CC BY
14
частичной стабилизации обстановки на Украине. Но характер отношений в любом случае претерпит значительные изменения. Политика ЕС в отношении России, основывавшаяся на ожиданиях, что эта страна рано или поздно повторит путь демократического транзита, пройденный другими государствами Центральной и Восточной Европы, зашла в тупик. Новая политика должна строиться на ином восприятии, близком к тому, как в Европе воспринимают Китай. Подобная смена ракурса будет способствовать прагматиза-ции и инструментализации отношений Россия-Евросоюз. Дискуссии о ценностях и цивилизационной близости на какое-то время имеет смысл заморозить. Приоритетным могло бы стать создание действенного многостороннего механизма раннего предупреждения и урегулирования кризисов в Европе и Северной Евразии. Такой механизм окажется особенно востребованным в условиях дальнейшей ревизии постбиполярного мирового порядка. Украинский кризис лишь открывает целую серию конфликтов, которыми будет сопровождаться становление полицентричной системы международных отношений.
«Россия в глобальной политике», М., 2014 г., т. 12, № 3, май-июнь, с. 9-23.
Ш. Кашаф,
научный редактор, аспирант (РАНХиГС) В ТИСКАХ ИДЕНТИЧНОСТИ: ИСЛАМСКИЕ СООБЩЕСТВА В ПУБЛИЧНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ЗАПАДА И РУССКО-МУСУЛЬМАНСКОГО МИРА*
(Окончание)
Согласно демографическим прогнозам экспертов «Пью», Россия и впредь будет крупнейшей мусульманской страной (в абсолютных цифрах) на европейском пространстве к 2030 г. Ожида-
*
Публикуемая статья представляет собой переработанную с учетом дискуссии версию доклада автора, представленного на научно-практической конференции с международным участием «Социально-политические аспекты демографических процессов в современной России», проведенной 7-8 апреля 2014 г. в Ростове-на-Дону (организаторы - Южно-Российский институт управления -филиал ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», факультет политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова и др.).
ется, что темпы роста мусульманского населения в стране будут иметь показатель 0,6% ежегодно в течение следующих двух десятилетий, тогда как немусульманское население России может иметь тенденцию к ежегодному сокращению в среднем на ту же величину1.
Мусульманская умма в России:
Факторы роста
Обозначая ожидаемый демографический тренд, следует сказать, что сразу несколько факторов будут способствовать дальнейшему поддержанию положительной динамики роста мусульманского населения на территории РФ. Из известных нам источников мы выделяем пять наиболее значимых:
1) традиция российских мусульманских женщин иметь двух и более детей (на одну женщину-мусульманку приходится приблизительно по 2,3 ребенка, средний национальный показатель - менее 1,5 ребенка);
2) большое количество браков, в которые вступают мусульманские женщины, при малом числе разводов, что увеличивает срок жизни супружеских союзов и создает им больше возможностей для деторождения (согласно данным Федеральной государственной службы статистики2, в 2010-2011 гг. в РФ на 1000 человек населения приходится 8,5-9,2 браков и 4,2-4,7 разводов, т.е. устойчивыми браками оказывалось 4,0-4,5 соответственно. В Центральном федеральном округе показатель прочности семейных отношений выглядит еще скромнее: 3,7-4,3. Тогда как в «мусульманских» регионах страны индикаторы стабильности брачных союзов за тот же период смотрятся впечатляющими: 9,3-7,7 - в Чеченской Республике, 7,1-5,9 - в Республике Ингушетия, 6,6-6,5 -в Республике Дагестан. И даже в таких республиках, как Башкортостан и Татарстан, где число этнических мусульман незначительно превышает всё постоянно проживающее там немусульманское население, разница между созданными и распавшимися семьями в 2010-2011 гг. всё равно превышает общероссийские показатели на
1 Pew Forum on Religion & Public Life. 2010. The Future of the Global Muslim Population: Projections for 2010-2030. Washington D.C., Pew Research Center. 2011. January. P. 15.
2 Демографический ежегодник России. 2012. Статистический сборник. -М.: Росстат, 2012.
10-15% и более. В Республике Башкортостан супружеские пары оказываются устойчивыми в 4,4-5,0 случаях, а в Республике Татарстан - в 4,6-5,6;
3) низкое число абортов у мусульманских женщин (в 2011 г. по Российской Федерации в целом учтен 31 случай прерывания беременности на 1000 женщин фертильного возраста, тогда как в республиках Северного Кавказа этот показатель не превышает: 11 (Дагестан) и 13 (Ингушетия). Аналогичные данные в мусульманских республиках Урало-Поволжья (Башкортостан - 24, Татарстан -30), хотя и значительно превосходят северокавказскую статистику, но не превышают среднюю по стране величину;
4) благоприятный репродуктивный возраст российских мусульман - в усредненных показателях он не превышает 30 лет;
5) кроме того, количественному росту граждан-мусульман на территории России также может способствовать процесс натурализации - переход иностранцев в подданство РФ, необходимый для решения демографических и экономических задач страны. Политика в отношении предоставления гражданства (натурализации) сегодня многими странами признается важным компонентом иммиграционной политики, поскольку «посредством института гражданства государство конституирует и воссоздает себя как единое политическое сообщество, идентифицируя определенных лиц в качестве своих членов и рассматривая остальных как иностран-цев»1. Одна из важных функций института гражданства, по И. Валлерстайну, состоит в том, что через него в политический процесс вовлекаются всё новые и новые претенденты, в процесс реализации частногражданских и публичных прав, и вместе с этим -исключаются из него определенные категории населения. Идея гражданства «по самой своей сути всегда сочетает в себе понятия включенности и исключенности»2. Дифференцируя население по отношению к властвованию и проявляя свою инструментальную ценность при распределении власти, гражданство выступает в ро-
1 Васильева Т.А. Миграционная политика, гражданство и статус иностранцев в странах западной демократии: сравнительно-правовое исследование. Авт. дис. доктора юрид. наук. - М., 2010.
2 Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века / Пер. с англ. Под ред. В.И. Иноземцева. - М.: Логос, 2004. - С. 160.
ли «символа и средства оформления единства нации в рамках одного государства»1.
