S. Op. cit. P. 321.
22 См.: Memorials of the Holies Family. 1493-1656 / Ed. by G. Holies. Camden Third Series. V. LV. L., 1936. P. 22.
23 См.: BeavenA.B. Op. cit. V. 2. P. 36; Willan T. The Muscovy Merchants of 1555. Manchester, 1953. Appendix. P. 102.
24 См.: Beaven A.B. Op. cit. V. 2. P. 38; Willan T. Op. cit. P. 80.
25 См.: Calendar of wills. V. 1. P. 276; Beaven A.B. Op. cit. V. 1. P. 383; Thrupp S. Op. cit. P. 127.
26 См.: Дмитриева О.В. Социально-экономическое развитие Англии в XVI в. М., 1990. С. 29.
27 См.: Calendar of wills. V. 1. P. 276.
28 См.: Reel J. V. Index to biographies of Englishmen, 1000-1485, found in dissertations and theses. L., 1975. P. 264.
29 См.: Calendar of wills. V. 2. P. 476.
30 Ibid. P. 477-479.
31 См.: Beaven A.B. Op. cit. V. 2. P. 19; Thrupp S. Op. cit. P. 321.
32 См.: Calendar of wills. V. 2. P. 630.
33 См.: Memorials of the Holles Family. P. 23.
34 См.: Calendar of wills. V. 2. P. 611; Willan T. Op. cit. P. 97-98.
35 См.: Calendar of wills. V. 2. P. 625.
36 Ibid. P. 630-631.
37 Ibid. P. 665.
38 Ibid. P. 728-729.
39 Ibid. P. 668-669.
40 Ibid. P. 651-652.
41 См.: Willan T. The Muscovy Merchants of 1555. Appendix. P. 102.
42 Ibid. P. 92.
43 Ibid. P. 119.
44 Ibid. P. 79.
45 См.: Willan T. Op. cit. P. 129-130, 111; Calendar of wills. V. 2. P. 668-669, 728-729.
46 См.: Семенов В.Ф. Огораживания и крестьянские движения в Англии XVI века. М.; Л., 1949. С. 183.
47 Там же. С. 162.
48 Винокурова М.В. Мир английского манора. По земельным описям Ланкашира и Уилтшира второй половины XVI - начала XVII в. М., 2004. С. 69.
49 См.: Willan T. Op. cit. P. 106, 129-130, 111.
50 См.: Statutes of the Realm of England. L., 1810. V. 4. P. 13.
51 См.: Exchequer Papers to 1603. L., 1967. P. 194.
52 Crowly R. Select Works. L., 1872. P. 67.
53 Проповедник Т. Левел о горожанах-фермерах // Дмитриева О.В. Социально-экономическое развитие Англии в XVI в. М., 1990. С. 86.
54 См.: Calendar of wills. V. 1. P. 499-500.
55 См.: Thrupp S. Op. cit. P. 233-234.
56 См.: КосминскийЕ.А. Исследования по аграрной истории Англии XIII века. М.; Л., 1947. С.152.
57 См.: Барг М.А. Исследования по истории английского феодализма в XI-XIII вв. М., 1962. С. 45.
58 См.: Calendar of Plea and memoranda rolls (1413-1437) of the city of London / Ed. by A.H. Thomas. Cambridge, 1943. P. 6-7.
59 См.: Memorials of the Holles Family. P. 23.
60 См.: Calendar of wills. V. 2. P. 677.
61 См.: Beaven A.B. Op. cit. V. 1. P. 403; Thrupp S. Op. cit. P. 322.
62 См.: Beaven A.B. Op. cit. V. 1. P. 395-396, 379.
63 Ibid. V. 2. P. 6, 9, 8; Thrupp S. Op. cit. P. 329, 338, 328, 373.
64 См.: Beaven A.B. Op. cit. V. 2. P. 6.
65 Ibid. P. 9.
66 Ibid. V. 1. P. 387; Thrupp S. Op. cit. P. 337.
67 См.: Willan T. Op. cit. P. 80.
68 См.: Штокмар В.В. Очерки по истории Англии XVI века. Л., 1957. С. 28-29.
69 См.: Beaven A.B. Op. cit. V. 1. P. 385, 387; Thrupp S. Op. cit. P. 341.
70 См.: BrabrookE.W. The worshipful Company of mercers of the City of London. L., 1889. P. 12.
71 См.: Calendar of wills. V. 2. P. 477-479.
72 Ibid. P. 677; Willan T. Op. cit. P. 119, 92, 112-113, 97-98, 102.
73 См.: Calendar of the Close Rolls. Henry VII. 1485-1500. L., 1955. P. 20, 21.
74 См.: Willan T. Op. cit. P. 119.
75 Ibid.
76 Cм.: Савин А. Английская секуляризация. М., 1906. С. 544.
77 Там же. С. 455-456, 552.
78 См.: Willan T. Op. cit. P. 102, 105.
79 См.: Calendar of wills. V. 1. P. 1-2; V. 2. P. 39, 437-438.
80 См.: Thrupp S. Op. cit. P. 352.
81 См.: Gray H.L. Incomes from land in England in 1436 // Economic History Review. 1996. V. XLIX. P. 635.
82 См.: Thrupp S. Op. cit. P. 128.
83 См.: Ramsey P. Tudor Economic Problems. L., 1966. P. 130.
84 См.: Willan T. Op. cit.. P. 106.
85 Ibid. P. 89-90.
86 См.: Thrupp S. Op. cit. P. 123.
