CC BY
44
2. Быховская, И. М. Культурология в системе социально-гуманитарного знания / И.М. Быховская // Основы культурологии : учебное пособие / под ред. И.М. Быховской. — М.: Едиториал УРСС, 2005.
3. Дольник, В. Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей / В.Р. Дольник. — СПб.: Петроглиф, 2004.
4. Лем, Ст. Философия случая / Ст. Лем. — М.: АСТ, 2005.
5. Моррис, Д. Голая обезьяна. Человек с точки зрения зоолога / Л. Моррис. — СПб.: Амфора, 2001.
6. Нестурх, М. Ф. Происхождение человека / М.Ф. Нестурх. — М.: Наука, 1958.
7. Семенов, Ю. И. Философия истории / Ю.И. Семенов. — М.: Старый сад, 1999.
8. Степин, В. С. Культура / В.С. Степин // Вопросы философии. — 1999. — № 8.
Ф
УХОВНО-ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ОНТОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ И СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПРИОРИТЕТЫ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ В XXI ВЕКЕ
В. М. Солдатов
Московский государственный университет культуры и искусств
В статье автор рассматривает онтологическую сущность важнейших составляющих и атрибутов предложенного им ранее духовно-интегрального видения культуры и культурной политики современной России — «культурно-экологическую» и «культурно-глобальную» среду. Указывая на теоретическую и практическую значимость исследования онтологических проблем экологической культуры и экологии культуры в России, он акцентирует внимание на вопросах духовно-системной иерархии между религиозными, антропологическими, социальными и экологическими измерениями культуры и культурной политики, осмысливая их через онтологическую рефлексию высших духовных идеалов и ценностей бытия и жизни Человека в Обществе и Природе (Истина, Добро, Красота). На этой основе автор выявляет проблемы и противоречия в представлениях об экологической культуре и государственной политике в сфере культуры и экологического развития России, указанных в стратегических решениях Правительства и Президента РФ на долгосрочную перспективу. Ключевые слова: духовность, экология, онтология, стратегия, культура, политика, Россия. In this article the author examines the ontological essence of the major components and attributes of his proposed previously spiritually — an integral vision of culture and cultural politics of modern Russia — "cultural-ecological" and "cultural-global" environment. Pointing to the theoretical and practical significance of the study of ontological problems of ecological culture and ecological culture in Russia, he focuses on matters spiritual — a system of hierarchy between the religious, anthropological, social and environmental dimensions of culture and cultural policy, interpreting them through the ontological reflection of higher spiritual ideals and values being and life of man in society and nature (Truth, Goodness, Beauty). On this basis, the author identifies problems and contradictions in the ideas of ecological culture and public policy in the sphere of cultural and environmental development in Russia, said in the strategic decisions of the Government and the President of Russia in the long term. Key words: spirituality, ecology, ontology, strategy, culture, politics, Russia.
Как мы уже отмечали в своих предыду- являются «культурно-экологическая» и щих статьях, важнейшими онтологически- «культурно-глобальная» среда в регио-ми составляющими и атрибутами нашего нах РФ (13, 14). Нами было предложено духовно-интегрального видения культуры и их фундаментально-философское понима-культурной политики современной России ние и представление в контексте духовно-1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 4 (48) июль-август 2012 25-31 25
культурных измерений всеобъемлющей и всепроникающей универсальной системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)». При этом мы полагали, что в контексте философской рефлексии высших духовных идеалов и ценностей Любви, Истины, Добра и Красоты «культурная среда» должна отражать гармоническое взаимодействие Человека и Общества с Природой, а также их духовно-этическое отношение к окружающей природной среде.
В силу ограниченного объёма предыдущих статей мы не могли раскрыть в них подробно духовный смысл и содержание культурно-экологической среды, раскрыть её системно-генетическую связь с культурной идентичностью Человека, Общества и Природы, а также с культурно-социальной, культурно-глобальной и культурно-управленческой средой в России и регионах РФ. Поэтому, с учётом онтологической новизны предложенного нами духовно-интегрального видения культуры и культурной политики современной России, в настоящей статье мы намерены частично восполнить данный пробел. Как видно из названия статьи, речь в ней пойдёт о духовно-экологической онтологии культуры и стратегических приоритетах культурной политики России в ХХ! веке.
Изначально подчеркнём, что духовно-интегральное осмысление современных онтологических проблем формирования культурно-экологической и культурно-глобальной среды России в XXI веке актуально как в теоретическом, так и практическом отношении. В теоретическом плане прояснение проблем духовно-экологической онтологии культуры в контексте формирования новой культурной политики России связана, прежде всего, с пониманием «духовности» как первостепенного и определяющего фактора универсальной культурной эволюции и развития системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)». Именно с духовно-онтологическими измерениями этой всеобъемлющей системы связаны все современные направления исследования культуры, которые в обобщающем виде можно свести к теологическим,
антропологическим, социальным и натуралистическим её концепциям и моделям.
