CC BY
129
УДК 314.74 (571.54/55)
Козыкина Наталья Владимировна Natalya Kozykina
ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ МЕЖДУНАРОДНОЙ КИТАЙСКОЙ МИГРАЦИИ
MOTIVE FORCES OF THE INTERNATIONAL CHINESE MIGRATION
Рассматриваются факторы и особенности международной китайской миграции. Приводятся ее качественные и количественные характеристики. Обозначены основные потоки китайской миграции в мире. Акцентируется внимание на том, что демографический фактор оказывает определяющее влияние не только на внутренние процессы в КНР, но и проецируется вовне, влияя на миграционные процессы в Азиатском регионе в целом и Забайкальском крае, в частности
Елючевые слова: международная миграция, миграционная политика Китая, АТР, Забайкалье
Factors and features of international Chinese migration are analyzed in the article. Its qualitative and quantitative characteristics are shown in the research. Problems arising in this connection are considered. It is stressed that demographic factor makes impact not only on internal processes in the Peoples Republic of China, but also is projected outside, influencing migratory processes in the Asian region in the whole and Transbai-kalie in particular. The basic streams of Chinese migration in the world are designated
Key words: international migration, migratory policy ofChina, Asian-Pacific region, Zabaikalie
Китайская миграция требует особого разговора в контексте тех вызовов международному сообществу, которые связаны с миграцией и возможностями управления ею. Причина этого — исключительно высокий демографический и миграционный потенциал Китая и происходящий в настоящее время рост численности китайских мигрантов и китайских землячеств во многих странах мира [1]-
Массовые международные перемещения китайцев зафиксированы еще в первую «эпоху миграций». В период между 1842 и 1900 гг. около 2,3 млн китайцев работали по контракту в Юго-Восточной Азии, Африке и Северной Америке [2]. В среднем
100...180 тыс. китайцев ежегодно выезжали за рубеж в период 1978-1995 гг. Среди них доля нелегальных мигрантов составляла примерно 20 %. Последние направлялись в развитые страны мира. С 1980 по 1998 гг. среднегодовой темп роста численности про-
живавших за рубежом китайцев составлял 2,4%.К 2001 г.в 150 странах мира насчитывалось 33 млн китайцев или лиц китайского происхождения; 80 % из них проживали в странах Азии — Индонезии (21,5 %), Таиланде (19,7 %), Малайзии (16,7 %). Четвертое место по количеству китайских мигрантов принадлежало США (8,5 %, или 2,8 млн чел.). Международная миграция китайцев особенно оживилась с началом экономических реформ. Многие китайские мигранты передвигаются в Южную Азию, Южную Америку, страны Карибского бассейна и Африку, рассматривая эти регионы как транзитные зоны для дальнейшего продвижения на Запад. Количество иммигрантов, въехавших в Китай в 1978-2000 гг., достигло 8,33 млн чел., а выехавших эмигрантов — около 1 млн чел., т.е. Китай принял примерно в восемь раз больше переселенцев, чем отправил за рубеж. При огромном экспортном потенциале рабочей
силы на Китай приходится треть всех работающих в мире, но всего лить 2...3 % мирового рынка труда. В Пекине выдвигается задача увеличения последней цифры до 10 %. По-видимому, это вполне реальная цель, если учесть наличие 150...200 млн безработных, быстрое увеличение числа поездок граждан за рубеж с частными целями (рост на 30 % в год), а также последовательную либерализациюэкономикиКитая [3].
Китай демографически мощное государство с огромной численностью населения, которое постоянно растет. В конце 2009 г. население КНР составило 1, 3 млрд чел. Для сравнения, число жителей России составляет лишь 1/9 от числа жителей КНР, приближаясь к численности населения трех приграничных китайских провинций на Востоке. На наш взгляд, китайская миграция в Россию превзошла рамки частной миграционной проблемы российского дальневосточного региона; она превращается в проблему масштаба сразу нескольких миграционных систем — Азиатско-Тихоокеанской, Евразийской системы и в вызов для Европейской системы. По мнению некоторых ученых, Азиатская цивилизация в будущем, возможно, заменит Европейскую цивилизацию [4].
Как подчеркивает И. Ивахнюк, «в значительной своей части китайская миграция в Россию имеет транзитный характер и нацелена на страны ЕС, и в этом контексте она несет в себе определенный демографический, экономический и политический потенциал» [1].
Нельзя обойти стороной и еще один важный аспект. В Китае существуют острые противоречия во всех областях внутренней жизни.