Впрочем, следует назвать еще один фактор роста численности мусульманского населения России, учитывать который, если мы придерживаемся того принципа, что «демографические проблемы решаются прежде всего в рамках системного подхода к устойчивому развитию российского общества»2, неожиданно для многих стало возможным после 16 марта 2014 г., когда по итогам общекрымского плебисцита народов Автономной Республики Крым (АРК) включились юридико-политические и организационно-институциональные механизмы оформления его правовых последствий. Согласно Договору о принятии Республики Крым в Российскую Федерацию, подписанному Президентом РФ В. В. Путиным и первыми лицами Республики Крым (РК) и города Севастополь, населяющие Крымский полуостров народы автоматически становятся российскими гражданами. Эта норма распространяется на тех лиц, кто постоянно проживал на день присоединения республики на ее территории. Исключение составят лица, которые в течение одного месяца после дня подписания Договора заявят о своем желании сохранить имеющееся у них и (или) их несовершеннолетних детей иное гражданство либо остаться лицами без гражданства3.
Как было подчеркнуто в обращении В. Путина перед подписанием исторического документа в Кремле, среди 2,2 млн жителей Крымского полуострова «порядка 290-300 тыс. крымских татар, значительная часть которых, как показал референдум, также ори-
1 Фан И.Б. Гражданство и миграция в политических концепциях ХХ в. // Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН. 2008. Вып. 8. С. 258.
2 Понеделков А.В., Старостин А.М., Карпова А.В. Современная российская демографическая политика в фокусе общественного мнения (региональный аспект) / Социально-политические аспекты демографических процессов в современной России: материалы научно-практической конференции с международным участием, 7-8 апреля 2014 г., Ростов-на-Дону. - Ростов н/Д.: Донское книжное издательство, 2014. - С. 16.
3 Договор между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов // Президент России: официальный сайт. URL: http://www.kremlin.ru/acts/20605 (Дата обращения: 18.03.2014.)
ентируются на Россию»1. Хотя численность мусульман на Украине, как отмечают эксперты Центра ближневосточных исследований в г. Киеве, является объектом определенных манипуляций, что является достаточно типичной ситуацией «для бывшего СССР и даже для стран Европы, когда заинтересованные группы преувеличивают численность целевой аудитории»2, похоже, что в вопросе оценки количества этнических мусульман среди крымскотатарского населения позиции ученых, исламских деятелей и политиков практически не имеют существенных различий.
Российское мусульманство
будет прирастать Крымом
Крымско-татарское население является ведущей этнической группой среди мусульман в пространстве Украины - следствие начавшегося после крушения Советского Союза активного возвращения на свою историческую родину некогда депортированного народа. Второй по численности этнической группой, усиливающей мусульманскую компоненту Крыма, считаются волго-уральские татары - их более 11 тыс. человек, однако их религиозная активность (как и башкир) малозаметна3. Еще одна суннитская диаспора на полуострове - башкиры, значительно меньшие по численности в общем балансе мусульманского населения АРК. Как правило, в культурных и религиозных мероприятиях они солидаризируются с близкими им по ментальности волго-уральскими татарами.
Подавляющее большинство мусульманских общин, дисперсно расселенных по территории Крыма, придерживаются ха-нафитского мазхаба4, являющегося традиционным и для большей
1 Путин В.В. Обращение Президента Российской Федерации В.В. Путина // Президент России: официальный сайт. URL: http://www.kremlin.ru/news/20603 (Дата обращения: 18.03.2014.)
2 Богомолов А.В. Исламская идентичность в Украине / А.В. Богомолов, С.И. Данилов, И.Н. Семиволос, Г.М. Яворская / Пер. с укр. Изд. 2-е доп. - Киев: ИД «Стилос», 2006. - С. 12.
3 Богомолов А.В. Указ. соч. - С. 17.
4 Ханафитский мазхаб - ортодоксальная религиозно-правовая школа в суннитском исламе. Эпонимом мазхаба является Абу Ханифа (699-767) - первый исламский богослов-правовед персидского происхождения, единственный не араб из числа четырёх имамов, основавших с начала VIII до середины IX в. различные направления суннизма. Ему же принадлежит приоритет в создании системы мусульманского права (фикх), которое, опираясь на законы Корана и Сун-
части мусульман России и стран СНГ. Воссоединение Крыма с Россией дает важный повод рассматривать это событие также и через призму процесса повторного сложения крымской и российской частей мусульманской уммы вновь в одну целостность, существовавшую до роспуска СССР. Принятие российского гражданства крымско-татарским населением, представителями других мусульманских этносов, живущих и трудящихся рядом на крымской земле, сохраняя свою самобытность, традиции, язык и веру, заметно увеличивает общее число носителей исламской идентичности в РФ. Как минимум на 1,5%, если принять количество проживающих мусульман в стране равным 20 млн, неоднократно упоминавшимся российскими президентами и Министерством иностранных дел (впрочем, некоторые мусульманские политики уже называют значительно большую величину, сообщая о 27-28 млн1). И в некотором смысле можно будет говорить о достижении очередного «кумулятивного эффекта» в динамике российского мусульманства. (Последней своеобразной сенсацией, подтверждающей укрепление мусульманской компоненты в России, были обнародованные социологической службой Левада-центра результаты исследования за период 2009-2012 гг., согласно которым относящих себя к исламскому вероисповеданию россиян стало больше в 1,75 раза. Фиксируя рост приверженцев ислама с 4 до 7%, социологи одновременно констатируют, что ни одно другое традиционное для России религиозное объединение не смогло продемонстрировать устойчивого роста. Напротив, православие - домини-
ны, не входило бы в противоречие с требованиями повседневной жизни. Как указывают специалисты, имам Абу Ханифа и его ученики полагали словесное признание и подтверждение сердцем веры в Аллаха и в остальные столпы веры достаточными основаниями для того, чтобы человек мог считаться верующим мусульманином, иметь право на довольство Всевышнего, на принадлежность к умме, на приобщение к Корану - в отличие от мнений других мазхабов. Неслучайно именно ханафитское прочтение ислама признается самым толерантным в этой мировой религии и максимально понятным для рядовых верующих. См.: Хайрет-динов Д., Мухетдинов Д. Абу Ханифа - аль-Имам аль-Азам // Минарет. 2009. № 3-4 (с. 21-22).
1 Рамзан Кадыров: Чечня хочет стать независимой от инвестиций // Чеченская республика сегодня: сайт. URL: http://chechnyatoday.com/content/view/274562 (Дата обращения: 23.08.2013.)
рующая в обществе конфессия даже потеряла 6% своих последо-вателей1.)
На протяжении многих веков в становлении и развитии культуры полиэтноконфессионального состава населения Крыма религия играла существенную и даже определяющую роль, ислам же был и остаётся здесь одним из фундаментальных факторов формирования социокультурной идентичности крымских татар-мусульман и политическим фактором межконфессиональных отношений. Драматичные события в этом регионе, тесно связанном с Россией «тысячами и тысячами нитей и связей», потребовали от реципиентов валдайского дискурса В. Путина из числа мусульманских акторов быстроты ответной реакции и непосредственного активного соучастия.
