CC BY
15
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2010. № 3
90-летию Героя Советского Союза, заслуженного деятеля науки Российской Федерации, заслуженного профессора Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, доктора юридических наук, профессора кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ Юрия Матвеевича Ткачевского ПОСВЯЩАЕТСЯ
ДВЕ ЗВЕЗДЫ ЮРИЯ МАТВЕЕВИЧА
Маршал Советского Союза Василевский поднял бокал и произнес: «Я предлагаю тост за Юрия Матвеевича Ткачевского — героя войны, ставшего и в мирное время известным ученым. Мы гордимся, что наша армия воспитала таких замечательных людей». Присутствующие на приеме в честь Дня Победы в Центральном Доме Советской Армии1 взглянули на стройного, подтянутого мужчину, на груди которого поблескивала Звезда Героя. Доктор юридических
1 Авторы книги допустили неточность: в действительности описанные события происходили не в Центральном Доме Советской Армии, а в Главном здании МГУ имени М.В. Ломоносова. По свидетельству Ю.М. Ткачевского, эта встреча «в верхах», на которой присутствовали маршалы Советского Союза А.М. Василевский, К.К. Рокоссовский и др., а также космонавты, проходила накануне Дня Победы 6 или 7 мая 1966 г., перед самой защитой его докторской диссертации. Один из гостей предложил «собрать автографы» именитых гостей в подарок Юрию Матвеевичу (эти автографы до сих пор хранятся
наук, профессор Московского государственного университета Ткачевский смущенно улыбался. И в эту минуту трудно было уверовать в то, что именно он был в годы войны настоящей грозой для врага, нанося по нему сокрушительные удары.
Спиридонов Г.В., Мировнов Н.К., Ивакин С.А., Перцев Б.Н. Павлово-на-Оке 1566—1991.
Н.Новгород, 1991. С. 48
Юрий Матвеевич Ткачевский родился 10 июня 1920 г. в г. Пав-лово Горьковской (ныне Нижегородской) обл. Отец, Ткачевский Матвей Захарович, до Октября 1917 г. был рабочим, после революции — служащий на партийной работе. Мама, Нина Андреевна, вела домашнее хозяйство. Семья часто переезжала из одного города в другой. Юрий учился в разных школах и среднюю школу окончил в 1939 г. в г. Рыльске Курской обл. В ноябре 1936 г. Рыльским РК ВЛКСМ был принят в комсомол.
Из воспоминаний юности — одно очень яркое, определившее последующую жизнь Юрия Матвеевича. Однажды, когда ему было 13 лет, в нескольких километрах от г. Ливны, где жила семья Ткачевских, совершил вынужденную посадку самолет. Это был учебный самолет Яковлева — биплан. Юра с другом Александром Зубковым бегали каждый день смотреть на «чудо техники и воплощение красоты», пахнущее бензином и горелым маслом. Именно тогда он и его друг поклялись «кровью» стать летчиками: прокололи указательный палец и на клочке бумажки написали клятву, сильнее которой в их тогдашнем представлении ничего быть не могло. Юра свое слово сдержал, а друга в авиацию не взяли по состоянию здоровья (был поврежден палец на левой руке). Впоследствии Александр окончил танковое училище, стал танкистом и погиб в первые дни Великой Отечественной войны, защищая Родину.
Воплощая свою мечту, Юра серьезно занялся спортом (плаванием) и уже через несколько лет выигрывал призовые места в областных соревнованиях среди школьников. И еще — книги, книги, книги... В то время не было такой литературы о летчиках, которую бы не прочитал Юра. Буквально «настольной» стала повесть о знаменитом нижегородце Валерии Павловиче Чкалове. Мама не разделяла энтузиазма сына и очень хотела, чтобы он стал инженером, однако тот настаивал на своем.
В 1937 г. руководство союзного комсомола выступило с лозунгом: «Даешь 25 тысяч комсомольцев-летчиков!» В Рыльский р-н приехала специальная комиссия по отбору добровольцев. Точнее, комиссий было две: одна медицинская, другая мандатная. Юрий, имеющий хо-
у него). Когда один из военачальников поднял тост за космонавтов (это было в самом начале освоения космического пространства), кто-то из космонавтов ответил: «Да что мы, мы — просто космонавты, а вот они. — и показал на присутствующих Юрия Матвеевича и других участников войны, — они настоящие Герои Советского Союза!»
