CC BY
107В.М. Мазырин
ДВЕ СИСТЕМЫ, ДВА ПУТИ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ ВЬЕТНАМА
Аннотация. Автор статьи впервые в российском вьетнамоведении провел сравнение характера и тенденций экономического развития Вьетнама на различных его этапах. Последовательно дан краткий анализ реформ в Демократической Республике Вьетнам и Республике Вьетнам с 1945 по 1975 гг. и в объединённой стране с 1976 по 1985 и с 1986 по 2020 г. При этом основной упор сделан на верификацию и исправление необъективных оценок происходивших в экономике процессов.
Для первого этапа уточнены хронологические рамки и сущность новой системы, особенности и недостатки социализма советского образца. В тот же период на юге страны зафиксировано ускоренное формирование капитализма и составных современной рыночной экономики. В послевоенное десятилетие отмечено нарастание неэффективности директивной плановой системы СРВ и неудачные попытки оживить её путем частичных реформ и экспериментов. Охарактеризованы последствия перевода экономики в 1990-е годы на рыночные рельсы и её «возвращения» в мировое хозяйство, выявлена фактическая смена пути и парадигмы развития страны.
Экономическая система ДРВ и СРВ до начала политики «дой мой» определена по преобладающему укладу как социалистическая, РВ и СРВ на последнем этапе — как капиталистическая при сохранении многоукладности. Автор приводит новые факторы успехов современной экономики и констатирует её подъем в группу «азиатских тигров», одновременно указывая на тревожную тенденцию утверждения периферийного капитализма во Вьетнаме.
Ключевые слова: Вьетнам, характер и тенденции развития экономики на различных этапах, социалистический и капиталистический уклады, верификация оценок, устаревшие догматы, экономический прогресс, периферийный капитализм.
TWO SYSTEMS, TWO PATHS OF VIETNAM'S ECONOMY DEVELOPMENT
Abstract. For the first time in Vietnamese studies in Russia, the author of the article compares the nature and trends of Vietnam's economy development at various stages. He presents a brief analysis of the reforms in the Democratic Republic of Vietnam and the Republic of Vietnam from 1945 to 1975, in the unified country from 1976 to 1985 and from 1986 to 2020. The emphasis is on verifying and correcting biased assessments of economic processes.
For the first stage, the author has clarified the chronological framework and substance of the new system in the North, the peculiarities and drawbacks of Soviet style socialism. During the same period, the South of the country witnessed an accelerated formation of capitalism and components of modern market economy. The post-war decade witnessed an increase in the inefficiency of the SRV directive planning system and failed attempts to revive it through partial reforms and experiments. The article describes the consequences of the economy transition in the 1990s to the market and its «return» to the world economy. Thus the author reveales the actual change of the path and paradigm of the country's development.
The economic system of DRV and SRV before the beginning of the «Rennovation» is defined according to the predominant form of ownership as socialist, the same one of RV and SRV at the last stage — as capitalist but retaining a multi-layer structure. The author explors new factors of success of the modern economy and stresses its joining to the group of «Asian tigers», while pointing out the worrying trend of the peripheral capitalism assertion in Vietnam.
Keywords: Viet Nam, the nature and trends of the economy at different stages, socialist and capitalist forms of ownership, verification of estimates, outdated dogmas, economic progress, peripheral capitalism.
Введение
Во вьетнамской научной литературе утвердилась идеологизированная, односторонняя оценка характера и результатов экономического развития Вьетнама после победы Августовской революции, в том числе после 1975 г.
Советское вьетнамоведение отстаивало в целом аналогичные взгляды, во многом влияя на вьетнамских коллег и учеников. В российской науке прежнее видение сохранялось долго, и лишь в 2010-е годы начался пересмотр устаревших определений, прежде всего автором данной статьи, что отражено в его монографии и получило закрепление в фундаментальном коллективном труде по истории Вьет-
нама1. Однако нужно пройти еще большой путь, чтобы сблизить научное знание с экономическими реалиями, дать ему адекватное теоретическое обоснование.
По понятным причинам советско-вьетнамские трактовки отличаются от тех, что распространены в западном научном сообществе. Большинство его представителей — сторонники либеральной экономической теории, которые отстаивают ориентированные на их идеологию взгляды, зачастую поддерживают разные мифы про вьетнамскую экономику. Более знающие и нетипично мыслящие коллеги, например проф. Адам Фьорд из Австралии, признали необходимость эти мифы проанализировать и пересмотреть2.
Вьетнамские учёные из эмигрантской общины, особенно в США, также повторяют эти оценки. Характерно, что с недавних пор, не имея аргументов против рыночных достижений СРВ, они стали объяснять их использованием экономического опыта и преимуществ южновьетнамского пути развития.
Подобный разнобой мнений и определений делает, по нашему мнению, актуальным и необходимым поиск более близких к реалиям интерпретаций и уточнение прежде выведенных формулировок в свете доминирующих сегодня научных концепций, развенчания созданной мифологии системной эволюции вьетнамской экономики. Это, пожалуй, будет своевременно при рассмотрении итогов развития страны за 75 лет после образования ДРВ.
