CC BY
24
в
ЕСТНИК Гаврилова М. С.
УНИВЕРСИТЕТА Джабраилов и другие против России
103
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
ДЖАБРАИЛОВ И ДРУГИЕ ПРОТИВ РОССИИ
(Решение Европейского Суда по правам человека
от 27 февраля 2014 года)
При рассмотрении дела «Джабраилов и другие против России» Европейским Судом по правам человека (далее — ЕСПЧ) было вынесено решение по 8 жалобам в отношении 13 насильственных исчезновений, произошедших на территории Чеченской республики с 2000 по 2004 год. Данное дело мало чем выделяется из огромной массы, отнесенной ЕСПЧ к так называемой группе Хашиева. Эта группа была выделена Комитетом министров Совета Европы (далее — СЕ) для дел, касающихся нарушений прав человека российскими федеральными силами в ходе контртеррористической операции на Северном Кавказе. Количество дел в группе Хашиева исчисляется сотнями. Жалобы поступают в ЕСПЧ в таком количестве, что Суд вынужден объединять их в довольно большие группы по 8, а то и 12 жалоб с практически идентичными обстоятельствами и требованиями.
Мария
Станиславовна ГАВРИЛОВА,
аспирантка кафедры
международного права Московского государственного юридического университета имени О.Е Кутафина (МГЮА)
© М. С. Гаврилова, 2015
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кугафина(МГЮА)
С 2005 по сентябрь 2012 Суд вынес более 120 решений и коммунициро-вал еще более 100 дел по делам о насильственных исчезновениях на Северном Кавказе1. Спустя год общее количество дел, рассмотренных ЕСПЧ в отношении жалоб, поступивших от жителей северокавказских республик, достигло 216 (из них 198 — из Чеченской республики). В 161-м деле был зафиксирован факт насильственного исчезновения, и лишь в одном случае Судом не была установлена ответственность государства за неэффективное расследование обстоятельств произошедшего2.
Российская Федерация не ратифицировала Международную конвенцию для защиты всех лиц от насильственных исчезновений 2006 года, отсутствует подобный состав и в Уголовном кодексе. Расследование дел по событиям, которые стали объектом рассмотрения в ЕСПЧ, ведется в рамках дел о похищениях или убийствах. Тем не менее, вышеназванные составы преступлений не способны отразить ни длящийся характер нарушений, ни вовлечение в них представителей органов государственной власти.
Между тем тот факт, что практика насильственных исчезновений на Северном Кавказе в 2000-е годы носила системный характер, на данный момент уже не вызывает споров. Количество дел, рассмотренных ЕСПЧ, и объемы выплаченных компенсаций говорят сами за себя. Системность нарушений прав человека в северокавказских республиках была подтверждена как Комитетом министров СЕ, так и самим Судом3.
Стоит отметить, что несмотря на относительную стабилизацию ситуации в регионе насильственные исчезновения, равно как и иные серьезные нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее — Конвенция), не стали пережитком прошлого, а значит, мы увидим еще множество аналогичных дел. В связи с этим особый интерес представляет анализ практики ЕСПЧ по делам группы Хашиева и ее «эволюции».
«Джабраилов и другие против России» — последнее из рассмотренных Судом дел по насильственным исчезновениям на Северном Кавказе. Как и в предыдущих решениях Судом было установлено нарушение статьи 2 в материальном и процессуальном аспекте, статьи 3 в отношении страданий, причиненных заявителям, а также статей 5 и 13 Конвенции. Поднимался и типичный для этой группы дел вопрос исчисления 6-месячного срока подачи жалобы.
1
2
ECHR, Case of Aslakhanova and others v. Russia (Applications nos. 2944/06 and 8300/07, 50184/07, 332/08, 42509/10). Judgment of 18 December 2012, para. 216.
Международная кризисная группа, Доклад № 226 «Северный Кавказ: сложности интеграции (III)», 6 сентября 2013, С. 50. [Электронный ресурс] Режим доступа: URL: http://www.crisisgroup.org/~/media/Files/europe/caucasus/Russian%20translations/ 226-the-north-caucasus-the-challenges-of-integration-iii-russian.pdf (дата обращения: 31.03.2014).
