CC BY
31
Юрина М.А. ©
Доцент, кандидат филологических наук, кафедра русской филологии и журналистики, Северо-Восточный государственный университет
ДВУПЛАНОВЫЙ ХАРАКТЕР ОБРАЗНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ РОМАНА В. Г. ТАНА-БОГОРАЗА «ВОСЕМЬ ПЛЕМЁН»
Аннотация
В статье рассматривается мало изученный в современном литературоведении вопрос о своеобразии конфликта, композиции и образной системы романа В. Г. Тана-Богораза «Восемь племён» В контексте заявленной темы исследуется вопрос о соотношении реалистического и романтического начал в произведении, особой роли этнографических и натуралистических описаний, делается попытка определения художественного метода писателя.
Ключевые слова: конфликт, композиция, психологическая характеристика, романтический пафос, этнографическая деталь, натуралистическая подробность.
Keywords: conflict, composition, psychological characteristics, romantic pathos, ethnographic detail, naturalistic details.
«Восемь племён» (1902 -1903) в своё время вызвал неподдельный читательский интерес и с восхищением был воспринят критикой [см., например, 1, 3, 4, 5]. Тем не менее, подробному анализу роман подвергнут не был. В частности, остались практически не выясненными вопросы о своеобразии сюжета и конфликта произведения, лишь в общих чертах охарактеризованы его основные образы. Анализ этих важнейших компонентов книги позволит яснее представить её оригинальные черты и прояснить самобытность художественного метода В. Богораза.
Основной конфликт романа основан на противостоянии северных племён сборищу Мышеедов, презираемых всеми, злобных и опасных. Автор подчёркивает, что представители этого племени «не молились и не совершали жертв» [2, 21], не имели отличительных национальных признаков. Одежда их была пёстрой и неопрятной - даже женщины, вопреки своей природе, носили уродливую «странную одежду вроде мешка, сшитого из меховых лоскутьев, собранного вокруг шеи» [2, 39]. Оружие Мышеедов было сборным,
разномастным, способ передвижения различным - «на санках об одном олене», «на паре небольших собак», «пешком на небольших лыжах» [2, 21]. «На самом деле, - поясняет рассказчик, - Мышееды представляли смесь различных племён и были предками
всевозможных отверженцев» [2, 22]. Отсюда их нищета, необустроенность, асоциальный образ жизни и полное отсутствие каких-либо нравственных ограничений. Для того чтобы подчеркнуть их неприспособленность к труду, автор показывает сцену «рыбной ловли», в которую они «вносили шум и насмешки», «свистали и топали ногами, рискуя разогнать рыбу» [2, 22 - 23]. Расправлялись Мышееды с добычей неопрятно, по-звериному: «впившись в скользкое рыбье мясо, разрывали его на части и пожирали сырьём, выкинув внутренности и с хрустением перегрызая тонкие рыбьи кости» [2, 23]. Этот, по словам автора, «безбожный обычай» оскорблял «пойманную добычу» и внушал отвращение другим племенам.
Именно с противостояния племени Мышеедов иным народностям завязывается ведущий конфликт романа. Отсутствие привычки к труду приводило Мышеедов к разбойному образу жизни: «Их молодые парни обыкновенно соединялись в шайки, которые скитались на огромном пространстве, наводя ужас на соседей» [2, 22]. При этом нападали они, как правило, на слабых, не умеющих дать отпор. Поэтому и выбрали Мышееды для
© Юрина М.А., 2015 г.
разбоя самое беззащитное племя Оленных Всадников, убив почти всех его представителей, кроме чудом спасшейся девочки. При этом они нарушили не только нравственные, но и религиозные устои, пренебрегли заповедями, запрещающими всякое насилие на святых землях Чагарского поля. Это событие послужило причиной временного объединения многочисленных племён для борьбы с разбойниками и получения пощады от разгневанного бога Авви. Их победа над Мышеедами довершила социальный приговор автора, показывающего бесперспективность и обречённость бездельников и стяжателей в суровых условиях Крайнего Севера.
