CC BY
29
УДК 902, 903.5 https://doi.org/10.24852/pa2021.1.35.93.113
ДВА ПАМЯТНИКА ПЬЯНОБОРСКОЙ КУЛЬТУРЫ НА ОСТРОВАХ НИЖНЕКАМСКОГО ВОДОХРАНИЛИЩА © 2021 г. Р.Р. Саттаров, Д.Г. Бугров, А.В. Лыганов, Н.М. Капленко, Э.А. Хуснутдинов
В статье вводятся в научный оборот материалы двух могильников пьяноборской культуры: Тойгузинского островного и Кулушевского островного III, - изученных в 1995-2009 гг. на островах Нижнекамского водохранилища в Тукаевском районе Республики Татарстан. До образования водохранилища Тойгузинский островной могильник располагался на останце второй террасы в пойме правого берега р. Ик, Кулушевский островной III могильник - на возвышенности второй террасы левого берега р. Ик к западу от быв. д. Тойгузино. На обоих могильниках собран подъемный материал, содержащий характерные предметы пьяноборской культуры, на Кулушевском островном III могильнике в 1999 г. проведены спасательные раскопки. В одном из двух раскопов (раскоп II) было изучено три погребения. Они представляют собой ингумации в неглубоких подпрямоугольных ямах, располагавшихся в ряд. Два погребенных ориентированы на восток - юго-восток, один (погребение 1) - на запад - северо-запад; только в этом погребении сохранился инвентарь. Состав и характер находок с обоих могильников (главным образом подъемный материал) не дает возможности их датирования уже, чем первыми веками нашей эры. В структуре расселения носителей пьяноборской культуры на Нижнем Ике могильники занимают место на стыке двух микрорегионов (I и II по Д.Г. Бугрову). Не исключена возможность отнесения Кулушевского островного III могильника ко II (Тойгузинскому) микрорегиону.
Ключевые слова: археология, ранний железный век, Нижнее Прикамье, Икско-Бельское междуречье, пьяноборская культура, могильники, Нижнекамское водохранилище.
Икско-Бельское междуречье (в значении «пространство между реками Кама, Белая, Сюнь и Ик») и в первую очередь Камско-Бельская и Икско-Камская поймы традиционно считаются ресурсной базой и экономическим центром, вокруг которого группируется значительная часть памятников пьяноборской культуры. Естественной южной границей западной (Икско-Камской) части этого своеобразного региона и крайней юго-западной периферией пьяноборского ареала является левобережье р. Ик в нижнем ее течении. Памятники пья-ноборской культуры здесь известны с конца 1920-х гг., наибольший вклад в их выявление и изучение внесли исследования ИЯЛИ КФАН в 1958, 1964, 1968-1971, 1977, 1980, 1989 гг. (Бугров, 2001, с. 28). К середине 2000-х гг. на р. Ик ниже устья р. Мен-
зели было известно 46 пьяноборских памятника: 8 городищ, 26 селищ, 7 местонахождений и 5 могильников (Бугров, 2006, с. 289-301). Представляемая статья вводит в научный оборот материалы двух из этих погребальных памятников, к настоящему времени разрушенных и затопленных Нижнекамским водохранилищем.
Тойгузинский островной могильник находился в 2 км к северо-западу от бывшей д. Тойгузино Тукаевского района Республики Татарстан, в 2,5 км к ССВ от северо-восточной окраины д. Кулушево, на юго-западной стороне одного из островов Нижнекамского вдхр. (до образования водохранилища - останец второй террасы между высохшими старицами в пойме правого берега р. Ик) (рис. 1: 1). Памятник открыт осенью 1995 г. отрядом под руководством В.Н. Мар-
Рис. 1. Карта расположения рассматриваемых в статье могильников: А - современное состояние; Б - до заполнения Нижнекамского водохранилища в контексте памятников пьяноборской культуры (а - могильник, б - городище, в - селище/местонахождение, г - границы и номера микрорегионов (по: Бугров, 2006, с. 160-161, рис. 47). Цифрами обозначены: 1 - Тойгузинский островной могильник; 2 - Кулушевский островной III могильник; 3 - Кырнышский IV могильник; 4-5 - Кырнышские VI и VII селища; 6 - Кырнышское II селище; 7 - Кырнышское I селище; 8 - Кырнышское городище; 9-10 - Кулушевские III селище и местонахождение; 11 - Тойгузинское III селище; 12 - Тойгузинское II селище; 13 - Тойгузинское I городище; 14 - Тойгузинское V
селище; 15 - Тойгузинское II городище; 16 - Тойгузинское местонахождение; 17 - Гулюковское I селище; 18 - Гулюковское городище; 19 - Туировское селище. Fig. 1. Location of the burial grounds reviewed in the paper: А - current state; Б - condition prior to
filling of Nizhnekamsk Reservoir in the context of the Pyany Bor culture sites (а - burial ground, б - hillfort, в - settlement / finds, г - boundaries and numbers of micro regions (after: Bugrov, 2006: p. 160-161, Fig. 47). By numbers indicate: 1 - Toiguzino Island burial ground; 2 - Kulushevo Island III burial ground; 3 - Kyrnysh IV burial ground; 4-5 - Kyrnysh VI and VII settlements; 6 - Kyrnysh II settlement; 7 - Kyrnysh I settlement; 8 - Kyrnysh hillfort; 9-10 - Kulushevo III settlement and finds; 11 - Toiguzino III settlement; 12 - Toiguzino II settlement; 13 - Toiguzino I hillfort; 14 - Toiguzino V settlement; 15 - Toiguzino II hillfort; 16 - Toiguzino finds; 17 - Gulyukovo I settlement; 18 - Gulyukovo hillfort; 19 - Tuirovo settlement.
кова и А.А. Чижевского и первоначально был наименован как «Биюр-ганский могильник». На песчаной отмели вдоль кромки абразионного уступа были обнаружены фрагменты человеческих костей и керамики, две округлые стеклянные бусины (рис. 2: 3, 4) и бронзовая умбоновидная бляха (рис. 2: 7). До 1999 гг. памятник ежегодно осматривался Н.М. Капленко. В 1996 и 1997 гг. подъемный материал включал фрагменты костей человека и обломки керамики, определенной Н.М. Капленко как «близкая пьяноборской», в 1998 г. - бронзовые круглую плоскую бляху (рис. 2: 1), наконечник ножен (рис. 2: 8), две прямоугольные накладки (рис. 2: 10, 11) и две «сапожковые» подвески (рис. 2: 12, 13).
В 1999 г. на памятнике, помимо мелких фрагментов керамики пьяно-борского облика, были найдены две стеклянные глазчатые бусины (рис. 2: 5, 6), бронзовая «сапожковая» подвеска (рис. 2: 14) и бронзовые застежки с неподвижным крючком - две целые округлые (рис. 3: 3, 4) и фрагментиро-ванная трапециевидная(?) (рис. 3: 6).
При обследовании памятника в 2009 г. А.В. Лыгановым были обнаружены округлая бусина из стекла (рис. 2: 2) и бронзовая спиральная пронизь или перстень(?) (рис. 2: 9).
Кулушевский островной III могильник находился в 1,2 км к ССВ от северо-восточной окраины д. Кулу-шево Тукаевского района РТ на северо-западной оконечности среднего из островов, образовавшихся при заполнении водохранилища из возвышенности второй террасы (прируслового вала?) левого берега р. Ик, протянувшейся к западу от быв. д. Тойгузино (рис. 1: 2). Памятник открыт Н.М. Ка-
пленко осенью 1997 г. При осмотре берега к юго-востоку от разделяющей острова протоки им были найдены человеческие кости, бронзовые застежка с неподвижным крючком (рис. 3: 1) и «лапчатая» подвеска (рис. 4: 3, 3а), железный кельт с незамкнутой втулкой (рис. 4: 6) и фрагменты керамики, аналогичной тойгузинским находкам.