Interim Resolution CM/ResDH( 2011) 292, Execution of the judgments of the European Court of Human Rights in 154 cases against the Russian Federation concerning actions of the security forces in the Chechen Republic of the Russian Federation, adopted by the Committee of Ministers on 2 December 2011. [Электронный ресурс] Режим доступа: URL: https://wcd. coe.int/ViewDoc.jsp?id=1881949&Site=CM (дата обращения: 31.03.2014). ECHR, Case of Aslakhanova and others v. Russia (Applications nos. 2944/06 and 8300/07, 50184/07, 332/08, 42509/10). Judgment of 18 December 2012, paras. 216—217.
в
ЕСТНИК Гаврилова М. С.
УНИВЕРСИТЕТА Джабраилов и другие против России
105
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Соблюдение правила о шестимесячном сроке
Раз за разом, несмотря на сложившуюся практику, представители государства-ответчика пытаются оспорить приемлемость дела на основании истечения 6 месяцев, предоставленных Конвенцией для обжалования нарушений в ЕСПЧ. Рассматриваемое дело не стало исключением. Однако решение Суда по данному вопросу, равно как и его обоснование, в значительной мере является предсказуемым.
Оспаривая приемлемость жалобы по делам из группы Хашиева, государство занимает довольно противоречивую позицию, поскольку для инициации течения шестимесячного срока для подачи жалобы все внутригосударственные средства правовой защиты должны быть исчерпаны или же признаны неэффективными. Ни одно из дел о насильственных исчезновениях из числа рассмотренных в ЕСПЧ не достигло стадии судебного производства на национальном уровне на момент подачи жалобы. Как следствие, в ста процентах случаях речь идет об отсутствии эффективных средств на национальном уровне и признании тщетности усилий, предпринимаемых заявителями в отношении проводимых расследований.
Требуя признания несоблюдения правила о шестимесячном сроке, государство фактически расписывается в неэффективности расследований уголовных дел о насильственных исчезновениях, которая, по их мнению, должна была стать очевидной для заявителей задолго до обжалований действий органов исполнительной власти в ЕСПЧ. В то же время для того чтобы опровергнуть доводы о нарушении статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте (именно ввиду бездействия государства на национальном уровне) последнему ничего не остается, кроме как отстаивать эффективность и беспристрастность деятельности следственных органов в отношении той же самой группы дел.
В деле «Джабраилов и другие против России» ЕСПЧ фактически повторяет ранее сформулированные выводы об особенностях исчисления срока для обжалования по делам о насильственных исчезновениях в целом и исчезновениях на Северном Кавказе в частности: «...необходимо учитывать состояние неопределенности и замешательства, которые типичны для такой ситуации, и с учетом характера расследования исчезновений, тот факт, что родственники ждали окончания расследования, проводимого национальными властями, в течение длительного времени может признаваться оправданным, так как уголовные дела ведутся с перерывами и сопровождаются постоянными проблемами»4.
Очевидно, при рассмотрении данной категории дел ЕСПЧ применяет довольно гибкий подход к исчислению сроков. Если с момента исчезновения про-
--m
ECHR, Case of Dzhabrailov and others v. Russia, (Applications nos. 8620/09, 11674/09, Т
16488/09, 21133/09, 36354/09, 47770/09, 54728/09, 25511/10 and 32791/10). Judgment of Р
27 February 2014, para. 262. Правовая инициатива по России, Перевод постановления р
«Пицаева и другие против России» (Жалобы №№53036/08, 61785/08, 8594/09, 24708/09, 3
30327/09, 36965/09, 61258/09, 63608/09, 67322/09, 4334/10, 4345/10, 11873/10, 25515/10, В 30592/10, 32797/10, 33944/10, 36141/10, 52446/10, 62244/10 и 66420/10). Постановление от 9 января 2014, п. 383 [Электронный ресурс]. URL: http://www.srji.org/resources/ search/pitsaeva-i-drugie-protiv-rossii/?sphrase_id=376 (дата обращения: 31.03.2014).
Н К
НАУКИ Ъ
4
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кугафина(МГЮА)
шло не более 10 лет, заявителям нет необходимости доказывать, что у них имелись объективные основания считать расследование эффективной мерой правовой защиты5. В рассматриваемом деле Суд счел достаточным основанием для признания жалобы допустимой продемонстрированную личную заинтересованность, активное участие в расследовании дела при отсутствие у заявителей уверенности в неэффективности мер, предпринимаемых на национальном уровне6.
