CC BY
50
Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2018; 26(1)
DOI: http://dx.doi.org/10.18821/0869-866X-2018-26-1-59-64 59
История медицины
© С.П. Глянцев, А.А. Сточик., 2018 УДК 61:93
Глянцев С.П., Сточик А.А.
ДВЕ КОНЦЕПЦИИ СОЗДАНИЯ АКАДЕМИИ МЕДИЦИНСКИХ НАУК СССР (ЯНВАРЬ - ФЕВРАЛЬ 1944 г.)
ФГБНУ «Национальный НИИ общественного здоровья им. Н.А. Семашко», 105064, г. Москва
В январе-феврале 1944 г. существовало две концепции создания АМН СССР. Концепция председателя Ученого медицинского совета. Народного комиссариата здравоохранения СССР Н.Н. Бурденко отражала взгляды научной медицинской элиты страны того времени на состояние теоретической медицины середины ХХ века и именно ее развитие считала главной стратегической задачей будущей Академии. Н.Н. Бурденко видел в Академии структуру, подчиненную СНК СССР и имеющую равные права с Народным комиссариатом здравоохранения, но в отличие от него разрабатывающую в большей степени теоретические, нежели практические вопросы медицины. Концепция наркома здравоохранения СССР ГА. Митерева обосновывала необходимость создания АМН большей частью практическими причинами и конкретными задачами, стоявшими перед советским здравоохранением. В отличие от Н.Н. Бурденко, Г.А. Митерев предлагал организацию, подчиненную Народному комиссариату здравоохранения СССР и решающую наряду с теоретическими чисто прикладные вопросы по заданиям его ведомства.
Ключевые слова: Академия медицинских наук СССР; история создания; Н.Н. Бурденко, Г.А. Митерев. Для цитирования: Глянцев С.П., Сточик А.А. Две концепции создания Академии медицинских наук СССР (январь-февраль 1944 г.). Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2018; 26(1): 59-64 DOI: http://dx.doi.org/10.18821/0869-866X-2018-26-1-59-64
Для корреспонденции: Глянцев Сергей Павлович, д-р мед наук, профессор, зав. лабораторией, e-mail: [email protected]
GlyantsevS.P, StochikA.A. TWO CONCEPTS OF ORGANIZATION OF THE USSR ACADEMY OF MEDICAL SCIENCES
(JANUARY-FEBRUARY 1944)
The Federal state budget scientific institution «N.A. Semashko national research institute of public health»,
105064, Moscow, Russia
Two conceptions of organization of the USSR Academy of medical sciences existed in January-February 1944. The conception of N.N. Burdenko, the chairman of the Scientific medical council of the USSR Narkomzdrav reflected views of national .scientific medical elite of those times about .state of theoretical medicine of middle of XX century and exactly its development was considered as main strategic task of future Academy. N.N. Burdenko considered the Academy as a structure subordinated to the USSR Sovnarkom and having equal rights with the Narkomzdrav but as opposed to it in more degree developing theoretical than practical issues of medicine. The conception of G.A. Miterev, the Narkom of health care, substantiated necessity of organization of the Academy of medical sciences mainly by practical causes and concrete tasks of the Soviet health care. G.A. Miterev, as opposed to N.N. Burdenko, proposed organization subordinated to the USSR Narkomzdrav and resolving besides theoretical issues, merely practical ones according tasks of his department.
Keywords: the USSR Academy of medical sciences; history of organization; G.A. Miterev; N.N. Burdenko. For citation: Glyantsev S.P., Stochik A.A. Two concepts of organization of the USSR Academy of medical sciences (January-February 1944). Problemy sotsialnoy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2018; 26(1): 59-64. (In Russ.) DOI: http://dx.doi.org/10.1016/0869-866X-2018-26-1-59-64
For correspondence: Glyantsev S.P., doctor of medical sciences, professor, the head of laboratory of the Federal state budget scientific institution «N.A. Semashko national research institute of public health». e-mail: [email protected] Conflict of interests. The authors declare absence of conflict of interests. Acknowledgment. The study had no sponsor support.