Крымские татары, подвергавшиеся вместе с некоторыми другими этносами многонационального Крыма депортации , являются ведущей этнической группой среди мусульманских народов полуострова и материковой части Украины. Вместе с тем сегодня нельзя игнорировать наличия в новом субъекте Федерации страты, сохраняющей, по отзывам экспертов по исламскому сообществу, «критичность и подозрительность в отношении России»3. Публичными артикуляторами интересов этой группы населения, обладающей значительным опытом политической борьбы «в силу своей трагической истории и десятилетий борьбы с тоталитарным советским режимом за право жить на своей родине»4, выступают Рефат Чубаров, председатель Меджлиса крымско-татарского народа (подобие национального правительства), действующего между сессиями Курултая (подобие национального парламента), и Мустафа Джемилев, депутат Верховной рады Украины, экс-руководитель Меджлиса. Последний находится в лоне противни-
1 В России 74% православных и 7% мусульман // Левада-центр: сайт. URL: http ://www.levada.ru/print/17-12-2012/v-rossii-74-pravoslavnykh-i-7-musulman (Дата обращения: 17.12.2012.)
2 См.: Бугай Н.Ф. Депортация народов Крыма: Документы, факты, комментарии / Предисловие, составление, заключение и комментарии Н.Ф. Бугая / Предисловие. - М.: ИСАН, 2002.
3 Мухаметов Р.М. Мустафа Джемилев: Я горжусь тем, что я украинец // Слово без границ: сайт. URL: http://wordyou.ru (Дата обращения: 25.02.2014.)
4 Чубаров: У крымских татар на Майдане широкий арсенал ненасильственных, но эффективных методов борьбы. URL: http://gordonua.com (Дата обращения: 20.03.2014.)
ков сближения с Россией, оспаривающих её действия на уровне ООН.
Учитывая известную проблематизацию национальной идентичности крымских татар1, закрепивших в Декларации о национальном суверенитете крымско-татарского народа, основном программном и не утратившем важности до настоящего времени документе, принятом Вторым Курултаем в 1991 г., положение о возможности политического, экономического, духовного и культурного возрождения крымско-татарского народа только в его национальном суверенном государстве2, российское политическое руководство в ситуации «крымской весны» 2014 г. не могло не обратиться к ресурсным возможностям исламских негосударственных институтов и мусульманской «народной дипломатии».
Вполне предсказуемыми и своевременными, на наш взгляд, выглядят и встречные инициативы агентов религиозной, политической и интеллектуальной элит российского мусульманства, объединяемых нами, согласно Т.А. ван Дейку3, дефиницией «символическая элита», вступивших в дискурсивную коммуникацию со своими «братьями» по вере, истории, культуре. Тем более что роль российского мусульманства как проводника национальных интересов своей страны в крымском сегменте исламской уммы ментально и исторически оправданна. С одной стороны, «будучи частью глобального полуторамиллиардного сообщества, они по определению соотносят себя и свои интересы с тем, что происходит за рубежом с их единоверцами»4. А с другой - возвращение этнокультурных мусульман Крыма под российскую юрисдикцию можно расценивать и как воссоединение крымской и российской частей уммы, формально скрепленных в одну целостность указом Екатерины II от 28 июля 1783 г. «О принятии Крымских
1 См.: Александров Д.А., Амелина Я.А. Крымско-татарское движение в Крыму: 20 лет в поисках пути // Проблемы национальной стратегии. 2013. № 1 (16). С. 74-95.
2 Декларации о национальном суверенитете крымско-татарского народа // Авдет. 1991. 11 июля.
3 Дейк ван Т.А. Дискурс и власть: Репрезентации доминирования в языке и коммуникации. - М.: ЛИБРОКОМ, 2013.
4 Мухаметов Р.М. Российские мусульмане и внешняя политика: Может ли исламский фактор стать существенным // Россия в глобальной политике. 2012. Т. 10. № 3. С. 109-118.
жителей и прочих Татарских народов в Российское подданство»1. И эта общность (не без трагических несправедливостей и гонений со стороны политических режимов обеих империй - Романовых и СССР) просуществовала до роспуска Советского Союза. Хотя, несомненно, религиозные, исторические и культурные связи Казанского и Крымского ханств своими корнями уходят значительно глубже эпохи аннексии последнего императрицей Екатериной II. «И начаша збиратися ко царю мнози варвари от различных стран, от Златыя Орды и от Асторохани, от Азуева и от Крыма, и нача изнемогати время то и Великая Орда Золотая, усиляти и укрепля-тися вместо Золоты Орды Казань, новая орда, запустевши Саинов юрт», - писал автор «Истории о Казанском царстве»2.
Хотя, несомненно, религиозные, исторические и культурные связи мусульман России и Крыма своими корнями уходят значительно глубже эпохи аннексии Крымского ханства императрицей Екатериной II, оставшейся в народной памяти крымских татар «не только поработителем, но и обманщицей»3, нарушившей святое обещание, данное «за Себя и Преемников Престола Нашего содержать их [жителей] наравне с природными Нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно...»4. Равно как и ее «преемники», которые в ходе проигранной Крымской войны и сразу после нее еще более усилили притеснения татар, «приведя в 1856-1862 гг. к эмиграции около 150 тыс. татар, что означало для их популяции в Крыму демографическую катастрофу»5.
Как справедливо отмечает В. Тишков, ценностные и мировоззренческие проблемы труднее всего поддаются компромиссным решениям. «По этой причине конфликты на основе культурных (этнических, расовых, религиозных, языковых) различий могут обретать исключительно жестокий характер, а посеянная
1 Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года: [Собрание 1-е. По 12 дек. 1825 г.: Т. 1-45]. - [Санкт-Петербург]: тип. 2 Отд-ния Собств. Е. И. В. канцелярии, 1830-1851. Т. 21: С 1781 по 1783: От № 15106-15901. - 1830. № 15798. С. 985.
2 Полное собрание русских летописей. Т. XIX. Издание 1-е. - СПб., 1903. -С. 546. - Стлб. 19-20.
3 Вяткин А.Р. Мусульманский Крым к началу XX века : Между небытием, пантюркизмом и суверенизацией // Pax Islamica. 2009. № 2/3. - С. 95.
4 Полное собрание законов Российской империи... - С. 898.
5 Вяткин А.Р. Указ. соч. - С. 99.
