CC BY
41
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2009. № 1
Н.В. Аникин
ДУХОВНЫЕ И КУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ
РЕПАТРИАЦИИ КРЫМСКИХ ТАТАР (1990-2005-е гг.)
Следствием грандиозных политических преобразований в конце XX в., приведших к развалу СССР, стало возникновение многочисленных очагов межэтнической напряженности и открытых конфликтов на огромной территории от Средней Азии до Кавказа и Балкан. Многочисленные исследования, посвященные этим процессам, охватывали различные регионы неравномерно. Так, ситуация, возникшая на Крымском полуострове, зачастую была на периферии научного и общественного внимания. Между тем обстановка на полуострове до сих пор остается достаточно напряженной. Одним из наиболее важных и одновременно сложных и неоднозначных аспектов жизни Крымского полуострова с начала 90-х гг. XX в. является репатриация крымских татар.
Экстраординарность судьбы крымских татар на фоне большинства народов бывшего СССР связана с их насильственной депортацией в 1944 г. с исторической родины в различные районы Средней Азии, лишением элементарных гражданских прав, административно-политическим запретом на развитие национальной культуры и языка и тяжелейшим процессом возвращения в Крым, начавшимся в конце 80-х гг. XX в., который сами татары иногда называют «второй депортацией».
Конец 80-х гг. XX — начало XXI в. — период наиболее интенсивной репатриации крымских татар на родину и непростое время обустройства народа. К началу XXI в. миновал самый тяжелый этап социально-экономического кризиса на Украине, сформировалась относительно стабильная политическая система в Крыму. Произошла легализация крымско-татарских представительских органов — Курултая и Меджлиса, будем надеяться остались позади самые острые моменты этнополитической и межконфессиональной конфронтации на полуострове, пик которых пришелся на середину — вторую половину 90-х гг. прошлого века. Последней крупной вехой в политической истории Украины и Крыма стали президентские выборы 2004 г.; с ними связывались надежды как крымских татар, так и остальных этносов, населяющих Крым. Изучению современных проблем крымскотатарских репатриантов автор статьи посвятил две экспедиции в Автономную Республику Крым (АРК) в 2004 и 2005 гг.
Наряду с решением политико-правовых проблем и хозяйственно-бытовым обустройством огромное значение для возвращающихся на полуостров крымских татар имело решение задач национально-культурного возрождения и социальной адаптации. Последняя во всех ее аспектах долгое время оставалась заботой самих депортированных и, вступая в определенное противоречие с действиями местных органов власти, способствовала сохранению межнациональной напряженности в Крыму. В то же время попытки восстановления исторического прошлого народа, его корней и культурных традиций предпринимались в основном либо людьми, стоявшими у истоков национального движения крымских татар и не придававшими своим исследованиям должного научного обоснования, либо исследователями и публицистами, чьи выводы носили, как правило, декларативный, а зачастую политически ангажированный характер. В связи с этим решение этих проблем осуществляется ныне параллельно с процессом возвращения крымских татар и их обустройства, а практически действия по сохранению и развитию их исторического и культурного наследия носят не упреждающий, а постоянно запаздывающий характер.
Лишь в начале 90-х гг. проблема возвращения депортированных начинает рассматриваться не только в организационно-строительном и финансовом, но и в социально-культурном плане. Сегодня проблемы в сфере культуры ставятся политическими лидерами крымских татар в острой форме: крымскотатарский язык, наряду с украинским и русским, должен быть языком делопроизводства и переведен на латинскую графику; Украинскому государству надлежит принять меры по возрождению культуры крымских татар; необходимо вернуть вывезенные из Крыма культурные ценности, вернуть всю собственность мусульманских приходов; восстановить всю систему преподавания на крымскотатарском языке — от начальной школы до академической науки; придать религиозным и традиционным праздникам крымских татар официальный статус на полуострове; вернуть старую топонимику1.
Что касается «языковых» требований, то первое из них — превратить крымскотатарский язык в язык делопроизводства — почти не имеет шансов на положительное решение. Трудно себе представить, что найдется достаточное количество работников паспортных столов, загсов, сельсоветов и т.д., которые на правильном крымскотатарском языке (и на новой латинской графике) будут заполнять множество документов. Второе требование — латинизация алфавита — уже, можно сказать, в определенной степени удо-
1 Тюркские народы Крыма. Караимы. Крымские татары. Крымчаки. М., 2003. С. 356.