рошую физическую подготовку, медицинскую комиссию прошел успешно, но мандатная комиссия его не пропустила.
Сложное это было время. Теперь, спустя годы, когда открылись архивы и стали доступными секретные документы и свидетельства очевидцев, мы можем оценить и масштабы незаконных репрессий, и ужас семей, подвергнутых необоснованным мерам «социальной защиты». А тогда отца Юрия исключили из партии за «политическую близорукость»: не разглядел в своем хорошем знакомом затаившегося «врага народа». «Враг народа», действительно, совершил преступление — украл бланк партбилета (за что был сослан в лагерь и там расстрелян).
Спустя шесть месяцев после исключения Матвея Захаровича восстановили в партии, ограничившись строгим выговором с предупреждением. Однако Юрию в мандатной комиссии сказали: «Твой отец ротозей, и ты, вероятно, будешь таким же. Мы тебе не можем доверить самолет: ты или по неосторожности посадишь его на территории врага, или разобьешь». В одночасье рухнули все надежды...
Но Юрий не сдавался и вторую попытку осуществить свою мечту стать летчиком предпринял по окончании десятилетки в 1939 г., обратившись в райвоенкомат с просьбой дать направление в авиационное училище. На этот раз просьба была удовлетворена: прошлое отца или было забыто, или не было принято во внимание (скорее второе). На тот момент уже стало очевидным, что война вот-вот начнется и стране потребуются военные специалисты.
21 ноября 1939 г. Юрий был зачислен в Харьковское военное авиационное училище курсантом. Поскольку перед самой войной все военные училища перешли на ускоренные выпуски, вместо положенных трех лет Юрий проучился чуть больше одного года, окончив училище с отличием в звании младшего лейтенанта (приказ народного комиссара обороны СССР № 05272 от 28 ноября 1940 г.). 23 января 1940 г. он принял военную присягу.
Юрию предложили остаться в училище на преподавательской работе, но он хотел летать и при поддержке комиссара учебной эскадрильи Буданова добился направления в боевую часть — 316-й разведывательный авиационный полк, который базировался на аэродроме в г. Проскурове на Украине (ныне Ивано-Франковск). Непосредственно перед войной, в мае 1941 г., полк был передислоцирован на полевой аэродром.
22 июня 1941 г. полк подвергся жесточайшему обстрелу немецкой авиации и был обескровлен: вся боевая часть была утрачена, а остатки полка направили в глубокий тыл на перевооружение. Юрий получил контузию, правый глаз был поврежден — он чудом остался жив. Вообще, уже тогда его должны были комиссовать, поскольку летчик должен обладать практически идеальным зрением. А уж не видеть на один глаз — совершенно немыслимая ситуация!
Однако сильное желание летать подсказало Юрию один довольно рискованный шаг. Когда перед выпиской из госпиталя проверяли зрение, сестричка предложила прикрыть правый глаз и читать левым — Юра так и сделал. А когда она предложила закрыть левый глаз, то, проделав некое движение рукой в воздухе, он опять прикрыл правый глаз и читал левым. В результате медики пришли к выводу, что у Юрия «стопроцентное зрение» и он может летать: это было самое главное — он снова в строю.
После выздоровления его направили сначала на Полтавские (в Краснодаре), а затем на Довлекановские (близ Уфы) курсы усовершенствования. Не окончив курсы, он с большим трудом смог добиться направления в действующую часть. Конечно, как вспоминает Юрий Матвеевич, травма, полученная в самом начале войны, не была без последствий: во время службы он не всегда чувствовал себя хорошо, правый глаз «подал в отставку». При выводе машины из пикирования или при резком вираже возникали колоссальные перегрузки, от которых кровь становилась тяжелой, как ртуть, и рвала кровеносные сосуды носа, ушей, глаз.