В 1998 г. на размытой части могильника в 10-20 м от протоки были найдены пять бронзовых предметов: две застежки с неподвижным крючком - пластинчатая (рис. 3: 2) и округлая с Т-образной перекладиной (рис. 3: 8), круглая бляха с отверстием в центре (рис. 4: 1) и выполненные в наборной технике ажурная накладка (рис. 4: 4) и трапециевидная подвеска (рис. 4: 5).
В 1999 г. Н. М. Капленко на памятнике был собран подъемный материал, включавший две бронзовые округлые застежки с неподвижным крючком: щитковую (рис. 3: 5) и с Т-образной перекладиной (рис. 3: 7), и заложены два раскопа в местах кон -центрации обломков человеческих костей и находок (рис. 5А). Раскоп I площадью 16 кв. м располагался в 100-110 м к ВЮВ от протоки вдоль кромки абразионного уступа (рис. 5Б) и не содержал ни погребений, ни находок. Раскоп II был заложен на северо-восточной стороне мыса, образованного протокой и северным краем острова, в 75 м к западу от раскопа I. Ориентирован он так же вдоль кромки абразионного уступа, площадь ок. 20 кв. м (рис. 5Б). В раскопе выявлены очертания трех могильных ям подпрямоугольной формы с закругленными углами, расположенных в ряд с ЮЮЗ на ССВ - погребения 2 и 3 вплотную друг к другу, погребение 1 - на расстоянии 0,75-0,8 м от
Рис. 2. Находки с Тойгузинского островного могильника: 3, 4, 7 - 1995 г.; 1, 8, 10-13 -1998 г.; 5, 6, 14 - 1999 г.; 2, 9 - 2009 г. (1, 7-14 - бронза, 2-6 - стекло).
Рисунок А.С. Постновой.
Fig. 2. Finds from the Toiguzino Island burial ground: 3, 4, 7 - 1995; 1, 8, 10-13 - 1998; 5, 6, 14 - 1999; 2, 9 - 2009. (1, 7-14 - bronze, 2-6 - glass). Drawing by A. S. Postnova.
*-1_I-■
Рис. 3. Находки с Тойгузинского островного (3, 4, 6) и Кулушевского островного III (1, 2, 5-8) могильников: 1 - 1997 г., 2, 8 - 1998 г., 3-7 - 1999 г. (все - бронза).
Рисунок А.С. Постновой
Fig. 3. Finds from the Toiguzino Island (3, 4, 6) and Kulushevo Island III (1, 2, 5-8) burial grounds: 1 - 1997, 2, 8 - 1998, 3-7 - 1999 (all - bronze). Drawing by A. S. Postnova.
погребения 2 (рис. 5 Б). В промежутке между пп. 1 и 2 были зафиксированы контуры овальной ямы размером 30x40 см и 15 беспорядочно расположенных округлых столбовых (?) ямок диаметром 6-8 см. Глубина всех этих ям от уровня фиксации 5-6 см, находки в заполнении отсутствовали, датировка их неясна.
Погребение 1 (рис. 6), кв. 1, гл. -40 см от современной поверхности. Могильная яма ориентирована по линии ВЮВ - ЗСЗ, длина ее 213 см, сохранившаяся ширина 75 см (северный край разрушен абразией), глубина от уровня фиксации 10 см. Костяк располагался в яме вытянуто на спине, головой к ЗСЗ. Кости правой руки лежали вдоль туловища, фрагменты костей левой руки находятся на месте грудной клетки. С внешней стороны лодыжек погребенного обнаружены две бронзовые круглые щитковые застежки (рис. 6: 1). У правой бедренной кости, чуть выше колена - развал лепного тонкостенного не орнаментированного керамического сосуда (рис. 6: 2) бурого цвета, с примесью раковины в тесте, диаметром 6-8 см. Между бедренными костями наискосок острием к середине левой бедренной кости лежал железный нож (рис. 6: 3) длиной 23 см, плохой сохранности (разрушился при извлечении). Слева на уровне груди погребенного найдена бронзовая колесовидная застежка с неподвижным крючком (рис. 6: 4).
Погребение 2 (рис. 7А), кв. 1-2, гл. -37-45 см. Могильная яма ориентирована по линии ВЮВ - ЗСЗ, размер ее 198x56 см, глубина от уровня фиксации 10 см. Костяк располагался вытянуто на спине, головой на ВЮВ, череп повернут вправо, лицом к северу, руки вытянуты вдоль тела, левая
уложена на тазовую кость. В верхней части правой тазовой кости лежал полностью корродированный железный предмет в виде кольца диаметром 1,8-2 см (рис. 7А: 1), возможно, поясная застежка (не сохранился).
Погребение 3 (рис. 7Б) кв. 1-2, гл. -45 см. Могильная яма ориентирована по линии ВЮВ - ЗСЗ, размер 190x45-56 см, глубина от уровня фиксации 10 см. Костяк лежал вытянуто на спине головой на ВЮВ. Череп повернут вправо. Инвентарь отсутствовал.
При последнем по времени обследовании Кулушевского островного III могильника А.В. Лыгановым в 2009 г. на размытой части памятника найдена округлая бусина голубого полупрозрачного стекла (рис. 4: 2).
Характеристика и хронология находок. Материалы Тойгузинского островного и Кулушевского островного III могильников представляют собой достаточно однородную в культурно-хронологическом отношении коллекцию, включающую культу-ро-определяющие для пьяноборской культуры типы предметов.
Наиболее многочисленную категорию находок (10 экз.) в коллекции представляют бронзовые застежки с неподвижным крючком (далее ЗНК):
1. Фрагментированная ЗНК с под-трапециевидной ложновитой рамкой и центральным щитком с каймой из псевдошнура, прикрепленным к рамке четырьмя лентами (рис. 3: 1). В передней части щитка просверлено(?) отверстие, на передних углах рамки -две декоративные кнопки, наличие и количество (2 или 3?) кнопок в утраченной задней части ЗНК не определяется. Аналогии известны в пьяно-борских могильниках (Пшеничнюк, 1986б, рис. 3: 1, 2; Голдина, Красно-
перов, 2012, табл. 20: 9; Генинг, Журавлева, 2019, рис. 3: 18), наибольшее сходство с кулушевской по форме и декору рамки демонстрируют ЗНК из Юлдашево, п. 69 (Пшеничнюк, 1986б, рис. 9: 7) и с андреевско-писеральско-го Ящеринского городища в Чувашии (Мясников, 2017, рис. 7: 11).
2. «Колесовидная» ЗНК из п. 1 Кулушевского III могильника имеет ложновитую рамку, крепежную кнопку в задней части (вокруг нее сохранился фрагмент кожаного ремня шириной 3 см), умбоновидный центральный щиток с гладкой каймой и шестью гладкими спицами (рис. 6: 4). Рамка по внешнему краю и на обороте покрыта продуктами коррозии железа, что побудило первоначально счесть предмет биметаллическим. Однако железного каркаса ЗНК не имеет, а наличие ржавчины указывает, скорее всего, на контакт с каким-то железным предметом в погребении (ножом?). «Колесовидные» ЗНК с 6 спицами известны в 8 пьяноборских (18 экз.), кара-абызском Охлебинин-ском (2 экз.) и мазунинском Покровском (1 экз., переделанный в фибулу) (Красноперов, 2018, рис. 6: 2) могильниках. Все они отличаются деталями и отделкой. По конструкции и декору нашей ЗНК наиболее близки предметы из Кушулево III, п. 122 (Агеев, 1971, рис. 65: 2) и Камышлы-Тамака, п. 23 (Красноперов, 2017, рис. 2: 12), географически - находки из Деуково III, п. 1 (Казаков и др., 1972а, рис. 1: 3) и Ныргынды I, пп. 41, 64 (Голдина, Красноперов, 2012, рис. 210: 13, 19). С точки зрения хронологии интересны упомянутое п. 41 Ныргынды I, узко датированное сер. II - сер. III вв. н. э. (там же, с. 78, табл. 232: 15), и относимые к I—II вв. н. э. комплексы Камышлы-Тамак, п. 23, и Ст. Чекмак,
п. 36, с кинжалами с кольцевым на-вершием и «колесовидными» ЗНК в качестве портупейных пряжек (Красноперов, 2017, с. 166, 167, рис. 2: 12).