Received 17.09.2015 Accepted 17.11.2015
Идея создания Академии медицинских наук (АМН) СССР возникла в Совете народных комиссаров (СНК) СССР в 1932 г. [1] Первые шаги по её реализации Наркомздрав (НКЗ) СССР (Г.А. Митерев, С.А. Колесников, В.В. Парин, П.Г. Сергиев и др.) сделал в 1942 - 1943 гг. [2] В начале 1944 г. создание АМН было продолжено на уровне Правительства СССР и Центрального комитета ВКП(б).
Концепция УМС НКЗ СССР (Н.Н. Бурденко)
6 января 1944 г. академик Н.Н. Бурденко направил заместителю Председателя СНК СССР В.М. Моло-тову письмо, в котором просил принять его по вопросу «об организации научной медицинской мысли
в Союзе». «Колоссальный охват научных концепций и практических школ, — писал Н.Н. Бурденко, — потребовал в настоящей фазе своего развития, достигшей в связи с военными нуждами наивысшего напряжения, синтеза в теоретическом отношении и объединения направлений практической деятельности военных и гражданских мероприятий. Для меня ясно, что [отечественная] медицинская мысль в текущий момент нуждается в руководящем, направляющем и обладающем высшим научным авторитетом органе»1. Письмо было написано на бланке де-
1 Государственный архив Российской федерации (ГАРФ), Ф. 5446, Оп. 46, Д. 2358, Л. 130.
History of Medicine
путата Верховного Совета СССР. На документе есть резолюция, свидетельствующая о том, что 13 января 1944 г. В.М. Молотов принял Н.Н. Бурденко. Речь шла о создании АМН СССР.
Для решения вопроса о том, какое развитие получила концепция Н.Н. Бурденко с июня 1943 г. по январь 1944 г., мы сравнили текст этого письма с «запиской» Н.Н. Бурденко, рассмотренной Комиссией Учёного медицинского совета (УМС) НКЗ СССР в июне 1943 г. [2] Первые части обоих документов практически не отличаются друг от друга. В письме В.М. Молотову точно так же обозначен предел («кризис», «тупик», «распутье»), до которого дошла медицина в западных странах, не способная его разрешить, и указан путь её бескризисного развития, возможный только в советском государстве. Этот путь, как считал Н.Н. Бурденко, заключался в «тесной, повседневной связи нашей [медицинской] науки с кипучей советской действительностью, [в синтезе] частных дисциплин <...>. [Для этого] советская медицинская наука настоятельно нуждается в создании авторитетного научного органа, подводящего итоги работы во всех частных её разделах, синтезирующего их, могущего давать новые концепции, направляющего научную мысль, вовремя подмечающие творческие ценные искания, гипотезы, предположения и практические предложения»2. Таким «органом» могла быть только «Академия медицинских наук», которая «мыслится как объединение ряда исследовательских институтов, разрабатывающих принципиально важные проблемы медицины и возглавляемых творческими работниками наиболее высокого уровня»3.
Вместе с тем, в отличие от «записки», в письме особо подчёркнута причинно-следственная связь создания Академии с идущей войной, в частности с необходимостью «разрешения ряда существенной важности вопросов», касающихся лечения шока, изучения военного травматизма и его последствий с исследованием «на военном и послевоенном материале вопросов физиологии человека», а также проблем эпидемиологии, миграции населения, питания, широкого использования местных природных ресурсов и др.
Однако, если в «записке» задачи Академии прописаны во 2-й её части, авторство которой, по нашему предположению, принадлежало группе П.Г. Сер-гиева, то в письме эти задачи изложены в основном тексте. Сравнение двух документов показывает, что основные пункты стоящих перед АМН задач в письме соответствуют таковым в «записке» с некоторыми стилистическими расхождениями. Из письма также следует, что в систему АМН должны были войти ряд уже существовавших НИИ НКЗ СССР и вновь созданные институты за счёт реорганизации ВИЭМ и некоторых других научных учреждений. Концепция Н.Н. Бурденко предполагала отнести все академические институты к одному из трёх отделений:
1. Экспериментальных биологических и медицинских дисциплин.
2 Там же. Ф. 5446, Оп. 46, Д. 2358, Л. 126.
3 Там же. Ф. 5446, Оп. 46, Д. 2358, Л. 125.
2. Клинических наук.
3. Санитарно-профилактических наук.