При всём многообразии отдельных ракурсов и модусов духовно-культурного измерения системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)», наиболее слабым звеном в них до сих пор остаётся, по нашему мнению, проблема духовно-системной иерархии между религиозными, человеческими, общественными и природными измерениями культуры. Современные философы, культурологи, политологи, социологи и экологи «от культуры» старательно обходят стороной эту фундаментальную проблему духовно-иерархического статуса культуры и культурной политики. В зависимости от своих исследовательских предпочтений они считают все культурные измерения в рамках системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)» равнозначными и равноправными, которые должны в концептуальном отношении друг друга взаимно дополнять (8, с. 10—12).
Если равноправие всех духовно-культурных измерений системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)» не вызывает у нас серьёзных возражений, то с их равнозначностью (ценностью) в культурном бытии и жизни людей мы не можем согласиться по принципиальным соображениям. Всё дело в том, что в иерархической лестнице «всего живого» (18, с. 423—461), или эволюционном строении Вселенной (10, с. 282—283), на самом верхнем этаже подобных иерархий находятся Дух (Абсолют, Бог). Это означает, что духовно-интегральное видение и понимание культуры, в том числе экологической культуры и культурной политики, должно предполагать не только равноправие теологического, антропологического, социального и натуралистического измерений культуры, но и их системно-гармоничное единство, абсолютный идеал которого находится в трансцендентном Духе.
Выдвигая в качестве фундаментально-онтологического основания культуры высшие духовные идеалы и ценности бытия и жизни Человека в Обществе и Природе, мы исходим из следующих простых сооб-
ражений. Казалось бы, в методологическом отношении нет ничего проще, чем установить в качестве обобщающего духовно-интегрального идеала культурного измерения системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)» такую фундаментальную философскую категорию, как «Любовь». Всем достаточно очевидно, что эта категория во всех философских и иных смыслах выражает высшее духовно-нравственное единство Человека и Мира, Микрокосма и Макрокосма во Вселенной (12, с. 5—58), предполагая при этом гармоничные отношения между её системно-онтологическими элементами — Человеком, Обществом и Природой.
Рассуждая дальше в системном контексте философской рефлексии указанных выше духовных идеалов и ценностей Любви, Истины, Добра и Красоты, на следующем уровне онтологической иерархии можно было бы развернуть обобщающий духовный идеал «Любви» в соответствующую триаду вечных ценностей человечества — Истины, Добра и Красоты. Не требуется больших физических, эмоциональных и интеллектуальных усилий для того, чтобы увидеть в этой «платоновской» триаде ценности «вечной философии», которые с позиций современной аксиологии достаточно чётко фокусируются в соответствующие критерии культурной идентичности Человека (Истина), Общества (Добро) и Природы (Красота).
Используя методологию структурно-функционального подхода к онтологическому анализу системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)», мы сможем в системно-целостном виде идентифицировать онтологическую типологию так называемой «культурной среды» в России и регионах РФ. Эту типологию также можно представить в виде системно-онтологической триады взаимоотношений и взаимодействий между Человеком и Природой — культурно-экологическая среда; Человеком и Обществом — культурно-социальная среда; Обществом и Природой — культурно-глобальная среда (пространство).