Однако лишь этими событиями действие романа не исчерпывается. Налицо двуплановость его композиции: социальный конфликт служит своеобразным фоном для показа более сложного и неразрешимого любовного конфликта, главные действующие лица которого - Ваттан, Гиркан и Мами - вступают во взаимоотношения, приводящие к
трагическому финалу. Острота «противостояния» героев обусловлена сложностью и неоднозначностью их характеров, переданных автором также двупланово: с одной стороны, психологически достоверно и убедительно, с другой - романтически приподнято, героически возвышенно.
Так, романтически окрашено описание дочери чукотского оленевода Мами, своей ловкостью, красотой и обаянием покорившей сердца молодых персонажей книги. Привлекательные качества юной, полной жизненных сил девушки переданы автором и в обстоятельном портретном описании, представляющем героиню после её победы в соревнованиях по бегу: «Она была высока и стройна, с крепкими плечами, ... щёки её раскраснелись от бега, густые брови осеняли большие карие глаза. Тонко очерченный нос изгибался красивой дугой. Всё лицо её дышало возбуждением и весельем» [2, 34]. Весь портрет, за исключением последней фразы, показывает нам преимущественно внешние черты Мами, однако в дальнейшем автор заостряет внимание на выдающихся личностных её качествах, выдвигая героиню на первый план повествования.
Она резко выделяется из среды своих соплеменниц силой духа, независимостью суждений, мужеством в борьбе с трудностями, необыкновенной искренностью и мощью охватившего её чувства к быстрому, как ветер, юкагиру Гиркану. В то же время писатель реалистично представляет в исповеди девушки её драматическую предысторию, которая раскрывает нелёгкую судьбу слабого и больного ребёнка, сумевшего воспитать в себе лучшие качества. Правдиво показана в романе и дальнейшая участь доверчивой Мами, сохранившей в себе поистине детскую наивность. Психологически точен рассказ В. Богораза о переживаниях героини, пытающейся вначале бороться со своим чувством к человеку чуждому, мало вписывающемуся в её привычные представления. «Внезапной ненавистью» наполнены её слова в ответ на откровения Гиркана о прелестях «вольной» жизни: «Уйди!... Бродяга! Волчий сын!» [2, 49]. Мами понимает, что связывать судьбу с таким человеком нельзя: «Олений бог не даст счастья. У меня нет братьев, - объясняет она. - На мне очаг, и дом, и святыня. Мне нужен прочный товарищ, чтобы семейное тавро не стёрлось с оленей» [2, 49]. В этих словах звучит и чувство ответственности, и присущая оленным чукчам основательность, домовитость.
В то же время героиня не может ответить взаимностью более близкому ей по образу жизни и мироощущению чукотскому «богатырю» Ваттану, спасшему её из плена. Она понимает, что её сильный, гордый нрав принесёт несчастье в том числе и самому молодому чукче, которого она воспринимает как мужчину, более слабого духом.. Её зарок далёкому созвездию Шесть Сестёр романтически окрашивает образ девушки и психологически обоснованно объясняет её нежелание связывать жизнь с нелюбимым человеком, которому она может быть другом, сестрой, но не женой. «Кто обгонит меня, тот сильнее меня. Он для меня, как я для других» [2, 91]. Эти слова героини служат и мягким отказом молодому чукче, и невольным признанием в симпатии к стремительному и лёгкому на подъём Гиркану.
Несмотря на всю силу духа и воли, Мами не справляется с охватившим её чувством к молодому юкагиру и вверяет ему свою честь. Однако в ответ она получает жестокую
насмешку: «И то, сказал Гиркан, - ступай домой!.. Стадо разбежится без тебя, отец умрёт с горя» [2, 93]. Автор отражает борьбу чувств героини в ряде психологически насыщенных ремарок: после слов Гиркана Мами изо всех сил пытается скрыть своё разочарование, «сжимая губы, чтобы не заплакать», затем, обрадованная обещаниями юкагира, она выражает свои надежды «с оживлением на лице» [2, 93 - 94]. И затем вновь поддаётся сомнением, умолкая и вглядываясь в его лицо. К окончательному решению девушка приходит «после короткого раздумья»: она готова поступиться своими принципами, уйти вместе с любимым от своего отца и стойбища.