влетворено, поскольку получило законодательную поддержку. Вслед за меджлисом крымских татар (и с его подачи — посредством депутатов-татар фракции «Курултай») Верховный Совет Крыма принял постановление (апрель 1997 г.) о переводе в течение пяти лет крымскотатарского алфавита на латинскую графику и обязал Совет министров Крыма разработать программу поэтапного перехода на новый крымскотатарский алфавит в учреждениях образования, средствах массовой информации и других сферах функционирования языка2. До этого латинская графика крымскотатарского языка существовала с 1928 по 1938 г., заменив собой арабское начертание букв (в соседней Турции переход с арабского на латиницу произошел в ту пору на четыре года раньше).
Важнейшим аспектом социально-культурной адаптации народа является развитие образования, в том числе и школьного, на родном языке. И в этом направлении уже немало достигнуто. Так, на начальном этапе репатриации крымскотатарские дети, возвращавшиеся в Крым, попадали в школы с русским языком обучения, однако уже в 1991 г. во многих школах Крыма действовали факультативные группы по изучению крымскотатарского языка. В 1992 г. своему родному языку дети крымских татар обучались в 313 школах, и хотя факультативная форма обучения еще преобладала, во многих школах язык изучался уже как предмет. К 1994 г. во всех учреждениях народного образования воспитывались и обучались около 45 тыс. детей из числа крымских татар, в том числе свыше 38 тыс. в 350 дневных общеобразовательных школах3.
Всего за 1991—2000 гг. число крымских татар, изучающих родной язык, увеличилось с 8868 человек в 1991-м до 39 665 в 2000 г. (87% от их общего количества), что позволило открывать классы и школы, в которых учебно-воспитательный процесс ведется на крымскотатарском языке4.
С целью обеспечения единства подходов в формировании национальных школ и удовлетворения образовательных запросов депортированных граждан Министерством образования Автономной Республики Крым разработана и Советом Министров утверждена Программа развития сети образовательных учреждений с крымскотатарским и украинским языками обучения на 1997—2006 гг., в соответствии с которой предполагается открытие в указанный период 40 школ с крымскотатарским языком обучения5. В 2000 г. в составе Министерства образования Крыма создано управление
2 Там же.
3 См.: Гафаров Э. На рубеже веков (социально-экономические проблемы обустройства и адаптации крымских татар в АРК). Симферополь, 2001. С. 100.
4 Там же. С. 101.
5 Там же. С. 103.
5 ВМУ, история, № 1
65
образования на крымскотатарском языке. В Крымском республиканском институте повышения квалификации и переподготовки кадров работников образования организована лаборатория крымскотатарского языка и литературы. Тем не менее проблемы образования на крымскотатарском языке все еще сохраняются.
Одним из первостепенных остается вопрос о подготовке национальных педагогических кадров, для решения которого в 1992 г. в Симферополе было открыто педагогическое училище, готовящее воспитателей для дошкольных учреждений и учителей начальных классов средних школ. Однако несколько лет назад программа подготовки педагогов для крымскотатарских школ в нем была фактически свернута. Ежегодно более 100 учителей крымскотатарского языка и литературы проходят обучение на курсах в Крымском республиканском институте повышения квалификации и переподготовки педагогических кадров. С сентября 1990 г. на филологическом факультете Симферопольского государственного университета ведется подготовка студентов из числа крымскотатарской молодежи по специальности «крымскотатарский язык и литература» и «русский язык и литература». В настоящее время в университете открыт факультет восточных языков со специализацией: «крымскотатарский язык и литература», «турецкий язык и литература», «арабский язык и литература», «персидский язык и литература»6, однако национальная педагогическая общественность требует восстановления отделения крымскотатарского языка и литературы на филологическом факультете.
Всего в вузах Крыма в 1998 г. обучалось более трех тысяч студентов из числа крымских татар-репатриантов, в том числе: в Крымском государственном индустриально-педагогическом институте — более 1100, в Симферопольском государственном университете — около 640, а в медицинском университете — 220 человек. В 2000 г. их число превысило пять с половиной тысяч. Это было связано с расширением сети негосударственных учебных заведений и увеличением приема на коммерческие формы обучения. Около полутора тысяч человек обучались в средних специальных учебных заведениях. В настоящее время крымские татары составляют 19% учащихся в ПТУ Крыма7.