3. Округлые щитковые ЗНК с лож-новитой рамкой и вертикальной крепежной петлей на обороте из Кулу-шевского островного III могильника. Щиток ЗНК из п. 1 (рис. 6: 1) гладкий, у экземпляра из подъемного материала (рис. 3: 5) украшен двумя рядами выпуклин (рис. 3: 5).
4. Округлая рамчатая ЗНК с лож-новитой (поперечная насечка) рамкой и одной крепежной кнопкой (рис. 3:
4).
Оба этих типа ЗНК: и кольцевые рифленые (вариант ГУ.Б.2А по: Агеев, 1992, с. 41; вариант 1К.1.1 по Голдина, Красноперов, 2012, с. 59), и округлые щитковые (тип !У.Б.7 по: Агеев, 1992, с. 41; вариант 1 К.2.1 по Голдина, Красноперов, 2012, с. 60) - широко представлены в комплексах пьяноборской культуры, в меньшем количестве - в комплексах кара-абызской культуры II в. до н. э. - II в. н. э. (Пшеничнюк, 1968, рис. 16: 13; Воробьева, 2012, с. 86, рис. 29: 7), единично встречаются в Мазунино (Красноперов, 2018, рис. 6: 1, 4).
5. Округлые ЗНК с ложновитыми рамкой и Т-образной перекладиной и гладкой горизонтальной петлей для ремня сзади (рис. 3: 7, 8). В сводке Б.Б. Агеева по пьяноборской культуре учтено 13 экз., включая изделия с иными, чем у рассматриваемых застежек, декоративными деталями (Агеев, 1992, с. 41, тип 3а). Известны подобные застежки в кара-абызской культуре (Пшеничнюк, 1968, рис. 16: 11) и в памятниках писеральско-андреевско-го типа (Мясников, 2017, рис. 7: 24).
6. Округлая рамчатая ЗНК с широкой перекладиной, оконтуренной
ft Х^^ч © О
О I
Рис. 4. Находки с Кулушевского островного III могильника: 3, 3а, 6 - 1997 г.; 1, 4, 5 - 1998 г.; 2 - 2009 г. (2 -стекло, 6 - железо, остальное - бронза). Рисунки Н.М. Капленко (3а) и А.С. Постновой (остальное).
Fig. 4. Finds from Kulushevo Island III burial ground: 3, 3a, 6 - 1997; 1, 4, 5 - 1998; 2 - 2009 (2 - glass, 6 - iron, others - bronze). Drawings by N.M. Kaplenko (3a) and A.S. Postnova (other).
Рис. 5. Кулушевский островной III могильник, раскопки 1999 г.: А - схема размещения раскопов; Б - планы раскопов. Fig. 5. Kulushevo Island III burial ground, excavations of 1999: А - layout of excavations; Б - excavation plans.
псевдошнурами, и одной крепежной кнопкой (рис. 3: 3) уникальна для пья-ноборской культуры. По-видимому, ее можно рассматривать как «гибрид» двух широко распространенных типов ЗНК: кольцевых с декорированной «косичкой» перекладиной (типа: Голдина, Красноперов, 2012, табл. 210: 9-12) и овальных с широкой перекладиной (типа: Пшеничнюк, 1986б, рис. 3: 4). Единственная аналогия ей, но с тремя кнопками, одна из которых заменяет крючок, найдена на городище Слобода в бассейне р. Упы в контексте I в. н. э. (Воронцов, Столяров, 2019, с. 68-69, рис. 14: 2).
7. Фрагментированная ЗНК (рис. 3: 6) с подтрапециевидной ложновитой рамкой, одной крепежной кнопкой и сложной системой перекладин (широкая оконтуренная псевдошнурами поперечная и 3 ложновитые продольные, одна из которых фиксируется к рамке тонким стержнем) также является своеобразным «гибридом» упомянутых овальных ЗНК с широкой перекладиной (см. выше) и ЗНК с продольными стержнями из Юлдаше-во, п. 70 (Пшеничнюк, 1986б, рис. 10: 14), Деуково II, п. 26 (Казаков и др., 1972б, рис. 5: 5). В качестве отдаленных аналогий можно привести ЗНК из Юлдашево, п. 47 (Пшеничнюк, 1986б, рис. 3: 3), и из Пильнинского I могильника андреевско-писеральского типа (Зубов и др. 2011, рис. 10: 7).
8. Оригинальная пластинчатая ЗНК грушевидной формы, с Г-образными прорезями, псевдошнуровым бордюром по краю и крепежной петлей на обороте(рис. 3: 2)является воспроизведением в характерной местной технике импортных среднеазиатских(?) ЗНК с якоревидной перемычкой, известных из сборов с Камышлы-Тамак-ского (Мажитов, Пшеничнюк, 1968,
рис. 5: 19) и из пп. 80 и 91/2 Охлеби-нинского (Воробьева, 2012, рис. 23: 1, 3) могильников; для камышлытамак-ского экземпляра предложена дата -последняя треть II - пер. пол. I в. до н. э. (Саттаров, 2019, с. 106).
Стеклянные бусы (6 экз.) происходят из сборов на обоих памятниках (одна бусина (рис. 4: 2) - с Кулушев-ского III островного, остальные -с Тойгузинского островного могильника):
1. Округлые бусы из голубого стекла (2 экз.) (рис. 2: 3; 4: 2) могут быть отнесены к типу 16 по классификации Е.М. Алексеевой. В Северном Причерноморье этот тип бус распространен в эллинистическое время и в первые века н. э. (Алексеева, 1978, с. 65). В пьяноборской культуре такие бусы встречены в погребениях 10 могильников (всего 1007 экз.) (Саттаров, 2019, прил. 3: №№ 362-430), датируемых I—II вв. н. э. (Саттаров, 2019, с. 82).
2. Укороченная бочковидная бусина из глухого грязно-синего стекла (рис. 2: 4). Соответствует типу Алексеева-29, бытует в I—III вв. н. э. (Алексеева, 1978, с. 65-66). В материалах пьяноборской культуры известно 24 экз. из погребений 7 могильников (Саттаров, 2019, прил. 3: №№ 457-469), датируемых I—II вв. н. э. (Саттаров, 2019, с. 82), и 15 экз. с Тойгузинского II городища I в. н. э., где они соотнесены с типами 29/31 по Е.М. Алексеевой (Бугров, 2007, с. 444).
3. Округлая бусина глухого грязно-синего стекла (рис. 2: 2). Тип 15 по Е.М. Алексеевой (1978, с. 64). Найдены в количестве 842 экз. в 11 пьяноборских могильниках (Сат-таров, 2019, прил. 3: №№ 247-361), еще 26 экз. происходят с Тойгузин-
ского II городища (Бугров, 2007, с. 444). Округлые синие бусы бытовали на протяжении всей античной эпохи, особенно популярны они были в первые века н. э. (Алексеева, 1978, с. 65). В пьяноборской культуре также имеют широкую дату, встречаясь на всем протяжении существования культуры (Саттаров, 2019, с. 82).
4. Округлая поперечно-сжатая (то-роидная) бусина темно-синего стекла с предположительно 6 (?) бело-синими глазками (половина бусины утрачена) (рис. 2: 6). Сопоставима с типом Алексеева-54в, датировка неустойчива - характерны для ТУ-П вв. до н. э., единично встречаются в I в. до н. э. и в нарушенных комплексах I—II вв. н. э. (Алексеева, 1975, с. 65). В пьянобор-ских материалах известны две бусины подобного типа: из п. 34 Икского могильника (Саттаров, 2019, прил. 3, № 692), относимого к концу II - I вв. до н. э. (там же, с. 81), и с Тойгузинского II городища (Бугров, 2007, с. 449-450, рис. 4: 236), функционировавшего в рамках I в. н. э. (там же, с. 451).