На начало января 1943 г. в г. Вольск, где Юрий находился в резервном авиационном полку, прибыл представитель 48-го авиационного полка дальней разведки Главного командования Военно-Воздушных Сил Красной Армии для подбора кадров: он искал летчиков «пограмотнее». Было отобрано 30 человек (примерно 15 экипажей), в их число попал и Юрий Матвеевич. Вскоре 48-й авиационный полк дальней разведки получил звание гвардейского Нижнеднестровского ордена Суворова. Первоначально часть базировалась в Орехово-Зуеве, а затем полк был передислоцирован на аэродром Кубинка Московской обл. — именно с этого аэродрома Юрий и начал свою боевую деятельность. Только в конце войны полк перевели в г. Кировоград.
Летать приходилось на многоцелевом двухместном самолете ПЕ-3, который был задуман как тяжелый истребитель-перехватчик, или штурмовик, но оказался слишком тяжел для истребителя и слабо вооружен для штурмовика. В то же время как дальний разведчик он был удобен: радиус действия самолет имел довольно большой. Летал Юрий и на ПЕ-2 — трехместном пикирующем бомбардировщике. Для увеличения радиуса действия самолета вместо бомб в нем монтировали дополнительные бензобаки.
Полк обслуживал дальней разведкой Главное командование в секторе от Белоруссии на юг, вплоть до Греции. Штаб полка был в Москве (точнее, в Кубинке), а эскадрильи находились на разных полевых аэродромах. Третья эскадрилья, в которой служил Юрий, летала в секторе Украины, а затем Болгарии. Впоследствии он осуществлял дальние вылеты на Вену, Прагу, Будапешт, Белград, Бухарест, Братиславу. В конце войны приходилось летать на Адриатическое море, где Юрий впервые вел разведку военно-морских сил Италии. Вот такая география!
Дальняя авиаразведка всегда сопровождалась фотографированием. Сначала доклад о результатах делали в устной форме, а через несколько часов пленки проявлялись и данные (уже с точностью до одного самолета, вагона, танка) передавались Главному командованию и командованию соответствующего фронта. Собрать сведения для устного доклада было чрезвычайно важным делом: допустить большое расхождение с документальными материалами разведки считалось недопустимым. Но у Юрия получалось довольно хорошо: его устные доклады в основном подтверждались произведенными снимками. Впоследствии Юрий Матвеевич признался: «Любил я эту работу. Она у меня хорошо шла — очень уж я старался! И если мы летели на длительные маршруты, то я знал назубок любой линейный ориентир, который мне встречался. В случае воздушного боя ориентировку соблюдать очень трудно, а мне удавалось моментально ее восстановить. У нашего экипажа не было ни одного случая, чтобы мы заблудились или сорвали боевое задание, поэтому, когда надо было выполнить очень ответственное задание, посылали нас».
Авиационный полк, в котором воевал Юрий, осуществлял разведку и крупных битв, в частности Сталинградской битвы. Потери полка в этот период были колоссальными: по словам Юрия Матвеевича, за все военное время полк потерял три летных состава! Только один летчик из первого состава полка остался в живых — старший лейтенант Баркалов; все остальные погибли.
Юрию довелось непосредственно участвовать в крупных военных операциях Второй мировой войны, среди которых особое место занимает Курская битва. В процессе подготовки к сражению он выполнял разведку в секторе Харьков—Полтава—Киев. Добраться до необходимых объектов было крайне затруднительно, поскольку гитлеровцы всеми силами старались не допустить разглашения информации о своих военных объектах и действиях. Ими предпринимались большие усилия по истреблению разведывательной авиации СССР.
За несколько недель до начала Курской битвы летать и вовсе стало невозможно: немцы сбивали каждый второй самолет. Экипаж Юрия Моргунова (командира) и Юрия Ткачевского (штурмана) пересадили на трехместный пикирующий бомбардировщик, добавив к ним Петра Петрова (стрелка-радиста): они летали под защитой эскадрильи истребителей из шести самолетов, иначе было невозможно. Это уже была не дальняя, а ближняя разведка. Летать приходилось на небольшой высоте (не выше 3000 м), т.е. в районе досягаемости всех зенитных средств, поэтому пробоин бывало очень много и людские потери были существенные.