С учётом изложенных принципиаль-
ных положений об онтологических предпосылках построения новой онтологии культуры и культурной политики России, мы можем в более подробном виде сформулировать предлагаемую нами универсальную типологию духовно-культурных измерений системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)». Она непосредственно связана с основными направлениями духовно-концептуального осмысления сущности культуры, её экологических корней и природных оснований, а стало быть, и статуса экологической культуры и экологии культуры в современной России, включая следующие 7 (семь) фундаментальных составляющих (1, с. 184—198):
• духовно-культурная идентичность Человека и Гражданина России, выражающая высшие духовные идеалы Истины, Добра, Красоты и Любви в мышлении и поведении Человека в контексте понимания сокровенного смысла его бытия и жизни в Природе (Оно) и Обществе (Мы), становления его подлинного и действительного «Я»;
• духовно-культурная идентичность российского Общества (Мы), отражающая не только указанные выше духовные идеалы, но и ценности Родины, Семьи, Рода, местного сообщества в российском государстве, обеспечивающие сохранение, возрождение и развитие генетической и исторической памяти народов и этносов России;
• духовно-культурная идентичность конкретной территории России и регионов РФ, определяющая влияние природных, географических, ландшафтных, архитектурных, инфраструктурных и иных характеристик местности на гармоничное развитие Человека (Я), Общества (Мы) и Природы (Оно) в одушевлённой и окультуренной среде мироздания;
• духовно-культурная экологическая среда в России и в регионах РФ, характеризующая почитание высших духовных идеалов Истины, Добра и Красоты применительно к взаимоотношениям Человека (Я) и Природы (Мы), внутренних естественных корней культуры, культуры души и культурно-экологического самосознания людей;
• духовно-культурная социальная среда в России и субъектах РФ, являющаяся выражением высших духовных идеалов Истины, Добра, Красоты и Гармонии в общественно-политических отношениях между физическими и юридическими лицами, конституционно закреплённых в Основном законе страны (Конституции РФ);
• духовно-культурная глобальная среда (атмосфера) в России и регионах РФ, отражающая гуманистические идеалы Единства, Многообразия и Солидарности людей в мире и способствующая межнациональному, международному и межкультурному общению и диалогу людей на основе согласованных общероссийских и общечеловеческих ценностей;
• духовно-нравственная культура управления в России, политического мышления и поведения органов государственной власти в нашей стране, основанная на признании принципов Свободы, Демократии и Равноправия в качестве духовных идеалов и организационных императивов формирования и реализации культурно-экологической политики современной России.
Как нетрудно заметить, в сравнении с существующими в России и за рубежом многочисленными теологическими, антропологическими, социальными и натуралистическими концепциями (моделями) культуры, мы предлагаем, по существу, новую духовно-интегральную онтологию и методологию её понимания в рамках универсально-эволюционного развития системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)». Предлагаемая типология духовно-культурных измерений данной системы позволяет, как минимум, преодолеть дурную бесконечность частных определений культуры (к настоящему времени их насчитывается в мире более 2000). К тому же она онтологически системно идентифицирует экологическую культуру и так называемую «культурную среду», связывая их с человеческими, общественными и природными проявлениями Духа.
При обосновании своей духовно-интегральной типологии культуры и культурной политики мы в полной мере учли
мировоззренческие идеи и соображения известных русских и зарубежных философов XIX—ХХ века, которые всегда исходили из того, что культура представляет собой духовно-универсальный способ бытия и жизнедеятельности Человека и Общества в Природе. Благодаря такому способу Человек делает Мир «своим», превращая его в Дом человеческого (смыслового) бытия (2, с. 61, 82). Мы также учли новые метафизические концепции (модели) одухотворённой Вселенной, в которых выдающиеся зарубежные философы и мыслители исходят из великих истин «вечной философии» и духовно-интегрального видения единства Человека и Мира, подчёркивая при этом, что нет такого места на Земле и в Космосе, где Духа нет, где он не существует (15, с. 311—355, 17).
Разумеется, мы отдаём себе полный отчёт в том, что развивая идею духовно-интегрального видения культурно-экологических измерений системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)», мы, так или иначе, затрагиваем основной вопрос философии, касающийся соотношения бытия и сознания, или материи и духа. Однако это не означает, что мы полностью игнорируем те или иные мнения и идеи философов, культурологов, политологов, социологов и экологов, рассматривающих экологическую культуру и экологию культуры в традиционных дуальных оппозициях Человека и Природы, Природы и Общества, Общества и Человека, Натуры и Культуры, Культуры и Цивилизации, «Первой» и «Второй» природы Человека, Естественных и Искусственных составляющих в его бытии и образе жизни (7).
Мы с уважением относимся ко всем многочисленным поискам и изысканиям учёных и специалистов в сфере культуры и экологии, которые в различных аспектах и ракурсах изучают и описывают религиозные, антропологические, социально-экономические, политические, природные, институционально-управленческие и информационно-технологические явления и процессы в культуре и экологическом развитии России и регионов РФ. Мы только
хотим акцентировать их внимание на том, что все эти культурно-экологические явления и процессы связаны с исторической динамикой взаимоотношений и взаимодействий Человека, Общества и Природы. Именно в этих отношениях, по нашему мнению, следует искать духовную идентичность самой культуры, субстанциональные истоки и экологические корни культуры и культурной политики России (19).