5. Округлая бусина прозрачного ярко-синего стекла с 7 сине-белыми четырехслойными глазками, расположенными на ядре зигзагом (рис. 2: 5), не соотносится точно с классификацией Е.М. Алексеевой. Близка типу 123, бытующему в II - пер. пол. I до н. э. (Алексеева, 1975, с. 72). В комплексах пьяноборской культуры подобная бусина ранее не была встречена.
Бляхи и накладки:
Круглая плоская бляха с 2 парами широких плоских петель на обороте и небольшим отверстием в центре (рис. 2: 1) наиболее характерна как украшение обувных ремней и в комбинации с В- и Б-образными про-низками составляет ременный набор, являющийся «визитной карточкой»
пьяноборской обуви. А.А. Красноперов упоминает 18 таких комплексов с «крупными бляхами с двумя или четырьмя ушками» (2006б, с. 161-162, табл. 136: 3, 5). Ближайшие к тойгу-зинской находке географически и по морфологии блях наборы происходят из п. 15 Чегандинского II (Генинг, 1971, с. 12) и пп. 13, 18, 29 Старочек-макского (Старостин, 2001, рис. 15: 8) могильников.
Бляха с отверстием в центре (рис. 4: 1) относится к широко распространенной группе украшений одежды (подвид 1.6.1.1. по: Голдина, Красноперов, 2012, с. 50); изготовлена она изначально как бляха, а не вырезана из зеркала (Красноперов, 2006а, с. 144, 146-147). Более редким типом является умбоновидная бляха с ко -ническим центральным полем с декоративной кнопкой, оконтуренным рельефным выпукло-вогнутым кольцевым валиком, с бордюром из 23 сильно разрушенных полугорошин по краю и 4 попарно расположенными широкими петлями на обороте (рис. 2: 7). Пять таких блях (Кушуле-во III, п. 303, Старокиргизово, п. 51, Уяндык I, п. 38, Чеганда II, п. 160 (2 экз.)) Б. Б. Агеев объединил в тип 8 (1992, с. 37, 113, рис. 5: 13), еще две известны в п. 40 из раскопок 2016 г. в Старокиргизово (Лифанов, 2017, рис. 262) и п. 9 раскопа II Кипчако-во I (Зубов и др., 2021, рис. 9: 1). Все они различаются деталями: наличием или количеством крепежных петель и псевдошнуровых бордюров, количеством и формой рельефных валиков и полугорошин и т. д. (Агеев, Мажитов, 1985, рис. 4: 15; Васюткин, 1982, табл. 2: 18; Генинг, 1971, табл. V: 6; Пшеничнюк, 1986а, рис. 6: 41), что типично для продукции штучного литья по воску с утратой формы.
Рис. 6. Кулушевский островной III могильник, погребение 1: План (А) и находки (Б): 1 - застежки обувные, бронза; 2 - развал сосуда, керамика; 3 - нож, железо; 4 - застежка колесовидная, бронза. Fig. 6. Kulushevo Island III burial ground, grave 1: Plan (А) and finds (Б): 1 - shoe clasps, bronze; 2 - vessel fragments, ceramics; 3 - knife, iron; 4 - wheel-shaped bucle, bronze.
Рис. 7. Кулушевский островной III могильник, погребения 2 (А) и 3 (Б): 1 - остатки кольца, железо. Fig. 7. Kulushevo Island III burial ground, graves 2 (A) and 3 (B): 1 - ring remains, iron.
Накладки (2 экз.) прямоугольной формы, с двумя вертикально расположенными ушками на обороте и орнаментом из двух рядов заглубленных треугольников на лицевой стороне (рис. 2: 10, 11) также отлиты по восковой модели. Они относятся к распространенному типу поясных украшений (по сводке Б.Б. Агеева (1992, с. 43, 116) учтено 348 экз. из 8 могильников). Кроме пьяноборского, гляде-новского и кара-абызского ареалов, встречаются единично или сериями в 3-9 экз. в комплексах I-III вв. н. э. от Приобья на востоке (Чиндина, 1984, с. 54, рис. 22: 6; Ширин, 2014, с. 4041, ил. 10: 1-3) до Верхней Волги (Травкин, 2018, рис. 8: 23), Карелии (Косменко, 2009, с. 112, рис. 5: 4, 6) и Ижорского плато на западе (Голдина, Красноперов, 2012, с. 56).
Ажурная накладка (рис. 4: 4) по технологической классификации относится к категории наборных (Бугров, 2006, с. 81), отлита из бронзы по восковой модели и представляет собой прямоугольную пластину, к длинным сторонам которой прикреплены по 3 спиральных завитка, укрепленных с оборотной стороны крестообразно наложенными стерженьками. С точки зрения морфологии, кулушевский экземпляр не принадлежит к «самостоятельным типам, характерным для нескольких памятников» (Голдина, Красноперов, 2012, с. 56-57), и может рассматриваться как уникальный образец. Хронология ажурных накладок не разработана, имеющиеся исследования относят их ко времени после рубежа эр (там же, с. 57).
В сходной технике изготовлена оригинальная подвеска (рис. 4: 5). Она отлита из бронзы по восковой модели, основу которой составляла грубо сформованная трапециевидная
пластина, декорированная по верхнему и нижнему краю псевдонаборными бордюрами (горизонтальная «косичка», оконтуренная сверху и снизу гладкими полосами). К нижнему краю пластины крепились 4 грубо изготовленные спирали (одна утрачена), к оборотной стороне - неровно раскроенная на три полосы пластина, формирующая верхнюю прорезную часть подвески. У верхнего края этой пластины с оборотной стороны имеется двойная горизонтальная петля для подвешивания, нижние концы полос и оборотная сторона спиралей закреплены дополнительной накладной полоской. Сколько-нибудь близкие аналогии подвеске нам неизвестны.
К характерным элементам материальной культуры пьяноборского населения позднего этапа относятся «сапожковые» (рис. 2: 12-14) и «лапчатая» (рис. 4: 3, 3а) подвески. «Сапожковые» подвески многочисленны в памятниках писеральско-андреевского типа I - первой половиной III вв. (Голдина, Красноперов, 2012, с. 67). «Лапчатая» подвеска также находит аналогии в писераль-ско-андреевских древностях из клада на Тиханкинском городище (Мясников, 2017, рис. 2: 5, 6) и Пильнин-ского I могильника (Зубов и др. 2011, рис. 12: 5).
Спиральная пронизь или пер-стень(?) свернута из плосковыпуклой бронзовой ленты в 2 оборота (рис. 2: 9). Назначение неясно. Как правило, аналогичные предметы и в пьянобор-ских (Генинг, 1971, с. 155, табл. ХУШ: 2; Васюткин, 1982, с. 139, табл. 3: 11; Голдина, Красноперов, 2012, с. 71, табл. 109: 11), и в кара-абызских (Воробьева, 2012, с. 53; подтип Б.1.2) могильниках определяются как перстни, однако в Старокиргизово, п. 63, серия
таких пронизей (или одна спиральная обмотка, распавшаяся на фрагменты) служила украшением кожаного шнурка для крепления колчана (Лифанов, 2018, с. 32, рис. 92: 130).