В письме изменилось название первого отделения АМН СССР с «отделения теоретических дисциплин» на «отделение экспериментальных биологических и медицинских наук». Названия двух других остались прежними. Заканчивалось письмо предложением ввести в состав АМН действительных членов, членов-корреспондентов, старших и младших научных сотрудников. Количество действительных членов, исходя из необходимости представления в Академии всех основных отраслей медицинской науки и «удельного веса отдельных дисциплин», намечалось порядка 80. Количество членов-корреспондентов и научных сотрудников не упоминалось, но оговаривалось, что в составе АН СССР на начало 1944 г. состоят 29 медиков: 17 действительных членов и 12 членов-корреспондентов. О том, вводить в состав АМН СССР медиков из «большой академии» или нет, речи не шло.
Планируемые к включению в состав АМН институты были перечислены в «Приложении №1» к письму. Анализ структуры АМН, представленной в двух документах, показывает, что большинство НИИ, перечисленных в «записке», указаны и в письме, за исключением трех. Так, в состав экспериментального отделения был введен Институт медицинской физики, отсутствовавший в «записке», а из отделения санитарно-профилактических дисциплин исчезли Институт социальной гигиены с организацией здравоохранения и Институт питания. Непонятно также отсутствие в обоих документах ВИЭМ им. А.М. Горького, который в «записке» предлагалось включить в состав теоретического отделения как «мощной базы теоретической и экспериментальной медицины». Совпадение в целом перечня институтов говорит о том, что структуру АМН члены Комиссии УМС НКЗ СССР под руководством Н.Н. Бурденко продумали еще в июне 1943 г.
Сравнительный анализ численного состава АМН, указанного в «записке» и в «Приложении № 2» к письму, позволяет заключить, что за время, прошедшее с момента написания первого документа, состав будущей АМН неоднократно пересматривался, в результате чего количество предложенных в письме Н.Н. Бурденко действительных членов Академии выросло с 73 до 81.
«Приложение № 3» к письму содержит данные о Парижской, Нью-Йоркской и Мадридской медицинских академиях. Более всего сведений представлено о Парижской академии, которая в 1944 г. состояла из 6 секций, 100 действительных членов и 200 членов-корреспондентов, иностранных и почетных членов. Академия, которой руководили Бюро и Административный совет, имела постоянные и временные комиссии, публиковала печатные издания и вручала премии за лучшие работы в разных областях медицины.
Таким образом, основные положения концепции создания АМН СССР, сформулированной Н.Н. Бурденко и его командой (П.Г. Сергиев и др.) в нача-
История медицины
ле 1944 г., остались прежними [2]. Наибольшей редакции подвергся численный состав кандидатов в действительные члены Академии. Почетные члены не предусматривались. На содержательной части письма есть резолюция секретаря В.М. Молотова: «т. Смирнову на контроль. Послано т. Щербакову. 14/I». Это означает, что в секретариате В.М. Молотова письмо Н.Н. Бурденко было «взято на контроль», а его копия отправлена для согласования в ЦК ВКП(б) секретарю и члену Политбюро ЦК А.С. Щербакову4. На машинописной копии письма Н.Н. Бурденко5 имеется резолюция А.С. Щербакова от 25 января 1944 г.: «Александрову. Вопрос, безусловно, заслуживает внимания. Надо подготовить проект решения СНК. А. Щербаков. 25/I».
Казалось бы, все ясно. Председатель УМС НКЗ СССР направил в Правительство страны документ с концепцией создания новой государственной структуры. Но почему документ подписал Н.Н. Бурденко, а не нарком Г.А. Митерев? Ведь создание АМН инициировал не УМС, а Наркомздрав, да и по статусу обратиться в Правительство с такой инициативой должен был нарком, а не председатель УМС. Ситуацию усложняет тот факт, что 26 февраля 1944 г. в высшие инстанции был направлен другой документ на ту же тему за подписью наркома здравоохранения СССР Г.А. Митерева. Но не в СНК, а в ЦК ВКП(б).
Концепция НКЗ СССР (Г.А. Митерев)
Обращает на себя внимание, что тексты писем Н.Н. Бурденко и Г.А. Митерева, следовательно, и их концепции создания АМН СССР, разнятся между собой. Более «приземленная» концепция Г.А. Митере-ва начинается не с превозношения советской науки перед западной, что характерно для всех документов Н.Н. Бурденко о создании АМН, а с перечисления практических достижений советского здравоохранения в годы Великой Отечественной войны.