ими ненависть изживается зачастую через поколения», - констатирует один из ведущих специалистов в области государственной национальной политики1. Поэтому самой важной в политических функциях этничности и в широком смысле всей культуры, по мнению эксперта, должна стать разработка такой формулы управления культурным разнообразием, которая будет адекватна каждому обществу и каждой конкретной ситуации, а предложенные в рамках нее механизмы смогут обеспечить гражданское согласие и избежать нежелательных конфликтов.
Невыученные уроки Отца нации
Важно отметить: решение о воссоединении в 2014 г. Крыма с Россией, которое как «правильное» было признано подавляющим большинством россиян (96%), согласно выводам Всероссийского центра общественного мнения2, сегодня вновь оказывается поворотным моментом и в судьбе исторических связей русско-мусульманского мира. Этот мир, по словам известного крымскотатарского просветителя Исмаила Гаспринского (1851-1914), залегает «между европейскими и монгольскими мирами... на перекрестках всех дорог и сношений торговых, культурных, политических и боевых»3. К взаимной выгоде от сотрудничества русского этноса и народов мусульманской культуры еще почти 120 лет назад И. Гаспринский призывал в своем просветительском дискурсе.
О перспективах взаимовыгодного сотрудничества между русскими и мусульманами (данным конфессионимом в Российской империи назывались все этносы мусульманской культуры) И. Гаспринский, имевший в тюркском сообществе России репутацию «величайшего мусульманского реформатора XIX века» и Отца нации, а также слывший известным энергичным городским управляющим, размышлял в работе «Русско-восточное соглашение» (1896). Обращаясь «из прекрасного Бахчисарая» к властям Российской империи, мэр бывшей столицы Крымского
1 Тишков В. Полиэтническое общество и государство... - С. 151.
2 «Зачем России нужен Крым?» Пресс-выпуск № 2550 // Всероссийский центр изучения общественного мнения: сайт. URL: http://wciom.ru/index.php?id=4 59&uid=114766 (Дата обращения: 02.04.2014.)
3 Гаспринский И. Русско-восточное соглашение. Мысли заметки и пожелания Исмаила Гаспринского // Исмаил бей Гаспринский. Россия и Восток. - Казань, 1993. - С. 61.
ханства Гаспринский очерчивал преимущества позитивного сотрудничества России с мусульманским Востоком. Он убедительно призывал «руководящих людей» найти «прочную базу для честного соглашения и обеспечения общего интереса и мирного развития народов»1. Однако его аргументацию о соответствующих выгодах от русско-восточного соглашения, которое помимо прочего позволило бы России облегчить ее духовную «цивилизаторскую миссию в самом широком смысле», правители явно оставили без внимания. Против такого партнерства, убеждал он, всеми правдами и неправдами будет бороться и Европа, надвигающаяся с Запада на мусульманско-русский мир. «Действуя то против России, то против мусульман, европейцы в том и другом случае извлекают выгоду и идут вперед»2; это совершенно ясно и рельефно видно по стремлениям Запада в политической сфере, заключает Гасприн-ский. Рассуждения мусульманского мыслителя, высказанные им на излете XIX столетия, в XXI в. вновь актуализируются в контексте проблематизировавшейся идентичности крымских татар-мусульман.
Для современного Российского государства, политическая юрисдикция которого вновь объемлет Крым, является архизначимым, чтобы населяющие его этнокультурные мусульмане не только согласились с предложенным им российским гражданством, но также приняли и новый для них связующий политический и социальный конструкт, выражаемый понятием «общероссийская национально-государственная идентичность». Схожую управленческую задачу в свое время прекрасно формулировал И. Гас-принский, будучи в то время городским головой Бахчисарая, прежней столицы Крымского ханства: «Желательно, чтобы эта еще внешняя, официальная связь... укреплялась и оживлялась сознанием не только ее политической необходимости, но и сознанием ее внутреннего исторического значения и полезности; желательно, чтобы русское мусульманство прониклось убеждением в том, что Провидение, соединив его судьбы с судьбами великой России,
1 Гаспринский И. Русско-восточное соглашение. Мысли заметки и пожелания Исмаила Гаспринского // Исмаил бей Гаспринский. Россия и Восток. - Казань, 1993. - С. 72.
2 Там же. - С. 62.
открыло пред ним удобные пути к цивилизации, образованности и прогрессу»1.
Современным потомкам Гаспринского предстоит осознанно разделить новую для них сущность общероссийской идентичности, которая в научной литературе рассматривается как включающая в себя «совокупность принципов, ценностей и установок, которые формируют социальную связь между государством и гражданином: набор общих представлений о государстве, видение его роли в мировом сообществе государств, понимание его исто-рии»2. Притом что культурные и политические элиты репатриированного народа в последние годы прилагают интенсивные усилия по возрождению и культивированию образа Крыма в рамках собственных представлений о судьбе полуострова, а государственно-гражданская идентичность россиян во многом еще находится на стадии становления, оставаясь к тому же полем незавершающихся дискуссий общественных сил3.
Мусульманские элиты - акторы российской
политики идентичности
Активизация носителей символической власти (М. Шаймиев, Р. Минниханов, Р. Гайнутдин, К. Самигуллин, Д. Мухетди-нов и др.) в публичном пространстве обусловливается, прежде всего, стремлением раскрыть «новым россиянам» потенциал и преимущества консолидации общества, совместно «выработать такую позицию, которая сделала бы жизнь крымских татар дос-тойной»4. При этом выделяемая наблюдателями утилитарная компонента - добиться от Меджлиса и крымских татар-мусульман поддержки новой государственности Крыма и принятия новой
1 Гаспринский И. Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения мусульманина // Исмаил бей Гаспринский. Россия и Восток. - Казань: Фонд Жи-ен, Татарское кн. изд-во, 1993. - С. 27.
2 Старостин А. А. Методологические аспекты изучения национально-государственной идентичности в современной политической науке // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. 2013. № 4. С. 155.
3 См.: Гражданская, этническая и региональная идентичность: Вчера, сегодня, завтра / Рук. проекта и отв. ред. Л.М. Дробижева. - М.: РОССПЭН, 2013.
4 Рустам Минниханов: «Многие до конца не осознают, почему крымские татары отстаивают свои интересы» // Бизнес Online: сайт. URL: http://www. business- gazeta.ru (Дата обращения: 29.03.2014.)
власти1, безусловно, присутствует в акторной деятельности мусульманских «челночных дипломатов» из обеих столиц - Москвы и Казани.