Бронзовый наконечник ножен под-треугольной формы с орнаментом из поперечного пояска полушарных выпуклин и шести рельефных валиков на лицевой стороне и с тремя перемычками (две из них утрачены) на оборотной (рис. 2: 8) характерен для пьяноборской культуры (Краснопе-ров, 2018, рис. 1А: 17). Известно 25 находок ножен такого типа из 8 могильников: Тарасово (8 экз.), Афо-нино (6 экз.), Ныргында I и Пьяный Бор (по 3 экз.), Ныргында II (2 экз.), Чеганда II, Икский и Юлдашево (по 1 экз.). Вне пьяноборского ареала наконечники этого типа присутствуют в андреевско-писеральских памятниках: Андреевском I кургане, пп. 25/1, 50, и Климкино, к. 1, п.18 (Степанов, 1980, табл. 28: 2; Зубов и др., 2011, рис. 3: 4, 5). Верхняя дата определяется периодом бытования прототипов такой формы наконечников в могильниках поздних скифов Крыма и памятниках типа Поянешти-Лукашевка во втор. пол. III вв. до н. э. (Голдина, Красноперов, 2012, с. 75), наиболее поздние узко датированные комплексы с ножнами этого типа (Ныргында II, пп. 41, 293, 320) отнесены ко втор. пол. II - пер. пол. III вв. н. э. (там же, с. 78).
Железные кельты («мотыги») с незамкнутой втулкой, аналогичные кулушевскому (рис. 4: 6), могут рассматриваться как один из маркеров пьяноборской эпохи в лесной и лесостепной полосе: находки ананьинско-го времени нам неизвестны, а в пост-пьяноборское время орудия этого типа вытесняются проушными топорами и
(в западной части ареала) кельтами с замкнутой цилиндрической втулкой. Они известны в пьяноборских материалах городища Чеганда I (Генинг, 1971, с. 71, табл. XXVII: 1), кара-абыз-ских - Охлебининского II городища (Пшеничнюк, 1973, с. 213, рис. 20: 4), Нового Уфимского (Ахмеров, 1959, рис. 6), Шиповского (Овсянников и др., 2007, рис. 32: 7) и Охлебининско-го (Пшеничнюк, 1982, рис. 142: 6) могильников, дьяковского Каширского городища (Смирнов, 1974, с. 41, табл. III: 14). Наиболее представительная серия «кельтообразных орудий» происходит из позднепьяноборского/ раннеазелинского слоя Буйского городища на р. Вятке: из второго клада (186 экз.) и из раскопок 1955, 1976 и 1981 гг. (Ашихмина, 1987, с. 109-117, рис. 4: 1, 2, 4).
Характер находок (вне комплексов) и сложность хронологизации местных типов позволяют определить хронологические позиции обоих памятников достаточно условно и в широких рамках I—II вв. н. э. Датировка временем до н. э., возможная для ряда предметов (глазчатые бусы, ножны), дезавуируется либо находками аналогичных предметов в контексте I в. н. э. (бусы), либо длительностью их бытования (ножны). По этой же причине (длительное бытование предметов, доживающих до III в. н. э. - «колесовидная» ЗНК, «сапожковидные» и «лапчатые» подвески, ножны, железный кельт) нет надежных оснований отодвигать верхнюю дату в начало III в.
Привязка рассматриваемых могильников к системе расселения пья-ноборцев на Нижнем Ике столь же проблематична. Пространственный анализ (Бугров, 2001, с. 27-28; 2006, с. 151-160) позволил выделить в ниж-
нем течении р. Ик 6 микрорегионов, состоящих из центрального поселения и тяготеющих к нему поселений-сателлитов. Пять из них находятся в левобережье (I - Кырнышско-Кулу-шевский, II - Тойгузинский, III - Деу-ковский, IV - Подгорно-Байларский и VI - Мензелинский), один - в пойме правого берега (У- Юртовский) (Бугров, 2006, с. 160-162, рис. 47). Расположение на стыке I и II микрорегионов (рис. 1Б: 2) позволяет с осторожностью связывать Кулушевский III
островной могильник с Тойгузинским микрорегионом; возможно, в пользу этого говорит аналогичное (ниже по течению) расположение Кырныш-ского IV могильника (рис. 1Б: 3) по отношению к поселениям I микрорегиона. Тойгузинский островной могильник, оказавшийся за пределами границ обоих микрорегионов, к тому же на правом берегу р. Ик (рис. 1 Б: 2), однозначно отнести к одной из групп памятников не представляется возможным.
ЛИТЕРАТУРА
1. Агеев Б. Б. Научный отчет о раскопках на Кушулевском могильнике в 1970 г. Уфа, 1971 / НА ЦЭИ УНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 6. Ед. хр. 42 (альбом илл.).
2. Агеев Б.Б. Пьяноборская культура. Уфа: БНЦ УрО РАН, 1992. 140 с.
3. Агеев Б.Б., Мажитов Н.А. Новый памятник пьяноборской культуры в Башкирии (препринт). Уфа: БФАН СССР, 1985. 40 с.
4. Алексеева Е.М. Античные бусы Северного Причерноморья // САИ. Вып. Г1-12. М.: Наука, 1975. 120 с.
5. Алексеева Е.М. Античные бусы Северного Причерноморья / САИ. Вып. П-12. М.: Наука, 1978. 120 с.
6. Ахмеров Р.Б. Новый Уфимский могильник ананьинско-пьяноборского времени (по данным исследований 1952-1956 гг.) // СА. 1959. № 1. С. 156-167.
7. Ашихмина Л.И. Клад с Буйского городища // Новые археологические исследования на территории Урала / Отв. ред. Р. Д. Голдина. Ижевск: Удмуртский ун-т, 1987. С. 103-120.
8. Бугров Д.Г. Памятники пьяноборской культуры в левобережье Нижнего Ика (итоги исследований 1995-2000 гг.) // Проблемы культурогенеза народов Волго-Ураль -ского региона: Мат-лы межрегиональной научной конференции к 25-летию Музея археологии и этнографии ЦЭИ УНЦ РАН / Отв. ред. И.М. Акбулатов. Уфа: ЦЭИ УНЦ РАН, 2001. С. 27-32.
9. Бугров Д.Г. Поселения пьяноборской культуры в Икско-Бельском междуречье. Дисс. ... канд. ист. наук. Казань, 2006. 350 с.
10. Бугров Д.Г. Бусы Тойгузинского II городища // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 17. М., Магнитогорск, Новосибирск: ИА РАН, 2007. С. 442-453.
11. Васюткин С.М. Исследования пьяноборских могильников в Западной Башкирии // Приуралье в эпоху бронзы и раннего железа / Под ред. В. А. Иванова, А.Х. Пше-ничнюка. Уфа: БФАН СССР, 1982. С. 125-144.
12. Воробьева С.Л. Типология элементов убранства костюма кара-абызской культуры эпохи раннего железа. Т. I, II. Дисс. ... канд. ист. наук. Уфа, 2012. 291, 138 с.
13. Воронцов А.М., Столяров Е.В. Война I века на границе лесной зоны: Окско-Дон-ской водораздел // Stratum plus. 2019. № 4. С. 51-74.
14. Генинг В.Ф. История населения удмуртского Прикамья в пьяноборскую эпоху. Ч. II / Археологические памятники чегандинской культуры (III в. до н. э. - II в. н. э.) // ВАУ Вып. 11 / Отв. ред. В.А. Семенов. Свердловск-Ижевск, 1971. 159 с.
15. Генинг В.Ф., Журавлева Г.Н. Классификация вещевого комплекса могильника Ныргында II: застежки и съемные украшения // Поволжская археология. 2019. № 1. С. 150-163.
16. Голдина Р.Д., Красноперов А.А. Ныргындинский I могильник II-III вв. на Средней Каме / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. Т 22 / Науч. ред. Л.И. Липина . Ижевск: Удмуртский университет; 2012. 364 с.
17. Зубов С.Э., Лифанов Н.А., Радюш О.А. Новые памятники писеральско-андреев-ского типа I-III вв. н.э. на территории Нижегородской области (предварительное сообщение) // Вояджер: мир и человек. 2011. № 1. С. 13-30.