Экономика ДРВ
Первое и принципиальное в рамках нашего анализа — это уточнение хронологических рамок формирования в ДРВ социалистической экономики и степени её зрелости в рамках традиционных представлений о социализме.
Основы экономической политики Партии трудящихся Вьетнама (ПТВ) были утверждены в решениях её II съезда (февраль 1951 г.). Был взят курс на подъем народного хозяйства на базе сочетания общественных и частных интересов: подготовку основ для создания государственного и кооперативного секторов экономики, поощрение деятельности национальной буржуазии в нужном направлении. В разделе, касающемся аграрного вопроса, указывалось на целесообразность подготовки условий для постепенного наделения каждого крестьянина земельным участком... Говоря языком современной политэкономии, партия выдвинула программу развития многоукладной
экономики, в том числе мелкотоварного и капиталистического секто-
3
ров, и действительно ее осуществляла .
Так, в ходе земельной реформы 1946—1954 гг. зажиточная часть деревни (кулаки и тем более середняки) не подвергалась массовым репрессиям, в отличие от советской практики 1930-х годов, а наоборот укреплялась. Основную массу бедных крестьян народная власть освободила от непосильных налогов (ограничив арендную плату и установив единый сельхозналог традиционно в размере 25 %4), а также зависимости от ростовщиков.
Во второй половине 1950-х годов, при осуществлении трехлетнего плана преобразования экономики и культуры (1958—1960), здесь также не строили социализм, а решали задачи национально-демократической революции. Тем более социалистические преобразования не характерны для периода восстановления экономики 1955—1957 гг. Это видно на примере считающейся по определению их неотъемлемой частью политики коллективизации деревни.
Новые формы производства вводилась поэтапно и осторожно. На начало 1950 г. преобладали группы трудовой взаимопомощи (их насчитывалось 27,2 тыс.5), где орудия труда, земля, произведённые продукты оставались частной собственностью, но использовались сообща. Сельские кооперативы высшего типа — с полным обобществлением имущества, объединением трудовых операций — создавались экспериментально, с участием беднейших крестьян и не были широко распространены еще 10 лет. Кооперирование развернулось как широкая кампания в начале 1960 г. и охватило 85 % крестьянских дворов, занимавших 68 % земельной площади. Но всего 12 % из них стало членами кооперативов высшей ступени. В городах более 250 тыс. ремесленников (87 %) и 105 тыс. мелких торговцев (45 %) вступили в кооперативы, преимущественно низшей ступени6. В итоге кооперативы высшего типа стали главной формой организации трудящихся лишь с 1965 г. Их дополняли госхозы, занятые крупным специализированным производством: они были немногочисленны и вносили скромный вклад в экономику.
Конечно, основы социалистических производственных отношений были заложены и в промышленности, где сформировался массовый рабочий класс. Сооружение крупных по местным меркам предприятий началось с помощью СССР именно в годы первой пятилетки (1961—1965): они сформировали современный промышленный — целиком государственный — сектор экономики ДРВ, окрыли процесс индустриализации.
Это позволяет утверждать, что социалистический уклад экономики как приоритетный получил развитие только с середины 1960-х годов, т. е. на 10 лет позже, чем считают западные исследователи и историография самой ДРВ. Вместе с тем социалистические формы собственности не смогли утвердиться тогда и стали доминировать только после окончания войны, как и система централизованного планового управления народным хозяйством. Значит, по сути, говорить о социалистическом характере экономики ДРВ можно лишь с большой долей условности. Скорее, к такой трактовке привело копирование советской модели: укрепление госсектора и формирование госпредприятий, индустриализация, кооперирование сельского хозяйства, подавление частной инициативы и собственности, в том числе в торговле. Но рецепты развития экономики руководство ПТВ заимствовало не только в СССР, но и в Китае, адаптируя их к местным условиям и разбавляя своей спецификой. Значит, экономическая политика ДРВ — результат использования (смесь) не только, иногда даже не столько советского, но и китайского опыта.
Ведущими целями экономики в годы войны (1965—1975) было поддержание хозяйственной жизни на Севере и проведение реформ в освобождённых районах Юга. Ввиду того, что госпредприятия промышленности и торговли испытывали трудности, широко сохранялось мелкое кустарное производство, частная торговля и услуги — в намного больших масштабах, чем в СССР до 1985 г. Сельские кооперативы продолжили работу, хотя их экономическая эффективность, как и заинтересованность крестьян, были крайне низкими.
После начала воздушных бомбардировок США территории Северного Вьетнама правительство ДРВ реализовало экономический курс, отвечающий условиям военного времени. Была проведена децентрализация, сделан акцент на развитие предприятий местного подчинения. Приоритетной стала задача самообеспечения продовольствием и товарами потребления в масштабах провинции: каждый город и провинция были превращены в экономические самостоятельные единицы7. Это позволило ДРВ выжить в годы войны.