87 Ibid. P. 126.
88 См.: Ramsey P. Op. cit. P. 130.
89 См.: Beaven A.B. Op. cit. V. 2. P. 30; Willan T. Op. cit. P. 106.
90 См.: Willan T. Op. cit. P. 87.
91 См.: Дмитриева О.В. Указ. соч. С. 66.
92 См.: Рутенбург В.И. Очерк из истории раннего капитализма в Италии. Л., 1951. С. 71-72, 68.
93 См.: КрасноваИ.А. Деловые люди Флоренции XIV-XV вв.: В 2 ч. М.; Ставрополь, 1995. Ч. 1. С. 49. Пайщики предприятия Ф. Дрейка в 1577-1580 гг. получили 4700% (!) на вложенный капитал. (См.: Малаховский К. В. Кругосветный бег «Золотой лани». М., 1980. С. 105).
94 См.: Willan T. Op. cit. P. 79.
95 См.: Репина Л.П. Лондонские землевладельцы начала XV века (по данным налогового списка 1412 года). С. 112.
96 См.: Horrox R.E. Op. cit. P. 22; Hunt E.S., Murray J.M.
A History of Business in Medieval Europe, 1200-1550. Cambridge, 1999. P. 53.
97 Как отмечает И.А. Краснова, применительно к реалиям Флоренции XIV-XV вв. земельные фонды в большинстве случаев играли роль не столько источника наживы, сколько гарантии капитала, вложенного в торговлю и производство: на земельном имуществе основывался принцип ответственности в компаниях, оно выступало в качестве залога, под который брали
кредит, и средства возмещения долгов, создавало материальную базу репутации, необходимой для получения кредита. (См.: Краснова И.А. Указ. соч. Ч. 1. С. 45). Все это применимо и к истории Лондона XIV-XVI столетий.
98 См.: ClarksonL.P. The Preindustrial economy of England. L., 1971. P. 26.
99 См.: Postan M.M. Medieval trade and finance. Cambridge, 1973. P. 14.
УДК 061.236.6(410.111 )«16/17»
ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ ВЕЛИКОЙ ЛОЖИ ЛОНДОНА: НАЧАЛО СОВРЕМЕННОЙ МАСОНСКОЙ ИСТОРИИ
С.Е. Киясов
Саратовский государственный университет, кафедра истории нового, новейшего времени и международных отношений E-mail: [email protected]
Автор рассматривает процесс рождения первой в истории масонства Великой ложи Лондона. В статье оспаривается традиционная версия происхождения «вольных каменщиков», связующая их с древними мистериями и строительными братствами. Это таинственное движение представлено здесь организационным воплощением устремлений европейских интеллектуалов, которые пытались содействовать утверждению в общественном сознании гуманистических и просветительских идеалов, подкрепленных итогами Английской революции.
The Establishment of London Grand Lodge: the Beginning of the Contemporary Masonic History
S.E. Kiyasov
The author examines the process of creation if London Grand freemasons Lodge the first lodge in the history of freemasonry. The author disputes the traditional version of "freemasonry" origin, which presupposes their close connection with ancient mysteries and stone-mason brotherhoods. This mysterious movement is presented as organizational embodiment of aspirations of European intellectuals, who tried to assist the establishment of ideas of humanism and enlightenment, reinforced by the results of the English revolution, in the minds of people.
Начиная отсчет современной масонской истории, исследователи традиционно обращаются к провозглашению Великой ложи в Лондоне1.
Как же произошло столь важное для понимания сути масонства событие? Что ему предшествовало? Каковы были организационные особенности новой ложи? В чем заключались ее функции? Какими оказались начальные шаги движения? Вот лишь некоторые вопросы, которые могут возникнуть у любого желающего проникнуть в тайны этой эпохальной модернизации.
Первая в истории Великая ложа - важнейшее звено будущей мировоззренческой и организационной экспансии «вольных каменщиков» - начала
работу 24 июня 1717 г., в день Иоанна Крестителя2. С этого момента масоны Англии получили возможность легального существования и, следовательно, самого широкого распространения в обществе. Обновленное движение быстро заменило собой старые масонские ложи, известные в стране с XV века3. Последние не сумели сыграть заметной роли в общественно-политической жизни страны вследствие разрозненности и немногочисленности участников. Свои коррективы внесла чрезмерная таинственность, а также привязанность к архаичным обрядам и символике, восходящим к средневековым ремесленным гильдиям.
Конституирование Великой ложи Лондона сориентировало масонское движение в сторону его превращения из явления камерного и малозаметного в весьма заметный по своим масштабам идеологический и социальный феномен современности.
Сама процедура создания Великой ложи, как сообщается в масонской книге Конституций, представляла собой встречу делегатов четырех лож лондонского Сити. Они собрались в ложе-таверне «Гусь и Противень» (The Goose and Gridiron), расположенной во дворе кафедрального собора Святого Павла, где и объявили о союзе4. При этом одна из лож, вошедших в союз, располагалась в пивном зале «Корона» (The Crown) возле Друри-лейн; другие - в тавернах «Кубок и Виноградные грозди» (The Rummer and Grapes) в Вестминстере и «Яблоня» (The Apple Tree) в Ковент Гарден5 .
В подобном же ключе передают развитие событий многочисленные историки6. Отметим, что собрания Великой ложи Лондона проводились с согласия властей и расценивались в качестве совершенно невинной инициативы7.
Дата рождения первой Великой ложи подтверждена источниками предельно точно и не