15 июня 1993 г. Советом Министров Крыма было принято постановление «О создании Крымского государственного индустриально-педагогического института». Новое высшее учебное заведение, начавшее работу в 1994 г., было предназначено для подготовки квалифицированных инженерно-экономических кадров, педагогов
6 Там же. С. 104.
7 Там же. С. 105.
и воспитателей для школ и детских дошкольных учреждений с крымскотатарским языком обучения. В настоящее время часть зданий бывшего военного училища Симферополя передана институту, принимаются меры по укреплению его учебной и материально-технической базы. В соответствии с поручением Президента Украины прорабатывается вопрос о создании на базе института поликультурного молодежного центра, что позволит значительно повысить уровень подготовки кадров и воспитательной работы со студенчеством, обеспечит необходимые условия для организации его быта и досуга8.
Сохранение национальной самобытности крымских татар вряд ли возможно без постоянной поддержки со стороны средств массовой информации, выпуска газет, издания учебников и книг национальных авторов как на родном, так и на украинском и русском языках. Начиная с июля 1989 г. Крымский телерадиокомитет организовал радиовещание на крымскотатарском языке, а с февраля 1990 г. крымскотатарские программы появились и на телевидении. С сентября 1991 г. началась организация Главной редакции вещания на крымскотатарском языке, при этом объем радиовещания достиг 90 минут, а телепередач — 65 минут в месяц9. Правительством Крыма принимались необходимые меры, направленные на материально-техническое оснащение национальных телерадио-редакций. Госкомитет Крыма по делам национальностей и депортированных граждан в течение всего периода становления финансировал телерадиоредакции, выделяя средства для приобретения теле-, видео- и аудиоаппаратуры, типографского оборудования, автотранспорта и другой необходимой техники.
В 2000 г. объем вещания крымскотатарской редакции ГТРК «Крым» составил шесть часов в неделю (телепрограммы). В конце 1991 г. в соответствии с постановлением Совета Министров Крыма в Симферополь переехала редакция газеты «Янъы Дюнья» («Новый мир»), которая сразу же приступила к подготовке издания газеты. Газета издавалась как орган Комитета по делам депортированных народов. В том же году начала издаваться газета «Достлукъ» как приложение к газете «Крымская правда», получили распространение газеты «Авдет» и «Арекет» как печатные органы соответственно Организации крымскотатарского национального движения и Национального движения крымских татар, а также газета «Ме-раба» и журнал «Йылдыз»10.
В настоящее время на крымскотатарском языке издаются газеты «Къырым», «Янъы Дюнъя», журналы «Йылдыз» и «Касеветъ»,
8 Там же.
9 Там же. С. 106.
10 Там же. С. 107.
на русском различными организациями крымских татар — «Голос Крыма» и «Полуостров».
Кроме того, особое внимание уделяется сохранению традиционной народной культуры: действуют многочисленные детско-юношеские и взрослые фольклорные ансамбли, созданы крымско-татарские театры, ансамбли, исполняющие традиционную крымско-татарскую музыку.
Однако полностью возродить крымскотатарскую культуру Украина не в состоянии. Впрочем, не смогут это сделать и зарубежные фонды, равно как и зарубежная диаспора в Турции или Германии. Такая задача может быть решена только самими крымскими татарами при поддержке местного населения, прежде всего русских соседей, о чем автор статьи в ходе полевых исследований часто слышал от татар, живущих на полуострове. При этом необходимо, чтобы их культурное и духовное возрождение не воспринималось остальным населением как ущемление своих прав или наступление на культурные традиции других народов Крыма. Политические лидеры крымских татар должны это осознавать.
В условиях депортации, несмотря на уже значительный к этому времени отрыв основной массы крымских татар от канонического ислама, мусульманская идентичность как фактор этнополитиче-ской мобилизации играла важную консолидирующую роль. Однако в силу жесткой политико-правовой и этнокультурной дискриминации в отношении депортированных граждан, которые не могли даже свободно посещать местные мечети, не канонический, а именно «бытовой» ислам в лице неофициальных его представителей взял на себя главную функцию этнополитической консолидации. Этому способствовало также то обстоятельство, что представители официального исламского духовенства активно вовлекались в аген-турно-осведомительную сеть, созданную органами госбезопасности для контроля за умонастроениями крымских татар. Так, по некоторым данным, в 50-е гг. в Узбекистане органами МВД—КГБ было завербовано в качестве осведомителей и агентов около трети всего духовенства11.