Реалистично и психологически достоверно рисует автор сцену унижения девушки, тщетно пытающейся догнать «своими невооружёнными ногами» убегающего от неё на лыжах Гиркана. «Она припомнила странные слова предсказания Сестёр, которые она некогда принимала как разрешение зарока, ибо Гиркан насмеялся над ней до конца и действительно поступил с ней, как она поступала с другими» [2, 95]. В охватившей её вслед за этим падучей болезни, известной в среде чукчей как «печать Ивметуна, ужасного духа тоски», в её дальнейшем умственном помешательстве сказываются и душевное потрясение чукотской красавицы, и вся необыкновенная сила её безответной любви. С одной стороны, история её ухода вместе с оленями от мира людей в далёкие скалы романтически окрашена, таинственна и необычна - подобно романтической героине Мами поселяется на лоне природы. С другой стороны, её «побег» психологически мотивирован. Вернувшись от насмешек Гиркана к своим оленям, Мами «переходила от животного к животному и ласкала их, как мать ласкает детей. Это была привязанность, которая не угрожала изменой» [2, 96]. Героиня остаётся верна только тем существам, которые не знают лжи и лицемерия, и в этом видится попытка сохранить остатки уже помутившегося сознания, сберечь душу.
Сама история её финальных отношений с Ваттаном также показана неоднозначно. Казалось бы, Мами «подчиняется» магическому «талисману» юноши, видя в нём другого человека - своего возлюбленного Гиркана, что усиливает романтическую ауру повествования, придавая ему некий волшебный, мистический колорит. И в то же время такой «обман» героини может быть объяснён реалистически: ведь в её помутнённом разуме сохраняется надежда на зыбкие обещания молодого юкагира вернуться. Её трагическая гибель является следствием внезапно наступившего и потрясшего её «прозрения», бредового страха перед страшным Мышеедом Рынто в образе Ваттана. Однако объясняется смерть героини не романтическим самоубийством, а вполне реалистически - эпилептическим припадком, застигшим её на краю скалы: «Голова её закружилась, светлые круги побежали перед глазами, потом проплыло какое-то страшное лицо с огненным взглядом и клыкастой, разинутой пастью. То было лицо Ивметуна. Она судорожно стиснула кулаки,.. вскрикнула хрипло и слабо и как сноп слетела вниз к ногам Ваттана» [2, 110]. Так автор раскрывает одновременно и самобытное мифологическое мироощущение девушки, и её психологическое состояние, и истинную причину её гибели. Психологизм, натурализм и романтический пафос соединяются в едином ключе, составляя сложную, художественно богатую структуру повествования.
Неоднозначно показаны в романе и другие его главные герои. Так, «вероломство» Гиркана обусловлено его любовью к вольности, романтической устремлённостью к новым землям и открытиям: «Скучно жить на месте, кровь застаивается...» [2, 48]. Уважение к свободе у молодого юкагира приобретает едва ли не гиперболический характер, переходя даже на мир животных: «Наши стада вольны, как мы; они пасутся по всей земле между трёх морей /.../ Наши собаки, вольные, как мы. Грех надевать лямку всё равно человеку или зверю.» [2, 46]. Для Гиркана стать мужем дочери оленевода, остаться в её стойбище значит изменить всей своей природе вольного жителя северных земель. Всё это ещё ярче высвечивает романтический ореол героя, часто показанного через призму восприятия влюблённой в него Мами. Особенно броско представлена поистине поэтическая и прекрасная фигура Гиркана в сцене спасения героини из плена. Пришедший на помощь товарищам молодой юкагир показан как мифологический персонаж, едва ли не божество:
«На самом краю скалы, весь освещённый лучами заходящего солнца, стоял Гиркан. И он показался Мами действительно воплощением горного духа, владетеля и мстителя этих безмолвных мест» [2, 87]. Так эффектно и геройски молодой юкагир завоёвывает сердце чукотской красавицы.