Ответственность государства за нарушение статьи 2 Конвенции
Рассматривая посягательства на право на жизнь, ЕСПЧ выделяет материальный и процессуальный аспекты нарушений. В отличие от аналогичной практики Межамериканского суда по правам человека для признания несоблюдения статьи 2 в ее материальном аспекте, ЕСПЧ по-прежнему требует доказательств прямой вовлеченности государства в лице его представителей в нарушение права на жизнь.
Тем не менее практика ЕСПЧ не стоит на месте. Закрепленный в деле «Курт против Турции» стандарт доказывания « вне разумного сомнения» со временем претерпел свои изменения как в части презумпций, перенесших бремя доказывания с заявителей на государство, так и в части доказательств, рассматриваемых в качестве достаточных. Тот подход, который мы видим в деле «Джабраилов и другие против России», развивался в рамках рассмотрения множества жалоб на насильственные исчезновения, поданных в отношении Турции. Уже в 2000 году в деле «Салман против Турции» Суд отметил, что в ситуации, когда смерть жертвы наступила в условиях заключения под контролем государства, у последнего возникает обязанность предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение произошедшего7. Именно это бремя доказательства в большинстве дел по Северному Кавказу становится непреодолимым препятствием для государства.
Вопреки мнению ряда авторов ЕСПЧ не отказался от стандарта «вне разумного сомнения», но модифицировал его содержание с учетом выработанных презумпций и бремени ответственности8. В тех случаях, когда заявителям удается убедить Суд в наличии достаточных оснований, для того чтобы предположить, что лицо было похищено или убито во время нахождения под контролем государства, последнее может раскрыть секретные документы, к которым родственники убитых по объективным причинам не имеют доступа, или же предо-
ECHR, Case of Kaykharova and others v. Russia (Applications nos. 11554/07, 7862/08, 56745/08 and 61274/09). Judgment of 1 August 2013, paras. 120—133.
ECHR, Case of Dzhabrailov and others v. Russia, (Applications nos. 8620/09, 11674/09, 16488/09, 21133/09, 36354/09, 47770/09, 54728/09, 25511/10 and 32791/10). Judgment of 27 February 2014, para. 262.
ECHR, Case of Salman v.Turkey, (Application no 21986/93). Judgment of 27 June 2000, para.100.
Gobind Singh Sethi. The European Court of Human Rights' Jurisprudence on Issues of Forced Disappearances. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.wcl.amen-can.edu/hrbrief/08/3sethi.pdf (дата обращения: 31.03.2014).
5
6
7
ВЕСТНИК Гаврилова М. С. л
УНИВЕРСИТЕТА Джабраилов и другие против России I "
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
ставить альтернативную версию происшедшего9. В случае, когда государство не справляется с этой обязанностью, как это случилось в деле «Джабраилов и другие против России», ЕСПЧ презюмирует доказанность непосредственной вовлеченности государства в произошедшее и признает нарушение статьи 2 в ее материальном аспекте.
Еще одним фактором, повлиявшим на рассмотрение дел о насильственных исчезновениях на Северном Кавказе, стала системность нарушений права на жизнь. В дополнение к вышеупомянутой презумпции ответственности государства за смерть лиц, находившихся под его контролем, ЕСПЧ стал относиться менее требовательно к доказательствам установления такого контроля над пропавшими без вести, принимая к рассмотрению косвенные доказательства присутствия вооруженных сил на территории, проведения спецоперации, использование типичного для военнослужащих автотранспорта, факт проверки документов или свободного прохождения через блокпост.
Однако даже принимая во внимания подобные послабления, при сравнении со своим межамериканским аналогом подход ЕСПЧ, несмотря на количество установленных нарушений, как это ни странно, более лоялен по отношению к государству и требователен по отношению к заявителям. Та системность, на которую ссылается Суд в рассматриваемом деле, отразилась разве что в принятии чуть более гибкого подхода по отношению к оценке доказательств, чем в ранее упомянутом прецеденте «Курт против Турции» или «Тимуртас против Турции»'0, в рамках которых в качестве существенных факторов для установления ответственности государства были признаны предоставление убедительных доказательств доставления лица в место заключения, наличие подтвержденного мотива для похищения лица, а также истечение довольно длительного срока с момента исчезновения жертвы11.
