CC BY
166Праги», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и юбилейными. Умер Дмитрий Глинка 1 марта 1979 года.
Самолет Sukhoi Superjet-100 с бортовым номером ЯА-89046 носит имя дважды Героя Советского Союза гвардии полковника Дмитрия Борисовича Глинки [1]. В городе Кривой Рог ему был установлен бронзовый памятник-бюст и названа улица в его честь.
Гвардии полковники братья Глинки стали ярким примером самоотверженности, мужества и храбрости советских летчиков в суровые годы Великой Отечественной войны.
Литература
1. Аэрофлот ввел в эксплуатацию два новых лайнера SSJ-100. 25 февраля 2015. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.aeroflot.ru/cms/new/48259.
2. Бодрихин Н. Г. Великие советские асы. 100 историй о героических боевых летчиках. М.: Изд-во: Центрполиграф, 2011. С. 284.
3. Марчуков А. В. Герои-покрышкинцы о себе и своем командире. Правда из прошлого. 1941-1945. М.: Изд-во: Центрполиграф, 2014. С. 672.
4. Табаченко А. И. Покрышкинский авиаполк. «Нелакированные» боевые хроники. 1943-1945. М.: Изд-во: Центрполиграф, 2014. С. 784.
Древние племена в исторических источниках (скифы, огузы, усуни)
Арзыбаев Т. К.
Арзыбаев Тыныстан Кадырович /Arzybaev Tynystan Kadyrovich - научный сотрудник, Институт истории и культурного наследия, Национальная академия наук Кыргызской Республики (НАН КР), г. Бишкек, Кыргызская Республика
Аннотация: на наш взгляд скиф или вернее скуз является дериватом древне-тюркского этнонима аскыз, его усеченной формой. Аскыз, в свою очередь, по нашему мнению, должен представлять стяжение двух этнонимов, асык и аз, т. е. асык - аз, асыказ, аскыз. Аскызы, надо полагать, представляли собой объединение (союз) двух «царских» племен: асыков и азов. Больше никаких сведений о скифах этот источник не содержит. Из всего, что мы имеем, мы можем лишь догадываться, что царь Ассирии готовился заключить союз с царем скифов. Очень важно то, что правитель скифов именуется здесь, как «царь».
Abstract: in our opinion, skiff, or rather, is a derivative skuz drevne- Turkic ethnonym askyz its truncated form. Askyz, in turn, in our opinion should represent the contraction of two ethnonyms, asyk and az, ie asyk - az, asykaz, askyz. Askyzy, I think, is an association (union) of two «royal» tribes: Asyka and azov. No more information about the Scythians, this source does not contain. From all that we have, we can only guess that the king of Assyria was preparing to form an alliance with the king of the Scythians. It is very important that the Scythian ruler is referred to herein as «king».
Ключевые слова: скиф, меч, Ахаменид, племена, исседоны, Алтай, курган. Keywords: skiff, sword, Achaemenids, tribes, Issedonians, Altai, Kurgan.
УДК 94(575.2) (04)
В скифологии, пожалуй, наиболее сложной и до сих пор не решенной проблемой остается вопрос о происхождении собственно скифов и их культуры. В литературе по этому поводу нет единого мнения. Известно, что по представлениям древних авторов, Скифия представляла собой конгломерат различных этнических массивов, обитавших
к северу от Черного моря. Термины «Скифия» и «скифы» объединяли самые различные племена, находившиеся далеко друг от друга. По поводу происхождения скифов и скифской культуры нет единого мнения. Существуют различные точки зрения. Согласно одной из них, прямыми предками скифов были племена срубной культуры, которые проникли в Северные районы Причерноморья из Поволжья. При этом процесс переселения был длительным и многоэтапным. Начался он примерно в середине II тыс. до н. э. Мигрировавшие группы населения встречались в Причерноморье с более ранними переселенцами из тех же областей. На основе слияния этих общностей и складывалось население северного Причерноморья скифского времени.