В результате успешных действий экипажа Моргунова-Ткачев-ского-Петрова удалось обнаружить много ценных военных целей: три эшелона с танками, подходившие к Харькову с запада, колонны бронетехники, автомашины с пехотой, а также штаб крупного танкового
соединения. Летчики-разведчики передали координаты немецкого штаба, и мощная штурмовая авиация «разнесла его в щепки». На другой день разведчики, пролетая над этим местом, поразились масштабу сгоревшей военной техники. Каждый день по несколько раз они вылетали и сообщали по радио об обнаруженных целях. Затем возвращались на базу, заправляли самолет горючим и сразу же летели проверять, что сделали штурмовики за это время, и по радио докладывали командованию, поражена цель или нет: если нет — туда направлялась следующая эскадрилья штурмовиков. Тяжелая, напряженная работа!
В июле 1943 г. Юрий был свидетелем того, как немецкие танковые колонны подтягивались к Прохоровке, где предстояло крупнейшее историческое танковое сражение. О передвижениях немцев летчики-разведчики доложили командованию смешанного авиационного корпуса. В указанное место были направлены штурмовики и бомбардировщики, которые стали наносить удары в основном зажигательными бомбами. Юрий воочию увидел, что представляет собой такая бомба: зажигательная, или кумулятивная, — это небольшая бомба весом всего в несколько килограммов, обладающая, однако, страшной разрушительной силой. Попадая на танк сверху, она прожигает мощную сорокасантиметровую броню танка, а попав внутрь машины, этот «снарядик» выпускает остатки температурной обработки, под действием которой экипаж мгновенно погибает. Затем вспыхивает и сам танк. Немецкие танки горели, словно спичечные коробки.
Благодаря сведениям, переданным экипажем Моргунова-Тка-чевского-Петрова, на подступах к Прохоровке было уничтожено немало танков противника. Сфотографировать саму Прохоровскую битву не представлялось возможным: сверху были видны лишь облака пыли, дым и огонь -в таком кромешном аду нельзя было разобраться, где советские танки, а где немецкие.
В середине июля 1943 г. экипаж был переброшен в Кубинку, и летчики совершили несколько вылетов на северный фронт Курской битвы. Таким образом, Юрию довелось участвовать и на юге и на севере этой важной, переломной в ходе Великой Отечественной войны битвы.
Во время войны судьба не раз испытывала Юрия. Один из таких случаев он никогда не забудет. Как раз во время Курской битвы командир полка штурмовиков определил его (с напарником) машине место на краю аэродрома — примерно в полутора километрах от штабной землянки: одиночную машину немцы скорее всего атаковать не будут и она останется цела. Разведчиками командир очень дорожил. Такая забота летчикам-разведчикам, с одной стороны, была приятна, но с другой — обременительна, поскольку им приходилось немало бегать: после выполнения задания они мчались к штабной землянке с устным докладом, за это время боевую машину заправляли бензином, после доклада сразу неслись обратно и снова летели на задание.
Однажды, забираясь в машину, Юрий зацепился парашютом за какой-то выступ, и парашют начал распускаться. Лететь без парашюта было невозможно хотя бы потому, что в сиденье для него было специальное углубление — летчики сидели на парашюте. Бежать за новым значило тащить его на себе три километра туда и обратно, а вылет срочный. И Юрий попросил техника перетянуть парашют проволокой — так и полетели. Перелетели через Северский Донец — вокруг сплошная облачность, а когда облака кончились, Юрий автоматически оглянулся и с ужасом обнаружил примерно в 300-400 м сзади целую эскадрилью «мессершмиттов», которая быстро догоняла летчиков-разведчиков. Открой немцы огонь — сделать ничего было бы нельзя, к тому же парашют Юрия был неисправен: шансов на спасение ноль. Летчики приготовились к худшему, но случилось чудо — немцы их не тронули. Только один из них, пролетая мимо, погрозил кулаком. Чуть позже Юрий понял, почему немцы так поступили. Встреча с немецкой эскадрильей произошла недалеко от Белгорода, где шел напряженный воздушный бой. В небе одновременно находилось около 200 самолетов. Со стороны это напоминало пчелиный рой. То и дело вспыхивали искры и самолеты падали вниз, оставляя за собой черный шлейф дыма. И преследователям надо было вступить в этот бой, поэтому им было не до самолета-одиночки.