18. Зубов С.Э., Саттаров Р.Р., Тагиров Ф.М. Кипчаковский I курганно-грунтовой могильник // Археология евразийских степей. 2021. № 2 (в печати).
19. Казаков Е.П., Косменко М.Г., Старостин П.Н. Археологические разведочные работы Татарского отряда Нижнекамской экспедиции в 1968 г. // Отчеты Нижнекамской археологической экспедиции. Вып. 1. / Отв. ред. О.Н. Бадер. М.: Знание, 1972. С. 143-147.
20. Казаков Е.П., Старостин П.Н., Халиков А.Х. Деуковский II могильник // Отчеты Нижнекамской экспедиции. Вып. 1 / Отв. ред. О.Н. Бадер. М.: Знание, 1972. С. 105-121.
21. Косменко М.Г. Древности железного века с ананьинскими элементами в Карелии // У истоков археологии Волго-Камья (к 150-летию открытия Ананьинского могильника) / Археология Евразийских степей. Вып. 8 / Отв. ред. С.В. Кузьминых, А. А. Чижевский. Елабуга: ИИ АН РТ, ИА РАН, ЕИАХМЗ, 2009. С. 108-121.
22. Красноперов А.А. Зеркала пьяноборской культуры // Пятые Берсовские чтения / Редколл. В. Д. Викторова, Т.Ю. Клементьева, В.М. Морозов, С.Н. Панина (отв. за выпуск), Ю.П. Чемякин. Екатеринбург: Квадрат, 2006а. С. 144-148.
23. Красноперов А.А. Костюм населения чегандинской культуры в Прикамье (II в. до н. э. - V в. н. э.). Дисс. ... канд. ист. наук. Ижевск, 2006б. Т. 1. 273 с.; Т. 2. 305 с.
24. Красноперов А.А. К вопросу о ранней дате пьяноборских памятников. Ч. 2: Находки предметов вооружения и особенности погребального обряда // Археология евразийских степей. 2017. № 4. С. 165-195.
25. Красноперов А.А. Анахронизмы среди погребального инвентаря. Пьяноборские вещи в мазунинских погребениях: процесс смены времен в Прикамье // Археология евразийских степей. 2018. № 1. С. 56-84.
26. Лифанов Н.А. Отчет о проведении научно-исследовательских археологических раскопок объекта культурного наследия федерального значения «Старокиргизовский грунтовый могильник» в муниципальном районе Илишевский Республики Башкортостан в 2016 г. Т. 3. Самара, 2017 / НОА ИА РАН. 355 с.
27. Лифанов Н.А. Отчет о проведении научно-исследовательских археологических раскопок объекта культурного наследия федерального значения «Старокиргизовский грунтовый могильник» в муниципальном районе Илишевский Республики Башкортостан в 2017 г. Самара, 2018 / НОА ИА РАН. 134 с.
28. Мажитов Н.А., Пшеничнюк А.Х. Камышлы-Тамакский могильник // АЭБ. Т. III / Отв. ред. Р.Г. Кузеев. Уфа: БФ АН СССР, 1968. С. 38-58.
29. Мясников Н.С. Клады и отдельные находки писеральско-андреевского времени в Сурско-Свияжском междуречье // Чувашский гуманитарный вестник. № 12 / Отв. ред. Г. А. Николаев. Чебоксары: ЧГИГН, 2017. С. 3-26.
30. Овсянников В.В., Савельев Н.А., Акбулатов И.М., Васильев В.Н. Шиповский могильник в лесостепном Приуралье. Уфа: Гилем, 2007. 166 с.
31. Пшеничнюк А.Х. Охлебининский могильник // АЭБ. Т. III / Отв. ред. Р.Г. Кузеев. Уфа: БФАН СССР, 1968. С. 59-104.
32. Пшеничнюк А.Х. Кара-абызская культура (население Центральной Башкирии на рубеже нашей эры) // Археология и этнография Башкирии. Т. V / Под ред. Н.В. Бикбу-латова, Р.Г. Кузеева, Н.А. Мажитова. Уфа: БФАН СССР, 1973. С. 162-243.
33. Пшеничнюк А.Х. Научный отчет о раскопках Охлебининского могильника (Иглинский район башкирской АССР) в 1981 году. Альбом иллюстраций к отчету 1981 г. (Ч. I). Уфа, 1982. 169 л. / НА ИЭИ УНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 6. Ед. хр. 105.
34. Пшеничнюк А.Х. Памятники ананьинской и пьяноборской культур в низовьях р. Белой // Археологические работы в низовьях Белой / Отв. ред. А.Х. Пшеничнюк. Уфа: БФ АН СССР, 1986а. С. 26-44.
35. Пшеничнюк А.Х. Юлдашевский могильник // Археологические работы в низовьях Белой / Отв. ред. А.Х. Пшеничнюк. Уфа: БФ АН СССР, 1986б. С. 45-74.
36. Саттаров Р.Р. Импортные предметы в пьяноборской культуре (конец II в. до н. э. - II в. н. э.). Дисс. ... канд. ист. наук. Казань, 2019.
37. Смирнов К.А. Дьяковская культура (материальная культура городищ междуречья Оки и Волги) // Дьяковская культура / Отв. ред. Ю.А. Краснов. М.: Наука, 1974. С. 7-89.
38. Старостин П.Н. Пьяноборская культура // Очерки по археологии Татарстана. Учебное пособие / Отв. ред. П.Н. Старостин. Казань: Школа, 2001. С. 84-91.
39. Степанов П. Д. Андреевский курган (к истории мордовских племен на рубеже нашей эры). Саранск: Мордовское книжное издательство, 1980. 108 с.
40. Травкин П.Н. Строительная жертва в основании крепостного вала Алабужского городища // Археология: история и перспективы: Восьмая межрегиональная конференция / Отв. ред. А.Е. Леонтьев. Ярославль: Ярославский гос. историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, 2018. С. 161-173.
41. Чиндина Л.А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. Кулайская культура. Томск: Изд-во ТГУ, 1984. 256 с.
42. Ширин Ю.В. Хронология Няксимволя // Няксимволь / Отв. ред. Я.А. Яковлев. Томск; Ханты-Мансийск: Изд-во Томского ун-та, 2014. С. 33-52.
Сведения об авторах:
Саттаров Рузиль Раильевич, кандидат исторических наук, доцент, Казанский (Приволжский) федеральный университет (г. Казань, Россия); ученый секретарь, Институт археологии имени А.Х. Халикова Академии наук Республики Татарстан (г. Казань, Россия); [email protected]
Бугров Дмитрий Геннадьевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт археологии им. А.Х. Халикова Академии наук Республики Татарстан (г. Казань, Россия); [email protected]
Лыганов Антон Васильевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт археологии им. А.Х. Халикова Академии наук Республики Татарстан (г. Казань, Россия); [email protected]
Капленко Николай Михайлович, преподаватель-организатор, средняя общеобразовательная школа №4 (г. Набережные Челны, Россия); [email protected]
Хуснутдинов Эмиль Азатович, учитель, средняя общеобразовательная школа № 41 (г. Набережные Челны, Россия); [email protected]
TWO SITES OF PYANY BOR CULTURE ON THE ISLANDS OF NIZHNEKAMSK RESERVOIR
R.R. Sattarov, D.G. Bugrov, A.V. Lyganov, N.M. Kaplenko, E.A. Khusnutdinov
The paper introduces into scientific discourse the materials of two burial grounds of the Pyany Bor culture - Toiguzino Island and Kulushevo Island III - studied in 19952009 on the islands of Nizhnekamsk Reservoir in the Tukay District of the Republic of Tatarstan. Befor filling of the Reservoir, Toiguzino Island burial ground was located on the residual hill of the second terrace in the floodplain of the right bank of the Ik river, and Kulushevo Island III burial ground - on the elevation of the second terrace of the left bank of the Ik river to the west of the former Toiguzino village. Both burial grounds have provided finds with characteristic artefacts of the Pyany Bor culture; rescue excavations were performed at Kulushevo Island III burial ground in 1999. Three burials were examined in one of the two tranches (tranch II). These were the inhumations made in a row of shallow sub-rectangular pits. Two of the corpses were oriented to the east-southeast, another one (grave 1) - to the west-northwest. Only this burial contained a preserved inventory. The consist and conditions of the finds from both burial grounds (generally, finds collected on the surface) does not allow for narrower dating than the first centuries AD. The burial grounds are located at the junction of two micro regions (I and II according to D. G. Bugrov) in terms of the settlement structure of Pyany Bor culture in the Lower Ik region. Kulushevo Island III burial ground can possibility be attributed to micro region II (Toiguzino).