В военное время мелкое производство и торговля сумели избежать тех потерь, что принесло разрушение авиацией США более крупных объектов. Доля инвестиций в «местную экономику» от их общего объема увеличилась с 19,7 % в начале 1960-х годов до 30,6 % в 1965—1968 гг. и 36 % в 1972 г.8 Эффективной оказалась эвакуация ряда важных промышленных предприятий, механических и других
мастерских в сельские и горные районы, которую правительство ДРВ активно проводило в 1965—1967 гг.
Власти ДРВ сумели при крайне ограниченных ресурсах и возможностях военного времени обеспечить выживание экономики за счёт мобилизационной модели. Удалось также в основном преодолеть феодальные пережитки, наследие колониализма и длительных войн. Это — серьёзные достижения с учётом того, что США изо всех сил старались «вернуть Вьетнам в каменный век» и немало в этом преуспели. В то же время происходила стагнация экономики, вызванная известными пороками социалистической системы. Но главные усилия направлялись тогда не на экономическое процветание, а на решение военно-политических задач — победу в войне с США и объединение страны.
Экономика РВ
Теперь попробуем разобраться в характере, степени зрелости и ареале распространения капитализма на Юге страны. Не будем поминать проблемы, перекосы и противоречия, вызванные войной и присутствием в этой половине Вьетнама огромного экспедиционного корпуса США. Данные явления достаточно полно освещены отечественным вьетнамоведением9. Рассмотрим нетривиальный вопрос: насколько экономика РВ была успешной и рыночной.
С ареалом все понятно: он не включал районы проживания этнических меньшинств, прежде всего плато Тэйнгуен, и сельскую местность, довольно обширную, под властью Национального фронта освобождения, т. е. суммарно не менее 1/2—2/3 территории Юга в разное время. Хотя, конечно, две эти зоны контроля постоянно взаимодействовали, переживали общие процессы, лишь их глубина отличалась в пользу той, что подчинялась Сайгону. Это значит, что капитализм на Юге страны носил очаговый и неустойчивый характер.
Рыночная сущность экономики также очевидна: рыночные институты американского образца заместили колониальные уже к началу 1960-х годов и далее только укреплялись. Следом изменилась классовая структура общества: сильно вырос отряд буржуазии, возникла её мощная военно-бюрократическая прослойка, наживавшаяся на войне, сформировался новый средний класс и промежуточные, переходные слои. В южной деревне на смену господству крупных землевладельцев феодального типа пришли фермерские хозяйства, так как благодаря реформам враждующих сторон большинство крестьян получило землю в собственность, причём участками по 1—2 га10. Окреп
и расширился наёмный рабочий класс как в городе, так и в деревне. Масштабам этого процесса соответствовал быстрый рост социальной дифференциации, имущественного неравенства населения, характерные для капиталистического уклада.
РВ жила в основном по законам рыночной экономики, особенно в ней доминировали частное предпринимательство и частная собственность. Роль госсектора оставалась минимальной. Быстро шло знакомство со многими экономическими институтами капитализма и международными финансами, как и интеграция в мировое хозяйство. По оценке сторонников Сайгона, «это полностью контрастирует с экономикой Вьетнама сегодня, спустя 44 года после войны, где ещё возятся с теорией "рыночно-ориентированного социализма", которой никто не доказал»11. Учёные в эмиграции полагают, что за 21 год своего существования, т. е. срок вдвое более короткий, РВ добилась большего, чем СРВ за период единства, но статистика этого не подтверждает по критерию количества. Очевидно, они подразумевают качественные результаты в плане создания основ капиталистического строя и материальных благ.
Проверим, обоснованно ли эти учёные утверждают, что от периода РВ осталось значимое и недооценённое наследие для национальной экономики.
«Зеленая» революция
В то время как на Севере земледелие велось традиционным способом и отличалось очень низкой продуктивностью, южные районы, особенно быстро с начала 1970-х годов, достигли значительного прогресса в агротехнике. В севооборот включались новые, высокоурожайные и устойчивые к болезням сорта культур, прежде всего риса, производство интенсифицировалось за счёт широкого применения машинной техники, химудобрений, гербицидов и проч. Оно стало товарным, ориентированным на рынок, в том числе мировой, и массовым в дельте Меконга, опирающимся на капиталистическую прослойку фермеров и самостоятельных крестьян. Урожайность и производство риса настолько выросли, что восстановили возможности его экспорта в 1974 г. Это следует признать достижением экономики РВ в тот период, когда гражданская война приобрела наиболее ожесточённый характер.
По сути, в РВ сложился современный агробизнес. Этому в решающей мере способствовала проведённая по американским рецептам в 1970—1971 гг. реформа под лозунгом «Каждому землепашцу
своё поле». Поощрение свободы возделывания товарных культур, особенно риса, также содействовало реорганизации сельского хозяйства — тогда главной отрасли экономики Юга.