Немаловажным для организации дискурс-коммуникационных событий (по Т. А. ван Дейку) являются и такие качества влиятельных представителей мусульманского сообщества, как их «сбалансированная позиция, умение говорить с людьми» - достоинства, на которые, в частности, обращает внимание А. Игнатенко, президент Института религии и политики, член Общественной палаты РФ. Как отмечает эксперт, особенно выделяющий «роль главы Татарстана Рустама Минниханова, который уже трижды побывал в Крыму, и роль главы Совета муфтиев России Равиля Гайнутдина»2, конструктивный дискурс и позитивная политика идентичности в Крыму - то, что сегодня крайне необходимо осуществлять российской власти и тем государственным и религиозным деятелям, которые находятся в активном дискурсе с крымскими татарами-мусульманами.
Оценки специалистов находят свое подтверждение в дискурс-анализе корпуса рассмотренных нами публичных выступлений акторов мусульманского сообщества России, ответственно принимающих на себя сложную часть проекта конструирования общероссийских смыслов политики национальной идентичности.
Так, председатель Совета муфтиев России Р. Гайнутдин, являющийся «ключевой фигурой в деле обеспечения взаимоотношений между Кремлем и мусульманским сообществом России»3, вкладывает в действо крымско-российского воссоединения глубочайший, божественный смысл: «Всевышний распорядился таким образом, что Крым вошёл в состав Российской Федерации, в связи с чем крымско-татарская нация вливается в двадцатимиллионную умму России»4.
1 Рустам Минниханов: «Крымские ханы правили Казанским ханством. История есть история, ее мы тоже не должны забывать...» // Бизнес Online: сайт. URL: www.business-gazeta.ru (Дата обращения: 05.03.2014.)
2 Замятина Т. Александр Игнатенко: Крымские татары не будут дестабилизирующим фактором в Крыму // ИТАР-ТАСС: сайт. URL: http://itar-tass.com/ opinions/interviews/2048 (Дата обращения: 20.03.2014.)
3 The Muslim 500: The World's 500 Most Influential Muslims, 2012. URL: http://themuslim500.com/download (Дата обращения: 20.01.2014.)
4 Глава СМР муфтий шейх Равиль Гайнутдин и муфтий Крыма хаджи Эмирали Аблаев призвали единоверцев к сплоченности // Мусульмане России: сайт. URL: http://dumrf.ru/common/event/8164 (Дата обращения: 28.03.2014.)
Реестр аргументаций дискурса президента Татарстана Р. М. Минниханова, позиционирующего себя на крымской переговорной площадке в качестве «представителя Российской Федерации, субъекта Российской Федерации», редуцируется до репрезентации политических, экономических и социокультурных преимуществ федеративного союза «одной из продвинутых республик» с Россией, приемлемости татарстанского опыта в выстраивании отношений крымско-татарского народа с российским обществом и властью в рамках единого государства1.
Важным критерием эффективности взаимодействия дискурс-коммуникативных аттракторов с активом крымских татар-мусульман и российским руководством, бесспорно, является оперативное принятие государственными органами России целого ряда позитивных мер, направленных на поддержку крымско-татарского народа. Его скорейшей интеграции в принимающее сообщество будут способствовать политические и законодательные решения для завершения процесса реабилитации крымских татар. Принципиально значимым в этом смысле воспринимается Указ Президента РФ от 21 апреля 2014 г. № 268 «О мерах по реабилитации армянского, болгарского, греческого, крымско-татарского и немецкого народов и государственной поддержке их возрождения и развития», а также решение российских властей, затрагивающее одно из фундаментальных оснований национальной идентичности - язык, без которого невозможно развивать высокую (по Геллнеру) культуру. Конструировать национальную идентичность «новых россиян» в Крыму отныне смогут на равных правах русский, украинский и крымско-татарский язык2, получившие статус государственных на территории нового субъекта Федерации. Закрепление де-юре государственного трилингвизма в его пределах, безусловно, создает
1 Рустам Минниханов: «Многие до конца не осознают, почему крымские татары отстаивают свои интересы» // Бизнес Online: сайт. URL: http://www. business-gazeta.ru (Дата обращения: 29.03.2014.)
2 По итогам первой и единственной переписи населения Украины, проведённой в 2001 г., как родной язык указали язык своей национальности 92% крымских татар. См.: Итоги Всеукраинской переписи населения 2001 г. // Государственный комитет статистики Украины: сайт. URL: http://2001.ukrcensus.gov.ua/rus/ results/general/language (Дата обращения: 10.03.2014.) Возвращение из Средней Азии депортированных крымских татар привело к увеличению их численности с 46,8 тыс. человек в 1989 г. до 248,2 тыс. (они стали пятой по величине этнической группой Украины после украинцев, русских, белорусов и молдаван).
необходимую базу для формирования общероссийской государственно-гражданской идентичности.
Таким образом, участвуя в дискурсивных практиках и структурах, мусульманские акторы оказываются включенными в формирование идеологии национального развития России, конструирования паттернов национальной идентификации новых членов политического сообщества, для которых после крымского плебисцита радикально изменяется многое - национально-государственная идентичность, территориальные, корпоральные и семантические границы. Сами же элиты мусульманского сообщества России, организуя в Крыму публичные коммуникации акторов конструирования национальной идентичности - сообразно принятым в своей символической группе ценностно-идентификационным основаниям, а также социокультурному и политическому контексту - действуют в интересах российской нации, формирующейся в новых границах политического сообщества.
Как нам представляется, процесс вхождения РК в РФ может дополнительно повлиять на смягчение условий натурализации русскоязычных этнических мусульман из постсоветских республик, включая государства Центральной Азии. Это произойдет в случае принятия российскими властями законопроекта об упрощенном порядке предоставления гражданства РФ жителям СНГ. И такая инициатива вполне ожидаема в рамках содействия реализации концепции государственной миграционной политики страны на 2012-2015 гг., особенно заглядывая в перспективу создаваемого с 1 января 2015 г. Евразийского экономического союза.
Притом что культурный поток, как считают некоторые специалисты, может быть организован по-разному и даже может быть повернут вспять, «если для этого есть достаточные аргументы и ресурсы»1, все же процесс гражданской интеграции крымских мусульман в принимающее российское сообщество не обещает быть простым, учитывая состоявшиеся заявления руководителей Меджлиса, высшего полномочного представительно-исполнительного органа крымско-татарского народа в период между сессиями Курултая, о признании крымских татар в качестве субъекта принятия решений, «тем более тех, которые касаются их развития и развития их родины»2. Хотя здесь, на наш взгляд, есть прочная почва
1 Тишков В. Полиэтническое общество и государство. - С. 155.