С Курской битвой был связан еще один не менее драматичный случай. За месяц-полтора до начала битвы необходимо было произвести обследование железных дорог и аэродромов в районе Харькова. Юрий с особым трепетом относился к этому городу, в котором ему довелось жить и учиться до войны. На высоте примерно 8000 м в правый двигатель самолета попал зенитный снаряд, и над самым городом машину начало разворачивать в сторону неработающего двигателя. С огромным трудом летчики смогли «дотянуть» неисправную машину до линии фронта и сели прямиком между нашими и немецкими окопами. Выскочив из самолета, разведчики побежали к своим. Как признается Юрий Матвеевич, они так быстро бежали, что ни немцы, ни наши не успели на это отреагировать. Немцы, спохватившись, открыли огонь только тогда, когда летчики уже буквально ввалились в свой окоп. Ночью с помощью танка неисправный самолет вытащили на свою территорию и отремонтировали: на нем еще долго потом летали.
Вскоре после Курской битвы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1944 г. Ткачевскому Юрию Матвеевичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 2848). В то время он был лейтенантом. Звание Героя Советского Союза было присвоено и его напарнику — Моргунову Юрию Васильевичу. Об этом летчики узнали во время докладывания о результатах очередного полета. А 23 февраля 1944 г. они прибыли в Москву, где в тот же день им вручили Звезды.
На вручении Звезды Героя Советского Союза с Юрием Матвеевичем произошел почти курьезный случай. После вручения наград предполагалось групповое фотографирование с М.И. Калининым. Михаил Иванович обратил внимание на высокого, худощавого молодого летчика и пригласил его присесть рядом с ним. Однако один из вышестоящих по званию офицеров не дал Юрию это сделать и занял место рядом с «Всесоюзным старостой». Тогда Калинин предложил Юрию встать прямо за его спиной (что он и сделал). Этот снимок до сих пор хранится в домашнем архиве Ткачевских.
В наградном листе Юрия Матвеевича, которым он был представлен к званию Героя Советского Союза и который хранится в Центральном архиве Министерства обороны РФ, описывается еще один случай, хорошо показывающий бесстрашие этого удивительного человека: «24 октября 1943 года при выполнении задания по фотографированию аэродрома Кировоград был атакован тремя истребителями противника, тов. Ткачевский метким огнем сбил одного стервятника, два других истребителя прекратили атаку самолета. В это время тов. Ткачевский почувствовал, что самолет стал неуправляем и находится в пикировании, повернувшись к летчику — увидел, что он лежит на штурвале без сознания и шлем кислородной маски порван. Тов. Тка-чевский не растерялся, взял штурвал и вывел самолет из пикирования, повел его на снижение. На высоте 2500 метров летчик очнулся, принял штурвал, а тов. Ткачевский продолжал вести наблюдения. Экипаж задание выполнил и привез ценные данные о противнике».
Здесь же мы находим характеристику Юрия Матвеевича командованием: «В выполнении заданий бесстрашен и смел. Летает уверенно, все задания выполняет точно и в срок. Как штурман подготовлен отлично и свои знания и боевой опыт работы умело передает подчиненным. Лично дисциплинирован, требователен к себе и подчиненным. В выполнении заданий инициативен и сообразителен. Летает на самолетах ПЕ-2, ПЕ-3, общий налет 317 часов. Физически здоров, в полетах вынослив. Строевая выправка хорошая. Среди товарищей пользуется заслуженным авторитетом. Своей боевой работой доказал преданность делу партии Ленина-Сталина». В то время это было наивысшей похвалой и самым серьезным признанием заслуг перед Отечеством. Читаешь эти строки наградного документа и думаешь, как мог Юрий Матвеевич после тяжелого ранения, полученного в первый день войны, воевать в авиации, где сильны перегрузки, не то что не жалуясь, но даже не подавая виду, что ему тяжело, а ведь здоровье было далеко не идеальным.
Заканчивается представление словами: «За 20 боевых вылетов награжден орденом Отечественной войны II степени. За 78 отлично выполненных боевых вылетов по разведке глубокого тыла противника на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество, отвагу и геройство командование полка представляет гвар-
дии лейтенанта Ткачевского Ю.М. к высшей правительственной награде — присвоению звания Героя Советского Союза». Наградной лист подписан 13 ноября 1943 г. командиром 48-го гвардейского авиационного полка дальней разведки гвардии подполковником Садовым и начальником штаба подполковником Струковцом.
За подвиги в годы Великой Отечественной войны Юрий Матвеевич награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, Отечественной войны I степени, Отечественной войны II степени, Красной Звезды и 23 медалями.