Во-первых, увеличение разрыва в экономическом развитии регионов Китая служит источником как внутренней, так и внешней миграции.
Во-вторых, «фактор народонаселения будет оказывать определяющее влияние как на внутренние процессы в КНР, так и до некоторой степени проецироваться вовне, в первую очередь, на внешнеэкономические связи, а также определять подхо-
ды Китая к тем или иным двусторонним и международным гуманитарным и экологическим инициативам. В настоящее время с учетом роста жизненного уровня в КНР демографическая экспансия со стороны Китая не угрожает другим странам. Но демографическое давление Китая, его геополитическое доминирование всегда будет потенциальным фактором, влияющим на миграционные процессы в Центральной Азии и других регионах, в том числе и в Европе» [5, 211].
В-третьих, сокращение населения Байкальского региона (куда входит Забайкальский край) и Дальнего Востока стимулирует миграционные процессы и создает возможности для притока китайских мигрантов на эти территории.
В результате сложившейся возрастной структуры населения в течение ближайших десятилетий доля населения в возрастной группе 16...65 лет, т.е. трудоспособного населения, будет превышать 70 %. Это означает, что Китай располагает огромными трудовыми ресурсами. Перед государством стоит сложная задача — обеспечить занятость населения в последующие годы. Можно предположить, что определенная часть китайских граждан будет стремиться найти работу и заработок за рубежом.
Внутриполитической проблемой для КНР стали массовые внутренние миграции из аграрных районов в прибрежные. Сельские жители КНР становятся потенциальным массовым миграционным потоком. Рост безработицы становится реальной угрозой социальной стабильности, тормозит внутренний спрос. Экстенсивный характер экономического роста ведет к очень быстрому росту потребления природных ресурсов и катастрофическому ухудшению экологической ситуации. Проблема перенаселения усугубляет переход к интенсивному пути развития экономики. Понимая это, власти КНР с начала периода реформ все решительнее принимают меры, которые смещаются от запрета миграции (1979-1983) к разрешению миграций (1984-1988), от ограничения миграций (1989-1998) к регулированию миграций (1999-2000) и, на-
конец, к поощрению миграций, принимая все более активное участие в международ-номрынкетруда [6; С. 252].
Интересен в этом отношении опрос 100 наиболее крупных китайских ученых по программе «Вызовы Китаю в XXI веке». По их мнению, в период до 2010 г. «крайне важными» будут шесть социальных проблем: «проблема занятости» (66 % участников опроса), «отношения между разными слоями населения» (64 %), «коррупция» (62 %), «экология и ресурсы» (56 %), «проблема народонаселения» (54 %), «застой в реформе социально-политической системы» (52%) [8].
Непосредственное отношение к миграции имеет проблема занятости. По данным Государственного статистического управления КНР в 2006 г. 737 млн проживало в сельской местности, тогда как в городах на тот период проживали 577 млн чел. [9].
120...150 млн из них считаются излишней рабочей силой. Урбанизация идет слишком медленно. По состоянию на конец 2009 г., в городах и поселках городского типа Китая зарегистрировано 9,21 млн безработных, уровень зарегистрированной безработицы составил 4,3 % [10]. К этому надо прибавить скрытую безработицу в 30...40 млн. Следовательно, в Китае накапливается социальное недовольство и формируется гигантский потенциал иммиграции.
Китайское правительство обеспокоено огромными масштабами избыточной рабочей силы внутри страны. С начала 80-х гг. КНР проводит целенаправленную политику освоения зарубежных рынков трудовых ресурсов, активно поддерживает своих граждан в индивидуальном бизнесе, требует от них организованной и индивидуальной добычи твердой валюты, изучения иностранных технологий и повышения квалификации за рубежом [11].
Меры по дальнейшей стабилизации проблемы занятости и распределения трудовых ресурсов направлены на расширение экспорта рабочей силы из густонаселенных регионов Китая в малозаселенные сельскохозяйственные районы (в основном, приграничные области) сопредельных стран.
В числе этих мер — создание совместных предприятий с обязательным участием китайских рабочих; участие китайских специалистов на производстве в сопредельных странах по долгосрочным контрактам; нахождение китайских специалистов в зоне компактного проживания при длительном пребывании на территории другого государства; взятие китайскими предприятиями в аренду земель, расположенных в приграничных областях сопредельных стран.
Высшее китайское руководство особое внимание уделяет политике в отношении китайской миграции. Основными особенностями официальной миграционной политики КНР являются содействие укреплению своих позиций на мировом рынке трудовых услуг, борьба с нелегальной эмиграцией, активная защита прав китайских граждан за рубежом, поощрение осевших за границей ученых к возвращению на родину. Расширение экспорта трудовых услуг (т.е. увеличение иммиграции граждан Китая в другие страны) — важная составная часть долгосрочной внешнеэкономической стратегии выхода национального китайского бизнеса вовне, получившая название «Идти вовне» (провозглашена весной 2000 г. на третьей сессии Всекитайского собрания народных представителей). В целом стратегия «Идти вовне» означает товарную экспансию на внешних рынках, экспорт рабочей силы, импорт сырья и высоких технологий. После того, как в Китае была принята стратегия открытости, более 10 млн китайских граждан ежегодно становятся международными мигрантами, причем их число увеличивается более чем на30%в год [7].
Как считает А.Д. Воскресенский, характер экономических преобразований в Китае, целенаправленная внешнеполитическая стратегия корректировки правил мировой системы и формирование огромной зоны тесного взаимодействия КНР со странами по всему периметру китайских границ могут существенно изменить, если не трансформировать полностью, систему международных региональных отношений [12]. В рамках трансформации региональной системы Китай добивается следующих
стратегических целей:
— признание мировым сообществом территориальной целостности Китая, включая его права на Тайвань, Тибет, Синьцзян;
— международное признание «особых» прав КНР в акватории Южно-Китайского моря;
— распространение преобладающего влияния на Юго-Восточную Азию;
— приемлемое для Китая решение территориальных вопросов с соседними государствами;
— обеспечение поддержки соседними государствами позиций КНР в спорах с США и другими странами Запада;
— фактическое утверждение «особых отношений» между КНР и Монголией;
— приобретение де-факто «особого положения» в Центральной Азии;
— исключение шансов вступления Других Стран в антикитайские коалиции и военного противостояния с Китаем;
— навязывание другим странам торгово-инвестиционной политики, благоприятной для Китая;
— признание странами региона ведущей региональной роли КНР, выражающейся в форме неформальных, но обязательных консультаций с Пекином перед принятием важных внешнеполитических решений;
— обеспечение согласия других стран принимать китайских иммигрантов;
— закрепление «особых прав» китайских меньшинств за рубежом и признание права Пекина на их защиту;
— распространение китайского языка в Азии, обеспечение двуязычия в зарубежных районах компактного проживания этнических китайцев.
В России китайская диаспора существует с конца 50-х гг. XIX в. До 30-40-х гг. прошлого века она была по численности далеко не последней среди китайских зарубежных диаспор. Согласно переписи населения 1989 г., в России насчитывалось 5,2 тыс. китайцев. Компактного поселения они не образовывали и практически ассимилировались. Возвращение китайцев в Россию произошло после нормализации российско-китайских отношений в конце 80-х гг. XX
в. С тех пор ведется отсчет так называемой современной истории китайской миграции в Россию. И с тех пор она приобрела массовый характер и общественно-политическое значение [13;С.4].
Еще недавно Россия не входила в число стран, куда китайцы хотели уехать в поисках лучшей жизни. В последние годы ситуация стала быстро меняться. В ходе первого раунда российско-китайских переговоров по вопросам вступления России в ВТО китайская сторона выдвинула требование о снятии барьеров для въезда в РФ китайских торговцев и предоставлении им равных прав с российскими предпринимателями. Хотя в последующем КНР сияла данное требование, в стране стали стимулировать поездки граждан РФ. В 2002-2003 гг. в 50 городах Китая введен свободный порядок оформления заграничных паспортов. Возникло более 200 компаний, специализирующихся на подборе китайцев на работу в других странах. Это нововведение способствовало росту иммиграции из Китая [8].
Являясь ключевым вопросом для правительства Китая, миграция носит двусторонний характер. С одной стороны, необходимо решить, как использовать огромный внутренний миграционный резерв для укрепления экономики страны, с другой
— не ослабить при этом контроль за передвижением мигрантов как внутри, так и за пределами своей страны. Кроме того, в контексте российско-китайских отношений соразвития следует искоренить негативную реакцию на китайскую миграцию в Сибирь и на российский Дальний Восток. Пока китайское правительство не способно решить эти вопросы. Да и как их можно решить, если эти угрозы со стороны китайской миграции носят мнимый характер? Так, например, в России время от времени звучат идеи о «территориальной экспансии Китая», что провоцирует дополнительную социально-политическую напряженность. В результате это может отразиться на развитии двусторонних отношений между странами происхождения и странами назначения мигрантов. На наш взгляд, китайская миграция в России, как таковая, не пред-
ставляет вероятной угрозы национальной и региональной безопасности. Более того, неспособность урегулировать этот вопрос задерживает процесс интеграции Сибири и Дальнего Востока в Азиатско-Тихоокеанский регион.
Проблема, как мы считаем, заключается не в том, как воспрепятствовать китайской миграции, а в том, как контролировать этот процесс и регулировать его в соответствии с потребностями российской экономики.
Место Дальнего Востока и Байкальского региона (и Забайкальского края в том числе) в глобальной экономике невозможно представить без учета оценки экономичес-
кого (в том числе миграционного) потенциала, тенденций развития и потребностей стран Азиатско-Тихоокеанского региона, а также экономики ведущих стран мира.
Россия как геополитически, так и экономически нуждается в усилении своих позиций в АТР. Опережающее развитие стран Азиатско-Тихоокеанского региона в сравнении с общемировыми показателями заставляет по-новому взглянуть на место Дальнего Востока и Байкальского региона (куда входит Забайкальский край) в политическом, экономическом и социальном развитии России, на их роль для России с глобальной точки зрения в стратегической перспективе.
Литература
1. Ивахнюк И. Две миграционные системы в Европе: тенденции развития и перспективы взаимодействия. Доклад на 4-й региональной конференции совета Европы «Миграционная политика накануне расширения ЕС: Вызовы будущему сотрудничеству в Восточной Европе» [Электронный ресурс]. — Электрон, дан. — Киев, 9-10 октября 2003 г. — Режим доступа: — http://www. archipelag.ru/agenda/povestka/povestka-immigration/strategii/dve_sistemi_3/-[3ara. с экрана].
2. Доклад ООН о развитии человека «Преодоление барьеров: человеческая мобильность и развитие» [Электронный ресурс]. — Электрон, дан. — 2009. — Режим доступа: — http://www. un.org/ru/development/hdr/2009/ — [Загл. сэкрана].
3. Белов А.В. Комплексный анализ проблем миграции в Северо-Восточной Азии // Проблемы современной экономики. — № 3/4. — 2002.
4. Okolski М. The Incoming Civilizations, the Outgoing Civilizations on the Turn of the 20th Century. Reflection from the Perspective of Demography //In: «The World in the Mirror of International Migration». Scientific series «International Migration: Russia and the Contemporary World». — Vol. 10.
- MoscowMAX Press, 2002. - P. 153-170.
5. Баженова E.C. Россия-Китай: демографические аспекты. Проблемы национальной безопасности // VII Всероссийская научно-практическая конференция «Россия-Китай: проблемы обеспечения национальной и международной безопасности». — Чита: ЧитГУ, 2009.
6. Migration Without Borders. UNESCO Publishing, Paris and Berghahn Books. — New York, Oxford, 2007.
7. China Statistical Yearbook, 2001, Beijing.
8. Гельбрас В.Г. Перспективы китайской миграции на Дальнем Востоке. — Отечественные записки. — № 4,— 2004.
9. Газета «Жэньминь жибао» он-лайн на русском языке [Электронный ресурс]. — Электрон, дан. — Режимдоступа: -http://russian.people.com.cn/31521/6288649.html- [Загл. сэкрана].
10. Министерство трудовых ресурсов и социального обеспечения Китая. Агентство Синьхуа [Электронный ресурс]. — Электрон, дан. — Режим доступа: http://russian.cri. cn/881/2010/01/22/ls322951.htm- [Загл. сэкрана].
11. Международная конференция «Россия и Китай в современном мире» [Электронный ресУРс]- _ Электрон, дан. — СПб., 2006. — Режим доступа: http://www.rusnations.ru/news/662. html. — [Загл. с экрана].
12. Китай в мировой политике / Отв. ред..
13. Ларин А.Г. Китайцы в России вчера 2003. — 223 с.
Коротко об авторе____________________________
Козыкина Н.В., зав. кафедрой международного права и международных отношений, Читинский го-сударственныйуниверситет (ЧитГУ) april-chita@mail.ru
.Д. Воскресенский. — М.: РОССПЭН, 2001. сегодня: исторический очерк. — М.: Муравей,
_____________________Briefly about the author
N. Kozykina, Head of International law and international relations department, Chita State University
Научные интересы: политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития
Scientific interests: Political problems of international relations, global and regional development