Вместе с тем, сторонники этой гипотезы указывают на наличие инородного компонента в населении Европейской Скифии, пришедшего извне. Он привнес в скифскую культуру, прежде всего, звериный стиль, а также мечи и некоторые иные формы оружия [6, 11-12].
Следующая точка зрения во многом сходна с предыдущей, однако формирование «триады», придавшей культуре скифов характерный облик, происходило в период пребывания скифов в Передней Азии, под влиянием культуры этого региона [3, 208].
И, наконец, последняя гипотеза, согласно ей между населением Северного Причерноморья доскифского и скифского времени не существует ни этнической, ни культурной преемственности. Скифы приходят сюда «из глубин Азии» в VII в. до н. э., причем уже в основном со сформировавшейся культурой [3, 214].
Вместе с тем, сторонники этой точки зрения признают, что в состав населения Северного Причерноморья в скифское время были включены покорившиеся местные племена [3, 214-215]. Таким образом, все существующие точки зрения признают наличие в скифской среде двух основных компонентов населения: местного и пришлого. Споры также идут вокруг выяснения удельного веса той или иной группы населения в составе Европейской Скифи.
Главным источником, на котором создавалось скифоведение, является «История» Геродота. Почти вся четвертая книга его выдающегося труда посвящена скифам, Скифии и окружающему ее миру. Значение этого источника трудно переоценить. «Былые мнения об этом выдающемся произведении, как сказочном, отошли в прошлое. Исследователи все больше убеждаются в особой достоверности древнего автора, стремившегося, как выясняется, с возможной точностью описать скифов, прославившихся тем, что они оказались первым народом, нанесшим тяжелое поражение военной мощи великого Дария Ахеменида и тем самым уронили его международный престиж... » [5, 108].
Из нескольких версий о происхождении скифов Геродот (V в. до н. э.) больше всего доверял той, согласно которой кочевые племена скифов некогда обитали в Азии. «Когда массагеты вытеснили их военной силой, они перешли Араке и прибыли в киммерийскую землю».
Скифы прогнали киммерийцев и, преследуя их, вторглись в Переднюю Азию, где господствовали в течение 28 лет [15, 52-53].
«Впрочем, - пишет Геродот, - Аристей, сын Кастрабия из Проконесса, в своей эпической поэме сообщает», что скифы были вытеснены из Азии исседонами, которых, в свою очередь, вытеснили «из их страны» аримаспы [13, 144-145]. Обитавшие у Черного моря киммерийцы «под напором скифов покинули свою родину». «Таким образом, - пишет Геродот, - рассказ Аристея не сходен со сказаниями скифов об этих странах» [16, 20]. Диодор Сицилийский (I в. до н. э.), хорошо знавший более ранние произведения [14, 20], повествует, что скифы некогда жили у Аракса «в незначительном количестве», затем, усилившись, они «приобрели себе страну в горах до Кавказа, а в низменностях - прибрежья Океана и Меотийского озера и прочие области до реки Танаиса».
Вслед за античными авторами и большинство современных исследователей придерживаются точки зрения о приходе скифов из Азии, «где они жили в окружении таких скифообразных племен, как население Алтая, саки (принимаемые античными авторами за скифов) и массагеты, которые, если прав Геродот, были причиной вынужденного ухода скифов из Азии» [1, 24-25].
На наш взгляд, скиф или, вернее, скуз является дериватом древне-тюркского этнонима аскыз, его усеченной формой. Аскыз, в свою очередь, по нашему мнению, должен представлять стяжение двух этнонимов, асык и аз, т. е. асык - аз, асыказ, аскыз. Аскызы, надо полагать, представляли собой объединение (союз) двух «царских» племен: асыков и азов. Одно из самых ранних упоминаний аскызов мы встречаем в ассирийских источниках времени правления Асархаддона (681-668 гг. до н. э.) в форме Ашкуза [2, 44]. Затем уже в греческих источниках V в. до н. э. они выступают как скифы, вернее, скузы, что, очевидно, является флективной формой этнонима аскыз, в силу различных причин эндо и экзогенного характера. Впрочем, индентичность ассирийского ашкуза и греческого скуз общеизвестна.