Именно в силу длительного отрыва от канонического ислама ко времени возвращения в Крым мусульманская идентичность крымских татар была в психологическом отношении тесно связана с национальной идеей и имела скорее этнокультурный, нежели собственно религиозный характер. Несмотря на существенные сдвиги в решении этой проблемы, она и сегодня не утратила своей акту-
11 См. Григорьянц В.Е. «Свет и тени» возрождения ислама в Крыму // Историческое наследие Крыма. Симферополь, 2004. № 5. С. 136.
альности. Подавляющее большинство крымских татар редко посещают мечети, не понимают язык молитвы (арабский), не исполняют элементарных требований ислама, например ежедневной пятикратной молитвы12.
В крайне сложной политико-правовой, социально-экономической и этнокультурной ситуации, в которой оказались крымскотатарские репатрианты, эта маргинальность религиозного самосознания стала одной из главных посылок процесса политизации ислама в Крыму.
Возрождение ислама на полуострове происходило под мощным влиянием патриотической идеи возвращения на историческую родину. Так же, как и в традиционно исламских регионах, наблюдалось стремление репатриантов к консолидации в рамках мусульманской общины, к восстановлению и строительству мечетей. Роль ислама в качестве фактора этнической мобилизации выступила здесь особенно ярко.
Стремление крымских татар к возрождению исламских институтов на начальном этапе воспринималось как определенный вызов по отношению к крымскому обществу позднего советского и раннего постсоветского периода. До начала массовой репатриации здесь доминировало население (в подавляющем большинстве — русские и украинцы) православной ориентации, отягощенное к тому же известными антитатарскими убеждениями. Оно увеличивалось также за счет таких этнических общин (численность которых в Крыму постепенно все более возрастала), как белорусы, мордва, марийцы, грузины, и за счет возвращавшихся в Крым представителей других депортированных народов — греков и болгар. Крымские татары, вернувшиеся на родину, оказались вообще в известном смысле единственными представителями здесь нехристианской цивилизации, поскольку другие национальные меньшинства и этнические группы относились если не к православному, то все же к христианскому миру (немцы, поляки, армяне, итальянцы, эстонцы), или были настолько немногочисленны (евреи, караимы, крымчаки, азербайджанцы, корейцы), что никак не могли повлиять на конфессиональную ситуацию на полуострове.
Формула этнической самоидентификации «Мы — крымские татары» в постсоветском Крыму сближается, а в некоторых случаях и совпадает, сливается с формулой религиозного самопределе-ния «Мы — мусульмане». Такое сближение и совпадение данных понятий, характерное для менталитета крымскотатарского народа, идеологии его национально-освободительной борьбы в дореволюционный период (XIX — начало XX в.), в годы революции и
12 Полевые исследования автора. Крым, 2004—2005 гг.
гражданской войны (1917—1920), утратило свой смысл в эпоху «социалистического строительства» и существования довоенной Крымской АССР (1921—1941), когда яростная атеистическая пропаганда практически уравнивала всех советских граждан, лишая их права на конфессиональную идентичность. После сталинской Депортации 1944 г., в период своего почти полувекового изгнания из Крыма большинство крымских татар проживали в среднеазиатских республиках (главным образом в Узбекистане и Таджикистане) в окружении мусульманского населения, с которым они резко разнились по этническому сознанию, культуре, юридическому статусу «спецпоселенцев» с крайне ограниченным объемом гражданских прав, но от которого не отличались по традиционной религиозной принадлежности к суннитскому Исламу. Так что они не могли отделить себя от окружающих с помощью утверждения: «Мы — мусульмане». Только в новых условиях массовой репатриации и возрождения всех форм религиозной жизни и активности различных церквей в Крыму, в 1990-е гг. конфессиональная самоидентификация для крымских татар вновь приобрела важнейшее этнокультурное и политическое значение.
Исламский фактор в современном Крыму не означает a priori формирования исламского фундаментализма, исламского политического экстремизма.
Ислам возрождается здесь прежде всего как культура и нравственность. Речь идет о семейной культуре, традиционных формах межличностного общения, объединении людей в сельские и городские общины, об отношениях между поколениями (уважении к старшим, нормах послушания в поведении молодежи), а также о высокой профессиональной художественной культуре, в частности об архитектурной традиции, о реставрации мечетей, мавзолеев и других памятников сакрального и мемориального зодчества, об элементах мусульманского искусства в современной живописи, графике, музыке, поэзии, театре13.