Юрий Матвеевич участвовал в освобождении Харькова, Киева, в Яссо-Кишиневской битве, Корсунь-Шевченковской операции и других сражениях. Всего им был совершен 151 вылет, из них 79 в дальней разведке, сфотографирована площадь в 42 тысячи квадратных километров, что примерно соответствует площади такого государства, как Дания.
В 1944 г. Ю.М. Ткачевский вступил в ряды КПСС.
Окончание войны, как и ее начало, сильно врезалось в память. В ночь с 7 на 8 мая 1945 г. летчиков разбудил страшный, по выражению Юрия Матвеевича, огонь румынской зенитной артиллерии, охранявшей аэродром (это был аэродром под Братиславой). Все выскочили из казарм. Оказалось, что румынские зенитчики уже начали праздновать Победу и на радостях расстреляли весь боевой комплект!
8 мая 1945 г. Юрий совершил последний боевой вылет — в окрестности Праги. Туда подходили наши танковые войска, и необходимо было разведать для них безопасные дороги. Это был и последний боевой вылет в полку. Но демобилизовался Юрий не сразу: еще год он провел в Вене.
Ранение, полученное в начале войны, давало о себе знать. На первой же медкомиссии Юрий услышал: «Ты преступник! С таким зрением ты ставил под угрозу и напарника и самолет». Полеты запретили, и командование предложило Юрию штабную работу, направление в военную академию, но он отказался.
К этому времени Юрий выбрал себе новую профессию — юриста. Данный выбор не был спонтанным — этому способствовали определенные события, произошедшие в последний год войны. Вот как об этом рассказывает сам Юрий Матвеевич:
«В конце 1944 г. на Полтавском аэродроме, где мы базировались, проходило заседание военного трибунала. Слушали дело дезертировавшего летчика авиационного полка армейской разведки. Я хорошо знал этого человека. Когда во время воздушного боя его самолет подожгли, он очень сильно обгорел. После лечения руки его были стянуты глубокими рубцами, лицо изуродовано шрамами. Мы часто встречались с ним в столовой, и я всегда поражался, как он после случившегося летает. Однажды он не выдержал и дезертировал. Его судили, причем заседатели были не из тех, кто воевал, а тыловики.
Показательного процесса не получилось, потому что летчик сказал: "Да, я подлец, трус. Но какое вы имеете право меня судить? Вы не представляете, какой охватывает ужас, когда тебя атакует истребитель, а я это испытал. Виноват, что не выдержал. Себя очень осуждаю, и если мне поверят, я буду снова летать". Ему назначили наказание с отсрочкой исполнения приговора, и он продолжал воевать. По моим сведениям, этот летчик погиб».
По признанию Юрия Матвеевича, он много думал об этом случае, а также о том, что, с одной стороны, существуют жесткие нормы закона, а с другой — живые, конкретные люди. Через некоторое время Юрия и его напарника пригласили уже в заседатели. Поскольку они успешно справились с этой обязанностью, вызывать их стали довольно часто. Эта работа увлекла Юрия: именно тогда он окунулся в мир уголовного права. Он сам впоследствии заметил: «Меня захватили логика уголовного закона, его потенциал. Возможности толкования казались очень широкими, и я пришел к выводу, что надо быть очень грамотным человеком, чтобы хорошо разбираться в законах».
Выбор был сделан в пользу юриспруденции, и дальше Юрий действовал в привычной ему манере — решительно и без колебаний. Сразу после демобилизации в мае 1946 г. он поступил в Московский юридический институт (МЮИ), который окончил в 1950 г. с отличием. В том же году поступил в аспирантуру, а в мае 1953 г. досрочно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Уголовная ответственность за хозяйственные преступления в области социалистической промышленности» под научным руководством известного профессора, заведующего кафедрой уголовного права МЮИ Б.С. Утевского. После успешной защиты кандидатской диссертации Юрий Матвеевич был оставлен в МЮИ работать преподавателем кафедры уголовного права.
В 1954 г. МЮИ влился в состав юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. С этого времени судьба Юрия Матвеевича неразрывно связана с судьбой кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ: с 1954 по 1956 г. он работает ассистентом, с 1956 по 1966 г. — доцентом, с 1966 г. — профессором кафедры.