Промзоны, инфраструктура и сфера услуг
Не менее важные новации были привнесены в сферу промышленности. При том что в целом она развивалась медленно, страдала под напором массового импорта потребительских товаров, в РВ возникли современные отрасли с высокими по той поре технологиями — текстильная и радиоэлектронная. Также были внедрены эффективные формы организации производства, привлечения иностранного капитала типа промышленных зон и импортозамещения; в этом плане показателен пример промышленного пояса Сайгон — Биенхоа. Данные новации в сельском хозяйстве и промышленности, полученные из мирового опыта развивающихся рынков, нашли позже широкое применение в СРВ, в том числе и на севере, хотя это умалчивается официальной историографией.
В РВ также были обнаружены запасы нефти и газа на морском шельфе. Компания Эксон-Мобил из США открыла в 1973—1974 гг. несколько нефтяных полей вблизи побережья Вунгтау, хотя и не успела начать добычу полезных ископаемых. Разведанные объемы оказались недостаточны, чтобы привлечь иностранных инвесторов, а освоить выделенные капиталовложения помешала война. Она порождала нестабильность финансового рынка, подрывала курс ценных бумаг на бирже, что заставляло инвесторов колебаться. Советские нефтяники после 1978 г., разработав полученное месторождение («Белый тигр»), выявили богатые запасы нефти, обеспечившие на 30 лет заметный приток средств в госбюджет СРВ и РФ. Без преувеличения, они стали сильным допингом вьетнамской экономики.
Следует признать формирование на юге товарно-денежных отношений, рыночных финансовых институтов: частных банков и финансовых компаний, биржевой торговли, валютных операций. Это дало нужный опыт, накопления и связи с зарубежными партнёрами, которые оказались востребованы в 2000-е годы и стимулировали экономический подъём. РВ ещё 50 лет назад показала бум, отчасти искусственный, сферы услуг. Согласно сайгонской статистике, в данном секторе экономики создавалось до половины ВНП, находила занятость значительная часть городского населения12. Эти показатели не достигнуты до сих пор. Отметим и создание современной транспортной инфраструктуры: автодорог, морских портов и аэропортов. Хотя тогда
они служили в основном военным нуждам, но имели такое качество, что прослужили еще лет 30 после окончания войны. Вместе с тем очевидно, что и южновьетнамская экономика не стала в целом капиталистической и тоже носила многоукладный характер.
Экономика СРВ в 1976—1986 гг.
Проводя восстановление экономики на севере, власти СРВ постепенно активизировали социалистическое строительство на основных направлениях. IV съезд КПВ (1976) определил соответствующую перспективу: в основном построить материально-техническую базу социализма за 25 лет. В частности, первая послевоенная декада стала временем масштабной индустриализации. На основе преимущественно советской материально-технической помощи и кредитов были по-
ч 13
строены тысячи промышленных и иных предприятий .
В сельской местности, где проживало и работало более 80 % населения, были активизированы социалистические аграрные реформы. Поначалу в целях укрепления коллективного хозяйства проводилось расширение кооперативов до масштаба общины по принципу: чем они крупнее, тем прогрессивнее производственные отношения и «ближе» к социализму. На севере по части эффективности производства и управления экономикой эта реформа себя не оправдала. Тогда агротехника земледелия, особенно рисоводства, основанная здесь на ручном труде, позволяла успешно вести только мелкое хозяйство.
Одновременно в южной половине страны была развернута массовая коллективизация деревни в духе опыта ДРВ. Её пик пришёлся на 1977—1979 гг. Хотя административное принуждение имело место и власти стремились быстрее завершить эту «кампанию», однако они вовремя затормозили, увидев, что большинство владельцев земли, особенно в дельте Меконга — житнице юга, — не поддерживает обобществление земли и производства. Было негласно признано: лучше пусть останутся частниками, чем оказывают противодействие.
Примерно в том же духе в начале 1980-х годов членам кооперативов на севере разрешили вести подсобное хозяйство. Они, получив 5 % площади кооператива в своё пользование на всех, смогли на личных подворьях на 90 % удовлетворить потребности села в мясе, яйцах и овощах за счёт более высокой интенсивности и производительности труда14. Такой результат и стал главным аргументом в пользу сохранения частных форм труда и стимулировал более радикальные уступки крестьянам в виде семейного подряда.
В условиях крайне медленного роста производства, скудных и к тому же разбросанных ресурсов, послевоенной разрухи и нищеты государство вело управление экономикой методами директивного планирования и натурального распределения по карточкам. Сельские кооперативы и госпредприятия в рамках обязательных госзакупок сдавали продукцию государству, которое осуществляло нормированное снабжение рабочих, государственных служащих и военнослужащих, членов их семей в городах (по минимальным ценам — ниже рынка). Параллельно, хотя и в небольшой мере, сохранялся свободный рынок, где население докупало необходимые товары и получало дополнительные доходы.
Таким образом, период с 1976 по 1985 г., после объединения страны, отличают максимальные в её современной истории масштабы воплощения принципов социализма, как его понимали тогда в СССР и могли реализовать во Вьетнаме. Строительство социализма велось здесь не просто по советской модели, но и с учётом скудных местных возможностей и особенностей. Была выстроена жёстко централизованная, плановая, административно-командная система, применявшая дотационно-распределительные механизмы15. Схожий пример даёт автаркический социализм чучхэ в КНДР: развитие опирается в основном на собственные силы граждан и крайне ограниченные ресурсы при почти полной изоляции от капиталистических центров мировой экономики. СССР и другие члены СЭВ смогли поддержать такое функционирование экономики СРВ лишь до 1990 г., так как добиться улучшения системы было невозможно по объективным причинам.