Между тем, несмотря на прозорливые и интуитивные догадки ведущих философов культуры в России о том, что духовно-онтологическая сущность культуры связана с отношениями этих трёх фундаментальных элементов системы «Человек (Я)
— Общество (Мы) — Природа (Оно)» (6), её духовно-экологическая онтология недостаточно осмыслена в философии и теории культуры. Даже тогда, когда она затрагивается отдельными философами культуры, то ракурс её рассмотрения редко выходит за традиционные рамки исторического анализа идеи культуры и культурно- исторического наследия той или иной страны мира (9). Аналогичная ситуация наблюдается и в культурологической науке, где налицо глубинные противоречия между научной рефлексией ученых о значимости культуры и слабой их связью с практическими потребностями проектирования «культурной среды».
Чтобы несколько подробнее осмыслить подобные духовно-экологические противоречия в культурологической науке, рассмотрим в заключительной части статьи
— как они проявляются в долгосрочных приоритетах культурной политики и экологического развития современной России. Для этой цели мы соотнесём изложенные выше принципиальные положения духовно-экологической онтологии культуры с важнейшими политическими решениями государственных органов власти федерального уровня. Среди них мы выделим те из них, которые отражают долгосрочные ориентиры культурно-экологического развития нашей страны в первой четверти XXI века.
Прежде всего, мы обратимся к новым «Основам государственной политики в обла-
сти экологического развития Российской Федерации на период до 2030 года» (далее — «Основы 2030»).
В этих «Основах 2030», впервые для документа такого высокого нормативно-правового статуса, имеющего федеральное общегосударственное значение для России, появилось понятие «экологическая культура» (11), которое в онтологическом отношении нашего духовно-экологического измерения системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)» ограничено здесь понятийной конструкцией «охрана окружающей среды». Концептуальное видение экологической культуры в «Основах 2030» сфокусировано на «экологической безопасности экономики». Методология её формирования вместе с развитием экологического образования и воспитания обозначена всего лишь как одна из задач государственной политики экологического развития России (последняя из 10 перечисленных), а не в виде важнейшего принципа, или стратегической цели, этой политики.
Несмотря на отсутствие в «Основах 2030» глубокого духовно-интегрального видения и понимания смысла и содержания экологической культуры, сам факт фиксации подобного понятия на уровне политического решения гаранта Конституции РФ нельзя недооценивать. Даже в таком декларативном виде, в таком недостаточно обоснованном, недостаточно системном виде, с точки зрения определения стратегических направлений, механизмов, способов и методов формирования экологической культуры России на долгосрочную перспективу, указание на культурно-экологическое измерение государственной политики нашей страны дорогого стоит в мировоззренческом и методологическом отношении. Это особенно важно в свете разработанного и обсуждаемого сейчас проекта Федерального закона (ФЗ) «О культуре в Российской Федерации», где понятию «экологическая культура» пока не нашлось места вообще.
В этом проекте федерального закона культуру предложено понимать как «совокупность присущих обществу или социаль-
ной группе отличительных признаков, ценностей, традиций и верований, находящих выражение в образе жизни и искусстве» (4, с. 78—83). С данным пониманием культуры инициаторы и разработчики проекта ФЗ связывают «мировоззренческий оптимизм» в совершенствовании законодательства о культуре и культурной политике России, поскольку считают свой подход принципиально новым. Однако, по нашему мнению, это далеко не принципиально новый и, тем более, мировоззренческий подход к пониманию культуры, а скорее вольная интерпретация соответствующего международного определения «культуры», зафиксированного в резолюции Всемирной конференции по политике в области культуры ещё в 1982 году.
Согласно данной международной резолюции культура понимается как «совокупность ярко выраженных черт, духовных и материальных, интеллектуальных и экономических, характеризующих общество или социальную группу. Культура охватывает, помимо искусства и литературы, образы жизни, основные права человека, систему ценностей, традиции и веры» (3, с. 77). Это определение культуры можно рассматривать как определённый итог сложившихся в мире к концу ХХ века представлений о «культуре». Правда, это совсем не означает, что такое определение культуры системно обоснованно в научном и философском отношении, особенно в контексте предлагаемого нами духовно-интегрального видения и понимания культуры и культурной политики России, включая их духовно-экологическую онтологию и составляющие «экологической среды».
Если сравнить вышеуказанное «новое понимание культуры» из проекта ФЗ с принятым в 1982 году международным определением «культуры», нетрудно заметить, что они в значительной мере совпадают между собой как в смысловом отношении, так и в терминологическом контексте. Однако, даже допуская неосмысленное копирование международного определения культуры 1982 года в проекте нового российского ФЗ о культуре, то как следует пони-
мать тот факт, что в нём международное словосочетание «ярко выраженных черт, духовных и материальных, интеллектуальных и экономических» заменено на словосочетание «отличительных признаков, ценностей, традиций и верований». Очевидно, что фундаментально-онтологический статус понятия «духовность» умышленно или по недоразумению «потерян» в проекте нового ФЗ по неизвестным причинам.