Так, отметив, что в условиях «постоянного внимания партии и правительства к нуждам здравоохранения и всемерного поощрения развития медицинской науки <...> советское здравоохранение и советская медицинская наука с честью выдерживают суровый военный экзамен», указав, что «за время Советской власти в СССР создана огромная сеть медицинских НИИ (на 01.01.1941 г. — 213)6 и высших медицинских учебных заведений (на 01.01.1941 г. — 72), в лабораториях и клиниках которых шла интенсивная научная работа, создавшая основу для ряда практических мероприятий НКЗ СССР и НКЗ Союзных республик»7, Г.А. Митерев перечислил крупнейшие достижения медицинской науки и практики в СССР
4 Щербаков А.С. (1901-1945), советский партийный и государственный деятель, генерал-полковник (1943); в 1941-1945 гг. — секретарь и кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б); одновременно с 1942 г. — начальник Главного политического управления РККА, заместитель наркома обороны СССР.
5 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17, Оп. 125, Д. 274, Л. 24-36 (об).
6 Постановление СНК № 2201 от 31 октября 1940 г. (см. Приложение 2).
7 РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 125, Д. 274, Л. 37.
и назвал передовых учёных в разных областях медицины.
Из крупных теоретических достижений, которые нарком назвал «открытиями», были отмечены изучение деятельности мозга (И.П. Павлов), роль симпатической нервной системы (Л.А. Орбели), связь коры больших полушарий с внутренними органами (К.М. Быков), закономерности эволюции животных тканей (А.А. Заварзин) и открытие ми-тогенетического излучения (А.Г. Гурвич), а из практических — применение фагов для профилактики и терапии инфекционных заболеваний (З.В. Ермольева, С.П. Заева, Ф.Г. Сергиенко, А.П. Цулукидзе и др.), производство вакцин против сыпного тифа (М.К. Кронтовская, А.В. Пшеничнов и др.), нервная трофика в хирургии (А.Д. Сперанский), хирургия желудка (С.С. Юдин, А.Г. Савиных), нейрохирургия (Н.Н. Бурденко, А.Л. Поленов и др.), диагностика и лечение внутренних болезней (Н.Д. Стражеско и др.), стимулирование функции соединительной ткани сывороткой нового типа (А.А. Богомолец).
Но, отличаясь от концепции Н.Н. Бурденко преамбулой, в части, касающейся общих принципов создания АМН, концепция Г.А. Митерева во многом повторяет бурденковскую, расходясь в деталях, уточняющих или дополняющих те или иные положения. Так, в обоих документах подчеркнуто, что Академию необходимо создать именно «в дни Отечественной войны, настоятельно требующей от медицинской науки разрешения ряда существенной важности вопросов в области лечения боевых травм, их осложнений, ближайших и отдаленных последствий, в области эпидемиологии, питания населения, поисков новых лекарственных и профилактических средств синтетического и природного происхождения и т.д.»8. Правда, если у Н.Н. Бурденко этой теме посвящена целая страница, то у Г.А. Митерева — один абзац. И если председателя УМС волновали «вопросы изучения физиологии человека <...> на военном и послевоенном материале»9, то наркома большей частью занимали сугубо практические вопросы.
Вместе с тем и Н.Н. Бурденко, и Г.А. Митерев одинаково важными считали финансовый и материальный аспекты создания новой структуры. Организация АМН в дни войны, по их мнению, «не связывает [этого] вопроса с необходимостью предоставления новых помещений и зданий в дополнение к уже принадлежащим в настоящее время НКЗ СССР. Точно так же на военное время не требуется и значительного увеличения штатов научных и вспомогательных работников»10. Иными словами, денег на Академию у правительства ни УМС, ни НКЗ не просили, надеясь обойтись бюджетными средствами, выделяемыми на наркомздравовские институты.
Сильно отредактированными в концепции Г.А. Митерева оказались рассуждения Н.Н. Бурден-
8 РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 125, Д. 274, Л. 40.
9 ГАРФ. Ф. 5446, Оп. 46, Д. 2358, Л. 124.
10 РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 125, Д. 274, Л. 42.