ЕСПЧ не требует от заявителей по делам, относящимся к группе Хашиева, демонстрации мотива для задержания похищенных родственников. Однако если обратить более пристальное внимание на описание фактической стороны насильственных исчезновений в деле «Джабраилов и другие против России», можно отметить, что Суд по-прежнему стремится установить в каждом конкретном случае факт доставления лица в отделение милиции или иное место, находящееся под контролем органов государственной власти, и принимает во внимание длительность исчезновения.
Подходы ЕСПЧ и Межамериканского суда по правам человека существенно расходятся по ряду ключевых моментов. Начиная с 1988 года, после вынесения решения по делу «Веласкес против Гондураса» Межамериканский суд по правам человека признает нарушение права на жизнь в его материальном аспекте не только в случаях доказанного прямого вовлечения представителей Ш
А
□
9 ECHR, Case of Aslakhanova and others v. Russia (Applications nos. 2944/06 and 8300/07, "0 50184/07, 332/08, 42509/10). Judgment of 18 December 2012, paras. 95-97. А
10 ECHR, Case of Timurtas v. Turkey (Application no. 23531/94). Judgment of 13 June 2000. В
11 Gobind Singh Sethi, The European Court of Human Rights' Jurisprudence on Issues of Forced Disappearances. P. 30. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.wcl. american.edu/hrbrief/08/3sethi.pdf (дата обращения: 31.03.2014).
Н К
НАУКИ
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кугафина(МГЮА)
государства в насильственное исчезновение, но также в случаях допущения такого исчезновения.
Таким образом, даже если заявители по делу о насильственном исчезновении не смогут привести доказательств причастности государства к конкретному похищению, или же будет доказано обратное, наличие установившейся практики насильственных исчезновений при прямом попустительстве государства будет достаточным для привлечения последнего к ответственности. В частности, в решении по вышеуказанному делу Суд счел достаточным наличие следующих трех обстоятельств для признания ответственности Гондураса:
1) существование установившейся практики насильственных исчезновений во время исчезновения Веласкеса;
2) похищение Веласкеса было осуществлено представителями государственной власти или с их молчаливого согласия;
3) неисполнение государством обязанности по обеспечению реализации права на жизнь12.
Следовательно, признание системного характера со стороны Межамериканского суда по правам человека не только значительно облегчает бремя доказывания для заявителей, но и влечет за собой ответственность государства за нарушение права на жизнь в материальной части даже в случае совершения похищения частными лицами и при возможном отсутствии нарушения процессуального аспекта.
Несмотря на определенное сближение практики вышеуказанных судов, которое имело место в последние годы, следует признать, что практика ЕСПЧ еще очень далека от подобного подхода. Выработанные судом презумпции не освобождают заявителей от обязанности по предоставлению доказательств наличия фактов, влекущих за собой возложение бремени по доказыванию на государство. Согласно позиции суда в деле «Джабраилов и другие против России» для признания жертвы умершей, а государства ответственным нужно подтвердить:
1) истечение длительного периода времени с момента исчезновения;
2) отсутствие каких-либо новостей о судьбе похищенного;
3) факт нахождения лица под контролем представителей государственной власти непосредственно перед похищением;
4) неспособность государства представить правдоподобное альтернативное обоснование произошедшего;
5) отсутствие тела убитого.
Установить часть из этих обстоятельств обычно не составляет труда, однако предоставление даже косвенных доказательств причастности государственной власти в ситуации, когда насильственные исчезновения исчислялись тысячами, а с момента похищения прошло около 10 лет, может стать непреодолимым препятствием.
Согласно позиции Правительства Российской Федерации, представленной в многочисленных меморандумах, направленных по делам из группы Хашие-ва: «ни камуфляжная форма похитителей, ни наличие оружия и тот факт, что они говорили по-русски, а также использование транспортных средств, как УАЗ,
12 Inter-American Court of Human Rights,. Case of Velasquez-Rodriguez v. Honduras. Judgment of July 29, 1988, para.148.
в M УНИВЕРСИТЕТА
ЩЬ имени О. Е. Кутафина (МГЮА)
Гаврилова М. С.
Джабраилов и другие против России
Газель, Нива и даже БТР, однозначно не указывает на причастность военных или правоохранительных структур»13. К радости заявителей, порог, установленный Судом, не столь высок, и многие из вышеуказанных обстоятельств были учтены при вынесении решения по делу «Джабраилов и другие против России».