2 Глава Меджлиса Рефат Чубаров: Крымские татары субъект принятия решений, тем более тех, которые касаются их развития и развития их Родины //
для взаимопонимания с российской властью, осознающей как факт прошлого «то время, когда готовые модели жизнеустройства можно было устанавливать в другом государстве, просто как компьютерную программу»1.
Напомним, как развивая эту свою мысль на заседании международного клуба «Валдай» в сентябре 2013 г., В.В. Путин ясно давал понять, что политическое руководство страны осознает невозможность в современных условиях навязывания сверху идентичности, национальной идеи, строящихся на основе идеологической монополии. «Такая конструкция неустойчива и очень уязвима, мы знаем это по собственному опыту, она не имеет будущего в современном мире», - подчеркнул он2. Примечательно, что выступление президента состоялось перед собранием известных экспертов, специализирующихся на изучении внешней и внутренней политики России, почти за пять месяцев до февральских 2014 г. событий на Украине, приведших к антиконституционному перевороту и вооруженному захвату власти, и за шесть -до референдума, воссоединившего Крым с Россией.
Еще одна «болевая точка» - структура и функционирование гибридной идентичности мусульман Крыма, поскольку за годы постсоветской независимости Украины их социокультурная идентичность и политическое самосознание претерпели серьезные трансформации. Так, большая часть репатриантов, недавно возвратившихся на историческую родину после депортации и чья «сеть мусульманских общин охватила практически все населенные пункты с компактным проживанием крымских татар»3, сегодня находится в двояком положении. С одной стороны, ситуация внешне напоминает переживаемую европейскими мусульманами-иммигрантами, а с другой стороны, с позиции собственного восприятия, она «существенно отличается, поскольку очень важным моментом для идентичности крымских татар является понимание себя как коренного населения полуострова»4. Цитируемая выше
Меджлис крымскотатарского народа: официальный сайт. URL: http://qtmm.org (Дата обращения: 17.03.2014.)
1 Путин В. Выступление на заседании клуба «Валдай» // Российская газета. 2013. 19 сентября.
2 Там же.
3 Ислам в Крыму: Очерки истории функционирования мусульманских институтов / Бойцова Е.Е., Ганкевич В.Ю., Муратова Э.С., Хайрединова З.З. -Симферополь: Эльино, 2009. - С. 425.
4 Богомолов А.В. Исламская идентичность в Украине ... - С. 196.
оценка авторов работы «Исламская идентичность в Украине», судя по большинству других актуальных источников, вполне коррели-руется с современным взглядом экспертов на происходящее в Крымской Республике. Вот почему с присоединением КР к России последняя должна быть столь же последовательной и решительной в борьбе с исламофобскими настроениями и актами вандализма по отношению к святым местам, мечетям и мусульманским общинам в Крыму, не оставшимися незамеченными ОИК1. А также с представлениями об исламе как о неисконной религии, превалировавшими в украинском обществе, «что отражается в медиа-дискурсе и сказывается на отношениях государственных органов с исламскими организациями»2.
Ислам как элемент российского
культурного кода
Не следует забывать, что тема мусульман, как подчиненного этноконфессионального меньшинства, в целом далеко еще не исчерпала себя ни в публичном пространстве Крыма, ни в России, вплетая в них реминисценции мусульманского прошлого. В российском дискурсе она постоянно эксплицируется формулировкой «ислам - это религия не пришельцев, не мигрантов, а коренных россиян»3, а также требованием главы Совета муфтиев России муфтия шейха Р. Гайнутдина к Российской Федерации «наконец полностью легитимизировать и, так сказать, "прописать" свою мусульманскую составляющую»4. Нарратив об автохтонных мусульманах как протосообществе будущей России присутствует и в публичных выступлениях исламских лидеров Башкортостана. Так, председатель Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ) России Т. Таджуддин во время торжественного богослужения в Уфимской Соборной мечети 8 декабря 2008 г. по случаю мусульманского праздника Курбан-байрам (Аид-аль-Адха), транс-
1 2nd OIC Observatory Report on Islamophobia: June 2008 to April 2009. Issued at the 36th Council of Foreign Ministers. Organisation of the Islamic Conference, Damascus, Syrian Arab Republic, 23-25 May 2009. P. 31.
2 Богомолов А.В. Исламская идентичность в Украине... - С. 196.
3 Коробов П. Ислам - религия коренных россиян. [Глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин об уникальном положении мусульман в России.] // Коммерсант. 2011. 18 февраля.
4 Мельников А. Золотая Орда и Имамат Шамиля как основа российской государственности // НГ-Религии. 2010. 7 июля.
лировавшегося на аудиторию телезрителей общероссийского «Первого канала», подчеркнул: «В России 20 млн мусульман. Мы тут жили, и живём давно, когда ещё Киевская Русь была»1.
Близкие позиции к символическим религиозным элитам занимают и крупные фигуры из числа политических элит мусульманских республик в составе РФ. Хотя надо признать, что в таком регионе, например, как Татарстан, многими политическими деятелями достаточно хорошо усвоены уроки религиозной истории человечества. Самые тяжелые из них свидетельствуют о том, что «проникновение религии в сферу политики, особенно если это происходит в поликонфессиональном обществе, с неизбежностью приводит к этнополитическим конфликтам»2. Поэтому, как и в случае с крымско-татарскими политиками, светская в целом ориентация которых «не мешает им использовать исламскую идентичность в качестве дополнительного мобилизационного ре-сурса»3, татарстанские элиты, не менее эффективно состязающиеся за обладание этим ресурсом, обращаются с ним с присущей им «взвешенностью в словах, осторожностью - в формулировках». Именно в таком ракурсе следует воспринимать легитимационный дискурс М.Ш. Шаймиева, который строится первым президентом Республики Татарстан на осмыслении научного наследия Л.Н. Гумилёва: «У России два истока - славяне и тюрки, православие и ислам, Киевская Русь и Золотая Орда. Только опираясь, образно выражаясь, на эти две ноги, Россия может стоять прочно и формировать общегосударственные ценности, объединяющие граждан»4.
Один из главных акторов дискурса национальной идентичности президент В.В. Путин высказывает мнение, что «российские мусульмане всегда были едины в служении обществу и своему государству», равно как и то, что традиционный ислам, ставший значимым фактором общественно-политической жизни и внесший неоценимый вклад в духовное и культурное развитие российского
1 Курбан-байрам. Трансляция из Уфимской Соборной мечети // Первый канал. 2008. 8 декабря.
2 Воронцов С. А. Взаимодействие политических и религиозных систем: правовой анализ. - Ростов-на-Дону, 2013. - С. 175.
3 Богомолов А.В. Исламская идентичность в Украине. - С. 197.