History of Medicine
ко о необходимости синтеза в медицинской науке, зато дословно повторены причины, по каким потребность в этом синтезе не могут удовлетворить ни ВИЭМ, ни УМС НКЗ СССР. Подверглись редакции и задачи Академии, изложенные Н.Н. Бурденко кратко и в виде пунктов, а у Г.А. Митерева приобретшие вид «Устава Всесоюзной АМН», вынесенного в «Приложение № 1». В письме, предваряющем «приложения», нарком кратко перечислил эти задачи. По его мнению, они «в основном состоят в непосредственной разработке в Институтах академии основных вопросов теории и практики медицинской науки, в планировании и руководстве научно-исследовательской деятельностью всех медицинских научных учреждений Союза ССР, в научной апробации открытий и предложений в области медицины, в разрешении допущения новых методов лечения, в научной экспертизе по вопросам медицины и в подготовке исследовательских кадров высшей квалификации».11 Не совпали мнения Н.Н. Бурденко и Г.А. Митерева и об отделениях Академии. Вместо трёх у Николая Ниловича («1. Экспериментальных биологических и медицинских дисциплин; 2. Клинических наук; 3. Санитарно-профилактических наук»)12. Георгий Андреевич предлагал четыре и с другими названиями: «1. Медико-биологических наук; 2. Хирургии, акушерства и смежных специальностей; 3. Терапии, педиатрии и смежных специальностей; 4. Гигиены и эпидемиологии»13. Похоже, что названия 2-го и 3-го отделений Г.А. Митерев позаимствовал у Парижской медицинской академии, в которой имелись аналогичные секции14.
Наряду с увеличением числа отделений возросло количество институтов: у Н.Н. Бурденко их 24, а у Г.А. Митерева 38. Иного мнения придерживался нарком и в отношении состава Академии, предлагая ввести в неё «наиболее видных представителей основных отраслей медицинской мысли всех союзных республик [в количестве]: действительных членов — 100 чел., почётных членов — 50 чел. (в т.ч. 25 иностранных) и членов-корреспондентов — 200 чел»15. При этом в отличие от Н.Н. Бурденко Г.А. Митерев приложил к своему письму персональный состав кандидатов в почётные и действительные члены Академии («Приложение № 3»).
Последняя часть письма Г.А. Митерева содержала примеры организации зарубежных академий и копировала аналогичную часть письма Н.Н. Бурденко. Одним из кардинальных отличий письма Г.А. Митерева от такового Н.Н. Бурденко является наличие «Приложения № 1», содержащего проект «Устава Всесоюзной АМН». Для поиска возможных заимствований мы сравнили его текст с письмом Н.Н. Бурденко от 6 января 1944 г. и Уставом ВАСХНИЛ, утверждённым СНК СССР 16 июля
11 РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 125, Д. 274, Л. 41.
12 ГАРФ. Ф. 5446, Оп. 46, Д. 2358, Л. 121.
13 РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 125, Д. 274, Л. 41.
14 РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 125, Д. 274, Л. 34.
15 РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 125, Д. 274, Л. 42.
1934 г. Сравнение показало, что последнее могло быть использовано при составлении проекта Устава АМН. На это, в частности, указывают почти дословное цитирование в первых двух задачах Устава («а» и «б») положений пункта 1 задач Академии из письма Н.Н. Бурденко. Всесоюзный статус АМН подчеркнут в положении «б» проекта Устава и, но другими словами, в пунктах 2 и 5 письма Н.Н. Бурденко. Единодушны Н.Н. Бурденко и Г.А. Митерев и в стремлении обязать АМН готовить научные кадры и научных работников высшей квалификации. Правда, Н.Н. Бурденко предлагал всего лишь содействовать их росту, в то время как Г.А. Митерев указывал на необходимость их подготовки в стенах Академии. Но на этом совпадение задач, стоящих перед будущей Академией, заканчивается. Дальше начинаются разногласия.
Так, помимо «организации и руководства научной работой в области медицины», как предлагал Н.Н. Бурденко, Г.А. Митерев полагал, что АМН должна заниматься еще и «планированием научно-исследовательской деятельности в области медицины». Н.Н. Бурденко считал, что АМН должна руководствоваться «нуждами здравоохранения и заданиями правительственных органов», Г.М. Митерев же видел в этой цепочке еще и выполнение Академией «заданий Народного комиссариата здравоохранения СССР».