Отсутствие материальных стимулов к труду и других моторов роста, постановка нереалистичных, завышенных задач привели к срыву выполнения второго пятилетнего плана и существенному недовыполнению третьего. В этом проявилось, помимо прочего, «головокружение от успехов» у руководства СРВ после победы в войне над США. Наряду с субъективными просчётами отметим и объективные причины, которые трудно было учесть. Сказались сложности интеграции экономики Севера и Юга в единый механизм, затраты на возвращение миллионов людей в места их прежнего/нового проживания, на ограничение рождаемости в условиях послевоенного беби-бума. Огромные потери вызвали конфликты и военные действия на границах с Камбоджей и Китаем в 1977—1979 гг.
Экономика СРВ столкнулась с большими трудностями. Темпы инфляции достигли трехзначных показателей. За 10 лет с 1976 по
1985 г. национальный доход вырос лишь на 38,8 % при среднегодовом росте на 3,7 %. Сельское хозяйство не удовлетворяло минимальные потребности населения. Будучи в то время ключевой отраслью экономики и создавая до 50 % ВНП, оно давало прирост продукции лишь на 3,8 % в год16. Как следствие, возникла острая нехватка продовольствия. В 1976—1980 гг. внутри страны производилось лишь 5,8 млн т риса в год, что обеспечивало 49 % общего потребления, еще 6 млн т завозилось из-за рубежа, в основном в виде помощи СССР, всего же через государственные каналы распределения населению выдавалось по карточкам и продавалось 11,8 млн т риса17.
В конце 1980-х годов Вьетнам входил в разряд беднейших стран мира, имел очень низкие экономические показатели, в том числе доход на душу населения не превышал 100 долл. США. 6—8 % жителей дельты Красной реки — 4,81 млн — постоянно испытывали голод, острый голод переживали еще 1,9 млн человек18. В годы неурожаев и природных катаклизмов в сельских районах этот показатель возрастал до 27 %. Доля бедных домохозяйств доходила в 1986 г. до 45 %, в 1992 г. в них сосредоточилось до 26—28 % жителей деревни19. Нищета и голод стали частой проблемой, требовавшей широкомасштабных мер по перестройке экономики и сельского хозяйства, в частности.
Сознавая необходимость выхода из сложившегося тупика, системного кризиса, в СРВ начали хозяйственные эксперименты в сфере материального производства и обращения, в целом редко применяемые в социалистической практике. После 6-го пленума ЦК КПВ (1979) был введен порядок оплаты труда по конечной продукции на промышленных предприятиях и в сельских кооперативах, дан больший простор хозяйственной инициативе и рыночной торговле. Эти свободы и материальные стимулы для более продуктивного труда быстро привели к росту производства, а главное — повышению уровня жизни населения. Но партийное руководство не пошло тогда на расширение подобной политики, видимо, опасаясь подрыва действующей экономической системы и негативной реакции со стороны Москвы в условиях, когда СССР остался единственным донором Вьетнама.
Экономика СРВ в 1986—2020 гг.
Во второй половине 1980-х годов, по мере того как в СССР развернулась перестройка и возможности нашей помощи и влияния постепенно ослабевали, лидеры СРВ наконец-то решились на более
кардинальные и комплексные реформы в виде политики «дой мой». Необходимость применить любые меры для оживления производства и товарного обращения не просто назрела, но и стала оправданной, даже если они придут в противоречие с социалистической догматикой, так как вьетнамская экономика оказалась в тяжёлой ситуации, а главный союзник перестал быть надёжной опорой социализма.
В этой связи акцентируем два момента. Во-первых, зафиксируем факт глубокого кризиса экономики, что из-за системного характера этого кризиса неохотно признают идеологи и ученые СРВ. Во-вторых, новый курс КПВ официально не противопоставлен строительству социализма, что предопределено сохранением власти в руках компартии, которая и привела экономику страны к данному кризису. Ещё более важно для нашего анализа то, что с самого начала рыночных реформ скрывалась (не была определена, не признана самой партией) их капиталистическая суть. Решения VI съезда (1986), принявшего стратагему «дой мой», а также последующих съездов партии и не ставили задачи смены экономической системы: почти сразу была заявлена совместимость рынка и социализма.
Вместе с тем несложно предвидеть последствия реформ, если знать, с каких образцов они копируются. Инициаторы политики обновления заявили, что главным примером считают всеми признанный и реальный опыт подъема экономики правительством Сингапура во главе с Ли Куан Ю, других азиатских «тигров» (той же Южной Кореи). Вьетнамские политики признавали в конце 1980-х годов, что очень много идей также заимствовали из опыта НЭПа (новой экономической политики) 1924—1927 гг. — раннего периода строительства социализма в России, насильственно прерванного Сталиным именно ввиду того, что она вела к возрождению капитализма.