Значительно меньшее количество проблем, как правило, вызывает у заявителей доказательство нарушения права на жизнь в процессуальном аспекте. После установления неадекватности организации расследования насильственных исчезновений, имевших место на территории Чечни и иных северокавказских республик, в более чем 160 делах и окончательного признания систематического характера нарушений (в квазипилотном постановлении по делу «Аслаханов и другие против России») в рассматриваемом постановлении ЕСПЧ ограничил обоснование нарушения Конвенции в процессуальной части двумя параграфами. Суд счел достаточным сослаться на ранее признанную систематическую неэффективность расследований. В действительности каждое расследование по каждому случаю насильственного исчезновения сопряжено с многочисленными процессуальными нарушениями, отказом от проведения необходимых следственных действий, непредоставлением доступа к материалам и неоднократным прекращением производства по делу.
Последствия вынесенного решения для заявителей
К сожалению, несмотря на все усилия заявителей и потраченное время, решение ЕСПЧ по делу «Джабраилов и другие против России», скорее всего, не повлечет за собой тех последствий, которые они ожидают. Единственное, на что могут рассчитывать родственники похищенных, это выплата материальной компенсации, в то время как абсолютное большинство ожидает возобновления расследования по делу, наказания лиц, причастных к насильственному исчезновению, или по крайней мере получения достоверной информации о том, что произошло с их близкими.
ЕСПЧ не уполномочен обязать государство провести конкретные следственные мероприятия, так как средства устранения признанного Судом нарушения государство может выбирать по своему усмотрению. И в ста процентах случаев Российская Федерация ограничивается выплатой материальной компенсации. Ни по одному из уже решенных дел, отнесенных к группе Хашиева, не были привлечены к ответственности лица, причастные к насильственным исчезновениям. Это также касается случаев, в которых эти лица напрямую указаны в материалах, рассмотренных ЕСПЧ, а их участие в похищении зафиксировано на видео. С одной стороны, данная позиция обоснована и подтверждена в постановлении Пленума: «Европейский Суд при рассмотрении дел не уста- Ш
навливает виновность конкретных лиц в совершении действий (бездействии), К
противоречащих Конвенции или Протоколам к ней»14. □
"О
13 ECHR, Case of Aslakhanova and others v. Russia (Applications nos. 2944/06 and 8300/07, Ç
50184/07, 332/08, 42509/10). Judgment of 18 December 2012, para 93. Ш
Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней», п. 24. // СПС «ГАРАНТ».
I к
НАУКИ Ъ
14
м-т л
'Д ^^ 1
ЕСТНИК
УНИВЕРСИТЕТА
имени O.E. Кугафина(МГЮА)
Однако тот факт, что ЕСПЧ не устанавливает виновности конкретных лиц, не снимает с государства обязанности по предоставлению средств для восстановления нарушенных прав и исправления ситуации, повлекшей за собой несоблюдение Конвенции (в отношении большинства заявителей также установлено отдельное нарушение статьи 3 Конвенции в части признания отсутствия эффективного расследования и какой бы то ни было информации о судьбе их родственников в качестве бесчеловечного обращения).
В рамках устоявшейся правоприменительной практики у заявителей отсутствуют эффективные средства для обжалования действий следственных органов по делам о насильственных исчезновениях. В апреле этого года ряд правозащитных организаций обратились в Комитет министров СЕ с обоснованием неэффективности внутренних средств правовой защиты для целей исполнения постановлений ЕСПЧ15. Единственную возможность для обжалования решения о приостановлении следствия по делу предоставляет статья 125 Уголовно-процессуального кодекса России. Примеры дел, приведенные в обращении правозащитных организаций в Комитет министров, демонстрируют, что в подобной ситуации производство по уголовному делу возобновляется и прекращается вновь в течение считанных дней, не вызывая за собой реального изменения в положении родственников погибших. Неэффективность статьи 125 применительно к данной категории дел была также подтверждена самим ЕСПЧ.