4 Шаймиев М.Ш. Выступление Президента Республики Татарстан Минти-мера Шаймиева на международной научной конференции «Идеи евразийства в научном наследии Л.Н. Гумилёва» // Национальная библиотека Республики Татарстан: сайт. 2004. 30 июня. URL: http://kitaphane.tatarstan.ru/rus/gumilev/ shaimiev.htm (Дата обращения: 21.03.2014.)
общества, должен обретать свой положительный образ «как духовной составляющей всероссийской идентичности» . Об этом, в частности, В. Путин говорил в Уфе, где отмечалось 225-летие указа императрицы Екатерины II, учредившего Духовное собрание магометанского закона.
В знаковом диалоге президента В. Путина с исламскими лидерами, состоявшемся 22 октября 2013 г. в ходе его поездки в столицу Башкортостана, ислам был определен главой государства «ярким элементом российского культурного кода, неотъемлемой, органичной частью российской истории»2. В ответ Талгат Таджуд-дин, председатель Центрального духовного управления мусульман Российской Федерации, в очередной раз подчеркнул вековую сопричастность мусульманства России - «веками наши предки, бабушки, дедушки, отцы её защищали, поэтому и нашим детям это завещать»3.
Путин однозначно подтверждает свое уважение к традиционному исламу, не в первый раз называя российских мусульман значимым фактором в общественно-политической жизни страны. Не соглашаясь с теми, кто с использованием широких возможностей СМИ навязывает обществу мнение, что увеличение числа носителей исламской идентичности создает основу роста в стране межэтнической напряженности и конфликтов, в то же время президент ясно демонстрирует обеспокоенность распространением фундаментализма, питающего экстремистские настроения. (Любопытно корреспондируются такие опасения с мнением специалистов, усматривающих в «исламской альтернативе» радикального ислама в России, в первую очередь, часть общероссийского политического протеста4.) Одновременно с этим президент ожидает от мусульманских организаций обновления форм работы по социализации ислама через призму развития традиционного мусульманского образа жизни, мышления, взглядов в соответствии с совре-
1 Встреча с муфтиями духовных управлений мусульман России // Президент России: сайт. URL: Шр://президент.рф/выступления/19474 (Дата обращения: 20.03.2014.)
2 Путин называет ислам ярким элементом российского культурного кода // Интерфакс-религия. 2013. 22 октября. URL: http://www.interfax-religion.ru/cis. php?act=news&div=53139 (Дата обращения: 20.03.2014.)
3 Встреча с муфтиями духовных управлений мусульман России.
4 См.: Магомедов А. Феноменология пограничного ислама: Локальная «исламская альтернатива» в пределах каспийско-предкавказских мусульманских коммуникаций // Казанский федералист. - 2006. - № 4 (20).
менной социальной действительностью, способного противостоять «идеологии радикалов, сталкивающих верующих в Средневековье».
Но конструировать идентичность исключительно через этнические, религиозные маркеры в таком крупнейшем государстве с полиэтноконфессиональным разнообразием населения, как Российская Федерация, по мнению главного нациестроителя страны, не продуктивно. Необходимым условием сохранения единства страны, как утверждает президент, является «формирование именно гражданской идентичности на основе общих ценностей, патриотического сознания, гражданской ответственности и солидарности, уважения к закону, сопричастности к судьбе Родины без потери связи со своими этническими, религиозными корнями»1.
Действительно, сегодня, когда осмысливаются политические процессы, происходящие в третьем тысячелетии в пространстве Запада и России, становится все более очевидным, что большинство политических проблем приобретает социальный резонанс только вследствие наделения их религиозными смыслами, «тогда как религиозные интенции становятся востребованными прежде всего в политическом пространстве»2. Данная рефлексия в рамках традиционной институциональной политической науки перестает быть эффективной и требует включения иных референтов, в том числе религиозных и этнорелигиозных. Стремительные социокультурные и политические сдвиги приводят к тому, что под их влиянием политическое измерение национальной идентичности вытесняется демографическим, культурным, языковым, религиозным и т. д.
Подобная точка зрения находит подтверждение в научном дискурсе. Как пишет Е.Ю. Мелешкина, в том случае, если в стране не проводится жесткая и последовательная политика в отношении меньшинств, но при этом существуют серьезные запреты на организованное выражение их интересов, то перспективы достижения согласия представляются сомнительными. Не будучи вовлеченными в процесс выработки общего баланса интересов, группы «тем
1 Путин В. Выступление на заседании клуба «Валдай» // Российская газета. 2013. 19 сентября.
2 Мчедлова М.М. Религиозные смыслы современной политики: потребность в новом осмыслении // Социология в системе научного управления обществом: Материалы IV Всероссийского социологического конгресса. Москва. 2-4 февраля 2012. [Электронный ресурс]. - М.: ФГБУН «Институт социологии Российской академии наук, 1Т центр Института социологии РАН», 2012. - С. 772.
самым поощряются к выбору иных, в том числе радикальных и незаконных форм политического действия и образа мысли, что создает благоприятные предпосылки для нестабильности и развития экстремизма»1.
Как замечательно показал в своих работах Д. Мидгал, различным социальным группам присуща борьба ментальных смыслов и представлений (mental maps), которые, по его мнению, «всегда оспариваются и трансформируются». Как следствие, «во всех обществах идут ожесточенные битвы между группами, каждая из которых проталкивает собственное представление о том, как люди должны себя вести... Общества - это не статические формирования, а постоянно становящиеся (constantly becoming) в результате борьбы феномены»2. Это хорошо объясняет, почему сегодня борьба за идентичность вызывает активную дискурсную коммуникацию мусульманства в публичном пространстве Запада и России, являющей собой уникальный пример сотрудничества в рамках русско-мусульманского мира, - в ответ на практику установления такого социального порядка, когда преимущественно воспроизводятся концепции идентичности доминирующих групп.
Литература
1. Александров Д.А., Амелина Я.А. Крымско-татарское движение в Крыму: 20 лет в поисках пути // Проблемы национальной стратегии. 2013. № 1 (16). С. 74-95.
2. Богомолов А.В. Исламская идентичность в Украине / А.В. Богомолов, С.И. Данилов, И.Н. Семиволос, Г.М. Яворская / Пер. с укр. Изд. 2-е доп. Киев: ИД «Стилос», 2006.
3. Бугай Н.Ф. Депортация народов Крыма: Документы, факты, комментарии / Предисловие, составление, заключение и комментарии Н.Ф. Бугая / Предисловие. - М.: ИСАН, 2002.
4. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века / Пер. с англ. Под ред. В.И. Иноземцева. М.: Логос, 2004.