Неверно было бы, однако, вовсе исключать или недооценивать политическое начало в мусульманском движении, в том возрождении Ислама, которое происходит в Крыму. При внимательном изучении ситуации выявляется довольно широкий спектр разнообразных преломлений политической борьбы в религиозной жизни. Говоря об «исламизации» крымскотатарских политических партий, мы должны иметь в виду и обратную сторону процесса — политизацию самих мусульманских общин, число которых в Крыму
13 См.: Иордан М.В., Кузеев Р.Г., Червонная С.М. Ислам в Евразии. Современные этические и эстетические концепции суннитского ислама, их трасформация в массовом сознании и выражение в искусстве мусульманских народов России. М., 2001. С. 309.
уже измеряется многими десятками. Они формируются во всех местах компактного проживания крымских татар и регулируют внутренние отношения между членами общины на основе мусульманских нравственных, культурных и религиозных традиций. Разумеется, в полную силу ни исламское право, ни законы шариата в крымских мусульманских общинах не действуют: и гражданские права, и социальное положение членов этих общин определяется общекрымскими законами, Конституциями Украины и Автономной республики Крым. Ни о каких особых судах шариата, имущественных правах, земельных владениях (вакуфах), контролируемых духовенством, конфискованных еще советской властью, в современном Крыму нет и речи. Однако в религиозных и многих социально-бытовых вопросах общинам предоставлено полное самоуправление.
Эти мусульманские общины становятся ячейками политической консолидации крымских татар в борьбе за их насущные интересы и гражданские права. На собраниях верующих, на мусульманских съездах обсуждаются вопросы и принимаются декларации политического характера. Выбор политических ориентиров, соответствующие симпатии и антипатии, жесты поддержки или протеста, установки и определенные политические альянсы выражаются нередко как проявления мусульманской солидарности. Так, например, именно заявление верующих Алуштинской мусульманской общины, собравшихся на пятничную молитву в мечети Юхары-Джами, положило начало массовому движению протеста крымских татар против ввода российских войск в Чечню. 16 января 1995 г здесь состоялся траурный молебен в память о мусульманах, погибших в Чечне. После этого прошел митинг солидарности крымских татар с чеченским народом. От имени мусульман Алушты была принята резолюция с требованием вывода российских войск из Чечни и с призывом к государствам-членам ООН применить санкции против России.
И тем не менее важной особенностью реинтеграции «крымского ислама» стал толерантный характер этого процесса. Практически начиная с 1989 г. и до настоящего времени конфликты с применением насилия на религиозной почве крайне редки. Уже сегодня взаимодействие православия и ислама в Крыму, несмотря на известные проблемы и противоречия (неизбежные на период восстановления традиционных форм религии), представляют собой пример параллельного сосуществования двух ведущих конфессий.
Основными причинами, определившими сравнительно безболезненный характер реконструкции ислама на крымской земле, было исключительно либеральное законодательство Украины в области религии, а также то обстоятельство, что ни сам крымскотатарский этнос, ни та цивилизационная среда, в которую он реинтегриро-
вался, не отвечали ни одному из признаков, способствующих возникновению исламского фундаментализма. Сегодня крымские татары, несмотря на противоречивость процессов этнической консолидации и незавершенность этнокультурного возрождения, — это этнос, который уже давно расстался с феодально-патриархальным укладом жизни, глубоко втянут в процесс модернизации, имеет социально-классовую структуру европейского типа, достаточно высокий профессиональный, образовательный и общекультурный уровень.
На вопрос о том, сколько же сегодня мусульман в Крыму, муфтий Нури Мустафаев в интервью, данном летом 1996 г., ответил: «Около трехсот тысяч»14. На замечание что это значительно больше, чем число вернувшихся на родину крымских татар, он добавил, что считает не только крымских татар, но и других мусульман Крыма, среди которых есть азербайджанцы, поволжские татары и башкиры, представители народов Северного Кавказа и турки. Если принять во внимание, что все вышеперечисленные этнические общины в Крыму крайне малочисленны, то окажется, что абсолютно всех крымских татар на своей Родине муфтий Крыма считает верующими мусульманами.