В постановлении по делу «Аслаханова и другие против России» ЕСПЧ указал на ряд мер, которые способствовали бы разрешению сложившейся ситуации:
— создание единого органа по расследованию исчезновений на Северном Кавказе с неограниченным доступом к необходимой информации и возможностями для тесного сотрудничества с родственниками пропавших;
— проведение широкомасштабной судебно-медицинской и научной работы на месте, в том числе установление местонахождения захоронений и проведение эксгумации, при применении современных генетических баз данных;
— соблюдение баланса между требованиями конфиденциальности и необходимостью привлечения к ответственности сотрудников антитеррористических служб и сил безопасности;
— разработка единой стратегии по расследованию дел о насильственных исчезновениях на Северном Кавказе, включающей среди прочего оценку эффективности действующего законодательства;
— обеспечение беспрепятственного доступа следователей к необходимой информации, которой располагают вооруженные силы и службы безопасности;
Submission from NGOs Russian Justice Initiative and the Center of Assistance to International Protection to the Committee of Ministers ofthe Council ofEurope Concerning the Functioning of the Russian Code of Criminal Procedure in Implementation of Judgments from the Khashiyev and Akayeva Group, 18 April 2011. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://srji.org/ files/Implementation/18%20April%202013%20SUB%20COM.pdf (дата обращения: 31.03.2014).
в
ЕСТНИК Гаврилова М. С. л л л
УНИВЕРСИТЕТА Джабраилов и другие против России III
имени О.Е, Кутафина (МГЮА)
— организация доступа родственников пострадавших к материалам уголовного дела16.
Данные меры являются столь же необходимыми и для заявителей по делу «Джабраилов и другие против России», тем не менее шансов на их эффективное внедрение на практике не так много. Тому есть множество преград. Не последней из них является скорое истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности по большинству случаев насильственных исчезновений.
Ранее уже было указано, что в отсутствие состава преступления, отражающего феномен насильственных исчезновений, преследование осуществляется по статьям, которые не вполне соответствуют особенностям рассматриваемых дел. Так, например, Парламентская ассамблея Совета Европы в резолюции 1463 (2005) «О насильственных исчезновениях» указала на необходимость «признания насильственных исчезновений в качестве продолжающегося преступления до тех пор, пока лица, виновные в совершении этого преступления, продолжают скрывать информацию о судьбе исчезнувшего лица, а связанные с этим факты остаются нераскрытыми; как следствие, к насильственным исчезновениям неприменимы положения закона об истечении срока давности»17.
Аналогичное положение содержит в себе и Международная конвенция для защиты всех лиц от насильственных исчезновений18. На длящийся характер нарушений прав человека, совершаемых на территории Северного Кавказа, и недопустимость приостановления расследования по делам о насильственных исчезновениях на основании истечения срока давности также указал ЕСПЧ, отметив, что подобное прекращение противоречит обязательствам по статье 2 Конвенции19.
Тем не менее в условиях, когда дела о насильственных исчезновениях на территории северокавказских республик расследуются крайне неэффективно, если расследуются вообще, а решения ЕСПЧ раз за разом доказывают свою неспособность что-либо изменить в этой практике, вряд ли стоит ожидать, что заявления Суда повлияют на правоприменительные органы Российской Федерации, принимая во внимание тот факт, что национальное законодательство идет по иному пути. Как следствие, в ближайшем времени мы можем ожидать прекращения расследования в отношении событий, рассматриваемых Судом в рамках группы Хашиева. Также это напрямую затронет заявителей по делу «Джабраилов и другие против России».
16
17
18
19
ECHR, Case of Aslakhanova and others v. Russia (Applications nos. 2944/06 and 8300/07, 50184/07, 332/08, 42509/10). Judgment of 18 December 2012, paras. 223—238.
Парламентская ассамблея Совета Европы, Резолюция 1463 (2005) «О насильственных исчезновениях» от 3 октября 2005 года, п. 10.3.3. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.coe. int/T/r/Parliamentary_Assembly/[Russian_documents]/[2005]/% 5B0ct2005%5D/Res1463_rus.asp (дата обращения: 31.03.2014).
U.N.T.S. vol. 2715, Международная конвенция для защиты всех лиц от насильственных исчезновений. Принята резолюцией 61/177 Генеральной Ассамблеи от 20 декабря 2006 года, ст. 8.
ECHR, Case of Aslakhanova and others v. Russia (Applications nos. 2944/06 and 8300/07, 50184/07, 332/08, 42509/10). Judgment of 18 December 2012, para. 237.