Более подробный анализ содержания «Основ 2030» и проекта нового ФЗ о культуре показывает, что в нём отсутствуют духовные измерения культуры, экологической культуры и культурно-экологической политики России. Даже декларативные идеи о необходимости реализации духовно-культурного потенциала Человека и его экологии, зафиксированные в «Концепции 2020» (5, с. 49), а также важнейшие положения «Стратегии 2020» (16, с. 17—18) о национальной безопасности в сфере экологии нашей страны, отражены в «Основах 2030» явно недостаточно. Всё это недвусмысленно говорит о том, что в современной государственной политике России доминируют институционально-отраслевые и инструментально-технологические подходы к пониманию онтологии культуры и культурно-экологической политики, по сути отвергающие единство Человека и Мира.
Даже на уровне популистских деклараций современная политическая элита России пока не видит в образе жизни Человека и Общества их духовно-экологических корней и культурно-этических оснований. Она упорно продолжает придерживаться чуждых для нашей страны либерально-рыночных взглядов и представлений об экологической культуре и экологии культуры. В своих политических решениях эта «элита» фактически отрицает вечную идею понимания Природы как общего биосферного и космического Дома всего человечества, величие и красоту этого культурно-глобального Дома, который необходимо одухотворять и за счёт этого одухотворять внутренний мир россиян и социально-политический диалог между ними.
Совершенно очевидно, что подобное
видение онтологических проблем экологической культуры и культурной политики на уровне президентской, законодательной и исполнительной власти России является крайне поверхностным, тогда как по их политическому статусу оно должно быть
глубинным и одухотворённым. Поэтому в заключение мы хотели бы пожелать политическим лидерам России — быстрее обрести культурно-политическую мудрость и стратегическую «духовную волю» к культуре.
Примечания
1. Абдулатипов, Р. Г. Ресурсы культуры и проектирование будущего / Р.Г. Абдулатипов.
— М.: МГУКИ, 2011.
2. Бубер, М. Я и Ты / М. Бубер. — М., 1993.
3. Декларация Мехико по политике в области культуры // Культуры: диалог народов мира. ЮНЕСКО.
— 1984. — № 3.
4. Ивлиев, Г. П. Культурная политика и развитие законодательства о культуре в Российской Федерации: статьи и выступления / Г.П. Ивлиев. — М.: Норма: ИНФРА-М, 2012.
5. Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года. — М., 2008.
6. Кузнецов, О. Л. Система «природа-общество-человек»: устойчивое развитие / О.Л. Кузнецов, П.Г. Кузнецов, Б.Е. Большаков. — Дубна, 2000. — 563 с.
7. Культурология: учебник / В.П. Большаков, Е.П. Борзова, С.Н. Иконникова [и др.]. — М.: Проспект, 2011. — 528 с.
8. Ларин, Ю. В. Мировоззренческо-методологические основы постижения культуры: проблема концептуализации: автореф. дис. ... доктора философских наук / Ю.В. Ларин. — Тюмень, 2004, с. 10—12.
9. Межуев, В. М. Идея культуры. Очерки по философии культуры: монография / В.М. Межуев.
— М.: Университетская книга, 2012. — 406 с.
10. Муравьёв, Б. ГНОСИС. Том первый. Экзотерический Цикл : пер. с англ. / Б. Муравьёв. — Киев: София, Ltd, 1998.
11. Основы государственной политики в области экологического развития Российской Федерации на период до 2030 года. — М., 2012. — 17 с.
12. Самохвалова, В. И. Человек и судьба мира / В.И. Самохвалова. — М.: Новый век, 2000.
13. Солдатов, В. М. О духовно-интегральном понимании культуры и культурной политики современной России / В.М. Солдатов // Вестник МГУКИ. - 2012. — № 1 (45). — С. 19—24.
14. Солдатов, В. М. О духовно-нравственном осмыслении современных проблем культуры и культурной политики России / В.М. Солдатов // Вестник МГУКИ. — 2012. — № 3 (47). — С. 40—46.
15. Уилбер, К. Око духа. Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира / К. Уилбер ; пер. с англ. В. Самойлова, под ред. А. Киселёва. — М.: ООО «Издательство АСТ», 2002.
16. Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 года N 537 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года». — М., 2009.
17. Уолш, Р. Основания духовности : пер. с англ. / Р. Уолш. — М.: Академический Проект, 2000.
— 320 с.
18. Успенский, П. Д. В поисках чудесного / П.Д. Успенский ; пер. с англ. Н.В. Фон Бока.
— М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999.
19. Экологические корни культуры / [коллектив авторов]. — М., 2002. — 385 с.