Н.Н. Бурденко ратовал за материальную поддержку со стороны Академии «ценных научных начинаний учёных и врачей периферии». У Г.А. Митерева о материальных вопросах науки речи не было, зато он планировал привлекать членов АМН к апробации «наиболее важных открытий и предложений в области медицины», к разрешению «практического применения новых методов лечения», предлагая сделать «решения Академии по этим вопросам окончательными», а также к научной экспертизе различных медицинских проблем, но опять же «по заданиям Правительства Союза ССР и НКЗ ССС»16. Не забыл нарком о своём ведомстве и в пункте о премировании академиков за лучшие научные работы в области медицины, которые будет присуждать АМН, но «в соответствие со специальным положением, утверждённым НКЗ СССР».
В целом анализ задач, которые ставились перед АМН, показывает, что Н.Н. Бурденко видел в Академии независимую от НКЗ и подчинённую СНК СССР структуру, имеющую равные с НКЗ права, но в отличие от него решающую не практические, а большей частью теоретические вопросы медицины. Г.А. Ми-терев желал иметь организацию, подчинённую НКЗ СССР и решающую наряду с теоретическими прикладные задачи, в том числе по заданиям его ведомства. Все это укладывалось в ту концепцию, которую Г.А. Митерев озвучил на заседании Коллегии НКЗ СССР еще 29 декабря 1942 г., когда говорил о том, что необходимость для НКЗ заниматься наукой вытекает из наличия в его штате «специального заместителя по науке» [1].
16 РГАСПИ, Ф. 17, Оп. 125, Д. 274, Л. 41.
История медицины
В проекте речь идёт о том, что в состав АМН входят НИИ «по разным отраслям медицинской науки и здравоохранения, согласно особого списка, утвержденного СНК СССР»17. Самого «особого списка» институтов в Уставе, естественно, нет, но он следует за письмом Г.А. Митерева как «Приложение № 2» и проанализирован ниже. В пункте 10 проекта Устава приведён численный состав АМН, который, по Г.А. Митереву, должен включать 100 действительных, 50 почётных членов и 200 членов-корреспондентов. Кроме того, в «Приложении № 3» перечислены фамилии 10 почётных и 80 действительных членов будущей Академии.
Таким образом, в предложенном НКЗ проекте Устава АМН СССР содержались некоторые мысли и идеи Н.Н. Бурденко и возглавляемого им УМС, но основная часть текста была заимствована из другого документа. Анализ будущего Устава АМН СССР и принятого в 1934 г. Устава ВАСХНИЛ показал, что во многом совпадают как общие положения уставов (основные задачи, структура, подготовка кадров, научные связи, издание трудов, составление планов работ, смета и др.), так и состав двух Академий (формулировки членства и др.), а также их подчинённость профильным Наркоматам здравоохранения (АМН СССР) и земледелия (ВАСХНИЛ). Однако есть и разночтения. Так, в структуре АМН СССР были запланированы отделения (п. 3), в то время как в составе ВАСХНИЛ работали секции (п. 21). В АМН могли быть избраны только ученые (пп. 11, 12 и 13), а в ВАСХНИЛ еще и практические деятели в области сельского хозяйства (п. 12). Если ВАСХНИЛ, согласно п. 7 Устава, имела «право непосредственно входить со своими представлениями в СНК СССР и сноситься со всеми правительственными органами СССР и союзных республик по вопросам своей деятельности»18, то в проекте Устава АМН этот пункт отсутствовал. В отличие от ВАСХ-НИЛ (п. 8) АМН не планировалось передавать право «беспошлинно получать из-за границы в свой адрес и в адрес НИИ книги, карты, машины, приборы, инструменты, коллекции и всякого рода научные принадлежности».
В проекте Устава АМН СССР также ничего не сказано о том, кто будет утверждать её первый состав, в то время как в примечании к п. 16 Устава ВАСХНИЛ было оговорено, что первых действительных членов Академии утверждает СНК СССР, а первых членов-корреспондентов — нарком земледелия и нарком зерновых и животноводческих совхозов. Различно мыслилось и руководство двумя академиями. Если их «законодательными» органами являлись общие собрания, то исполнительным органом у АМН должен был стать Президиум, а в ВАСХНИЛ эту роль исполнял Президент Академии.
Интересно примечание к пункту 2в проекта Устава АМН СССР о том, что решения АМН по вопро-
17 ГАРФ. Ф. 8009, Оп. 1, Д. 423, Л. 60 (об.).