По данным социологических исследований, 78% крымских татар называют себя верующими мусульманами (среди них свыше 90% респондентов старше 60 лет и 29% моложе 25 лет), еще 19% выбрали более уклончивый вариант ответа («Считаю себя мусульманином в силу историко-культурной традиции моего народа, не связывая с этим определенных религиозных чувств и убеждений»), и только 2% опрошенных сообщили, что они принадлежат к другим конфессиям (1%) и считают себя атеистами (1%). Правда, из числа «верующих» менее половины посещают мечеть каждую пятницу, всего 10% ежедневно совершают положенные намазы и соблюдают все обряды и ограничения, и из опрошенных не нашлось ни одного человека, совершившего хадж в Мекку и знающего наизусть Коран15.
Надо отметить, что Верховный Совет и Правительство Крыма уже с начала 1990-х гг. делают шаги, демонстрирующие не только веротерпимость, но и готовность государства поддержать, обеспечить права верующих мусульман. Наиболее заметным актом такого рода было Постановление Верховного Совета Крыма от 26 марта 1993 г. «Об установлении праздничных дней для граждан Республики Крым, исповедующих Ислам». Ему была предпослана довольно солидная преамбула-мотивировка, и выглядела она следующим образом:
14 Цит. по: Иордан М.В., Кузеев Р.Г., Червонная С.М. Указ. соч. С. 327.
15 Там же. С. 328.
«В соответствии со статьей 73 Кодекса Законов Украины о труде и исходя из того что в Крыму проживают граждане, традиционно исповедующие Ислам, численность которых постоянно увеличивается в связи с продолжением процесса возвращения в Крым депортированных народов, Верховный Совет Крыма постановляет:
Установить для жителей республики Крым мусульманского вероисповедания нерабочий день для празднования «Курбан-Байрам» и «Ураза-Байрам».
Ежегодно даты устанавливаются в соответствии с лунным календарем.
Председатель Верховного Совета Крыма Н. Багров»16.
С тех пор проведение мусульманских праздников по всем районам Крыма, по всем регионам компактного проживания крымских татар стало традицией, поддерживаемой не только установлением выходного дня, но и некоторыми субсидиями, плановыми мероприятиями местных властей (праздники искусств, фестивали художественной самодеятельности, спортивные состязания) и регулярным освещением этих мероприятий в средствах массовой информации.
В Крыму создано самостоятельное Духовное Управление мусульман, центр которого находится в Симферополе при мечети Кебир-Джами.
Управление имеет свой печатный орган — ежемесячную газету «Хидает» («Путь постижения истинной веры»), которая издается на крымскотатарском языке с мая 1993 г.
Газета выполняет две основные задачи. Первая — это исламское просвещение, перевод (по частям) на крымскотатарский язык Корана, публикация материалов, разъясняющих основы веры, комментирующих ее постулаты, излагающих в свете мусульманской религии историю мироздания и человечества, содержащих практические рекомендации, связанные с совершением религиозных обрядов, поста, праздников. Вторая — это информация о деятельности муфтията, его связях с Духовным Управлением мусульман Украины и зарубежными мусульманскими центрами, о восстановлении и строительстве мечетей в Крыму, о жизни религиозных общин. Наиболее сложной в Крыму является проблема обеспечения мусульманского религиозного культа кадрами духовенства. Глава ДУМК Сеитджелил Ибраимов был фактически единственным образованным муллой среди крымских татар. ДУМК планирует проведение специальных семинаров для имамов крымских общин с целью систематического повышения их квалификации.
Особое внимание уделяется мусульманскому образованию крымскотатарской молодежи. При Кебир-Джами в Симферополе
16 Там же. С. 327.
создано медресе, первый выпуск которого (17 человек) состоялся в конце 1996 г. Архитектурное возрождение Зинджирлы-медресе в Бахчисарае также в перспективе связано с восстановлением деятельности этого мусульманского университета, основанного в 1500 г.17 В некоторых районах возрождаются так называемые пятничные религиозные школы, где и детей и взрослых (причем мальчиков и девочек — раздельно) учат читать и понимать Коран. При немногих крымскотатарских школах и даже дошкольных учреждениях создаются, пока в экспериментальном плане, отдельные классы и кружки, где мусульманским основам веры и этики учат местные муллы и приглашенные из других стран специалисты. Однако больше надежд возлагается сегодня на подготовку будущих служителей Ислама в зарубежных центрах, нежели в собственных крымских школах, не имеющих достаточного количества знающих и опытных преподавателей.