Однако внешний лоск, удачливость, романтическая устремлённость к свободе сочетаются у Гиркана с прагматичностью и цинизмом, поначалу так возмутившими Мами. Герой не скрывает своих истинных намерений в отношении девушки, «хвастливо» бахвалится любовными победами: «Дикий бык ходит в домашнее стадо, но важенки его любят больше всех» [2, 49]. С циничной жестокостью обращается он с Мами после того, как овладевает ею. Вольная жизнь наложила отпечаток на его душу, и читатель не сомневается, что Гиркан не способен на глубокие, по-настоящему искренние чувства. Так романтический ореол вокруг героя постепенно развеивается, уступая место трезвому, реалистичному взгляду автора на истинный характер молодого юкагира.
Двупланово представлен в романе и Ваттан - пожалуй, один из самых глубоко разработанных автором персонажей. Он изображён и как чукотский богатырь, «доблесть которого прогремела от Кончана до высокого хребта на востоке и о котором девушки пели песни на всех стойбищах» [2, 97], и как обыкновенный человек со сложным характером и слабостями, испытывающий порой не только возвышенные, но и самые низменные чувства. Так, в сцене неудачного сватовства к Мами герой не может сдержать своей ревнивой злости, когда слышит намёк девушки о её возможной симпатии к другому: «Лучше бы мне убить тебя! - сказал он наконец тем же тихим голосом, задыхающимся от гнева» [2, 91]. Он угрожает расправиться с Гирканом и не может безропотно вынести насмешки Мами, замахнувшись на неё плетью. Отчаяние, ревность, гнев сменяются в душе Ваттана запоздалым раскаянием, в котором он винит не себя, а отказавшую ему девушку: «Уйди! -сказал он глухо. Ты меня сделала хуже, чем Мышееды» [2, 91]. Да и саму Мами он воспринимает больше не как уникальную личность с неповторимым внутренним миром, а как завоёванную в битве добычу, трофей, вещь. Он так и заявляет в сцене освобождения девушки из плена: «Ты моя добыча!... Отбил бы тебя у духов, не только у людей!» [2, 87]. Такое его отношение к героине обусловлено первобытной средой, в которой был воспитан молодой чукча. Поэтому Ваттану трудно смириться с выбором героини и почти невозможно её понять. Отсюда и истоки грядущей трагедии, к которой привело в том числе и нежелание героя принять новую жизнь Мами среди оленей, её запрет убивать ставших ей дорогими животных.
Всё это обнаруживает внутреннюю слабость Ваттана, контрастирующую с его внешним обликом. С одной стороны, перед нами человек недюжинной физической силы, «крепкий молодой атлет» необыкновенной смелости и мужественности, сумевший победить злобных Мышеедов. С другой - ещё духовно незрелый юноша. Победив в состязаниях на физическую силу, он не сумел достойно выдержать испытание неразделённой любовью. Он пытается покончить жизнь самоубийством, выказывает полное презрение к окружающему миру и даже к красоте расцветающей весной природы. В ответ на проникновенную речь Ваттувия о ценности жизни и о том, что «весь свет живёт, движется и поёт», Ваттан отвечает: «Скучно жить на свете!» [2, 99].
Его чувство к Мами настолько велико и всеобъемлюще, что заставляет его изменить когда-то присущей ему рассудительности и прибегнуть, с помощью дяди-шамана, к страшному колдовству. Ради возможности обладания любимой девушкой Ваттан не пренебрегает ничем - ни осквернением покойника, ни угрозой гибели от сделанного амулета, ни обманом. Он поощряет заблуждение обезумевшей Мами, притворяется, лицемерит. Недаром на протяжении романа В. Богораз неоднократно сравнивает его с жестоким и коварным вождём Мышеедов Рынто - и в сцене сватовства к молодой чукчанке, и на заключительных страницах, когда «прозревшая» героиня связывает жестокость убившего любимое ею животное Ваттана с вероломностью Мышееда. Её чуткая душа с самого начала улавливает ущербность внутреннего мира чукотского юноши, и её «прозрение» в финале
указывает на то, что героиня окончательно убедилась в этих догадках: Ваттан в её представлении стал прямо тождествен злодею и насильнику Рынто. Так В. Тан-Богораз реалистически истолковывает, на первый взгляд, героический и романтический характер главного персонажа.