Keywords: archaeology, early Iron Age, Lower Kama region, Ik and Belaya interfluve, Pyany Bor culture, burial grounds, Nizhnekamsk Reservoir.
REFERENCES
1. Ageev, B. B. 1971. Nauchnyy otchet o raskopkakh na Kushulevskom mogil'nike v 1970 g. (Scientific Report on the Excavations at Kushulevo Burial Ground in 1970.). Ufa. Scientific Archive of
Center for Ethnographical Research of Ufa Research Center of the Russian Academy of Sciences. F. 1. Inv. 6. D. 42 (in Russian).
2. Ageev, B. B. 1992. P'ianoborskaia kul'tura (The Pyany Bor Culture). Ufa: Bashkir Research Center, Ural Branch of the Russian Academy of Sciences (in Russian).
3. Ageev, B. B., Mazhitov, N. A. 1985. Novyypamyatnikp'yanoborskoy kul'tury vBashkirii (New Monument of Pyany Bor Culture in Bashkiria) (preprint). Ufa: Bashkir Research Center, Ural Branch of the Russian Academy of Sciences (in Russian).
4. Alekseeva, E. M. 1975. Antichnye busy Severnogo Prichernomor'ia (Ancient Beads of North Pontic). Series: Svod Arkheologicheskikh Istochnikov (Corpus of Archaeological Sources) GI-12. Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
5. Alekseeva, E. M. 1978. Antichnye busy Severnogo Prichernomor 'ia (AncientBeads ofNorthern Pontic Region). Series: Svod Arkheologicheskikh Istochnikov (Corpus of Archaeological Sources) GI-12. Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
6. Akhmerov, R. B. 1959. In Sovetskaia Arkheologiia (Soviet Archaeology) 1, 156-167 (in Russian).
7. Ashikhmina, L. I. 1987. In Goldina, R. D. (ed.). Novye arkheologicheskie issledovaniya na territorii Urala (Recent Archaeological Studies on the Urals territory). Izhevsk: Udmurt State University, 103-120 (in Russian).
8. Bugrov, D. G. 2007. In Problemy istorii, filologii, kul'tury (Journal of Historical, Philological and Cultural Studies) XVI. Vol. 1. Moscow, Magnitogorsk, Novosibirsk: Institute of Archaeology, Russian Academy of Sciences, 442-453 (in Russian).
9. Bugrov, D. G. 2001. In Akbulatov, I. M. (ed.). Problemy kul'turogeneza narodov Volgo-Ural'skogo regiona (Issues of the Cultural Genesis of the Volga-Ural Peoples). Ufa: Center for Ethnographical Research of Ufa Research Center of the Russian Academy of Sciences, 27-32 (in Russian).
10. Bugrov, D. G. 2006. Poseleniya p'yanoborskoy kul'tury v Iksko-Bel'skom mezhdurech'e (Settlements of the Pyany Bor Culture in the Ik and Belaya Interfluve). PhD Diss. Kazan (in Russian).
11. Vasiutkin, S. M. 1982. In Ivanov, V. A. Pshenichniuk, A. Kh. (eds.). Priural'e v epokhu bronzy i rannego zheleza (Cis-Urals Region in the Bronze and Early Iron Ages). Ufa: Bashkiria Branch of the USSR Academy of Sciences, 125-144 (in Russian).
12. Vorobyeva, S. L. 2012. Tipologiia elementov ubranstva kostiuma kara-abyzskoi kul'tury epokhi rannego zheleza (Typology of the Wear Design Elements in the Early Iron Age Kara-Abyz Culture). Vols. I, II. PhD Diss. Ufa, 291 (in Russian).
13. Vorontsov, A. M., Stolyarov, E. V. 2019. In Stratum plus. Archaeology and Cultural Anthropology (4). 51-74 (in Russian).
14. Gening, V. F. 1971. Istoriia naseleniia Udmurtskogo Prikam'ia v p'ianoborskuiu epokhu. Ch. II. Arkheologicheskie pamiatniki chegandinskoi kul 'tury (III v. do n. e. - II v. n. e.) (History of the Udmurt Kama Population in the Pyany Bor epoch. Part II. Cheganda Culture Archaeological Sites (3rd Century BC - 2nd Century AD)) In Semenov, V. A. (ed.). Voprosy arkheologii Urala (Issues of the Ural Archaeology) 11. Sverdlovsk; Izhevsk (in Russian).
15. Gening, V. F., Zhuravleva, G. N. 2019. In Povolzhskaya arkheologiya (Volga River Region Archaeology) 27 (1), 150-163 (in Russian).
16. Goldina, R. D., Krasnopeorov, A. A. 2012. In Lipina, L. I., (ed.). Nyrgyndinskii I mogil'nik II-III vv. na Srednei Kame (Nyrgynda I Burial Ground from 2nd - 3rd Centuries in the Middle Kama Area). Series: Materialy i issledovaniia Kamsko-Viatskoi arkheologicheskoi ekspeditsii (Proceedings and Research of the Kama-Vyatka Archaeological Expedition) 22. Izhevsk: Udmurt State University (in Russian).
17. Zubov, S. E., Liphanov, N. A., Radiush, O. A. 2011 In Voiadzher: mir i chelovek (Voyager: World and Man) 1, 13-30 (in Russian).
18. Zubov, S. E., Sattarov, R. R., Tagirov, F. M. 2021. In Arkheologiia evraziiskikh stepei (Archaeology of Eurasian Steppes) 2 (in Russian) (in print).
19. Kazakov, E. P., Kosmenko, M. G., Starostin, P. N. 1972. In Bader, O. N. (ed.). Otchety Nizhnekamskoi ekspeditsii (Reports of the Nizhnekamskaya Expedition) 1. Moscow: "Znanie" Publ., 143-147 (in Russian).
20. Kazakov, E. P., Starostin, P. N., Khalikov, A. Kh. 1972. In Bader, O. N. (ed.). Otchety Nizhnekamskoi ekspeditsii (Reports of the Nizhnekamskaya Expedition) 1. Moscow: "Znanie" Publ., 105-121 (in Russian).
21. Kosmenko, M. G. 2009. In Kuzminykh, S. V., Chizhevsky, A. A. (eds.). Uistokov arkheologii Volgo-Kam'ia (k 150-letiiu otkrytiia Anan'inskogo mogil'nika) (At the Origins ofArchaeology of the
Volga-Kama Region (on the 150lh Anniversary of Discovery of the Ananyino Burial Ground)). Series: Archaeology of the Eurasian Steppes 8. Yelabuga: Institute of History named after Shigabuddin Mardzhani, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan; Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences; Yelabuga Historical, Architectural and Art Museum, 108-121 (in Russian).
22. Krasnopeоrov, A. A. 2018. In Arkheologiia Evraziiskikh stepei (Archaeology of Eurasian Steppes) 1. 56-84 (in Russian).
23. Krasnopeоrov, A. A. 2006. In Viktorova, V. D., Klement'eva, T. Yu., Morozov, V. M., Panina, S. N., Chemiakin Yu. P. (eds.). Piatye Bersovskie chteniia (Fifth Bers Readings). Yekaterinburg: "KVADRAT" Publ., 144-148 (in Russian).
24. Krasnopeоrov, A. A. 2017. In Arkheologiia Evraziiskikh stepei (Archaeology of Eurasian Steppes) 4. 165-195 (in Russian).
25. Krasnopeоrov, A. A. 2006. Kostium naseleniia chegandinskoi kul'tury vPrikam'e (IIv. do n.e. -V v. n.e.) (Costume of Residents of the Cheganda Culture in the Kama River Basin (2nd Century BC - 5th Century AD)). PhD Diss. In 2 vols. Izhevsk (in Russian).
26. Liphanov, N. A. 2017. Otchet o provedenii nauchno-issledovatel'skikh arkheologicheskikh raskopok ob"ekta kul'turnogo naslediya federal'nogo znacheniya «Starokirgizovskiy gruntovyy mogil'nik» v munitsipal'nom rayone Ilishevskiy Respubliki Bashkortostan v 2016 g. L 3 (Report on the Scientific Archaeological Excavations of the Cultural Heritage Site of Federal Significance "Starokirgizovsky Subsoil Burial Ground" in the Ilishevsky Municipal District of the Republic of Bashkortostan in 2016. Vol. 3). Samara. Archive ofthe Institute ofArchaeology of the RAS (in Russian).
27. Liphanov, N. A. 2018. Otchet o provedenii nauchno-issledovatel'skikh arkheologicheskikh raskopok ob"ekta kul'turnogo naslediya federal'nogo znacheniya «Starokirgizovskiy gruntovyy mogil'nik» v munitsipal'nom rayone Ilishevskiy Respubliki Bashkortostan v 2017 g. (Report on the Scientific Archaeological Excavations of the Cultural Heritage Site of Federal Significance "Starokirgizovsky Subsoil Burial Ground" in the Ilishevsky Municipal District of the Republic of Bashkortostan in 2017). Samara. Archive of the Institute of Archaeology of the RAS (in Russian).
28. Mazhitov, N. A., Pshenichniuk, A. Kh. 1968. In Kuzeev, R. G. (ed.). Arkheologiia i etnogra-fiia Bashkirii (Archaeology and Ethnography of Bashkiria) III. Ufa: Bashkirian Branch of the USSR Academy of Sciences, 38-58 (in Russian).
29. Myasnikov, N. S. 2017. In Nikolaev, G. A. (ed.). Chuvashskii gumanitarnyi vestnik (Chuvash Humanitarian Bulletin) 12. Cheboksary: Chuvash State Institute for Humanities Publ., 3-26 (in Russian).
30. Ovsiannikov, V. V., Savelyev, N. S., Akbulatov, I. M., Vasilyev, V. N. 2007. Shipovskii mogil'nik v lesostepnom Priural'e (Shipovo Burial Ground in the Cis-Urals Forest-Steppe Area). Ufa: "Gilem" Publ. (in Russian).
31. Pshenichniuk, A. Kh. 1973. In Bikbulatov, N. V., Kuzeev, R. G., Mazhitov, N. A. (eds.). Arkheologiia i etnografiia Bashkirii (Archaeology and Ethnography of Bashkiria) V. Ufa: Bashkirian Branch of the USSR Academy of Sciences, 162-243 (in Russian).
32. Pshenichniuk, A. Kh. 1982. Nauchnyy otchet o raskopkakh Okhlebininskogo mogil'nika (Ig-linskiy rayon Bashkirskoy ASSR) v 1981 godu. Al'bom illyustratsiy k otchetu 1981 g. (Ch. I) (Scientific Report on the Excavations of the Okhlebinino Burial Ground (Iglinsky District of the Bashkir ASSR) in 1981. Album of Illustrations for the Report of 1981. (P. I)). Ufa. Scientific Archive of Institute for Ethnographical Research of Ufa Research Centre of the Russian Academy of Sciences Fund 1. Inventory 6. Dossier 105 (in Russian).
33. Pshenichniuk, A. Kh. 1968. In Kuzeev, R. G. (ed.). Arkheologiia i etnografiia Bashkirii (Archaeology and Ethnography of Bashkiria) III. Ufa: Bashkirian Branch of the USSR Academy of Sciences, 59-104 (in Russian).
34. Pshenichniuk, A. Kh. 1986. In Pshenichniuk, A. Kh. (ed.). Arkheologicheskie raboty v nizov'iakh Beloi (Archaeological Investigations on the Lower Belaya Area). Ufa: Bashkirian Branch of the USSR Academy of Sciences, 26-44 (in Russian).
35. Pshenichniuk, A. Kh. 1986. In Pshenichniuk, A. Kh. (ed.). Arkheologicheskie raboty v nizov'iakh Beloi (Archaeological Investigation on the Lower Belaya). Ufa: Bashkir Branch of the USSR Academy of Sciences, 45-74 (in Russian).
36. Sattarov, R. R. 2019. Importnye predmety v p'ianoborskoi kul'ture (konets II v. do n.e. -II v. n.e.) (Imports in the Pyany Bor Culture (end of the 2nd c. BC - 2nd c. AD)). PhD Diss. Kazan (in Russian).
37. Smirnov, K. A. 1974. In Krasnov, Yu. A. (ed.). D'yakovskaya kul'tura (Dyakovo Culture). Moscow: "Nauka" Publ., 7-89 (in Russian).
38. Starostin, P. N. 2001. In Starostin, P. N. (ed.). Ocherki po arkheologii Tatarstana: Uchebnoe posobie dlia studentov vuzov i uchitelei istorii (Essays on the Archaeology of Tatarstan: Textbook for University Students and Teachers of History). Kazan: "Shkola" Publ., 84-91 (in Russian).
39. Stepanov, P. D. 1980. Andreevskii kurgan. K istorii mordovskikh piemen na rubezhe nashei ery (Andreevka Burial Mound. On History of Mordovian Tribes at the Turn of the Common Era). Saransk: "Mordovskoe knizhnoe izdatel'stvo" Publ. (in Russian).
40. Travkin, P. N. 2018. In Leont'ev, A. E. (ed.). Arkheologiia: istoriia iperspektivy (Archaeology: History and Perspectives). Yaroslavl: Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences; Yaroslavl Museum-Reserve, 161-173 (in Russian).
41. Chindina, L. A. 1984. Drevnyaya istoriya Srednego Priob'ya v epokhu zheleza. Kulayskaya kul'tura (Ancient History of the Middle Ob River Basin in the Iron Age. The Kulayka Culture). Tomsk: Tomsk State University (in Russian).
42. Shirin, Yu. V. 2014. In Yakovlev, Ya. A. Nyaksimvol' (Nyaksimvol'). Tomsk; Khanty-Mansiysk: Tomsk State University, 33-52 (in Russian).
About the Authors:
Sattarov Ruzil R. Candidate of Historical Sciences. Associated professor. Kazan (Volga Region) Federal University. Kremlyovskaya St., 18, Kazan, 420000, the Republic of Tatarstan, Russian Federation; Institute of Archaeology named after A.Kh. Khalikov, Tatarstan Academy of Sciences. Butlerov St., 30, Kazan, 420012, the Republic of Tatarstan, Russian Federation; [email protected]
Bugrov Dmitriy G. Candidate of Historical Sciences. Institute of Archaeology named after A. Kh. Khalikov, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan. Butlerov St., 30, Kazan, 420012, the Republic of Tatarstan, Russian Federation; [email protected]
Lyganov Anton V. Candidate of Historical Sciences. Institute of Archaeology named after A. Kh. Khalikov, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan. Butlerov St., 30, Kazan, 420012, Republic of Tatarstan, Russian Federation; [email protected]
Kaplenko Nikolai M. Naberezhnye Chelny, Republic of Tatarstan, Russian Federation; [email protected]
Khusnutdinov Emil A. Naberezhnye Chelny, Republic of Tatarstan, Russian Federation; husnutdinov. [email protected]
Статья принята в номер 01.12.2020 г.