5. Васильева Т.А. Миграционная политика, гражданство и статус иностранцев в странах западной демократии: сравнительно-правовое исследование. Авт. дис... док. юр. наук. М., 2010.
1 Мелешкина Е.Ю. Альтернативы формирования наций и государств в условиях этнокультурной разнородности // Метод: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин: Сб. науч. тр. М., 2010. Вып. 1: Альтернативные модели формирования наций. С. 145.
2 Midgal J. S. State in Society : Studying How States and Societies Transform and Constitute One Another. New York: Cambridge University Press, 2001. P. 50.
6. Воронцов С.А. Взаимодействие политических и религиозных систем: правовой анализ. Ростов-на-Дону, 2013.
7. Вяткин А.Р. Мусульманский Крым к началу XX века: Между небытием, пантюркизмом и суверенизацией // Pax Islamica. 2009. № 2/3. С. 91-128.
8. Гаспринский И. Русско-восточное соглашение. Мысли заметки и пожелания Исмаила Гаспринского // Исмаил бей Гаспринский. Россия и Восток. Казань, 1993. С. 59-78.
9. Гаспринский И. Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения мусульманина // Исмаил бей Гаспринский. Россия и Восток. Казань: Фонд Жиен, Татарское кн. изд-во, 1993. С. 17-58.
10. Дейк ван Т. А. Дискурс и власть: Репрезентации доминирования в языке и коммуникации. М.: ЛИБРОКОМ, 2013.
11. Замятина Т. Александр Игнатенко: крымские татары не будут дестабилизирующим фактором в Крыму // ИТАР-ТАСС : сайт. URL: http://itar-tass.com/ opinions/interviews/2048 (Дата обращения: 20.03.2014.)
12. Ислам в Крыму : Очерки истории функционирования мусульманских институтов / Бойцова Е.Е., Ганкевич В.Ю., Муратова Э.С., Хайрединова З.З. -Симферополь: Эльино, 2009.
13. Кашаф Ш.Р. Сообщества мусульман в контексте дискурса национально-государственной идентичности: социально-демографические реалии и политические интерпретации на Западе и в России / Социально-политические аспекты демографических процессов в современной России: материалы научно-практической конференции с международным участием, 7-8 апреля 2014 г., Ростов-на-Дону. - Ростов н/Д.: Донское книжное издательство, 2014. - С. 465-484.
14. Коробов П. Ислам - религия коренных россиян [Глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин об уникальном положении мусульман в России] // Коммерсант. 2011. 18 февраля.
15. Магомедов А. Феноменология пограничного ислама: локальная «исламская альтернатива» в пределах каспийско-предкавказских мусульманских коммуникаций // Казанский федералист. - 2006. - № 4 (20).
16. Мелешкина Е. Ю. Альтернативы формирования наций и государств в условиях этнокультурной разнородности // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин: Сб. науч. тр. Центр перспективных методологий социально-гуманитарных исследований; главный редактор: Ильин М.В. М., 2010. - Вып. 1: Альтернативные модели формирования наций. С. 123-145.
17. Мельников А. Золотая Орда и Имамат Шамиля как основа российской государственности // НГ-Религии. 2010. 7 июля.
18. Мчедлова М.М. Религиозные смыслы современной политики: потребность в новом осмыслении // Социология в системе научного управления обществом : Материалы IV Всероссийского социологического конгресса. Москва. 2-4 февраля 2012. [Электронный ресурс]. М.: ФГБУН «Институт социологии Российской академии наук, IT центр Института социологии РАН», 2012. С. 772773.
19. Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года: [Собрание 1-е. По 12 дек. 1825 г.: Т. 1-45]. - [Санкт-Петербург]: тип. 2 Отд-ния Собств. Е. И. В.
канцелярии, 1830-1851. Т. 21: С. 1781 по 1783: От № 15106-15901. - 1830. № 15798.
20. Полное собрание русских летописей. Т. XIX. Издание 1-е. СПб., 1903.
21. Понеделков А.В., Старостин А.М., Карпова А.В. Современная российская демографическая политика в фокусе общественного мнения (региональный аспект) / Социально-политические аспекты демографических процессов в современной России: материалы научно-практической конференции с международным участием, 7-8 апреля 2014 г., Ростов-на-Дону. - Ростов н/Д.: Донское книжное издательство, 2014. - С. 465-484.
22. Путин В. Выступление на заседании клуба «Валдай» // Российская газета. 2013. 19 сентября.
23. Путин В.В. Обращение Президента Российской Федерации В.В. Путина // Президент России: сайт. URL: http://www.kremlin.ru/news/20603 (Дата обращения: 18.03.2014.)
24. Старостин А.А. Методологические аспекты изучения национально-государственной идентичности в современной политической науке // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. 2013. № 4. С. 149-157.
25. Тишков В. Полиэтническое общество и государство: понимание и управление культурным разнообразием // Кризис мультикультурализма и проблемы национальной политики. Под ред. М.Б. Погребинского и А.К. Толпыго. М.: Весь Мир, 2013. С. 144-194.
26. Фан И.Б. Гражданство и миграция в политических концепциях ХХ века // Научный ежегодник Института философии и права УрО РАН. 2008. Вып. 8. С. 257-278.
27. Хайретдинов Д., Мухетдинов Д. Абу Ханифа - аль-Имам аль-Азам // Минарет. 2009. № 3-4 (21-22).
28. Шаймиев М.Ш. Выступление Президента Республики Татарстан Минтимера Шаймиева на международной научной конференции «Идеи евразийства в научном наследии Л.Н. Гумилёва» // Национальная библиотека Республики Татарстан: сайт. 2004. 30 июня. URL: http://kitaphane.tatarstan.ru/rus/ gumilev/ shaimiev.htm (Дата обращения: 21.03.2014.)
29. 2nd OIC Observatory report on Islamophobia: June 2008 to April 2009. Issued at the 36th Council of Foreign Ministers. Organisation of the Islamic Conference, Damascus, Syrian Arab Republic, 23-25 May 2009. P. 31.
30. Midgal J.S. State in Society : Studying How States and Societies Transform and Constitute One Another. New York: Cambridge University Press, 2001. P. 50.
31. Pew Forum on Religion & Public Life. 2010. The Future of the Global Muslim Population: Projections for 2010-2030. Washington D.C., Pew Research Center. 2011. January.
32. The Muslim 500: The World's 500 Most Influential Muslims, 2012. URL: http://themuslim500.com/download (Дата обращения: 20.01.2014.)
Статья предоставлена автором для публикации в бюллетене «Россия и мусульманский мир».