Финал произведения, несмотря на его экзотический колорит, глубоко реалистичен и правдив. Сцена торжественных похорон Мами содержит преимущественно размеренное перечисление подготовительных действий Ваттана к погребению героини: массовое убийство оленей для жертвы, их раскладку вокруг погребального костра, добывание огня... Весь ритуал, описанный В. Богоразом, обусловлен действительно существовавшими верованиями и традициями первобытного северного народа, психологически обоснован душевным потрясением обезумевшего от горя юноши. В то же время финальная сцена произведения является едва ли не самой поэтической, возвышенной, романтической. Способствуют этому и гиперболическое описание забоя огромного стада оленей одним человеком, и использование антропорфизма («остальные олени. разбежались куда глаза глядят, разнося по соседним пастбищам и ущельям весть о великом несчастии» [2, 111], и раскрывающие психологическое состояние героя эпитеты: «неумеренная любовь»,
«добровольно погибающего мужа», «твёрдою рукою» [2, 110 - 111].
Самые последние строки романа безыскусно и в то же время проникновенно отражают истинную трагедию главных героев. Все последние действия Ваттана («взял Мами на руки», «стал тихонько перебирать пальцами её тонкие волосы», «твёрдою рукой вонзил» нож «себе в сердце») проникнуты необыкновенной любовью и нежностью к погибшей девушке, поэтому даже их простое перечисление наполняет строки мелодраматическими нотами: «Струя крови хлынула прямо в огонь, и лицо его низко склонилось вниз, как будто стремясь слиться с лицом Мами в последнем, смертном поцелуе» [2, 111]. Так В. Богораз вновь органически соединяет в своём романе романтику и реалистичность, возвышенное и натуралистическое, освещая роман о доисторическом прошлом проникновенным лиризмом.
Таким образом, метод «романтического натурализма», блестяще разработанный В. Таном-Богоразом в его «Чукотских рассказах», получил своё плодотворное развитие и в первом романе писателя. «При этом в понятие «натуралистический» позволительно включить как признаки реалистической «натуральной школы», так и научность, достоверность описаний и фактов» [6, 59]. Палеолитический роман потребовал от автора концентрации всего его научного, жизненного опыта, вобрал в себя и ведущие черты его художественного дара. Верный традициям народнической прозы В. Короленко, С. Елпатьевского, В. Серошевского, писатель дополняет своё произведение подлинно научным, этнографическим содержанием. Оно является основой для постижения менталитета коренных жителей Севера, придаёт роману В. Богораза некую натуралистичность и в то же время насыщает его особым экзотическим колоритом. Всё это оттеняется у писателя волнующими романтическими нотами: в его произведении действуют яркие, самобытные персонажи, обуреваемые сильными чувствами, страстями, борющиеся против страшных невзгод и нередко их побеждающие. Г ероическая патетика пронизывает, казалось бы, самые «приземлённые» по содержанию, сугубо нравоописательные эпизоды. Богоразовский метод «романтического натурализма» послужил фундаментом гармоничного сочетания в романе разнородных стилевых пластов, отразивших многоаспектность жизни целой палеоазиатской общности в её историческом развитии.
Литература
1. Айхенвальд Ю. И. [Отзыв о романе] // Рус. мысль. - 1903. - № 9, отд. 2. - С. 210 - 211.
2. Богораз-Тан В. Г. Восемь племён: Романы и повесть. - Хабаровск, 1991. - 400 с.
3. Бондаренко Т. П. Творчество В. Г. Тана-Богораза, 1890 - 1907 гг.: Автореф. дис. на соиск. уч. ст. канд. филол. н. - Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена, 1984. - 17 с.
4. Канаев Н. П. В. Г. Тан-Богораз о народах Севера // Канаев Н. П. Русско-якутские литературные связи. - М., 1965. - Гл. 3. - С. 122 - 134.
5. Шпрыгов Ю. М. Проза утреннего края: Лит-крит. очерки. - Магадан: Кн. изд-во, 1985. - 102 с. -С. 13 - 17.
6. Юрина М. А. Художественная интерпретация жизни чукотского народа в рассказе В. Г. Тана-Богораза «Кривоногий» // Вестник Северо-Восточного государственного университета. - 2014. -№ 21. - С. 56-60.