18 Здесь и далее при цитировании Устава ВАСХНИЛ использован электронный документ, размещенный по адресу: http://istmat.info/ node/41113
сам апробации открытий и предложений в области медицины, как и разрешения на применение новых методов лечения, являются окончательными. Логичнее было бы предположить, что разрешение применять новые методы на практике НКЗ должен был оставить за собой. В проекте Устава АМН отсутствует также предложение возложить на особую квалификационную комиссию в составе Академии обязанностей присуждения научным работникам учёных степеней и учёных званий, как и возложение на Президиум Академии руководства аспирантурой, что имелось в Уставе ВАСХНИЛ.
Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что основой проекта Устава АМН СССР стал Устав Всесоюзной академии сель-хознаук.
Что же касается академических институтов, то их создание действительно не требовало каких-либо дополнительных финансовых и материальных затрат, поскольку подавляющее их большинство планировалось создать на базе уже имевшихся НИИ, которых на 1 января 1941 г. в стране насчитывалось 213. Так, в списке институтов из письма Н.Н. Бурденко 8 институтов планировалось организовать на базе крупных отделов ВИЭМ, 11 на базе НИИ НКЗ СССР, 1 на базе НКЗ СССР и клиники 1-го ММИ, 1 на базе НКЗ РСФСР, 1 на базе клиники 1-го ММИ и
2 на базе Боткинской больницы. В отличие от этого НКЗ СССР предлагал создать 38 институтов: 8 на базе ВИЭМ, 20 на базе НКЗ СССР, 6 на базе НКЗ РСФСР, 2 на базе городской больницы им. Н.А. Семашко и 2 на базе НИИ АН СССР (Институт эволюционной физиологии высшей нервной деятельности и Институт мозга). Любопытно, что Н.Н. Бурденко предлагал организовать хирургический и терапевтический институты на базе Больницы им. С.П. Боткина, где они и были впоследствии созданы, а Г.А. Митерев — на базе Больницы им. Н.А. Семашко, куда оба института переехали, спустя некоторое время после создания. Некоторые институты, названные в списке Н.Н. Бурденко, в списке Г.А. Митерева отсутствуют, например Институт медицинской физики. В списке наркома под названием «Институт организации здравоохранения и медицинской статистики» появился отсутствовавший в письме Н.Н. Бурденко, но упомянутый в его «записке» «Институт социальной гигиены и организации здравоохранения».
В целом такие разночтения двух концепций создания АМН СССР наводят на мысль о крупных разногласиях между Н.Н. Бурденко и Г.А. Митеревым, обозначившихся в конце 1943 — начале 1944 г. Эти разногласия, в частности, касались кандидатов в члены Академии. Так, Николай Нилович предлагал включить в состав АМН 81 действительного члена. Почётные члены его концепцией не предусматривались, а Георгий Андреевич видел в составе АМН 10 почётных академиков и 80 действительных членов.
Среди кандидатов в почётные академики было
3 хирурга, 2 фармаколога, терапевт, педиатр, анатом, офтальмолог и микробиолог-эпидемиолог. Средний возраст претендентов — 75 лет. Самым молодым был
History of Medicine
Р.А. Лурия (70 лет), самым возрастным — Н.Ф. Гамалея (85 лет). Претендентами в действительные члены отделений Академии стали 3 гистолога-эмбриолога, 3 анатома, 5 патологоанатомов, 3 биохимика, 4 физиолога, фармаколог и 4 патофизиолога (всего 23 человека). Средний возраст составил 65 лет. Самым молодым был И.П. Разенков (56 лет), самым возрастным — И.И. Широкогоров (75 лет).
Если сравнить специальности кандидатов Г.А. Ми-терева и Н.Н. Бурденко, то они иные. Так, Николай Нилович среди будущих действительных членов Академии видел 2 гистологов-эмбриологов, 2 анатомов, 3 патологоанатомов, 3 биохимиков, 5 физиологов, 5 фармакологов, фармацевтов и фармакогностов, 2 патофизиологов, а также 2 биологов, 1 физика,
2 токсикологов, 1 химиотерапевта и 3 «синтетических» химиков (всего 31 человек).
Средний возраст претендентов на места в отделении хирургии, акушерства и смежных специальностей составлял 67 лет. Самым молодым из кандидатов был М.А.-О. Топчибашев (49 лет), самым возрастным — В.Н. Шевкуненко (72 года). В «списке Г.А. Митерева» присутствуют 19 хирургов и 2 акушера-гинеколога. В «списке Н.Н. Бурденко» хирургов всего 9, но акушеров-гинекологов тоже 2.