Свою помощь крымским мусульманам готовы предложить арабские страны. Об этом, в частности, шла речь при организации официального визита делегации ДУМУ (Духовного Управления мусульман Украины) в Объединенные Арабские Эмираты в январе 1996 г. Министерство по делам религии ОАЭ заявило о своей готовности помочь крымским татарам в вопросах строительства мечетей и обучения духовных лиц. Столь же благожелательные намерения выразило королевское правительство Иордании: в высших учебных заведениях этой страны, наряду с поволжскими татарами и башкирами, посланниками народов Кавказа и Средней Азии, которых уже немало, могут на льготных социальных условиях (при полном обеспечении жильем и питанием) учиться и крымскотатарские студенты.
С инициативой проведения в Крыму летних курсов по изучению Ислама выступила мусульманская молодежная организация «Арраид», чья миссионерская деятельность распространяется также на другие регионы Украины. При финансовой поддержке Международной ассамблеи Исламской молодежи, штаб-квартира которой находится в Саудовской Аравии, организация «Арраид» провела летом 1997 г. цикл лекций и семинаров по изучению Корана, арабского языка и основ веры в мечети поселка Симеиз.
Всего в Крыму к середине 1996 г. было зарегистрировано 170 мусульманских приходов (более трети при уже действующих или строящихся мечетях), сформировано до 150 локальных мусульманских общин, в том числе 20 — в Симферопольском, 20 — в Бахчисарайском, 18 — в Алуштинском и Ялтинском районах, 11 — в Джан-
17 Там же. С. 328.
койском, 10 — в Кировском, 9 — в Судакском, 9 — в Сакском, 8 — в Красногвардейском, 7 — в Белогорском, 6 — в Ленинском, 5 — в Первомайском, 4 — в Раздольненском, 3 — в Красноперекопском, 3 — в Советском районе, 1 — в Севастополе18.
Принятие украинского Закона о свободе совести и религиозных организаций и о нормативных актах, связанных с возвращением верующим зданий для их использования в культовых целях, положило начало возрождению в Крыму многих памятников архитектуры, среди которых и православные церкви, и лютеранские кирхи, и католические костелы, и еврейские синагоги, и караимские кенассы.
По данным ДУМ Крыма, на июль 1996 г. в его распоряжении по всему Крыму находилась уже 61 мечеть19.
По сравнению с тем, что застали первые волны переселенцев (полное отсутствие действующих мечетей, полный паралич каких бы то ни было исламских институтов в Крыму), процесс развития сети культовых учреждений, строительства новых и возвращения мусульманским общинам сохранившихся старых мечетей, процесс их реставрации можно считать стремительным. Важно, что он сопровождается оживлением творческой мысли в различных областях этнической культуры. Это касается архитектуры, реставрационного дела, мемориальных сооружений, сакрального искусства и разных видов народного творчества, связанного с декором и инвентарем мечетей.
Сегодня проблема возвращения и обустройства депортированных граждан решается в Крыму без определенной концептуальной и, как следствие, законодательной базы. Нет государственных документов Украины и России как правопреемницы СССР, в которых была бы сформулирована сама суть проблемы. Целый народ остается заложником ситуационной политики.
Как показывает опыт последних 15 лет, для Крыма это чревато осложнениями в межнациональных отношениях, и прежде всего потому, что крымские татары не интегрированы в социальную структуру полуострова. Для реального разрешения вопроса должна быть сформулирована концепция одной, приемлемой всеми национальными группами, национальной политики.
Расчеты исследователей показывают, что даже при негативном развитии демографической ситуации количество русских на полуострове в XXI веке уменьшится незначительно. Следовательно, они сохранят за собой положение этнического большинства. В то же время продолжающийся приток крымских татар, который может еще увеличиться в случае дальнейшего ухудшения обстановки
18 Там же. С. 330.
19 Там же.
в государствах Средней Азии, и их относительно высокая рождаемость, уже заметно изменившие этнический состав и политическую ситуацию в Крыму, в дальнейшем могут вызвать еще более значительные перемены. К середине столетия доля крымских татар на полуострове приблизится к отметке в 15—20%.
Исходя из этого можно утверждать, что стабильность и благоприятные перспективы крымских татар и других народов полуострова зависят от многих факторов: от взвешенной и учитывающей исторические перспективы политики украинских и крымских властей, от готовности русскоязычного населения признавать проблемы крымских татар и жить рядом с репатриантами и в первую очередь от способности самих крымских татар и их политических лидеров трезво и объективно видеть свое место в крымском обществе и искать приемлемые для остального населения полуострова подходы к решению своих проблем.
Поступила в редакцию 08.11.2007