К тому же, по понятным причинам, в СРВ хранится полное молчание о том, что в 1980-е годы восстановлены основы и механизмы капиталистической экономики, сложившиеся на юге страны в период господства США. Поначалу этот курс был открыто поддержан населением южной части страны, а по мере активизации его контактов с северянами перенесен и в северную половину. Такие механизмы и практики получили применение как более эффективные поначалу стихийно, снизу, а в 1990-е годы распространились повсеместно и были признаны сверху. Конечно, фактический отказ от прежних установок, в корне меняющий устоявшиеся представления о социализме, потребовал от КПВ не только большой смелости, но и умелой пропаганды.
В пользу трактовки рыночных реформ как совместимых с социализмом, казалось бы, говорит перенос их успешного опыта первой половины 1980-х годов из Китая. Но, во-первых, в Ханое крайне неохотно признают это, противопоставляя вьетнамскую практику китайской. Во-вторых, в экономике КНР сложно найти проявления социализма в рыночной реинкарнации, если судить объективно20. Лидеры КПВ официально не пошли (так как не могли по своей природе) по пути капиталистического развития и использовали рыночные отношения лишь для того, чтобы преодолеть экономический кризис в стране. Ввиду подтверждения эффективности давно проверенных механизмов, по мере подъема хозяйства и улучшения жизни населения эксперимент трансформировался в системную экономическую политику.
Как следует из сказанного, установить истинный характер обновлённой системы и сроки созревания капиталистического уклада далеко не просто, тем более что в СРВ такие попытки и не предпринимаются. Попробуем сделать это сами. С учетом того, что реформы «дой мой» включают индустриализацию и модернизацию, тесно увязаны с глобализацией, которую в Ханое считают условием своих успехов, определим происходящее как капиталистическую трансформацию. Она началась не сразу после VI съезда КПВ: почти 10 лет рыночные реформы прорабатывались и опробовались, при этом не разрушая прежнюю систему. Только признание нового курса ведущими капстранами и международными институтами, возобновление отношений с ними в середине 1990-х годов фактически ознаменовали смену модели развития и, как следствие, запустили системную трансформацию. КПВ в своей политике всё более полно воплощает рекомендации западных партнёров и мировых финансовых центров, концептуально выраженные в так называемом вашингтонском консенсусе.
Есть мнение, что в СРВ до сих пор сохранилось много социалистических элементов, а в политической сфере они даже имеют приоритет. Однако если бы здесь не было капитализма, то страна не могла бы стать частью МВФ, ВБ и тем более ВТО. Данные организации принципиально не принимают в свои ряды государства, где нет капиталистической экономики.
Капиталистическую трансформацию, по нашей оценке, подтверждают следующие принципиальные сдвиги в обществе и экономике Вьетнама:
• частная форма собственности заняла господствующие позиции, за счёт практикующего её бизнеса создаётся около 2/3 ВВП:
мелкотоварный сектор экономики производит 29 %, частнокапиталистический — 10 % в лице местных фирм, 20 % в лице иностранных компаний (за государственным осталось 27 %, кооперативным — еще около 4%; до 10% в этом расчете дают налоги на товары и услуги);
• быстро нарастает имущественная дифференциация: доходы и расходы наиболее зажиточной прослойки населения в 12—14 раз превышают показатели беднейшей его части (сравнение по 20- и 10-процентным группам); сложилась и растёт прослойка долларовых миллионеров, часть достигла уровня миллиардеров (в рейтинг Форбс входит самый богатый вьетнамец с капиталом в 6 млрд долл.);
• эксплуатация труда признана легальной, широко распространена, часто выходит за законные рамки на мелких местных и крупных иностранных, особенно азиатских предприятиях; получили распространение торговля людьми и организованный экспорт рабочей силы за рубеж;
• компании из развитых капиталистических стран, прежде всего ТНК, проникли в ведущие отрасли экономики и усиливают контроль над ними: на эти компании приходится 3/4 экспорта и 2/3 импорта СРВ, большая часть продукции обрабатывающей промышленности; наряду с Китаем основными внешними рынками стали США и ЕС (вместе их доля равна 25 %);
• иностранные компании вносят до 24 % общих инвестиций в экономику, суммарный приток капитала в форме ПИИ, валютных переводов, займов, приобретений на фондовой бирже (слияний и поглощений), помощи по линии ОПР достиг примерно 60 млрд долл. в год, или свыше 20 % ВВП. Как следствие, до опасных пределов (1/2 размера ВВП) вырос внешний долг21:
• цены, валютный курс, ставки, иные пропорции формируются в основном рыночными механизмами, хотя под контролем государства; рынки товаров и услуг, факторы производства (труда, капитала, информации, технологий и др.) достигли достаточной зрелости. Планирование носит долгосрочный и индикативный характер, не мешая «невидимой руке» рынка, а дополняя её;
• СРВ вступила в ключевые международные организации, стала одним из мировых лидеров по сети ССТ (17), выполняет все нормы ВТО, принимает по ним обязательства, ущемляющие национальные экономические интересы, включая приоритет международной юрисдикции перед местными законами, сни-
жение контроля над профсоюзным движением, соблюдение прав западной интеллектуальной собственности и т. п.;
• все явственней проступают признаки внешнего управления экономикой, выражающиеся в принятии важных решений, противоречащих долгосрочным национальным интересам: об отказе от атомной энергетики при растущем дефиците энергоресурсов, о реализации экологически и генетически опасных проектов, о монополизации одной страной — США — стратегически важных сфер экономики (космическая программа, информатизация, газификация).