Средний возраст учёных, которых предлагалось включить в отделение терапии и смежных специальностей, составил 64 года. Самыми молодыми были 46-летние невролог Н.И. Гращенков и дерматолог П.В. Кожевников, а самым возрастным — 73-летний психиатр В.П. Осипов. В список включены 12 терапевтов, 5 педиатров, 2 дерматолога, 2 невролога, 6 невропатологов и 3 психиатра. В отделение гигиены и эпидемиологи НКЗ планировал всего 6 кандидатов, средний возраст которых составлял 63 года. Самым молодым был Л.В. Громашевский (57 лет), а самым пожилым — 70-летний Н.А. Семашко.
Подведём некоторые итоги. В отличие от Н.Н. Бурденко, который предложил 81 кандидата на
3 отделения (экспериментальных, биологических и медицинских, клинических и санитарно-профилак-тических дисциплин), включив в них соответственно 31, 34 и 16 человек, Г.А. Митерев рекомендовал в члены АМН СССР 90 человек, в том числе 10 почётных, 23 в отделение медико-биологических наук, 51 клинициста в два отделения (хирургическое и терапевтическое) и всего 6 гигиенистов и эпидемиологов. Если не считать 10 кандидатов в почётные члены, то количество будущих академиков у председателя УМС и наркома совпадает (81 и 80), но численный состав отделений разнится. Один планиро-
вал в теоретическое отделение 31 кандидата, другой всего 23. В клиническом отделении, по Н.Н. Бурденко, могло состоять 34 человека, а по Г.А. Митереву 51. Наконец, 16 кандидатов в гигиеническое отделение от УМС явно больше 6 человек от НКЗ.
Заключение
Таким образом, в начале 1944 г. существовало две концепции создания АМН СССР. Одна из них принадлежала председателю УМС НКЗ СССР Н.Н. Бурденко. Вторую концепцию представил нарком здравоохранения СССР Г.А. Митерев. Разногласия между авторами этих концепций в их видении новой государственной организации, возникшие, по-видимому, в конце 1943 г. — начале 1944 г., касались как стратегии развития Академии и стоящих перед нею тактических задач, так и ее структуры. Концепция Н.Н. Бурденко отражала взгляды научной медицинской элиты страны того времени на состояние теоретической медицины середины ХХ века, считая её развитие главной задачей будущей Академии. Кроме того, Н.Н. Бурденко видел в будущей Академии структуру, подчинённую СНК СССР и имеющую равные права с НКЗ, но в отличие от него разрабатывающую в большей степени теоретические, нежели практические вопросы медицины. В отличие от этого концепция Г.А. Митерева обосновывала необходимость создания АМН большей частью практическими причинами и конкретными задачами, стоявшими перед советским здравоохранением. В отличие от Н.Н. Бурденко, Г.А. Митерев предлагал организацию, подчинённую НКЗ СССР и решающую наряду с теоретическими чисто прикладные вопросы по заданиям его ведомства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Глянцев С.П., Сточик А.А. От ВИЭМ им. А.М. Горького к идее создания Академии медицинских наук СССР (1932-1942 гг.). Проблемы социальной гигиены, организации здравоохранения и истории медицины. 2016; 24(1): 53-8.
2. Глянцев С.П., Сточик А.А. Первые шаги на пути к созданию Академии медицинских наук СССР (весна-лето 1943 г.). Проблемы социальной гигиены, организации здравоохранения и истории медицины. 2016; 24(6): 375-84.
Поступила 17.09.2015 Принята в печать 17.11.2015
REFERENCES
1. Glyantsev S.P., Stochik A.A. From VIEM named about A.M. Gorky to the idea of the USSR Academy of Medical Sciences (1932-1942). Problemy sotsialnoi gigieny, zdravookhraneniya i istorii metsiciny. 2016; 24(1): 53-8.
2. Glyantsev S.P., Stochik A.A. First steps towards to creation of the USSR Academy of Medical Sciences (spring-summer 1943). Prob-lemy sotsialnoi gigieny, zdrovookhraneniya i istorii meditsiny. 2016; 24(6): 375-84.