Впоследствии, по его собственным словам, его неоднократно пытались «сманить» на руководящие должности в различные высшие учебные заведения Министерства внутренних дел, предлагали возглавить кафедру уголовного права Академии МВД, обещая мгновенно сделать полковником, предлагали даже более сложную работу — возглавить Рязанское высшее училище МВД, где обещали звание генерала. Но Юрий Матвеевич от этих и других весьма лестных предложений отказывался, считая своим лишь место в Московском университете.
Именно в стенах университета в 1957 г. он прочитал свою первую лекцию студентам. Для юридической науки этот период был непростым. В 1937 г. в связи с известными историческими событиями из-
учение в гражданских вузах СССР исправительно-трудового права (ныне — уголовно-исполнительное право) было запрещено, дозволялось изучать лишь соответствующее буржуазное право, которое именовалось «тюрьмоведение». Однако в 1957 г. в связи с общим «потеплением» в стране стало возможным возобновление лекций по исправительно-трудовому праву в гражданских учебных заведениях, что и удалось осуществить Ю.М. Ткачевскому. Он не только одним из первых в СССР прочитал обновленный курс лекций по данному предмету, но и разработал соответствующую учебную программу. Впоследствии Юрий Матвеевич вошел в Комиссию по разработке Основ исправительно-трудового права Союза ССР и союзных республик 1969 г. и Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1970 г. За участие в разработке исправительно-трудовых кодексов Украины, Белоруссии, Киргизии и Узбекистана Президиумы Верховных Советов этих советских республик объявили ему благодарности.
В мае 1966 г. Юрий Матвеевич защитил докторскую диссертацию на тему «Освобождение от отбывания наказания по действующему советскому уголовному праву». В 1967 г. ему присвоено ученое звание профессора. Юрий Матвеевич стал первым профессором нового поколения кафедры уголовного права МГУ после долгого перерыва: до него профессорами становились лишь В.Д. Меньшагин и Н.Д. Дурманов.
Мало кто знает о еще одном интересном факте биографии Юрия Матвеевича. Именно он стоял у истоков известной телепередачи «Человек и закон». В 1974 г. руководство Гостелерадио СССР обратилось на юридический факультет МГУ с просьбой помочь в организации и проведении цикла передач с условным названием «Человек и закон». В то время подобных передач на телевидении не было. О существовании преступности в СССР говорить было не принято. В силу особой важности задания именно Ю.М. Ткачевскому было поручено организовать такую передачу и выступить в роли ее ведущего. Юрий Матвеевич попросил выделить ему квалифицированного помощника. Такой помощник был найден: им стал доцент, кандидат юридических наук (ныне — профессор, доктор юридических наук) Г.Н. Борзенков. К тому времени Геннадий Николаевич уже имел опыт работы в издательстве, поэтому стал первым редактором, а Ю.М. Ткачевский — ведущим первых 18 передач цикла.
Первоначально продолжительность передач была весьма скромной — всего 10-15 минут в прямом эфире. На экране появлялся Герой Советского Союза профессор Ю.М. Ткачевский и объявлял очередную передачу. После небольшого вступления ведущего слово предоставлялось гостю (обычно профессору МГУ) для небольшой лекции на определенную правовую тему. Гостями передачи в разное время были профессора А.И. Денисов, В.П. Грибанов, Д.Л. Златопольский. Но для того времени даже такой «формат» передачи, адресованной в первую очередь широкому кругу населения, имел большое воспитательное и
информационное значение. Само название передачи имело глубокий смысл — поиск ответа на вопрос: «человек для закона или закон для человека?»
Впоследствии были выделены профессиональный редактор и съемочная группа. Существенно изменился формат передачи: она стала идти в записи, ее продолжительность была увеличена до часа, стали использоваться кино- и фотоматериалы, записи интервью и диалогов. Гостем одной из передач стал юрист, автор детективов и сценарист А.А. Безуглов, который и принял от Юрия Матвеевича эстафету ведущего и работал им вплоть до 1979 г., когда его в этом качестве сменил М.М. Бабаев, ставший бессменным ведущим передачи до 1991 г.