Археологические находки из района оз. Урмия подтвердили эти положения. Прежде всего, это, конечно, царский курган Саккыз (или Саккез) на юге от оз. Урмия, «сближаемый своим наименованием опять-таки со скифами (саками)» [4, 103]. Саккыз или Саккез, конечно же, усеченная форма древнетюркского аскыз. Эти положения могут подтверждаться и археологическими данными. Так, в ранних курганах Причерноморской Скифии имеет место и наличие некоторых деталей погребений, которые относятся к сакским [8, 173]. Возможно, что группа азыков, входившая в аскызское объединение, была племенем из низовьев Сыр-Дарьи. В пользу этого вроде могут служить найденные в «Маннейской земле» на городище Зивие, «которое находилось в центре скифских кочевий в Передней Азии», обломки очень схожей и по технике, и по орнаменту керамики с обнаруженными в сакских курганах из низовьев Сыр-Дарьи (Тагискен и Уйгарак) [8, 179-180].
Что касается азов, то, возможно, они были из восточного Казахстана, из среды азов - аримаз. В подтверждение этому мог бы служить раскопанный в Киевской области скифский курган, «чрезвычайно» напоминающий Чиликтинский. Таким образом, соединение двух этих племен и могло привести к образованию аскызского объединения. Это могло произойти и в районах, прилегающих к Сыр-Дарье, что в общем-то перекликается с рассказом Дионисия Париегета, локализовывавшего первых скифов у Аракса (Сыр-Дарья).
Очевидно, асыки и азы были «царскими» (господствующими) племенами аскызского племенного союза, которое по мере движения на запад все более обрастало племенами различного происхождения.
Примерно в конце VIII или нач. VII вв. до н. э. аскызы вторгаются на запад, в районы Северного Причерноморья. Во всяком случае, уже в первой половине VII в. до н. э. «страна скифов» уже существовала, и даже упоминается скифский царь. Речь идет об ассирийских ОМША, составленных для Асархаддона (681-668 гг. до н. э.). В них упоминается о письме царя «страны скифов» Бартатуа, адресованному царю Ассирии. Источник сообщает лишь о том, что царь Ассирии Асархаддон «дает теперь царевну из дворцового гарема» царю скифов и размышляет: «вступит ли Бартатуа, царь скифов, честно в союз (?), будет ли он вести честные, надежные речи по отношению к Асархаддону, царю Ассирии, будет ли соблюдать и верно исполнять то, что определено Асархаддоном, царем Ассирии».
Больше никаких сведений о скифах этот источник не содержит. Из всего, что мы имеем, мы можем лишь догадываться, что царь Ассирии готовился заключить союз с царем скифов. Очень важно то, что правитель скифов именуется здесь, как «царь». Все это дает основание полагать о том, что скифы в это время представляли собой большую силу, и факт того, что Ассирия намеревалась заключить брачный союз с варварской страной скифов, подтверждает это. В том же VII веке до н. э. скифы, по
словам Геродота, «преследуя киммерийцев», вторглись в Мидию, покорили ее «и заняли почти всю верхнюю Азию...» [14, 177].
Несомненно, аскызы были главенствующими племенами, так называемыми «царскими скифами» аркызского племенного союза. Археологические исследования подтверждают, что именно на раннем этапе становления скифского общества главенствующие племена скифского племенного союза были выходцами из Центральной Азии.
Так, Клочко и Мурзин признают, что в VII—V вв. до н. э. в среде складывавшегося населения Европейской Скифии главную роль «вероятно, продолжали играть привнесенные курганные традиции. Однако, начиная с V в. до н. э., в рамках Северного Причерноморья, в пределах сложившейся здесь северо-причерноморской Скифии начинается постепенное возрождение уже местной культурной традиции».
По их мнению, возникновение на территории Северного Кавказа и Северного Причерноморья скифского объединения было результатом появления здесь новой волны носителей протоскифской культуры, принесших с собой целый комплекс элементов материальной культуры, которая сложилась на востоке Евразии к VII в. до н. э. [1, 277-456].
В. А. Ильинская пишет, что едва ли можно подвергнуть сомнению факт «широкого проникновения элементов культуры из глубин азиатского материка в Причерноморье непосредственно в предскифское время (вплоть до «оленных камней» с изображением карасукского оружия») [9, 9].
Г. Н. Курочкин указывает, что истоки погребальной обрядности правителей европейской Скифии, так же как и истоки скифского звериного стиля «и некоторые другие этнохарактеризующие элементы скифской культуры, зародились в Центральной Азии и появились в Восточной Европе с выходом на арену мировой истории нового этноса - скифов. Позднее, проторенным скифами путем пришли в Европу гунны и монголы» [6, 11-12].
Судя по археологическим данным, господство правящей верхушки скифского общества продолжалось до V в. до н. э. Примерно с этого времени в Скифии возрождаются местные культурные традиции. Если древние аскызы были тюркоязычны, то к V в. до н. э. в Скифии население уже говорило на флективных языках. Свидетельством чего и является употребление уже иной этнонимической формы скиф. К этому времени немногочисленное аскызское племя могло подвергнуться аккультурации, т. е. утратило свое этническое содержание и потеряло свое лидирующее положение в скифском обществе.
Первое сильное воздействие иных языков и культур аскызы по всей вероятности испытали во время пребывания в Передней Азии. Судя по данным археологии, скифы в Передней Азии настолько сильно подверглись влиянию местных цивилизаций, что их культура изменилась настолько, что в ней мало что осталось от прежней культуры.
Так, М. И. Артамонов, исследовавший последствия пребывания скифов в Передней Азии, приходит к следующему выводу: у скифов во время пребывания их в Передней Азии «возникла новая культура, ее они и принесли с собой на свою старую родину. Эта культура называется скифской, но в ней мало что можно отыскать от первоначальной культуры их родины, продолжавшей существовать и развиваться у части скифов, оставшихся на месте и не принимавших участия в бурной истории своих соплеменников в Азии» [4, 18-19]. Несомненно, пребывание аскызов в Передней Азии оказало сильное воздействие на их культуру. Не исключено, что подобному воздействию подвергся и их язык. Разумеется, речь не идет о коренном изменении языка, но раз уж культура аскызов подверглась сильному изменению, то и их язык должен был подвергнуться каким-либо изменениям.
Окончательно язык аскызов мог подвергнуться изменению уже в Скифии, в Северном Причерноморье, куда они затем вернулись. Население Скифии состояло в основном из местных племен и родов. Тем более что аскызы вернулись туда из
Передней Азии после тяжелых потерь. Но и там, в Скифии, их ожидали новые битвы и сражения уже с местными племенами. В результате, аскызы все-таки укрепились в Северном Причерноморье и, подчинив местное население, создали в этих краях новый племенной союз, который затем стал известен как скифский.
Уже к V в. до н. э. былые аскызы уже утратили свою власть над Скифией, и на господствующее положение, видимо, стали выдвигаться другие племена местного происхождения. Таким образом, как показывают исследования, скифы европейские -это новый народ, в основе своей не аскызский, но объединенный под властью древнейших скифов-аскыз, выходцев из Центральной Азии, которые принесли туда собственно имя скифов и некоторые важные элементы культуры. В дальнейшем, возможно, они и растворились в среде позднего скифского населения, хотя о полном их исчезновении, видимо, говорить не приходится.
В исторических источниках есть сведения о присутствии в Европейской Скифии группы населения, по крайней мере содержащие в себе такие антропологические признаки, которые могут быть похожи на тип людей древнетюркского происхождения, связанного с монголоидным миром Центральной Азии. Так, по описанию Гиппократа, скифы, вероятно, «царские», отличались «толстым, мясистым, нечленистым, сырым и немускулистым телом...» При всем этом у них отсутствовал волосяной покров на теле - признак явно монголоидного происхождения. «Благодаря тучности и отсутствию растительности на теле, обитатели похожи друг на друга, мужчины на мужчин и женщины на женщин».
Вряд ли это было следствием климатических условий, образа жизни и прочих обстоятельств. Кроме этого, маловероятно, что это могло произойти вследствие прижигания различных частей тела, которое практиковали скифы, по словам Гиппократа, якобы для удаления «природного изобилия влаги в теле». Так, он пишет: «... у большинства скифов, именно у всех кочевников, можно встретить прижигание плеч, рук, запястий, груди, бедер и лядвий; они делают это исключительно вследствие природного изобилия влаги в теле и его мягкости, так так иначе от сырости тела и слабости не могут ни натягивать луков, ни давать плечом толчок при метании дротиков; а при прижигании излишки влаги высыхают в членах, и вследствии этого тело делается крепче, изобильнее питательными соками и членистее» [12, 93].
В то же время Гиппократ указывает, что скифы имели толстые, мясистые, нечленистые, сырые и немускулистые тела, на которых не было волосяного покрова. Причину этого можно видеть не только в природно-климатических условиях Скифии, погоды, образа жизни и питания, на которые указывает Гиппократ, но и в наличии в антропологии какой-то части скифов признаков монголоидного происхождения. В пользу этого могут служить также сведения Гиппократа о том, что «скифское племя значительно отличается от прочих людей и похоже только само на себя, подобно египтянам; оно также весьма малоплодовито». Сведения Гиппократа считаются ценными, как бы «представляя параллель рассказу Геродота, они заимствованы из других источников, давая, таким образом, прекрасную возможность для проверки Геродотовских данных», являясь в то же время «отчасти дополнением, отчасти комментарием к тому, что мы узнаем из Геродота и Ксенофонта о скифских и кавказских народах» [16, 20].
Одной из причин уменьшения и ослабления и без того крайне малочисленного древнетюркского (центрально-азиатского) компонента населения Скифии, возможно, и могла послужить та болезнь, о которой нам сообщает Гиппократ. Речь Идет о половом бессилии, которым страдали скифы-конники - «...причина ее заключается в верховой езде; бедные люди менее страдают ею, так как не ездят верхом».
Гиппократ пишет: «Где очень много и часто ездят верхом, там очень многие страдают опухолями, ломотою в бедрах и подагрою, очень равнодушны к половым удовольствиям». «Верховая езда, при которой ноги постоянно висят по бокам лошади, призводит у них опухоли; затем при сильном развитии этой болезни является
растяжение бедер и хромота. Лечатся они от этого следующим образом: при первых признаках болезни разрезают с обеих сторон жилы позади ушей; когда прекратится кровотечение, больные от слабости впадают в дремоту и засыпают; затем пробуждаются здоровыми, другие — нет. Итак, мне кажется, что именно этот способ лечения вредно влияет на семенную жидкость: около ушей есть железы, вследствие разрезания которых лица, испытавшие операцию, делаются неспособными к оплодотворению: я думаю, что именно эти жилы разрезают. Если после этой операции приходят к женщинам, они остаются бессильными, в первый раз не обращают на это внимания не беспокоятся» [14, 177].
По-видимому, Гиппократ описывал разные группы скифского общества. В его сведениях можно выделить по крайней мере три типа населения. Это скифы кочевые, к которым, очевидно, и относились сведения о прижигании различных частей тела. Другая часть Скифии, это те, которые не были конниками, кочевыми, так называемые «остальные люди» Гиппократа. Третья, вероятно, «царские» скифы. Так, Гиппократ, после описания истории вышеуказанной болезни у скифов, в то же время говорит, что эти «болезни есть у неких других скифов, которые более всех страдают половым бессилием по вышеуказанным причинам и еще потому, что они постоянно носят штаны и большую часть времени проводят на лошадях, так что даже рукою не дотрагиваются до половых частей, а под влиянием холода и усталости не испытывают сладострастных желаний и нисколько не возбуждаются, до потери половой способности» [1, 24].
Вряд ли следует сомневаться, что здесь имелись в виду «царские» скифы. Гиппократ также сообщает и о плохой «плодовитости» у женского пола, который, по его словам, «отличается удивительно сырою и слабою комплекцией», состояние которых порой доходит до того, что их органы не могут «воспринимать семени». «Вследствие таких-то причин скифское племя не плодовито» [15, 52-52].
И далее Гиппократ отмечает, что для рабынь, видимо, плененных со стороны, из других стран «достаточно лишь одного сообщения с мужчиною, чтобы сделаться беременными; это прямое следствие их трудовой жизни и сухости тела». Применение большого количества рабынь для продолжения рода, несомненно, приводило к изменению антропологических признаков аскызов в пользу их европеоидности, хотя еще во время их обитания в Центральной Азии довольно значительная часть аскызов могла иметь европеоидные соматические признаки и, возможно, даже была не тюркоязычной. Во всяком случае, надо полагать, в Передней Азии аскызское общество претерпело значительные изменения под влиянием высочайших для своего времени достижений культур Переднеазиатских цивилизаций. Возможно даже, что эти влияния даже охватили язык аскызов. Во всяком случае, после тщательно спланированной акции по изгнанию аскызов (или уже скифов) из Передней Азии, устроенной мидийцами, авторитет древнетюркского ядра аскызского объединения мог быть подорван, ну а после возвращения на север, в Северное Причерноморье с тяжелыми потерями, аскызам (скифам) пришлось выдержать ряд столкновений, сражений и утрат, которые также ослабили их.
Что же касается европеоидности у тюрков, то она, пожалуй, была во все известные нам исторические времена. Еще в Древности и Средневековье в Сибири, Центральной Азии и Южной Европе существовали различные тюркские племена европеоидного антропологического типа.
Также, еще в эпоху Древних кочевников, как и позже, в Азиатской Скифии жили тюркоязычные группы населения, отличавшиеся тем, что имели рыжие волосы и голубые, светлые глаза, которые, кстати, именовались почти всегда на «сары», «сарыг», что означает «рыжий», «светлый».
Причем, у этих, казалось бы, европеоидных по антропологическому типу людях плохо развит волосяной покров на теле. Такое мнение складывается при знакомстве с рыжеволосыми, светлоглазыми и светлокожими представителями, главным образом
кочевого в недавнем прошлом населения, которые являются потомками древних рыжеволосых, светлоглазых племен Азиатской Скифии.
Однако это отнюдь не означает, что мы хотим сказать, что новоскифское объединение в Северном Причерноморье в сер. I тыс. до н. э. хотя бы в какой-то своей части было тюркоязычным, хотя исключать возможности этого, видимо, не следует. Мы лишь говорим о тюркоязычности аскызов, их ядра Центрально-Азиатского и отчасти Переднеазиатского периода.
В Средние века в Семиречье упоминаются племена аскешей, являвшиеся ветвью тюргешей. По-видимому, аскеши являлись одним из господствующих родов или племен в конфедерации Западнотюркского (Тюргешского) каганата. В пользу этого могут служить данные археологических находок из Чуйской долины, где на тюркских монетах VIII в н. э. имеются изображения тамги в виде лука, которое сходно с тамгой кыргызского племени азык. В Южной Сибири существует река с названием Аскыз, впадающая в Абакан, «отсюда село Аскызское и аскызская дума» [11, 233].
Название реки Оке, которую, как правило, отождествляют с Аму-Дарьей, могло быть древнетюркского происхождения. Такое наименование река могла получить по обитавшим в тех районах племенам с одноименным названием (т. е. оке, окус, огуз и т. д.). Окус (огуз, оке и т. д.) могло образоваться от сочетания древнетюркского слова ок (ук), в значении «поколение, подразделение (род, племя?)» и этнонима аз (ас) или его вариантов (ос, ус, уз, ыз и т. д.), т. е. ок (ук) - ас (аз), оказ, укас, угуз, оке и т. д. В отличие от асык, название оке (огуз) могло обозначать подчиненных азам или присоединившихся к ним (азам) племенам.
Кроме этого, этноним огуз (оке и т. д.) мог произойти и от спирантной формы названия аз, его вариантов, т. е. (х)аз, хаз, хуз, гуз и т. д., что впоследствии могло перейти в угуз, окус и т. д. Или же огуз (окус и т. д.) могло произойти от тюркского ок (ук) и этнонима гуз (гыз и т. д.), т. е. ок- гуз, окуз, огуз и т. д., что могло иметь значение «поколение, подразделение (род, племя?)» азов - гыз (гуз и т. д.). Огуз могло произойти также и от древнетюркского бг и этнонима аз, т. е. бг - аз, бгаз, огуз и т. д., что могло иметь значение «главное азское племя» или «подчиненное главному азскому племени».У Страбона (География. XI, 11, 4) рассказывается о взятии Александром Македонским неких укрепленных «скал», одна из которых «скала Окса в Согдиане, которую называют еще скалою Аримаза». Мы уже излагали свои соображения по поводу «Аримаза», а вот название Оке этой «скале» могло быть дано по обитавшим в тех краях племенам окусов (огузов и т. д.) или вследствие того, что она (т. е. «скала») располагалась в пределах расселения этих племен. Возможно также, что свое имя она могла получить от реки с одноименным названием, которая могла протекать рядом.
Если «скала» Аримаза именовалась прежде Оксом, то это говорило бы о том, что они (т. е. аримазы) пришли туда тогда, когда эта скала именовалась Оксом. Если же эти названия существовали одновременно, то это могло бы говорить о том, что аримазы были из среды огузов.
У Геродота (История. IX, 7) имеется сообщение о «большой» реке Акес, вытекающей «из замыкающей равнину горы», которая «принадлежала когда-то харазмиям, а лежит она на границе земель этих самыххаразмиев, гирканиев, парфян, сарангиев и фаманаев...» В Акес можно видеть один из вариантов Огуз (Оке и т. д.). У Плиния (Естественная История. VI, 16 (18) 46) говорится об озере Оаксе, из которого «начинается» Оке. Птолемей (География. IV, 12) в районах Яксарта (Сыр-Дарьи) располагает Оксийские горы, вблизи которых «живут пазики». Птолемей также сообщает об Оксианском озере, которое образует одна из стекающих рек, большая часть которых «без названия» [10, 60].
Известно, что у тюрков слово Окус как название Аму-Дарьи сохраняется вплоть до XV1-X1V вв. н. э. В настоящее время Огуз сохранилось как название одного из западных протоков дельты Аму-Дарьи. Вамбери отмечал, что Оке (название Аму-Дарьи) -
«турецкое слово и обозначает реку». Он называл Оке древней пограничной линией между Ираном и Тураном.
Вполне возможно, что Оке имело значение «река», однако не исключено, что оно могло быть более поздним. Первоначально название Оке (Огуз и т. д.) для обозначения реки могло применяться по обитавшим в тех краях кочевым племенам с одноименным названием. Возможно, наличие оке (укус и т. д.) имело место в названии Араке, прилагавшегося к Сыр-Дарье. Араке могло происходить от ар(эр) -этнонима или слова, и окус - этнонима или гидронима, т. е. ар (эр) - окус , араокус, араке и т. д. Такое название река могла получить по обитавшим в тех краях племенам огузов и аров или только огузов. Может быть, более вероятно, толкование слова Араке от древнетюрского ар(ары) — «за (чем-либо)», «дальше» и окус - «берег, (то) побережье (реки)» т. е. ары-окус, араокус,аракус, араке и т. д. Возможно также полагать, что во второй части вышеуказанной этимологии мог быть и этноним окус (огуз). У Арриана (Анабасис Александра. VII, 10) в числе племен, «смиренных» Александром Македонским, упоминаются уксии, очевидно окусы (оксы и т. д.). У Плиния (VI, 48) они упоминаются как аугасии. То же самое мы встречаем у Стефана Византийского. Вполне возможно, что древние огузы упоминаются в китайских источниках как Уге, которые обитали к востоку от цзянькуней (кыргызов) и к северо-востоку от усуней.
В тюркское время огузами называли себя как западные, так и восточные тюркские племена. По китайским источникам, западные тюрки состояли из десяти, а восточные - из девяти (т. е. токуз огуз).
Литература
1. Аристов Н. А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности. Спб., 1897. Отд. отт. из «Живой Старины». Вып. III и IV, 1896. С. 24-25; он же: Опыт выяснения этнического состава киргиз -казахов Большой Орды и кара- кыргызов на основании родословных сказаний и сведений о существующих родовых делениях и родовых тамгах, а также исторических данных и начинающихся антропологических исследований. // Живая Старина. Вып. Ш-Г /. Год четвертый. Спб., 1894.
2. Бернштам А. Н. Археологический очерк Северной Киргизии. Фрунзе, 1941.
3. Бернштам А. Н. Историко-археологические очерки Тянь-Шаня и Памиро-Алая. // Материалы и исследования по археологии СССР. М. -Л., 1952. № 26.
4. Бернштам А. Н. История кыргыз и Кыргызстана с древнейших времен до монгольского нашествия. (Из тезисов докторской диссертации, защищенной на заседании Ученого Совета Института Истории АН СССР 24 августа 1942 г) // Краткие сообщения института истории материальной культуры. М.-Л., 1947. Вып. XVI.
5. Бернштам А. Н. Очерк истории гуннов. Л., 1951.
6. Вамбери Г. История Бохары и Трансоксании с древнейших времен до настоящего. Перевод А. И. Павловского. Спб., 1873. Т. I.
7. Вамбери Г. История Бохары и Трансоксании с древнейших времен до настоящего. Перевод А. И. Павловского. Спб., 1873. Т. I.
8. Всемирная история (в десяти томах). Т. II. М.-Л., 1956.
9. Грум-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т. II. Л., 1926.
10.Грязнов М. П. Аржан: Царский курган раннескифского времени. Л, 1980.
11. Клейн Л. С. Сарматский тарандр и вопрос о происхождении сарматов. // Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. М., 1976.
12.Мартынов А. И. Лесостепная тагарская культура. Новосибирск, 1979; он же: Скифо-сибирское единство как историческое явление. // Скифо-сибирское культурно-историческое единство.
13. Петров К. И. Проблема проживания тюркоязычного этноса на Тянь-Шане и в Средней Азии на рубеже нашей эры. // Страницы истории и материальной культуры Киргизстана. Фрунзе, 1975; его же: Об общности урало-алтайских, индоевропейских и других языков. // Археология и этнография Башкирии. Т. IV. Уфа, 1971; его же: Проблемы обитания носителей тюркоязычной общности до Восточной Европы до рубежа н. э. (по древнегреческо-латинским источникам). // Проблемы этногенеза народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1973.
14. Руденко С. И. Культура населения горного Алтая в Скифское время. М.-Л., 1953.
15. Тенишев Э. Р. Гуннов язык. // Языки мира (тюркские языки). Бишкек, 1997.
16. Толстов С. П. По древним дельтам Окса и Яксарта. М., 1962.