Наряду с этим всего за четверть века капиталистическая трансформация принесла удивительный социально-экономический прогресс, вывела Вьетнам в разряд новых «азиатских тигров».
Заключение
Проведенный нами анализ хронологии, этапов и характера развития экономики Вьетнама за 75 лет позволил прийти к ряду новых принципиальных выводов. До сих пор она остается многоукладной, но на разных этапах в ней преобладали разные хозяйственные уклады, реализующие противоположные пути развития и определяющие характер системы в целом. До 1975 г. на севере страны доминировала социалистическая система, на юге — капиталистическая. После образования СРВ вторая сменила первую в процессе мирной эволюции. На практике капиталистический уклад оказался экономически эффективней.
Учёные СССР и СРВ, сравнивая итоги экономического развития Севера и Юга в период раздела страны, однозначно отдавали преимущество первому. Делалось это по идейным соображениям, а не на основе реальных фактов, тем более что информация, особенно статистика по РВ, была мало доступна. Но базовое искажение реальности вызывало тотальное нарушение экономических процессов военными затратами и разрушениями: конфликт с долгосрочным участием США был главным после Второй мировой войны. Пересмотреть эти оценки де-факто вынуждает сама КПВ, которая пошла на перенос рыночной модели с Юга на Север после 1979 г. и тем самым признала её преимущества.
Период созидания социализма был недолгим и неполноценным из-за войн — около 15 лет в ДРВ и 10 лет в СРВ. Их экономические достижения при местной интерпретации теории Маркса—Ленина
оказались очень скромными. Путь по подобию КНДР и СССР привёл в тупик, тогда как реформы по образцу Южной Кореи и Сингапура в РВ заложили основы современной рыночной экономики, а в объединённой стране с середины 1990-х годов вызвали небывалый хозяйственный подъем. Вьетнам сумел подняться в разряд среднеразвитых государств по уровню доходов населения, подтвердил перспективу войти в группу 20 наиболее крупных экономик мира к 2045 г. Это произошло потому, что КПВ в 1990-е годы поменяла прежний вектор социально-экономического развития, выбрала более эффективный курс, методы и ориентиры, в том числе унаследованные от южновьетнамской экономики.
Вместе с тем капитализм в СРВ приобретает черты периферийного. Это означает, что ее экономика работает на наиболее развитые страны, снабжая их сырьем, готовой продукцией, дешёвой рабочей силой и отставая в своем технологическом развитии. Причём в тенденции наблюдается отход от модели государственного капитализма к периферийному капитализму.
Примечания
1 См.: Мазырин В.М. Вьетнамская экономика сегодня. М., 2013; Полная академическая история Вьетнама. М., 2014. Т. V. С. 145—300.
2
С этой целью автор написал с Фьордом совместный раздел в монографию Института азиатских исследований NIAS (см.: Vladimir Mazyrin and Adam Fford. Soviet influence on Vietnamese development policy — some myths // Mythbusting Vietnam: Facts, Fictions, Fantasies. Edited by Catherine Earl. NIAS press, 2018. P. 99— 129. Содержание взаимной дискуссии см. в: Мазырин В.М. Мифы и реальность советского влияния на Вьетнам // Вьетнамские исследования. Вып. 7. М., 2017. С. 87—108.
3
Mazyrin V. The DRV economic policy: theory and practice of Ho Chi Minh (1945—1969) // The Ideological heritage of Ho Chi Minh and the modern era. Hanoi, 2016. P. 264.
4 Nguyen Tien Hung. Economic development of socialist Vietnam, 1955—80. New York: Prager, 1977. Р. 55.
5 История Вьетнама в новейшее время (1917—1965). М., 1971. С. 251.
6 Новакова O., Цветов П. История Вьетнама. Часть 2. M., 1995. С. 227.
7
Mazyrin V. The DRV economic policy. Op. cit. P. 273.
8
Новейшая история Вьетнама. M., 1984. С. 48.
9
В частности, см.: Мазырин В.М. Крах марионеточного режима Нгуен Ван Тхиеу в Южном Вьетнаме (1965—1975). М., 1978. С. 52—57, 102—104.
10 Полная академическая история Вьетнама. Указ. соч. Т. IV. С. 514.
11 Vu Thang Long. 30/4: VNCH de lai nhieu di san quy cho ngay nay va tuang lai. URL: https://www.bbc.com/vietnamese/forum-48022724, 23.04.2019.
12 Полная академическая история Вьетнама. Указ. соч. Т. IV. С. 520, 535.
13
Мазырин В.М. Вьетнамское общество и рабочий класс на рубеже 70—80-х годов. М., 1984. С. 40—41.
14 Там же. С. 77.
15 Это подтверждают сегодня ученые СРВ, см.: Hoang Thi Thuy An. Qua trinh doi mai kinh te a Viet Nam: Tiep can tu quan mem "tu do" cua Isaiah Berlin (1909— 1997) // Khoa hoc xahoi Viet Nam. 2020. So 11. Tr. 105—115.
16 Dong thai va thuc trang kinh te — xa hoi Viet Nam 10 nam doi mai (1986—1995). Ha Noi: Nxb Thong ke. 1996. P. 5.
17 45 nam kinh tl Viet Nam (1945—1990). Vien Kinh tl hoc (1990). Ha Noi: Nxb Khoa hoc xa hoi. Р. 254.
18 ~ 1 ' '
Nguyen Thi Hang. Van de xoa doi giam ngheo a nong thon nuac ta hien nay. Ha
Noi: Nxb Chinh tri quoc gia, 1997. Р. 75.
19 Ibid. Р. 79.
20
О том, что в КНР реализуется концепция государственного капитализма, говорят и сами китайские ученые. См.: Yasheng Huang. Capitalism with Chinese Characteristics: Entrepreneurship and the State, Cambridge University Press / Перевод на рус. яз. М.: Сколково, 2010. С. 66.
21 Приведённые данные по экономике СРВ опираются на официальную статистику ГСУ (Tong cuc Thong ke) и в комплексном виде изложены автором в: Экономика стран Юго-Восточной Азии (раздел Вьетнам). Учебник. М., 2020. С. 127—171.
Библиографический список
История Вьетнама в новейшее время (1917—1965). М.: Наука, 1971. 478 с. Мазырин В.М. Вьетнамская экономика сегодня. Итоги 25 лет рыночной трансформации (1986—2010 гг.). М.: ФОРУМ, 2013. 384 с.
Мазырин В.М. Вьетнамское общество и рабочий класс на рубеже 70—80-х годов. М.: Наука, 1984. 170 с.
Мазырин В.М. Крах марионеточного режима Нгуен Ван Тхиеу в Южном Вьетнаме (1965—1975). М.: Наука, 1978. 136 с.
Мазырин В.М. Мифы и реальность советского влияния на Вьетнам // Вьетнамские исследования. Вып. 7. М.: ИДВ РАН, 2017. С.87—108.
Новакова O, Цветов П. История Вьетнама. Часть 2. M.: МГУ, 1995. 272 с. Новейшая история Вьетнама. M.: Наука, 1984. 424 с.
Полная академическая история Вьетнама. М.: Президиум РАН, 2014. Т. IV. С. 503—556; Т. V. С.142—378.
Экономика стран Юго-Восточной Азии. Учебник. М: Наука, 2020 (раздел Вьетнам: с. 127—171).
45 nam kinh te Viet Nam (1945—1990) [45 лет вьетнамской экономики (1945— 1990)]. Vien Kinh te hoc. Ha Noi: Nxb Khoa hoc xä hoi, 1990.
Dong thai va thuc trang kinh te — xä hoi Viet Nam 10 nam doi möi (1986—1995) [Социально-экономические положение Вьетнама за 10 лет политики обновления]. Ha Noi: Nxb Thong ke, 1996.
Hoang Thi Thuy An. Qua trinh doi möi kinh te ö Viet Nam: Tiep can tu quan niem "tu do" cüa Isaiah Berlin (1909—1997) [Процесс обновления экономики во Вьетнаме, исходя из концепции свободы И. Берлина] //Khoa hoc xä hoiVietNam. 2020. So 11. Tr. 105—115.
Mazyrin V. The DRV economic policy: theory and practice of Ho Chi Minh (1945— 1969) // The Ideological heritage of Ho Chi Minh and the modern era. Proceedings of the international conference in St. Petersburg (May 2015). Hanoi, 2016. P. 251—269.
Mazyrin V. and Fford A. Soviet influence on Vietnamese development policy — some myths // Mythbusting Vietnam: Facts, Fictions, Fantasies. Edited by Catherine Earl. NIAS press, 2018. P. 99—129.
Nguyen Thi Hang. Van de xoa doi giam ngheo ö nong thon nuöc ta hien nay [Проблема сокращения нищеты в сельских районах Вьетнама сегодня]. Ha Noi: Nxb Chinh tri quöc gia, 1997.
Nguyen Tien Hung. Economic development of socialist Vietnam, 1955—80. New York: Prager, 1977.
Yasheng Huang. Capitalism with Chinese Characteristics: Entrepreneurship and the State, Cambridge University Press / Перевод на рус. яз. М.: Сколково, 2010.
Vü Thang Long. 30/4: VNCH de lai nhieu di san quy cho ngay nay va tuong lai [30 апреля: РВ оставила ценное наследие для сегодняшнего дня и будущего]. URL: https://www.bbc.com/vietnamese/forum-48022724, 23.04.2019.