В течение десяти лет (с 1976 по 1987 г.) Ю.М. Ткачевский возглавлял кафедру в качестве ее заведующего. Этот период старшие преподаватели вспоминают с улыбкой и называют «юрским периодом». На кафедре установилась благоприятная атмосфера, наиболее теплые человеческие отношения между ее членами. Как заведующий кафедрой, Юрий Матвеевич проявлял исключительную доброжелательность, готовность помочь молодым коллегам. Много усилий он прилагал к тому, чтобы оживить учебные программы, внести разнообразие в спецкурсы. Количество последних значительно увеличилось.
Ю.М. Ткачевский в разное время являлся членом Научно-консультативного совета Прокуратуры СССР, членом Научно-консультативного совета Верховного Суда РСФСР, членом Координационного бюро по делам законности и организации борьбы с преступностью совета «Закономерность развития государства, управления и права» АН СССР, членом Совета по правовой пропаганде при Министерстве юстиции СССР, членом Экспертного совета ВАК СССР, а затем Российской Федерации. В настоящее время Юрий Матвеевич — член Научно-консультативного совета Верховного суда РФ и член Диссертационного совета по защите докторских диссертаций юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. Он — председатель Совета ветеранов юридического факультета МГУ.
Юрий Матвеевич Ткачевский — автор более 220 научных и учебно-методических работ, из них 11 монографий, 36 учебников по уголовному и уголовно-исполнительному праву (в соавторстве). Под его руководством подготовлены и защищены 21 диссертация по уголовному праву и 2 — по уголовно-исполнительному.
В 2000 г. Ю.М. Ткачевскому было присвоено звание «Заслуженный деятель науки Российской Федерации». Он является заслуженным профессором МГУ.
В 2005 г., в год 250-летия Московского университета, Юрий Матвеевич награжден высшей наградой МГУ — Звездой Московского университета, которую он считает одной из самых дорогих и значимых в своей жизни. Эта награда была учреждена к юбилею МГУ и выражает признание заслуг лауреата перед обществом в развитии науки, образо-
вания и культуры. Она вручается выдающимся выпускникам Московского университета, а также общественным, научным и государственным деятелям, которые внесли весомый вклад в развитие вуза и университетской науки. Первыми лауреатами Звезды, кроме Юрия Матвеевича, стали ректор МГУ В.А. Садовничий, мэр г. Москвы Ю.М. Лужков, известный философ и писатель А.А Зиновьев и другие достойные люди.
После вручения Звезды растроганный Юрий Матвеевич сказал собравшимся в актовом зале Главного здания МГУ: «Героем Советского Союза я стал в 44-м году, а до этой награды, как видите, шел пятьдесят лет...». Действительно, есть что-то очень знаковое, символичное в том, что Ю.М. Ткачевский был награжден двумя Звездами — высшими военной и научной наградами. Это справедливая и заслуженная оценка достижений в двух важнейших для него областях: и тому и другому делу он отдавался без остатка, был предан до конца, а науке верен до сих пор.
В 2009 г. Юрий Матвеевич стал лауреатом юридической премии «Фемида» в номинации «Поколение» за семейную преемственность в выборе юридической профессии, а также за большой вклад в научную и преподавательскую деятельность.
В одном из интервью Юрий Матвеевич признался: «Я люблю работать с людьми, убеждать их в своей правоте, доносить знания до слушателей. Кроме того, преподавательская работа дает возможность писать, заниматься научными изысканиями».
Он много пишет, несмотря на не очень хорошее зрение. В его голове всегда проекты каких-нибудь научных статей. Его интересуют все последние изменения уголовного и уголовно-исполнительного законов, которые, к сожалению, не всегда обоснованны и системны. Он бодр и подтянут. Его слово весомо и мудро. Он — человек, обладающий прекрасным и тонким чувством юмора, умеющий сделать комплимент, поддержать в трудную минуту. Увлекается классической музыкой и живописью. С ним общаться легко и интересно, разница в возрасте абсолютно не чувствуется.
Уважаемый, дорогой, любимый Юрий Матвеевич, спасибо Вам за то, что Вы есть, за возможность работать с Вами, за сопричастность Вашей судьбе. Дай Вам Бог крепкого здоровья, долгих лет жизни, творческих успехов, бодрости и оптимизма, а нам — долгих лет радости общения с Вами.
Н.Е. Крьлова, доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ
