CC BY
6Гуманитарные исследования
Теологический вестник Смоленской Православной Духовной Семинарии. 2018. С. 84-89
УДК 130:17 Елдин Михаил Александрович Мордовский государственный университет
им. Н.П. Огарева
духовные традиции полиэТничного региона в составе российской духовно-культурной общности
Ключевые слова: религиозная культура; этносы; Россия; духовные традиции.
Религиозность как область научных исследований актуальна, поскольку определение специфики дефиниций данной проблемы до сих пор остается малоизученным. Изучение религиозной культуры, самоопределение нравственных традиций и национальности — специфика национальной представительности и ценностные нормы, перспективы их рассмотрения (интрепретации) представляют актуальность. Религиозная культура российских этносов очень значима как субъект духовности, что рассмотрено автором статьи.
Северо-Причерноморский регион и регион Восточно-европейской равнины многие столетия были источником воздействия на восточно-европейскую духовную парадигму общественного мироустройства. Ситуация осложнялась никогда не прекращавшимся с XV в. соперничеством в регионе мусульманства, православия и католичества. Восточноевропейские общества испытывали влияние Греции, Рима, Византии, Волжской Болгарии, Турции, Золотой Орды и России.
Проблемы современной духовной культуры в России обусловлены системными процессами трансформаций в области аксиосферы социума. Нельзя не отметить факта существенного сохраняющего воздействия устоявшихся веками традиций, что обусловили своеобразие современной научно-философской проблематики в России. И это важно не столько с социально-политической, сколько с точки зрения духовно-нравственной, корни которой уходят в глубокое прошлое народа, его верования. Правы Ф. фон Халем и П. Рикер, утверждавшие тезис о слабом внимании к вопросам духовной современной практики изучения ценностного содержания традиций в философии и теологии.
Важное стратегическое и торговое положение Кавказа с древнейших времен ставило его в центр борьбы между Древней Грецией и Персидской империей, Римом и Боспорским царством, Сасанидами; Арабским халифатом, Хазарским каганатом и Византийской империей. Значительную роль в этногенезе современных народов Северного Кавказа, развитии их культуры сыграли кочевники восточноевропейских степей (скифы, сарматы, половцы и др.).
Некоторые исследователи небезосновательно предполагают проникновение не-сторианских и монофизитских философских идей на Русь не столько из Византии, но из региона Кавказа. Доказательством непрекращавшихся алано-византийских связей служит обращение алан в IX в. в православное христианство [1, с. 145].
Следует подчеркнуть то обстоятельство, что такие религиозные парадигмы социального единства, как зороастризм, иудаизм, христианство и ислам, впервые на территории современной России начали распространяться именно с территории Кавказа. Первоначальное население Кавказа было языческим, и несомненно каждая из народностей имела свой пантеон божеств. Народы Северного Кавказа испытывали перекрестное воздействие соседних цивизационных парадигм. Например, в первые века нашей эры сохранялось византийско-христианское воздействие. Соседние Грузия и Армения также направляли свои миссионерские группы для распространения христианства.
Однако, кроме осетин-аланов, христианские традиции оказались на Северном Кавказе непрочными и были либо забытыми, либо ликвидированными в ходе арабской, ордынской и крымско-турецкой экспансии, длившейся вплоть до утверждения в регионе Российского государства и его духовных традиций. Именно здесь на Кавказе Русская православная церковь была вынуждена принять эстафету византийской проповеди, начавшуюся с первых веков христианизации.
Византийской империи выпала уникальная судьба. Арабские, а затем турецкие завоевания в считанные годы ликвидировали цивилизацию Христианского Востока, и Византия оказалась форпостом христианского, т. е. западного, европейского, по преимуществу, типа общества, окруженного в исламском море. Византийская социокультурная традиция все же нашла достойное отражение в духовной жизни древнерусского общества. Наиболее ярким тому примером может послужить характерное для русского сознания сращение понятий «соборность» и «единение».
Поздняя Византия оставалась авторитетным и влиятельным в правовом, политическом, церковном и культурном плане государством, да и долгие годы византийцы удерживали экономическое господство в восточном Средиземноморье и Причерноморье. У греко-православной империи ромеев оставались еще силы, чтобы хорошо сохранить напоследок свою самую главную ценность — Православие и империю. Некие притязания на «ромейство» имелись лишь у одного слоя византийства — чиновничества, которое подавляло и армию, и церковность, и народ как «бунт черни». Многое происходившее в этой великой империи, вело к негативу потому, что империя органически костенела в своем прошлом.
Известный философ Х. Ортега-и-Гассет отмечал глубоко традиционалистский характер культуры Византийской империи, особенно усилившийся в последние века
ее существования, когда ее культурная жизнь, по мнению мыслителя, оказалась как бы лишенной развития, застывшей в своем утверждении имперского консерватизма.
Впоследствии регион Восточной Европы многие столетия был источником воздействия на восточно-европейскую духовную парадигму культурного и общественного мироустройства. Ко времени вхождения в состав России северокавказских территорий и Причерноморья от социальных традиций византинизма и христианской религиозности остались лишь развалины древних городов и руины культовых православных зданий. По приказу и с подстрекательства турецких султанов войска Крымского ханства силой насаждали ислам среди коренных народов современного юга Российского государства.
Ценность религиозной веры древнерусского общества выражались в русской культуре через несколько понятий-символов — идея Святой Руси, Церковь и символ Креста. Центральным из них является идеал Святой Руси, повлекший образование концепции мессианизма Руси-России. Многие философы считают возникновение мессианской идеи в России так же одной из ее особенностей, обусловленных именно той «окончательностью», печалованием о судьбах мира и религиозностью русского народа. Идеалом народов Руси стала соборность как единение православных, основанное на любви к Богу и его Сыну. Однако, некоторыми учеными подчеркивается противоречивость соборной русской природы и христианского вероучения византийцев. Следует указать то обстоятельство, что византийцы рассматривали вопросы своего воздействия на регионы Восточной Европы через призму элитарной сущности своего наследия.
Праздничные ритуалы господствующего в России христианского вероучения причудливо переплеталась с языческими суевериями и обрядами. Масштабы синкретизма для Руси-России были беспрецендентны. Это была живучесть веры в силы природы. О развитии духовных и политических связей русских с народами Кавказа свидетельствует целый ряд русских исторических документов начиная с XIV в. Так, под 1557 г. в летописи описывается совместная деятельность русских астраханских властей и кавказских владетелей местных политических образований: «А пришел от братии от кабартиских князей черкасских от Темрюка да от Тазрюта-князя бити челом, чтоб их государь пожаловал, велел им собе служити... а на шавкал бы им пожаловал: астраханским воеводам велел помощь учинити...» [2, с. 284].
Проникновение военно-политических структур России на Северный Кавказ началось еще с XIV столетия. Однако в XVII в. процесс начал приобретать более последовательный характер. Так, важным шагом на пути утверждения русского влияния было принятие всей Кабардинской земли в подданство российского государя от 1645 г. В декабре 1645 г. воевода терской крепости В. А. Оболенский послал в Москву следующую реляцию: «А которые государь черкасские, кабардинские, кумыцкие и ногайские мурзы... привели к шерти в съезжей избе перед собой... мурза Черкаскуой з братьею и кабардинские Алегука- мурза Шагануков и Малого Нагаю Салтан и На-вруз- мурзы з братьею и с племянники, что они холопи ж твои, великого государя, безотступные.» [3, с. 265].
К XVIII в. намечается перелом в межцивилизационной борьбе с Османской империей за решение вопроса о формировании международной общности Восточной Европы. И важной составляющей российского воздействия могла бы быть поддержка сохранившихся на Кавказе религиозных традиций, ведущих свое происхождение от Византии: «Они ж старшины и весь осетинский народ желает быть в подданстве в.и. в-ва и в защищении от других народов и переселитца ... ближе к России, ниже тех гор, в которых ныне они жительство имеют. А всего де осетинского народа воен -ных людей может собраться до 30 тысяч человек и более.» [4, с. 35]. К тому времени только осетины — наследники древних традиций Алании, сохраняли некоторые элементы традиций христианского Востока.
Последователями византийских отцов церкви на Руси были были св. Сергий Радонежский, а позже — св. Нил Сорский. Именно из Византии двух последних веков ее существования Россия получила второй после крещения духовный импульс, определивший ее судьбы на многие века. Наиболее существенным выражением христианской культуры Византии в области нравственно-культурного сознания человека явилась идея «обожения человеческой природы» и соборности, как проявление взаимной любви между людьми, которая постоянно интерпретировалась в рамках ортодоксально-ригористского направления (исихазм).
В период активного огосударствления и социального упорядочения северокавказских земель в России выделяется среди духовной элиты российского общества религиозное творчество православного мыслителя Игнатия (Брянчанинова) (1807—1867). Епископ Игнатий — известный русский подвижник и духовный писатель XIX в. Его сочинения привлекают внимание глубоким знанием святоотеческого византийского предания и обращением к духовным запросам современности. Среди выдающихся сочинений — «Слово о человеке».
Христианство для народов Кавказа было известной религиозной традицией уже с первых веков нашей эры. Согласно письменной традиции в окрестности Чога (близ современного Дербента) в I в. н. э. выступал с проповедями Егише-Елисей ученик Фаддея. Замечательное наблюдение приводит современный историк А.М. Буров-ский в работе «Крах империи»: «Уже в начале кавказской войны горцы были в основном язычниками. Ислам потребовался им, как идеология противостояния русским как части христианского мира. Кто мешал послать в горы. православных священников.» [5, с. 192].
Северный Кавказ по своей этнокультурной структуре не перестает быть более исламским, нежели тяготеющим к христианству, которое на Востоке, в том числе на российском Кавказе носит очаговый характер. В творчестве русских мыслителей отмечается, насколько многогранны и сложны проблемы взаимодействия русских людей с представителями инокультурных этносов.
В менталитете этносов Северного Кавказа присутствуют такие черты, как решительность, суровость, воинственность, что свидетельствует вовсе не об их деструк-тивности, а о способности выживать в указанном достаточно многоэтническом регионе. Многие, в том числе современные, проблемы российско-кавказских отношений заложены имперским высокомерием и нежеланием глубокого раскрытия
вселенскости русского духовного наследия (россиянства, по Д.Л. Андрееву), приложения его к местной региональной жизни. Северное Причерноморье и Поволжье были ареной постоянных межцивилизационных столкновений между исламскими и русско-православным государственными образованиями со времен Руси и Османской империи. Постоянные нашествия турецких войск, орд крымских ханов, иранские шахские нападения карательных отрядов туркмен вовсе не способствовали стабилизации и без того напряженной обстановки в этнически чересполосном регионе. Можно со всей определенностью утверждать то, что в регионе Северного Кавказа, равно как на всем Юго-западе современной России, утверждение господства Российского государства оказалось благотворным.
Таким образом, свидетельством мирового значения русской духовной традиции не только собственно в пределах российском государственно-политического пространства, но и за пределами исторической Руси-России было распространение российских духовных миссий. Российские духовные ценности активно воздействовали на формирование и изменение этнической культуры и национального самосознания этносов тех регионов, которые вошли в состав российской государственности, а также народов ближних к ним территорий.
В настоящее время у народов России наблюдается рост не только этнического, но и конфессионального самосознания, продолжается группирование населения по различным религиозным направлениям и течениям. В этой связи особую актуальность приобретают исследования различных религиозных направлений, в том числе взаимозависимости этнических и конфессиональных компонентов и их роли в самоопределении группы и личности, вопросы религиозной жизни современных россиян [6].
Исторически неоднозначность оценок роли российской духовности порождалась сложностью процесса взаимодействия русского православия с другими мировыми религиями и цивилизациями. И сегодня, когда споры о статусе русской религиозной традиции в российском обществе набирают силу, а широкая дискуссия о месте религии и церкви в истории России приобретает социальную значимость, то в системе духовной культуры российских народов о ее роли в развитии национального самосознания необходимо более пристально судить сквозь призму истории.
Литература
1. Кулаковский Ю.А. Избранные труды по истории аланов и Сарматии. СПб., Алетейя, 2000. 318 с.
2. Рогожский летописец. Тверской Сборник. М.: ЯРК, 2000. 432 с.
3. Кабардино-русские отношения в XVI—XVШ вв.: документы и материалы : в 2 т. / [Сост. Н. Ф. Демидова, Е. Н. Кушева, А. М. Персов]. М.: Изд-во Аккад. Наук СССР, 1957. Т 1. 478 с.
4. Русско-осетинские отношения в XVIII веке. Орджоникидзе: Ир, 1976. 514 с.
5. Буровский А.М. Крах империи: Курс неизвестной истории. М.: Красноярск, 2004. 464 с.
6. Елдин М.А. Русская религиозная традиция и финно-угорская этнокультурная общность / М.А. Елдин // Вестник Чувашского университета. Научный журнал. Гуманитарные науки. № 2. 2011. С. 151-155.
Eldin M. A.
Mordovia State University named after N. P. Ogarev
Spiritual traditions of poly-ethnic region as part of the Russian spiritual and cultural
community
Key words: religious culture; ethnic groups; Russia; spiritual traditions.
Religiousness as a field of scientific research is relevant since the science itself has not defined and specified the problematic field of research. The study of religious culture, the self-determination of moral traditions and nationality, the specific character of national representation and value norms, the prospects for their consideration (interpretation) are significant. Religious culture of Russian ethnic groups is very important as a subject of spiritual culture, which is investigated by the author.
